Текст книги "Колдовской час (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Нейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Глава 13
– Иди сюда, – произнес он, когда мы вышли на улицу. – Мне нужна минутка.
Он взял меня за руку, и мы вместе пошли по тропинке, которая вела к воде. Волны мягко плескались о гладкие камни на береговой линии.
Кто-то построил каирн[36]36
Каирн – груда камней, насыпанная над погребением.
[Закрыть] на ровном месте, башню из круглых камней, сложенных один на другой, постепенно уменьшающихся по мере приближения к вершине. Строитель оставил на самом маленьком камне белый цветок, отчего белые лепестки казались еще более хрупкими.
Каирны часто использовались для захоронений в местах, где легче достать камень, чем почву. Они оставили после себя видимый и осязаемый след человека, который жил раньше. Этот был небольшим – меньше тридцати сантиметров в высоту, около пяти сантиметров в ширину. И я задалась вопросом, не построили ли его здесь специально. Для Лорена или для Пэйсли. Или, может, для клана, из-за нанесенных ему ударов.
Мы не останавливались, пока не достигли самого края земли, скопления камней, упрямо выступающих из воды. Коннор обнял меня, над нами кружились звезды, единственным звуком был тихий плеск волн и биение наших сердец.
Наступила тишина, и я закрыла глаза, подстраивая свое дыхание под волны, пока мой разум снова не успокоился.
– Они говорят со мной, – сказал он, положив подбородок мне на макушку.
– Кто?
– Озеро. Лес. Камни. Не словами – это тебе не Диснеевский[37]37
Walt Disney Pictures (Уо́лт Ди́сней Пи́кчерз) – американская кинокомпания, имеющая подразделения в Японии и на территории США. Это основная кинематографическая студия развлекательного медиаконгломерата The Walt Disney Company со штаб-квартирой в городе Бербанк, штат Калифорния. Walt Disney Pictures является дочерней компанией из развлекательного сектора компании Дисней.
[Закрыть] фильм – но у них тоже есть своего рода сердцебиение.
Отношения оборотней с землей уникальны среди Сверхъестественных, но они нечасто говорят об этом. Может, они хотят сохранить эти отношения при себе; может, они не хотят подрывать свою репутацию любителей кожи-и-хрома и надирателей-задниц.
– Что они говорят? – спросила я. – Озеро, лес, камни?
– Они рады, что ты здесь.
– Я тоже рада, что камни здесь. Потому что иначе мы бы стояли в Верхнем озере, а вода в нем очень-очень холодная.
Коннор наклонился и опустил пальцы в воду.
– Определенно холодная.
Он поднялся и, прежде чем я успела отойти в сторону, прижал свои мокрые и холодные пальцы к моему лицу.
Я не смогла сдержать визг, спровоцированный ледяными каплями озера, теперь капающими мне на рубашку.
– О, ты за это заплатишь.
– Нападай, вамп.
– Не сейчас, – ответила я, стряхивая воду. – Это слишком очевидно. Я отомщу, когда ты не будешь этого ожидать. И это будет убийственно.
Он лишь фыркнул.
– Поминки организовали? – тихо спросила я, не желая снова поднимать тему клана, но зная, что нам есть о чем поговорить.
– Завтра вечером, – ответил Коннор. – Никто не испытывает радость, что, по моему мнению, является признаком хорошего компромисса. Я не смогу взять тебя с собой, – добавил он, испытывая неловкость или несчастье от этого признания.
– Я так и думала. Все нормально. Это для клана. Ты узнал что-нибудь еще?
– Шериф уже не в первый раз поручает клану разбираться с уголовными делами. Сколько бы они ему ни платили, это работает.
– Работает, если они хотят, чтобы их оставили в покое и не подвергали реальной критике то, что творится внутри.
Он улыбнулся.
– И снова мне не нужно заморачиваться по поводу того, чтобы что-то тебе объяснять.
– Ну, не манипуляции сверхъестественных. Я для этого родилась. Что там с Трэйгером? – спустя мгновение спросила я. – У него своя хижина?
– Его родители умерли – оба погибли в аварии в результате вождения в нетрезвом виде четыре года назад. Оба превысили допустимую дозу. Они вдвоем ехали на байке, отец выехал на встречу фуре. Оба погибли в одно мгновение. Джорджия взяла его под свою опеку, пока он не повзрослел достаточно, чтобы жить самостоятельно. Все еще навещает его. Он почти каждый вечер ужинает с ними.
