Текст книги "Колдовской час (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Он один раз поскреб лапой.

Потом он поскреб три раза.

«Наверное, мне стоило этого ожидать».

Глава 9

Мы шли почти час, следуя по этой тропинке вдоль и вокруг холмов, отмеченных древними как свет валунами. Оказалось, тропинка заканчивается тупиком у другого ручья, проходящего через высокие гранитные плоскости.

– Конец тропы? – спросила я его.

Я почувствовала молниеносную вспышку силы еще до того, как увидела ее, и на этот раз мне удалось закрыть глаза. За моими веками все же вспыхнул красным свет от его трансформации. Когда снова наступила темнота, я открыла их и увидела, что он стоит рядом со мной совсем голый, уперев руки в бока.

– Да, если, конечно, ты не хочешь заняться скалолазанием. – Он поднял взгляд к десятиметровому выступу по другую сторону холодной, темной воды.

– Оно не входит в список моих интересов. Но если есть вероятность, что мы там что-то найдем, то нам, вероятно, следует довести дело до конца.

– Мы не будем этого делать, – сказал он, подойдя ближе к воде и присев перед ней на корточки. – Я не чувствую здесь запаха Стаи – или кого-либо еще. Вода глубокая, и если бы кто-то попытался ее пересечь, ему бы пришлось хорошенько поплавать.

– Устраняя запах, – догадалась я, и Коннор кивнул.

– По крайней мере, ненадолго. – Он поднялся. – На достаточное время, чтобы скрыть направление, в котором он ушел. Я бы предпочел искать по запаху, по следам, чему-то такому. А не наобум блуждать вокруг.

– Нам нужно больше информации, – произнесла я.

– Да. – Нахмурившись, он потер шею.

– Ты в порядке? – спросила я. – Похоже, тебе… не по себе. Дело в скребке лапой?

В его глазах блеснул смех.

– Нет. Это была хорошая идея, но твоя подача – отстой. Здесь как-то… странно. Чего-то… не хватает.

– Магии?

Он оглянулся на меня.

– Не знаю.

– Подожди-ка, – произнесла я. Его магия – единственная, которую я чувствовала, но я позволила себе укутаться ею. Поэтому я закрыла глаза и попыталась отфильтровать ее наряду со всеми другими запахами и звуками, которые летали по лесу.

Мы с Коннором оставили на тропинке следы магии, мерцающие ленты силы, которые тянулись сквозь деревья. Но там был еще один след, и он был… другой. Опять же мерцающий, но уже не в виде ленты. Не текучий и непрерывный, а острый и испорченный. Угловатый, как разряд молнии.

Я открыла глаза и посмотрела на него.

– Здесь есть магия, но я не совсем уверена, как ее описать. Думаю, она испорчена.

– Испорчена, – сказал он, задумчиво глядя вглубь леса. – Да. Я ее вижу. Но почему?

– Понятия не имею. Я не знаю, что могло заставить кого-то – или его магию – оставить подобный след. Болезнь? Или воздействие какой-то посторонней магии?

Он снова посмотрел на меня.

– Наподобие магической диверсии?

– Или магия по собственной воле. Потому что кто-то из Стаи попробовал магию, и она сотворила нечто очень-очень плохое. Я не заметила ничего подобного в случае с Бет.

Он потер висок.

– Я как раз подумал об этом. Но вчера вечером было ветрено, и она могла быстрее рассеяться. Сегодня ветра нет. Давай проверим этот сектор, – сказал он. – Если магия настолько сильна, что оставила здесь след, возможно, это еще не все, что осталось.

Мы кивнули друг другу и разошлись. Он двинулся обратно к берегу ручья, а я направилась к краю того, что было похоже на тропинку, ища сломанные ветки или другие признаки того, что кто-то проходил здесь.

Потребовалось всего мгновение.

Я удалялась от воды, когда что-то привлекло мое внимание. Не уверена, что именно я увидела – нечто настолько необычное, чтобы мой мозг щелкнул, предупреждая – поэтому я вернулась назад и огляделась. Затем присела на корточки перед валуном на краю тропинки.

Вокруг основания росла трава, и она была примята, как будто кто-то проходил рядом с камнем – стоял или сидел на нем – и при этом примял траву. Еще он оставил множество следов, которые определенно не были человеческими.

