Текст книги "Европа и Россия в огне Первой мировой войны (К 100-летию начала войны)"

Автор книги: И. Новиков

Соавторы: И. Новиков,А. Литвин,А. Матвеева,Д. Суржик,Ю. Кудрина,В. Симиндей,А. Зотова,Д. Селиверстов,С. Артамошин,С. Назария
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 54 страниц)

Глава 3
Армянский вопрос в политике Османской империи и великих держав

Балканские войны 1912–1913 гг. создали благоприятные условия для возобновления армянского вопроса в качестве объекта международного права и злободневной проблемы международных отношений. После ослабления младотурецкого режима в этом были заинтересованы как представители армянского населения Османской империи, так и державы Тройственного согласия, стремившиеся воспрепятствовать экономическому и политическому проникновению Германии в Турцию. При поддержке Великобритании и Франции российской дипломатии удалось навязать Стамбулу 8 февраля 1914 г. соглашение о реформах в Западной Армении (102).

Уже на второй день мировой войны, 2 августа, Османская империя заключила тайный союзный договор с Германией, но для маскировки своих истинных намерений 5 августа устами Энвер-паши, одного из лидеров младотурецкого триумвирата, предложила России заключить союз против Германии. Среди прочих гарантий она потребовала, чтобы «Порте было бы дано обещание, что Россия обязуется не поддерживать националистических армянских течений, ибо Турция опасается вожделений России на армянские области» (103). Глава российской дипломатии С. Д. Сазонов, осознавая двойную игру младотурок, тем не менее сообщил российскому послу в Стамбуле М. Н. Гирсу о предложении Энвера, добавив от себя: «Со своей стороны мы считали бы приемлемыми все пункты, кроме отказа от армянских реформ» (104). Таким образом, Сазонов давал понять, что Россия не намерена жертвовать соглашением от 8 февраля ради эфемерного союза с Турцией, и этот вопрос не подлежит обсуждению. Османской же империи предлагалось довольствоваться лишь тем, что Россия гарантирует ее территориальную целостность. Поскольку в Петрограде разгадали тактику турок, то никаких серьезных гарантий в последний момент им не дали. Февральская же программа половинчатых реформ так и осталась на бумаге, поскольку с началом мировой войны Турция сочла данное соглашение расторгнутым (105).

Когда же в конце октября 1914 г. Османская империя открыто вступила в войну на стороне Германии и стала враждебной страной, то для дипломатов стран Антанты уже стало невозможным избежать обсуждения планов ее раздела. Однако вплоть до середины марта 1915 г. в дипломатической переписке между Союзниками Западная Армения нигде не упоминалась. Именно в этот период становилось очевидным, что программа реформ в ней уже стала не целью, а лишь средством для достижения истинной цели российского царизма – Константинополя и Проливов (106). Союзники России признавали за ней первенствующее положение в армянском вопросе, учитывая господствующие прорусские настроения среди армян.

Тем временем набирала обороты антиармянская политика младотурок. Она была нацелена на решение сразу нескольких задач: ликвидацию самого этого вопроса, что положило бы конец вмешательству европейских держав во внутренние дела страны; турки избавлялись от экономической конкуренции, в их руки перешло бы все достояние армян; физическое устранение армянского населения помогло бы проложить путь к захвату Кавказа и к достижению «великого идеала туранизма».

Удобным поводом для большого террора в отношении армян непосредственно после вступления Османской империи в войну осенью 1914 г. стал провал Сарыкамышской операции (зима 1914/15 г.) и последующее массированное продвижение российской армии вглубь Османской империи. Турецкому народу его правители внушали, что из-за своих проантантовских настроений армяне не хотят служить в османской армии и массово дезертируют из нее.

Расселение армянского населения в восточных областях Османской империи. 1896 г.

По турецкой версии, они получили следующее указание по подготовке восстания в Западной Армении: «Как только русская армия перейдет границу, а османская армия начнет отступление, необходимо повсеместно поднимать восстания. Таким образом, османская армия окажется между двух огней… армянские солдаты в составе османской армии должны уйти из своих подразделений, захватив оружие, сформировать партизанские отряды и объединиться с русскими». Другой турецкий источник утверждает, что существовала инструкция проантантовским группам армян «использовать все возможные средства для оказания помощи государствам Антанты, прилагая все силы в борьбе за победу в Армении, Киликии, на Кавказе и в Азербайджане в качестве союзника стран Антанты и в частности России (107). Утверждается так же, что Россия еще до войны имела контакты с армянским национальным движением в Турции» (108).

