Текст книги "Она должна была стать идеальной женой"

Автор книги: Хелен Уорнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава двадцать седьмая

Я наконец-то уговорила Бена уехать, хотя он дол-го сопротивлялся. Ему не хотелось оставлять Джо. Он завел машину и обернулся в сторону крыльца, где одиноко стояла она.

– Может, останемся? Мне кажется, будет неправильно оставить ее сейчас.

Я не собиралась оставаться ни секундой дольше, чем необходимо, поэтому сердито посмотрела на него:

– Нет. С ней все будет в порядке. Нужно отвезти домой Элоди.

Еще немного подумав, Бен наконец тронулся с таким видом, будто вот-вот разрыдается. Я ждала, что он спросит, как для меня прошел этот день, но он не проронил ни слова. Я решила, что он дуется из-за того, что я заставила его сесть за руль. Иногда он был сущим эгоистом. Я громко вздохнула.

– Ладно, – в конце концов сказал он усталым и раздраженным тоном. – В чем дело?

Я недоверчиво посмотрела на него:

– Разве ты не заметил, как сегодня обращалась со мной твоя мать? Она просто смешала меня с грязью! А на Элоди даже почти и не взглянула…

Бен нахмурился:

– Ты несправедлива, Белла. Хоронили ее мужа – она просто в шоке.

– Что-то этот шок не помешал ей лебезить перед Мэттом и Фрейей, не говоря уже о том, что с Шарлоттой она себя вела так, будто это она ее невестка, а не я! Бен, ты просто не представляешь, как мне сегодня было тяжело!

Бен устало потер лоб.

– Не думаю, что мама намеренно хотела тебя расстроить.

Я фыркнула. Так игнорировать меня она могла только намеренно.

– Я была для нее пустым местом с той самой минуты, как мы приехали. Просто поздоровалась, развернулась и потопала на кухню, даже не попытавшись взять на руки Элоди. Хотя, казалось бы, должна была очень хотеть ее повидать.

– Я же сказал – наверняка ее мысли были заняты другим. Послушай, Белла, оставь ее в покое.

Бен выглядел усталым и расстроенным, но я не могла испытывать к нему сочувствия.

– Ее же не беспокоило, что я чувствую, когда она упросила твою бывшую прийти и сесть рядом с нами. Да еще и пропустила ее вперед так, чтобы я почувствовала себя лишней.

Я почувствовала подступающие слезы. Бен раздраженно вздохнул:

– Ты и сама не особо стремилась общаться, верно?

– Я пыталась! – крикнула я, утирая слезы, покатившиеся по щекам. – Но ты слишком старался не обращать на меня внимания, чтобы это заметить!

Я вызывающе посмотрела на него в ожидании ответа, но он лишь сильнее сжал руль и уставился на дорогу.

– Ты этого даже не отрицаешь! – добавила я, понимая, что уже почти довела его.

– Ох… бога ради! – Бен хлопнул ладонью по рулю. – Мы хоронили моего отца, Белла! Зачем ты так?!

Я никогда не видела прежде, чтобы он так срывался, и от неожиданности вздрогнула.

– Бен! Не будь таким агрессивным! Ты путаешь меня и Элоди.

Словно в подтверждение моих слов Элоди, мирно спавшая в детском кресле, начала плакать. Я повернулась к ней, чтобы успокоить, и вскоре она снова начала засыпать. Я с отвращением посмотрела на Бена. Он и впрямь думал только о себе и за весь день даже почти не взглянул на дочку.

Я снова уселась, ожидая, что Бен, как обычно, начнет извиняться, но он просто молча вел машину. Тяжелый оранжевый шар солнца перед нами быстро скрывался за краем фиолетового неба. Вид был потрясающий, но я едва его замечала, лихорадочно размышляя.

– Значит, теперь дуешься?

Бен вздохнул:

– Нет, Белла. Я не дуюсь. Я просто пытаюсь разобраться в сегодняшнем дне. Это было ужасно.

– Да, – тихо согласилась я, сложив руки на коленях. – Рада, что все закончилось.

Бен не ответил.

– И теперь мы хотя бы можем сосредоточиться на переезде.

– Да.

