Текст книги "Колдовской час (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Хлоя Нейл
Колдовской час

Информация о переводе:

Переводчик: Triadochka

Вычитка: Tei2113

Обложка: inventia

Глава 1

«Но нет покоя голове в венце».

– Уильям Шекспир[1]

Пока люди спят, монстры тусуются.

Может, технически это и не была тусовка. Не было ни светящихся палочек, ни электронной музыки, ни тусовщиков с безумными прическами и в флюоресцентной одежде. Там было несколько десятков оборотней и несколько вампиров – и одна не совсем ведьма, хвастающаяся росписью, которую она сделала в волчьем логове, в буквальном смысле этого слова.

Я была одной из вампиров, независимой Бродягой в городе Домов – включая Дом, возглавляемый моими родителями. А художницей была моя лучшая подруга, женщина, родители которой колдуны, но которая отказалась от магии в пользу кистей и красок. А сегодня еще и в пользу большого количества шампанского.

Лулу Белл стояла возле своего творения – десятков обнаженных женских тел всех форм, размеров и оттенков – держа в одной руке бокал шампанского, а другой указывая на картину и что-то рассказывая восхищенной аудитории. Она миниатюрная, с блестящим каре темных волос, обрамляющих ее бледное лицо в форме сердца и зеленые глаза. На ней были пестрая туника и серые леггинсы, красные туфли на шпильках и огромные серьги-висюльки, и она очень сильно походила на модницу.

Вокруг нее воздух сотрясала музыка, изобилующая басами. Ее аудитория по большей части была одета в кожу. Оборотни, члены Северо-Американской Центральной Стаи, в основном являются волками, и они настолько же красивы. Сильные мужчины и женщины, энергия которых кажется осязаемой, как будто их жизненная сила настолько крепкая, что может на самом деле сгущать воздух.

– Она выглядит счастливой. – Мужчина, сказавший это, стоял позади меня, его темная кожа и короткие темные волосы резко контрастировали с яркой рубашкой на пуговицах с короткими рукавами.

Это был Тео Мартин, один из сверхъестественных Омбудсменов Чикаго – связующее звено между людьми и Суперами. Конкретно в его случае, бывший коп с хорошими мозгами, небольшой одержимостью супергероями и, как я узнала, комиксами, в которых они существуют.

Теперь и я сотрудница ОМБ, по крайней мере, временно. Роджер Юен, новый Омбудсмен города, дал мне подработку, когда мой план продолжить работу во французском Доме Дюма рассыпался в прах. Я помогаю Тео и Петре, еще одной сотруднице Офиса Омбудсмена, решать сверхъестественные проблемы, возникающие в Чикаго; я буду помогать им до тех пор, пока не закончатся выделенные средства – или пока, наконец, не исчезнут горы бумаг ОМБ.

– Она действительно выглядит счастливой, – согласилась я. – По крайней мере, частично это явное облегчение. Она беспокоилась, что не сможет закончить вовремя. Стая не стала бы переносить вечеринку.

Сегодня в баре Стаи начинают подавать пиво, сваренное Стаей. Они хотели, чтобы роспись была закончена к вечеринке, и отказались договариваться с Лулу о другом сроке. Оборотни, как правило, не придирчивы… кроме тех случаев, когда дело касается бизнеса.

Тео сделал глоток коричневого пива, которое походило больше на шоколад, чем на выпивку. Потом кашлянул.

– Оно… густое.

– В хорошем или плохом смысле?

Он покрутил жидкость в стакане, темное пиво в противовес белой пене.

– Такое чувство, будто мне нужны нож и вилка. Ты должна попробовать, Элиза. Сама понимаешь, твои вкусовые рецепторы отличаются от моих.

– Со всей этой кровью и всем остальным, – сухо произнесла я.

Тео криво усмехнулся.

– Со всей этой.

«Сейчас или никогда», – сказала я себе и взяла стакан, который он протянул, а потом сделала большой глоток… и была потрясена вкусом. Оно было кисловатым и терпким, многогранным и отдающим дымком.

Тео был прав. Не сказала бы, что оно было вкусным, но его многогранность была впечатляющей. Кто-то очень хорошо потрудился, чтобы заставить расцвести так много вкусов.

