Текст книги "Колдовской час (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 19

Я листала бывшую гостевую книгу хижины, которая затесалась среди старых путеводителей и книг рецептов миннесотцев – с большим количеством клюквы и дикого риса – когда у задней двери послышалось шарканье.

Я отложила книгу – только-только прочитав запись о сове, которая всю ночь не давала спать семье Петерсонов – и подняла свой меч, а потом обнажила его.

Я больше не хотела рисковать.

Я подкралась к двери и, когда она распахнулась, приставила свою катану к шее вошедшего.

Коннор поднял руки и ухмыльнулся мне.

– Я в твоей власти?

Мне понравилось, как это прозвучало больше, чем я готова была признать. Я опустила меч, свободной рукой потянула его за прядь волос, чтобы он нагнулся, и прижалась к его губам. Он обнял меня, а потом переместил наши тела так, чтобы я прижалась к стене, его горячие губы накрыли мои.

– Это меч, – спросил он через мгновение, – или ты рада меня видеть?

– И то, и другое?

Он хмыкнул и взглянул на катану.

– Обычно ты заходишь через другую дверь, – указала я. – Я повела себя осмотрительно.

– Задняя дверь была ближе. И я рад, что ты действовала осмотрительно. Это стало вполне желанным возвращением домой.

– Я пришла в себя. – Я вгляделась в его лицо. – Как прошли поминки?

– На удивление без происшествий. – Мы прошли обратно в хижину. Я вложила катану в ножны и отложила ее на стол.

– Удивительно.

– Обычно должны присутствовать все члены клана, – сказал он. – Но ожидать подобного сейчас не приходиться, да и Кэш знал, что эту битву ему не выиграть. Так что старейшины получили поминки, которые хотели, а недоброжелателям пришлось их пропустить. Народа было мало.

– Интересно, – произнесла я. – В основном поколение Лорена?

– Все до единого. Траурная речь была об уважении к старшим.

– Ничего удивительного, – сказала я. – Ты говорил с Джорджией? Сообщил ей последние новости?

– Говорил. Ей это не понравилось. У нас состоялся разговор на повышенных тонах, но она сказала, что поговорит с Кэшем о поиске. А как прошел твой вечер?

– Я нашла кое-что интересное. Иди сюда. – Я взяла его за руку и потащила к дверям патио.

– Почему я снова выхожу на улицу?

– Потому что мне нужно услышать еще одно мнение. – Я подвела его к ставню, поставила его перед ним и воспользовалась фонариком, чтобы обратить его внимание на то, что обнаружила. – Что ты видишь?

– Одну из многих причин, по которой кому-то очень искусно надерут задницу?

– Помимо этого. Будь поконкретнее.

– Не знаю…, – начал он, но затем замолчал, наклонившись ближе.

– Ты это видишь?

– Я вижу что-то. Символ? Логотип? – Он провел по нему кончиком пальца. – Его нацарапали, существо, которое пыталось сорвать ставень. – Он замолчал и оглянулся на меня. – Они оставили чертову визитную карточку. Ты знаешь, что он значит?

– Пока нет. Я попросила Петру узнать. Полагаю, тебе он ни о чем не говорит? Ничего, связанного с волками?

– Например?

– Не знаю. Реалм Псов с Регалиями[44]44
  В оригинале «Realm of Regal Canines».


[Закрыть]?

– Ага, ты его разгадала. Он расшифровывается как Реалм Псов с Регалиями. – Его голос был сухим, как тост.

– Я так и знала. Думаю, мы можем отчитаться перед старейшинами и вернуться в Чикаго.

– В теории, – произнес он. – Но, может, сначала посоветуемся с Джорджией?

* * *

Она открыла дверь с кухонным полотенцем в руках.

– Как раз вовремя. Заходите. Присаживайтесь. Мы как раз собираемся есть.

Мы обменялись взглядами, Коннор пожал плечами, и мы прошли за ней в столовую. Стол был накрыт на четверых, но единственным в помещении был Трэйгер. Ужин, по всей видимости, состоял из стейков с маслом, запеченного в фольге картофеля и изумительного багета, который был бы идеально уместен в Париже.

– Ты ждешь компанию? – спросил Коннор.

– Да, – ответила она. – Тебя и Элизу. – Она выдвинула стул во главе стола. – Я думала, что вы заскочите. В кризисной ситуации семья нуждается в семье. И союзниках. Полагаю, мы – и то, и другое. Садитесь, и давайте поедим, пока не остыло. А потом поговорим.

* * *

После вечеринки у костра я почти ничего не ела, поэтому еда была сродни теплому приему.