Бен при всем желании не мог бы сказать это более безразличным тоном. Я подумала, не оставить ли этот вопрос на потом, но мне этого не хотелось. Нужно было дать ему понять, что я передумала, поэтому я продолжила:

– Знаешь, а может быть, не стоит все-таки переезжать в Саффолк? Может быть, в Суррее будет лучше?

Бен нахмурился и напрягся, будто собираясь с духом для ответа.

– Нет, Белла. Ты так настаивала на Саффолке и на том, чтобы быть ближе к моим родителям, что я ума не приложу, с чего это ты вдруг передумала.

Я мысленно закатила глаза. Конечно же, он понятия не имел, почему я вдруг передумала. Если бы он знал, это бы все изменило.

– В любом случае, – озабоченно добавил он, – уже поздно.

– Вовсе нет, – я махнула рукой, ведь контракт еще не был подписан, а значит, еще ничего не было решено. – Мы еще можем отказаться от покупки дома в Саффолке.

– Нет. Ты настояла на Саффолке, поэтому мы туда переедем. И мне нравится дом. К тому же будет хорошо оказаться поближе к маме, ведь она теперь осталась совсем одна…

Мне не понравился его необыкновенно вызывающий тон. Обычно он просто соглашался с моими словами, но в этот раз меня тревожила его решительность.

– Это должно быть совместное решение, – фыркнула я.

Я понимала, что это, в общем-то, было полностью мое решение. Я не давала Бену права голоса при осмотре домов и, если уж на то пошло, выбрала его сама.

– Это и есть совместное решение. Мы ведь вместе его выбрали, помнишь? – сказал Бен. – Впрочем, честно говоря, ты не особо интересовалась моим мнением при выборе, верно?

Я и не думала, что он, оказывается, прекрасно понимал, что я не давала ему слова.

– Только не играй со мной в эти игры, Бен, – сказала я, переходя в оборону. – Пока ты срывался с места по первому зову маменьки, мне приходилось все решать самой. Поэтому теперь я решила, что нам будет лучше в Суррее.

– Напомни-ка, как далеко это от дома твоей матери?

Я театрально закатила глаза:

– Господи! Помощь моей мамы с Элоди нам не помешает, поэтому хорошо, что она будет рядом.

– Моя мама тоже может помочь, особенно теперь, когда она осталась одна. Это даст ей возможность сосредоточиться на чем-то.

Я не верила своим ушам. Бен никогда прежде мне не перечил, и это мне совсем не понравилось.

– Она не так хорошо ладит с Элоди, как моя мама. Я не хотела бы оставлять малышку с ней. Сегодня твоя мама совсем не обращала на нее внимания…

– Ну, думаю, если она сегодня хоронила мужа, то, наверное, никак не могла уделять все внимание Элоди.

– Только не надо сарказма, Бен, – я сердито взглянула на него, надеясь, что он, как обычно, пойдет на попятную. Но он был в необыкновенно мрачном настроении и не собирался так легко сдаваться.

– Разумеется, моя мама не так хорошо ладит с Элоди, как твоя, – процедил он сквозь зубы. – Потому что у нее не было такой возможности. Если бы она провела с девочкой столько же времени, сколько и твоя мама, она оказалась бы ничуть не хуже. И это не ее вина, что ее не подпускали к Элоди в первые месяцы жизни.

Он замолчал и судорожно сглотнул комок в горле. Только бы он не заплакал…

– Она сама виновата, что так набросилась на меня в Рождество, – ответила я в полной уверенности, что уж тут-то правда на моей стороне. – И с тех пор не так уж сильно и пыталась извиниться. Нет, учитывая наши натянутые отношения, я полагаю, что в Суррее нам будет лучше.

Я сказала это решительным тоном, не оставляющим ни малейшего сомнения, что я передумаю. Теперь ни за что не перееду ближе к его матери, вот так!

Бен плотно сжал губы. Я видела, что он думает продолжить перепалку, но совсем измотан, и остаток пути проделал практически в полном молчании, давая лишь односложные ответы на мои вопросы. В конце концов я сдалась и решила немного вздремнуть. От выпитого вина меня клонило в сон, потому что я от него отвыкла.

