Текст книги "Али-баба и Куриная Фея"

Автор книги: Ханс (Ганс) Краузе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Мыши не всегда ловятся на сало

Отсутствие полдника оказалось весьма чувствительным для ребят.

Каждый вечер, перед самым сном, к заведующей являлись просители.

– Фрейлейн Стефани, мы ужасно проголодались. Дайте нам что-нибудь поесть. Ах, фрейлейн Стефани, неужели вы нас ещё не простили? Но ведь мы ни в чём не виноваты! Разве это мы бросили сало в почтовый ящик?

У Инги Стефани не хватало духу проводить в жизнь своё собственное решение с той строгостью, как бы ей хотелось. Она каждый раз уступала.

– Кроме хлеба с повидлом, ничего нет, – говорила она ворчливо, стараясь казаться сердитой.

– Вот и хорошо! Хлеба с, повидлом вполне достаточно. Большое вам спасибо, фрейлейн Стефани! Мы ведь знаем, что вы вовсе не такая…

«Да, я действительно не такая, какой бы мне полагалось быть, – с огорчением думала заведующая. – Я просто тряпка, поэтому мне ничего не удаётся довести до конца».

Когда Инга Стефани отменила полдник, она действительно считала, что это наказание повлияет на виновного; она думала, что он признается во всём. Но как она заблуждалась! Инга Стефани начала сомневаться в правильности своего решения. Она поняла, что действовала необдуманно, наказание было несправедливым.

А между тем ещё три дня назад, когда Вальтер Бауман сказал ей что-то в этом роде, она на него обиделась.

На ужин была Каша. С ней случилось несчастье: фрау Хушке зазевалась, не помешала её вовремя, и каша пригорела. Поэтому поварихе пришлось разбавить её молоком пополам с водой. Таким образом она надеялась спасти положение.

– Какая гадость! – возмущались ребята.

Даже Али-баба забастовал, правда, после того, как он уже съел полторы тарелки. Но жидкая кашица не могла надолго утолить голод. Чтобы насытиться, Али-бабе надо было съесть что-нибудь более основательное и в несравнимо большем количестве. Перед самым сном он почувствовал адский голод.

– Фу-ты ну-ты! Я голоден как волк! – жаловался он ребятам.

– Иди к фрейлейн Стефани, – посоветовал ему Заноза.

– Ах! – Али-баба бросился на кровать.

Он вспомнил о злосчастной истории с салом. С каким лицом он пойдёт к заведующей?

Но голод становился всё сильнее. Сильней угрызений совести.

«Я должен что-нибудь поесть, а то мне станет совсем плохо», – говорил себе Али-баба.

Вскоре он отправился искать заведующую. Она была у себя в комнате. Али-баба робко постучал в дверь.

– Входи. Что тебе надо?

Инга Стефани встретила его не слишком любезно. Это был уже девятый ученик, просивший у неё сегодня добавки.

– Дайте мне, пожалуйста, кусочек хлеба, – скромно попросил Али-баба, – а то я никак не могу заснуть.

В ответ на его просьбу Инга Стефани только вздохнула. Она позвала Ренату, которая дежурила вместо Стрекозы по дому. Стрекоза пошла в клуб на репетицию танцевального кружка.

– Дай Хорсту Эппке хлеба с повидлом! – Инга Стефани протянула Ренате ключи от кладовой. – Только смотри, чтоб он не съел целую буханку.

Рената повела Али-бабу вниз.

– Подожди меня здесь, – резко сказала она, открывая дверь в кладовую.

Али-баба послушно установился у порога.

«Ладно, – думал он, – разыгрывай из себя что хочешь, только дай мне что-нибудь поесть».

Рената зажгла свет, принесла буханку хлеба и отрезала толстый ломоть. «Даже своему злейшему врагу не следует жалеть хлеба», – решила она. Но вдруг Рената остановилась – её взгляд упал на кусок жирной Грудинки, висевшей в кладовой. Шпиг!.. Рената вспомнила испорченное письмо. Прежнее подозрение вновь шевельнулось в ней. Она покосилась на Али-бабу, который всё ещё стоял в коридоре у двери.

