Текст книги "Друзья до смерти"

Автор книги: Heлe Нойхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Из больницы новостей не поступало. Состояние ван ден Берга несколько стабилизировалось, однако в сознание он не приходил. Врачи не могли определить, наступили необратимые изменения в мозгу в результате тяжелой травмы головы или нет.

Порыв раскаленного воздуха ворвался в окно и перевернул на столе Боденштайна протоколы допроса сезонных работниц из Элизабетенхофа. Оливер бросился их собирать и буквально уткнулся в них носом. И тут его озарило. Вот оно! Конечно! Решение было у него перед глазами, а он его просто не замечал. Боденштайн вскочил и прошел в кабинет Остермана напротив.

Франьо Конради сидел за компьютером Остермана и показывал, как открыть портал «Двойной жизни». Он ввел свое игровое имя и логин, и перед восхищенными глазами Остермана раскрылась превосходная 3D-симуляция городов Келькхайма и Кенигштайна, но только на пару секунд. Потом на экране появились цифры, начался обратный отсчет. Как на бомбе замедленного действия, но цифры мелькали быстро.

– Что это значит? – насторожился Остерман.

Франьо закусил губу.

– Лукас хочет выключить «Двойную жизнь», – наконец ответил он. – Он грозился сделать это, еще когда Йо был жив, потому что Йо и Тарек много об этом спорили. Это началось, когда пара фирм-разработчиков софта заинтересовалась «Двойной жизнью». Лукас не хотел ни на каких условиях продавать «Двойную жизнь», а Йо и Тарек все время давили на него.

– Были предложения от поставщиков софта?

– И много. Японцы предлагали три миллиона, а американцы – еще больше.

– Три миллиона долларов? – Недоверчивый взгляд Остермана столкнулся с таким же изумлением Боденштайна.

– Евро, – самым обычным голосом ответил Франьо. – Лукас сказал, что не продаст свой мир, а уничтожит его. Тарек сорвался и наорал на Лукаса – мол, ему легко говорить, потому что в один прекрасный день он унаследует состояние своего отца. Тарек всегда и все сводил к деньгам.

– А что означает этот отсчет?

– Что Лукас запустил программу уничтожения. Через шесть часов сорок пять минут активируется «червь», написанный Лукасом. Он парализует общий сервер и все компьютеры, подключенные к «Двойной жизни». И в сравнении со «Свенией» «Sober», «MyDoom» или «Sasser» покажутся просто детскими игрушками.

Остерман безоговорочно верил каждому слову мальчишки. Лукаса не волновали деньги, его интересовала лишь хакерская слава. Он скорее одним махом распростится с созданным им сообществом, чем продаст то, что сам придумал.

– Свения? – переспросил Боденштайн и подошел поближе. – Почему Лукас так назвал программу?

Франьо коротко взглянул на него.

– Тарек думает, что Лукас просто свихнулся на Свении. Но, конечно, все не так.

– Что ты имеешь в виду? – решил уточнить Боденштайн.

Франьо поморщился.

– Ну, вообще-то, – замялся он, – я понятия не имею, но Тарек утверждает, что Лукас с ума сходит от того, что Свения – единственная девчонка, которая в него не влюблена.

Боденштайн остолбенело смотрел на парнишку. В голове у него, будто пазл, наконец сама сложилась картинка, которую он так долго пытался собрать.

Бенке и Катрин Фахингер вошли как раз тогда, когда зазвонил телефон Остермана. Он снял трубку и минуту слушал.

– Это из лаборатории, – озадаченно сообщил он. – ДНК крови на кухонном полотенце Пии совпадают с теми, что были взяты с тканей во рту Йонаса. Его убийца был в доме Пии.

– Я мог бы понять, кто это, – пробормотал Боденштайн. – Я был слеп.

– Доктор Бок? – предположил Бенке. – Или Зандер?

– Нет, – покачал головой Боденштайн. – Пройдемте в мой кабинет.

– А я? – с опаской спросил Франьо Конради.

Боденштайн посмотрел на мальчика, который выглядел, как испуганный кролик.

– Где ты был в тот вечер, когда убили Паули?

– В «Грюнцойге», на собрании, – ответил Франьо. – Я ведь недавно уже говорил…

– Ты можешь вспомнить, Лукас был там весь вечер?

Парень наморщил лоб и серьезно задумался.

