Текст книги "Невиновен"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– Посмотрим.

– Крайне важное дополнение к моим исследованиям.

– Исследованиям? Ладно.

– Ага, вот она! – Фридман достал снимок и выложил перед ними на стол.

Йетс взглянул на него, кивнул. Потом обернулся к Лорен, увидел выражение ее лица.

– Что?! – воскликнул Йетс.

– Детектив Мьюз? – всполошился Фридман.

Только не здесь, подумала Лорен. Ни слова. Она не сводила глаз с покойной Кэндес Поттер, она же Кэнди Кейн, она же Брианна Пикколо, она же жертва убийства.

– Вы твердо уверены, что это Кэндес Поттер? – с трудом выдавила Лорен.

– Да.

– Совершенно уверены?

– Конечно.

Йетс вопросительно взглянул на нее. Лорен отвела взгляд.

Кэндес Поттер… Если это действительно Кэндес Поттер, тогда она вовсе не является жертвой убийства. Она жива-живехонька. Цела и невредима, в полном здравии и благополучии проживает в городе Ирвингтон, штат Нью-Джерси, с законным мужем и бывшим заключенным Мэттом Хантером.

С самого начала они пошли не тем путем. И Мэтт Хантер здесь абсолютно ни при чем. Дело постепенно начало проясняться.

У Кэндес Поттер появились новые имя и фамилия.

Оливия Хантер.

Глава 47

Адам Йетс изо всех сил старался сохранять спокойствие.

Они вышли на улицу и находились на лужайке, во дворе у дома Фридмана. Подобные визиты и фамильярное общение с информаторами никогда ничем хорошим не заканчиваются. Он понял это, когда Фридман заверил, что никому ничего не скажет, он могила, нем как рыба, у него скорее отсохнет язык. Йетс сообразил: все – его карьера, брак, даже свобода – находятся теперь под угрозой. Абсолютно все.

Нет, он должен взять контроль над ситуацией.

Йетс выждал, пока они с Лорен не сядут в машину. И уже там, стараясь говорить как можно спокойнее, спросил:

– Так в чем, собственно, дело?

– Кэндес Поттер жива, – ответила Мьюз.

– Простите?

– Она жива, здорова и замужем за Мэттом Хантером.

Йетс терпеливо слушал объяснения Лорен и чувствовал, как его сотрясает противная дрожь. Но вот она закончила, и он попросил показать ему отчет о вскрытии. Лорен протянула ему листы бумаги.

– А где снимки жертвы? – спросил Йетс.

– Здесь не весь файл, – ответила Лорен. – Лишь те страницы, что имеют отношение к Максу Дэрроу. Мне кажется, ему удалось узнать правду. О том, что Кэндес Поттер вовсе не убили десять лет назад. Очевидно, тут прослеживается связь с тем фактом, что настоящая жертва страдала САН.

– К чему Дэрроу понадобилось проверять это сейчас? По прошествии десяти лет?

– Не знаю. Но нам надо поговорить с Оливией Хантер.

Адам Йетс кивнул, пытаясь осмыслить услышанное. Подобные сведения переварить было трудно. Оливия Хантер оказалась стриптизершей Кэндес Поттер. Кэнди Кейн. И она была там в ту ночь, несомненно. Вероятно, видеопленка сейчас у Оливии Хантер. А это означает, что Лорен Мьюз надо выводить из расследования. Прямо сейчас.

Йетс снова заглянул в отчет о вскрытии. Мьюз вела машину. Рост, вес и цвет волос совпадают, и у правды есть все шансы всплыть наружу. Настоящей жертвой была Кассандра Мидоуз. Это она тогда погибла. И ему следовало догадаться об этом. Особым умом она никогда не отличалась, и сбежать, бесследно раствориться ей не по зубам.

Лен Фридман был прав, когда говорил о воровском кодексе чести. И он, Йетс, рассчитывал как раз на это, что глупо с его стороны. Для людей, задействованных в подобном бизнесе, на первом месте всегда прибыль, а не честь. Стоит завоевать репутацию болтуна, и ты тут же теряешь клиентуру. Все очень просто. Клайд Рэнгор и Эмма Лимей нашли способ заработать еще больше денег. А следовательно, воровской кодекс чести – пустой звук. И брать его в расчет не стоит.

