Текст книги "Друзья до смерти"

Автор книги: Heлe Нойхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Они снаружи, в саду, – сказала молодая женщина, судя по всему, старшая сестра Свении. – Входите!

– То-ни! – захлопал в ладошки малыш. – То-ни! То-ни!

Пия улыбнулась ему из вежливости и проследовала в дом за молодой женщиной. Она уже давно убедилась, что ей чуждо материнское умиление при взгляде на маленьких детей и младенцев.

– Вы были в зоопарке, когда нашли тело этого мужчины, да? Отец рассказывал о вас.

– Те-ло! – подхватил ребенок. – Те-ло! То-ни!

Вообще-то Пии было все равно, кто и что о ней рассказывает, но в данном случае она очень хотела бы знать, что рассказывал о ней доктор Зандер своим дочерям.

– Ваш отец дома? – спросила она как бы мимоходом, будто ее это совсем не интересует, но сама была удивлена, как ей хочется побольше узнать о мужчине, который постоянно занимал ее мысли.

– Нет, – ответила женщина. – Папа в зоопарке.

Она проводила Пию через дом в зимний сад. Во всем доме царил уютный беспорядок. По паркетному полу, видавшему лучшие дни, валялись детские игрушки. На потертом кожаном диване в гостиной спали две кошки. Третья, белоснежная, сидела перед аквариумом на старинном буфете в столовой и наблюдала за рыбами. На обеденном столе в просторной кухне громоздилась неубранная посуда, тихо бубнило радио.

– Сейчас я их обеих позову, – сказала молодая женщина.

– Спасибо, – кивнула ей Пия и осмотрелась.

Зимний сад был большим, полным экзотических растений, с уютными темными кожаными креслами. На низеньком столе лежали книги и журналы, раскрытый блокнот, где что-то было написано ручкой, стояли пустые стаканы и бутылка недопитого красного вина. Пия наклонилась и прочла название одной из книг. Специальный труд по зоологии. Видимо, зимний сад был любимым местом доктора Зандера. Ей вдруг показалось, что она подглядывает, и Пия обрадовалась, когда из сада пришли Антония и Свения. Сегодня последняя выглядела ненамного лучше, чем вчера. Обострившееся бледное лицо, безжизненное, как у фарфоровой куклы, застывшее выражение больших, слишком сильно накрашенных глаз. Пия села в кресло, девочки устроились на диване напротив. Затем Кирххоф достала из сумки распечатку УЗИ-снимка и протянула им. Свения едва взглянула на него, Антония наморщила лоб.

– Ты беременна, Свения? – спросила Пия.

– Почему вы так решили? – удивилась девушка.

– Потому что эта фотография была в мобильнике Йонаса, – ответила Пия.

– Как к вам попал мобильник Йо? – настороженно спросила Свения.

– Очень сожалею, но вынуждена вам сообщить, – произнесла Пия, стараясь быть помягче, – что Йонас мертв.

Антония охнула и побледнела, Свения уставилась на Пию, не мигая.

– О боже! – прошептала она с расширившимися от ужаса глазами. – Это я во всем виновата… Если бы я…

Она умолкла на полуслове. Антония, утешая, обняла подругу, хотя сама держалась из последних сил. Пия вовсе не хотела сообщать девочкам жуткие подробности смерти Йонаса, но она не могла допустить, чтобы Свения считала себя виновной в самоубийстве своего друга.

– Нет, Свения, ты тут совершенно ни при чем. Йонас не покончил с собой. Он был убит.

С кухни доносился бодрый голос футбольного радиокомментатора. Нынче только и слышно было что о футболе.

– Мне надо домой!

Свения резко встала. Она тяжело дышала и выглядела как привидение. Антония схватила ее за запястье. Но Свения резко оттолкнула подругу и бросилась в дом. Резко хлопнула защелка входной двери. Антония беспомощно посмотрела на Пию.

