Текст книги "Дело Зорге"

Автор книги: Ханс-Отто Майснер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

А затем произошло то, что вызвало новый приступ смеха у Зорге. Под оглушительные звуки баденвейлеровского марша через Бранденбургские ворота прошли шеренги нянек в немыслимых чепцах. Каждая из них толкала перед собой детскую коляску левой рукой, а правую выбросила вперед в «германском приветствии». Над Бранденбургскими воротами зажглись иероглифы, составившие лозунг «Дети – будущее нации!»

Восхищенная публика поднялась со своих мест и громко аплодировала целлулоидным голышам, лежавшим колясках.

В фойе Рихард, откинув голову назад, снова разразился таким громким хохотом, что сбежались испуганные билетерши и окружили его.

Биргит рассердилась.

– Рихард, прекрати, пожалуйста! Я готова провалиться сквозь землю!

Он с трудом оборвал смех, положил ей руку на плечо, и они вышли на ночную Гинзу.

– Не сердись, я ведь только посмеялся до чертиков. А тебе разве не весело?

Она оглянулась вокруг: неужели они вышли без сопровождающих? Но нет, за ними опять шли трое, двое из них уже намозолили им глаза в театре.

– Конечно, Рихард, я развлеклась. Это в самом деле очень смешно. Впрочем, не столько смешно, сколько печально: вот как выглядит история страны в глазах людей, живущих на другой стороне земного шара. Народы, столь различные по своему характеру, никогда не смогут правильно понять друг друга и стать настоящими союзниками.

– А ты думаешь, дорогая, что японцы не смеялись бы, если б увидели «Мадам Баттерфляй» в нашей постановке? Конечно, им было бы так же смешно, как и мне сейчас. Но они смеялись бы про себя: они воспитаны гораздо лучше нас.

– Если они так вежливы, почему же ты плохо вел себя и громко смеялся?

– Только потому, что мне хотелось развлечься. Развлечься как следует. Отдохнуть после тяжелой, но успешно законченной работы. Театра мало. Пойдем, дорогая, в ресторан, где подают прекрасные печеные омары.

Они прошли мимо представительства американской пароходной компании «Гамильтон лайн». Яркий свет неоновых ламп освещал красочный плакат в витрине, приглашавший побывать на Гавайских островах. Терраса отеля на берегу чудесной бухты Вайкики заполнена элегантно одетыми людьми. Кокосовые пальмы нежно склонились к морю. Атлетически сложенные юноши неслись на водных лыжах навстречу прибою. Загорелые девушки лежали на белом, как снег, песке пляжа. На заднем фоне Мауна-Кеа, окруженная зелеными горами, вздымала к небу свою снежную вершину.

Биргит остановилась у витрины.

– Какой беззаботный мир, Рихард! Гавайи всегда были моей самой заветной мечтой. Отец давно обещал, что устроит мне поездку туда, но до сих пор никак не получалось.

В стекле витрины отразились очки шпиков, которые тоже остановились и делали вид, что ждут автобус.

Это вернуло Биргит к неприятной действительности: картина прекрасных Гавайских островов померкла в ее воображении.

– Пошли, Рихард. Я немного проголодалась.

Зорге завернул в следующий переулок и показал ей на маленький деревянный домик. Во всем переулке только перед ним был виден крошечный сад.

– Он выглядит не особенно солидно. Но это лучший ресторан в Токио, где подают омары.

– Рихард, это твоя машина? Зорге кивнул.

– Ее подогнал Ямагути. Может быть, на ней мы избавимся от непрошеных телохранителей. Они ведь пешком.

Он отодвинул занавеску, состоявшую из нитей, на которые были нанизаны стеклянные шарики, и пропустил вперед Биргит.

У решетки, под которой темно-красным пламенем горели древесные угли, стоял толстый хозяин. Пот лился с него градом. Увидев Зорге, одного из своих самых уважаемых посетителей, он отвесил несколько глубоких поклонов, не забывая переворачивать пекущиеся омары.

– Какая высокая честь для моего скромного дома, какая радость для моих глаз вновь лицезреть у себя высокочтимого гостя!

Зорге огляделся. В помещении стояло шесть столов. Три из них были заняты. Он направился к столу в углу.