– В нем столько злости, – произнесла я. – Думаю, он знает больше о том, что случилось с Лореном.
– Он так сказал?
– Не так многословно. Но он темнил – это было понятно по его тону, языку тела. Он не очень хорошо блефует.
– И он не знал, что они спорили?
– Я так не думаю, и отсюда возникает другой вопрос: если он злился на Лорена не из-за этого, то из-за чего?
– Хороший вопрос. Я немного удивлен, что он вообще с тобой разговаривал.
– Ну, со мной разговаривал брат Пэйсли, Данте. Трэйгер в основном огрызался на меня. Он плохиш. И не из тех хороших.
– А хорошие – это когда они твои покорные слуги?
– Конечно. Горячие и подлежащие освобождению. Не обязательно в таком порядке.
Он фыркнул от смеха, положив руку мне на спину.
– А что еще не так?
Я не хотела ему говорить. Хотела сама вести свои сражения. Но она член его Стаи, и если у нас будет на это шанс, на то, что мы преодолеем отношение других к нам, то нам придется быть честными друг с другом. То, чего так не хватает в Гранд-Бэй.
– Я вижу, что ты встревожена, – мягко произнес Коннор.
– Миранда, Мэйв и Джэй остановили меня по дороге к Трэйгеру. У Миранды были кое-какие претензии, которые она хотела высказать. Относительно тебя и меня.
– Да неужели? – Его тон был спокойным.
– Ага. В частности, у нее много идей относительно того, с кем тебе следует проводить время.
Он выругался себе под нос.
– Я могу постоять за себя, – сказала я. – И могу справиться с ней. Но ты должен быть начеку. На случай, если тебе понадобятся еще какие-нибудь доказательства, она не хочет отдавать тебе Стаю.
– Ей нечего отдавать, – невозмутимо произнес он. – Стая ей не принадлежит. И если я добьюсь своего, то никогда и не будет. – Он тяжело вздохнул и снова притянул меня к себе. – Черт, Лиз. Это была очень долгая ночь.
– Еще даже не полночь.
– Не порть момент, негодница.
Я улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.
– Просто будь реалистом.
* * *
Мы решили, что еда – это выход. Мы сделаем перерыв, подкрепимся и разработаем план решения. Кто-то в клане знает, кто убил Лорена; тело, следы – все пахло кланом, а не кем-то чужим. Нам просто нужно выяснить, кто из членов клана в этом замешан.
Я забыла про остатки курицы с завтрака, но она прекрасно сочеталась с пивом и, в моем случае, с бутылкой крови. Даже если нам обоим было немного неловко пользоваться щедростью Джорджии после того, как мы расстались на плохой ноте.
– Пойдем к костру, – сказал Коннор. – Посидим снаружи. Насладимся вечером. Там очень красиво, а огонь будет расслаблять. И, возможно, мы даже сможем поговорить с какими-нибудь оборотнями.
Я слабо улыбнулась.
– Ты предлагаешь мне допросить твоих товарищей по Стае?
– Нет, – непреклонно ответил он. – Я приглашаю нас обоих присоединиться к чужому разговору – а это не совсем одно и то же. – Но он не выглядел полностью убежденным своими аргументами.
– Хорошо, – произнесла я и допила бутылку крови. – Пойдем к костру. Но я оставляю за собой право задавать неуместные наводящие вопросы.
Он лишь закатил глаза.
* * *
Погода была прохладной и слегка бодрящей. Я взяла куртку, и мы пошли по мягкой траве к ближайшему к нашей хижине кострищу, обнаружив потрескивающий костер и четверых оборотней, сидящих на садовых стульях вокруг него. Два стула были никем не заняты.
– Можно к вам присоединиться? – спросил он.
– Присаживайтесь, – сказал оборотень с противоположной стороны, его лицо вырисовывалось силуэтом между ярким огнем и темным озером. – Расслабьтесь.
Коннор занял одно пустое кресло, а я села на то, что было справа от него, сделав глоток пива из бутылки, пока рассматривала компанию. Некоторые оборотни наблюдали за нами, изучали. Другие смотрели на огонь или на озеро.