– Не думаю, что мне когда-нибудь понадобится снова его пить, – сказала я, глядя на Тео. – Но это… определенное достижение.

– Я не хочу пить достижение, – проговорил он. С этим я поспорить не могла.

Он махнул в сторону Лулу.

– Может, пойдем поздороваемся?

Лулу все еще беседовала со своими почитателями, кивая худощавому мужчине с седыми волосами, подстриженными под горшок. Я посмотрела на нее, дождалась, когда она наконец поднимет взгляд и осмотрится, а потом подняла свой стакан. Она подмигнула мне и вернулась к разговору.

– Готово, – сказала я. – Настоящий разговор может подождать, пока она не пройдет через свой строй воздыхателей. – Что давало нам время осмотреть помещение. Ведь нельзя бить людей, следящих за вечеринкой Суперов. Помимо оборотней, там была горстка полуголых нимф, которые господствуют над рекой Чикаго – некоторые из них заигрывали с членами Стаи – и несколько вампов из других Домов Чикаго.

– Привет! – Превратив слово в мелодию, Лулу протиснулась между мной и Тео, взяв нас за руки. – Всем весело?

Как по сигналу, один оборотень швырнул другого через всю комнату, этот полет сопровождал звук разбитого стекла. Зеваки заулюлюкали и захлопали в ладоши.

– Нет вечеринки лучше, чем вечеринка оборотней, – сказала Лулу. – Потому что вечеринка оборотней не прекращается после того, как выпито разумное количество выпивки.

– Я не уверен, что что-то другое может ее превзойти, – произнес Тео. – Возможно, это последняя вечеринка, на которой я должен присутствовать.

– Вечеринка отличная, – сказала я Лулу, поцеловав ее в щеку. – А роспись выглядит потрясающе. Поздравляю.

– За Лулу! – произнес Тео, и мы подняли свои стаканы.

– Спасибо, спасибо. Я до сих пор в шоке, что сделала это. – Она подняла взгляд к тому месте, где стена соединялась с потолком. – Я бы не стала касаться этого угла, – сказала она с улыбкой пикси, – если не хочешь извозиться в краске.

– Не буду, – ответила я. – И я сомневаюсь, что даже оборотни напьются настолько, чтобы в буквальном смысле карабкаться на стены.

– Как знать, – произнесла она, и кто-то на другом конце помещения подозвал ее. – Увидимся позже.

– Веселись, – сказала я, и она двинулась через толпу.

В помещении воцарилась тишина. Я огляделась, подумав, что она собирается произнести речь, или я ошиблась насчет влияния выпивки на оборотней, и кто-то на самом деле ползет к росписи. Но они замолчали не поэтому.

– Ну и ну, – произнес Тео, не отводя взгляда от прохода в другом конце помещения. – Посмотрите-ка, кто вернулся в город.

Я осмотрела толпу, и мой взгляд остановился там же, где и Тео.

Коннор Киин, принц волков, вернулся в город.

Если «бахвальство» можно использовать, как определение характера, то он его отточил.

Коннор высокий и широкоплечий, под упругой кожей твердые мышцы. У него темные, волнистые волосы, под густыми бровями бледно-голубые глаза. У него точеный подбородок, отмеченный сексуальной ямочкой на подбородке.

Он сын Апекса Северо-Американской Центральной Стаи, а в помещение он вошел как принц из королевской семьи. Я бы назвала это высокомерием, если бы он не мог подкрепить свои слова действием. Даже если бы я не знала, что за этой порочной внешностью скрываются отменные способности, забота о тех, кто вхож в его круг, и бесспорная преданность Стае, я бы сделала ставку на то, что однажды он станет Апексом. Его сила настолько внушительна, что по помещению кружили вихри магии.

Прошло несколько недель с тех пор, как я его видела, с тех пор, как мы отразили атаку группы фейри, намеревавшихся уничтожить Чикаго, заменив наш мир своим… и у нас с ним был поразительно хороший поцелуй.

Странно было целоваться с кем-то – хотеть целоваться с кем-то – кто в детстве сводил меня с ума. Но он вырос, стал другим человеком.

