Текст книги "Невиновен"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Ты-то тут зачем?

– Живу по соседству.

– И что?

– Ну, увидел машину с номерами округа и подумал, может, чем помогу.

– Чем же?

– Мэтт Хантер собирается сюда переехать, – сообщил Лэнс. – Уже выбрал дом.

Лорен промолчала.

– Как-то вписывается в твое дело?

– Пока не известно.

Лэнс улыбнулся и распахнул перед ней дверцу автомобиля.

– Почему не хочешь рассказать, что происходит? Две головы лучше, чем одна.

Глава 16

– Попробуй догадайся с трех раз, чем я занимаюсь сейчас с твоей женой.

Мэтт крепче прижал телефон к уху. Мужчина спросил шепотом:

– Мэтт? Ты слышишь?

Он не ответил.

– Ну что, Мэтт, уже донес на меня женушке? Сказал ей, что я послал тебе эти забавные картинки?

Он словно окаменел.

– Потому что Оливия стала прятать свой телефон. Но это меня не остановит. Этого не случится, нет. Она на меня запала, если ты понимаешь, о чем я.

Мэтт закрыл глаза.

– А тут вдруг заявляет: надо быть осторожнее. Вот мне и интересно знать, чисто между нами, парнями: может, она тебе что говорила? Сообщила о нашей маленькой тайне?

Мэтт так крепко стиснул телефон в руке, что показалось, вот-вот раздавит его. Он пытался успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, но не помогло. Наконец Мэтт обрел дар речи и крикнул:

– Когда найду тебя, Чарлз Тэлли, оторву башку и засуну тебе в задницу!

Молчание.

– Ты меня слышишь, Чарлз?

Голос шептал уже еле слышно:

– Все, пора бежать. Она идет. – И он отключился.

Мэтт попросил Роланду отменить все назначенные на сегодня встречи.

– А у тебя и не было назначено никаких встреч, – насмешливо заметила она.

– Ладно, не язви.

– Может, все-таки объяснишь, что происходит?

– Потом. Позже.

Он двинулся домой. Мобильный телефон был по-прежнему в руке. Мэтт ждал, когда на перекрестке загорится зеленый, затем свернул с Мэйн-стрит в Ирвингтон. И вскоре подъехал к дому. Трава поредела и пожелтела – дождя на восточном побережье не было уже недели три. В городках, подобных Ливингстону, состоянию лужайки перед домом придавалось огромное значение. Если человек сидит сложа руки и не обращает внимания на то, что некогда изумрудный газон стал коричневым, – это повод для злословия и перемывания костей соседями, они дружно принимались высмеивать лентяя. Здесь же, в Ирвингтоне, всем плевать.

Зеленые газоны и лужайки – забавы богачей.

Мэтт припарковал машину и вышел. Они с Оливией жили в доме на две семьи, отделанном сайдингом из алюминия. Им принадлежала правая часть дома; Оуэны, афроамериканская семья из пяти человек, занимали левую. По две спальни в каждой из половинок, по полторы ванной комнаты на семью.

Он поднялся на крыльцо, перепрыгивая через две ступеньки. И сразу, как только вошел, набрал номер Оливии. Снова автоответчик, вещает ее голосом. Что ж, неудивительно. Он ждал звукового сигнала.

– Знаю, что ты не в «Ритц-Карлтоне», – сказал Мэтт. – Знаю, что это была ты, в светлом парике. Знаю, что это не чья-то дурацкая шутка. Даже о Чарлзе Тэлли знаю. Перезвони. Жду объяснений.

Он отключил телефон и выглянул в окно. На углу располагалась автозаправка «Шелл». Мэтт смотрел на нее и чувствовал, что задыхается. Попытался выровнять дыхание. Достал из чулана чемодан, бросил его на кровать, стал запихивать в него веши. Остановился. Собрать чемодан и уйти. Глупое, банальное решение. Не годится. Завтра Оливия будет дома.

А если нет?

Нет смысла думать об этом сейчас. Она приедет, и все разъяснится. Через несколько часов.