– Я думаю, здесь будет удобнее, – предложил он Биргит. – Тут наружные стены: через них трудно подслушать.

Едва они уселись и заказали ужин, как в ресторан вошли те трое в очках, которые преследовали их весь вечер. Шпики собрались без церемоний занять соседний столик.

Зорге наклонился к ним.

– Я попрошу, милейшие господа, умерить ваше служебное рвение. Вот там вам будет удобнее.

И он показал на столик, стоявший поодаль.

Сотрудники Одзаки послушно направились к столу, указанному Зорге. Правда, затем они осознали, что поступили глупо.

– Мы такие же гости, как и вы, Зорге-сан, – возразил старший из них. – Мы сменили место только из вежливости.

– Тем более я должен поблагодарить вас, господа. И раз вам известно мое имя и, следовательно, мы знакомы, я прошу передать мои самые лучшие пожелания господину полковнику.

Шпиков передернуло, но они смолчали. Каждый из них заказал бутылку дешевого пива. Полковник приказал своим людям быть как можно бережливее. Хозяин понял: здесь что-то неладно. Люди специально приходят в его ресторан, чтобы поесть знаменитых маленьких омаров. Нигде их так вкусно не готовят, как у него. А эти…

– Не заходишь ли ты слишком далеко, Рихард? Почему ты стараешься обязательно превратить этих типов в своих врагов?

Зорге придвинулся к ней ближе и тихо произнес:

– Да они давным-давно мои враги, дитя.

Хорошенькая официантка в костюме рыбачки принесла на деревянных тарелках первые горячие, как угли, омары и деревянные молоточки, чтобы разбивать клешни. К фирменному блюду подали густой суп из морских водорослей. Ложех не было: пили прямо из больших чашек.

– Мне безумно нравятся эти маленькие омары, – призналась Биргит, – но я никогда не была в этом ресторане. Отец не любит часто выходить из дому.

– Знаешь, – пошутил Зорге, – красивая девушка вовсе не нуждается в том, чтобы ее сопровождал собственный отец.

Она покачала головой.

– Ты можешь мне не верить, Рихард, но до тебя я никогда не появлялась в городе с мужчинами. Любому туристу, пробывшему в Токио два дня, здешние рестораны известны лучше, чем мне.

– Тогда давай восполним этот пробел. Если есть время, Токио – прелестное место для веселых развлечений. Но ешь, не то твои омары остынут!

Персонал обслуживал Зорге и его даму с особенной предупредительностью. Хозяин сам подошел к ним и предложил несколько самых изысканных блюд.

Помещение ресторана было отделано в стиле рыбачьей хижины. Пол усыпан толстым слоем песка. На стенах развешаны принадлежности для рыбной ловли. Вместо абажуров использовались большие шары из зеленого стекла, которые применяются в Японии, впрочем, как и в Европе, в качестве поплавков для рыбачьих сетей. Поскольку ресторан посещало много европейцев и нельзя было обойтись без столов, хозяин изготовил их тоже в соответствии со стилем своего заведения. Крышки столов были сделаны из старых лодок, а ножки заменяли заржавленные якоря.

За исключением агентов Одзаки, здесь сидели солидные мужчины, понимавшие толк в печеных омарах и других оригинальных блюдах. Мужчин сопровождали элегантные женщины.

Рихард Зорге был в отличном настроении и прилагал большие усилия, чтобы ободрить Биргит.

– В Токио есть куча интересных вещей, которые я сам еще не видел, – говорил он.

– Нам необходимо везде побывать. В воскресенье мы отправимся на Мацусиму, в бухту «Тысячи островов». На обратном пути заедем в Мияноситу. Тамошние ванны, по моему мнению, самые лучшие в Японии. Что ты скажешь?

Она благодарно кивнула.

– Это чудесно, Рихард.  Но самым чудесным было бы, если б ты тоже изменился за эти дни.

Хозяин подошел к их столу, чтобы собственноручно приготовить изысканное блюдо прямо перед глазами своих почетных гостей. Он принес хибати – маленькую жаровню, в которой горели угли. Его помощник положил на хибати тонкую бронзовую сковородку. Она быстро раскалилась докрасна.