Йетс не часто этим занимался, но уже много лет обманывал Бесс, не считая это чем-то из ряда вон выходящим. Он даже не пытался оправдаться расхожим выражением: «Секс – одно, а любовь – другое». По части секса у них с Бесс, слава Тебе, Господи, все в порядке. Даже после долгих лет совместной жизни. Однако мужчине всегда нужно больше. Да хотя бы заглянуть в исторические книги – так было всегда. Ни один из великих людей не был моногамен. Все просто и сложно одновременно.

Ничего плохого в этом нет. Мужчине нужен какой-то внешний стимул или возбудитель: одни рассматривают картинки, другие ходят в бордель. Вот и все. И многие жены понимают их. Йетс мог бы объяснить это Бесс, она бы тоже поняла.

Если бы дело было только в этом.

Рэнгор и Лимей – да чтобы они в аду сгорели!

Десять лет Йетс искал Рэнгора, Лимей, Кассандру и эту проклятую пленку. И вот теперь такой поворот. По крайней мере двое из них мертвы. В эту схему внезапно вписалась Кэндес Поттер.

Что ей известно?

Йетс откашлялся и взглянул на Лорен Мьюз. Первый этап: немедленно вывести ее из дела. Но как?

– Вы вроде говорили, что знаете Мэтта Хантера?

– Да.

– Тогда вам нельзя допрашивать его жену.

Лорен нахмурилась:

– Потому что мы с ним знакомы?

– Да.

– Мы вместе учились в начальной школе, Адам. Последний раз я разговаривала с ним в десятилетнем возрасте.

– И все же. Прослеживается связь.

– И что с того?

– Этим может воспользоваться сторона зашиты.

– Как?

Йетс покачал головой.

– Что?

– Вы хороший детектив, Мьюз. Но порой проявляете наивность.

Ее пальцы еще крепче ухватили руль. Йетс понимал, что обидел Лорен.

– Езжайте-ка вы к себе в контору, – сказал он. – Этой частью расследования займемся мы с Кэлом.

– С Кэлом? Это громила, которого мы видели утром у Джоан Терстон?

– Он хороший агент.

– Не сомневаюсь.

Они умолкли. Лорен пыталась придумать какой-нибудь выход из ситуации. Йетс выжидал, прикидывая, какие можно выдвинуть возражения.

– Я знаю, как мы поступим, – произнесла Лорен. – Я отвезу вас к дому Хантера, а сама побуду в машине, на тот случай…

– Нет.

– Но я бы хотела…

– Что? – резко оборвал ее Йетс. – Вы отдаете себе отчет, с кем разговариваете, детектив Мьюз?

Она обиженно умолкла.

– Теперь это федеральное расследование, ведь все нити дела ведут по большей части в Неваду. Оно выходит за границы штата. Вы же служите в окружной прокуратуре. Это, надеюсь, понятно? Есть округ, есть штат, затем уже федеральная территория. Если желаете, могу продемонстрировать с помощью графика. Вы не имеете полномочий отдавать здесь приказы. Я их отдаю. Возвращайтесь к себе в прокуратуру, а я, если, конечно, сочту нужным, буду держать вас в курсе расследования.

Лорен с трудом сдерживала гнев.

– Но без меня вы бы не узнали, что Оливия Хантер – Кэндес Поттер.

– О, теперь понимаю. Так вот в чем загвоздка, Мьюз. Ваше эго… Хотите прославиться? Что ж, вам отдадут должное, не беспокойтесь. Могу поместить золотую звезду против вашего имени на Доске почета. Если вас устроит.

– Я не то имела в виду.

– А мне показалось, именно это. Наивна и помешана на славе. Потрясающая комбинация!

– Это просто нечестно!

– Нечестно? – Йетс громко расхохотался. – Вы шутите? Честно, нечестно. Вам сколько лет, Мьюз? Двенадцать? Это федеральное расследование по убийству и рэкету, а вас больше всего беспокоит, честно ли я играю с каким-то сотрудником низшего ранга? Немедленно доставьте меня в прокуратуру, и если хотите дальше участвовать в расследовании, будете собирать материал по той, второй шлюхе. По чернокожей, с которой она делила комнату. Как ее…

– Кимми Дейл.

– Да. Выясните, где она находится в настоящее время, чем занимается, какова ее история, словом, все, что можно. Но беседовать с ней не надо, не поговорив предварительно со мной. Если не желаете этим заниматься, вывожу вас из дела. Ясно?

– Да, – сквозь зубы процедила Лорен.