– Собрание закончилось в половине девятого, – сказал он. – Мы сидели у входа в бистро. Вбежала Свения, вся зареванная. Я запомнил, потому что парни отпустили пару плоских шуточек.

– Дальше, – потребовал Боденштайн.

– Свения переговорила с Лукасом, потом снова убежала. Лукас поначалу еще сидел, но потом Серен один остался за прилавком.

– Лукас возвращался?

– Я не могу сказать. – Франьо настороженно посмотрел на Боденштайна. – Но Анди видела его, когда уезжала домой.

– Анди?

– Андреа. Андреа Аумюллер.

Имя было Боденштайну смутно знакомо.

– Девушка, которая звонила вчера вечером и хотела с вами поговорить, – напомнила Катрин Фахингер.

– И что видела Андреа? – спросил Боденштайн.

Франьо помедлил с ответом.

– Этот зеленый пикап из «Опель-Цоо». На перекрестке в Мюнстере. Лукас часто на нем ездил, когда отца Тони не было.

Боденштайн оставил парнишку и ушел в свой кабинет.

Он знал, что с этим Лукасом что-то не так. В вечер, когда был убит Паули, Лукаса видели на дороге в пикапе, как и говорил Тарек. Когда Свения, в которую он был влюблен, зареванная выбежала из «Грюнцойга», он последовал за ней. К Паули. Лукас, и никто иной, нанес смертельный удар Паули, а потом отвез его тело на луг к зоопарку, просто потому что у него была такая возможность.

Боденштайн набрал номер доктора Зандера. Занято, черт возьми.

– И что теперь, шеф? – В дверь заглянул Бенке.

Мобильный Боденштайна зазвонил. Это был Зандер.

– Я как раз хотел вам позвонить, – сказал Боденштайн, а потом с интересом выслушал, что сообщил ему Зандер.

– Что? Он ушел? Это не годится. Ждите, через пятнадцать минут мы к вам приедем.

Он положил трубку и повернулся.

– Остерман, – сказал Боденштайн, – объявите в розыск Лукаса ван ден Берга. Он нас всех обвел вокруг пальца из-за того, что будто бы не умеет ездить на машине.

– Не могли бы вы пояснить, шеф? – попросил сбитый с толку Бенке.

Боденштайн достал из ящика стола табельное оружие.

– Сезонные рабочие видели Пию Кирххоф с женщиной с длинными до плеч волосами. Это была не женщина, а Лукас! Остерман, позвоните этой Андреа и спросите, что именно она видела вечером. Мы поедем к Зандеру. Я совершенно уверен: парень силой удерживает Свению, а быть может, и Пию Кирххоф. Она раскусила его и поэтому стала представлять для него опасность.

– Что раскусила? – спросил Остерман.

– Что Лукас – убийца Паули, – ответил Боденштайн и встал. – Я все время это подозревал, но никак не мог понять его мотив. Теперь мотив налицо. Лукас ревнив. Единственная девушка, которая перед ним устояла, – это Свения. И когда он увидел ее вместе с Паули, у него крышу сорвало. Он убил Паули, запихал его в пикап и позже перевез на луг. После этого у него на пути стоял только Йонас. К тому же он поспорил с ним из-за «Двойной жизни». Чтобы разрушить отношения Йонаса и Свении, Лукас устроил рассылку писем со ссылкой на сайт Свении. Когда фрау Кирххоф вечером в понедельник была в бистро, он не сказал ей о вечеринке у Йонаса, потому что уже запланировал убить своего друга. Укус на руке он замаскировал тем, что дал себя укусить верблюду.

– Но не может же быть, что ДНК Лукаса и Йонаса так похожи, – возразил Бенке.

Однако у Боденштайна было объяснение и для этого слабого звена своих рассуждений.

– Мы ошибочно полагали, – сказал он, – будто все, кого укусил Йонас, неизбежно являются его убийцами.

Бенке все еще сомневался.

– Почему Лукас должен быть связан с исчезновением Свении? – спросил он.

– Потому что на ее компьютере отсутствует жесткий диск. – Боденштайн взял свою куртку. – А на жестком диске было то, чего там быть не должно, а именно – доступ к «Двойной жизни». Давайте поторопимся. У парня тяжелое психическое расстройство, и он способен на все.

Боденштайн свернул у старого кронбергского парка в переулок, когда зазвонил телефон в его машине. Это был Остерман.

