Текст книги "Друзья до смерти"

Автор книги: Heлe Нойхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Да, – вмешался Зандер. – Мне. «Двойная жизнь, Тарек, розы». Только я ничего не понял.

– Объекты движутся к арке внутренних ворот, – доложил снайпер с башни. – Уходят из моего поля зрения.

Боденштайн колебался недолго.

– Захват! – скомандовал он. – Но не стрелять!

Тарек Фидлер заметил темные фигуры раньше Лукаса. Воспользовавшись замешательством, он выхватил оружие, приставил к голове Лукаса и крикнул:

– Если хоть кто-нибудь двинется, я убью его!

– Я знаю, где Свения, – вдруг сказал забившийся в угол бледный Франьо Конради.

Остерман моментально обернулся и изумленно уставился на мальчишку. Франьо сидел на стуле. Он понимал, что происходит в Бурге, и видел, что положение очень серьезное.

– Ах так? – воскликнул Остерман. – И откуда ты вдруг узнал?

– Я все время знал, – ответил Франьо и отвел глаза. Просто воплощение нечистой совести.

На минуту Остерман ощутил острое желание закатить парню пощечину.

– Где она? – Он смирил свой гнев и схватил телефон.

– В доме ван ден Бергов. В котельной.

– Она жива?

– Этого… я не знаю, – пробормотал Конради и закрыл лицо руками.

Остерман набрал номер дежурного. Потом встал.

– Пойдем! – сказал он парню. – Поедешь с нами. По дороге расскажешь все, что ты там еще знаешь.

Положение стало критическим. Тарек толкал перед собой Лукаса, приставив к его голове дуло, а спиной прижимался к стене. Снайперы не могли стрелять, бойцы группы захвата замерли на позициях.

– Что дальше? – спросил командир.

– Сколько ваших людей у внутренних ворот?

– Четверо.

Зазвонил мобильник Боденштайна. Это был Остерман.

– Шеф! – прокричал он. – Мы нашли Свению Зиверс! Она жива. Франьо Конради выдал, где ее спрятали. Она в котельной дома ван ден Бергов.

Значит, Лукас все-таки причастен к исчезновению девушки! Боденштайн взглянул на Пию Кирххоф. Но она, казалось, твердо верила в невиновность Лукаса.

– Тарек запер ее в своей квартире, – продолжал Остерман. – Франьо замучила совесть, и он вчера после обеда попытался сбежать, но Тарек его нашел и заставил поехать вместе к ван ден Бергам. Они шли через сад, Тарек ударил отца Лукаса, потом они заперли Свению в котельной.

Боденштайн слушал молча.

– Свения и Франьо нам рассказали. Тарек все специально подстроил, чтобы подозрения пали на Лукаса.

– Вы абсолютно уверены, что это сделал не Лукас? – уточнил Боденштайн. Он не мог ошибиться в оценке ситуации. Тарек и Лукас были под прицелом снайперов. Те ждали лишь приказа стрелять.

– На сто процентов, – голос Остермана дрожал от напряжения. – Но есть кое-что похлеще. Тарек Фидлер – внебрачный сын доктора Карстена Бока и сводный брат Йонаса. Единственный, кто об этом знал, – Паули, которому Тарек проговорился в минуту слабости. Разозлившись из-за того, что отец Йонаса не взял его к себе в фирму, Тарек взломал компьютер Бока. Он хотел отомстить, все равно как. Вся информация, какой Паули располагал против Бока, досталась ему от Тарека, а не от Йонаса. Когда Тарек узнал, что Паули сделал ее достоянием общественности, он пришел в ярость, потому что сам хотел оказывать давление на отца. Во вторник вечером парень приехал к Паули. Они здорово поругались. Паули понял, что Тареку на самом деле совершенно наплевать на Йонаса; он просто использовал парня, чтобы добраться до отца и его денег. Паули сказал ему это в лицо и пригрозил, что расскажет Йонасу правду о происхождении Тарека. Тот этого не мог допустить и поэтому убил Паули. Свения все слышала и видела убийство.

Боденштайн напряженно слушал. Поневоле приходилось смириться с мыслью, что Лукас ни в чем не виноват. Ему все виделось так логично увязанным, или же он просто выдумал эту логичность? Честно говоря, теория имела пару слабых мест.