Он знал, что она это проглотит. Лорен хочет остаться в деле, она готова выполнять любую черновую работу, в надежде, что удастся зацепиться и попасть в центр событий. Она очень толковый детектив, этого у нее не отнимешь. И он, Йетс, постарается перетянуть ее из этой глуши к себе, когда все закончится. Он сумеет польстить ей, воздать должное. А потом… Лорен сообразительная, ей хватит ума не влезать в детали.

По крайней мере, Йетс на это надеялся.

Кто теперь мертв, вовсе не были невиновны, они пытались причинить ему вред. Лорен Мьюз – иное дело. Он не хотел, чтобы ей причинили вред. Однако Йетс любил старую мудрость: «Если уж выбирать жертву, то лучше они, чем мы». Так было и будет всегда.

Лорен Мьюз затормозила на стоянке перед зданием прокуратуры и вышла из машины, не произнеся ни слова. Йетс решил не обращать на это внимания. Главное, что наконец убралась. Он позвонил Кэлу Доллинджеру, единственному человеку, которому можно доверить такого рода информацию. И быстро, не вдаваясь в детали, объяснил, что ему нужно.

Воображение вновь подсказало картину: больничная палата, огромная постель, где лежит больной менингитом Сэм. Йетс сказал Лорен не всю правду. Тогда Кэл тоже остался в больнице. Отказался уходить. Самый старый друг Адама, он притащил откуда-то жесткий металлический стул, поставил его у двери в палату Сэма и просидел так целых три дня, не произнося ни слова. На тот случай, если его другу Адаму вдруг что-нибудь понадобится.

– Хочешь, чтобы я ехал один? – спросил Кэл.

– Нет. Встретимся у дома Хантеров, – ответил Йетс. Его голос потеплел. – Заберем пленку, и делу конец.

Глава 48

Оливия Хантер держалась как могла, пока не приехал Середняк и не вырвал ее из лап детектива Лэнса Баннера. Она вернулась домой, и у нее сдали нервы. Оливия сидела и тихо плакала. Слезы градом катились по щекам. Она никак не могла унять их. Оливия до конца не понимала, почему плачет: от радости, облегчения, страха.

Надо что-то делать.

Ее чемодан остался в отеле «Говард Джонсон». Что ж, она возьмет другой. Лучше хоть чем-то заняться, чем просто сидеть и ждать. Полиция наверняка вернется. Опять начнут задавать вопросы.

Надо ехать в Рино, причем немедленно.

А слезы продолжали бежать по щекам, и это было совсем не похоже на Оливию. Наверное, просто под давлением обстоятельств. Она устала, физически и морально. Во-первых, беременность. Во-вторых, беспокойство о судьбе дочери. И главное: после всех этих лет она наконец рассказала всю правду о своем прошлом Мэтту.

Оливия нарушила уговор. Сделала это, откликнувшись на объявление в Интернете. Более того, теперь на ней лежит вина за смерть Эммы Лимей. Пусть Эмма немало грешила в этой жизни, причинила боль многим людям. Но Оливия знала, что Эмма отчаянно пыталась искупить свои грехи, искренне раскаивалась последние несколько лет. Как поступят с ней в чистилище, куда отправят, Оливия не знала. Она искренне считала, что если кто и заслуживает у Господа снисхождения, так это Эмма Лимей.

Лишь одного не могла пережить Оливия, и потому, наверное, слезы градом катились по лицу. Не могла пережить выражения, которое появилось на лице Мэтта после того, как она рассказала ему всю правду.

Она ожидала иного.

Он огорчился, это понятно. Иначе просто быть не могло. Со дня их первой встречи в Лас-Вегасе Оливия запомнила и полюбила взгляд, которым он смотрел на нее. Мэтт смотрел на нее так, словно Господь Бог никогда не создавал ничего более прекрасного и совершенного, более… чистого. Естественно, Оливия ожидала, что этот взгляд изменится или потускнеет, стоит ему узнать всю правду. Взгляд его светло-голубых глаз станет суровым, холодным и осуждающим.

Но ничего подобного не произошло.

Ничего не изменилось. Мэтт выяснил, что жена его лгунья, она совершала поступки, узнав о которых любой мужчина с отвращением отвернулся бы от нее. Но его любовь к ней осталась непоколебима.