Он остался в Чикаго, чтобы помочь нам сражаться, несмотря на обязательства перед Стаей, из-за которых он должен был пересечь всю страну. Но когда сражение закончилось, долг снова воззвал. Не на Аляске, а на среднезападной территории Стаи, куда его отправили решать проблемы, возникшие во время поездки Стаи по стране.

Пока его не было, мы переписывались. Он рассказывал мне о драме, с которой разбирался, о внутренней и внешней политике Стаи. Я рассказывала ему о своих ежедневных взаимоотношениях с бумажками и Сверхъестественными. Будучи воспитанной вампиром – самым дипломатичным из Сверхъестественных – я достаточно умна, чтобы понимать контекст: принц волков уделяет мне время.

Его хищному взгляду потребовалось всего мгновение, чтобы пробежаться по тусовщикам и остановиться на мне. Когда в его глазах мелькнули удивление и удовольствие, я очень-очень обрадовалась, что вместо джинсов и кожи надела облегающее платье до икр глубокого черного цвета. Я оставила свои меч и ножны в лофте, но в подвязку на бедре заткнула кинжал, а каблуки на моих красных туфлях были достаточно тонкими и высокими, чтобы в случае крайней необходимости послужить настоящими стилетами[2]2
  Стилет (итал. stiletto от лат. stilus – «палочка для письма», «острый стержень») – колющее холодное оружие, кинжал итальянского происхождения с прямой крестовиной и тонким и узким клинком, в классическом варианте не имеющим режущей кромки (лезвия).


[Закрыть]. Мои длинные, светлые, волнистые волосы были завязаны лентой из темно-красного бархата и лежали на плече.

Коннор начал пересекать помещение, направляясь ко мне, как ракета с заданной целью. Ожидание было подобно электрическому заряду на коже.

Когда мы с Коннором были детьми – и недолюбливали друг друга – я видела его с множеством подружек. Всех цветов, форм и размеров. Все они были красотками. Я не ревновала к ним, но мне определенно было интересно, каково это – быть объектом его внимания, быть той, к кому он идет.

Это был кайф. Песня, низкая, сексуальная и соблазнительная.

– Негодница, – сказал он мне, когда подошел к нам. Это прозвище – пережиток нашего ледяного детства, но его тон был довольно теплым. – Тео.

– Ты не звонишь, – произнес Тео, – не пишешь.

Коннор не сводил с меня глаз, и я практически чувствовала, как моя кровь закипает от интенсивности его взгляда.

– Я писал тому, кому нужно было.

Эти слова вызывали трепет, эмоции все еще являлись шоком. Как и тот факт, что мы выросли из раздражающих врагов во… что-то совершенно другое.

– Как Колорадо? – спросила я.

– Ты катался на лыжах? – поинтересовался Тео.

Коннор покачал головой.

– У оборотней в Колорадо, которые не признают существование Стаи, были некоторые возражения относительно нашей поездки по тому, что они называют своей территорией.

Тео кивнул.

– Полагаю, Стая с этим несогласна?

– Да, но все решилось. Пока что.

Я выдвинула предположение:

– Потому что Стая перебралась через Колорадо, но у тебя все равно есть какое-то предчувствие?

– Есть такое дело, – согласился он, глядя на меня. – Я завтра снова уезжаю.

Разочарование, подобно туче, затмило желание. Прежде чем я успела спросить подробности, к Коннору подошел другой оборотень и что-то шепнул ему на ухо.

Это был мужчина, с русыми волосам, аккуратной бородкой и угловатыми бровями. Глаза у него были карие, губы сжаты в тонкую линию. В его лице, в его магии, было что-то знакомое. Но я не могла его вспомнить.

Оборотень что-то прошептал Коннору, отвернувшись, чтобы мы не могли прочитать по его губам.

Через мгновение Коннор кивнул.

– Десять минут, – произнес он, и мужчина ушел, не сказав нам ни слова.

– Какой он дружелюбный, – сказал Тео.

– Кто это был? – спросила я. – Он выглядит знакомым.

– Алексей Брекенридж, – ответил Коннор.