Следы походили на отпечатки лап – выемки от пальцев над подушечкой по центру. Но выемки были вытянутыми, как будто подушечки были длиннее и уже, чем у обычного волка. И они были массивными.

– Коннор, – позвала я и через мгновение услышала позади себя шаги. – Следы, – сказала я, указывая на них. – И я не думаю, что они твои.

Он внимательно изучил их.

– Они похожи на собачьи, верно? Но принадлежат не оборотню.

– Да, – согласился он. – Не оборотню. Слишком широкие, слишком длинные.

Я сдержала за зубами очевидную шутку и была безмерно горда собой.

– Тот, кто их оставил, был очень большим и очень тяжелым, – произнес он. – Так она сказала[23]23
  Шутка для придания в принципе невинному высказыванию сексуального подтекста.


[Закрыть].

Я не смогла сдержать ухмылку.

– Рада, что ты это сказал. Я старалась вести себя серьезно. Так кто мог их оставить? Очень большая собака? Росомаха?

Коннор поднялся.

– За десятки тысяч лет в Северной Америке не было ни одной достаточно крупной собаки, которая могла бы их оставить. Я не знаю ни одного живого существа, способного оставить такие отпечатки – Сверхъестественного или нет.

– А что насчет криптида[24]24
  Криптид – животное, считающееся давно и бесследно вымершим, или вовсе не существовавшее; фольклорное животное.


[Закрыть]?

Он одарил меня сухим взглядом.

– Что? Чудовище Оватонны – лучшая зацепка, которая у нас есть.

– Это не зацепка. Это невежество, замаскированное под науку.

– Ладно, тогда давай добавим в это немного науки. Может, нам не нужно выяснять, Чудовище ли это. Возможно, нам просто нужно выяснить, что это за Чудовище.

Он моргнул.

– Неплохо.

– Сегодня я чувствую себя очень шустрой интеллектуально.

– Тогда разгадай мне вот что, – сказал он, поворачиваясь ко мне. – Что выглядит как криптид, но пахнет Стаей?

– Стаей, – произнесла я, опираясь на него, чтобы посмотреть на следы. – Это все, что ты почувствовал?

– Все.

– Тогда я понятия не имею, если только у вас в Стае нет кого-то с очень необычной ортопедической патологией.

– Мне ничего о таком неизвестно. Сделай фотографии, хорошо? У меня с собой нет экрана.

– Потому что ты голый, – проговорила я и, вспомнив об этом, с трудом сфокусировала взгляд на его лице.

Его улыбка была широкой и дерзкой.

– Голый, ага.

Я достала свой экран и сфотографировала следы.

– Как насчет того, чтобы я отправила их Петре?

– Стороннице теории заговора?

Я улыбнулась.

– Она не только сторонница теории заговора. – Она аэромансер и возглавляет технологический отдел ОМБ. – Еще она увлекается криптидами.

Взгляд Коннора стал совершенно пустым.

– Она очень хороша в сборе информации, – добавила я. – А также там Тео и Юен. Может, у кого-то из них появятся идеи.

Коннор вздохнул.

– Отправляй.

Я отправила фотографии Петре и Тео и сообщила им новости о Лорене, реакции Кэша и поисках, а также попросила Петру посмотреть фото и дать нам знать, если она найдет что-нибудь интересное. Потом я убрала экран и подняла голову.

Разумеется, глядя на его лицо.

Он смотрел на небо.

– Давай вернемся к водопадам, посмотрим, что там нашли остальные. – Он ухмыльнулся мне. – Если, конечно, сможем вернуться к рассвету.

– Если ты критикуешь мою скорость, то у тебя четыре ноги, а у меня только две.

– По крайней мере, ты знаешь, что это слабость, вамп.

– Хочешь испытать меня?

– В данный момент я думаю о многих вещах, которые хотел бы с тобой сделать, Элиза.

Мое сердце забилось быстрее от многозначительного взгляда в его глазах. Жадного.

– Думаю, сейчас нам лучше сосредоточиться на поисках. – Но я положила руку на его обнаженную грудь и почувствовала, как под моими пальцами бьется его сердце. Желание и нужда пробудились так быстро, что чуть не затопили меня.

Коннор улыбнулся, и в его улыбке не было ничего приятного. Лишь жесткое признание необходимости.

– Вероятно, мне лучше снова перекинуться.

– Мне кажется, я могу себя контролировать, – сказала я, но прошло еще пять секунд, прежде чем я убрала руку.