– Не пугайся, пожалуйста! – предупредил Зорге, когда хозяин, горделиво улыбаясь, открыл горшок и пригласил заглянуть в него.

И все же, несмотря на предупреждение, Биргит с трудом поборола отвращение, когда увидела огромное множество маленьких волосатых пауков, шевелившихся в горшке.

Зорге с видом знатока щелкнул языком, чтобы доставить радость хозяину.

– Тонкое корейское блюдо, называется ракоси, – пояснил Зорге Биргит. – Хотя они и выглядят сейчас не особенно аппетитно, но потом, на языке… поэма!

Он подал знак хозяину, и тот, не медля, высыпал содержимое горшка на раскаленную сковородку.

Пауки мгновенно превратились в красно-коричневую массу. Острый запах облаком наполнил помещение. Хозяин несколько раз помешал на сковородке большой ложкой, посыпал содержимое какими-то специями – и кушанье было готово.

Зорге протянул Биргит палочки и сказал, чтобы она действовала посмелее. Впрочем, после того как девушка положила в рот первый кусочек, она забыла о своем отвращении: блюдо было чрезвычайно вкусным.

– Ну, что скажешь? – спросил Зорге.

– Невероятно! – засмеялась Биргит. – Какой прекрасный вкус у этих ужасных насекомых!

Но веселый смех застыл на ее губах: она встретила внимательные взгляды шпиков. Они напомнили ей шакалов, которые напрягли мускулы, приготовившись броситься на свою жертву.

Способность читать мысли других людей не подвела Зорге: он понял, что происходит в душе у Биргит. В присутствии шпиков девушка не могла забыть о положении, в которое они попали.

Рихард предложил Биргит уйти из ресторана. Она благодарно кивнула, и он расплатился с хозяином.

Биргит глубоко вдохнула прохладный ночной воздух.

– Поедем домой, Рихард?

– А не хочешь ли ты потанцевать?

– Ты ведь не умеешь.

– Ну что ж, научишь меня. Она лукаво засмеялась.

– Зачем же напрасно утруждать себя. Давай лучше немного проедемся на машине.

Трое шпиков вышли за ними из ресторана. К огорчению Биргит, у них тоже оказался автомобиль.

– Да, они кое-чему научились, – вырвалось у Зорге.

 – Одзаки распространил свои заботы и на мой «датсун». За моей машиной стали следить, даже когда меня нет в ней. Дело постепенно принимает серьезный оборот.

Впервые услышала Биргит в его голосе, хотя он и пытался шутить, нотки озабоченности, и сердце ее сжалось.

– Давай сядем в автомобиль, – попросила она.

– Мне надоели их липкие взгляды.

Зорге вежливо открыл перед ней дверцу. Она с облегчением юркнула в темноту кузова, как зверек, спасающийся от преследователей, в свою норку.

– Поедем в Камакуру, посмотрим большую статую Будды при лунном свете, – предложил он.

– Мне не нравится этот толстый Будда. Давай лучше прокатимся к морю и полюбуемся ночным прибоем.

Зорге вел машину на большой скорости по улицам Токио. В этот поздний час почти не было движения. Скоро город-гигант остался позади.

Всю дорогу до моря они молчали. И только когда автомобиль помчался по новому шоссе вдоль побережья, Биргит нарушила молчание.

– Можно мне спросить тебя, Рихард?

– Спрашивай, маленькая, – нежно ответил он. Она с трудом подбирала слова.

– Разве мы не можем… не можем спастись, Рихард? Он долго молчал, прежде чем дать ответ.

– Сказать по совести, я удивлен, что ты только сейчас задаешь мне этот вопрос. Я давно уже спрашиваю сам себя об этом.  Её сердце радостно забилось.

– Значит, есть надежда, Рихард? Значит, мы сможем уехать?

– К сожалению, это – невыполнимое желание, дорогая. Боюсь, что уже поздно.

– Нет, Рихард, еще не поздно! Никогда не поздно, лишь бы ты захотел.

Зорге сбросил газ и поехал медленнее. Автомобиль о сотрудниками Одзаки приблизился настолько, что свет их  фар заливал внутренность маленького «датсуна».