– Тарек вызвал Франьо в «Грюнцойг» и велел ему отвлечь Лукаса и приехать на пикапе к дому Паули, – продолжал тараторить Остерман со скоростью пулемета. – Они вместе загрузили тело и велосипед в пикап и вернули машину в «Грюнцойг». Лукас потом целый день возил труп на деревянном поддоне. На следующий вечер они выбросили тело Паули на лугу, пока шел футбольный матч. Они могли не беспокоиться, что их заметят, и…

– Хватит для начала, – прервал коллегу Боденштайн. – Я скоро перезвоню.

– Подождите! – крикнул Остерман. – Тарек с Франьо влезли в дом к Пии! Мы нашли в квартире Тарека ее дневник и распечатку полицейского дела 1988 года. Пию тогда преследовал и изнасиловал один тип. Тарек разнюхивал ее прошлое.

Боденштайн посмотрел на Пию. Она вместе с Бенке и командиром группы захвата напряженно ждали его решения.

– Начинайте, – приказал Оливер. – Преступник – Тарек Фидлер, а Лукас невиновен.

От него не ускользнул взгляд, которым Пия обменялась с Зандером. Оба они все это время были правы. Боденштайн коротко пересказал, что сообщил ему Остерман, но не упомянул о похищенном полицейском деле и дневнике.

– Тарек сводный брат Йонаса? – удивленно переспросила Пия.

– Да.

– Это объясняет сходство ДНК, – сказал Бенке. – Он убил собственного брата.

– И был в моем доме, – содрогнулась Пия.

Они осторожно спустились по шатким камням, мокрым и скользким. Командир группы захвата сообщил своим бойцам, что темноволосый парень с оружием и есть их объект, и если он не сдастся сам, можно стрелять на поражение. Оба парня уже добрались до ротонды и направлялись к главным воротам, где их ждала Катрин Фахингер с двумя бойцами группы захвата. Снайпер на стене контролировал всю площадку, где разворачивалось действие. Боденштайн, Бенке, Пия Кирххоф и командир группы захвата оставались в арке внутренних ворот.

– Держу объект на прицеле, – доложил снайпер. – Жду дальнейших указаний.

В этот момент Тарек понял, что выхода у него нет, и потащил Лукаса к краю, где стена доходила ему лишь до колена.

– Если вы выстрелите, он мертв, – пригрозил он.

Пия не могла больше этого выносить. Она вышла из-под прикрытия арки, прежде чем Боденштайн успел ей помешать.

– Эй, привет, фрау Кирххоф! – Тарек зло рассмеялся. – Какая радость видеть вас снова! Как вам понравились розы? Красные розы! Пришлось потратить время, но я все про вас разузнал! А замки у вас в доме просто смехотворные! Нагнал я на вас страху?

Пия не поддавалась, хотя с удовольствием подошла бы к нему и своими руками спихнула со стены. Этому подлецу она обязана кошмарами и страхом, преследовавшими ее последнюю неделю.

– Кстати! – крикнула она. – А как ты это все раскопал?

– Что вы делаете? – прошипел Боденштайн. – Не провоцируйте его!

– Он просто должен говорить, – шикнула в ответ Пия. – Может, тогда он ошибется.

– Я просто пошарил у вас хорошенько! – измывался Тарек. – Вы ведь даже сохранили свой дневник. Не составило никакого труда разыскать вашего обожателя. Кай Михаэль Энглер. Вы в курсе, что он сейчас в Дармштадте? Он здорово обрадовался, узнав, что вы живете совсем одна!

Пия почувствовала, что гнев и ненависть переполняют ее. Вот ведь скотина!

– Мы с ним вместе рассматривали снимки. – Голос Тарека почти срывался. – Я встроил отличные крошечные камеры в вашей спальне, ванной и в кухне! И ваш сгоревший предохранитель – тоже моя работа! Наблюдать, как вы рыдаете, трясясь от страха, было просто восхитительно!

Пия оставалась спокойной, контролируя растущую внутри ярость. Просто психопат, нашедший удовлетворение в жестокости. Она не взялась бы утверждать, что его болезненное самомнение развилось как компенсация жуткого комплекса неполноценности из-за нехватки родительской любви в детстве, но одно было совершенно очевидно: Тарек Фидлер тщеславен и неглуп, а его зависть к сводному брату и другу Лукасу переросла в ненависть, когда отец отверг его.