Мои бабушка и дедушка дружат с главой семьи Брекенриджей, Майклом-старшим. Но эта семья менее дружелюбно настроена по отношению к моим родителям. Алексей наш ровесник, но я много лет его не видела, да и до этого, наверно, всего несколько раз.

– Я и не знала, что Брексы теперь тусуются со Стаей, – сказала я.

– Он один из немногих, – сухо произнес Коннор. – Сейчас Брексы предпочитают жить в человеческом мире. Но Алексей со Стаей. Правда, он не очень общительный.

– Все хорошо? – спросила я.

– Будет. Все как обычно. И я бы хотел с тобой об этом поговорить. – Он посмотрел на Тео. – Не дашь нам минутку?

– Без проблем, – ответил он. – Я как раз собирался спросить оборотня о мясе. – Он пробился сквозь толпу и исчез, оставив нас с Коннором наедине.

Коннор посмотрел на меня, уголок его рта приподнялся в улыбке, которая была отчасти дерзкой, отчасти неуверенной. Он точно знает, кто он такой. Но мы оба все еще выясняем, кто мы друг другу. Наша история начинается где-то между многолетними подростковыми подстебами и неделями разлуки. Неловко, поскольку по большей части я предпочитаю, чтобы все было четко. Инструкции. Планы и методы работы.

– Привет, – сказал он.

– И тебе привет. Рада тебя видеть, – отважилась ответить я, и его лицо просветлело, а улыбка стала еще шире.

– Я тоже рад тебя видеть, Лиз.

– В Стае все хорошо? – тихо спросила я, не желая заставлять его оглашать внутренние распри на все помещение и ставя на то, что он скажет мне больше, чем сказал при Тео.

– Драма, – ответил он. – Почти так же плохо, как решать вопросы с вампирами.

– Ох, как смешно.

– Я так и думал.

Мы мгновение стояли, просто глядя друг на друга. В воздухе вокруг нас танцевали желание и беспокойство.

– Я еду в Миннесоту, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Я вытаращилась на него.

– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Миннесоту.

– Да. В Гранд-Бэй, на северном берегу Верхнего Озера. Красивое место. Мой кузен – точнее троюродный брат – проходит инициацию в Стаю, и я поеду туда. Ночь на дорогу туда, ночь проводим на церемонии инициации, ночь на дорогу обратно.

– Зачем тебе вампир на инициации Стаи? – Это общеизвестно закрытые мероприятия, только для членов семьи и близких друзей.

– Может, мне интересна твоя компания. Разве всегда должен быть скрытый мотив?

– Я вампир. Так что да.

Уголок его рта приподнялся.

– Колорадо был не последней проблемой Стаи. Инициация проходит внутри клана – небольшого сообщества – в котором есть проблемы.

– Какого рода проблемы?

– В том-то и вопрос. Клан замалчивает детали, и я хочу сам на это взглянуть. Мне нужно посмотреть лично, но я знаю, что буду относиться ко всему предвзято, а ты нет. И в случае, если возникнут проблемы, я знаю, что ты сможешь постоять за себя.

– Ты используешь меня из-за моего меча? – спросила я.

– Разве это не вампирская специализация? – Его глаза блестели.

– Одна из нескольких, – ответила я.

– Так, это значит «да»?

Я хотела ответить «да». Уехать вместе с ним в темноту и лес, дать нам шанс побыть вместе без давления Чикаго, наших семей или их ожиданий. Но это будет не отпуск, и там тоже будут свои проблемы.

Я окинула взглядом толпу. Стая заметила, что мы с Коннором разговариваем, и некоторые оборотни настороженно наблюдали за нами. По другим же все было совершенно ясно, их взгляды были холодными. По их мнению, вампиры высокомерны, расчетливы, требовательны, коварны. Они не собирались скрывать свое отношение к тому, что претендент на трон уделяет внимание вампиру.

Я не видела Миранду – одну из оборотней Стаи, которая обычно зависает здесь в штаб-квартире. У нее есть чувства к Коннору – и неприязнь ко мне, и не только потому, что я вампир. Учитывая ее поведение, когда Коннор объявил, что остается в Чикаго – и тот факт, что, по ее мнению, он нарушил свои обязательства перед Стаей – я также подозреваю, что она имеет планы на Стаю, желание стать Апексом и забрать трон у семьи Киин. Вероятно, она не единственная.