– Вот видишь, – с улыбкой произнес он, а потом взял меня за руку и пошел обратно к тропинке. – Знаешь, когда мы вернемся к водопадам, тебе придется мне помочь – я не совсем уверен, где моя одежда, а моя там будет не единственной.

– Я могу указать тебе ее общее направление.

– Сгодится, – ответил он.

Мы бок о бок пошли обратно к водопаду, вампир и обнаженный оборотень.

* * *

Мы вернулись к водопадам и обнаружили, что там почти никого нет, лишь несколько разбросанных то тут, то там кучек одежды. Оборотни, закончившие поиски, очевидно, оделись и ушли.

– Полагаю, Кэш не торопится обсуждать улики, – сказала я, когда Коннор оделся. – Может, он пошел с Эвереттом в похоронное бюро?

Коннор оглядел окрестности, выражение его лица стало мрачным.

– Как минимум, он должен находиться здесь и руководить расследованием. Ожидая, когда все отчитаются. Если бы убили члена моего клана, я бы искал вместе с ними.

– Кэш – не ты, – сказала я. – Может, ему не нравился Лорен. Это бы объяснило безразличие.

– Ага, – произнес Коннор. – Объяснило бы. Но нас ждет ужин у Джорджии. Если мы до завтра не расскажем ему, что нашли, то это его потеря.

– Потому что мы будем продолжать поиски, – предположила я. – И мы более благонадежны.

Его улыбка была теплой.

– Мне нравится, что мне никогда не приходиться объяснять тебе дважды.

* * *

Когда Коннор остановил мотоцикл перед хижиной, начал накрапывать слабый дождик. Я была рада, что успела сфотографировать следы; к завтрашнему дню от них, наверное, ничего не останется.

Я обошла вокруг постройки, ища следы той же испорченной магии. И ничего не обнаружила.

– Никакой испорченной магии, – сказала я, когда Коннор присоединился ко мне.

– Она может быть на другой стороне курорта, – произнес он. – Или, возможно, он сюда не возвращался, кем бы он ни был. – Мы подошли к входной двери, и Коннор снял ботинки. – Я хочу принять душ.

– Хорошо. Мне нужно делать что-нибудь к ужину? Приготовить что-нибудь?

Он улыбнулся, забавляясь, когда отпер и открыл дверь.

– Например, на скорую руку приготовить стейки?

– Или еще что-нибудь.

Он открыл было рот, но закрыл его.

– Я уже об этом позаботился, – сказал он. Потом подошел к вещевому мешку, который оставил возле кухни, и вытащил из него бутыль с густой, темной жидкостью. – Я привез это.

Я уставилась на бутылку и темное варево, плескавшееся в ней.

– Ты ненавидишь свою семью?

– Оно не такое уж и плохое.

– Оно неплохое, – согласилась я. – Его просто… много. Но, может, оно им больше придется по вкусу.

Коннор поставил бутыль на стол и пошел по коридору, снимая рубашку через голову.

– Когда вернемся, мы начнем пробы виски. И тебе может потребоваться выпивка после того, как ты проведешь время с семьей.

* * *

Пока он принимал душ, я проверила экран на наличие сообщений от Петры. Их не было, поэтому я сняла обувь и села на пол. Мой монстр просто прекрасно справился с инициацией, но прошлые результаты не гарантируют будущего успеха, как любит говорить мой папа, толкая свои нередкие мотивационные речи о духовной силе.

Но Джорджия посмотрела на меня и… что-то увидела. Мои глаза не изменили цвет, и я не впала в бешенство. Может, она просто обнаружила магию, почувствовала во мне нечто иное. В любом случае, это самое большое понимание, которое я готова ей предоставить.

Поэтому я скрестила ноги, положила руки на колени и закрыла глаза. Я сосредоточилась на дыхании – вдохнула, задержала, выдохнула. Вдохнула, задержала, выдохнула, пока не почувствовала, как уходит оставшееся напряжение, а монстр больше не выглядывает из-за моего плеча, ища выход.

Я открыла глаза, когда услышала, как выключилась вода, и почти ожидала увидеть Алексея, снова пялящегося на меня, но в комнате по-прежнему было пусто. Только я и монстр.