– Отпусти ее, – сказала Пия. – Для нее это страшный шок, пусть она немного придет в себя.

Антония вернулась и села на диван. Мгновение она сидела, закрыв лицо руками. А потом встряхнула головой. Девушка тоже не могла переварить жуткое известие.

– Свения стала совершенно другой, – сказала она подавленно. – Раньше у нас никогда не было тайн друг от друга, а теперь…

– Она ведь беременна, да?

Пия смотрела на девочку, Антония на минуту замялась.

– Да, – наконец произнесла девушка. – Она только на той неделе узнала. Когда пришла к врачу за новым рецептом на таблетки.

– Это случайно не во вторник было? – спросила Пия.

– Да, – удивленно ответила Антония. – А как вы узнали?

Белая кошка, которая раньше смотрела на рыб, пришла в зимний сад, потерлась о ноги Антонии и запрыгнула к ней на колени. Девушка опустила пальцы в мягкий мех и непроизвольно принялась гладить.

– Должна же быть какая-то причина, по которой она поехала вечером к Паули, – сказала Пия. – Эта могла бы все объяснить. Ей требовался совет или утешение.

– Может быть. – В голосе Антонии послышалась горечь. – Она мне сказала, что была у него. Но Свения совсем свихнулась с этим Паули. С тех пор, как с ним познакомилась, перестала есть мясо, выступает против засилья автомобилей и загрязнения окружающей среды и все такое. Раньше все это ее ни капли не интересовало.

– Из-за чего спорили Йо и Свения в субботу в Бурге?

– Она мне не рассказывала.

Антонию явно задевало, что ее лучшая подруга имеет от нее такие тайны.

– Что за человек был Йонас? – спросила Пия. – Он тебе нравился?

Антония задумалась и ответила:

– Да, поначалу. Хотя он совершенно изменился. Все изменилось с тех пор, как… А, все равно…

– С тех пор, как что? – переспросила Пия.

Антония не могла больше говорить и заплакала. Пия терпеливо подождала, пока девушка снова возьмет себя в руки, и спросила:

– Как Йо отреагировал, когда Свения сообщила ему, что беременна?

– Думаю, скис. – Антония вытерла слезы. – Свения пришла ко мне во вторник с этим УЗИ-снимком и была совершенно не в себе. Потом она послала снимок Йо. Он ответил эсэмэской. Когда Свения ее прочитала, то заплакала и уехала. Она хотела его найти, чтобы поговорить с ним.

– С этого, наверное, следовало начать, – трезво рассудила Пия.

– Да, наверное. – Антония пожала плечами. – Вечером она с ним ужасно поссорилась. Позже позвонила мне еще раз и разревелась.

Девушка замолчала, а кошка внезапно подняла голову и спрыгнула с ее колен. Сердце Пии так и подпрыгнуло, когда на лестнице, ведущей в зимний сад, появились Кристоф Зандер и Лукас. Кошка терлась о ноги Зандера и мяукала, требуя внимания. Антония вскочила и бросилась отцу в руки.

– Папа! – всхлипнула она и крепко к нему прижалась. – Йо умер!

– Что?! – Лукас побледнел и растерянно взглянул на Пию. – Нет!!! Это ведь неправда, да?

– Правда, к сожалению. – Пия встала и подошла к мужчинам. – Я нашла его вчера.

Норберт Захариас боролся с собой минут пять; казалось, он постарел прямо на глазах у Боденштайна.

– Я слишком поздно прозрел, – прошептал он. – Я верил, что нужен им как советчик, поскольку знаю, какие подписи и документы надо оформлять для определения регламента землепользования при строительстве. Но это не так. На самом деле им нужен был козел отпущения. Так же, как тогда…

Он прикрыл глаза, пытаясь сдержать слезы.

– Я не продажен, – наконец выдавил он. – Скорее я просто доверчив до глупости.

– А что произошло «тогда»? – спросил Боденштайн.