Мы были голодными и ели в относительной тишине – трое оборотней и вампир, подкрепляющиеся великолепными стейками и хорошо замешанным мной хлебом. «Может, выпечка все-таки станет моим хобби».

– Я должна извиниться, – произнесла Джорджия, когда мы наелись до отвала.

– Не возражаю, – ответил Коннор, и губы Джорджии скривились.

– Знаешь, ты очень похож на свою мать. Она тоже не терпит глупости.

– Да, не терпит. Но хотя я согласен, что ты должна перед нами извиниться, я спасу тебя от этого. Давайте просто все согласимся, что ситуация сложная.

– С этим я могу согласиться, – сказала Джорджия. – Я сожалею об Обсидео.

– Он существует не просто так, – произнес Коннор. – И все уже сделано, так что нет смысла на этом зацикливаться. – Словно вспомнив о тяжести своих магических уз, Коннор повел плечами. – Кэш согласился отправить команды на поиски?

– Нет, – мрачно ответила Джорджия. – Он считает, что это будет пустой тратой ресурсов, и клану нужно держаться поближе к дому, учитывая внешние угрозы ему.

– Квинтет идиотов, – пробормотала я, и Коннор сжал мою руку в знак согласия.

– К счастью, – произнесла она, – у меня есть собственные союзники, и я отправила несколько команд. У них не будет необходимого нам охвата – учитывая насколько велика территория, и насколько глубок лес – но это лучше, чем ничего.

– Я, конечно, слышала слухи о романах Лорена, – продолжала Джорджия. – Но он оборотень и одинокий. Я никогда ничего не слышала о том, что это было не по обоюдному согласию. – Она похлопала Трэйгера по руке. – Если это то, что случилось с Пэйсли, я сожалею об этом. Очень-очень сожалею.

Трэйгер кивнул, но отвернулся, от горя и злости его лицо избороздили линии, для которых он был слишком молод.

– Коннор говорит, что, по словами торговки заклинаниями, Зейн купил камень, – сказала ему Джорджия. – Ты в это веришь?

Трэйгер покачал головой.

– Его не волнуют камни.

– Вы когда-нибудь бывали в магазине? – спросила я их. – Покупали у нее что-нибудь магическое?

Джорджия фыркнула.

– Я никогда там не бывала и не знала, что она колдунья. Она – как они это называют – зарегистрирована?

– Она говорит, что нет, – ответила я и поглядела на Трэйгера, приподняв брови. – Что насчет тебя?

– Зачем мне кристаллы и подобное дерьмо? – спросил Трэйгер.

– Она лжет, – объяснил Коннор. – Может, потому что она не хочет попадать на радары Ордена, или, может, потому что чувствует себя виноватой или боится. Мы надеемся, что Орден предоставит нам какие-нибудь рычаги давления.

– Мы можем отправиться в город в волчьих обличиях, – сказал Трэйгер. – Напугать ее, чтобы она сказала нам правду.

– Попытки запугать людей, чтобы они поступали правильно, в первую очередь и привели нас сюда, – произнес Коннор. – Если у нас будут рычаги давления, мы снова поговорим с ней. Что насчет символа, состоящего из двух «Р»? – Он посмотрел на нас.

– Нет, – ответила Джорджия и поглядела на Трэйгера, который покачал головой. – А что?

– Мы думаем, что они оставили его возле ставня, – сказал Коннор. Он отодвинул свой стул. – Мы с Трэем займемся посудой. Но сначала немного подышим свежим воздухом. – Он выжидающе посмотрел на Трэйгера, дождавшись, когда тот встанет.

– Не уходите далеко, – произнесла Джорджия.

– Буквально на террасу, – с улыбкой ответил Коннор. – С твоим мальчиком все будет в порядке.

– Я не ее мальчик, – пробормотал Трэйгер, но в его тоне было что-то довольное.

– Свежий воздух полезен для тела, – сказала Джорджия. – И вы займетесь посудой, но она может подождать вашего возвращения. И это даст нам с Элизой возможность поговорить.

Мы подождали, пока они выйдут на улицу и за ними закроется дверь.

А потом я осталась с ней наедине, страшась того, о чем, по моей догадке, Джорджия хотела со мной поговорить.

– Внимание Коннора пойдем ему на пользу, – произнесла она. – Он почувствует, что он услышан.

– Он пришел к нам, – произнесла я. – Рассказал нам о Зейне. Коннор уже сказал ему, что поступить так было правильно, что это было трудно сделать. Думаю, он достаточно ценит влияние своего отца, чтобы знать, каково это, когда у людей нет хороших образцов для подражания.

– У Трэя их определенно не было, – согласилась Джорджия. – Я делала все, что могла, но я – не его родители.

Я кивнула и посмотрела в окно. Снаружи поднялся ветер, и по окнам начали хлестать ветки.