– Наши верные телохранители не церемонятся. Зорге перегнулся назад и задернул шторку на заднем окне.

– Мы должны бежать, Рихард, – снова заговорила Виргит. – Бежать как можно скорее. Я умоляю тебя, Рихард!

– Перестань, маленькая. Ну, хорошо, я объясню тебе все. Я должен остаться здесь еще на некоторое время. Японцы замышляют что-то серьезное против Америки. Американцы – наши союзники. И я обязан, это мой долг – выяснить все точно.

Биргит поняла, что Зорге непреклонен. И она смирилась перед железной волей этого человека. Все же она пыталась найти какой-то выход. Биргит положила голову на плечо Зорге.

– В конце концов, тебя можно понять, Рихард. Но ты должен спастись. Ты обязательно должен что-нибудь придумать, любимый.  От нее исходила уверенность.

– Если ты захочешь, дорогой, ты преодолеешь все препятствия.

Зорге засмеялся.

– Ты права, маленькая. Кажется, я кое-что придумал, Я попытаюсь подстроить так, чтобы вместо меня арестовали другого человека. Конечно, это будет один из тех, кто входит в число наиболее осведомленных сотрудников посольства. К сожалению, таких чертовски мало: Тратт, Эбнер, Фихт, Равенсбург и я. И все же надо попробовать. Это отвлечет от меня внимание Одзаки. Пока он поймет, что ошибся, пройдет некоторое время. А нам нужно совсем немного, чтобы сделать то, что требуется от нас.

Нмргит не сразу поняла, что задумал Зорге. Наконец она спросила:

– А с тем, которого ты подставишь вместо себя, что будет с ним?

Зорге молча развернул автомобиль, и они помчались обратно.

Затем он спросил:

– Разве ты не говорила мне, что для тебя важна моя жизнь?

Она поколебалась мгновение, прежде чем ответить.

– Да, Рихард, я сказала это и сейчас думаю так же. Зорге удовлетворенно засмеялся.

– Браво, маленькая, ты мне очень нравишься.

В этот момент они проехали мимо преследовавшего их автомобиля. Машина контрразведчиков была гораздо длиннее «датсуна», и для разворота ей требовалось больше времени. Зорге помахал темным фигурам, сидевшим в ней.

– Без тебя, Биргит, я, конечно, не придумал бы того, что пришло мне сейчас в голову. Пожалуй, это стоит испробовать. Ты права, дорогая, было бы забавно прожить еще лет двадцать!

– И мы уедем на Гавайи, Рихард?

– Ну, конечно, уедем, – успокоил он ее, как успокаивают взрослые раскапризничавшегося ребенка.

***

Курортное местечко Ноборуяма с некоторых пор посещали и европейцы. Впрочем, только те из них, кто мог достаточно понимать по-японски и кого привлекала экзотика житья в старинной японской гостинице.

Туристы не видели, как живет японский народ, а иностранцы, находящиеся в стране постоянно, знали об этой жизни очень мало. Большинство европейцев просто не замечали, что их бытие в Японии и даже поездки не выходили за пределы небольших анклавов, которые, собственно, устроили специально для чужаков. Эти «опорные пункты», куда ездили путешествующие иностранцы, были разбросаны по всей стране. И хотя все они были отлично оснащены европейскими удобствами, именно по этим анклавам иностранцы судили о настоящей жизни японцев. Очень жаль, конечно, что так получалось, ибо старинные постоялые дворы и курортные местечки, которыми пользовались сами японцы, имели свою привлекательность. Об их неповторимости можно было не раз вспомнить, возвратись домой из поездки.

Лишь незадолго до войны среди европейцев, проживавших в стране и владевших японским языком, стало модным ездить в те места, где путешествовали сами местные жители. К таким курортам, которые тогда открыли европейцы, относился прежде всего поселок Ноборуяма, располагавшийся в красивой долине среди «японских Альп» в нескольких часах езды на автомобиле от Токио.