– Это касалось плана застройки городской территории Келькхайма, – упавшим голосом проговорил Захариас. – Региональная организация по планированию пересмотрела план землеотвода под застройку в Руппертшайне, Фишбахе и Мюнстере. И тут Функе и Шварц обнаружили, что их участки в Мюнстере оказались близко, но за пределами указанной в плане области. А оба уже хотели продать свои участки строительной компании моего зятя. Пересмотр стал для них катастрофой. Они обругали меня, сказали, что я не разобрался в плане и только потому теперь Руппертшайн должен быть перестроен. Короче, они склоняли меня к тому, чтобы я использовал свое влияние и склонил региональную организацию изменить план. Это, конечно, вызвало большое возмущение населения. Жители Руппертшайна взбунтовались, узнав, что под застройку отведена лишь небольшая полоска земли под Цаубергом. Но магистрат нагрел руки на измененных планах застройки, Функе, Шварц и Конради продали свои участки в центре города моему зятю за большие деньги, и тот развернул там строительство. Противники устроили проверку, открылось мое вмешательство и, конечно, родственные связи с Боком. Назревал скандал. Функе посоветовал мне выйти на пенсию по состоянию здоровья. Прежде чем дело дойдет до дисциплинарного взыскания. Он обещал, что прикроет меня и замнет дело.

– Правда ли, что в прошлом строительной фирме вашего зятя всегда удавалось выигрывать открытые конкурсы, предлагая самые низкие расценки на работы, и регулярно получать от города заказы на строительство? – спросил Боденштайн.

– Да, это так, – согласился Захариас. – Действительно, если в Келькхайме или окрестностях что-нибудь строится, это всегда делает фирма моего зятя. За это он всегда приплачивает кое-что ответственным за проведение конкурса.

– Паули был весьма близок к истине, когда назвал вас «мафией», – заметил Боденштайн.

– Он вообще во всем был прав, – устало ответил Захариас и кивнул.

– Если я правильно понял, вашему зятю грозили большие проблемы из-за вмешательства Паули, – подытожил Боденштайн. – Конечно, разозлились и те, кто хотел подзаработать на скупленных по дешевке участках, отведенных под запланированную трассу, поскольку они лишились бы денег. Но доктор Бок мог потерять больше, чем просто выгодный заказ. Причем… А как он вообще мог быть уверен, что действительно получит заказ на строительство трассы? Это ведь решают не власти Келькхайма и Кенигштайна, не так ли?

– Не они, – подтвердил Захариас. – Это решает управление дорожного строительства и транспорта в Гессене. Но у моего зятя хорошие связи с ответственными за принятие решений. И эти связи простираются до Берлина.

– Откуда Паули узнал все это? – спросил Боденштайн. – Йонас ему рассказал?

Захариас изменился в лице, стараясь сдержать слезы.

– Боюсь, что да, – произнес он сдавленным голосом. – Недавно Йонас с Тареком были у меня в саду. Они иногда помогали мне, ведь друг Йонаса работает садовником. День выдался ужасный. Зять пригрозил мне, что если я что-нибудь расскажу о подтасованных расчетах, то горько об этом пожалею. Моя дочь подписала брачный контракт, согласно которому в случае развода она ни на что не претендует, и Карстен угрожал, что пустит ее по миру с протянутой рукой, если я не доведу дело до конца.

– Значит, он оказывал на вас давление…

Боденштайн вовсе не удивился. Пия была права. Она правильно оценила Бока.

– Да, – подтвердил Захариас. – Вечером я многовато выпил и рассказал обо всем Йонасу и его приятелю. Я был просто убит, поняв, что даже мой собственный зять меня использовал и что, если все раскроется, все опять свалят на меня…

– Как отреагировал ваш внук? – осведомился Боденштайн.