С годами Оливия сумела дистанцироваться от прошлого и осознать, к каким ужасным последствиям может привести низкое происхождение и плохое воспитание. Подобно другим девушкам, с которыми довелось работать, она, пусть и подсознательно, занималась самым настоящим саморазрушением. С мужчинами иначе. Те из них, кто вырос в сиротских приютах и неблагополучных семьях, обычно отличались склонностью к насилию. Именно так униженные и оскорбленные мужчины мстили миру, выплескивали накопившуюся в них злобу – через насилие, физическую жестокость, направленную против себе подобных.

Женщины иные. Жестокость проявляют в более мягких и изощренных формах, но по большей части их гнев обращен против самих себя. Они чувствуют, что не могут побороть более сильного, а потому делают больно себе. Кимми была такой. И Оливия – нет, Кэнди – ничем от нее не отличалась.

До встречи с Мэттом.

Очевидно, потому, что он несколько лет просидел в тюрьме. Ему ведомы боль и унижения. И при всем этом Мэтт был лучшим на свете человеком, с которым Оливии доводилось встречаться. Он никогда не зацикливался на мелочах. Правильно оценивал ситуацию. Обращал внимание лишь на значимые моменты. Легко мог отбросить все ненужное и излишнее, сосредоточиться на главном. Постепенно Мэтт передал ей свое умение. Помог правильно оценить прошлое. И поверить в себя.

Мэтт не видел в Оливии дурного – даже теперь не видел! А следовательно, его просто не было, и все.

Складывая вещи в чемодан, Оливия внезапно осознала горькую истину. После всех лет притворства она не избавилась от склонности к саморазрушению. Как иначе можно объяснить ее действия? Как могла она допустить такую глупость – открыто пуститься на поиски дочери, признаться, что она не кто иная, как Кэндес Поттер?

Тем самым она причинила немало вреда. Ну прежде всего Эмме Лимей. Сама того не желая, навела на ее след убийцу. Себе – тоже. Но больше всего – единственному на свете мужчине, которого любила.

Зачем только ей понадобилось заглядывать в это проклятое прошлое?

Если уж честно, Оливия просто не сумела удержаться. Можно сколько угодно, до тошноты, читать и рассуждать о свободе выбора, о пользе усыновления, о том, что человек хозяин своей судьбы, но с годами одна истина стала для Оливии неоспоримой. Стоит женщине забеременеть – и она оказывается на развилке. Какую дорогу ни выберешь, все равно потом будешь всю жизнь сокрушаться о том, что не выбрала другую. Пусть тогда она была совсем юной, оставить ребенка было просто невозможно, пусть решение тогда принимали за нее другие люди, не проходило и дня, чтобы Оливия не задумывалась: все могло сложиться иначе. И выхода из замкнутого круга она не видела…

В дверь постучали.

Оливия ждала. Постучали еще раз. «Глазка» в двери у них не было, а потому она подошла к окну, осторожно отодвинула кружевную занавеску и выглянула. На пороге у двери стояли двое мужчин. Один смотрелся так, словно только что сошел со страницы каталога «Л.Л. Бин».[16]16
  Компания по производству повседневной и спортивной одежды.


[Закрыть] Второй выглядел настоящим великаном. В костюме, который сидел на нем скверно, казался узковатым в плечах. Впрочем, судя по всему, подобрать нормальный костюм такому гиганту сложно. Стрижен коротко, по-военному, шеи нет.

Великан повернулся к окну и заметил Оливию. Толкнул в бок мужчину поменьше. Тот тоже увидел ее.

– ФБР, – произнес мистер «Л.Л. Бин». – Нельзя ли поговорить с вами?

– Мне нечего вам сказать.

«Л.Л. Бин» решительно шагнул к окну.

– Не слишком разумно с вашей стороны, миссис Хантер.

– Пожалуйста, все вопросы к моему адвокату Айку Киру.

Мужчина улыбнулся:

– Может, все же попробуем, миссис Хантер?

Оливии не понравился тон, которым он произнес эту фразу.

– Позвольте представиться, специальный агент Адам Йетс из отдела ФБР в Лас-Вегасе. А это, – он указал на великана, – специальный агент Кэл Доллинджер. Нам бы очень хотелось побеседовать с Оливией Хантер. Или же, если это кажется ей предпочтительней, арестовать Кэндес Поттер.

Оливия услышала свои настоящие имя и фамилию, и колени у нее подогнулись. Каменное лицо великана прорезала кривая ухмылка. Он явно наслаждался моментом.

– Вам решать, миссис Хантер.