– Поступать правильно, – произнесла Джорджия, – это всегда тяжело. Подобное здесь случается слишком часто.

Я оглянулась на нее, не уверенная, увижу ли осуждение или одобрение. Но не обнаружила ни того, ни другого – скорее любопытство.

– Ты правильно поступила с Карли, – сказала она. – Мне потребовалось несколько часов – несколько тяжелых часов – чтобы это обдумать. Но это был выбор, который тебе пришлось сделать, и ты его сделала.

– Сделала.

– Я этому рада. У меня такое ощущение, Элиза, что ты принимаешь много трудных решений.

Я поняла, что мы больше не говорим о Карли.

– Не хочешь мне об этом рассказать? Я понимаю, что предлагала это раньше, и ты отказалась, и то, что происходило потом, может не слишком располагать ко мне. Я не очень хорошо тебя знаю, – произнесла она. – Но ты спасла Карли, и это много значит. – Она слегка улыбнулась. – И я вижу многое от тебя в его глазах, в том, как он на тебя смотрит.

Я долго смотрела на нее, мою грудь сдавливало от эмоций.

Может, это была слабость, которую мне не следовало показывать. Может, это был долг, который мне скоро предстоит выплатить. Может, это было сочетание истощения и слабости. Может, я устала бояться.

Или, может, потому что она оборотень, и в ее семье хватает своих проблем, было не так сложно сказать правду.

– Я зову его «монстром».

* * *

Мы остались за кухонным столом, я ей все рассказала. Поведала ей о драконе, о связующей магии Мэллори. О чувстве, что во мне живет нечто чужое, нечто другое. Что он ожесточенный, озлобленный, могущественный и сильный. Что он хочет выбраться наружу.

И что сдерживать его становится все труднее и труднее.

– Почему ты его ото всех скрываешь?

– Потому что тогда все будут знать, кто я такая – о существующем риске, что я слечу с катушек и буду вредить кому-нибудь при каждой драке. И все узнают, что в большом плане моих родителей был весьма существенный недостаток, и этот недостаток вредит мне.

– Почему ты говоришь, что он тебе вредит?

– Он сводит меня с ума. Он заставляет меня сражаться, подобно берсерку.

– Он заставляет тебя сражаться, подобно хищнику.

– Он делает меня монстром.

– Он делает тебя вампиром.

Это начинало неприятно напоминать поход в кабинет психотерапевта, а не обычную беседу с тетей моего бойфренда. Мне не нравилось смешивать эти потоки. Я подошла к окнам, скрестила руки на груди и выглянула наружу.

– Даже если план твоих родителей провалился, – тихо сказала она, – ты думаешь, они хотят, чтобы ты страдала? Несли вину за то, что никто из вас не может контролировать?

– Я думаю, что у меня нет причин усугублять их вину, когда сама могу ее нести.

– Тогда, полагаю, тебе стоит задать себе несколько вопросов: Ты ее несешь? Или просто как-то перебиваешься?

Она замолчала, казалось, собираясь с мыслями.

– Я думаю, что Сверхъестественные, поскольку мы отдаем приоритет нашим неординарным силам, уделяют недостаточно времени обсуждению наших слабостей. Я считаю, что всем нам стоит больше разговаривать. Быть откровенными и честными в отношении того, кто мы есть и что чувствуем. Если бы так поступали в клане, если бы мы не заставляли молодых оборотней подавлять свой гнев, скрывать свои чувства и подавлять их, возможно, мы не потеряли бы людей.

– Ты мне нравишься, Элиза. И я не хочу, чтобы у тебя все закончилось так – чтобы ты подавляла свои чувства, живя ради своего гнева, пока он не поглотит тебя.

– Я не знаю, что делать. Не знаю, как этого избежать. Мне не у кого спросить. Нет таких книг, в которых можно было бы об этом прочитать. Нет экранной страницы с информацией. Я нашла несколько вещей, которые помогают – йога, офисная работа – от которых он ведет себя спокойно.

– Думаю, ты должна спросить себя, почему должна его сдерживать.

Я лишь покачала головой.

– Ты его спрашивала?

– Спрашивала его о чем?

– Кто он? Чего он хочет? Что он может для тебя сделать?

– Я знаю, что он может для меня сделать. Совершать насилие.

– Ты сама прекрасно можешь совершать насилие. Для этого тебе не нужен монстр.

Я покачала головой.

– Может, я ошибаюсь, – сказала она, откинувшись назад и скрестив руки на груди. – Но даже если раньше он был чужим, то больше не чужой. Он – часть тебя, а ты – часть его. Вы застряли вместе. Так что придумай, как вам жить вместе.

– Так и Коннор сказал.