Когда мы вернулись в лондонскую квартиру, я сразу уложила Элоди в кроватку и вернулась на кухню, где застала Бена сидящим в глубокой задумчивости за столом с бокалом красного вина. Я достала из шкафа бокал и налила в него ледяной воды из холодильника. Я почувствовала огромное облегчение оттого, что этот день наконец-то закончился, и чокнулась с Беном.

– Ну, твое здоровье! – сказала я, ободряюще улыбнувшись.

Бен поднял бокал без особого воодушевления, не глядя мне в глаза.

– Да ладно тебе, Бен. Прекрати дуться, пожалуйста. – Мое терпение было на исходе.

– Я не дуюсь, – сдавленным голосом ответил он. – Я просто расстроен. Все еще не могу поверить, что отца и в самом деле больше нет. Что я больше никогда его не увижу. Что Элоди вырастет, не зная его. От всего этого мне становится невыносимо грустно.

Я не собиралась задумываться об отсутствии Питера в жизни Элоди по причинам, которые Бену все равно было не понять.

– Ну, моего она тоже не узнает, так что тут у нас получается ничья, так ведь?

– Боже мой, Белла! Это же не соревнование!

От удивления у меня отвисла челюсть. Я не могла поверить, что он способен на такую дерзость.

– Я этого и не говорила. Хватит додумывать за меня.

Бен фыркнул и покачал головой.

Меня захлестнула непреодолимая волна ярости.

– Не смей на меня фыркать! С меня хватит!

– Знаешь, не только с тебя!

Я сама не помнила, как это случилось. Я не помнила, как бокал вылетел из моей руки. Я просто смотрела, словно откуда-то сверху, как он ударяется о стену над головой Бена и рассыпается красивым сверкающим дождем на мелкие осколки. Потом, словно в замедленном движении, я дергала его за волосы и колотила с силой, которая шла откуда-то из глубины. В каждом моем ударе, казалось, заключалась боль от предательства Питера.

Бен вскинул руки, словно пытаясь защититься.

– Прекрати, Белла! – орал он, но я не слышала.

Я словно была под водой, и все происходившее было приглушенно и замедленно.

Наконец я выбилась из сил и остановилась, глубоко дыша от изнеможения. Сознание полностью вернулось ко мне, и я посмотрела на съежившегося Бена, потом развернулась на месте и ушла в ванную. Я захлопнула дверь и закрыла ее на замок, села на край ванны и трясущимися руками открыла краны на полную.

Я посмотрела на костяшки пальцев, покрасневшие и уже начавшие опухать. Не понимаю, что на меня нашло. Искалечила ли я его? Точно нет. Я была слишком маленькой, чтобы причинить серьезный вред такому верзиле. Подождав, пока ванна наполнится, я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Потом залезла в горячую воду и погрузилась в нее, стараясь не смотреть на руки, пока натирала тело мылом.

Через несколько минут мое сердце забилось ровнее и я пришла в себя. Расслабилась и закрыла глаза, говоря себе, что мне это все просто почудилось. Может быть, я ненадолго заснула в ванне и мне все это приснилось? Скорее всего, так оно и было.

Я лежала в ванне, пока не почувствовала себя спокойной, умиротворенной и полной сил. Выйдя из ванны, я обернула тело полотенцем, а другое намотала на голову на манер тюрбана. Протерла запотевшее зеркало, чтобы посмотреть на свое отражение, и улыбнулась, увидев, что выгляжу как обычно. Ничего не произошло. Мне это просто приснилось. Во всяком случае, я собиралась этому верить.

Я открыла дверь и вышла в коридор. Я уже собиралась пройти в спальню, как заметила, что Бен стоит в дверях и смотрит на меня с неподдельным ужасом.

– Что это ты тут стоишь? – спросила я с приветливой улыбкой. – Как будто привидение увидел!

Бен нахмурился. Он казался очень озадаченным.

– Белла, нам очень нужно поговорить о том, что только что случилось, – его голос дрожал, а в глазах блестели слезы.

Я удивленно подняла брови:

– Ты о чем? Ничего не случилось.

Бен покачал головой, не веря своим ушам:

– Ты напала на меня!