Их насмешки опаснее, чем они представляют. Не только потому, что я в полной мере способна о себе позаботиться – вампиры высокомерны не просто так – а потому, что их заинтересованность, в свою очередь, вызывает интерес.

Я – вампир. Но я не просто вампир.

Во мне есть нечто большее, чем клыки и бессмертие: внутри меня живет монстр, созданный – насколько я понимаю – из той же раздробленной магии, благодаря которой родилась я – единственный вампир, которого родили, а не создали при помощи укуса. У меня нет для него названия – я не хотела давать ему название – поэтому называю его только монстром и стараюсь его скрывать. Сложная задача, учитывая, что он имеет тенденцию подавлять меня, когда я уязвима – когда проливается кровь, когда высока опасность, когда угрожают другие монстры. И затолкнуть его обратно – та еще проверка моего контроля.

Коннор знает о существовании монстра; он единственный, кому я доверила эту информацию, и то он не знает полной истории происхождения. Лулу и Тео подозревают что-то необычное; они оба видели меня в режиме берсерка. Но я ничего им не сказала. Мои родители пребывают в полном неведении – относительно монстра, его влияния, моих теорий на эту тему.

Коннор предложил мне использовать монстра и силу, которой тот меня обеспечивает, вместо того, чтобы заталкивать его на задний план, что может помешать ему подавить меня. В последние две недели я пытаюсь давать ему больше пространства. Не партнерство, а признание.

«Сейчас», – решила, «как раз можно это сделать». Я позволю ему вылезти на поверхность и размяться, шевелиться и двигаться у меня под кожей, видеть мир моими глазами – но не настолько, чтобы мои зеленые глаза окрасились в особый оттенок темно-красного, как у монстра. Я встретила взгляды оборотней, позволила им увидеть, что я не напугана и более чем готова драться. Что я с нетерпением этого жду.

Большинство оборотней отвернулось – то ли от скуки, то ли удовлетворившись, то ли испугавшись, не знаю. Но я подозревала, что это не единственный раз, когда они на меня так смотрят или сомневаются в здравомыслии Коннора. Я хотела узнать больше о нем, о нас. Но учитывая эти взгляды, я не была уверена, что инициация – частное мероприятие оборотней – является для этого правильным средством.

– Не знаю, – ответила я, оглядываясь на него.

В его глазах вспыхнуло удивление; Коннор не привык, что ему отказывают. И подросток во мне был слишком рад, что именно я это сделала.

– Что это значит?

– Это значит, что я ценю приглашение и хотела бы увидеть инициацию. Но мы оба знаем, что будут… последствия.

– Последствия. – Его голос был унылым.

– Стае не очень-то нравится, что мы с тобой находимся в одном помещении. А если этим помещением будет тайная церемония? Это будет возмутительно. Тебя за это начнут критиковать. И твой отец, наверно, тоже.

Его хмурое лицо озарила дерзкая улыбка. Он шагнул ко мне, так близко, что я почувствовала тепло его тела.

– Тебе кое-что нужно обо мне узнать, Элиза.

Его голос был едва слышным шепотом. Слова – вызовом.

– И что же?

– Я могу справиться с критикой в мой адрес. И меня не очень-то волнует полемика. Дай мне знать, – произнес он, приблизив свои губы к моим. Потом он отошел и улыбнулся, его лицо было довольным и дерзким, а потом он исчез в толпе.

Глава 2

Когда Лулу нашла меня несколько минут спустя, мое сердцебиение наконец начало замедляться, а вампирская броня вернулась на место.

– Куда он едет? – спросила она, беря с маленькой тарелочки птифур[3]3
  Птифур (фр. petit four «маленькая печь») – ассорти из разного маленького печенья (или пирожных), которое чаще готовится из одинакового теста, но отличается оформлением и добавками. Чаще птифур готовят из бисквитного и песочного теста, наполняя разными начинками и украшая кремом или глазурью. Эти мини-закуски, рассчитанные буквально на один укус, подаются в ассортименте в конце еды (к кофе, чаю, коктейлям).