Шарить в чужих вещах – гадость, но Мэтт сумел переступить через себя. И начал с ящиков ее комода. Особого стыда и ненависти к себе почти не испытывал. Последний телефонный голос совершенно вывел его из равновесия. Оливия наверняка что-то от него скрывает. Самое время выяснить, что именно.

Но Мэтт так ничего и не нашел. Ни в ящиках стола и комода, ни в платяном шкафу. Он начал вспоминать другие потайные места, где можно что-нибудь спрятать.

Компьютер!

Мэтт пошел наверх и включил компьютер в сеть. Монитор ожил, засветился. Ему показалось, что включение заняло много времени. Правая нога дрожала и дергалась от напряжения. Мэтт опустил ладонь на колено, стараясь унять дрожь.

Недавно они обзавелись кабельным модемом системы «Бетамакс», и Мэтт попал в сеть в считанные секунды. Он знал пароль Оливии, хотя прежде ему и в голову не приходило, что когда-нибудь придется воспользоваться им. Он вошел в ее электронную почту и просмотрел все послания. В недавних ничего подозрительного не было. Тогда он полез в старые файлы.

Архивная папка была пуста.

Мэтт попробовал заглянуть в папку отправленных сообщений – все удалено. Тогда он зашел в папку удаленной почты. Здесь тоже ничего. Мэтт попробовал войти в настройку учетной записи, надеясь выяснить, где в последний раз «всплыла» Оливия. Но и здесь тоже все удалено.

Мэтт со вздохом откинулся на спинку кресла и сделал неизбежный вывод: Оливия заметала за собой следы. Напрашивался вопрос: почему?

Проверять больше было негде. Осталось заглянуть в резервные копии файлов.

Люди часто удаляют ненужную информацию или почту, но резервные копии – отдельная история. Если Оливия стерла и их, тогда Мэтт сразу увидел бы – что-то неладно. К примеру, тогда его личная страница в системе «Yahoo» не стала бы загружаться автоматически. А система «Amazon» его бы просто не опознала. Человеку, пытающемуся замести следы, это ни к чему.

Убрать резервные копии файлов – нет, это сразу бросится в глаза.

Мэтт запустил «Explorer» и нашел закладку, содержащую резервные файлы. Их было множество. Он нажал на клавишу «Даты», чтобы расположить их в строгом временном порядке – при этом самые последние оказывались наверху. Быстро пробежал их взглядом. Большинство были вполне узнаваемы – известные поисковые системы «Google», «Office Max», «Shutterfly», – но всплыли и два незнакомых домена. Он записал их, свернул окно «Explorer», затем вновь вернулся в сеть. Быстро набрал первый адрес, нажал кнопку «Возврат». Сайт относился к «Невада сан ньюс», газете, которая предлагала оформить подписку для получения доступа к архивам. Газета была зарегистрирована в Лас-Вегасе. Мэтт проверил персональные файлы. Оливия подписалась, используя вымышленную фамилию и адрес электронной почты. Что ж, неудивительно. Они оба часто прибегали к такому приему, чтобы защититься от спама и соблюсти анонимность.

Но что именно она там искала?

Узнать не представлялось возможным.

Странно, но гораздо больше дал ему второй адрес.

Мэтт быстро напечатал его, и пока в сети шел поиск, адрес перепрыгивал на мониторе из одной точки в другую. Наконец остановился, и высветилась надпись: «Stripper-Fandom.com».

Мэтт нахмурился. Чуть ниже красовалось предупреждение о том, что лицам, не достигшим восемнадцатилетнего возраста, доступ запрещен. Он нажал клавишу «Ввод». Возникшие на экране картинки могли бы показаться, мягко говоря, фривольными. «Stripper-Fandom.com» оказался развлекательным сайтом для…

Для женшин-стриптизерш?

Мэтт недоуменно покачал головой. Бесчисленные изображения женщин с голыми грудями. Он наугад щелкнул «мышью». Под снимком появилась биография.