– Не было такого. Не говори глупостей! Как такая маленькая женщина, как я, могла напасть на кого-то? Тем более на здоровенного увальня вроде тебя. Похоже, ты бредишь. Послушай, – сказала я, стараясь говорить более мягким и сочувственным тоном. – День сегодня был долгий и очень трудный. Для нас обоих.

Бен стоял разинув рот и чуть поморщился, когда я положила ладонь ему на плечо.

– Так что почему бы нам не лечь пораньше и не попытаться забыть обо всем? Давай напомним друг другу, почему значение имеем только ты и я. Нам больше никто не нужен. Вдвоем нам лучше всего.

Бен несколько секунд молча смотрел на меня, потом медленно кивнул и позволил взять его за руку и увлечь в спальню.

Часть третья

Глава двадцать восьмая

Год спустя

Джо смотрела на экран мобильного в напряженном ожидании ответа от Бена. Она бы предпочла позвонить ему, а не писать, чтобы хотя бы услышать его голос, но знала, что это бесполезно. Белла явно не пропускала ее звонки ни по стационарному телефону, ни по мобильному.

Экран оставался пустым, и Джо, со вздохом положив трубку, прижалась лбом к холодной гранитной столешнице. Камень на ее душе стал еще чуть-чуть тяжелее. Спустя некоторое время она подняла голову и посмотрела в окно на угрюмое серое небо, раскинувшееся над волнистой зеленью лужаек, усыпанных первыми осенними листьями. Казалось, она слышала собственное дыхание, отражавшееся эхом от четырех стен пустой кухни.

Боль от потери Питера не оставляла ее, и хотя она начинала привыкать жить без него, иногда ей становилось даже больнее, чем в день его смерти. Сколько раз скорбь подкрадывалась совершенно неожиданно в тот миг, когда она начинала автоматически набирать его номер, или на экране телефона выскакивало напоминание о каком-нибудь событии, которое было записано как ежегодное, или в супермаркете она клала в корзину что-нибудь, что ел только он. Всякий раз это оказывалось настоящим потрясением.

А еще понимала, что справилась бы с этим намного лучше, если бы не потеряла еще и Бена. После похорон он практически исчез из ее жизни. Они с Беллой тут же отказались от покупки прекрасного дома, который они нашли неподалеку, и вместо этого переехали в Суррей, «чтобы быть поближе к матери Беллы», как со смущением сказал Бен. Его слова еще сильнее ранили ее.

Несмотря на раздражительность Беллы, Джо очень хотела, чтобы они жили рядом. Она представляла себе веселые теплые летние дни, когда можно было бы ходить с Элоди на пляж или гулять по живописным окрестностям, надеясь, что забота о малышке придаст ей сил и заполнит пустоту, оставшуюся после смерти Питера. Но эти мечты умерли сразу вслед за ним.

Теперь, когда Бен звонил ей, что случалось нечасто, он делал это украдкой и поспешно, словно боясь, что Белла застанет его за неподобающим делом. Сначала он мог звонить ей с работы, но после переезда Белла настояла, чтобы он оставил работу и сидел дома с Элоди, а она вернулась к работе в городе. По-видимому, она получила повышение и хотела сосредоточиться на карьере. Джо знала, что Питер был бы против ухода Бена с работы, но сама относилась к этому спокойно и была рада, что сын на время может позаниматься домашними делами.

Поскольку Питер купил им дом и оставил большое наследство, Бену заработок был не особо нужен, поэтому он уступил требованиям Беллы без возражений.

После похорон Джо видела Элоди разве что во время видеозвонков. Когда она осторожно попыталась пригласить их к себе на Рождество, глаза Бена тревожно расширились, и Джо поняла, что он боится даже заговорить об этом с Беллой, поэтому просто отмахнулась небрежным жестом и бодрым «а… ладно». Она не хотела делать ничего такого, что поставило бы его в неловкое положение перед женой.

Тревога за сына разъедала ее, словно ржавчина постепенно разъедает металл. Она заметила, что Бен похудел – даже слишком – и взгляд его всегда был затуманен тревогой. У него всегда были красивые одухотворенные глаза с легким озорным блеском, а теперь они просто тупо смотрели на нее с экрана. Он был одинок – она чувствовала это очень хорошо, ведь она и сама была одинока.