– Послушай, что ты хочешь: хлеб с салом или хлеб с повидлом? – спросила она.

– С повидлом, пожалуйста!

Рената изумилась. Почему, собственно, он предпочитает повидло? Ведь шпиг сытнее. Её руки дрожали от волнения. «Спокойней, спокойней! Али-баба не должен ничего заметить, – думала Рената, отрезая большим ножом фрау Хушке толстый кусок сала. – Сейчас я всё узнаю».

Положив сало на хлеб, Рената дала его Али-бабе.

– Приятного аппетита!

– Но ведь я просил хлеб с повидлом! – Рука Али-бабы, протянувшаяся было к Ренате, вновь опустилась. – Не будь злючкой! – попросил он. – Возьми сало обратно и намажь на хлеб повидло.

– Почему? Посмотри, какое хорошее сало! Ешь, оно вкусное! От сала люди становятся сильнее. Все полярники берут с собой в экспедицию сало.

Но уговоры не помогали. Али-баба с отвращением отворачивался от сала.

– Фу-ты ну-ты! Я же говорю тебе, дай мне повидло. Я не переношу ничего жирного.

– Ах, вот что! Так бы сразу и сказал, что не любишь сала.

Теперь Рената окончательно убедилась в своей правоте: это он, он и никто другой! Она быстро вернулась в кладовую и положила обратно ломтик шпига. Потом намазала на хлеб тёмно-жёлтый абрикосовый джем.

– Пожалуйста, – сказала она насмешливо.

Али-баба, целиком поглощённый едой, не заметил её торжества. Он тут же откусил кусок хлеба с повидлом.

«Что же делать дальше?» – Рената была просто вне себя. Она так торопилась, что чуть не забыла выключить свет в кладовой. Вот это да! Она должна немедленно рассказать обо всём подругам.

Как вихрь несётся она по лестнице. Запыхавшись, с жирными руками, влетает в «Ласточкино гнездо». Бритта и Лора уже лежат в постелях. Стрекоза, которая только что вернулась с репетиции, раздевается.

– Я его поймала! – кричит Рената, еле переводя дух после быстрого бега. – Теперь я знаю, из-за кого отменили полдник.

– Из-за кого?

Лора и Бритта быстро вскакивают. Полураздетая Стрекоза танцует вокруг Ренаты:

– Скорее говори, кто?

Рената не заставляет себя долго упрашивать. Быстро тараторя, она рассказывает о происшествии на кухне.

– Значит, это всё же Али-баба! – Девушки страшно взволнованы.

– Я сразу так и подумала, – говорит Бритта.

– А мы разве в этом сомневались? – уверяют Лора и Стрекоза. Они никак не могут успокоиться.

– Девочки, – предлагает Рената, – надо завтра же разоблачить Али-бабу. Помните, Бауман сказал, что он задержит нас, чтобы обсудить организацию ученических бригад. Соберётся весь интернат. Вот тогда мы всё и расскажем.

– Замечательно!

– Но для Али-бабы это должно быть неожиданностью, иначе он как-нибудь вывернется.

– Воображаю, какой у него будет дурацкий вид! – замечает Стрекоза.

У Ренаты от волнения горит лицо.

– Смотрите не проболтайтесь. До завтрашнего вечера вы должны держать язык за зубами. Дайте честное слово.

– Честное слово.

– А ты, Бритта?

– Конечно, я буду молчать как могила.

И девочки начинают говорить шёпотом, словно их кто-нибудь может подслушать.

Вальтер Бауман думал о своих учениках. Какие они разные! Но, в общем, ребята в интернате ему нравились.

«Я должен поставить перед ними такие задачи, чтобы они сдружились и привыкли работать самостоятельно, – решил он. – Надо разбить их на бригады. Это наверняка даст хорошие результаты. Сегодня же вечером мы поговорим об этом…»

Работа окончена. Ужин съеден. Дежурные убирают со столов.