– Я Роуз, – представилась женщина рядом со мной. У нее была загорелая кожа и короткие, темные волосы, зачесанные назад. На ней были майка и леггинсы; на шее повязан широкий шарф с кисточками. – Это Пэтси, – сказала она, а потом повернулась по кругу против часовой стрелки. – Это Гибсон и моя сестра Рут.
Все они кивнули в знак знакомства. Гибсон был юношей с темной кожей и короткими волосами. Рут была очень похожа на свою сестру, только на несколько лет моложе.
– Коннор, – представился он, и они засмеялись. – А это Элиза. Она не кусается. Если только вы хорошо не попросите.
Оборотни добродушно рассмеялись, казалось, расслабившись.
– Ты встревожил Кэша, – сказала Роза, сделав глоток из своего пластикового стаканчика. – Обычно он довольно сдержан, но не любит, когда его допрашивают.
Коннор вытянул ноги, скрестив руки на груди.
– Я его не допрашиваю. Я спрашиваю, что, черт возьми, происходит в этом клане, раз в течение нескольких недель погибли два человека. Меня беспокоят совпадения.
– У Лорена было свое положение, – сказал Гибсон. – Он – как и все старейшины – был озабочен сохранением единства клана, поддержанием его стабильности. Я не могу их за это винить.
– А я могу, – произнес Коннор, – если спасение клана вредит отдельным оборотням.
Гибсон пожал плечом.
– А кто сказал, что это так? Здесь все иначе, чем в Чикаго.
Пэтси, сидящая рядом с Роуз, покачала головой.
– Это отговорка, и ты это знаешь, Гиббс. – Она снова посмотрела на Коннора. – Опиши этот курорт с физической точки зрения.
Коннор нахмурился, глядя на огонь, пока прикидывал.
– Уютный. Безвкусный. Устаревший.
– Бинго, – произнесла Рут, указывая на него. – Гребаное бинго.
– Бинго, – согласилась Роуз. – Он устаревший. С землей та же история. С хижинами то же самое. Мы не хотим тратить общие деньги на роскошный декор. Но это место разваливается на части. Полы покрыты пятнами. Края потрепаны. Причал разрушился пять лет назад, а его до сих пор не заменили.
– Мне казалось, что причал есть, – сказал Коннор, подняв взгляд на береговую линию. – Я подумал, что просто подзабыл.
Роуз кивнула.
– Причал был. Он не был первозданным, поэтому его не заменили. – В ее голосе слышалось презрение.
– Черт, да оборотни тут не жили изначально, – произнесла Рут, – но это не помешало им переселиться.
– Так ведь? – согласилась Роуз. – Я нормально отношусь к тому, что не меняется ретро стиль. Но когда все начинает разваливаться, а мы делаем вид, что ничего не происходит? Нет. Никуда не годится.
– Вы костенеете, – предположила я.
– Что-то вроде того, – ответила Рут, кивнув. – Мы так заняты защитой клана, который существовал двадцать лет назад, что не обращаем внимание на клан, который есть сейчас.
– Зачем зацикливаться на прошлом? – спросила я. – Что в этом хорошего?
– То было их лучшее время, – сказала Роуз, в то время как огонь затрещал, выпустив искру, которая засеяла в воздухе, подобно римской свече. – Курорт по сути был новым, старейшины молодыми и сильными. Кэш и Эверетт были женаты. Деньги хранились в банке, а оборотни все еще оставались тайной. И из-за этого сексуальными.
– У тебя есть тайная сила, – произнесла я, – так что по сути ты супергерой.
– Именно. Времена были хорошими – или так кажется по прошествии времени. Всегда была обычная драма. Люди интересовались «сектой», живущей на заброшенном курорте, люди, которые приходили, чтобы выпить за чужой счет или покапать на мозги, чья-то жена, сбежавшая с чьим-то мужем.
– Или с женой, – произнесла Рут с ухмылкой.
– Или так, – согласилась Роуз. – Это были золотые времена.
– Так что случилось? – спросил Коннор.
– Инвестиции в какой-то ресторан лишили нас части денег. Жена Кэша умерла, а Эверетта сбежала, и они оба стали еще более брюзгливыми. Обычный износ на курорте перерос в захудалость и обветшалость. Все это поколение постарело, обзавелось детьми. И никогда не переставало говорить о том, когда все наладиться. Словно жило в снежном шаре тех лучших дней, если вы понимаете, о чем я.