Эмма старалась общаться с матерью как можно чаще, но из-за работы ей приходилось быть постоянно в разъездах, да и Джо не хотела взваливать на нее груз собственных тревог и печалей, поэтому при каждом разговоре силилась казаться бодрой. Только когда дочь заезжала в гости, Джо могла по-настоящему расслабиться и рассказать Эмме, как она обеспокоена. Но они могли лишь сидеть друг напротив друга, беспомощно качая головами и пытаясь понять, почему Бен позволил Белле так разделить семью.

Джо глубоко вздохнула и снова посмотрела на упрямо молчавший телефон. Сама не понимая, что делает, она набрала номер Шарлотты.

– Привет, Джо! – в голосе Шарлотты смешались радость и тревога. – Все хорошо?

Услышав мягкий голос Шарлотты, Джо не смогла сдержать слез и на секунду просто утратила дар речи.

– Джо? – спросила Шарлотта. – Что случилось?

– Ох, Шарлотта!.. – Джо не выдержала и разрыдалась. Долгие месяцы скорби и тревоги прорвали плотину самообладания и хлынули наружу бурным потоком.

– Боже мой, Джо, что стряслось? Пожалуйста, успокойся, возьми себя в руки… – Сочувственный тон Шарлотты и тепло ее слов лишь усилили поток слез – уже давно никто не был с ней сердечным.

Спустя несколько мгновений рыдания немного утихли, и она смогла сбивчиво заговорить.

– Это Бен… – еле выдавила она. – Я за него очень беспокоюсь.

Последовала долгая пауза, после чего Шарлотта ответила:

– Понимаю, Джо. Мы все беспокоимся.

Джо перестала плакать, услышав, что еще кто-то разделяет ее чувства.

– Правда? А я думала, что это только меня волнует.

Шарлотта тяжело вздохнула:

– Нет. Мэтт и Фрейя чувствуют то же самое.

Мы больше вообще не получаем от него известий.

Он – словно призрак, рассеявшийся в одну ночь. Джо вспомнила, как Питер сказал о Белле: «Она, словно призрак, возникла из ниоткуда». И вот теперь Бен стал призраком, рассеявшимся в одно мгновение. В этом была определенная ирония.

– Это все из-за нее, – тихо сказала Джо.

– Я знаю. Ей удалось оторвать его от всех, кто его любил, – голос Шарлотты дрогнул. – Прости меня, Джо. Это все я виновата!

– Нет! – резко ответила Джо. – Это не так. Это она виновата.

– Если бы я не поступила как дура и не бросила его, он никогда не встретился бы с ней, и мы бы уже были женаты и, возможно, уже нянчили бы первенца… – Ее голос затих.

Джо на секунду прикрыла глаза, представляя, как все могло бы сложиться. Она ничуть не сомневалась, что и Питер был бы жив. Это стресс из-за ситуации с Беллой привел к его смерти, в этом она была твердо убеждена.

– Что ж, нет смысла думать о том, что могло бы быть. От этого никому лучше не станет, – вздохнула она.

– Да, – согласилась Шарлотта. – Пожалуй, не станет. Джо, что я могу сделать? Что могут сделать Мэтт с Фрейей? Можем же мы сделать хоть что-то!

– Честно говоря, не знаю, – задумалась Джо. – Все так страшно и странно. Понятия не имею, как быть дальше…

– Почему бы нам не заехать к тебе в выходные? Мы могли бы придумать план.

Джо тут же воспрянула духом.

– О, Шарли! Это было бы здорово! Как думаешь, Мэтт с Фрейей смогут приехать?

– Я их спрошу. Знаю, что они беспокоятся не меньше нас, поэтому уверена, что они постараются.

– И я бы очень хотела повидать Берти! – воскликнула Джо, в которую мысль о встрече с трехмесячным малышом Мэтта и Фрейи словно вдохнула новую жизнь.

– Положись на меня, я все организую, – сказала Шарлотта, вернувшись в обычное спокойное, серьезное состояние.

– Спасибо, Шарли! Ты не представляешь, как сильно мне уже помогла!

Джо положила трубку. Так хорошо ей не было уже несколько недель, и она пожалела, что не позвонила Шарлотте раньше. Если бы… задумалась она, но тут же отогнала эту мысль. Жить прошлым не имеет смысла. Сейчас надо сосредоточиться на будущем и на том, как вернуть сына.