Рихард Зорге выбрал отель в Ноборуяме для встречи с мистером Малкольмом, представителем компании мореходных сообщений «Гамильтон лайн». Прежде чем принять решение, Зорге, безусловно, все хорошо продумал. Конечно, он не мог надеяться, что надолго сумеет отделаться от своих соглядатаев, которые вечно висели у него «на хвосте». Значит, он должен увидеться с американцем в таком месте, где их встреча выглядела бы на сто процентов случайной. Ноборуяма как нельзя лучше подходил для этой цели. Для пущей правдоподобности Зорге пригласил Биргит. В этом случае поездка холостого мужчины за город, чтобы провести конец недели в обществе красивой девушки, была полностью оправданной в глазах постороннего.

Зорге повернул руль. Автомобиль свернул налево и въехал через деревянные ворота в разукрашенный красками поздней осени парк отеля.

– Сегодня мы узнаем, – заметил он, – так ли уж умны американцы, как это утверждает молва. Малкольма считают осторожным человеком. Значит, поначалу он должен держаться очень недоверчиво. Нам предстоит раскусить твердый орешек.

– Разве ты знаком с ним? Зорге поднял уголки губ.

– Весьма поверхностно, дитя мое. Но это не имеет никакого значения. Я кое-что знаю о нем. Меня всегда интересовало, как действуют другие мои коллеги. Должно быть, он страшно испугается, когда я выложу ему, что знаю о его настоящей профессии.

– Ты, Рихард, добьешься от него всего, что тебе требуется, – не скрывая восхищения своим спутником, заметила Биргит.

– Раз ты захотел – обязательно добьешься.

Зорге остановил автомобиль перед главным подъездом и распорядился, чтобы подняли наверх багаж.

К Зорге и Биргит кинулись портье и стая улыбающихся горничных, готовых выполнить любые пожелания гостей. Рихард и его дама с достоинством отвечали на бесчисленные поклоны и некоторое время терпеливо наблюдали, как в их честь втягивали в себя воздух, да так громко, что это напоминало шипение небольшого локомотива.

Когда с Зорге снимали обувь, подъехал черный лимузин, который следовал за ними всю дорогу. Биргит возмущенно повернулась спиной к двум японцам, которые вышли из него. Зорге же нарочито любезно приветствовал филеров и пожелал им чудесного отдыха.

Зорге и Биргит, сопровождаемые самим владельцем гостиницы, сняв обувь, поднялись по гладким ступеням лестницы и после довольно продолжительного путешествия по бесконечным коридорам добрались наконец до своего номера. Самым красивым в этом помещении был вид на озеро и горы, склоны которых уже до половины были покрыты снегом. В комнате не было никакой мебели. На стенах – ни единого крючка, на который можно было бы повесить платье. Все нужно было класть прямо на пол, покрытый чистыми до блеска циновками из рисовой соломы. Кроватей не было. Постояльцы спали на толстых ватных одеялах, сложенных сейчас в одном из углов друг на друга. Их расстилали на полу, когда наступало время ложиться спать.

Хозяин вежливо осведомился у гостей насчет ужина. В японском отеле еду подавали постояльцам в номер – блюда заказывались заранее. Общего зала, где гости собирались бы на трапезу, не было.

Как только хозяин удалился, появились горничные, обслуживающие номер, чтобы помочь постояльцам разоблачиться. Это входило в обычный сервис и не требовало дополнительной оплаты.

– За нами наблюдают, – засмеялась Биргит, когда ее освобождали от платья, – взгляни-ка на стены.

Зорге равнодушно проследил за ее взглядом: противоположная стена комнаты из тонкой, толщиной в миллиметр, пергаментной бумаги была почти прозрачной.

– Ты знаешь, здесь еще есть люди, которые не хотят верить, что у нас белая кожа на всем теле. Вот некоторые недоверчивые дамы и хотят в этом убедиться.

– Но почему только дамы, Рихард? А разве нет таких мужчин, например, среди наших «друзей» из Токио?

Зорге показал большим пальцем руки за спину:

– Нет, малышка, наши соглядатаи поселились на другой стороне. И их интересует не цвет нашей кожи, а наши разговоры. Поэтому первое, чем они занялись, так это монтажом подслушивающего устройства.