Выбора не было. Она в ловушке. Придется впустить их и поговорить.

– Предъявите удостоверения, будьте любезны.

Великан шагнул к окну. Оливия с трудом подавила желание отпрянуть. Он полез в карман, достал удостоверение и пришлепнул его к стеклу с такой силой, что она вздрогнула. Второй агент, Йетс, проделал то же самое. Удостоверения походили на настоящие, хотя Оливия знала, как легко в наши дни изготовить и приобрести подделку.

– Подсуньте под дверь карточку. Я хочу позвонить в вашу контору и проверить, числятся ли там такие сотрудники.

Великан Доллинджер пожал плечами, кривая ухмылка не сходила с лица. Вот он заговорил, впервые за все это время.

– Само собой. Как скажешь, Кэнди.

Оливия нервно сглотнула. Гигант полез в бумажник, достал карточку, подсунул под дверь. Смысла звонить и проверять не было. Карточка выглядела подлинной, ее украшала выпуклая печать, к тому же Кэл Доллинджер, являвшийся специальным агентом из отделения ФБР в Лас-Вегасе, передал ее без колебаний.

Оливия отперла дверь. Адам Йетс вошел первым. Кэл Доллинджер, пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку, вторым. И так и остался стоять у двери, скрестив руки на груди.

– Погодка сегодня выдалась славная, – заметил Йетс.

Неожиданно Доллинджер запер зверь.

Глава 49

Лорен Мьюз кипела от ярости.

Она уже собралась звонить Эдду Штейнбергу и пожаловаться, как скверно обошелся с ней Йетс, но решила, что делать этого не стоит. Получится, будто маленькая леди не может сама о себе позаботиться. Чуть что, бросается звонить боссу, молить о помощи. Нет, такого удовольствия она им не доставит.

От расследования Лорен никто еще не отстранял. Что ж, прекрасно. Она будет цепляться за него из последних сил. И вот Лорен принялась раскапывать информацию о Кимми Дейл, соседке Кэндес Поттер. Это было не сложно. У Кимми имелись приводы за проституцию. Вопреки расхожему мнению проституция в округе Кларк, куда входил Лас-Вегас, считалась занятием незаконным.

Один из полицейских, ветеран Тейлор, всегда приходил на работу пораньше. Лорен позвонила ему. Оказалось, он прекрасно помнит Кимми.

– Ну что тебе сказать? – начал Тейлор. – История происхождения Кимми Дейл весьма печальна, впрочем, как и у большинства подобных девушек. Когда-нибудь слушала выступления Говарда Штерна по радио?

– Конечно.

– Слышала, как он представляет стриптизерш, участниц программы? Поначалу вроде бы шутливо так спрашивает: «В каком возрасте вы впервые подверглись насилию?» И у них всегда находится ответ. Абсолютно всегда. Они сидят и рассуждают о том, как здорово раздеваться догола, и они сами сделали свой выбор, и ля-ля-ля. Но за всем этим стоят глубинные подспудные причины. Смекаешь, о чем я?

– Да.

– Так вот, Кимми Дейл – еще один классический случай. Она сбегает из дома и начинает заниматься стриптизом лет в четырнадцать-пятнадцать.

– Известно, где она теперь?

– Переехала в Рино. У меня есть домашний адрес. Могу дать, если хочешь.

– Хочу.

Он продиктовал ей домашний адрес Кимми Дейл.

– Последнее, что о ней слышал. Работает в заведении под названием «Похотливый бобер», которое, веришь или нет, далеко не соответствует столь многообещающему названию.

«Похотливый бобер», подумала Лорен. Уж не там ли, по словам Йетса, работал Чарлз Тэлли?

– Славный городок этот Рино, – заметил Тейлор. – Совсем не то, что Лас-Вегас. Только не пойми меня превратно. Я люблю Лас-Вегас. Да и кто ж его не любит? Да, он ужасен, пугающ, там банды и мошенник на мошеннике. Однако те, кто живет в Лас-Вегасе, никуда переезжать не собираются. Короче, ты поняла, на что я намекаю?

– Я звоню тебе из Ньюарка, штат Нью-Джерси, – ответила Лорен. – Я поняла твой намек.

Тейлор рассмеялся:

– А что касается Рино, так это самое подходящее местечко, чтобы осесть там и обзавестись семьей. Всегда хорошая погода, ведь он располагается ниже гор Сьерра-Невада. Столица разводов США, и еще здесь больше миллионеров на душу населения, чем по всей стране. Когда-нибудь была?