Глава двадцать девятая

Я посмотрела на часы на стене кабинета. Был уже почти полдень, время для дневного сна Элоди. Я позвонила Бену на мобильный и с нарастающим раздражением прослушала шесть гудков, прежде чем он переключился на голосовую почту.

– Где тебя черти носят? – прошипела я в автоответчик, прежде чем дать отбой, еле сдержавшись, чтобы не грохнуть трубку об стол.

Я нажала на «поиск друзей» в навигаторе телефона и, к ярости своей, обнаружила, что он в городе, а не дома, где ему следовало бы находиться. Как же это, черт возьми, на него похоже! Шатается по магазинам, в то время как Элоди пора спать. Мне так и не удалось вбить в его тупую башку, как важно твердо придерживаться распорядка дня. Те несколько раз, когда он отклонялся от режима, малышка неизменно просыпалась среди ночи и не могла сомкнуть глаз. Что ж, сегодня ночью к ней будет вставать этот эгоистичный мерзавец.

Пока я раздумывала, не набрать ли его еще раз, в дверях кабинета появился Маркус. Он широко улыбался. Я быстро сменила хмурое выражение лица на веселое и прощебетала:

– Кто-то сегодня явно в хорошем настроении.

Он вошел в кабинет и присел на край моего стола, как всегда поступал, когда я была его личным помощником. Я не знала, стоит ли оскорбиться и напомнить ему, что после моего повышения так больше поступать не стоит.

– Да, в чертовски хорошем! Похоже, тот новый клиент, которого ты привела, оказался очень удачным.

– Лео? – я вскинула брови, будто бы удивляясь этому известию. – Рада это слышать.

– Не напомнишь, как ты с ним познакомилась? – Маркус чуть прищурился.

Он явно подозревал, что мои отношения с Лео выходят за рамки платонических, и не скрывал ревности.

Я небрежно махнула рукой:

– Долгая история… Но я рада, что он оказался так полезен для «Нортон».

Мне не хотелось, чтобы Маркус слишком много знал о моих отношениях с Лео, чтобы он не начал задумываться, сколько конфиденциальной информации я могла передать тому в попытках убедить вложить свое значительное состояние в «Нортон». Именно это в конце концов и обеспечило мне повышение.

На самом деле я не планировала видеться с Лео снова и задвинула тот проведенный с ним день на задворки памяти. Но после похорон Питера Бен то ходил вокруг меня на цыпочках, будто перепуганный олень, то вдруг запирался в ванной и начинал жалобно скулить, и мне был нужен хоть какой-то стимул.

С моей стороны оказалось гениальным решением убедить Бена бросить службу, когда мы переехали в Суррей, а самой вернуться к работе. Благодаря средствам, которые Питер дал нам на покупку дома, и полученному большому наследству мы буквально купались в деньгах. Но я честно сказала Бену, что мне необходимо работать ради самоуважения и чтобы не чувствовать, будто я его дою.

Хотя, по правде сказать, я была бы не прочь просто доить его, но работа в офисе, безусловно, делала меня гораздо свободнее и самостоятельнее, и это означало, что у меня были все возможности для встреч с Лео в течение недели.

Его реакция на мой звонок не могла сразу же не окрылить.

– Прекрасная Белла! – воскликнул он. – Я так ждал, что ты когда-нибудь позвонишь!

Я улыбнулась про себя, чувствуя, что впервые за долгое время не хмурюсь.

– Не уверена, что это хорошая идея, но…

Лео хохотнул:

– Не смогла передо мной устоять, да?

Я рассмеялась, уже предвкушая новую встречу с ним:

– Что-то вроде того.

– Должен сказать, это был один из самых приятных дней в моей жизни… – в тоне Лео смешались удивление и лукавство.

Мне нравилось, что друг с другом мы могли говорить прямо и не было нужды плясать вокруг да около реальной цели нашей беседы.

– И вот я подумала… как насчет второго тайма? – предложила я самым соблазнительным тоном.

Лео чуть слышно втянул в себя воздух.

– Я не против… – начал он. – А наша юная спутница снова будет с нами? Хотя, конечно, это не проблема, – поспешил добавить он.