Горничные помогли Биргит и Зорге облачиться в кимоно. Каждая гостиница предоставляла своим постояльцам такую одежду. Темные, с теплой мягкой подкладкой зимние кимоно и светлые, легкие для лета. Было бы необычно, остановившись в японской гостинице, носить собственное платье. Владелец отеля не только предоставляет кров и питание, но и одевает своего гостя, обеспечивает его мылом, зубной щеткой и расческой.

Долг приличия требовал, чтобы вновь прибывший первым делом принял горячую ванну. Но не у себя в номере, а в большом бассейне, который размещался на первом этаже. О теплой воде позаботился не хозяин заведения, а боги этой страны вулканов, разбросавшие повсюду на ее территории горячие источники.

Многие из них были лечебными. В Ноборуяме они содержали серу и помогали избавиться от ревматизма. Отель был построен прямо над источниками и извлекал, таким образом, большую выгоду, используя этот дар природы.

Горничные подали каждому из новых постояльцев маленькое полотенце и мыло и пошли вперед, показывая дорогу в фуро, который в этой гостинице представлял собой не обычную баню размером в небольшую комнату, стены которой обшиты деревянными досками, а обширный зал с бассейном значительных размеров.

Зорге и Биргит сперва должны были приглядеться в облаке пара, заполнившем помещение, прежде чем двинуться дальше, к собственно бассейну, который выглядел как настоящее горное озерцо. Неправильной формы водоем был заключен в берега из обтесанных обломков скал, а его дно выложено галькой. В бассейне сидели, плескались и плавали десятка два постояльцев – мужчины, женщины, дети – вместе пожилые и молодые, – в чем мать родила. Такая непосредственность была в традициях японского общества; иностранные гости следовали этому обычаю и, надо сказать, не без удовольствия.

Рихард Зорге и его спутница, прожившие в Японии несколько лет, уже привыкли к голым людям в фуро и поэтому вели себя с естественной простотой, как настоящие японцы. Они сдали свои кимоно банщице и попросили принести деревянные шайки с горячей водой. Каждый гость должен был намылиться и, лишь тщательно смыв мыльную пену, мог войти в большой бассейн. Гостям, конечно, помогали банщицы, которые каждую минуту готовы были прийти на помощь – потереть спину или обдать горячей водой из шайки.

– Какое падение добрых нравов, – заметил с сожалением Зорге, увидя, как к ним заспешил банщик, – раньше для этих целей использовали только красивых молодых девушек.

Банщик, мужчина в возрасте, видимо, здесь главный, услышав это, извинился:

– С тех пор как белые господа оказали честь и регулярно посещают наше скромное заведение, мы, к сожалению, вынуждены были изменить обычный порядок.

Молодая банщица, которая помогала Биргит, хихикая, склонилась к уху своей клиентки:

– Да, нам неприятно было обслуживать белых господ, на самом деле очень-очень неприятно.

Она буквально лопалась от смеха.

Находившиеся в фуро не обратили на пришедших никакого внимания, а если и обратили, то сделали это совершенно незаметно. Даже филеры, следившие по приказу Одзаки за Зорге и Биргит и последовавшие за ними в фуро, вели себя как подобает в этом заведении – не пялили глаза непрерывно на своих подопечных, что они делали в других местах. Лишь время от времени они украдкой бросали взгляды в сторону Рихарда и его спутницы.

– Обычно я до смерти не могу терпеть, – сказал Зорге, когда они вошли в этот искусственный пруд, заполненный теплой водой, – когда орущие дети путаются под ногами. Но сегодня шум, который они издают, даже нравится мне.

Он поймал летящий белый шарик, но бросил его не кричащим детям, а двум красивым девушкам, прыгавшим в одежде Евы вокруг стола для пинг-понга. Обе японочки улыбнулись ему, а затем затеяли спор с детьми, которые требовали вернуть их мячик.

Глаза Биргит постепенно привыкли к заполненному испарениями помещению, и она рассмотрела, что в бассейне находится несколько европейцев. Их взоры, обращенные к Биргит, были, конечно, не такими скромными, как у японцев. Они бесстыдно рассматривали тело девушки. И в самом деле, контраст между нею и, в большинстве случаев, нескладно скроенными японками резко бросался в глаза, тем более что Биргит двигалась с присущим ей природным изяществом, о котором сама даже не подозревала.