Карьера Банни, исполнительницы эротических танцев, началась в Атлантик-Сити, но благодаря своему таланту и изумительным облегающим костюмам она очень быстро продвинулась и переехала в Лас-Вегас. «Мне так здесь нравится! Я обожаю Лас-Вегас! И обожаю богатых мужчин!» Отличительная особенность Банни: носит смешные кроличьи уши и исполняет танец с шестом.

Мэтт еще раз щелкнул «мышью». Появился адрес электронной почты – на случай, если вы хотели написать Банни и попросить у нее «частную аудиенцию». Точно эта Банни была папой римским!

Что, черт возьми, все это означает?

Мэтт быстро пролистал сайт со стриптизершами, сил смотреть на все это больше не было. Ничего могущего иметь отношение к делу он не нашел. Концы с концами не сходились, и Мэтт запутался. Вероятно, наличие данного сайта вообще ничего не означает. Большинство девиц были из Лас-Вегаса. Может, Оливия случайно вышла на этот сайт, щелкнула «мышью» по разделу объявлений в невадской газете? Наверное, там изначально не было отмечено, что это сайт со стриптизершами…

Но почему она заинтересовалась этой невадской газетой? Почему удалила всю свою почту?

Ответов у Мэтта не было.

Он вспомнил о Чарлзе Тэлли. Набрал имя и фамилию, полез в справочник. Ничего интересного не всплыло. Мэтт выключил компьютер и спустился вниз. А в ушах по-прежнему звучал хрипловатый шепот из мобильника, сводящий его с ума. «Попробуй догадайся с трех раз, чем я занимаюсь сейчас с твоей женой».

Нет, ему определенно надо проветриться.

Мэтт вышел на улицу и направился к Саут-Ориндж-авеню. В небе над автострадой Гарден-Стейт возвышалась и доминировала над округой огромная коричневая пивная бутылка. Но если идти через этот район пешком, можно заметить и другие вещи, помимо бутылки. К примеру, тянущееся по обе стороны от дороги кладбище. Автострада разрезала кладбищенскую территорию на две части. Справа и слева бесконечными рядами тянулись побитые непогодой надгробия. Но человеку, проезжавшему на машине, всегда почему-то казалось, будто автострада не разрезает кладбище, а, напротив, соединяет его, точно застежка-молния. И отсюда, с не слишком большого расстояния, гигантская бутылка, устремленная к небу, выглядела молчаливым стражем или насмешкой над всеми, кто упокоился под ее сенью.

В разрушениях здешней пивоварни проглядывало нечто странное. Каждое окно разбито, но лишь частично, стекла выбиты не полностью, словно вандал, проходивший мимо, поднимал и бросал за один раз только один камень только в одно из окон этого двенадцатиэтажного строения. Всюду осколки. Каждое отверстие зияет угрожающей темной дырой. Странная комбинация распада и былого величия, просвечивающий за разбитыми стеклами мощный скелет здания – все это придавало месту облик изрядно пострадавшего в битвах воина.

Скоро старую фабрику снесут и построят на ее месте какой-нибудь современный супермаркет. Только этого и недоставало Нью-Джерси, подумал Мэтт. Еще одного супермаркета.

Мэтт свернул в переулок и приблизился к двери, выкрашенной в тускло-красный цвет. У бара даже не было названия. Одно окно, и в нем – неоновый знак, синяя лента «Пабст». Впрочем, даже он, как и окна пивоварни, не светился.

Мэтт толкнул дверь и впустил солнечный свет в погруженное во тьму помещение. Мужчины – женщина тут была лишь одна и врезала бы по физиономии, если бы кто-нибудь назвал ее «леди», – дружно сощурились и заморгали, словно летучие мыши, на которых вдруг направили луч фонарика. Ни музыкального автомата, никакой другой музыки. И разговоры приглушенные, как освещение.

За стойкой бара, как всегда, Мел. Мэтт не был здесь года два-три, если не больше, но Мел до сих пор помнил его по имени. Бар – обычная забегаловка, такие в США можно встретить повсюду. Мужчины – основные посетители – заскакивали сюда после работы пропустить стаканчик-другой, посидеть, почесать языком. Порой хвастались, задирались, но вообще-то в такие места заходили, чтобы как следует надраться, а не разговаривать.