– Понимаю, – ответил Коннор. Нахмурив брови, он выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но не был уверен, стоит ли это озвучивать. Он поднял взгляд и оглядел оборотней, размышляя. – А новое поколение. Они хотят другого?
– Другого и лучшего, – ответил Гибсон. – Они не очень любят старейшин, не согласны с тем, как они руководят. Недовольны состоянием курорта, недовольны тем, как отнеслись к смерти Пэйсли.
– У них хватит сил что-то изменить? – спросил Коннор.
Гибсон тихо присвистнул, и неловкость, вызванная этим вопросом, усилилась раздражающим гулом магии.
– Скажем так, – произнес он, – и я уверен, что эти дамы не согласятся со мной, если я ошибаюсь.
Это вызвало одобрительный смешок.
– Я не думаю, что Кэш с Эвереттом переживут переворот, – тихо сказал он, его голос был едва слышен из-за потрескивания огня. Он не хотел, чтобы его голос разнесся за пределы круга. – Они уже не такие сильные, как раньше, и не тренируются так, как когда-то. Самодовольство, надо полагать. Но я не знаю никого, кто бы бросил им вызов. Кто бы хотел клан настолько сильно, чтобы вступить в этот бой.
– Нет других альф?
– Не в том возрасте, – ответила Рут. – Подростки, которые не готовы, молодые родители, которым это неинтересно. – Она пожала плечами. – Они думали, что в городе их жизнь наладится, поэтому переехали в Дулут, Миннеаполис, Чикаго.
В ее голосе звучала уверенность. Но я не была так уверена. Учитывая, что мы видели…
– Что насчет Джорджии? – спросила я.
– Она женщина, – ответила Роуз. – Хорошо это или плохо, но в клане процветает патриархат, как и в большей части Стаи.
Я могла допустить, что таков их образ жизни, даже если была не согласна с его необходимостью.
– Так почему вы остаетесь? – спросила я.
– Ты только посмотри, – сказала Рут, указывая на озеро. – И послушай. – Наступила тишина, явив кваканье лягушек, плеск воды о камни, потрескивание костра, шум ветра в кронах деревьев слева от нас. И где-то за всем этим – звук смеха.
Я посмотрела в сторону деревьев, почти ожидая увидеть свет или движение.
– Это ферма Стоунов, – сказал Коннор, подняв взгляд на столб дыма, поднимавшегося над куполом из крон деревьев. – Наверное, там вечеринка.
– Семья Карли? – спросила я.
Он кивнул.
– Она и ее бабушка. Территория клана простирается вплоть до границы их владений на опушке леса.
– Формально, – произнес Гибсон, – территория клана проходит сразу за лесом, но Стоуны хорошие люди, и мы не слишком беспокоимся об этом.
– Теперь, когда ты нас допросил, – произнесла Роуз после очередной минуты молчания и еще одного глотка пива, – я чувствую, что мы должны провести беседу с тобой.
– Хорошо, – ответил Коннор. – Это справедливо.
– Ты занят, да? – спросила Рут. – Я хочу сказать, что играю за другую команду, – добавила она с ухмылкой, – но у нас есть младшая сестра.
Коннор бросил на меня взгляд, медленно и лукаво улыбнувшись.
– В настоящее время я не принимаю заявки.
Поскольку мы не обсуждали характер отношений, я решила, что такой ответ более чем справедлив.
– Черт возьми, – добродушно выругалась Рут. – А, ну ладно. – Затем она прочистила горло, звук вышел немного нервным. – Но на самом деле вопрос был не об этом. Мы хотим знать о твоих намерениях в отношении Стаи.
Коннор мгновение наблюдал за ней. Он не стал спрашивать, что она имеет в виду или что хочет разъяснить. Просто обдумал вопрос так, словно это один из самых сложных вопросов, которые ему когда-либо задавали.
А, может, так и было.
– Апекс, – ответил он.
– Хочешь стать Апексом? – осторожно спросила Рут.
«Каверзный вопрос», – подумала я. «"Хочет" ли альфа-хищник и предполагаемый Апекс быть Апексом? Или же это просто неоспоримое состояние бытия?»