– Да еще Свения! – Тарек явно завелся и упивался собой. – Эта заносчивая, подлая шлюха, которая воротила от меня нос, полагая, будто она лучше! Как она рыдала и просила! Просто умоляла, чтобы я ничего ей не сделал! – Он больно двинул Лукаса по почкам, голос его исполнился ненависти. – Знаешь, как она все делала, твоя обожаемая Свения? Я все заснял, чтобы вы могли полюбоваться, какая она дешевая подстилка! Она мне…

Ненависть бурлила в нем, и он неосторожно приоткрылся, оторвавшись от спины Лукаса. Снайперу на стене этого хватило. Пия увидела, как пуля ударила в левое плечо Тарека, тот оттолкнул Лукаса и отпрянул назад. Пия рванула вперед, в надежде подхватить и удержать Лукаса. Но тот качнулся, беспомощно хватая руками воздух, глаза его были полны ужаса. Он пытался устоять, но не смог удержать равновесия и, раскинув руки, сорвался с отвесной крепостной стены.

Через несколько минут в Бурге было полно людей. Пожарная команда Кенигштайна светила сильными фонарями с места, откуда оба парня рухнули со стены, в темные кусты внизу. Группа захвата собралась вместе. Со стороны города приближались, включив сирены и голубые мигалки, «Скорые». Боденштайн и Бенке в сопровождении десятка полицейских рванули прочесывать дорогу в Бург. Кристоф Зандер набросил Пии на плечи одеяло, полученное от пожарной команды, и крепко держал женщину за руку. Ее постепенно отпускали шок и напряжение, копившиеся последние часы, и она начала понимать, какой опасности подвергалась.

– Думаешь, он сказал правду? – озабоченно спросил Зандер.

Пия посмотрела на него и кивнула.

– Боюсь, что да, – ответила она. – Того типа звали Кай Михаэль Энглер. И я тоже знаю, что он живет в Дармштадте.

– Тебе ни в коем случае больше нельзя жить в этом доме одной.

– Я вижу парня! – крикнул в этот момент кто-то из пожарных. – Он висит на дереве!

В результате впечатляющей спасательной операции пожарной команде удалось снять Лукаса, застрявшего в кроне дерева в пятнадцати метрах под крепостной стеной. Пия отказалась отправляться в больницу и вместе с Зандером и Антонией ждала, пока пожарные спустят носилки с Лукасом. Он был в сознании и слабо улыбнулся, узнав Пию. Падение со стены стоило ему пары переломов, но никакой угрозы для жизни они не представляли. Не будь этого дерева, он пролетел бы еще пятьдесят метров, поскольку Бург возвышался на гранитной скале, и уж точно разбился бы насмерть. Санитары отнесли его в поджидавшую «Скорую». Пока разворачивались события, Зандер рассказал Пии, что произошло в последние двадцать четыре часа.

– Твой шеф был абсолютно уверен, что Лукас хотел убить своего отца, – сообщил он. – Мы крепко с ним сцепились.

– Он и тебя все время подозревал, – ответила Пия.

– Я знаю. Он меня терпеть не может.

– Наверное, ревнует, – усмехнулась Пия.

– С чего бы это?

– Инка Хансен – его юношеская любовь, а он видел, как вы вместе ужинали.

Зандер взвесил это соображение.

– Это я еще понимаю. А как обстоит дело с тобой?

– Со мной? – удивленно переспросила Пия. – Что ты имеешь в виду?

– Похоже, твоего шефа не устраивает, что ты мне нравишься.

Сердце Пии радостно подпрыгнуло.

– Ха! – сказала она. – В курятнике должен быть только один петух.

Над Бургом кружил полицейский вертолет. Группа захвата направилась к своей машине. Для них это был рядовой эпизод, каких много.

Зандер одной рукой обнял за плечи Пию, другой – Антонию.

– Пойдемте, девочки, – сказал он. – Я по горло сыт этим Бургом.

– Я тоже, – откликнулась Пия. – Только сначала все-таки наконец забегу в туалет.