Почувствовав холодок, хоть и не совсем подпитавшись энергией, я встала, потянулась, достала из рюкзака цветной бальзам для губ, нанесла его, потом провела рукой по волосам, распушила их и откинула назад. Я посмотрелась в зеркало, висевшее над диваном – рамой ему служили березовые бревна – и решила, что выгляжу вполне презентабельно.

– Больше я ничего не могу сделать, – сказала я и приготовилась ужинать с семьей.

* * *

Дом Джорджии находился через четыре хижины от нашей, так что до него было всего несколько минут ходьбы. Но я все равно заставила его нести бутыль.

– Дверь открыта, – крикнула Джорджия еще до того, как Коннор взялся за дверную ручку.

– Полагаю, мне не следует упоминать о важности безопасности, – сказала я.

Он фыркнул.

– Нет, вампир. Не следует.

– Добро пожаловать, – крикнула Джорджия, когда он открыл дверь, и через дверной проем хлынули невероятные запахи. Она стояла перед кухонным островом, мешая что-то в синей керамической миске огромной красной ложкой. К своему комплекту одежды она добавила красный фартук, а парадные туфли сменила на пушистые домашние тапочки.

Еда была повсюду. Кучи мяса на тарелках, миски с овощами на разных этапах приготовления, на соседнем столе два торта – один розовый, другой посыпанный кокосом.

«Как и вампиры, волки любят покушать. Это им в плюс».

Запах еды был сравним по силе только с разнообразием магии в комнате. Она была слоистой, вероятно, потому, что дом Джорджии был местом встречи оборотней, местом, где встречалась ее семья и где сохранялась их магия.

– Джорджия, – произнес Коннор, целуя ее в щеку, – спасибо, что пригасила нас.

– Ты же член семьи, – ответила она. – И всегда пожалуйста. Что в бутылке?

– Первый стаут[25]25
  Ста́ут (англ. stout) – тёмный элевый сорт пива, приготовленный с использованием жжёного солода, получаемого путём прожарки ячменного зерна, с добавлением карамельного солода. Первоначально варился в Ирландии как разновидность портера. Очень популярен в Великобритании и Ирландии.


[Закрыть] «САЦ Индастриз», – ответил он. – Мы назвали его «Альфа Стаут».

«Ну, еще бы».

Джорджия выгнула узкую накрашенную бровь.

– Оно вкусное?

– Оно… необычное, – определился он. Я не могла с этим не согласиться, поэтому не стала оспаривать его слова. Но потом она посмотрела на меня, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не отвести взгляд.

– Оно вкусное? – снова спросила она, прищурившись.

– Оно имеет сложную структуру.

Ее губы дрогнули.

– Поставь в холодильник или морозильник, что дальше по коридору, если его нужно быстро охладить. Кэсси наверху с малышом. Сходи поищи Уэса. Ему нужна помощь с «Триумфом». Кажется, что-то со стартером.

– Ладно, – ответил он, но взглянул на меня.

Я узнала этот блеск в его глазах. Он видел масло, болты и сталь и слышал мурлыканье хорошо работающего раритета. Еще я знала, что разделение труда в домах оборотней соответствует традиционным гендерным признакам: женщины готовят; мужчины ковыряются в машинах.

– Со мной все будет хорошо, – сказала я.

Коннор поцеловал меня в губы.

– Будь умницей. Если понадоблюсь, я буду снаружи. Позаботься о ней, – с ухмылкой сказал он Джорджии, а потом направился к двери.

Его не смутило, что он поцеловал меня на глазах у своей семьи или что оставил наедине с ними. Впервые я осознала, что он не просто «знакомил» меня со своей семьей в этой поездке. Он представлял меня им – своему лучшему другу, своим родственникам, своим (теоретически) союзникам. Он познакомил меня с семьей оборотней, чья жизнь, казалось, не сильно отличается от человеческой, с кланом оборотней, которые никогда не чувствовали себя комфортно в Стае. Он сказал им, кто я, вступился за меня и позволил мне постоять за себя.

«Эта поездка не полностью – возможно, даже не по большей части – посвящена инициации или монстру».

«Он представляет меня Стае».

«Это… начало».

От удивления и радости мое сердце забилось чуть быстрее.

– Что ж, – произнесла Джорджия, – ты можешь развлекать меня историями о жизни большого города, пока я работаю над этим проклятым тестом.

Мне пришлось моргнуть, чтобы вернуться в реальность и продолжить разговор:

– Я могу вам помочь, – сказала я.