– Я альфа, – ответил он, поглядев на каждого из них. – И мой отец – Апекс. Когда его срок пребывания в должности закончится, зависит от него и от Стаи. Стая определит, стану ли я следующим. Но я не собираюсь отступать.
Они задумчиво закивали. Рут открыла было рот, чтобы задать еще один вопрос, но темноту прорезали крики, эхом разносясь вокруг нас в облаке звука без видимого исходного места.
Снова наступила тишина. Мы встали один за другим и стали тихо ждать, когда очередной звук прорежет тишину, наши тела были напряжены и неподвижны.
Раздался еще один крик. И на этот раз направление было понятно.
Он донесся с фермы Стоунов.
– Карли, – проговорил Коннор.
Одежда была сброшена, и вспыхнул свет, когда люди стали волками, оборотни во всю мощность устремились навстречу возможной опасности их другу человеку. Или чему похуже.
Коннор оглянулся на меня.
– Иди, – сказала я.
– Ты уверена? – Он изучал мое лицо.
– Уверена. – Я вытащила кинжал из сапога. – И я вооружена.
Он запустил руку в мои волосы и притянул к себе, крепко поцеловав.
– Иди по следу. До фермы почти километр. Там будет развилка. Поверни налево.
– Я прямо за тобой, – заверила я его. – Будь осторожен.
Он кивнул, сбросил одежду и побежал.
Снова спрятав кинжал, я рванула за ним.
Глава 14
Я быстрая, но они были быстрее – доказывая, что четыре сверхъестественно усиленные ноги на самом деле лучше, чем две.
Пока пробиралась сквозь тьму, меня беспокоило, что я даже не слышу их поступь впереди – пока не поняла, что разумнее будет выследить их с помощью магии, а не по звуку. Я мысленно потянулась к ней, уловила палящий след справа от себя и потянула сильнее. Потребовалось всего мгновение, чтобы услышать сражение, а потом почувствовать его запах.
А потом вышла из леса… и вошла прямо в ад.
Лес граничил с расчищенной землей фермы Стоунов, изборожденными рядами почвы, либо оставленной необработанной на сезон, либо уже после сбора урожая. Сейчас, в тепле позднего лета, остались лишь обрезки того, что когда-то росло.
На другой стороне участка стоял фермерский дом, обшитый белой вагонкой, с противоположной стороны его ограждала стена деревьев, и все это на пологом холме, откуда открывался вид на озеро.
А в десяти метрах от границы леса горел костер, который мог появиться из одного из адских кругов Данте[38]38
«Боже́ственная коме́дия» (итал. La Commedia, позже La Divina Commedia) – поэма, написанная Данте Алигьери в период приблизительно с 1308 по 1321 год и дающая наиболее широкий синтез средневековой культуры и онтологию мира. Настоящая средневековая энциклопедия научных, политических, философских, моральных, богословских знаний. Признаётся величайшим памятником итальянской и мировой культуры.
[Закрыть]. Деревья и кусты были свалены в двухметровую кучу, а пламя поднималось в небо еще на метр над ними. Там были стулья, но они были разбросаны по всему участку вместе с пустыми пивными бутылками и перевернутым холодильником.
Некоторые люди бежали, крича. Другие лежали, кровь окрасила землю и наполнила запахом воздух. Пятеро волков – оборотни, что были у кострища, включая Коннора – стояли между людьми, которые еще были в состоянии стоять на ногах, и монстрами, напавшими на них.
Они были волками, но не волками.
Они были чудовищами. И они были огромными – вдвое шире людей и высотой почти с огонь. Их тела по большей части походили на волчьи, если бы волки стояли на двух ногах, имели когти, длинные и острые, как нож для колки льда, и узкие, разверстые морды с клыками почти такой же длины, что и когти.
«Настал колдовской час», – с грустью подумала я. Но это были не криптиды, не мифические существа. Они были такими же реальными, как и я.
Их было четверо. Цвет шерсти у всех разный: серебристый, бурый, рыжий и черный. Но их шерсть была спутана и местами облезла, показывая то, что казалось человеческой кожей. При всей своей массе, они были такими худыми, что под тонкой кожей виднелись кости и сухожилия.
«Тягучая сила», – говорила Бет, и теперь я поняла, что она имела в виду.