– Был вне себя. Он ненавидит своего отца. Я должен был предположить, что он просто так не успокоится. Йонас передал всю информацию Паули. Теперь мертв не только Паули, но и Йонас. А я должен жить, сознавая, что на моей совести смерть двух человек…

– Ну, пока еще не доказано, что стало причиной смерти Паули или Йонаса, – попытался успокоить старика Боденштайн. – А что вы хотели от Паули во вторник вечером?

– Я хотел сказать, что поддержу его, – устало проговорил Захариас. – А еще я хотел предупредить его и попросить все сделать тихо. Чтобы действительно сорвать все планы моего зятя, нам следовало выйти на людей, которых он подкупил. А об этом нечего было и думать после выступления Паули, теперь все предупреждены.

– Вы поговорили с Паули? – спросил Боденштайн.

– Нет. – Захариас покачал головой. – Когда я увидел девушку, то испугался. Официально ведь я противник Паули. Я не хотел, чтобы нас с ним видели вместе.

Боденштайн пристально посмотрел на Захариаса и поверил.

– Мы можем вас отпустить.

– Нет, – тут же возразил старик, к удивлению Боденштайна. – Пожалуйста, не надо!

– Простите, не понял?

– Здесь мне спокойнее. – Захариас опустил голову. – Как вы думаете, почему я захотел переговорить с вами без адвоката?

– Скажите мне, я был удивлен, – попросил Боденштайн.

– Адвокат, который должен был меня защищать, работает на моего зятя.

Зандер провел рукой по волосам дочери и встревоженно взглянул на Пию.

– Свения уже знает? – тихо спросил он.

Лукас с громким то ли всхлипом, то ли стоном опустился на ступеньки и закрыл лицо руками. Пия заметила у него свежую белую повязку до локтя. Антония отпустила отца, села рядом с Лукасом и обняла его обеими руками. Парень уткнулся ей в плечо. Пия увидела, что слезы бегут по его щекам. Зандер спустился по ступенькам в зимний сад. Он вспотел от волнения, выглядел разбитым и подавленным.

– Давайте пройдем в сад, – предложил он и вышел наружу через стеклянную дверь.

Пия проследовала за ним. У стены дома в больших кадках росли помидоры, на клумбах цвели гортензии, пьяняще сладко пахли плетистые розы.

– Какой паскудный день! – сказал Зандер. – Я только что из больницы. Дромадер укусил Лукаса и чуть не отхватил ему пол руки на глазах у детской группы! Но на самом деле ему повезло. Если бы рядом не было воспитателей, он пострадал бы больше.

Пия взглянула в зимний сад, где на ступеньках обнявшись сидели Лукас и Антония, горюя о погибшем друге. Зандер присел на низкую стенку, отделявшую террасу от сада.

– Что случилось с Йонасом? – спросил он и посмотрел на Пию.

– Мы нашли его висящим в петле, – ответила она. – Видимо, была жестокая борьба, в ходе которой Йонас укусил своего убийцу. Между зубами были обнаружены частицы человеческой кожи.

У Зандера вытянулось лицо.

– О господи! – пробормотал он. – Как это все приняла Свения?

– Она убежала, – ответила Пия. – Мне показалось, она испугалась.

– Да, она совершенно растеряна, – согласился Зандер. – С тех пор как попала в компанию этого злосчастного Паули, она совершенно переменилась. Я уже начинаю серьезно беспокоиться о девочках.

– И не без оснований, – серьезно заметила Пия. – Два убийства в ее самом ближайшем окружении, и к тому же Свения была у Паули как раз перед тем, как его убили. Жаль, что она ничего мне об этом не рассказывает.

Зандер запустил пальцы в свои густые темные волосы, а потом оперся локтями на колени.

– Что же делать? – произнес он мрачно, обращаясь скорее к себе, чем к Пии. – Я не могу запретить Тони общаться с ее друзьями, как бы мне этого ни хотелось. Ведь тогда она станет с ними встречаться тайком и начнет меня обманывать.