Она посмотрела на меня, с удивлением приподняв брови.

– Вампиры умеют помогать?

– Да, по крайней мере, всякий раз, когда оборотни непредвзяты.

Джорджия засмеялась.

– Туше.

Я улыбнулась ей, она мне уже нравилась. Она была честна, несгибаема и прямолинейна. Я подошла к ней и заглянула в миску. В ней была масса рыхлого теста, оно было замешено, но его требовалось довести до нужной консистенции.

– Я могу его замесить, если вы хотите переключиться на что-то другое.

Она посмотрела на тесто, а потом с подозрением на меня.

– Ты знаешь как?

– Я училась в колледже во Франции. Я не умею печь, но учиться технике, скажем так, было не факультативом.

– Oh là là, – произнесла она нараспев, потом положила ложку и отошла от миски. – Приступай к делу.

Я оглянулась и увидела, что Коннор все еще стоит в дверях, скрестив руки на груди и наклонив голову, наблюдая за нами с веселым выражением на лице.

– Иди, – сказала я ему, и он, подмигнув мне, исчез.

Я освободила место на столе и осмотрелась вокруг, заметив ложку, погруженную в горшок с мукой, и высыпала немного на столешницу. Затем я наклонила миску так, чтобы тесто скатилось на муку, и принялась за дело, как меня учили. Сложила тесто пополам, надавила, чтобы растянуть, и снова сложила. Перевернула, повторяя эту процедуру до тех пор, пока тесто не стало однородным, а клейковина эластичной.

– Я так понимаю, ты еще не готова убежать от нас, – сказала Джорджия, подойдя к плите и достав серебристое блюдо для выпечки, которое шипело и издавало амброзийный запах запеченного мяса.

– Я выросла среди вампиров, – ответила я. – У меня невысокие стандарты.

– Умно, – произнесла Джорджия и переложила курицу – двух птиц с хрустящей кожицей, которая была почти полупрозрачной над засунутыми под нее травами – на большое белое блюдо. Мне пришлось потрудиться, чтобы не протянуть руку и не схватить кусочек.

Я осознала, что не единственная, кто заинтересовался окружением. Возможно из-за еды, возможно, из-за магии, которая пропитала хижину, проснулся монстр.

Я захотела пройтись по комнатам, ощущая магию, лаская зарождающуюся силу. «Не сейчас», – мысленно сказала я, желая, чтобы он оставался на месте. Первое правило монстра – не позволять посторонним видеть монстра, тем более, что Джорджия уже кое-что видела.

Но монстр считал, что его уже достаточно потеснили, и он не хотел снова отступать. Не тогда, когда магия была настолько соблазнительной. Он боролся со мной за доступ, пытаясь затолкать мое сознание подальше, чтобы он мог занять мое место.

– Расскажи мне о себе, – попросила Джорджия, пока я молчаливо боролась, не в силах произнести слова.

Я смотрела на тесто, замешивая хлеб, складывая, складывая, складывая, как будто каждая складка и переворот могут ослабить монстра.

«Я позволила ему дышать», – подумала я, чувствую нарастающий гнев. «Я дала ему место. И это благодарность, которую я получила».

Между мной и Джорджией повисла тишина, и я все больше впадала в отчаяние. «Как давно она спросила меня о себе? Как долго я пялюсь на это тесто, стараясь не дать вырваться когтям?»

«Обещаю», – сказала я монстру. «Я предоставлю тебе свободу действий. Я дам тебе подышать. Я дам тебе побегать и подраться. Но, пожалуйста, не сейчас».

Замесить. Сложить. Сложить.

Наконец, он уступил и ослабил хватку. Я была напряжена – мои ноги и торс готовились к сражению – и из-за его отступления я чуть не рухнула вперед.

Замесить. Сложить. Сложить.

Второе правило монстра – не обсуждать монстра с посторонними. Поэтому я заставила себя улыбнуться и сделала вид, что растягиваю шарик теста, чтобы растянуть клейковину. «Еще не готово».

– Простите, – произнесла я единственное слово, которое смогла выдавить, и понадеялась, что мой голос прозвучал буднично, но все еще не встречаясь с ней взглядом. – Вы что-то сказали? Кажется, я немного увлеклась замешиванием. Оно еще не готово.

– Очевидно, – сказала она, ее тон был осторожным и неубежденным. – Я просто сказала, что ты должна рассказать о себе.