Однако неудача флота Союзников в Дарданеллах и относительно благоприятная для Центрального блока ситуация на фронтах, сложившаяся к весне 1915 г., по словам очевидца тех событий американского дипломата Л. Эйнштейна, воодушевили лидеров младотурок. Они сочли момент подходящим для осуществления политики истребления армянского населения (109). Вот как разговаривал тогда один из членов правящего младотурецкого триумвирата Талаат-паша с известным западноармянским деятелем О. Вардгесом (он стал одной из первых жертв антиармянских репрессий): «Это политика, Вардгес… Это в порядке вещей. Сейчас мы сильны. Мы будем делать все, что потребуют турецкие интересы. Это вопрос родины. Здесь нет места личным связям и родству. Не забудьте, как вы в дни нашей слабости навязались на нашу голову и подняли вопрос о реформах. Вот почему мы должны воспользоваться благоприятными обстоятельствами, в которых сейчас находимся, и так рассеять ваш народ, чтобы целых пятьдесят лет вы не могли бы поднять вопрос о реформах, чтобы пятьдесят лет не пришли бы в себя» (110).

Симпатии армян, бесспорно, были на стороне Антанты и России. По мере продвижения российской армии вглубь Восточной Анатолии армяне формировали в ряде мест отряды поддержки. Некоторые из этих отрядов возглавляли бывшие армянские депутаты османского парламента – меджлиса (Г. Пастрмаджян, Н. Боясян, К. Папазян) (111).

11 апреля 1915 г. армянское и ассирийское население горной области Хеккияри (юго-восточнее озера Ван) подняло общее восстание с целью обеспечить быстрое овладение городом Ван российскими войсками. Николай II даже послал телеграмму армянскому революционному комитету Вана, в которой благодарил его «за службу России». По убеждению повстанцев, сотрудничество с российской армией было необходимым этапом на пути к национальной независимости армян. В Стамбуле это вызвало взрыв ярости (112). 24 апреля 1915 г. 235 лидеров армянских революционных комитетов были арестованы по обвинению в действиях, направленных против безопасности государства. Дата проведения этих арестов ежегодно отмечается армянами по всему миру как день поминовения погибших во время геноцида. Через три дня после высадки галлипольского десанта Союзников, то есть 28 апреля 1915 г., Энвер-паша и Талаат-паша направили властям Восточной Анатолии приказ о всеобщей депортации армян как потенциальных сообщников врага в пустынные области Северной Месопотамии. Как подчеркнул Талаат-паша в своих мемуарах, увидевших свет лишь в 1946 г., надлежало покончить со всеми армянами и всячески стараться уничтожить само название «Армения» в Турции (113). Местное мусульманское население от Трабзона до Мосула было обязано помогать властям в надзоре за пешими колоннами женщин, стариков и детей (мужчин отделяли и депортировали отдельно). Циркуляр, полученный генерал-губернаторами вилайетов Восточной Анатолии, гласил: «Каждый мусульманин будет подвергнут смертной казни на месте, если приютит у себя какого-нибудь армянина».

Жители Западной Армении были застигнуты врасплох. Они не ожидали столь чудовищной акции и не были готовы противостоять террору, возведенному в ранг государственной политики. Неосведомленность жертв была настолько абсолютна, что некоторые из них, будучи вне дома в момент ареста, сами добровольно являлись в полицейские отделения. Депортации армян придавали общенациональный характер. Проводы армянских «караванов смерти» порой даже обставляли неким церемониалом, их провожали в присутствии глав городов и других должностных лиц (114).