И пока он говорил, Пия почувствовала, что ее мысли очень далеки от расследования, которым она занимается. В присутствии Кристофа Зандера ее сердце начинало биться сильнее, и это ее беспокоило. Уже давно, очень давно никакой мужчина не вызывал у нее подобной реакции. Внезапно и совершенно неотвратимо она поняла, почему не даст Хеннингу второго шанса. Она не хотела больше возвращать что-то прежнее и знакомое, она стремилась навстречу новому чувству; сердце ее колотилось, колени подкашивались, но она хотела страсти и неизведанного. Годами Пия лгала себе, полагая, что довольна и удовлетворена рутиной собственной жизни. Это не так. Или теперь стало не так.

– …все во мне противится тому, чтобы Тони общалась с такими людьми, как Йонас.

Слова Зандера вернули Пию к действительности.

– Что вы имеете в виду – «такими людьми, как Йонас»? – спросила она.

– Избалованными, эгоистичными хамами. Никого не уважающими и ничего не чувствующими, только и выискивающими, как бы побольнее ударить. – В голосе Зандера слышался горький сарказм. – Родители пытаются засыпать их дорогими вещами, чтобы успокоить свою нечистую совесть.

– Насколько хорошо вы были знакомы с Йонасом?

– Он часто бывал здесь со Свенией.

– И?

– Что «и»?

Он посмотрел на нее, и взгляд этот пронзил Пию насквозь.

– Какое впечатление у вас о нем сложилось?

– По всей вероятности, неправильное. Я подумать не мог, что он способен на эту историю с фотографиями в Интернете и почтовой рассылкой. Это показывает, каким человеком он был на самом деле. Эти дети совершенно не понимают, что правильно, а что нет, не уважают ничьих чувств, не признают ни границ, ни моральных ценностей.

– Но у Йонаса как раз были важные для него ценности, – возразила Пия. – Он выступал против строительства этой трассы и за защиту окружающей среды.

– С чего это вы взяли?

Пия рассказала о компьютерной симуляции, которую сделал Йонас. Зандер смотрел на нее с сомнением.

– Вы знали, что Свения беременна? – спросила она.

– Да что вы! – На лице Зандера появилось выражение полной растерянности.

– Она узнала об этом в прошлый вторник, – сказала Пия. – Полагаю, что именно поэтому она и отправилась в тот вечер к Паули. Наверное, ей нужен был совет.

– Исключительно от него! – Зандер пренебрежительно фыркнул и покачал головой. – Будто его интересовали другие люди.

– Во вторник Свения и Йонас поссорились, – продолжала Пия. – В субботу они снова повздорили, в воскресенье она его не видела, в понедельник в Интернете появились картинки. А вечером он был мертв.

Зандер смотрел на Пию.

– К чему вы клоните?

Кирххоф старалась не смотреть на него, боясь, что он прочтет все ее чувства к нему по глазам. И при этом сердилась на себя за то, что не может сохранить дистанцию.

– Снимки в Интернете должны были доказать, что Свения ему изменила. Если же он знал, что вовсе не он отец будущего ребенка, это объясняет всю историю с веб-сайтом Свении и мейлами ее знакомым и родственникам. Ревность. Месть.

Несколько минут они молчали.

– Папа?

На террасе появилась заплаканная Антония. Зандер обернулся к ней.

– Можно я пойду с Лукасом? Он совершенно убит.

– Конечно. Только возвращайся не поздно.

Зандер кивнул и помолчал, провожая ребят взглядом, потом со вздохом сказал:

– Лукас сказал мне сегодня утром, что хочет прервать практику.

– Работа в «Грюнцойге» ему тоже больше не светит, – ответила Пия. – Думаю, что после оглашения завещания Паули Эстер Шмит вряд ли скажет Лукасу хоть одно доброе слово. Паули оставил Йонасу и Лукасу пакет акций стоимостью примерно в восемьдесят тысяч евро.