[Закрыть] пастельного цвета.

– Не знаю. Алексей Брекенридж передал сообщение, и ему нужно было с этим разобраться.

– А, таинственный внучок.

Я взглянула на нее.

– Ты его знаешь?

– Конечно. В конечном итоге все являются в штаб-квартиру. Но он не удостаивает разговором таких, как я.

– Потому что ты не состоишь в Стае?

– Наверное, потому что я не из аристократии. Брексы, – проговорила она с легким отвращением. Она взяла еще одно пирожное, откусила кусочек и скривила лицо. – Фу. Малиновое. Хочешь?

Я протянула ей ладонь, и она положила на нее надкушенный кубик.

– Вкусно, – сказала я, доев остатки. – Мне нравится.

– Ты чокнутая. Малина – это шары дьявола.

– Мне… на это нечего ответить.

– Хорошо. Я не хочу ни есть, ни говорить о них. Расскажи-ка мне о своих делах с принцем.

– Стоит ли говорить, что мои дела тебя не касаются?

Она фыркнула.

– Нет. Все твои дела принадлежат мне. Это входит в пакет аренды. – Она окинула взглядом оставшиеся птифуры и выбрала блестящий шоколадный кубик.

Я сдалась:

– Завтра он уезжает в Миннесоту на инициацию родственника. Гранд-Бэй, штат Миннесота. Это на Верхнем озере.

Она нахмурилась.

– Черт подери. Если его пребывание в Чикаго не является приоритетным, нежели, ну знаешь, его семья, друзья, биология и будущее положение Апекса, то ваши отношения никогда не сдвинутся с мертвой точки.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица, растягивая удовольствие от ее раздражения так долго, как могла. Вот она дружба.

– Ага, – сухо произнесла я. – После твоих слов он выглядит настоящим придурком.

– Я просто хочу, чтобы ты время от времени уходила из лофта.

Я посмотрела на нее, выгнув бровь.

– Я нарушаю твои планы? Нам нужно вешать «носок на ручку двери»[4]4
  В Штатах в общагах принято вешать на дверную ручку носок или какой-то другой предмет, когда в комнате уединяется парочка.


[Закрыть]?

– Господи, нет, – ответила она, поставив пустую тарелку на ближайший журнальный столик, который уже был ими заставлен, а потом отряхнула руки. – Если бы меня хоть как-то интересовал поиск свиданий в Чикаго, я бы… Ну, для меня быть менее заинтересованной в этом буквально невозможно.

Это означало, что мы обе проводили время в лофте, который делили с тех пор, как я вернулась в Чикаго. Потому что она настолько же великодушна, насколько талантлива, и, вероятно, пришло время признаться.

– Он хочет, чтобы я поехала с ним в Миннесоту.

– Погоди. Что? – Она выпучила глаза. – Это здорово.

– Ага, – согласилась я. – Так и есть.

– Тебе придется обсудить с отцом политические последствия. И поговорить с Юеном об отпуске.

Я приподняла брови.

– Я еще не решила, поеду ли.

Она лишь фыркнула.

– Конечно, поедешь. Твой папа будет в восторге, потому что это альянс. Юен будет доволен, потому что ты будешь сопровождать оборотня на культурное мероприятие оборотней. Это прямое повышение по лестнице ОМБ.

– Звучит отвратительно.

– Так оно и есть. – Она окинула меня взглядом и решительно кивнула. – Ты едешь в Миннесоту.

Но у меня уверенности было куда меньше.

* * *

Уже почти рассвело, когда мы выбрались из беспилотного такси перед лофтом Лулу в Ближнем Норт-Сайде. И мы несли пакет с остатками закусок и кувшином пива, от которого мы не смогли отказаться.

– Насколько она разозлится? – спросила Лулу, когда мы вошли в здание, и она вытащила ключи, чтобы отпереть дверь.