Повсеместно применялся один и тот же метод, разработанный в центре. Младотурки стремились уничтожить еще на месте, в Западной Армении, армян, способных к сопротивлению. Состоялись казни активистов армянского национального движения, представителей интеллигенции и духовенства. Остальную часть населения выселяли согласно формуле «всех до единого». Резня продолжалась на дорогах. Армянские историки говорят о продуманной до деталей целенаправленной акции младотурок. Турецкие историки, напротив, ссылаются на никому, кроме них, не известные приказы правительства о защите перемещаемых армян от гнева турецкого населения. «К сожалению, – пишут они, – там, где османский контроль был слабым, армянские переселенцы пострадали более всего. Очевидцы того времени приводят примеры, как колонны из сотен армян охранялись всего лишь двумя жандармами». Массовые жертвы среди депортированных армян турецкие исследователи объясняют общим низким уровнем безопасности и попытками осуществления некоторыми мусульманскими племенами, «жестоко пострадавшими от рук русских и армян», кровной мести во время прохождения «караванов смерти» по их территории (115). Истреблению подвергались главным образом мужчины моложе 50 лет. Переселенцы, оставшиеся в живых и добравшиеся до концлагерей в Месопотамии, содержались в таких невыносимых условиях, что большая их часть погибла.

Хотя виновником массового истребления армян было стамбульское правительство, следует отметить, что значительная часть собственно турецкого населения поддержала и активно участвовала в реализации политики уничтожения армян. Фритьоф Нансен в этой связи замечал, что провозглашенная младотурками в ноябре 1914 г. священная война против «неверных» (джихад) хотя и ставила целью поднять мусульман Азии и Африки против Британии и России, однако возбудила их ненависть к христианам, прежде всего внутри страны (116). Вот почему возможное появление войск Антанты в Восточной Анатолии от Эрзурума до Киликии должно было рассматриваться местным населением как надвигающаяся месть со стороны христиан всем мусульманам (117).

Наряду с депортацией младотурки проводили политику насильственной ассимиляции армян. Кое-где армянским семьям удавалось уцелеть ценой перехода в ислам. Разрешался переход в ислам армянских девушек с последующим угоном их в гаремы. В сентябре 1915 г. официоз «Танин» поставил вопрос ребром: все армянские женщины должны быть уничтожены либо обращены в мусульманство. Газета находила, что только этим путем возможно «спасти империю» (118). Банды младотурецких погромщиков насиловали армянских женщин, многие из которых затем кончали жизнь самоубийством. В Орду и Гиресуне были случаи, когда муж убивал свою жену, сын – мать, брат – сестру, отец – детей, чтобы избежать позора (119). Достоверные документальные свидетельства об этом тех, кто сумел спастись путем бегства в Россию или Иран, не могут и ныне, спустя 100 лет, оставить равнодушными (120). Семьи же бежавших подлежали уничтожению, чтобы у спасшихся не осталось никакой связи с родиной.

Из-за отсутствия доступа к репрезентативным источникам до сих пор дискуссионным остается вопрос о положении армян в столице Турции. Официальные турецкие издания утверждают: «Все источники, включая даже наиболее пламенных защитников армянской идеи, признают, что никакие из указанных мер не принимались в отношении армян, проживавших в удалении от зоны военных действий или тех, которые поселились в крупных городах, таких как Стамбул и Измир… В Стамбуле и других больших городах Западной Анатолии во время всего периода войны проживало большое количество армянского населения, оставались открытыми армянские храмы» (121). Советский же тюрколог А. Ф. Миллер отмечал: «Депортации не ограничились прифронтовой полосой. Они распространились на всю Анатолию и даже на Стамбул». Той же точки зрения придерживался армянский историк Дж. Киракосян: в 1915 г., писал он, «параллельно с выселением и истреблением населения Западной Армении армян уничтожали по всей Османской империи» (122). Из других провинций наиболее пострадала Киликия, где в 1912 г., по данным Константинопольского армянского патриаршества, проживали 377 тыс. армян[54]54
  Еще до войны османские власти осуществляли там погромы армян. Наиболее кровавый произошел в 1909 г. в Адане. См.: (124).


[Закрыть] (123). Значительная часть их погибла в годы войны. По всей видимости, террор проводился и в Стамбуле, хотя и с меньшим размахом вследствие значительного присутствия там иностранцев[55]55
  Иностранные граждане, в первую очередь нейтральных государств, оказавшиеся свидетелями тех событий, оставили ценные документальные свидетельства. См., например: (125).


[Закрыть].

Талаат цинично заявлял, что он «больше сделал за три месяца для разрешения армянского вопроса, чем султан Абдул-Хамид за тридцать лет»[56]56
  Абдул-Хамид II – турецкий султан в 1876–1909 гг., жестоко подавлял национально-освободительную борьбу армянского и других подвластных народов, получил прозвище «кровавого султана».