Зандер от удивления чуть рот не раскрыл.

– Непостижимо! Когда старик ван ден Берг узнает, он обалдеет!

– А кстати, насколько хорошо вы знаете отца Лукаса?

– Довольно неплохо, – ответил Зандер. – Он член попечительского совета зоопарка. И мы почти соседи.

– Вы знали, что отцов Йонаса и Лукаса связывают деловые отношения?

– Весьма вероятно. – Зандер внимательно посмотрел на Пию. – Ван ден Берг – член правления банка, отец Йонаса – председатель правления крупной фирмы. Такие люди обычно знакомы друг с другом.

– Он председатель наблюдательного совета холдинга Бока, – сказала Пия.

– Большие боссы любят совмещать прибыльные должности, – ответил Зандер. – А что может быть прибыльнее, чем пост председателя наблюдательного совета?

– Конечно! – Пия улыбнулась. – Но меня интересует, почему ван ден Берг решил оставить эту должность.

– Хотите, я его спрошу? – предложил Зандер совершенно серьезно. – Я увижу его сегодня вечером.

Пия на минуту задумалась.

– Ну, разве что вам представится случай завести разговор на эту тему.

– Думаю, в свете происходящих событий это будет несложно, – ответил Зандер.

Пия взглянула на часы. Они вернулись в зимний сад и прошли через дом. Анника усердно гладила, ребенок сидел в манеже и с чем-то играл. Когда Зандер вошел в комнату, малыш принялся поднимать решетку.

– Деда, вверх! Деда взять! Вверх! – кричал он, протягивая ручки.

Мрачное лицо Зандера осветила улыбка, он подхватил мальчишку и подбросил его в воздух. Анника перестала гладить и смотрела на отца и восторженно верещавшего малыша. Пии вдруг стало не по себе. Она не знала почему, но чувствовала, что больше не в силах наблюдать эту семейную идиллию. Весь день она спокойно входила во все открытые двери, но внезапно ощутила, как, словно грозовая туча, наползает страх одиночества.

– Фрау Кирххоф, подождите! – крикнул Зандер ей вслед. – Я поставил машину прямо за вашей!

Пия ускорила шаг, но он догнал ее у ворот в сад, все еще улыбаясь.

– Что случилось?

Улыбка исчезла с его лица, он озабоченно смотрел на нее.

– Ничего, – ответила Пия. – А в чем дело?

– Просто вы вдруг стали такой… подавленной.

Он еще ко всему прочему и мысли читать может?

– Мне надо раскрыть два убийства, – ответила Пия.

И почему она тоже не может просто уткнуться в чье-нибудь плечо в поисках утешения, как Антония? Как бы ей хотелось рассказать Зандеру, как было страшно вчера ночью! Но что он подумает, если она, совсем посторонний человек, вдруг поведает ему, как страшно ей стало оставаться одной в собственном загородном доме? У него и так своих забот хватает, не стоит обременять его лишними.

– Заходите еще в зоопарк – мороженого поедим, – сказал в этот момент Зандер. – Буду рад вас видеть!

Пия заставила себя улыбнуться.

– С удовольствием! Как только разберусь с делами, у меня появится больше времени для приятных встреч.

Они стояли около машины Зандера и смотрели друг на друга. Пия отвела взгляд. Она терпеть не могла чувствовать себя неуверенно, а присутствие Кристофа совершенно выбивало ее из колеи.

– Мне пора. – Она достала из кармана ключ от машины. – Приятного вам вечера!

– Спасибо, вам также! – Он освободил ей место для проезда. – Я позвоню вам, если узнаю что-нибудь об отце Лукаса.

На обратном пути, пока вела машину, Пия чувствовала, как колотится ее сердце и дрожат руки. Чувства явно все путали, а это было совсем нехорошо. Чтобы ориентироваться в том запутанном лабиринте, в который превратилось расследование, она должна сохранять ясность мысли.