– Андреа Аумюллер вчера попала в серьезную аварию и теперь лежит в коме в университетской клинике во Франкфурте. Свидетель сообщил нашему коллеге, что видел темный «Мерседес» или «БМВ», который явно подкарауливал девушку на перекрестке в Мюнстере и совершенно намеренно ее сбил.

– Когда это случилось?

– Около половины двенадцатого.

– У отца Лукаса темный «Мерседес», – сказал Бенке. – Сегодня утром я видел машину в гараже.

Боденштайн сжал губы. Девушка вчера звонила и хотела с ним переговорить, но он забыл. Может, ее задавили, потому что она ему позвонила? Может, Лукас как-то узнал, что она видела его в зеленом пикапе? Франьо Конради тоже сильно напуган. О чем он вообще сегодня утром говорил? В любом случае преступник ни перед чем уже не остановится, даже перед убийством. Если Лукас знает, где находится Пия Кирххоф, – ей грозит очень серьезная опасность!

Перед домом Зандера ждали две патрульные машины. Боденштайн остановился и вышел из автомобиля. Зеленый пикап из зоопарка перегораживал выезд. Бенке и Катрин Фахингер побежали внутрь, чтобы вместе с криминалистами обыскать дом ван ден Берга на предмет следов и улик. Доктор Зандер вышел навстречу Боденштайну. Он был бледен и, судя по выражению лица, крайне встревожен.

– Лукас запер Антонию в туалете, – сообщил он. – А потом убежал через наш сад.

– Где ваша дочь? – спросил Боденштайн. – Я должен с ней поговорить.

– Я бы тоже хотел, – ответил Зандер. – Но она сказала сестре, что знает, где Лукас, и поедет к нему. Она очень беспокоится, чтобы он ничего не натворил.

– Почему вы этому не помешали?

– Боже мой! Да потому что меня тут не было, – отрезал Зандер. – Как ни странно, мне еще приходится немножко работать.

– Ваша дочь в большой опасности, – серьезно сказал Боденштайн. – Лукас убил Паули и, возможно, Йонаса. Вечером в день смерти Паули его видели в вашем пикапе. В Мюнстере, на перекрестке. Мы уверены, что он силой удерживает Свению и фрау Кирххоф.

Зандер ошарашенно смотрел на Боденштайна.

– Лукас специально подстроил, чтобы его укусил верблюд, чтобы скрыть укус, который парень получил в драке с Йонасом, – продолжал Боденштайн. – Парню нечего терять. Я даже предполагаю, что он совершил попытку убить своего отца. И он так запрограммировал эту интернет-игру, в которой чуть ли не живет сам, что она через шесть часов самоуничтожится и нанесет вред тысячам компьютеров.

– Вы свихнулись! – Зандер недоверчиво рассмеялся. – Это полная ерунда!

– Я не думаю, что это ерунда, – возразил Боденштайн, ощутив нарастающий приступ злости. – Какие еще нужны доказательства, чтобы понять, что ваш Лукас не тот, кем вы его считаете? Парень болен. У него множественное расстройство личности.

Зандер покачал головой.

– Позвоните своей дочери, – потребовал Боденштайн.

– Я уже пытался. Она не берет трубку. Сестра звонит ей непрерывно.

– Телефон выключен?

– Да.

Один из полицейских перешел через улицу.

– «Мерседес» недавно побывал в аварии, – сообщил он. – Он поврежден спереди, и на решетке радиатора обнаружены следы крови.

Боденштайн и Зандер отправились в гараж ван ден Берга. Бенке обыскивал салон машины.

– Я кое-что нашел, – сказал он вдруг и вылез, держа в руках два мобильника.

– Один принадлежит Пии, – уверенно заявила Катрин Фахингер.

– А второй может быть Свении, – пробубнил Зандер упавшим голосом. – Они с Тони пару недель назад купили одинаковые. О господи…

Он прислонился к машине и растерянно провел по лицу.

– Я скажу вам, что это означает, – сказал Бенке. – Тот, кто предположительно сбил на этой машине девушку, удерживает силой Свению и фрау Кирххоф и, возможно, пытался убить ван ден Берга.

– И этот кто-то – Лукас, – мрачно заключил Боденштайн.

Через улицу бежала девушка.

– Папа! – крикнула она, задыхаясь.

Зандер обернулся.

– Я дозвонилась до Тони! Она в Келькхайме, в фирме Лукаса!