Под взглядами, ласкавшими ее тело, Биргит потеряла присущую ей непосредственность и повернулась, как бы взывая о помощи, к своему спутнику.

– Отвратительно, как этот белокожий уставился на меня. Нужно же быть таким бесстыдным.

Зорге рассмеялся.

– Малышка, воспринимай похабные взгляды, которые бросают исподлобья твои собратья по расе, как комплименты.

– Рихард, подойди, пожалуйста, ко мне. Вот там парень с обросшей грудью как раз пожирает меня глазами.

Вместо того чтобы подойти, Зорге схватил свою прекрасную возлюбленную и придвинул ее к себе.

– Этот богато обросший волосом господин, моя малышка, и есть нужный нам человек – достопочтенный мистер Малкольм из «Гамильтон лайн», как он себя называет. Кто знает, может быть, благодаря ему мы попадем на Гавайи. Так что подави, хотя бы немного, свое отвращение к нему.

– Постараюсь!

Биргит пробежала последние метры до бассейна, перепрыгнула через круглый обломок скалы и скользнула в теплую иоду. Ее тело скрылось от липких взглядов европейцев: вода была непрозрачной, мутноватой, так как содержала много серы и была насыщена газом.

– Давай немного поплаваем, – предложил Зорге, – чтобы рандеву с твоим волосатым садистом не привлекло слишком пристального внимания.

Биргит согласно кивнула, но потом сказала:

– Рихард, посмотри, там еще два европейца.  Не стоит ли нам начать с них?

Зорге проследил за ее взглядом и шутливо спросил:

– Они тебе больше нравятся? Но мне сдается, что они несколько жирноваты.

Она рассвирепела:

– Не болтай глупости! Лучше подумай как следует о том, что нам предстоит.

Оба белокожих охотно познакомились с мужчиной, который появился с такой красоткой. Сразу после нескольких ничего не значащих слов завязался оживленный разговор.

Они были аргентинскими журналистами и сотрудничали с латиноамериканскими газетами. И хотя находились в Японии всего несколько недель, уже воображали, что сумели составить себе твердое мнение о Стране восходящего солнца. Зорге охотно соглашался со всеми их глупостями, которыми они щедро делились. А Биргит внимательно слушала, зайдя в воду по самое горло.

Между тем мистер Малкольм повел себя очень ловко. Он некоторое время полежал на мелком месте, блаженствуя в теплой воде, раскинув ноги и руки и вперив невыразительные глаза в потолок. Затем соскользнул в глубокую часть и немного поплавал между скалами. Постепенно он приблизился к группе мужчин вокруг Биргит, сказал что-то о лечебной силе воды и скоро оказался активным участником общей беседы.

Зорге не потребовалось подавать Биргит какие-то специальные знаки, она и без того прекрасно поняла, что ей нужно делать. Через некоторое время компания разделилась: журналисты, забыв обо всем на свете, продолжили разговор с Биргит, а американец остался с Зорге.

Словно позабыв во время оживленной беседы свою стыдливость, Биргит постепенно вышла из воды и рассказывала аргентинцам, оставшимся с ней, о расстилавшейся за широким окном горной цепи, перечисляя названия выступающих вершин. Она как бы совершенно непроизвольно обнажила верхнюю часть тела. С этого момента Зорге и подошедший последним незнакомец потеряли для южноамериканцев всякий интерес. Они настолько увлеклись разговором с девушкой, что совершенно не заметили, как оба постепенно переместились на середину бассейна. Там дымка от испарений, стлавшаяся над водой, была погуще. И поэтому наблюдавшие за ними агенты контрразведки едва различали их силуэты.

– Вы, без сомнения, будете удивлены, мистер Малкольм, – начал по-английски Зорге, – что я пригласил вас на эту несколько необычную встречу.

Американец понимающе улыбнулся.

– Мы живем в необыкновенное время, доктор Зорге. Время, когда рождаются необыкновенные ситуации. Но вы, очевидно, хотите провести отпуск на одном из наших судов? Или же вы желаете что-либо другое? Итак, чем могу служить?