До тюрьмы Мэтт ни за что бы не заглянул в такую дыру. Теперь же у него появилось пристрастие к подобным заведениям. А вот почему – он и сам толком не мог объяснить. Здешние мужчины все крупные, в них так и сквозила скрытая сила. Осенью и зимой они носили фланелевые рубашки, весной и летом – открытые майки, подчеркивающие мускулатуру. Круглый год ходили в джинсах. Драки в таких заведениях случались не часто, но заходить в них не стоит, если не умеешь ловко махать кулаками.

Мэтт уселся на табурет перед стойкой. Мел кивнул ему.

– Пива?

– Водки.

Мел налил ему стаканчик. Мэтт взял его, приподнял, взглянул на прозрачную жидкость, покачал головой. Напиться и забыть обо всех неприятностях. Еще одна банальность? Мэтт опрокинул стаканчик, ощутил, как по телу разливается тепло. Кивком попросил налить еще, но Мел уже подавал. И этот стаканчик Мэтт осушил залпом, сразу почувствовав себя лучше. Или же, иными словами, стал ощущать меньше. Медленно водил глазами по сторонам. Чувствовал себя чужаком, эдаким шпионом на вражеской территории, впрочем, так ему казалось почти везде. Мэтт уже никогда и нигде не будет чувствовать себя на своем месте, абсолютно уверенно и спокойно – ни в прежнем, мягком и приветливом, мире, ни в новом, жестком. Ни там, ни сям. Горькая истина заключалась в том, что абсолютный покой и уверенность Мэтт испытывал, лишь находясь с Оливией.

Черт бы ее побрал!

Он пропустил третий стаканчик. В основании черепа загудело. Его начало подташнивать. Голова кружилась. Мэтт хотел этого. Пусть все провалится в тартарары. Все уйдет. Но не навеки. Водка лишь на время позволит забыть. Мерзкие картинки будут преследовать его и дальше. Он прибережет их до того вечера, когда Оливия вернется домой и объяснит, как оказалась в номере мотеля с другим мужчиной, почему лгала, почему этот тип узнал, что он сказал ей о звонках и видео.

Вот так. Впрочем, мелочи все это.

Мэтт попросил налить еще. Мел, не имевший привычки давать советы или отговаривать, налил.

– Ты прекрасный человек, Мел.

– Спасибо, Мэтт. Мне часто это говорят, и, думаю, неспроста, верно?

Мэтт улыбнулся и взглянул на стаканчик. Поможет пережить эту ночь. Уже хорошо.

Какой-то амбал, настоящий лось, проходя мимо, врезался в него плечом. Мэтт приподнялся, готовый врезать ему по рогам.

– Смотри, куда прешь!

«Лось» пробормотал извинения, момент был упущен. Мэтт испытал легкое разочарование. Другой бы мог подумать, что он куда умнее, этот Мэтт, лучше других знает опасность таких столкновений, – но только не сегодня. Нет, сегодня хорошая драка пришлась бы как нельзя кстати.

«И плевать на последствия. Ясно?»

Он искал глазами призрак Стивена Макграта. Тот часто сиживал за стойкой на соседнем табурете. Только теперь его почему-то не видно. Ну и хорошо.

Мэтт не умел много пить и знал это. Почти ни разу не удавалось удержать спиртное в себе. Он уже сильно пьян. Фокус в том, что надо понять, когда следует остановиться, сохранить приятные ощущения подпития без последствий. Сколько ж людей пытались найти эту тонкую грань! Сам он почти перешагнул ее.

Впрочем, сегодня ему плевать на грани.

– Еще.

Слово получилось каким-то стертым, почти неразборчивым. Мэтт и сам плохо расслышал его. И – враждебным. Водка делала его злым, вернее, позволяла выплеснуть накопившуюся злость. Он боялся неприятностей и нарывался на них. Злость помогала ему сосредоточиться. По крайней мере Мэтту хотелось в это верить. Сознание ясное, незамутненное. Он твердо знает, чего хочет. Он желает кому-нибудь врезать. Жаждет физического столкновения. И не важно, убьет кого-то при этом или убьют его.