– Иногда ему в голову приходят хорошие идеи. – Ее лицо смягчилось от доброты и сопереживания. – Я знаю, ты чувствуешь, что пошла на риск, рассказав мне об этом. Но подумай о том, что, возможно, я не единственная, кто не станет тебя осуждать. Судя по тому, что я знаю, твои родители любят тебя, и хотели бы, чтобы ты позволила им помочь. Они не хотели бы, чтобы ты несла что-то настолько тяжелое в одиночку.

Я подумала о разговоре, который у меня состоялся с отцом, о том, что он был первым, кому я рассказала о превращении Карли.

– Иногда самый сложный поступок – это быть честными с теми, кого мы любим, в отношении того, кто мы есть. Иногда это лучшее, что мы можем сделать.

– Я подумаю об этом, – ответила я. Потому что это было самое большее, что я могла пообещать прямо сейчас.

* * *

Слишком уставшая, я оставила Трэйгера с Коннором мыть посуду, пообещав им, что смогу благополучно проделать сорокаметровый путь обратно до хижины.

На курорте было тихо, как на кладбище. Ни костров, ни шумных вечеринок. Вместо этого хижины были освещены изнутри и снаружи, даже самые храбрые оборотни сидели внутри с запертыми дверями. Даже если они нам не поверили – или другим сражавшимся оборотням – насчет напавших существ, они не хотели рисковать.

Я добралась до хижины, с удивлением обнаружив на ступеньках Алексея.

– Привет, – сказала я, подойдя к крыльцу. – Ты ждешь Коннора?

– Не-а, – ответил он. – Я стою на страже.

– На страже?

Он поднял голову и бросил взгляд назад.

– Я буду приглядывать за этим местом, пока ты спишь. Из-за ставней.

Я буквально вытаращилась на него.

– Ты собираешься охранять хижину.

– Таков план.

Я подумывала войти внутрь, оставив его выполнять свою работу. Но поразмыслила над тем, чем я поделилась с Джорджией, над легкостью, которую почувствовала, сделав признание. Поэтому еще раз рискнула и села на ступеньку рядом с Алексеем.

– Я ценю, что ты заботишься о Конноре. И ценю, что ты приглядываешь за мной.

Он кивнул.

– Я выросла в Доме Кадогана. Он всегда охраняется, на окнах всегда большие ставни. В Париже была охрана, но не было ставней. Просто большие бархатные шторы. Они были прекрасны – темно-синие, того же цвета, что и полночное небо. Но это были шторы. Однажды ночью я тренировалась двенадцать часов – это была зима – и практически упала в кровать, когда наступил рассвет. Не проверив шторы.

Мгновение он молчал, тишину заполнили насекомые. Затем он почти нерешительно спросил:

– Что произошло?

– Мы думаем, что мои ноги обожгло примерно за десять минут до того, как я с криком проснулась. В Доме Дюма был охранник-человек, и она, услышав меня, прибежала. Она зашторила окна и забинтовала меня. Мне пришлось убеждать родителей не лететь в Париж. И я усвоила урок касательно проверки штор.

– Я исцелилась, – произнесла я, – ведь я вампир. Но на это ушла неделя, и в то время ничто не могло уменьшить боль. – Я посмотрела на него. – Я знаю, что твой караул касается не только меня. Но я это ценю. Я просто хотела, чтобы ты это знал. Так что, спасибо тебе.

Он кивнул.

– Не за что, Элиза.

Это был первый раз, когда он произнес мое имя.

Глава 20

– Мне нужно купить Алексею полкило мармеладных мишек, – сказала я после заката, когда мы собирались уходить.

Коннор фыркнул, хрустя ярко-красным яблоком.

– Флирт с ним не заставит меня полюбить тебя.

– Сахарный флирт – это не эмоциональный флирт. И на самом деле это вовсе не флирт, – поправила я, пристегивая свою катану. – Это плата за оказанные услуги.

– Все еще звучит как флирт.

– Ты сообщил последние новости своему отцу?

– Мне не нравится эта смена темы.

– Я не собираюсь покупать ему мармеладных мишек.

– Что ж, мне уже легче. – Он подошел ко мне и протянул свое яблоко. – Хочешь укусить?

Если Ева была хотя бы наполовину так соблазнительна, как Коннор Киин с «Ред Делишес»[45]45
  Ред Делишес (англ. Red Delicious) – сорт яблок, клон сорта делишес. Не является родственником сорта Голден Делишес. Рекомендован Госреестром для использования в Северо-кавказском регионе. Согласно Яблочной Ассоциации США, это один из пятнадцати самых популярных сортов яблок в Соединённых Штатах.


[Закрыть], то у меня внезапно возникло сочувствие к Адаму.