Перед складами промзоны Мюнстера одиноко стояла серебристая «Веспа» Антонии Зандер. Двери в ангар были распахнуты, как и дверь в компьютерное помещение. Боденштайн достал и приготовил оружие. Вполне вероятно, что девушка не одна, а у Лукаса есть табельное оружие Пии. Вдруг Боденштайн увидел Зандера, который шел к ним через пустой цех.

– Где она? – закричал он. – Где моя дочь?

– Что вы здесь делаете? – зашипел на него Боденштайн. – Разве я не велел вам оставаться дома?

От страха за Пию Кирххоф, которая могла находиться во власти спятившего молодого парня, Оливер совершенно сходил с ума. Пока не увидел ее мобильник, он все еще втайне надеялся, что она ему позвонит. Но теперь было ясно, что с ней что-то случилось.

– Я не могу торчать дома, когда моя дочь в опасности, – вспылил Зандер. – Антония! Тони!

– Я здесь! – раздался голос девушки. – Здесь!

Боденштайн вошел в огромное помещение и огляделся, не веря глазам. Несмотря на жуткую жару на улице, здесь было почти холодно. Комиссар смотрел на жужжащие и мигающие множеством лампочек приборы, кабели, мониторы, на которых шел обратный отсчет, красные цифры на черном фоне. Через пять часов и восемнадцать минут «Двойная жизнь» прекратит свое существование, и одновременно в Интернет загрузится вирус. Антония с заплаканным лицом скорчилась в углу, ее руки и ноги были связаны проводом, в руке она держала мобильник.

– Тони!

Зандер бросился к дочери и вцепился в кабель, чтобы освободить ее. С помощью Бенке это ему наконец удалось. Девушка повисла у отца на шее.

– Папа, – всхлипывала Антония, – Лукас совсем спятил. Когда я сюда пришла, он как раз дрался с Тареком. Я думала, они убьют друг друга.

– Кто тебя связал? – спросил Боденштайн.

– Лукас. – Антония смахнула слезы и потерла запястье, где отпечатался след от провода. – Он не хотел, чтобы я за ним ехала.

– А куда он собирался? И где Тарек?

– Я не знаю, – ответила Антония дрогнувшим голосом. – Лукас говорил о каком-то черве, что он не позволит на себя давить и скорее убьет парня.

Боденштайн перехватил взгляд Зандера и увидел в его глазах ужас. Неужели он ошибся в этом человеке? И тот действительно боится за Пию Кирххоф?

– Лукас не сделает ничего им обеим, – сказал Зандер неуверенно, и было похоже, что он пытается убедить в этом себя самого.

– Очень надеюсь, что вы правы, – сухо ответил Боденштайн. – Я не психолог и не специалист, но я думаю, что он опасный психопат, который совершил два убийства и близок к третьему.

Лукас казался Боденштайну тикающей бомбой, готовой взорваться в любой момент. А время шло.

– Я думаю, он в Бурге, в Кенигштайне, – внезапно сказала Катрин Фахингер.

Боденштайн обернулся.

– Почему вы так решили? – изумленно спросил он.

– Это темница в «Двойной жизни», – ответила Катрин. – Лукас вполне может действовать в духе собственной игры.

– Лукас любит Бург, – подтвердила Антония. – Мы там часто бывали – Йо, Свения, Лукас и я.

– Хорошо, – Боденштайн поднял голову и посмотрел на Зандера. – Вы вместе с дочерью отправитесь домой.

– Нет, – возразила Антония, – я поеду с вами. Я знаю Бург лучше вас. Кроме того, мне Лукас ничего не сделает.

Небо над Таунусом было серым и низким, как шиферная крыша. Неподвижно застывшая плотная облачность, казалось, нависала над землей все ниже и ниже. Птицы перестали щебетать. Всему живому было ясно, что в воздухе что-то зреет, но только не футбольным фанатам. Весь Кенигштайн заполонили волны красно-черно-золотых флагов. Кортежи автомобилей забили все улицы. Боденштайн нетерпеливо стучал кулаком по клаксону.

– Сворачивайте на Маммольшайн, – предложил Зандер.

– А потом?

– Господи! Просто сделайте так!

Боденштайн сердито посмотрел на Зандера в зеркало и послушался.

Зандер показал, как проехать через зоопарк на дорогу в Кронберг. Перед Кронбергом они свернули на Фалькенштайн и через минуту уже были в Старом городе Кенигштайна.