Али-баба расслабляет ремень на целых три дырочки. Живот у него как барабан. Он только что съел одиннадцать оладий… Фрау Хушке решила компенсировать своих подопечных за вчерашнюю подгорелую кашу, и Али-баба не знает теперь, как ему добраться до кровати. Он искоса поглядывает на воспитателя, который сел с девушками. Чего этот Бауман хочет?

«Надеюсь, что он не будет, болтать всю ночь напролёт. А то я не вынесу и засну», – думает Али-баба.

Вальтер Бауман откашливается. Он ждёт, пока наступит тишина. Бритта, Лора и Стрекоза подталкивают Ренату:

– Говори же, теперь пора, поднимай руку. Рената поднимает руку.

– Герр Бауман, Рената просит слова! – громко кричит Бритта.

Рената собирается с духом. Слегка краснея, она показывает на Али-бабу и резко говорит:

– В истории с почтовым ящиком виноват ты! Вчера вечером ты сам себя выдал!

Али-баба чуть не падает со стула.

– Что? В чём я виноват?

– «Что? В чём я виноват?» – передразнивает его Рената. – Хватит притворяться!

И она рассказывает, как поймала вчера вечером Али-бабу.

Али-баба весь съёжился. «Теперь всё кончено», – в страхе думает он.

Рената говорит долго: она подробно рассказывает, как предложила Али-бабе сало и что он ей на это ответил.

Али-баба мрачно слушает. С каждой секундой его упрямство растёт. Первый испуг уже прошёл. «Болтушка! Как бы ей хотелось меня поймать! Но подожди, я ещё сам положу тебя на обе лопатки!» Али-баба с ненавистью смотрит на Ренату. Она только что закончила свою обвинительную речь.

– Ну, Хорст Эппке, говори! – обращается к нему Стефани. – Теперь ясно, это сделал ты. Не притворяйся.

– Я? Н-нет, – бормочет Али-баба; вид у него теперь совсем придурковатый. – Своё сало я тогда отдал кошке.

Все смеются, шумят, громко возмущаются. Никто ему не верит.

– Фу-ты ну-ты! Спросите нашего кота. Он взял сало прямо у меня из рук. Прошу вас. Спросите его.

– Спрашивай сам! – кричит Карл Великий. – Это вполне логично… А других свидетелей у тебя нет?

– Спросите кота, – дерзко повторяет Али-баба.

На глазах у Ренаты появляются слёзы.

– Ты лжец! Почему же ты вчера не стал лопать сало?

Али-баба ухмыляется:

– Глупый вопрос! Чтобы дать тебе возможность посплетничать!

Али-бабе удалось рассмешить ребят. Многие ему уже сочувствуют. Повидло от удовольствия громко хлопает себя по ляжкам.

– Ну и притворщик! – кричит Бритта.

– Молчи! Ты же видишь, как мальчишки гордятся своим Али-бабой, – одёргивает её Рената, уязвлённая общим смехом.

– Как? Что? Кто им гордится? – бушует Заноза.

– Кто виноват, что вы, трещотки, болтаете о том, чего не можете доказать! А?!

– Ясно, все девчонки – ябеды! Это известно! – пищит Малыш.

Девушки горой стоят за Ренату:

– А ребята – хвастуны. Это уж действительно все знают!

Все галдят.

– Предатели! – кричат девушки. – Болваны! Выливают на себя всю тёплую воду!

Заноза затыкает уши.

– Ябеды, сплетницы! – кричат остальные ребята.

Целую минуту обе партии вопят, перебивая друг друга. Ребята всё больше распаляются. Только Али-баба и Профессор молчат. Куниберт Мальке ковыряет в носу, Али-баба сжимает кулаки. Рената ещё пожалеет об этом собрании! Час расплаты настанет! Он с ней рассчитается! Эту Куриную Фею он превратит в общипанную курицу. Дрянь!