Плевать.

Мэтт начал размышлять над этим явлением – пристрастием к насилию. О его корнях. Вероятно, его старый приятель, детектив Лэнс Баннер, прав. Тюрьма меняет человека. Приходишь туда одним человеком, даже если невиновен, а выходишь…

Детектив Лэнс Баннер.

Страж у врат Ливингстона, тупой жирный ублюдок.

Мэтт не знал, сколько прошло времени. Он жестом попросил Мела подать счет. Сползая с табурета, почувствовал, как голова пошла кругом. Ухватился за край стойки, собрался с силами и духом.

– До скорого, Мел.

– Рад был повидаться, Мэтт.

Он поплелся к выходу. Голова раскалывалась, в ушах звенело одно имя.

Детектив Лэнс Баннер.

Мэтт вспомнил случай во втором классе, тогда им с Лэнсом было по семь лет. Во время игры в детский вариант бейсбола, с четырьмя базами, у Лэнса разорвались штаны. Но хуже всего было то, что он в тот день не надел нижнего белья. Тут же прилепилось обидное прозвище, от которого Лэнс не мог избавиться до седьмого класса: «Держи Свое Хозяйство в Штанах, Лэнс».

Мэтт громко расхохотался.

А потом в ушах прорезался голос Лэнса: «Соседи у нас тут что надо».

– Неужели? – громко произнес Мэтт. – Все ребятишки должны носить под штанами трусы, верно, Лэнс?

Он распахнул дверь на улицу. Надо же, уже ночь. Шагнул на тротуар и побрел по улице, все еще смеясь своей шутке. Машина была припаркована у дома. Возле нее стояли его так называемые соседи, что-то пили из коричневых картонных пакетов.

Один из этих двух… «бездомных» – вроде бы именно этот политически корректный термин принято теперь использовать, но Мэтт предпочитал старомодное «бродяги» – крикнул ему:

– Здорово, Мэтт!

– Как поживаешь, Лоренс?

– Отлично, друг. – Лоренс приподнял пакет. – Глотнешь?

– Нет.

– Ладно. – Лоренс взмахнул рукой. – Похоже, ты свою дозу уже сегодня принял, верно?

Мэтт улыбнулся. Полез в карман и достал двадцатку.

– Вот. Купите себе приличного пойла, ребята. Угощаю.

На лице Лоренса расплылась широкая улыбка.

– А ты отличный парень, Мэтт.

– Ага. Верно. Еще бы. Я – это просто нечто.

Лоренс хохотал так, точно смотрел фильм с Ричардом Прайером.[10]10
  Прайер, Ричард (р. 1940) – американский комик, актер эстрады и кино.


[Закрыть] Мэтт махнул рукой на прощание и зашагал прочь. Запустил руку в карман, извлек ключи от автомобиля. Долго смотрел на ключи, на машину, потом вдруг резко остановился.

Да, наклюкался он изрядно.

Он, Мэтт, вел себя иррационально. Глупо вел. Хотел набить кому-нибудь морду. Лэнс Баннер – номер два в этом списке. (Чарлз Тэлли шел под номером один, просто Мэтт не знал, где его искать.) И все же он не настолько глуп. Понимает, что в таком состоянии вести машину нельзя.

– Эй, Мэтт, – спросил Лоренс, – не желаешь с нами гульнуть?

– Может, попозже, друг.

Мэтт развернулся и направился к Гроув-стрит. Автобус идет до Ливингстона. Мэтт ждал на остановке, покачиваясь на ветру. Он был здесь совсем один. Все остальные люди ехали в обратном направлении – то были изнуренные рабочие и служащие, они возвращались из более богатой и шикарной среды в свои убогие жилища.

Добро пожаловать на задворки!

Подкатил автобус, и Мэтт наблюдал, как по ступенькам, точно зомби, сходят на тротуар усталые женщины. Никто не разговаривал, не улыбался. Никто их здесь не встречал.