– Когда здесь будет группа захвата? – спросил Зандер.

Бенке схватил телефон.

Горячий ветер гнал по брусчатке пыль и бумажный сор. Пешеходов почти не было, люди попрятались в дома перед грозой. Зандер показывал дорогу Боденштайну, говоря, где свернуть по узким улочкам, мимо замка Люксембургов и баптистской церкви. Боденштайн вдавил педаль газа, едва выехал на дорогу, что вела к главным воротам Бурга.

– Группа захвата будет через полчаса, – сообщил Бенке. – Если нормально проедет через город.

– Мы не можем столько ждать.

Нервы Боденштайна были натянуты, как струна. Лукас вооружен, а ни у кого из них нет пуленепробиваемого жилета. Он не мог подвергать опасности Зандера и его дочь, но девушка нужна, чтобы пройти внутрь. Первые капли дождя застучали по лобовому стеклу.

– Вон «Смарт» Лукаса! – взволнованно крикнула Антония.

У Боденштайна перехватило дыхание. Маленькая машинка стояла наполовину в кустах, водительская дверца распахнута. Парень крайне торопился, поскольку знал, что Антония вызовет полицию. Только бы не слишком поздно! Оливер обернулся и посмотрел на Антонию. В сравнении с другими средневековыми замками кенигштайнский Бург был не таким уж большим, но там десятки переходов, подземных залов и темниц. А времени почти не осталось.

– Объясни нам, куда идти.

– Это слишком долго, – возразила девушка. – Я пойду с вами.

– Нет. Это слишком опасно. Лукас вооружен.

– Мы пойдем с вами, – подтвердил Зандер.

– Я не могу этого допустить, – затряс головой Боденштайн. – Я настаиваю, чтобы…

– Долго вы еще будете болтать? – оборвал Зандер и открыл дверцу. Он вышел и направился к воротам Бурга.

Антония последовала за ним.

– Да не держите его, шеф, – сказал Бенке. – Поторопимся лучше, пока ничего не случилось!

Пия потеряла счет времени. Во рту пересохло, голова раскалывалась. Она попыталась пошевелить рукой и ногой и застонала, когда кровь снова начала циркулировать. С трудом открыла глаза и недоуменно всмотрелась в полумрак, освещенный неровным светом почти догоревшей свечи. В паре метров над собой она разглядела решетку. Что произошло? Где она? И как давно тут лежит? Пол был сырым и холодным, камни больно давили ей в спину. В субботу вечером к ней приходил Лукас, и они отправились в «Майнтауэр». Она выпила намного больше, чем обычно. Но почему? Пия закрыла глаза и попыталась вспомнить. Ее мучила жажда, а мочевой пузырь грозил лопнуть. «Майнтауэр». Лукас. Потом они были еще где-то, на дискотеке, где веселились сотни людей. Там они встретили Тарека, садовника, и выпили снова. Дальше воспоминания сделались обрывочными. Ей стало плохо, ее стошнило, Лукас и Тарек о чем-то сильно спорили, внезапно Лукас заторопился. «Мне жаль, Пия, но я должен закончить одно дело», – сказал он. Он хотел отвезти ее домой. Пия напрягла память. Она вспомнила багажник. С розами. Красными розами. В багажнике машины лежали красные розы, такие же, как те, рядом с ее кроватью. Домой она так и не попала, а вместо этого лежит здесь, на этом холодном каменном полу, в какой-то дыре размером два на два метра. Сколько времени она уже тут? Три часа? Тридцать? Где-то вдалеке прогремел гром. Пальцы Пии были в пыли и затекли, но ей кое-как удалось встать на ноги. Пришлось некоторое время не двигаться, чтобы перестала кружиться голова. Стены были толстыми и довольно гладкими, решетка слишком высоко, чтобы она могла до нее дотянуться.

Внезапно она услышала шаги наверху. Сердце бешено заколотилось, Пия вжалась в стену. Но сознание прояснилось, и Пию охватил страх.

– Фрау Кирххоф? – прошептал кто-то наверху. – Где вы?

Лукас! У нее отлегло от сердца. Она спасена!

– Я здесь! – крикнула она хрипло. – Внизу!

Свет карманного фонарика скользнул по ее лицу.

– Слава богу! – Лукас схватил решетку обеими руками. – Я уж думал, вы мертвы.

Лицо его осунулось, глаза лихорадочно горели, пот выступил на лбу.

– Где я? Что произошло?