Замесить. Сложить. Сложить.

– Что ж, – произнесла я, – вы, наверное, уже знаете все самое интересное.

На мгновение воцарилась тишина, и я догадалась, что она обдумывает, продолжать ли разговор или оставить меня в покое, по крайней мере, сейчас.

– Я знаю, как наводить справки, – сказала она, ее тон немного смягчился, и я постепенно расслабилась.

– Я вчера разговаривала со своей сестрой, – продолжала Джорджия, – и она посвятила меня в детали. Он нечасто приводит на ужин подружек.

Я чуть не улыбнулась слову «подружка».

– И как часто? – поинтересовалась я.

– Вообще-то никогда.

– Хм, – мягко произнесла я, хотя была в восторге от того, что оказалась единственной. «Мне нравится такой расклад».

– Мне двадцать три, – сказала я, отвечая на ее предыдущий вопрос. – Имею диплом бакалавра. Оба родителя живут в Чикаго и состоят в Доме Кадогана. Я нет. Я люблю кофе, очень хорошо владею мечом и люблю долгие прогулки по очень темным пляжам.

Джорджия посмотрела на меня и усмехнулась.

– У тебя на все это есть краткое изложение?

– Ламинированная карта.

Она усмехнулась.

– Мило. Коннор – хороший парень, или стал хорошим. По правде говоря, я не была уверена, насколько хорошим он станет, когда он был младше. Не потому, что он был необузданным – дети должны быть немного необузданными. Но он был заносчивым. Чтобы быть Апексом, нужно быть уверенным в себе, а не заносчивым. Заносчивость создает тебе проблемы. Создает проблемы Стае. Но он, кажется, взялся за ум.

– Он сильно изменился, – сказала я. – Мы не очень любили друг друга в детстве.

– Он был маленьким негодником.

Я усмехнулась.

– Он всегда называл меня «негодницей». Я не была избалована. Мне везло, у меня были привилегии и мне нравилось играть по правилам. Он же любил делать все, что вздумается, и поскольку он принц, ему обычно это позволялось. Простите, – добавила я, поморщившись. – Это прозвучало оскорбительно по отношению к его родителям.

– Ничего страшного, – ответила она. – Это честно. Не потому, что он Киин, а потому что он оборотень. Нас не назовешь чрезмерно опекающими родителями. Мы хотим, чтобы наши дети следовали за ручьями, царапали коленки, узнавали об укусах пчел по старинке. Отчасти это наша связь с миром. Отчасти это то, как по нашему мнению должны учиться дети – на опыте, а не на словах.

– Он многому учился сам или с помощью своих друзей. Некоторые из них были хорошими, некоторые – плохими. Некоторым нужна какая-нибудь трагедия, чтобы измениться, перейти на следующий уровень. Навредить себе или кому-то еще, чтобы понять, что они могут быть другими. Я рада, что ему не пришлось учиться так.

Открылась дверь, и вошла Миранда, держа в каждой руке по бутылке вина.

Если отбросить мою неприязнь, то она красивая женщина, с атлетичным телом, светло-коричневой кожей и темными волосами, свободно завивающимися вокруг лица, на котором ярко выделяются темные глаза, густые брови и россыпь веснушек.

– Я нашла пино[26]26
  Пино – вид вина.


[Закрыть], – сказала она и резко остановилась, увидев меня. Воздух в комнате, казалось, похолодел. – О, прекрасно, – проговорила она, скривив губы. – Вампирша тут.

– Я так понимаю, вы уже встречались, – сказала Джорджия.

– В Чикаго, – ответила Миранда. – Она там очень важная персона. – Игнорируя меня, она поставила бутылки на стол и принялась копаться в кухонном ящике.

– Ну, сейчас она не в Чикаго, – как бы невзначай произнесла Джорджия.

– Не в Чикаго, – ответила я. – И мне все равно, важная ли я персона.

– Тогда ты дура, – сказала Миранда, бедром закрыв ящик и положив на стол открывалку. – Сила и власть – это единственные стоящие вещи.

Учитывая, что у моих родителей есть и то, и другое, и я живу под эгидой их привилегий, я вернулась к своей работе. Я разгладила поверхность теста, подогнув края, чтобы получился гладкий, плотный шарик.

– Думаю, оно готово, – сказала я Джорджии.