Ехать на автобусе пришлось миль десять, но что это были за десять миль! Ты оставлял позади разруху Ньюарка и Ирвингтона и внезапно оказывался в другой вселенной. Причем перемена происходила молниеносно. Они миновали Маплвуд, Милберн, Шорт-Хиллс, и вот наконец Ливингстон. Мэтт вновь размышлял о расстоянии, географии, о самых тонких на свете гранях.

Он сидел, упершись лбом в стекло, и вибрация действовала как некий странный массаж. Мэтт думал о Стивене Макграте, о той страшной ночи в Амхерсте, штат Массачусетс. Думал о своих пальцах, сомкнувшихся на шее Стивена. О том, как сильно сдавливал ее. Гадал о том, пошло бы все иначе, если бы они тогда упали вместе. Возможно, надо было еще крепче вцепиться ему в глотку.

Он много думал об этом.

Мэтт вышел на кругу, там, где начиналась Десятая автострада, и двинулся к «Лендмарку», одному из самых популярных баров Ливингстона. Стоянка на Нортфилд-авеню сплошь заставлена внедорожниками. Мэтт усмехнулся. Никакой тонкой грани здесь не наблюдалось. Это тебе не заведение Мела. Это чертовски крутой и пижонский бар. Он толкнул дверь.

Лэнс Баннер должен находиться тут.

«Лендмарк», разумеется, ничуть не походил на забегаловку Мела. Ярко освещен. Очень шумно. Какой-то оборванец пел о розах, пахнущих «просто ах», – типичная музыка гетто. Ни потрескавшегося винила, ни облезающей краски, ни опилок на полу. Кругом реклама пива «Хейнекен». Часы с рекламой «Будвайзера». Крепкие напитки почти не подаются. Столики уставлены высокими пивными кружками. Половина посетителей – мужчины в формах игроков в софтбол с рекламами различных спонсоров. Тут тебе и «Френдли айскрим», и «Бест бай», и «Баррелс пресс клипинг». Сидят и празднуют победу в решающем матче лиги в компании с болельщиками и оппонентами. Здесь же нашла приют стайка сосунков, студентов из колледжа, – наверное, заглянули сюда по дороге домой на каникулы. Из Принстона, Рутгерс или даже, возможно, из почти что альма-матер Мэтта, колледжа Боудена.

Мэтт вошел, но никто, казалось, этого не заметил. По крайней мере сначала. Все ржали как лошади. Сидели, пили пиво и похвалялись. Здоровые, краснолицые. Все говорят сразу, и никто никого не слушает. Все улыбаются, роняют бранные слова и выглядят слабаками.

И тут он увидел своего брата Берни.

За тем, конечно, исключением, что никакой это был не Берни. Берни умер. Но черт, до чего же похож на него этот парень! По крайней мере со спины. Мэтт и Берни приходили сюда с поддельными удостоверениями личности. Тоже хохотали, хвастались, болтали без умолку, сквернословили через каждое слово. Рассматривали других парней, всяких там игроков в софтбол из высшей лиги, слушали их истории о пристрастиях в пище, карьерах, детишках, собственных ложах на стадионе «Янки», их победах, тренировках, ограничениях в сексуальной жизни.

Мэтт стоял и думал о брате, и тут кое-кто его наконец заметил. Головы повернулись, люди начали перешептываться. Мэтт искал Лэнса Баннера. Того нигде видно не было. Зато он углядел столик, за которым сидели два копа, – их узнаешь безошибочно и сразу, как бы ни маскировались. И вдруг узнал в одном молодого паренька, которого видел вчера с Лэнсом.

Все еще находясь под впечатлением этого открытия, Мэтт пытался идти ровно, не шатаясь. При его приближении копы окинули Мэтта специфическими, пронизывающими, словно лазер, взглядами. Но эти взгляды его ничуть не испугали. Доводилось видеть и худшее. Когда он приблизился к столику, копы-сосунки умолкли.

Мэтт остановился перед ним. Парень не двигался. Мэтт старался не шататься.

– Где Лэнс? – спросил он.

– Кому это он вдруг понадобился?

– Хороший вопрос, – кивнул Мэтт. – Кто пишет вам ремарки?

– Что?