– Нет.

– А ты симпатичная?

– Ничего.

– Тогда приезжай к нам в Лас-Вегас. Устрою тебе экскурсию.

– Вылетаю первым же рейсом.

– Погоди! Скажи честно, ты, случаем, не из тех феминисток, «ненавижу мужчин» и все такое прочее?

– Только когда не высыпаюсь.

– Тогда не вижу проблем.

У Лорен зазвонил мобильник.

– Я перезвоню тебе, Тейлор. Чуть позже, ладно?

– А остановимся мы в «Мэнделей-Бэй». Знаю там одного человечка. Тебе понравится.

– Хорошо. Все, тогда до скорого. – Она повесила трубку и взяла мобильник: – Алло?

Мать Катерина обошлась без предисловий.

– Ее ведь убили, верно?

Лорен хотела увернуться от прямого ответа, отделаться неопределенными фразами, но что-то в тоне матери Катерины подсказало, что это пустая трата времени.

– Да.

– Тогда нам необходимо повидаться.

– С какой целью?

– До этого мне не разрешали ничего говорить. Сестра Мэри Роуз была… женщиной особенной.

– В каком смысле?

– Приезжай ко мне поскорее, Лорен. Должна показать тебе кое-что.

– Чем могу помочь, агент Йетс? – спросила Оливия.

Кэл Доллинджер по-прежнему стоял в двери, а его глаза обшаривали комнату. Адам Йетс уселся, сложил руки на коленях.

– А у вас, я смотрю, много книг, – заметил он.

– Вы очень наблюдательны.

– Они ваши или мужа?

Оливия подбоченилась.

– Да, я поняла, на что вы намекаете. Позвольте внести ясность. Большинство книг мои. Удовлетворены?

Йетс улыбнулся.

– Забавная вы женщина, – промолвил он. – Ну, скажи, Кэл. Правда, забавная?

Кэл кивнул:

– Большинство стриптизерш и шлюх злы и угрюмы, как собаки. А эта… ну прямо солнышко.

– Да уж, вот именно что солнышко, – протянул Йетс.

Оливии совсем не нравилось такое начало.

– Что вы хотите?

– Вы имитировали свою смерть, – ответил Йетс. – Это преступление.

Оливия промолчала.

– Девушка, которая умерла, – проговорил Йетс. – Как ее звали?

– Не понимаю, о чем вы.

– Ее звали Кассандрой, не правда ли? – Йетс подался вперед. – Это ведь вы убили ее?

Оливия не сдавалась.

– Что вы от меня хотите?

– Сами знаете.

Йетс сжал руки в кулаки, но тут же разжал пальцы. Оливия покосилась на Кэла. Тот оставался неподвижен, как статуя.

– Извините, – сказала она. – Не знаю.

Йетс выдавил улыбку.

– Где пленка?

Оливия похолодела. Сразу вспомнился трейлер. Когда они с Кимми поселились в нем, там стоял ужасный запах, точно в стенах угнездились и умерли какие-то мелкие животные. Кимми купила дешевый одеколон – жутко вонючий, прямо с ног сшибал. Хотела перебить им тот, другой запах. И вот он, этот запах, вдруг вернулся к ней. И Оливия увидела скорчившееся тело Кассандры. Вспомнила искаженное страхом лицо Рэнгора, когда он спрашивал: «Где пленка?»

Она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал.

– Понятия не имею, о чем вы.

– Почему вы убежали и изменили имя и фамилию?

– Нужно было все начать сначала.

– Так просто?

– Нет. Это было непросто. – Оливия поднялась. – Я больше не желаю отвечать на ваши вопросы без адвоката.

Йетс поднял на нее взгляд.

– Сядьте.

– Хочу, чтоб вы оба убрались отсюда. Сейчас же.

– Кому говорю? Сядь!

Оливия покосилась на Кэла Доллинджера. Все еще играет роль статуи. Глаза пустые, как у гипсового слепка, в них ничего не прочтешь. Оливия повиновалась. Села.

– Я собирался произнести целую речь, – промолвил Йетс. – На тему того, как ты хорошо тут устроилась. И не хочешь, чтобы я испортил тебе жизнь. Но я не стану этого делать. Потому как думаю, все это без толку. Район, где ты живешь, помойная яма. Соседи – пьяницы и ублюдки. Дом – жалкий сарайчик. Муж твой – бывший заключенный и находится в розыске за тройное убийство. – Он одарил ее ласковой улыбкой. – С твоими-то данными ты, начав сначала, действительно могла превратить свою жизнь в сказку, Кэнди. Но ты, видимо, не слишком старалась и превратила ее в мусор.