[Закрыть] (126). По убеждению российских историков и современной армянской историографии, это заявление ясно свидетельствовало о наличии у младотурок определенной программы истребления армян. Когда 24 апреля 1915 г. константинопольский армянский патриарх Завен обратился к великому везиру Саид Халиму с запросом о судьбе высланных из Стамбула армянских интеллигентов, тот ответил: «Перед войной, обращаясь к державам Антанты, вы захотели отделить вашу нацию от Османского государства. За это вас сегодня наказывают. То, что происходит с армянами, – это результат программы, которая должна быть осуществлена» (127).

Вопрос о том, что собой представляла эта «программа», не утратил своей злободневности и в наше время. Современная турецкая историческая наука (не удосуживая себя приведением серьезных доказательств) категорически отрицает наличие у младотурок намерения частично или полностью уничтожить армянский этнос. «Ни одно из османских распоряжений, предусматривающее переселение армян из Восточной Анатолии в более отдаленные от границы районы, не было приказом убивать» (128).

В то же время описанные события историки независимой Армении (и большая часть историков Первой мировой войны) трактуют как первый случай геноцида в XX в. Власти же Турецкой Республики, признавая «несомненные страдания, перенесенные армянами во время войны», отвергают обвинения в геноциде и усматривают причину этих страданий в «разгуле беззакония, от которого пострадали граждане империи всех видов вероисповедания». По словам профессора из Анкары М. Сойсала, в годы Первой мировой войны в Восточной «Анатолии была пережита трагедия, но это была общая трагедия, которая принесла многочисленные страдания и жертвы обеим сторонам» (129). Одним словом – убийц не было, были только жертвы.

Официальный Берлин занял в отношении этих событий позицию умолчания, считая их внутренним делом союзного ему государства. Иногда негласно некоторые германские дипломаты, религиозные и политические деятели (например, лидер католической партии Центра М. Эрцбергер) пытались несколько урезонить младотурок, но безуспешно (130). На одно из таких заявлений Энвер ответил: «Я делаю то же, что немцы сделали с поляками» (131). В Болгарии же, которая тогда еще оставалась нейтральной, сведения о массовой гибели армян вызвали всеобщее возмущение. В городах, где имелось армянское население (Сливен, Шумен, Русе, Варна, Стара Загора и др.), состоялись совместные митинги болгар и армян, протестовавших против действий младотурок (132).

Общее число жертв антиармянского террора не поддается точному подсчету, поскольку турецкие и армянские источники указывают разные данные относительно численности армянского населения Турции до мировой войны. По данным немецкого ученого И. Лепсиуса, с которым соглашаются многие исследователи, общее число депортированных и убитых армян составило 1 396 350 человек. Численность беженцев из родных мест составляла 244 400 человек (133). Британский историк А. Тойнби число умерших армян оценивал в 600 тыс. Турки же утверждают, что до начала 1917 г. было депортировано около 700 тыс. армян, а число погибших составило приблизительно 300 тыс. человек (134). По данным российских историков, за годы войны в Османской империи погибло также полмиллиона ассирийцев (135). В целом же признать существование этой трагической страницы истории Первой мировой войны является долгом всех историков и людей совести. Но установление подлинных фактов и их всесторонняя научная интерпретация пока невозможны из-за недоступности документов турецких архивов.

В конце апреля 1915 г., когда в европейские столицы стали поступать тревожные известия о положении турецких армян, Россия направила свои внешнеполитические действия в армянском вопросе по двум основным направлениям. Во-первых, она пыталась добиться совместной декларации держав Антанты, в которой осуждалось бы истребление армянского народа в Османской империи (136). 24 мая такая декларация была одновременно опубликована в Париже, Лондоне и Петрограде (137) и передана Турции через посла нейтральных США Г. Моргентау. Таким образом, и американцы тоже имели причастность к этому заявлению. Определенное воздействие оно оказало и на Германию. Официальный Берлин, являвшийся покровителем Турции, постепенно начал «умывать руки» после опубликования декларации, пытаясь избежать своей доли ответственности (138). Во-вторых, Россия пыталась воздействовать на младотурок через нейтральные государства.

Депортация армян под вооруженной охраной. Алеппо, 1915 г.