И поскольку в воздухе чувствовались только запахи крови, людей, дыма и клана, они бесспорно были из клана, даже если их магия была изломана. «Как это случилось?»
Они держались вместе, отмахиваясь от волков, словно те были всего лишь раздражающими насекомыми, но, похоже, не совсем понимали, что делать дальше. По крайней мере, до тех пор, пока бурое чудовище не шагнуло вперед, подняв морду к небу и испустив вой, от которого у меня на затылке встал дыбом каждый волосок… и монстр обратился в слух.
Он вытянул руку и швырнул черного волка, после чего тот приземлился в шести метрах от него, ужасно заскулив. Он перекатился на живот и снова заскулил. Потом поднялся на дрожащие лапы, встряхнулся и приготовился снова сделать выпад.
Пролилась первая кровь, по крайней мере, между чудовищами и волками, и сражение началось.
Оставшиеся волки бросились вперед, Коннор был во главе. Мне пришлось потрудиться, чтобы подавить свой страх и позволить ему сражаться самому. И поскольку я бессмертна, то достала кинжал из сапога.
Я выпустила клыки, мои глаза посеребрились. С блеснувшим в лунном свете клинком я подбежала к человеку, которая лежала лицом в грязи, из ее руки текла кровь. У нее были длинные каштановые волосы, миниатюрное тело, и меня сначала затрясло, когда я подумала, что обнаружила мертвую Карли.
Я взяла себя в руки, осторожно перевернула ее и проверила пульс.
Женщина не была мертва, и это была не Карли. У нее на лбу виднелась шишка, которая уже покраснела, и порез на щеке. Я проверила, не сломаны ли кости, и решила, что она ранена не настолько сильно, чтобы ее нельзя было перемещать. Я могла отнести ее в дом, но мне бы пришлось прорываться сквозь сражение; это было слишком рискованно. Я огляделась по сторонам и увидела остатки небольшого деревянного строения – с трех сторон защищенного от ветра – на холмистом зеленом пяточке. Вероятно, это место использовалось для кормления пасущихся животных, и они вспахивали его, чтобы посадить семена в землю.
Я убрала кинжал и подняла ее, наблюдая за схваткой и ожидая шанса пересечь поле битвы, и когда этот шанс представился, я побежала. Земля была сухой и твердой, борозды создавали препятствия, из-за чего каждый шаг становился опасным. Я увернулась от куска горящего дерева, отлетевшего из огня, когда куча обломков сдвинулась, осела.
Я положила ее в укрытие. Она застонала, когда я опустила ее, глаза открылись.
– Что произошло?
– Просто небольшое происшествие на вечеринке, – ответила я беспечным тоном, поскольку, предполагалось, что Сверхъестественные – это секрет. – Весьма мохнатое происшествие.
– Что… – начала она, затем села, ее глаза расширились, когда она увидела чудовище, ревущее перед огнем, в ее глазах отражалось пламя.
Потом ее глаза закатились, и она упала в обморок.
– Наверное, это и к лучшему, – произнесла я, а потом поднялась и повернулась лицом к сражению.
Волкам удалось разделить чудовищ, они разобрали их по одному. У Коннора был Бурый, и они наносили удары друг другу, с морд и когтей уже капала кровь соперников.
Монстр, как всегда, завидовал – крови, силе, сражению. Но здесь было достаточно монстров и испорченной магии, которая создала этих чудовищ. Я не могла так рисковать. Не сейчас.
«Нет», – сказала я, стараясь игнорировать настойчивость его просьбы.
Он заверил меня, что он сильнее. Что будет сражаться лучше, и я заключила сделку.
То, что я на самом деле говорила с монстром, в иной раз можно было посчитать кошмаром. И да, я могла использовать его силу. Пожалуй, могла воспользоваться его безнравственностью. Но у людей здесь странные отношения со сверхъестественными, и у нас хватало проблем. Я не собиралась усугублять ситуацию красными глазами и неистовостью, которую не могу контролировать.
«Сейчас я не могу пойти на сделку. Это слишком опасно».
Тогда я почувствовала его гнев, внутреннюю вспышку ярости из-за того, что я отвергаю его желания. Я согнулась пополам от резкой боли.
«Я опасен», – сказал он.