– Мне… и так нормально, – ответила я.

Он изогнул бровь, медленно расплывшись в улыбке.

– Правда?

– Да. Почему ты со мной флиртуешь? Тебе нужны мармеладные мишки?

Он фыркнул и откусил еще кусок яблока.

– Да, Стая в курсе последних новостей. Папу бесит Обсидео, но устраивает результат.

– Ты исправишь клан?

– Нет, – ответил он и откусил последний кусок. – Мы исправим клан.

* * *

Мы обнаружили, что Алексей все еще сидит на ступеньках, жуя кончик веревки лакрицы. И глядя на стену из сверкающего белого алюминия.

– Что… – начала я, осматривая двенадцатиметровый автомобиль. – Почему перед нашей хижиной припаркован дом на колесах?

– Он прибыл два часа назад, – ответил Алексей, откусывая еще один кусок. – И с тех пор, как прибыл, ничего не происходило.

– Значит, это, вероятно, не прямая угроза? – сухо спросила я, пока он жевал, задумчиво глядя на дверь.

– Да, если только ты не ждешь нападения пенсионеров.

Дверь открылась, и мы посмотрели в зеленые глаза выглядящей весьма взбешенной кошки.

– Вот дерьмо, – пробормотал Коннор, вставая за мной. – Дьявольская кошка.

Элеонора Аквитанская зашипела, увидев его. Благодаря чему я почувствовала себя немного лучше из-за наших напряженных отношений, но меня не меньше удивило, что она сидит там.

– Она открыла дверь? – Вопрос Коннора был спокойным, и в нем чувствовалась осторожность. «Умный парень».

– Сомневаюсь, что она справилась бы с этим без противопоставляемых больших пальцев, – сказала я. – Однако, она, кажется, злится на тебя. Что ты сделал?

– Я существую. Кажется, этого достаточно.

Словно соглашаясь, кошка взмахнула хвостом, а Лулу встала за ней. На ней была белая футболка с красной окантовкой на воротнике и рукавах и надписью спереди «Влюбленные любят Миннесоту».

– Привет, Миннесота! – радостно провозгласила она, а потом посмотрела вниз. – Пардон, – произнесла она, а кошка развернулась, взмахнула хвостом в воздухе и потрусила вглубь фургона.

– Твоя кошка? – спросил Алексей.

– Ах, он соизволил со мной заговорить. И нет, Элеанора Аквитанская не признает себя собственностью. Это она позволяет нам жить в ее лофте.

– Ты привела кошку на территорию оборотней, – сказал Коннор.

– Она сама себя привела, – ответила Лулу, выйдя на асфальт. Она раскрыла объятия, и я обняла ее.

– Я очень рада тебя видеть, – произнесла я. – Но почему ты здесь?

В дверной проем шагнул Тео.

– Мы передвижной офис Омбудсмена.

– Еще кто-то есть в этой клоунской машине? – спросил Коннор.

– Только мы, – ответил Тео, выйдя на асфальт. Он кивнул мне и Коннору, а потом Алексею.

– Алексей, Тео, – представила я их. Они обменялись кивками. – И почему здесь офис Омбудсмена?

Тео глянул на Коннора.

– Это была его идея.

– Да? – спросила я.

– Я подумал, что нам могли бы пригодиться союзники, – сказал он. – Просто не думал, что они приедут на… этом.

– Доме на колесах, – произнесла Лулу.

Мое сердце сжалось от его участия.

– Спасибо, – промолвила я, и Коннор в ответ улыбнулся. – Но безопасно ли им здесь находиться? Учитывая все обстоятельства.

– Не безопаснее, чем нам. – Коннор улыбнулся и пожал плечом. – Но и не менее безопасно. В этом деле мы – одна команда. И нам бы не помешала парочка детективов.

– Это я, – сказал Тео, поднимая руку. – Хотя во время поездки я рассказал основные моменты Лулу и Элеаноре Аквитанской.

– Что тебе и следовало сделать, – сказала Лулу, слегка хлопнув меня по руке. – Много драмы.

– Вот почему я не сказала тебе, – произнесла я. – А раз ты не любишь драмы, то почему ты здесь?

– Это транспорт для отдыха, – снова сказала Лулу. – Я приехала отдохнуть. Или, по крайней мере, совместить отдых с работой. Я привезла свои принадлежности и собираюсь немного позаниматься пленэрной живописью[46]46
  Пленэ́р (от фр. en plein air – «на открытом воздухе») – термин, обозначающий изображение на картине всего богатства изменений цвета, обусловленных воздействием солнечного света и окружающей атмосферы. Пленэрная живопись подразумевает создание картин не в мастерской, а на природе, которая служит основой постижения натуры в её естественном освещении. Этот термин также используется для обозначения правдивого отражения красочного богатства натуры, всех изменений цвета в естественных условиях, при активной роли света и воздуха. Хотя, вообще говоря, на пленэре может использоваться любая техника, живопись на пленэре имеет ряд особенностей, присущих именно пленэру и связанных с ограниченным временем выполнения работы.