– Туда, – произнесла она, указывая на укрытую льном корзинку. Я положила туда тесто швом вниз и накрыла его пищевой пленкой, которая лежала рядом.

– Это на завтра, – сказала она. – Сегодня будет выпечка. Можешь проверить?

– Я проверю, – произнесла Миранда, обходя меня и направляясь к духовке. Она открыла дверцу, и кухню наполнили ароматы дрожжей, масла и специй.

– Еще пять минут, – объявила она, а затем закрыла дверцу.

– Я могу еще чем-то помочь? – спросила я, игнорируя надменный взгляд Миранды, но все еще не встречаясь взглядом с Джорджией.

Я все еще чувствовала себя слишком уязвимой для этого.

Прежде чем Джорджия успела ответить, раздался стук в дверь. Джорджия вытерла руки полотенцем и открыла ее.

В свете фонаря на крыльце стояла девушка с бледной кожей и прямыми темно-русыми волосами, держа в руке завернутый в бумагу букет цветов.

– Счастливого дня инициации!

– Привет, детка, – произнесла Джорджия и распахнула дверь. – Заходи.

Девушка была миниатюрной и стройной, а еще самым что ни на есть человеком, несмотря на то, что знала об инициации. «Сколько ей еще известно?» – задалась я вопросом.

Ей было лет восемнадцать-девятнадцать, у нее были карие глаза, тонкий нос и широкая улыбка. Она обняла Джорджию, а потом вручила ей букет.

– Это тебе, – произнесла она. – В честь праздника.

– Ах ты мой пупсик, – сказала Джорджия, а затем оглянулась на нас. – Миранду ты знаешь, а это Элиза.

– Элиза Коннора? – пылко спросила она, а потом подошла ко мне с горящими глазами. – Я так рада познакомиться!

– Спасибо, – ответила я, испытав потрясение, когда она обняла меня так же тепло, как Джорджию. И пахло от нее очень вкусно, как…

– У кого пончики? – Алексей зашел на кухню, огляделся, а потом перевел взгляд на девушку. – У тебя пончики?

– Нет, – ответила она. – А у тебя есть пончики? – От нее определенно ими пахло.

Его, казалось, ошеломил этот вопрос.

– Откуда у меня взяться пончикам?

– Вот именно, – ответила она, указав на него. Она посмотрела на меня и улыбнулась. – Я Карли Стоун.

– Элиза, – неуверенно представилась я, поскольку она уже знала мое имя, а затем указала на оборотня. – Это Алексей.

– Я знаю, кто ты, – с улыбкой ответила она и перевела взгляд на Алексея. – А тебя я не знаю.

Он хмыкнул, явно раздраженный тем, что его не узнали. Честно говоря, я прожила в Чикаго всю свою жизнь и видела его всего пару раз.

– Карли – человек, – сказала Джорджия, приобняв ее за плечи. – Но мы не порицаем ее за это. Мы дружим с ее семьей уже много лет. И она раз или два делала нам одолжения.

Я догадалась, что Карли знает все.

В комнату вошел Коннор вместе с Уэсом, и когда его взгляд упал на Карли, его глаза расширились.

– Так, так, так, смотрите, кого к нам занесло.

– Коннор! – промолвила Карли и бросилась ему в объятия. Он улыбнулся с братской нежностью.

– Как ты, малявочка? Сколько лет, сколько зим.

– У меня все хорошо. – Она отступила назад и сжала его руку. – Ты обзавелся мышцами.

Коннор ухмыльнулся.

– Я оброс ими. Как твои дела? Как пекарня?

– «Город Пончиков» всегда будет «Городом Пончиков», – ответила она с весьма заразительной ухмылкой. Она посмотрела на меня. – Им управляет моя семья. Он выше по дороге.

– Лучшие пончики на северном побережье, – сказала Джорджия, и Карли улыбнулась.

– Тебе они нравятся просто потому, что у нас есть часы оборотней.

– Это часть соблазна, – согласилась Джорджия. Потом она огляделась и хлопнула в ладоши. – Ну ладно, – произнесла она. – Теперь, когда все собрались, давайте поедим, пока все не остыло. Берите блюдо, и поставим все это на стол, поедим по-семейному.

Я взяла накрытую тканью корзинку с маслянистыми булочками, а Коннор взял блюдо с курицей. И мы направились в столовую, чтобы наесться досыта.