– Довольно, друзья! – вмешивается Вальтер Бауман. – Зачем говорить так много о Хорсте Эппке? Легендарная кошка, на которую он ссылается, всё равно не даст нам никаких показаний, ни «за» ни «против». Поговорим лучше о более важных вещах.

И он рассказывает ребятам о бригадах и о том, как представляет себе их работу в будущем. Бауман просит ребят высказаться.

– Будут ли какие-нибудь предложения относительно бригад?

– Да!

Девушки хотят иметь свою особую бригаду.

– Тогда все увидят, кто хвастается, а кто работает по-настоящему, – говорит Рената.

Юноши чувствуют себя обиженными.

– Очень хорошо, что девушки будут работать отдельно. Мы тоже не хотим быть с ними в одной бригаде, – заявляет Заноза. – Их болтовня действует всем на нервы.

Теперь слышатся сердитые голоса девушек.

Вальтер Бауман нахмурился. Он недоволен результатами собрания. Девушки и юноши решили работать врозь. Нехорошо! Очень нехорошо! Воспитатель не думал, что так получится. Он пробует что-то возразить, но девушки упрашивают его, а особенно Рената.

– Ну что вам, стоит попробовать? Ребята всегда хвастаются, что они работают лучше нас. Они считают себя умнее всех.

– Слушайте, слушайте! Теперь вам придётся доказать, что вы умеете работать! – восклицает Заноза.

– Этого мы как раз и хотим. Не бойся! Мы можем даже вызвать вас на соревнование.

– На соревнование? – смеётся Факир. – В чём же мы будем соревноваться? Кто скорей заштопает чулки или кто быстрее заплетёт косы?

И он блеет по-козлиному.

– Девушки будут соревноваться с нами в болтовне, – закричал Али-баба. – Кто умеет громче гоготать. А Куриная Фея выступит в роли главной гусыни.

Ребята ревут от восторга.

Вальтер Бауман передумал. Он изменил своё первоначальное решение. Пусть юноши и девушки соревнуются между собой. Это не так уж плохо. «А я уж позабочусь, чтобы в один прекрасный день это разделение окончилось», – решает он.

Условия соревнования были выработаны очень быстро. Никаких споров здесь не возникло. Ребята решили, что учитываться будут: качество работы, порядок в спальнях и дружба в бригаде.

– А кто как зубы чистит тоже будем учитывать? – осведомился Факир.

Заноза толкает его в бок.

– Перестань! – сердится он. – Теперь мы этим девчонкам покажем.

Карл Великий зевает от скуки. Какое ему дело до всей этой затеи с бригадами и соревнованием? Он садовник, и ему всё равно не с кем соревноваться.

Обе бригады выбирают бригадиров.

– Нам нечего выбирать! Наш бригадир – Рената, – единодушно решили девушки.

У ребят процедура выборов прошла интереснее. Они выбирали тайным голосованием. Имена кандидатов писали на записках. Большинство проголосовало за Занозу. Какой-то остряк не удержался и предложил в бригадиры Профессора.

Соревноваться решили до рождественских праздников.

– Не забудь, Рената, заказать деду Морозу приличный гроб для своей бригады, – дразнил её Заноза.

Опять эти девчонки!

Рената привыкла заботиться о других. Когда ей было всего одиннадцать лет, младшие сестрёнки и братишки уже прозвали её «взрослой сестрой». «Взрослая сестра» должна была читать им вслух сказки, вытирать мокрые носы и кормить с ложечки. Малыши вечно висели на Ренате. Она возилась с ними изо дня в день много лет подряд, пока не кончила школу. Потом Рената поступила в интернат при народном имении. В Катербурге для неё началась новая жизнь. Здесь у Ренаты появилось то, чего ей раньше так не хватало, – свободное время, чтобы заниматься своими делами. Днём Рената весело исполняла свои обязанности – она была прилежной и целеустремлённой девушкой, – но по вечерам ей хотелось побыть одной: она много читала. Ренату не интересовало, чем занимаются другие девушки.