[Закрыть]. Не хочу участвовать в твоей магической драме. Но я готова к сыру во фритюре и жареному.

Я была рада ее видеть, но и переживала тоже.

– Ты должна быть осторожна. Большая часть округа злится на нас.

– Я подойду к этому со всей ответственностью, – ответила она, переведя взгляд на Коннора. – И я отношусь серьезно к нему. Он не допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Да, – ответил Коннор, словно она задала ему вопрос. – Не допущу.

Я подавила раздражение, потому что знала, что она это из добрых побуждений.

– Мне не нужна защита.

– Два Супера лучше, чем один, – сказала она, а потом перевела взгляд на Алексея. – Обычно.

Она вперилась в него взглядом. Он молча смотрел на нее в ответ.

А я просто очарованно наблюдала за ними.

Находящийся рядом со мной Коннор, произнес:

– Алексей.

– Да?

– Ты знаком с Лулу?

– Конечно.

Прошла еще одна минута молчания.

– Классно, – произнесла Лулу.

– Продолжим, – сказала я, глядя на Тео, – у тебя есть новости?

– Подожди, – произнесла Лулу и подняла руку. – Это сигнал мне удалиться. – Она указала на восток. – Озеро в той стороне?

– Да, – ответил Коннор. – А это наша хижина, если тебе что-нибудь понадобится. Держи ухо в остро.

– Хорошо.

Но когда она проходила мимо Алексея, он взял ее за руку.

– Тебе не следует идти туда одной.

Она посмотрела вниз на его руку, затем медленно перевела взгляд на его лицо.

– Я иду туда, куда хочу. И предлагаю тебе убрать от меня руку.

Алексей долго смотрел на нее, тлеющее мгновение, прежде чем поднять обе руки вверх, как бы показывая свою невинность.

– Мои извинения, – промолвил он, и все мы выдохнули.

– Я иду туда, – сказала Лулу и указала на береговую линию. – Если в темноте появятся какие-нибудь большие монстры, я разрешаю тебе спасти меня.

Алексей смотрел, как она уходит.

– В чем ее проблема?

– Для начала, ты предположил, что она не может постоять за себя, – сказала я. – Потому что поверь нам – она может.

Когда он открыл рот, чтобы возразить, я подняла руку.

– Я знаю, что ты хотел как лучше, но пока мы не выясним, что происходит, мы все можем подвергнуться нападению. Тео рассказал ей, что здесь творится, и она сама о себе позаботится. Но она не станет сидеть в хижине и ждать этого так же, как и мы.

– Тебе это сражение не выиграть, – сказал Коннор и хлопнул Алексея по спине.

– Она нелогична, – промолвил Алексей.

– Она художница, – сказала я ему с улыбкой. – Привыкай. Если хочешь стоять на страже – дерзай. Но я бы не стала давать ей себя увидеть.

Алексей оглянулся.

– Может, я просто постою в патио.

– Удачи и да поможет тебе бог, – произнесла я, сжимая его руку.

– Раз уж эта тема закрыта, – с надеждой сказал Тео, – вам следует зайти. – Он поднялся по лестнице обратно в машину.

– Клан станет доставать тебя из-за дома на колесах? – спросила я Коннора, когда мы последовали за ним.

– Наверное. Но мы с этим разберемся. Я хочу, чтобы они были рядом.

– Потому что ты хочешь за ними присматривать?

– Можно и так сказать, – ответил он с улыбкой. – Они услужливые, доброжелательные и способные. Но они не оборотни. Условно говоря, мы все находимся на вражеской территории. Мне жаль, что до этого дошло, но такова ситуация.

Мне тоже было жаль. Не только из-за нас, но и из-за него, того, кто любит Стаю, Кэсси и Уэса, чья инициация всегда будет омрачена воспоминаниями о том, что произошло позже, и из-за тех, кто не согласен с Кэшем, у кого, очевидно, нет возможности гнуть свою линию или исправить их положение.

– Здесь пахнет грязными носками и «Читос»[47]47
  Cheetos – бренд разнообразного сырного печенья, основанный в 1948 году. Сырное печенье Cheetos производятся компанией Frito-Lay, принадлежащей PepsiCo Inc. с 1970 года. Другие бренды компании Frito-Lay включают чипсы Lay’s, Fritos, Doritos, Ruffles и брецели Rold Gold.