– Мы в Бурге, в Кенигштайне. – Лукас нервно оглянулся, будто боялся, что кто-то нападет на него сзади. – Надо быстро отсюда убираться.

– Почему? – спросила Пия. – Что вообще происходит?

Вместо ответа. Лукас рванул решетку. Он кряхтел от натуги, но ему не удалось ее поднять.

– Проклятье! – выдохнул он. – Не могу сдвинуть эту чертову решетку! Все пропало!

Паника Лукаса заставила Пию сосредоточиться.

– Почему нам надо исчезнуть? Кого ты боишься? Лукас!

– Убери пальцы от решетки! – раздался вдруг резкий голос и многократно отразился от стен. – Прочь!

Лукас сжался и обернулся.

– Не делай ей ничего, – произнес он, запинаясь. – Она не имеет к нам никакого отношения.

Прошуршали шаги.

– Ты смог остановить эту штуку?

– Нет, черт побери! Я мог бы это сделать, если бы ты не встроил туда своего проклятого «червя».

– Подлое вранье! Ты ведь со всем можешь справиться, ты – супермозг! И не рассказывай мне, что это для тебя проблема!

Пия попыталась вспомнить, где она раньше слышала этот голос. И тут ее скрутило от страха. Это не игра, а смертельная опасность. Никто не знает, где она. Если с Лукасом что-то случится, она сгинет в этой дыре!

– Лукас? – крикнула она сдавленным голосом. – Лукас, ты где?

Но ответа не было. А затем вдруг раздался выстрел.

Антония уверенно вела их через внешний двор к главной башне старой разрушенной крепости. Дождь становился все сильнее, порывы ветра свистели в разрушенных стенах. Гром грохотал почти сразу же вслед за молниями. Внезапно девушка остановилась и показала на узкий, полузасыпанный проход.

– Он ведет в катакомбы, – крикнула Антония. – Кроме него, есть дорога через колодезную шахту, в темницу и к тайному ходу.

– Какому еще тайному ходу? – Боденштайн поднял руку, прикрывая глаза от дождя.

– Несколько лет назад мы нашли полузасыпанный ход, который идет прямо под Старым городом, – ответила Антония. – Думаю, городские власти о нем даже не знают. Но мы могли попадать в Бург всегда, когда хотели.

Она прошла по провалившейся арке, протиснулась в щель и исчезла в темноте. Боденштайн, Бенке и Зандер последовали за нею. Внутри было тепло. Дневная жара законсервировалась в маленьком помещении. Бенке зажег карманный фонарик. Они осторожно прошли по засыпанному каменной крошкой полу к крутой лестнице, если ее можно было так назвать. Бенке посветил в пыльную дыру. Чем глубже они проникали в старую крепость, тем более сырым и холодным становился воздух. Наконец они спустились и оказались перед узким проходом, таким тесным, что Боденштайн ощутил что-то вроде приступа клаустрофобии. Он запретил себе думать о тоннах неустойчивых камней над головой и последовал за Антонией, а девушка вдруг остановилась.

– Впереди свет, – прошептала она и показала на слабый проблеск, который пробивался сквозь дырку в стене. – Это темница.

Сердце Боденштайна учащенно забилось; теперь он точно знал, что они на правильном пути. Он глубоко вздохнул, достал оружие и велел девушке:

– Иди к отцу. И будь с ним, что бы ни случилось.

Чуть дальше Оливер увидел из полуразрушенной галереи внизу большой свод, освещенный мерцающим светом свечей, расставленных на полу. Боденштайн узнал Лукаса, стоявшего на коленях и пытающегося выломать решетку. И только он хотел что-то сказать, как раздался голос:

– Убери пальцы от решетки! Прочь!

– Что будем делать? – прошипел Бенке.

Они приникли к парапету. Боденштайн еще раз глянул вниз.

– Это Тарек Фидлер, – прошептал он. – И он вооружен.

Он не знал, что делать. И где Пия Кирххоф? Ошибаться нельзя. Но просто ждать в этой ситуации еще хуже.

– Будем брать, – решил он и кивнул Бенке.

– Бросьте оружие! – крикнул тот. – Полиция!

Тарек Фидлер не раздумывал ни секунды. Вместо того чтобы бросить оружие, он поднял пистолет и выстрелил туда, откуда услышал голос Бенке. Грохот выстрела под гулкими сводами оглушил. Пуля попала в стену, и из нее брызнули осколки камня. Последовал второй выстрел, за ним третий. С глухим рокотом позади обрушилась стена.