Он намерен вывести ее из терпения. Спровоцировать. Но она этого не допустит.

– Уходите оба.

– И тебе не важно, кто знает твою тайну?

– Пожалуйста, уходите.

– Я ведь могу арестовать тебя.

Оливия почувствовала: настал решающий момент. Протянула ему руки, точно предлагая надеть наручники. Йетс не шелохнулся. Нет, конечно, он мог арестовать ее. Есть соответствующий закон, она не была уверена, что точно знает формулировку. Но то, что Оливия помешала ходу расследования убийства, присвоив себе имя жертвы, очевидно. Достаточно, чтобы задержать ее.

Однако вовсе не этого хотел Йетс.

Снова в памяти всплыл умоляющий голос Клайда: «Где пленка?»

Йетсу нужно что-то другое. То, из-за чего погибла Кассандра. За что убили потом Клайда Рэнгора. Оливия посмотрела ему в лицо. Застывший, неподвижный взгляд. Сжимает и разжимает кулаки.

Она держала руки перед собой еще секунду-другую, затем опустила.

– Ни о каких пленках ничего не знаю.

– Верю, – промолвил Йетс.

Это короткое слово напугало Оливию больше всего.

– Прошу проехать с нами, – сказал он.

– Куда?

– Ты арестована.

– На каком основании?

– Прочесть весь список в алфавитном порядке?

– Мне надо позвонить своему адвокату.

– Из участка позвонишь.

Кэл Доллинджер шагнул к ней. Оливия отступила, и тогда великан спросил:

– Хочешь, чтобы я силой вытащил тебя из дома в наручниках?

Оливия остановилась:

– Это не обязательно.

Они вышли на улицу. Впереди вышагивал Йетс. Доллинджер держался рядом с ней. Оливия огляделась по сторонам. На фоне неба вырисовывалась огромная коричневая пивная бутылка. Это знакомое зрелище почему-то успокоило ее. Йетс отпер дверцу машины, сел на водительское место, обернулся к Оливии. И тут ее точно молнией пронзило.

Она узнала его.

Имен она обычно не помнила, но зрительная память никогда не подводила. Лица людей оставались в ней навсегда. В ту далекую пору она придумала себе развлечение. Танцуя, вглядывалась в лица зрителей. Изучала их, классифицировала по уровню отражавшихся на них скуки или восторга, пыталась запомнить, сколько раз они посещали представление.

Адам Йетс посещал клуб Клайда.

Очевидно, она замешкалась, всего на мгновение, или же Кэл Доллинджер проявил завидную бдительность и реакцию. Оливия собралась бежать, быстро, изо всех сил, без оглядки, но на плечо легла тяжелая рука Доллинджера. Рука скользнула ниже, больно сжала запястье. Оливия пыталась вырваться – бесполезно. Все равно что стараться вырвать руку, зацементированную в бетонном блоке.

Попалась…

Они подходили к машине. Йетс уже включил зажигание. Оливия оглядела улицу и увидела Лоренса. Тот стоял на углу покачиваясь и беседовал с каким-то мужчиной. У обоих в руках были коричневые пакеты. Лоренс увидел Оливию и приветственно поднял руку.

Она беззвучно взмолилась: «Помоги мне!»

Выражение лица Лоренса не изменилось. Никакой реакции. Его приятель отпустил шутку. Лоренс смеялся громко и долго, шлепая себя по ноге. Он не заметил мольбы Оливии.

Она судорожно пыталась найти какой-нибудь выход и не могла. Замедлила шаг. Пальцы Доллинджера еще больнее впились в ее запястье.

– Давай, шевелись, – пробурчал великан.

Они приблизились к задней дверце. Доллинджер распахнул ее. Оливия упиралась, но силы были неравны. Он толкнул ее на заднее сиденье.

– Эй, доллар найдется?

Великан обернулся. У машины стоял Лоренс. Доллинджер презрительно отвернулся от попрошайки, но неожиданно Лоренс ухватил его за плечо.

– Эй, слышь, друг, я жрать хочу. Бакс найдется?

– Отвали.