Но вот пришёл день, когда перед ней встали новые задачи. Ренату выбрали бригадиром. Теперь она уже не могла сказать себе: «Меня не касается то, что делают девушки, с которыми я вместе работаю и вместе живу». Раковина, в которую так охотно забиралась Рената, перестала быть её убежищем. Ренате снова пришлось стать «взрослой сестрой», терпеливой и самоотверженной.

Она всеми силами старалась помочь младшим девочкам.

– Послушай, Ганна, у тебя в шкафу беспорядок! Сложи поаккуратнее бельё. Я покажу тебе, как это надо делать.

Но дело не ограничивалось бельём. Рената помогала Ганне убирать весь шкаф.

– Знаешь, Эрика, на твоём месте я бы подробней вела рабочий дневник. Мало перечислить, что ты делала на птицеферме. Напиши ещё, как мы устроили часть гнёзд, чтобы контролировать яйценоскость каждой курицы. И вообще о курах можно многое рассказать. Я бы с удовольствием работала каждый день на птицеферме…

И Эрика заново переписывала свой отчёт. С помощью Ренаты он увеличился до двух с половиной страниц.

– Ну вот, теперь совсем другое дело! – хвалила её Рената.

Действительно, теперь у девушек дело пошло по-другому. Самые отъявленные сони вскакивали сразу же после подъёма. Кровати в спальнях девушек были аккуратно застелены. Шпильки и носки не валялись где попало, а лежали на своих местах. Даже домашние туфли и те выстраивались в строгом порядке под кроватями. Бригада Ренаты приходила на работу минута в минуту. А во время занятий в классе стоило бригадиру негромко сказать: «Девушки, тише!» – и шум прекращался.

Соревнование началось. Арбитры соревнования Инга Стефани и Вальтер Бауман огласили первые итоги.

Сегодня девушки окончили работу до срока! Все девушки представили интересные отчёты! В комнатах у девушек чище, чем в спальнях мальчиков!

Всё девушки и девушки! Ох, уж эти девушки!

Заноза был очень недоволен своей бригадой, а уж он ли не старался!

– Эй, ребята, не подводите меня. Живей, живей, – командовал он с раннего утра и до позднего вечера. – Почему ты, осёл, не написал отчёта? Вот погоди, задам я тебе взбучку!

Однако бурная деятельность Занозы не приносила никаких плодов.

– Вы думаете, мне больше всех нужно? Ничего подобного. Плевал я на всё! – ругал он свою бригаду. – Вот посмотрю, как вы без меня справитесь.

Вообще Заноза был в беспрерывной обиде на своих подчинённых.

– Пусть его, – посмеивались ребята. – Поругается – и успокоится. С тех пор как он стал бригадиром, он совсем с ума сошёл.

Али-бабу, который закончил своё двухнедельное обучение в свинарнике, вся эта история с соревнованием мало трогала. Он жил помаленьку да полегоньку, не утруждая себя: иногда работал, иногда нет, смотря по обстоятельствам. Во время школьных занятий Али-бабе приходилось туго. Ох, уж эти дурацкие задачи по арифметике!

Два раза Али-бабе удалось списать у соседей, но когда он в третий раз заглянул в чужую тетрадь, то услышал голос учителя:

– Хорст Эппке, дай сюда свою работу!

Учитель перечеркнул задачи в тетради Али-бабы.

– Неудовлетворительно!

– Ну и что ж… Теперь мне, по крайней мере, не нужно больше ломать себе голову…

Али-баба не унывал. Его рабочий дневник имел ужасающий вид. На каждой странице красовались кляксы и пятна, вся тетрадь была разорвана, измята, изжёвана. Большинство записей отсутствовало вовсе, а остальные были предельно краткими, как телеграммы.

– Когда я пишу, – утверждал Али-баба, – у меня болит правая рука.

Правда, при игре в кости рука у него не болела. Он был азартным игроком. Как-то он проиграл шесть партий подряд. Напрасно Али-баба уговаривал себя: «Не волнуйся, парень, спокойно!» Проигрывая, он всё больше распалялся.

– Фу-ты ну-ты!