Серебристое чудовище взревело, вернув мое внимание к сражению. Два волка лежали на земле, тяжело дыша. Рыжее было в таком же состоянии. Только Коннор и еще один все еще сражались, их внимание было сосредоточено на Буром и Черном.
Серебристое увидело меня и двинулось вперед, земля, казалось, содрогалась при каждом шаге. Его лапы были больше моей головы, и учитывая эти когти, ему не понадобится осиновый кол, чтобы нанести серьезные травмы.
«Если оно убьем меня, пока мы спорим», – сказала я монстру, «то мы оба умрем. Изыди».
Я вложила в это требование свою собственную магию и весь гламур, какой смогла призвать. Через мгновение боль отступила, и мой разум стал восхитительно ясным. Но я знала, что отсрочка временная. Я разозлила его, и хотя выиграла битву, у меня было нехорошее предчувствие, что следующую я не выиграю. И, возможно, само противостояние.
Джорджия была права. Он боролся со мной за контроль. И я сдавала позиции. Но сейчас не было времени об этом думать. Все еще бушевало другое сражение, и я была одним из солдат.
Я снова достала кинжал, стараясь очистить свой разум от всего, кроме клинка и врага. «Я вампир. Я хищник. У меня есть собственные навыки и сила. И я их использую».
В шести метрах от меня Серебристый снова взревел, с его клыков капали кровь и слюна. На его туловище виднелись порезы, клочья шерсти и кожи свисали с ног в тех местах, куда вцеплялись волки клыками и когтями.
И оно выглядело взбешенным.
– О, хорошо, – весело сказала я и подумала об уроках, которые получила во Франции, в сыром подвале, где я тысячу раз училась падать и подниматься. И где я научилась вести в танце, а не позволять это моему сопернику.
У меня был один навык, который оно, держу пари, не сможет освоить.
Я сделала глубокий вздох, перенесла вес на подушечки пальцев ног и оттолкнулась. Я побежала к нему, работая руками и ногами, затем подпрыгнула и взмыла в воздух, занеся кинжал. Я вскочила на туловище животного и вонзила клинок ему в плечо. Его мех был покрыт коркой, а запах был поразительно неприятным – животного, грязи и кислоты, которая, казалось, исходила не только от тела, но и от магии.
Но оно чувствовало боль. Оно закричало, встало на дыбы. Я схватилась за мех, но оно выкрутилось, и я полетела вниз, упав на землю с глухим стуком, который почувствовала каждой косточкой – и ударилась головой о борозду твердой, как кирпич, почвы.
Послышался скулеж, в котором я узнала Коннора, и, подняв взгляд, обнаружила, что он с беспокойством смотрит на меня.
– Я в порядке, – крикнула я, моргая, пока мое зрение не прояснилось.
Я снова подняла взгляд и увидела, что чудовище вытащило кинжал, лезвие влажно выскользнуло из мышц и плоти, и оно взвыло от боли. Оно отбросило кинжал и повернулось, встретив мой взгляд.
А потом оно побежало.
Телодвижение было неуклюжим – волк балансировал на двух ногах, пытаясь имитировать бегущего человека. «Оно пытается двигаться как человек», – поняла я. «Или, точнее, как оборотень в человеческом обличие».
– Это какая-то очень злостная магия, – сказала я, поднимаясь на ноги, пытаясь сделать так, чтобы мир вокруг меня перестал вращаться.
Оно добралось до меня, вытянуло свои неуклюжие конечности и замахнулось. Я проползла под его ногами, продолжая продвигаться к кинжалу. Я слышала, как оно размашисто шло позади меня, и звук его шагов давал мне хорошее представление о его местоположении. Я заметила кинжал в метре от себя. Сократила расстояние.
Оно снова ударило, кончики его когтей обожгли мне спину, отшвырнув в сторону. Я остановилась, поднялась на ноги и увидела, как оно смотрит на кинжал, как будто ломая голову над тем, что делать.
Оно знало достаточно – было человеком в достаточной степени – чтобы вытащить из своего плеча кинжал. Но оно не могло вспомнить, как им пользоваться. Что меня вполне устраивало.
Я вскочила на ноги, снова бросившись на чудовище, задев ногтями землю, когда резко схватила кинжал. Я продолжила бежать, увеличивая между нами расстояние, чтобы могла развернуться и встретить его лицом к лицу.
И сделала это, смахнув с глаз грязь, пот и кровь.