Я улыбнулась:

– Нет, у нашей юной спутницы другие планы. Поэтому мы можем вести себя так плохо, как захотим. Но теперь придется делать это не в рабочее время…

– Прекрасно! Меня это полностью устраивает…

Мы стали встречаться на квартире Лео. Его рабочий день в Сити начинался и заканчивался рано, что идеально подходило к моему графику. По вечерам я могла провести с ним пару часов, после чего летящей походкой шла на поезд до Суррея.

Он был пылким и ненасытным любовником, которого опасность наших встреч лишь раззадоривала еще больше. Никому прежде не удавалось довести меня до такого состояния, и мне казалось, что я впадаю в зависимость от этого потрясающего чувства.

Возвращаться домой к Бену после свиданий с Лео было словно выходить из наркотической эйфории. Рядом со мной он всегда был таким нерешительным и настороженным, что я стала еще больше его презирать. Я много раз думала бросить его, но он слишком хорошо помогал с Элоди, что позволяло мне удовлетворять свои потребности и покидать вызывающий клаустрофобию дом в дневное время. Я любила Элоди, но мне казалось отупляющей скукой сидеть с ней дома, а вот Бен, похоже, не возражал. Впрочем, я не давала ему выбора.

Мы с Беном стали редко заниматься сексом, что меня полностью устраивало. Я могла заставить себя позволить ему близость только после какой-нибудь особенно сильной, а нередко и жестокой ссоры. Я знала, что нужно поддерживать его в достаточно благодушном настроении, хотя и понимала, что он все равно останется из-за Элоди.

Он, несомненно, был хорошим отцом, и они с Элоди становились все ближе. Меня раздражало и огорчало, что в поисках утешения она в первую очередь обращалась к нему, но я также понимала, что в долгосрочной перспективе мне это на руку, поскольку она перестала цепляться за меня и плакать всякий раз, когда я уходила на работу.

К счастью, переезд в Суррей означал, что теперь мы почти никак не контактировали с его ужасной семейкой или пронырливыми приятелями. Я внимательно следила за его передвижениями, чтобы убедиться, что он не видится с ними за моей спиной или не заводит дружбу с кем-нибудь по соседству. Поначалу он ныл, что не хочет, чтобы Элоди отрывали от бабушки, и предлагал съездить к ней в гости. Но я устраивала ему такие сцены, что постепенно он перестал об этом упоминать. Кстати, в последний раз ссора дошла до того, что ему потом пришлось лечить синяк под глазом и трещину в скуле, так что не удивительно, что он не хотел больше рисковать.

Была еще одна причина, по которой я не хотела, чтобы Бен виделся с семьей или друзьями, но я едва осмеливалась признаться в этом даже самой себе. За последний год он так резко изменился внешне, что мне не хотелось, чтобы они начали задавать неудобные вопросы. Он стал похож на лопнувший воздушный шар. Словно сдулся, а взгляд стал затравленным и забитым. Иногда я замечала, как он смотрит в пространство с такой скорбью на лице, что мне почти становилось его жалко. Но тут же он делал какую-нибудь раздражающую глупость, и всякое сочувствие исчезало.

В тот вечер я приехала домой и поставила машину на широкой дорожке, которая вела к большому белому дому современной постройки, купленному на деньги Питера. Именно такой я хотела для Элоди и с удовлетворением понимала, что ее детство будет куда более благополучным, чем мое. Хотя бы этим отец ее обеспечил.

Я вошла в дом и некоторое время прислушивалась, как Бен и Элоди, болтая и хихикая, смотрят на кухне передачу для малышей по включенному на полную громкость настенному телевизору.

– Ха-ха! Гляди, папа! – воскликнула Элоди настолько четко, насколько на это способен малыш, только начинающий говорить.

Я подошла к кухонной двери и увидела, как Элоди указывает на экран, где один из персонажей крутил неправдоподобно длинным языком вокруг рта.

– Папа, сделай! – требовательным тоном произнесла она.

Я с печальной улыбкой подумала, что она определенно пошла в мать.