– «Кому это он вдруг понадобился?» Просто смешно! Я стою здесь, перед вами, задаю вопрос. И тут, бац, даже не думая, вы выдаете мне встречный: «Кому это он вдруг понадобился?» – Мэтт придвинулся. – Я стою здесь, прямо перед вами, так какого дьявола вы спрашиваете кому?!

Мэтт услышал, как скрипнули по полу ножки отодвигаемого за его спиной стула, но не обернулся. Коп-сосунок покосился на дружков, потом снова взглянул на Мэтта.

– Ты пьян.

– И что с того?

Он так и впился в него взглядом.

– Хочешь, чтоб я отволок твою задницу в центр города, в участок, и дал подышать в трубочку?

– Во-первых, – Мэтт торжественно поднял указательный палец, – полицейский участок города Ливингстона находится не в центре, а где-то посередине между ним и окраиной. Насмотрелись тут сериалов из цикла «Полиция Нью-Йорка» и совсем запутались. Во-вторых, я не за рулем, тупицы, так что никак в толк не возьму, для чего вам эта самая трубочка. В-третьих, если уж говорить о свежести дыхания и учитывать тот фактор, что ты воняешь прямо мне в лицо, могу угостить мятными леденцами, они у меня в кармане. Можешь взять один. Но если хочешь, хоть всю пачку.

Из-за стола поднялся второй коп:

– Вали отсюда, умник!

Мэтт повернулся к нему, прищурился. И буквально через секунду узнал этого парня с крысиной мордочкой.

– Господи, да ведь ты Флейшер, верно? Младший брат Дуги, да?

– Пошел вон. Никому ты здесь не нужен.

– Никому? – Мэтт переводил взгляд с одного копа на другого. – Вы что такое говорите, парни? Хотите прогнать меня из города, так, что ли? – Мэтт ткнул пальцем во второго копа: – Ты, младший брат Флейшера, как твое имя?

Тот не ответил.

– Ладно, не важно. Твой братец Дуги считался в нашем классе болваном номер один. Весь класс достал по самое никуда. Мы прозвали его Ревой-Коровой – чуть что, сразу в слезы.

– Да как ты смеешь оскорблять моего брата?!

– Ничего я не оскорбляю. Говорю правду.

– Желаешь провести ночь в кутузке?

– За что, задница? Хочешь арестовать меня по вымышленному обвинению? Что ж, валяй. Я работаю в юридической фирме. Так засужу, что мало не покажется! И еще попрут с работы к чертовой матери!

Заскрипели сразу несколько стульев. Поднялся второй коп. Потом – еще один. Сердце у Мэтта екнуло. Кто-то крепко ухватил его за запястье. Мэтт отдернул руку, вырвался. Ладонь правой руки автоматически сжалась в кулак.

– Мэтт?

Голос звучал мягко, резким контрастом к происходящему. Он показался знакомым. Мэтт покосился на стойку бара. Питер Эппл. Его старый друг по колледжу. Играли вместе в Рикер-Хилл-парке. Во времена «холодной войны» там находилась база с ракетными установками, затем ее переоборудовали. Они с Питером увлеченно играли на растрескавшихся бетонных плитах в военные корабли. Другого такого места в Нью-Джерси не существовало.

Питер улыбался. Мэтт разжал кулак. Копы оставались на своих местах.

– Привет, Пит.

– Здорово, Мэтт.

– Рад видеть тебя, приятель.

– Взаимно, – произнес Питер. – Послушай, я уже ухожу. Могу подвезти тебя, если не возражаешь.

Мэтт покосился на копов. Злые, краснолицые, готовы броситься в драку. Он повернулся спиной к старому другу.

– Все нормально, Пит. Доберусь сам.

– Уверен?

– Конечно. Послушай, извини, если чем обидел.

Пит кивнул.

– Рад был видеть.

– Я тоже.

Мэтт выжидал. Двое копов подвинулись, освободили дорогу. Он зашагал к двери и, не оборачиваясь, вышел на стоянку. Глубоко вдохнул ночной воздух и двинулся по улице. А потом вдруг побежал.

Он знал, куда бежит.