[Закрыть], – сказал Коннор.

– В доме на колесах уже пахло грязными носками. «Читос» – мое топливо для вождения, – ответил Тео. – А Элеанора Аквитанская крала их и прятала по всему фургону.

Если не считать запаха, салон машины был располагающим. Обшитый древесиной с наплывами и светлой кожей, и более вычурный, чем, по моему мнению, мог позволить себе город Чикаго.

Гораздо более вычурный.

Я посмотрела на Тео, прищурившись.

– Он входит в бюджет ОМБ?

– А что такое?

Я стала прищуриваться еще сильнее, пока мои глаза не превратились в подозрительные щелочки.

– Тео, за этот дом на колесах заплатили мои родители?

– Нет, – ответил он. – Разумеется, они за него не платили. Они просто, знаешь ли, внесли свой небольшой вклад.

Я лишь посмотрела на него.

– Немного, – поправился он.

Я выгнула брови.

– Ладно, большую часть. – Увидев мой прищуренный взгляд, он поднял руки. – Это не моя инициатива. Твой отец пообщался с Юеном. А потом я поговорил с Коннором и передал информацию дальше, и все было решено.

Я вздохнула, одновременно благодарная за то, что мои родители захотели помочь, и раздраженная тем, что, по их мнению, ввязалась в нечто, что требовало спасательной команды.

– Думаю, сейчас самое время показать, чего мы стоим, – сказал Тео. Он прошмыгнул в маленький обеденный уголок и взялся за планшет. – Ты здесь, Петра?

– Я здесь! – Сначала мы услышали ее голос, затем в воздухе перед столом начал мерцать ее туловище.

– Функция дополненной реальности[48]48
  Дополненная реальность (англ. augmented reality, AR – «дополненная реальность») – результат введения в зрительное поле любых сенсорных данных с целью дополнения сведений об окружении и изменения восприятия окружающей среды.


[Закрыть], – сказал Тео, указывая на ее парящую голову. – Фургон с примочками.

– Петра – технический гений, – сказала я и помахала ей рукой. – Привет, Петра.

– Привет, Элиза, Тео, Коннор и Элеанора Аквитанская.

Кошка запрыгнула на стойку напротив обеденного уголка, пытаясь ударить лапой изображение Петры.

– Знаю, красотуля. Я тоже скучаю.

Элеанора Аквитанская застенчиво мяукнула.

– Вы друзья? – спросила я, переводя взгляд с одной на другую.

– Само собой, – ответила Петра, переведя взгляд обратно на нас. – А вы нет?

Я еле сдержалась, чтобы не обнажить клыки.

– Ладненько, – произнесла Петра. – Сегодня вечером у меня назначено досудебное урегулирование – седан не пережил падение в реку Чикаго – так что давайте начнем.

– Вы нашли что-нибудь об этом символе? – спросил Коннор.

– Конечно. Его происхождение и, возможно, объяснение тому, что вы видите. – Она посмотрела на Тео. – Не поможешь?

– А как же, – ответил он и повернул планшет на столе экраном к нам. На нем было изображение символа, который я обнаружила на ставнях, неровные линии, вырезанные на чем-то похожем на золото.

– Гравировка? – спросил Коннор.

– Кольцо с печаткой, – ответила Петра, и изображение уменьшилось, показывая золотое кольцо к круглым плоским верхом, на котором был выгравирован символ. Кольцо выглядело старым, но не древним.

– Насколько оно старое? – спросила я.

– Это кольцо шестидесятых годов девятнадцатого века, – ответила она. – Из культа под названием «Сыновья Энея», Эней[49]49
  Эне́й (др. – греч. Αἰνείας, лат. Aenēās) в древнегреческой мифологии – герой Троянской войны из царского рода дарданов, в древнеримской – легендарный предок основателей Рима Ромула и Рема, который привёл спасшихся троянцев из разрушенной Трои в Италию.


[Закрыть] был предком-героем Ромула и Рема[50]50
  Ро́мул и Рем (лат. Romulus et Remus; согласно классической версии античной традиции, оба родились в 771 году до н. э., Рем погиб в апреле 754/753 года до н. э., Ромул пропал без вести 7 июля 716 года до н. э.) – легендарные братья-близнецы, основатели города Рима. По преданию, они принадлежали к роду царей Альба-Лонги и были детьми весталки Реи Сильвии и (по одной из версий) бога Марса. Родились в результате тайной и противозаконной связи, были брошены на берегу реки, где их выкормила волчица. Повзрослев, Ромул и Рем вернули власть над родным городом своему деду, царю Нумитору, а сами решили основать новую общину. Они не договорились о месте для города и о разделе власти, а потому рассорились; в результате Ромул убил Рема. После этого Ромул основал город, названный в его честь Римом, и стал первым его царём (в 754/753 году до н. э.).