Бен посмотрел на экран, потом изобразил этого персонажа, высунув язык как можно дальше и описав им большой круг, отчего Элоди весело рассмеялась. Бен улыбнулся и вернулся к кухонному столу, где готовил курицу по рецепту Джейми Оливера, который я как-то назвала любимым.

– Привет всем! – сказала я, и они вздрогнули от неожиданности.

Элоди, сидящая на высоком стуле, широко улыбнулась и потянулась мне навстречу.

– Мама! – радостно закричала она, требуя, чтобы ее взяли на руки.

Я подошла к ней и обняла, стараясь, чтобы она не задела мои волосы липкими ручонками.

Бен бросил на меня нервный взгляд:

– Привет, милая. Ты сегодня рано.

– Хотела успеть уложить Элоди. О… Кто у нас тут так хорошо пахнет? – сказала я ей и расцеловала пухлые щечки, горячие и раскрасневшиеся в тех местах, где начали резаться зубы.

Разумеется, я не обмолвилась и словом о том, что собиралась встретиться сегодня с Лео, но он отменил свидание из-за каких-то неприятностей на работе.

Бен кивнул, и на лице его отразилось облегче ние оттого, что я сегодня пришла в хорошем на строении.

– Хорошо. Я приготовлю ужин, пока ты ее купа ешь, и поедим, когда она уже будет в постели.

– Прекрасно! – сказала я и понесла Элоди наверх.

Я набрала ванну и уселась на полу, пока она плескалась с игрушками и рассказывала мне какие-то бессмыслицы о том, как прошел день. От меня не требовалось ничего говорить, поэтому я листала телефон, заполняя паузы учтивыми охами и ахами.

Лео прислал мне сообщение:

Прости за сегодняшний вечер – предпочел бы от-трахать тебя до полусмерти, а не торчать в скучном офисе!

Боже, не он один жалел об этом. Даже его сообщения меня возбуждали. Я улыбнулась и ответила:

Придется в следующий раз трахать меня вдвое усерднее.

В этот самый момент Элоди перегнулась через край ванны и с довольным смехом вылила большое ведро воды прямо на мой телефон.

– Черт! – в панике крикнула я, отчего она вдруг отпрянула и испуганно посмотрела на меня.

– Черт-черт-черт! Да что же это такое! – продолжала громко орать я, пока не услышала на лестнице шаги Бена.

– Что случилось? – испуганно спросил он, ворвавшись в дверь, но тут же успокоился, увидев, что Элоди сидит в ванне.

– Она залила водой этот проклятый телефон! – рявкнула я, лихорадочно обтирая его полотенцем.

Бен вздохнул и забрал у меня телефон.

– Боже, и только-то? Я думал, ее током ударило или еще что-то. Все будет хорошо, я разберусь.

Я облегченно выдохнула. Если Бен в чем и разбирался, так это в технике. Обычно он мог ее починить. Это была еще одна причина не бросать его.

– Все хорошо, – сказала я Элоди, с тревогой смотревшей на меня. – Прости, что мама кричала. Но тебе нельзя разливать воду. Это плохо, и ты могла испортить мой телефон.

Элоди робко улыбнулась:

– Прости, мамочка.

Я кивнула, подняла ее на ноги и завернула в халатик.

– Так… А сейчас мы тебя высушим и уложим баиньки. Хорошо?

Когда я спустилась вниз, Бен раскладывал на столе ужин. Еда выглядела аппетитно, а я целый день ничего не ела и зверски проголодалась. Я села и взяла в руки вилку, но тут вспомнила о телефоне.

– Да, кстати! Ты починил мой телефон? – выжидающе посмотрела я на него.

Бен как-то странно взглянул на меня, словно о чем-то раздумывая.

– Вобщем-то, да…

Я подцепила вилкой кусок курицы и, отправив его в рот, кивнула:

– Здорово! Спасибо.

Бен продолжал смотреть на меня, не притронувшись к еде.

– А ты почему не ешь? – я показала на его тарелку.

Курица вышла очень вкусная. Надо признать, Бен был неплохим поваром. Уж точно намного лучше меня. Я никогда не утруждала себя ничем сложнее омлета или тостов.

Бен тяжело вздохнул.

– Я разобрался с твоим телефоном…

– Я знаю, что разобрался… Ты мне уже сказал. Что это с тобой, Бен?