Тем временем в Петрограде проходили интенсивные переговоры чиновников МИД с представителями светской и духовной элиты армянского народа. В ходе их была выработана программа, предполагавшая создание в Западной Армении и Киликии автономии под сюзеренитетом Турции и покровительством трех союзных держав (139). Затем две делегации армянских деятелей направились в Париж и Лондон с целью склонить союзные правительства к принятию этой программы (140). Все эти переговоры протекали на фоне определенных успехов российских войск на Кавказском фронте в конце 1915 – начале 1916 г. Так, 16 февраля был взят Эрзурум. На повестке дня перед Союзниками встал вопрос о разделе Османской империи и тесно связанный с ним вопрос о судьбе Западной Армении. По соглашению с Францией от 26 апреля 1916 г. Россия получала «области Эрзурума, Трапезунда, Вана и Битлиса до подлежащего определению пункта на побережье Черного моря и к западу от Трапезунда». Кроме того, ей отдавалась расположенная к югу от Вана часть Курдистана (141).

Соглашение было осуществлено путем отправления с российской стороны памятной записки, а с французской стороны – посланием ноты. 23 мая к договоренности присоединилась Великобритания (142).

Армянские общественно-политические деятели были в курсе того, что между державами Антанты идут какие-то тайные переговоры, предположительно касающиеся в том числе и судьбы Западной Армении. Но, естественно, они не могли знать о подробностях этих переговоров. В середине же 1916 г. они уже знали главное: 1) Киликия не будет присоединена к Западной Армении; 2) автономия Западной Армении под протекторатом трех держав не будет предоставлена, а вместо этого производится раздел территорий между державами. Армяне не знали лишь того, что Франция не довольствовалась только Киликией, а ей передается и определенная часть Западной Армении[57]57
  Текст данного соглашения был опубликован в конце ноября 1917 г. правительством Советской России и объявлен аннулированным.


[Закрыть].

В июне 1916 г. из Лондона и Парижа российскому правительству поступил официальный запрос в связи с предоставлением автономии Армении. Сазонов же запросил на этот счет наместничество на Кавказе. К тому времени в результате наступательных операций российская Кавказская армия овладела почти всей Западной Арменией. В совещании участвовали наместник на Кавказе, великий князь Николай Николаевич, а также приближенные к нему генералы Н. Н. Янушкевич, Н. Н. Юденич, С. В. Вольский и др. Было принято решение: несмотря на то что армяне принесли много жертв ради победы стран Антанты, тем не менее не следует им предоставлять автономию, так как все их организации революционные и это в дальнейшем может нанести вред России (143). В правящей военно-политической элите России произошел сдвиг в сторону явного экспансионизма, который еще более усилился после вынужденной отставки Сазонова, последовавшей 20 июля 1916 г. Все громче звучали голоса о необходимости и неизбежности прямой аннексии Западной Армении Россией. Там уже началось создание генерал-губернаторства и иных властных структур. Принятые решения по этому региону и действия российских властей не проходили серьезных процедур и обсуждений. В результате принимались неподготовленные решения, а действия совершались под влиянием и давлением разного рода обстоятельств, часто – субъективных. Преемник Сазонова и одновременно глава правительства Б. В. Штюрмер был совершенно безразличен к армянскому вопросу и предоставил в нем полную свободу рук Николаю Николаевичу.

После Февральской (1917 г.) революции в России Временное правительство уточнило свою позицию в армянском вопросе. В отличие от царизма, оно было против аннексии Западной Армении, а принимало идею предоставления ей автономии. Так, П.Н. Милюков, глава внешнеполитического ведомства в первом составе Временного правительства, не был согласен с тем фактом, что западная часть Западной Армении отходила Франции. Он расценивал это как излишнюю уступку, сделанную Сазоновым союзнице (144). Сам же армянский вопрос после Февральской революции вступил в новую фазу в политике России. Он превратился в чисто военную проблему – дипломаты уже сказали свое слово весной 1916 г., и соглашение уже было заключено. Теперь только активными военными действиями можно было внести изменения в карте раздела Османской империи.

У армянских общественно-политических кругов возродились надежда и вера к русским властям, и они предприняли бурную деятельность с целью решения своего вопроса при новом режиме. Они стремились выбрать форму автономии Западной Армении и создать там гражданскую власть, сохранить линию Кавказского фронта в условиях продолжения войны, формировать национальные дивизии, решить проблему самообороны армянского населения и вопросы беженцев, объединить интересы и деятельность западных и восточных армян. Временное правительство России планировало серьезные шаги в этом вопросе, но под тяжестью многочисленных нерешенных проблем, полученных в наследство от царского режима, просто не успевало быстро ориентироваться, вовремя реагировать на протекающие процессы и находить нужные решения. Многие из них оставались на бумаге.