Лоренс ухватил великана за лацканы пиджака.

– Дай доллар, добрый человек.

– Отпусти, мразь!

– Всего какой-то бакс! Неужто я так много прошу?

Доллинджер отпустил руку Оливии. Оливия колебалась, но недолго. И когда Доллинджер обеими руками ухватил Лоренса за рубашку, она выпрыгнула из автомобиля и пустилась наутек.

– Беги, Оливия! – крикнул вслед Лоренс.

Ему не пришлось повторять дважды.

Доллинджер отпустил Лоренса. Тот навалился на него со спины. Великан стряхнул его, точно букашку. И тут Лоренс совершил глупый поступок. Размахнулся и изо всей силы шарахнул Доллинджера коричневым пакетом. Оливия слышала, как лопнула находившаяся внутри пивная бутылка. Доллинджер неуклюже развернулся и нанес Лоренсу удар в солнечное сплетение. Тот рухнул как подкошенный.

– Стоять! – крикнул Доллинджер. – ФБР!

Оливия слышала, как отъехала машина. Шины взвизгнули, это Йетс совершал разворот. Она обернулась. К ней бежал Доллинджер с пистолетом в руке.

Форы у нее было футов пятьдесят, не более. Оливия мчалась как ветер. Это ее район, она знает его вдоль и поперек. А значит, у нее преимущество. Она свернула в узкий проход. Там пусто, ни души. Доллинджер метнулся за ней. Оливия рискнула оглянуться. Он догонял ее и, похоже, даже не запыхался. Она рванулась вперед, помчалась дальше, размахивая руками. Мимо просвистела пуля, затем вторая.

О Господи! Да он в нее стреляет!

Ей надо выбраться из этого проулка. Найти людей. Он не осмелится стрелять в нее на глазах свидетелей.

Оливия выбежала на улицу. Машина была там. Йетс приближался к ней на высокой скорости. Оливия перекатилась через припаркованный у обочины автомобиль, соскочила на тротуар. Они находились возле старой фабрики Пабста «Голубая лента». Скоро ее снесут, построят на этом месте очередной безликий торговый центр. Но сейчас эти руины – спасение Оливии.

А где же старый бар?

Она резко свернула влево. Бар находился в конце второго проулка, Оливия это точно помнила. Она не осмеливалась обернуться, но слышала его шаги. Доллинджер опять догонял.

– Стой!

Черта с два, подумала она. Бар! Где же он?

Оливия свернула вправо. Да вот он! Дверь совсем рядом. Оливия рванулась к ней, ухватилась за ручку, и в этот момент из-за угла показался Доллинджер. Оливия рывком распахнула дверь и ворвалась в помещение.

– Помогите!

Там находился всего один человек – мужчина за стойкой бара, он протирал стаканы. Удивленно поднял на нее глаза. Оливия быстро заперла дверь на задвижку.

– Эй! – крикнул бармен. – Что происходит?

– Меня хотят убить!

Дверь содрогнулась от тяжелых ударов.

– ФБР! Открывайте немедленно!

Оливия покачала головой. Бармен колебался секунду, затем кивком указал на комнату в задней части помещения. Оливия метнулась к ней. Откуда-то из-под стойки бармен достал пистолет. В тот же момент Доллинджер распахнул дверь.

Бармена явно потрясли габариты посетителя.

– Господи Иисусе!..

– ФБР! Опусти пушку!

– Да ты успокойся, приятель…

Доллинджер прицелился в него и выстрелил дважды.

Бармен медленно сполз на пол, оставив позади на стенке кровавое пятно.

«О Боже мой, Боже мой, Боже!» – хотелось крикнуть Оливии. «Нет. Беги. Вперед. Быстро».

Она вспомнила о ребенке, находящемся в ней. Это сразу придало сил. Она вбежала в заднюю комнату.

Из-за стенки донесся грохот выстрелов. Оливия упала, а потом поползла к двери, черному ходу. Сделана она была из тяжелого металла. В замочной скважине торчал ключ. Одним движением Оливия распахнула дверь и повернула ключ с такой силой, что он сломался в замочной скважине. Она выбежала на солнечный свет. Дверь за ней захлопнулась, заперлась автоматически.

Оливия слышала, как он дергает ручку. Открыть ключом не получилось, и тогда он навалился на дверь. Но выбить ее оказалось непросто. А Оливия бросилась бежать, избегая людных улиц, выискивая машину Йетса и Доллинджера.