Тарек Фидлер легко отделался при падении – он упал в густые кусты под стеной Бурга и приземлился относительно мягко. Ранение в левое плечо не помешало ему вылезти. Полиция и пожарные прочесывали кустарник. Боденштайн с суровым выражением лица стоял на дороге, прижав к уху мобильник, когда Пия спустилась из Бурга в сопровождении Зандера с дочерью.

– Парень ускользнул, – сообщил Бенке. – Удивительно, до чего же упертый тип.

– Он совершеннейший псих, – сказала Антония и зябко поежилась в промокшем платье. – Всегда его терпеть не могла.

– Далеко не уйдет, – Боденштайн убрал телефон и повернулся к ним. – Я вызвал подкрепление и служебных собак. Они прибудут через пару минут.

– Он мог еще и мое оружие прихватить, – предположила Пия.

– Я знаю, – кивнул Боденштайн. – Мне бы следовало в большей степени подозревать в Тареке преступника. Он ведь совершенно явно подставлял Лукаса.

– Тарек всегда завидовал Лукасу и Йо, – сказала Антония. – Он хотел иметь все, что есть у них, и прямо-таки навязался в нашу компанию. С тех пор как он вдруг объявился, все совершенно переменилось. Я всегда говорила Лукасу, что Тарек лжив, скрытен и думает только о своей выгоде, но Лукас не хотел верить. – Девушка всхлипнула. – Я его ненавижу! – воскликнула она и посмотрела на Пию. – Йо мертв! И папа Лукаса при смерти. А что эта свинья сделала с вами и со Свенией!

И Антония вдруг разразилась слезами. Пия обняла ее, чтобы успокоить, спрашивая себя в то же время, кто из них больше нуждается в успокоении.

– Мы поймаем его, – говорила она, крепко прижимая к себе девушку. – Мы схватим этого подонка, и он ответит за все, что натворил.

Зазвонил мобильник Боденштайна. Пару секунд комиссар слушал молча, лицо его помрачнело. На привокзальной парковке Тарек, угрожая оружием, высадил женщину из автомобиля и направился на ее серебристом «Туареге» к окружной дороге. Его преследовали три патруля, группу захвата тоже вернули. Пия, которой стало уже не до того, что о ней подумают, быстро сбегала в кусты. Затем она, Боденштайн, Зандер и Антония сели в «БМВ» Боденштайна. Остерман продолжал сообщать новые, все более жутковатые подробности; Оливер включил автомобильный телефон погромче.

Не так давно Тарек разнюхал о связи Свении и отца Йонаса. Это именно он сделал компрометирующие фотографии Свении с доктором Боком, которые Боденштайн нашел в книге в ящике стола Йонаса. Тарек заставил Свению молчать об убийстве Паули, угрожая рассказать о ее романе. Но позже он сам отдал Йонасу снимки. Когда он испугался, что Свения с Йонасом, несмотря ни на что, вновь поладят, то разместил снимки на веб-сайте Свении и разослал всем е-мейлы. Похищение Свении, как и вторжение к Пии, он использовал, чтобы надавить на Лукаса, потому что знал, что Лукасу нравятся Свения и Пия. Он же послал последнее сообщение Свении с мобильника Йонаса. Тому пришлось умереть, поскольку он догадался, что это Тарек разослал е-мейлы.

– А зачем ему понадобилось убивать отца Лукаса? – спросил Зандер.

– Вероятно, чтобы подвести Лукаса под подозрение, – ответил Остерман. – Франьо сообщил, что Тарек некоторое время назад подделал ключи Лукаса. Установлено, что он брал «Мерседес» ван ден Бергов в день, когда была сбита Андреа Аумюллер. В тот вечер, когда убили Паули, она узнала Тарека в пикапе зоопарка.

– А какова роль Франьо во всей этой истории? – поинтересовалась Пия. – Что его заставляло помогать Тареку?

– Тарек сулил Франьо златые горы и перспективы, – объяснил Остерман. – Он рассказал, что Лукас и Йонас хотят заполучить весь доход от «Двойной жизни», и обещал проследить, чтобы партнеры получили равные доли при продаже авторских прав на игру. А после того, как Франьо помог убрать тело Паули, назад уже хода не было. Тарек сказал ему коротко и ясно, что убьет его, если Франьо хотя бы вякнет.