– Вот ведь мелкий недоумок! – выругался Бенке.

Стало трудно дышать от пыли. Боденштайн старался прогнать мысль о том, что у них есть все шансы оказаться погребенными заживо.

– Все в порядке? – тихо спросил он.

– Да, – ответил Бенке, давясь кашлем.

Зандер и Антония молча кивнули. Боденштайн вышел из укрытия и увидел, что почти все свечи погасли.

– Карманный фонарик! – попросил он.

Бенке зажег фонарик. В луче света плясала пыль, но было видно, что в помещении пусто и Тарека с Лукасом нет. Вся команда перелезла через парапет и спустилась под своды темницы.

– Помогите! Эй! Слышит меня кто-нибудь? – донесся приглушенный голос из-под пола.

Бенке и Зандер среагировали быстрее, чем Боденштайн. Они вцепились в решетку, которую до этого пытался сдвинуть Лукас. Бенке посветил вниз.

– Пия! – воскликнул Зандер.

У Боденштайна отлегло от сердца. Совместными усилиями им удалось отодвинуть ржавую решетку. Пия Кирххоф была измучена, испачкана, но невредима. Мужчины легли на пол и вытянули ее наверх. Некоторое время она лежала на спине с закрытыми глазами, а открыв их, увидела Бенке.

– Вот ведь черт! – Она слабо улыбнулась. – Я еще жива.

– Ничего другого от вас и не ожидал, – сухо ответил Бенке и подал ей руку, чтобы помочь встать на ноги. – У меня нет никакого желания пропустить финал чемпионата мира.

Напряженность спала. Боденштайн тронул Пию за плечо.

– После поговорим, – сказал он. – Давайте сначала прикинем, как отсюда выбраться.

– Впереди колодезная шахта и тайный ход, – сообщила Антония. – Другого пути наружу, кроме того, которым мы пришли, я не знаю.

Но путь сзади был завален, и камни все еще сыпались. Выстрелы изрядно сотрясли старые стены.

– Надо отсюда убираться, пока нам весь Бург на голову не рухнул, – сказал Бенке и опять закашлялся.

Он и Боденштайн скрылись вслед за Антонией в узком проходе. Пия обернулась к Зандеру.

– Я жутко за тебя перепугался, – прошептал тот.

Они смотрели друг на друга, и в слабом свете все еще горящей свечи Пия заметила слезы в его глазах. Он молча крепко обнял ее.

– Идите же! – донесся голос Боденштайна из прохода. – Нам стоит поторопиться. Для проявления чувств будет еще время.

Антония вела их по узкому коридору, где можно было перемещаться только согнувшись. Через несколько метров коридор вдруг резко повернул и стал выше. Они наконец достигли колодца. Бенке первым полез по ржавым перекладинам ступенек, торчавших из стены, за ним Антония, Пия, Зандер и наконец Боденштайн; в ботинках с гладкой кожаной подошвой ему было особенно сложно не поскользнуться. Едва он выбрался из колодца во внутренний двор у подножия главной башни, как у него перехватило дыхание от резкого ветра, а дождь промочил насквозь в считаные секунды. Бенке, Пия и Зандер с дочерью спрятались от грозы у входа в цейхгауз. Боденштайн побежал к ним, на ходу доставая зазвонивший мобильник.

– Мои люди заняли позиции по всему Бургу, – сообщил командир группы захвата. – Что дальше?

Не было никакого смысла прочесывать всю крепость. Лукас знал местность лучше и мог отлично спрятаться.

– Где-то тут должны быть двое мужчин, – ответил Боденштайн, задыхаясь. – По меньшей мере один из них вооружен. Он уже использовал оружие, так что осторожнее. Где вы сейчас?

– Иду во внутренний двор Бурга.

– Мы тоже здесь. – Боденштайн рискнул выглянуть, но ничего, кроме стен внутреннего двора, не увидел. – Хорошо. Мы пойдем к башне. Оттуда у нас будет хоть какой-то обзор.

Один снайпер группы захвата занял позицию на башне, второй спрятался за руинами стены напротив. Так они могли видеть всю территорию Бурга. Темные фигуры карабкались на стены, таились на лестнице и залегли на земле, все увешаны оружием с ног до головы, в касках, бронежилетах и масках. Двое бойцов караулили тайный ход из города в Бург, о котором предупреждала Антония. Эту возможность улизнуть парням надежно перекрыли.