«Она» – это наша третья соседка. Элеонора Аквитанская[5]5
  Алиенора Аквитанская (фр. Aliénor d'Aquitaine; ок. 1124 – 1 апреля 1204, Фонтевро) – герцогиня Аквитании и Гаскони, графиня Пуатье с 1137 года, королева Франции в 1137–1152 годах, королева Англии в 1154–1189 годах, одна из богатейших и наиболее влиятельных женщин Европы Высокого средневековья, дочь герцога Аквитании Гильома X и Аэнор де Шательро. Алиенора была супругой двух королей – сначала короля Франции Людовика VII, а затем короля Англии Генриха II Плантагенета, матерью двух английских королей – Ричарда I Львиное Сердце и Иоанна Безземельного. Женщина удивительной красоты, характера и нравов, выделяющих её не только в ряду женщин-правителей своего времени, но и всей истории.


[Закрыть], элегантная кошка с черным мехом, отказывающаяся откликаться на что-либо короче своего полного имени.

Насколько нам известно, технически она не демон, но у нее такой же характер и поведение.

Отперев дверь, Лулу медленно ее открыла. Мы посмотрели вниз и обнаружили, что в коридоре, ведущем в лофт, кошки нет.

– Вот дерьмо, – пробормотала Лулу. – Это плохой знак.

– Вовсе нет.

– Что ж, пора в бой.

Мы осторожно зашли внутрь, закрыли и заперли дверь, а потом заглянули за угол – вампир и дочь двух колдунов, проверяющие поле битвы на наличие врага.

Мы обнаружили ее на выступе рядом с поперечной полосой окон, растянувшуюся и томящуюся в свете лампы, которую мы для нее оставили.

Элеонора Аквитанская открыла один зеленый глаз, сочла наше прибытие ничем непримечательным и снова его закрыла.

– Нам дали от ворот поворот, – сказала Лулу, пересекая лофт, чтобы убрать закуски в холодильник.

– Кувшин? – спросила я.

Она посмотрела на него и скривилась.

– Я не хочу это пить. Я признательна за выпивку – как в тот раз, когда выпила порцию пастернакового супа – но больше не хочется.

– Аналогично, – произнесла я. – По крайней мере, относительно пива. Я никогда не пробовала пастернакового супа.

– Ты не много упустила.

Я поставила сосуд на стойку.

– Может, смешаешь его с краской? Сделаешь что-нибудь креативное для Стаи?

– Что-нибудь, пахнущее кофе, выпивкой и старыми комнатными растениями, обзаведшимися ребенком?

– Кажется, это камень в мой огород?

Лулу вытащила из-под стола табурет и плюхнулась на него.

– Я с ног валюсь. – Она провела рукой по волосам, и я увидела у нее под глазами тени. – Я рада, что роспись закончена. Рада, что довольна Стая. Рада, что вечеринка завершилась.

– Она великолепна, разумеется, они довольны, и ты всегда радуешься по окончанию вечеринок.

– Я лучше поработаю, чем буду вести пустые разговоры с незнакомцами. – Она зевнула и посмотрела на окна. – У тебя не так много времени до рассвета. Тебе бы лучше паковать шмотки. Или укладываться в постель.

Горизонт только начинал краснеть.

– Глупо ехать, верно? Проехать на мотоцикле тысячу километров с вероятно будущим Апексом Северо-Американской Центральной Стаи и вторгнуться на церемонию Стаи?

– Ты не упоминала, что у тебя будет первая вылазка на выходные с парнем, в которого, по твоим словам, ты «влюбляешься».

– Именно так, – призналась я. – Я не беспокоюсь о том, что проведу с ним время. Наверное, стоило бы, поскольку выезд из города – серьезный шаг, а нам, вероятно, его делать еще рано. Да мы в одном-то штате вместе прожили совсем ничего.

– Вы знакомы уже двадцать лет. Ваши родители – друзья.

– Да, но это подразумевается, как свидание? Или, поскольку он хотел узнать мое мнение, это какое-то детективное задание?

– Разве это имеет значение? То есть, вы совместите и то, и другое.

– Верно.

– Ты хочешь поехать?

Я обдумала это.

– Да. Но это не значит, что это хорошая идея.