Под конец он схватил кости, швырнул их об стенку и растоптал ногами. Теперь ему стало легче…

Поведение Али-бабы не осталось без последствий.

При подведении предварительных итогов Вальтер Бауман объявил, что бригада Ренаты сильно ушла вперёд.

На телеге с тремя колёсами далеко не уедешь. Мальчики отстали на целый круг.

Бауман посмотрел на ребят:

– Надеюсь, вы сами понимаете, кто вам мешает.

Разумеется, ребята понимали.

– Али-баба портит нам всё дело, – жаловались они. – Из-за него мы опозорились перед девчонками.

Их гнев всё возрастал. Али-баба должен был стать козлом отпущения. Вечером ребята набросились на него. Схватив Али-бабу, они по команде Занозы повалили его на пол и сняли с него сапоги. Факир принёс платяную щётку.

– Ну подожди же! Мы тебя быстро вылечим, с завтрашнего дня ты будешь шёлковым! – кричал Заноза. – Увидите, ребята, это ему наверняка поможет, – обещал он своей бригаде.

Факир взялся за щётку. Он так усердно тёр и скрёб грязные подошвы Али-бабы, словно задался целью отполировать их до блеска.

Но Али-баба молчал, стиснув зубы.

«Я не боюсь щекотки, не боюсь!» – твердил он про себя. В продолжение всей экзекуции он не произнёс ни звука и даже не пошевельнулся.

Измученный Факир остановился.

Али-баба ухмыльнулся:

– Фу-ты ну-ты! Ты уже кончил? Жаль! Может, потрёшь ещё? У тебя это здорово получается, очень здорово!

Факир выронил из рук щётку. Потрясённый Заноза застыл на месте с открытым ртом.

– Какой упрямый осёл!

Ребята окончательно растерялись.

В Катербурге был Клуб юных агрономов. Его основали уже давно, но фактически он существовал только На бумаге. Клубу не хватало руководителя.

– Интересно, долго ли будет наш клуб пребывать в зимней спячке? – спросил как-то учеников Бауман.

Карл Великий вяло отмахнулся.

– Всё равно с клубом ничего не выйдет. Наш клуб – с самого начала мертворождённое дитя. Его не оживишь. Так говорит логика.

В этом вопросе у юношей и девушек не было разногласий. Все они придерживались того же мнения, что и Карл.

Но Бауман не сдавался:

– Дорогие мои, о чём вы, собственно говоря, думаете? Не будьте близоруки. Неужели вы хотите остаться неучами? Окончите школу и будете гадать на кофейной гуще: как обрабатывать землю и что сеять. Не лучше ли вооружиться знаниями? Используйте все возможности, какие вам даёт клуб. Пробуйте, исследуйте, делайте опыты. Чем больше вы будете знать, тем лучше. Подумайте о моих словах.

Некоторые ученики действительно задумались.

– Гм! Это не так уж плохо, – говорили они. – Если за это дело возьмётся Бауман, он уж позаботится о том, чтобы в клубе не читали скучных брошюр и ещё более скучных циркуляров, от которых клонит ко сну.

Постепенно лёд тронулся. Сперва несколько ребят очень робко, даже стыдливо, заявили о своём желании работать в клубе. Потом к ним присоединилось большинство учеников. Клуб юных агрономов возродился к новой жизни.

Прежде всего надо было выбрать председателя. Старый председатель уже успел кончить школу и уехать из Катербурга.

Была предложена кандидатура Карла Венцеля.

– Меня? Да вы шутите! У меня нет времени. Ведь я должен готовиться к выпускным экзаменам. Так подсказывает логика.

Тогда решили выбрать Занозу или Ренату. Но Бауман не согласился.

– Нет, друзья мои, это не годится. Они уже и так бригадиры. К чему взваливать на одного человека столько работы, чтобы он надорвался!

В конце концов ребята выбрали в председатели Факира.

Теперь надо было найти для клуба подходящее помещение, чтобы собираться в любое время и без всякой помехи.