На своем заседании 15 мая 1917 г. Временное правительство постановило на территории Ванского, Битлисского и Эрзурумского вилайетов создать Генеральный комиссариат областей Турции, занятых по праву войны. В том же постановлении особым пунктом правительство заявило о необходимости принятия немедленных мер по возвращению в эти районы армянских беженцев и по обеспечению их физической безопасности (145).

Что же касается международного аспекта проблемы, то Временное правительство России в лице своего второго (и последнего) министра иностранных дел М. И. Терещенко высказывалось за самоопределение Западной Армении. Этим оно пыталось помешать осуществлению ее раздела, ожидая аналогичного подхода и со стороны Союзников. На закрытом заседании правительства 11 (24) октября министр заявил: «Пересмотр соглашений представлений представляется необходимым не только с точки зрения принципиальной, но и с точки зрения реальной обстановки, то есть в смысле выгодности и осуществимости. В этом отношении надо признать, что соглашения о приобретениях в Малой Азии являются для нас вредными, так как распределение малоазиатской территории между четырьмя державами[58]58
  В августе 1917 г. к соглашению о разделе Малой Азии примкнула Италия, вступившая в войну против Турции.


[Закрыть] сулит нам в будущем серьезные опасности, особенно в случае неполного разрешения вопроса о Проливах. Поэтому применение принципа самоопределения народностей не только в идейном смысле, но и с точки зрения наших жизненных интересов надо признать более целесообразным» (146). Последовавший через две недели Октябрьский переворот сделал эти предложения молодого главы российской дипломатии мертворожденными…

Пришедшие к власти большевики нанесли большой удар по разрешению армянского вопроса. Этому способствовали развал Кавказского фронта, вывод российских войск из Западной Армении и, наконец, сдача ее территорий, а также Карсского и Ардаганского округов Восточной Армении Турции по сепаратному Брест-Литовскому мирному договору от 3 марта 1918 г.

27 апреля в Стамбуле был подписан секретный германо-турецкий договор о разделе территории Закавказья на зоны влияния Германии и Османской Турции. Согласно этому документу, к Турции переходили армянские территории, уже занятые ее армией (147). Младотурки не скрывали своих планов относительно судьбы кавказских армян и демонстрировали готовность подвергнуть их той же участи, что и турецких армян в 1915 г. Командующий вторгшимися в Закавказье османскими войсками генерал Халил-паша, находясь в оккупированной Эривани, летом 1918 г. заявил: «Я старался уничтожить армянскую нацию до последнего человека» (148). В ходе начавшегося в мае наступления турецкие войска приступили к истреблению армян Восточной Армении и Карабаха. Особенно жестоким преследованиям подвергались те, кто бежал в свое время из Турции (149). О реальности угрозы тотального истребления армян сообщали как союзники османов, например глава германской миссии на Кавказе генерал Кресс фон Крессенштейн в июльском письме к рейхсканцлеру Г. Гертлингу (150), так и представители стран Антанты. Однако вскоре, осознав утопичность плана полной ликвидации армянской государственности в лице провозглашенной 28 мая 1918 г. Армянской демократической республики, младотурки решили сделать Армению нежизнеспособной и легкоуязвимой, лишив ее нормального независимого существования. Ослабленное и лишенное самостоятельности Армянское государство могло дать Турции больше политических выгод, чем его полное уничтожение. Именно поэтому младотурки признали Армянское государство, навязав ему 4 июня так называемый Договор о мире и дружбе. По нему Турция признала независимость Армении в пределах той территории, которую к этому времени контролировал Армянский национальный совет, – она ограничивалась Эриванским и Эчмиадзинским уездами Эриванской губернии. Как заявлял Талаат-паша, «создав маленькую Армению, мы разрешим армянский вопрос и так явимся на международную мирную конференцию» (151). Только военное поражение Турции, развал ее армии, крах младотурецкого режима и заключение Мудросского перемирия помешали реализации планов Стамбула. Армянский вопрос из плоскости вооруженной борьбы снова перешел в сферу дипломатии и стал предметом рассмотрения на Парижской конференции.