– Кого волнует, хорошая ли это идея? То, что ты этого хочешь – достаточная причина. Он поедет на чертовом байке, а ты бессмертна. Ты будешь гостем вероятно будущего Апекса. У тебя диплом по социологии Суперов, и ты станешь свидетельницей священной церемонии Стаи. И да, из-за поездки это будет не совсем свидание.

Лулу нахмурилась и, задумавшись, прикусила губу.

– Это не значит, что тебе не следует быть осторожной. Иметь отношения с оборотнем будет непросто. Тебе придется остерегаться Стаи. Соображать, что к чему. Да, ты вампир, а он оборотень, и ты ступаешь на его территорию. Миранда уже тебя ненавидит.

– Ее не было на вечеринке.

– Я заметила. Я уже несколько дней не видела ее в здании. Может, она на Аляске, так что она – проблема Джеффа и Фэллон. – Фэллон – тетя Коннора, а Джефф ее муж. Они повели стаю в Аврору, на Аляску, когда Коннор решил остаться и сражаться с нами.

Лулу нахмурилась.

– Может, она и уехала, но было еще несколько оборотней, которые бросали на вас с Коннором злобные взгляды.

– Заметила, да?

– Сложно было не заметить. Но ты чертов вампир, и не испугаешься мужчину, который в тебя влюблен, из-за незнакомцев, нервничающих по этому поводу.

Я поморщилась.

– Я представила себе волосатых, голых байкеров в кружевных трусиках[6]6
  Имеется в виду фраза «have their panties in a twist», которая на русский переводится как «нервничают по этому поводу», но дословно означает «перекручивают трусики».


[Закрыть].

– Волки в трусиках. Волчишки в трусишках. – Она махнула рукой. – Дело в том, что ты бессмертна, и, я думаю, ты должна этим воспользоваться. Что самое худшее может случиться?

– Меня могут заколоть.

– Это маловероятно. Но мы до сих пор не выяснили истинную причину, по которой ты должна поехать.

– Мы приближаемся к окончанию обратного отсчета?

– Я создаю драматическую напряженность. Ты должна поехать, – она замолчала, по-видимому, для большей драмы, – потому что это, черт возьми, оно. Выбраться в люди и потусоваться. А не сидеть в чертовом офисе и быть сверхъестественным бюрократом.

– Эй, – произнесла я, немного обиженная этим замечанием. – Моя жизнь перевернулась с ног на голову, и через несколько дней я получила работу в своей области. И Команда Омбудсмена – хорошие ребята. – Хорошие, исполнительные ребята.

– Я знаю, – сказала Лулу. – Ты сделала все, что могла, когда Дюма бросил тебя на произвол судьбы, и я все еще из-за этого злюсь. Ты не раскисла. Ты получила работу, вносишь вклад в свое сообщество и помогаешь оплачивать аренду, что мне очень нравится. Но стол в ОМБ – не твоя судьба, Лиз.

– Моя судьба? – спросила я, немного удивившись, что она размышляла над чем-то таким… сверхъестественным. Лулу работает с оборотнями, а ее соседка вампир. И как правило предпочитает оставлять все суеверия нам.

– Твоя судьба. Мне не суждено быть бухгалтером. А тебе не суждено быть бюрократом.

– А кем мне суждено быть?

– Понятия не имею, – ответила она. – Ты все еще развиваешься. Ты была подростком Элизой, Парижской Элизой, промежуточной Элизой, а теперь… – Она пожала плечами. – Посмотрим. Но ты будешь чертовски ближе к выяснению этого там – в лесу с волком – а не в офисе, строча отчеты о поведении Речных нимф.

– Это был очень хороший отчет. Там было восемьдесят семь примечаний.

– И график, – произнесла Лулу, а потом подошла к дивану и легла на спину, закрыв глаза. – Лес, волки, виски и приглашение от самого принца. Это то, от чего ты не можешь отказаться.

– Может быть, – неуверенно сказала я. И встала. – Я пошла спать, пока солнце не взяло на себя работу кола.

– Если ты завтра поедешь, я съем остаток твоего йогурта. Ты покупаешь дорогие вещи.

– Думаю, это вполне справедливо. Но я, наверное, не поеду.