Боденштайн выруливал по узким улочкам Старого города, повернул мимо школы Святой Ангелы направо к Лимбургерштрассе.

– А где сейчас Франьо? – спросил он.

– Со мной.

– Отведите его в камеру и присоединяйтесь к нам. Тарек ускользнул. У него оружие, машина, и ему нечего больше терять.

Серебристый «Туарег» на высокой скорости мчался по окружной дороге. Боденштайн сознавал, какую опасность создает для движения транспорта, но не мог допустить, чтобы Тарек сбежал от полиции и исчез. Наступающие сумерки доставляли дополнительную проблему, но полицейский вертолет наблюдал за серебристым «Туарегом» сверху и передавал информацию коллегам на земле. По радио обсуждали, что делать, а Тарек, промчавшись мимо зоопарка, свернул к Оберурзелю. Сотрудники группы захвата оторвались от патрульных машин, Боденштайн также отставал. Все надеялись, что удастся не пустить преступника в центр Оберурзеля, и перед туннелем на В-455, в самом начале А-661, приготовились его перехватить. Но Тарек будто бы догадался и свернул к Оберурзелю, на К-771.

– Что еще задумал этот подлец? – проворчал Боденштайн.

В машине повисло напряженное молчание. Погоня проследовала через район Штирштадт и Верхний город. Несмотря на позднее время, на улицах было много машин. Тарек не останавливался на красный свет, в результате уже произошла одна авария в Верхнем городе, а еще в одну чуть не попала группа захвата, когда Тарек проехал на красный сигнал на железнодорожном переезде: к счастью, водителю группы удалось проскочить уже под опускающийся шлагбаум. Только искры посыпались, когда машина прыгнула через рельсы, но все обошлось. На развилке на Кронберг Тарек свернул к Швальбаху на такой скорости, что с трудом вписался в поворот. Угнанный «Туарег» оказался хорошей машиной, и поэтому парень не потерял управления, в щепки разнеся уличные зеленные прилавки. На скорости сто шестьдесят километров в час он проскочил по L-3005, обогнал еще три машины, заставил вдавить тормоз водителя микроавтобуса из Нижнего города и свернул направо по L-3014.

– Объект двигается в направлении Бад-Зодена, – послышался из рации голос вертолетчика. – Нет! Он сворачивает в промзону Кронберга. Отсюда он не уйдет!

– Что он задумал?

– Думаю, он едет в фирму отца Йонаса, – сказала Антония. – Она как раз там, вторая улица направо.

Боденштайн сообщил предположение Антонии всем участникам погони и свернул на подъездную дорогу – как раз вовремя: Тарек на внедорожнике пронесся по размокшему от ливня газону и на всем ходу въехал в стеклянный футуристический фасад здания.

– Вот говнюк! – крякнул Боденштайн, когда увидел, что напоследок задумал юнец. Машина весом в две тонны развернулась на площадке перед зданием и еще раз на полном ходу, завывая мотором, врезалась в стеклянный фасад, будто самолет 11 сентября в здание Всемирного торгового центра.

Темноту освещали фонари пожарной команды и голубые мигалки. Прошел час, прежде чем пожарная команда Швальбаха смогла извлечь совершенно разбитую машину и угонщика из-под груды покореженного металла и стекла. Кабина сохранилась, только моторный отсек впечатался внутрь автомобиля.

– Он жив, – сообщил старший пожарный Боденштайну и Пии Кирххоф. – И даже в сознании, как ни странно.

– Не получилось у него уйти красиво, – зло заметил Боденштайн. – Для этого нужен полный бак бензина, а не машина с дизельным двигателем.

Наконец санитары с помощью пожарных достали тяжелораненого Тарека из-под обломков. Холл выглядел как поле боя. Несущая колонна была повреждена, и потребовалось укрепить ее, чтобы здание не рухнуло.

– Что с ним? – осведомился Боденштайн у врача «Скорой», снимавшего перепачканные кровью латексные перчатки. – Выживет?

– Ноги полностью раздроблены, – ответил медик. – Думаю, перелом позвоночника. Если выживет, думаю, ему придется привыкать к другой жизни.

– Ему в любом случае пришлось бы. Он способен говорить?