Зорге опустился поглубже в воду и непринужденно рассмеялся. Пусть соглядатаи полковника Одзаки думают, что господа рассказывают друг другу светские сплетни.

– Совсем напротив, мистер Малкольм.  Это я хотел бы сослужить вам службу.

Американец удивленно поднял брови.

– Сослужить службу? Мне? Может быть, вы хотите бросить профессию журналиста и получить должность в компании «Гамильтон лайн»? Что ж, я готов поговорить об этом, если вы примете определенные условия.

Зорге насторожился. За насмешливым замечанием Малкольма скрывался явный интерес к его, Зорге, персоне.

Значит, все идет как надо.

– Бросить профессию, да  верно! Но я не хочу служить в «Гамильтон лайн». А вот вашему правительству готов сослужить службу. Скажем, даже очень большую службу. Конечно, если будут приняты мои условия.

Американец бросил на Зорге настороженный взгляд.

– Доктор, я вас не совсем понимаю.

– Бросьте, мистер Блэнд, прекрасно понимаете, – ответил Зорге неожиданно по-немецки. – Я вообще думаю, что мы оба очень хорошо понимаем друг друга.

Майор Блэнд из разведки военно-морских сил США хорошо владел собой. Лишь какая-нибудь секунда потребовалась ему для того, чтобы подготовить ответ.

– Doctor Sorge, I don't understand German. I am sorry, but would you please talk English?[10]10
   Доктор Зорге, я не понимаю по-немецки. Сожалею, но не смогли бы ли перейти на английский? (англ.) (Прим. перев.)


[Закрыть]

– Мистер Блэнд, вы не раз совершали одну и ту же ошибку. Знаете какую? Недооцениваете людей, – упрямо продолжил Зорге по-немецки. – Так, например, когда вы на прошлой неделе вручили вашему агенту Шигахаме пять тысяч долларов. Вы хотели вознаградить его за переданные вам данные о новом японском авианосце «Изе-Мару»? А на самом деле вы пополнили кассу полковника Одзаки, ибо Шигахама – офицер японской контрразведки и передал вам на сто процентов ложную информацию.

Блэнд выдвинул вперед подбородок и ничего не ответил.

– В действительности авианосец имеет водоизмещение двадцать две тысячи тонн и осадку семь метров. Я охотно готов сообщить вам дальнейшие подробности.

– What do you mean, Doctor… You talk in riddles[11]11
  Я не понимаю, что вы хотите сказать, доктор, вы говорите загадками (англ.). (Прим. перев.)


[Закрыть].

– На нас смотрят, мистер Блэнд, – предупредил Зорге, – давайте проплывем немного дальше. И не делайте, пожалуйста, такое серьезное лицо.

Американец внял предупреждению. Они проплыли несколько метров, радостно улыбаясь друг другу.

– Никогда нельзя соблюсти полную осторожность, Блэнд, – заметил Зорге, ныряя. А вынырнув, отфыркиваясь продолжил:   Япония готовится захватить новые территории в бассейне Тихого океана. А поскольку Соединенные Штаты твердо решили воспрепятствовать дальнейшим разбойным военным походам японцев в этом районе, нужно считаться с возникновением вооруженного конфликта между этими государствами.

 Я знаю, что это для вас не ново, но, может быть, вы сочтете новостью то, что я сейчас скажу: война между Японией и США придвинулась вплотную, и Страна восходящего солнца собирается напасть на вас внезапно. Я прекрасно знаю, Блэнд, что все секретные и не очень секретные американские службы в этой стране имеют задание узнать, куда Япония направит свой первый удар. А он может стать решающим! Насколько я осведомлен, большая часть ваших руководителей считает, что удар этот будет против Сингапура, Голландской Индии или Австралии. Тот, кто так полагает, не имеет ни малейшего понятия о японском образе мышления. Если японец нападает на кого-нибудь первым, то сначала на самого сильного противника. Почему? Да потому, что если тот будет повергнут, то остальные сами разбегутся от страха. Вы можете верить мне, Блэнд. Первый удар будет обращен против самой Америки. Поэтому я исхожу из того, что вам, конечно, очень интересно было бы узнать, когда и где японцы нападут на вашу страну.