Ребята отправились на поиски.

В сгоревшем помещичьем доме была когда-то пристройка. Огонь пощадил маленький флигелёк, и обе его комнаты стояли совсем пустые, ими никто не пользовался.

Первое впечатление было неутешительным. Комнаты оказались невероятно грязными и захламлёнными. На дверях не было ни замков, ни ручек, рамы были без стёкол. Только крыша оказалась целой.

– Это самое главное, всё остальное можно сделать самим, – уверяли ученики, особенно те, кто любил мастерить.

– А мебель? А оборудование? Ведь нам нужны столы и стулья. А потом понадобится микроскоп.

– Для этого средства найдутся, – разъяснил ребятам Бауман. – Но помещение мы должны привести в порядок сами. Это уж наше дело!

После обеда, когда работа на полях и на животноводческой ферме заканчивалась, ребята вставали на «клубную вахту». Из полуразрушенного здания они вывезли целых три воза хлама и разной рухляди. Деревянную перегородку, которая делила пристройку на две половины, решили снять.

– Лучше иметь одну большую, вместительную комнату, чем две узкие клетушки, где не повернёшься, – уверял Заноза.

Факир взялся за топор.

– Нажмём, ребята! Надо сломать перегородку, – сказал он. – А дерево нам пригодится: зимой клубу понадобится много дров.

– Дров? Значит, ты хочешь сжечь эти прекрасные доски? – спросил Бауман. – Нет, это просто грех. Доски мы сохраним, они ещё могут понадобиться. Уложим их в коридоре, там сухо. Пусть лежат до поры до времени, они нам не помешают.

Работы в клубе хватало на всех. Ребята мастерили замки и вставляли стёкла. Резать стекло им помогал Бауман. Девушки выметали сор и снимали паутину. Потом они стали красить стены клуба светло-зелёной клеевой краской.

– Ох, уж эта мне мазня! – ворчала Бритта, недовольно надув губы. – Целый день только и знаешь, что работаешь. А для себя совсем не остаётся времени.

– Сегодня я в последний раз пришла сюда, – подпевала ей Рози. – Мне надо связать отцу свитер. С завтрашнего дня возьмусь за спицы.

Рената услышала их разговор.

– Что это значит, девочки? – сказала она. – Неужели вы покинете нас сейчас? Ведь мы тоже хотим поскорее кончить. Работы осталось всего на несколько дней. Не правда ли, вы останетесь с нами до конца?

Спокойный, но уверенный тон Ренаты подействовал. Вся её бригада продолжала дружно работать.

В бригаде ребят кое-кто отсутствовал: Али-баба, Феликс Кабулке, Повидло, Куниберт Мальке, Карл Великий.

– Чёрт с ними! Пусть болтаются где хотят, – ругался Заноза. – Я никого не принуждаю. Это работа, совершенно добровольная.

– Мы здесь тоже добровольно, – возразила Лора. – Не думаешь ли ты, что у нас применяются плательные щётки и другие средства принуждения?

Заноза молчал.

Бауман улыбался.

– Видишь, Заноза, наши девушки не такие уж отсталые.

Рената стёрла с лица брызги краски.

– Ах, герр Бауман, я поймаю вас на слове. Если мы не такие уж отсталые, то почему же нам до сих пор не доверяют лошадей? Никто не возражает, когда мы убираем в конюшнях навоз, но как только дело доходит до Петера и Пауля, нам говорят, чтобы мы не совались. Это не девичье дело, уверяют нас. У девушек слабые нервы. Лошади не будут их слушаться. Какая ерунда! Как будто Петер и Пауль слушаются только ребят!

– Конечно, лошади привыкли к мужской руке, – вмешались юноши. – Когда девчонки берут вожжи в руки, лошади ни тпру ни ну.

Вальтер Бауман пропустил мимо ушей эти глупые замечания. Он кивнул Ренате:

– Я с тобой согласен. Распоряжение насчёт лошадей бессмысленно. Я поговорю об этом с директором, можешь не сомневаться…