– Мои люди окружили Бург, – доложил командир группы Боденштайну. – Тут и мышь не прошмыгнет.

Боденштайн кивнул. Напряженная ситуация: двое снайперов, двадцать пять вооруженных до зубов полицейских и душевнобольной парень двадцати одного года, уже хладнокровно убивший по меньшей мере двоих человек, да еще другой, с оружием.

Ожила рация командира группы захвата.

– Двое, – донеслось оттуда, – вылезают из старой пороховой башни с другой стороны большого луга.

Боденштайн ощутил, как подскочил адреналин. Он взглянул на Бенке и Пию Кирххоф. Та сидела, прижавшись к Зандеру, на деревянных ступеньках лестницы в башню. Антония застыла, привалившись к стене, бледная, как смерть.

– Вы можете определить, вооружены они или нет? – спросил командир по рации.

– Нет. Подождите-ка, один вооружен. Блондин.

– Лукас. – Пия встала и подошла к шефу. – Вы не должны стрелять в Лукаса, он ни в чем не виноват.

– Он убил двоих человек, попытался убить собственного отца, похитил Свению и запер вас в этой дыре.

– Все не так! – запротестовала Пия. – Он хотел меня освободить.

– Вы не знаете всего, что случилось во время вашего отсутствия, – возразил Боденштайн, не взглянув на Пию. – Поздно вечером в субботу на отца Лукаса было совершено покушение. Он в коме. Чуть позже кто-то на машине ван ден Берга сбил девушку, которая видела Лукаса в пикапе зоопарка в вечер, когда убили Паули.

– Когда было совершено нападение на отца Лукаса? – Пия в волнении схватила Боденштайна за рукав. – В котором часу?

– Вы мне сейчас руку оторвете, – сказал Боденштайн. – Я точно не знаю, в одиннадцать или в двенадцать.

– Тогда это не мог быть Лукас. Он забрал меня незадолго до одиннадцати. Мы вместе были во Франкфурте. В «Майнтауэре».

Бодештайн развернулся и в изумлении уставился на коллегу.

– А как в «Мерседес» отца Лукаса попали мобильные телефоны, ваш и Свении? – спросил Бенке.

Пия напряженно думала. Он помнила обрывочные картинки, которые не могла точно интерпретировать.

– Объекты пришли в движение, – раздался в рации голос снайпера.

Командир предупредил лежащих в засаде на лугу бойцов. Снайпер продолжал сообщать, что видит.

– Кажется, они ссорятся.

– Что нам делать? – Командир ждал указаний Боденштайна.

– Захватить, – без колебаний отозвался Боденштайн. – Немедленно.

– Нет! – крикнула Пия в тревоге. – Вы не должны допустить, чтобы стреляли в Лукаса, шеф!

– У вас есть идеи получше?

– Я поговорю с ним.

– Черта с два вы это сделаете! – Боденштайн решительно повернулся к командиру группы захвата. – Действуйте! Пора с этим заканчивать.

Гроза ушла, ветер стих так же быстро, как поднялся. Дождь все еще лил, но на западе над горами Таунуса в просветах облаков показалось кроваво-красное закатное небо. Пию трясло, она стояла рядом с шефом и слушала донесения снайпера по рации. Лукас и Тарек даже не ведали, что идут прямо в руки группы захвата. Пия отлично понимала, что снайперы способны достать любую движущуюся цель за сотни метров.

– Объект удалился на двадцать метров.

– Скополамин! – сказала вдруг Пия.

Воспоминания прошедшей ночи всплывали как обрывки сна, увиденного перед самым пробуждением.

– Что вы сказали? – в один голос спросили Боденштайн и Бенке.

– Я вспомнила! – взволнованно воскликнула Пия. – Мы с Лукасом встретили на той вечеринке в Бокенхайме Тарека, или он нас встретил. Он дал мне что-то, после чего мне стало плохо. Я только помню, что Лукас и Тарек спорили по поводу «Двойной жизни». Лукас высадил меня у ворот Биркенхофа, но я не могла их отпереть. И вдруг появился Тарек. Он рассмеялся и сказал, что скополамин лучшее средство, чтобы… – Пия запнулась. – Он запер меня в багажнике автомобиля. И там были розы! Красные розы. Я еще написала эсэмэску. Или нет?