– Да, мы стабилизировали состояние, вкололи обезболивающее. А что?

– Просто я его сейчас арестую.

Боденштайн подошел к машине «Скорой помощи». Тарек Фидлер лежал на носилках с открытыми глазами; увидев Боденштайна, он усмехнулся.

– Я – повелитель жизни и смерти, – насмешливо произнес он. – Мое имя войдет в историю.

– Самое большее, в полицейскую сводку, – холодно ответил Боденштайн.

– Обо мне будут кричать заголовки газет и расскажут в теленовостях. А когда-нибудь снимут фильм о моей жизни. – Тарек хрипло рассмеялся.

– Я бы не стал на это рассчитывать, – возразил Боденштайн. – В инвалидной коляске и без ног срок отбывать еще менее весело, чем обычно. Вы, господин Фидлер, довольно жалкий обрубок. Завистливый, жаждущий славы неудачник.

Тарек перестал ухмыляться, в его глазах вспыхнула смертельная ярость. Боденштайн смотрел в бледное, заляпанное кровью лицо юноши, который жестоко и хладнокровно убил двоих человек, а других заставил испытать страдание, страх и боль.

– Я выпустил в Интернет самый разрушительный вирус всех времен, я… – проскрипел Тарек.

– Ерунда, – прервал Боденштайн. – До этого дело не дошло. Наши люди смогли все остановить благодаря Франьо. Лукас спокойно заработает еще кучу денег на «Двойной жизни». А вы – нет. Да в тюрьме деньги и не понадобятся. Вы проиграли свою жизнь, господин Фидлер. Два убийства, нанесение тяжких телесных повреждений…

– Как это тяжких телесных?

– Отец Лукаса жив. А вы будете совсем стариком, когда выйдете из тюрьмы.

Тарек уставился на Боденштайна лихорадочно горевшими глазами, лицо его исказилось. А потом вдруг рот юноши искривился, и он отвернулся.

– Да клал я на все, – прошептал он и закрыл глаза.

Остерман набирал на компьютере последние слова протокола признания Франьо Конради, за столом напротив с напряженным лицом дожидался Хеннинг Кирххоф. Оба мужчины вздохнули с облегчением, когда в кабинет вошли Боденштайн, Бенке, Катрин Фахингер и Пия. Остерман радостно обнял свою коллегу, потом настал черед Кирххофа. Все было отлично, оба дела раскрыты.

– Одного я все-таки не понимаю, – сказала Катрин Фахингер. – Почему Тарек выкинул тело Паули около зоопарка? Мы бы, может, и не распутали это дело, если бы нашли его в другом месте.

– Этого самозваного повелителя жизни и смерти сгубила жажда мести, – ответил Боденштайн с насмешкой. – Он хотел поставить под подозрение доктора Зандера или Лукаса, но не учел нашу проницательность.

– Нашу проницательность? – Пия наклонила голову набок и усмехнулась.

– Конечно! Мы ведь одна команда, – усмехнулся в ответ Боденштайн.

Хеннинг Кирххоф поджидал Пию у дверей, на его обычно совершенно невыразительном лице явно читалось облегчение.

– Я так рад, что с тобой ничего не случилось, – сказал он, когда она остановилась перед ним. – Мы уже боялись самого плохого.

– Мы? – ехидно переспросила Пия. – Ты и государственный прокурор Лоблих?

– Ах, брось! – Хеннинг замотал головой. – Это была досадная случайность. Срыв. Я хотел тебе объяснить, но ты не отвечала на звонки.

– Я на тебя не сержусь, – сказала Пия. – Я сама толкнула тебя в объятия Лоблих. Но меня ужасно разозлило, что ты выбрал именно мой стол, чтобы…

– Тише! – прервал ее Хеннинг.

Мимо проходил Кай Остерман.

– Как там рыбка, клюнула? – спросил он и подмигнул Пии.

– Думаю, он ждет меня внизу, – ответила Пия.

– Вот оно что! – Хеннинг изумленно поднял брови. – Я понял. Сегодня вечером мои услуги по уходу за пострадавшими тебе не понадобятся.

– Да, думаю, что не понадобятся, – засмеялась Пия. – Но я благодарна тебе за то, что приехал сюда. Я этого не забуду.