[Закрыть], близнецов-основателей Рима.

– И выкормленных волчицей, – произнес Коннор, и она кивнула.

– И во время этого процесса они якобы вобрали в себя всю силу волка, – сказала Петра.

– Это объясняет «РР» на кольце, – произнесла я, садясь на диван напротив стола. – Чему был посвящен культ?

– Группа была основана в сороковых годах девятнадцатого века во время Второй мировой войны. Четверо друзей из Нью-Йорка собирались отправиться на страшные бои[51]51
  В оригинале «hairy fighting», где «hairy» переводится также как «мохнатый».


[Закрыть] во Францию. Кто-то пошутил, что нужно быть рискованными и сильными, как волки, и они основали клуб. Все, кроме одного, пережили войну, а когда вернулись, сформировали группу.

– И как она превратилась в культ? – спросил Тео.

– Эволюция, – ответила Петра. – Первоначальные основатели умерли, добавьте немного бандитских разборок, немного кокаина и клуб для встреч превратится в нечто намного более мрачное. Вместо того, чтобы просто использовать волка в качестве символа, они начали поклоняться волкам. И это распространилось по всей стране. Начали открываться местные прибежища. Они притворялись просто очередным братством, чем-то вроде масонов, и делали вид, будто занимаются благотворительностью и общественной деятельностью, и, может, в некоторых прибежищах так оно и было. Но не во всех.

Она отвела взгляд, глаза забегали, как будто она читала из источника.

– Они очень серьезно относились к мифологии, создавали свои собственные трактаты о волках и их особенных любимцах – оборотнях.

– Волки-иллюминаты[52]52
  Иллюмина́ты (нем. Illuminatenorden, от лат. illuminati), или просвещённые (от лат. illuminatus, озарённый, просветлённый, просвещённый), – в разное время название различных объединений (орденов, братств, сект, обществ) оккультно-философского толка и мистического характера, в разной степени дозволенных или секретных, зачастую бывших в оппозиции политическим и религиозным (клерикальным) властям.


[Закрыть], – произнес Тео.

– Типа того, – согласилась Петра. – Культ увлекся мифологией Ромула и Рема, решив, что оборотни – это идеальное объединение человека и волка – шоколад и арахисовое масло царства людей и животных, так сказать.

– Гибриды, – сказала я, и она кивнула.

– Эти люди не были волками или чем-то близким к этому, а они хотели таковыми быть. Значит, они глубоко погрузились в римскую историю и записи и нашли заклинание, предназначенное для того, чтобы переносить силу волка в человеческое тело, как это теоретически сделали Ромул и Рем.

– Бинго, – произнес Коннор. – Зейн с дружками нашел заклинание, и они разыскали продавца заклинаний, которая была более чем счастлива немного поколдовать, никому не сказав.

– В Миннесоте есть прибежища СЭ, – сказала Петра, – и я нашла все это в Интернете без особого труда, так что вполне вероятно, что ваши оборотни тоже могли это найти.

– Они это нашли, – произнес Коннор, – и решили, что догма[53]53
  Догма, или догмат – основное положение какого-либо учения, принимаемое в рамках данного учения истинным, без требования доказательства.


[Закрыть] имеет смысл, и захотели попробовать.

– Догма, – промолвила Петра с улыбкой. – Мило.

Я посмотрела на Коннора.

– Как так получилось, что Стая не знала об этом культе?

– Понятия не имею. Это когда-нибудь срабатывало? – спросил он Петру. – Когда-нибудь были доказательства того, что заклинание сделало то, что должно было сделать?

– Не в открытых источниках, – ответила она. – Некоторые члены СЭ утверждали, что все прошло успешно. Они использовали заклинание во время закрытых собраний, утверждали, что Кит или Карл превратились в оборотня, но это никогда не подтверждалось вне собраний культа.

– Наверное, поэтому они и не знали, – сказал Коннор. – Если предположить, что магия вообще сработала.

– Нам нужно вернуться в лавку, – сказала я. – Мы знаем, что Зейн с друзьями не творили магию, а она колдует. Должно быть, она сотворила для них заклинание. Если мы сможем выяснить, как была сотворена магия, то, возможно, сможем придумать, как это исправить. Или остановить их.

– В прошлый раз она отказалась с нами разговаривать, – заметил Коннор.

– Думаю, тут могу помочь я, – сказал Тео. – Я разговаривал с архивариусом Ордена. Они знают о Паломе, но она не зарегистрирована, как практик. Это все равно что быть в списке командного запаса. И, что интересно, в этой части Миннесоты нет других колдунов – зарегистрированных или нет.