Я обнажила клыки и прошипела проклятие, когда порезы на моей спине запульсировали от боли. Чудовище снова повернулось, из его плеча текла кровь, оставляя темное пятно на туловище. Оскалив клыки в своего рода вызове, оно снова бросилось ко мне, в его глазах ясно читалась ярость.
Это было не просто животное, сражающееся за территорию. Оно злилось. Неистово злилось. «Потому что мы ему помешали? Потому что мы ранили его? Или потому что оно хотело причинить боль, убить?»
Я сжала пальцы на рукоятке кинжала, присела ровно настолько, чтобы сместить центр тяжести вниз, и перенесла вес на подушечки пальцев ног. Чудовище добралось до меня и замахнулось, а я увернулась, уклоняясь от когтей, и, развернувшись, полоснула его по икре. Я надеялась перерезать сухожилие, чтобы оно упало на землю, но его кожа оказалась плотнее, чем я думала, и на этот раз не использовала свой вес.
И все же я его порезала, и оно все-таки взревело, звук был высоким и неистовым, развернулось, хватая воздух, чтобы добраться до меня, остановить меня. Я упала и перекатилась, потом снова вскочила, полоснув его по другому бедру. Я пригнулась, чтобы уклониться от его когтей, но оно задело мое плечо, заставив потерять равновесие. Я снова упала на землю, но сумела удержать кинжал и перекатилась на спину.
Оно нависло надо мной – на его лице мерцал свет костра – и снова взревело, его дыхание испускало такую же вонь, как и все остальное. Я перехватила клинок, готовясь нанести удар вверх… когда раздался голос человека.
– Стоять, скотина!
Раздался мощный глухой стук, и чудовище упало на бок, за ним появилась Карли, на ее лице и ключице виднелись царапины, а в руках была палка толщиной с бейсбольную биту.
– Хороший удар, – сказала я и начала подниматься на ноги.
Карли улыбнулась и бросила палку.
– Спасибо! Я испугалась, что оно сейчас…
Это все, что ей удалось сказать, потому что чудовище поднялось и в мгноаение ока схватило ее пастью и побежало в сторону леса.
«Чудовище схватило Карли».
У меня в горле застрал крик, и моему мозгу потребовалось мгновение – чертовски долго – чтобы осмыслить то, что произошло. Даже несмотря на колоссальный жар костра, по моей спине пробежал холодок, и я уставилась на лес.
«Чудовище схватило Карли», – снова подумала я, как если бы чудовище насмехалось над моей борьбой, моей беспомощностью. Но я не нуждалась в чувстве вины. Она пыталась спасти меня, когда ее схватили.
И черт меня подери, если я ее брошу.
* * *
Я бежала так, словно гналась за самим адом, а не наоборот. По крайней мере, по следу чудовища было идти легко. Оно прорубило путь между деревьями, оставив след темной крови и испорченной магии, который было невозможно игнорировать.
Я отталкивалась сильнее, бежала быстрее. Мои рваные раны ныли, голова все еще кружилась из-за полученного удара. Но боль ничего не значила. Не по сравнению с ее жизнью.
«Я должна вернуть Карли. Без вариантов».
Я слышала чудовище впереди, прерывистое дыхание и замедляющиеся шаги. Оно тоже было ранено и несло человека. Маленького человека, но все же.
То, что я не слышала ее воплей, не слышала криков о помощи, вселяло в мой живот страх. «Принадлежит ли часть пролитой крови ей? Неужели зубы чудовища пронзили что-то жизненно важное? Не опоздаю ли я?»
– Нет, – проговорила я и заставила себя двигаться быстрее, пока деревья и листья вокруг меня не размылись, и я едва могла чувствовать тропу под ногами.
Впереди меня в узком луче лунного света, которому удалось пробиться сквозь деревья, двигались тени. Я увидела очертания чудовища, темные и неповоротливые, и поняла, что нужно сделать.
Я должна была его остановить. Должна была освободить Карли, а учитывая расстояние между нами, мне придется использовать свой кинжал.
«Я не могу промахнуться».
Они находились в двадцати метрах от меня, и я снова поднажала, сокращая расстояние до пятнадцати, десяти, семи, пока сердце в груди не превратилось в поршень, а легкие не начали гореть почти так же сильно, как царапины на спине.
