Текст книги "Плейбой (ЛП)"

Автор книги: Ханна Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 22

Эддисон

– Черт возьми, я скучал по этим идеальным сиськам, – рычит Кам, прижимаясь губами к моей груди, а затем, словно охотник, направляется к губам.

Я стону от прикосновения, нуждаясь в нем так сильно, что просто разрывает. Уже несколько недель мы не занимались сексом. Болезнь, поездки в Северную Каролину, жизнь с родителями и забота о дочери, его сумасшедший график – все это не оставляет времени. Вот мы и оказались в его постели, между занятиями, словно пара одержимых сексом подростков.

Голая и возбужденная, я опускаюсь на колени и расстегиваю его джинсы. Мой рот уже наполняется слюной в предвкушении.

Когда его член оказывается перед лицом, я смотрю на Кэма, а он проводит большим пальцем по моей щеке.

– Скажи, чего ты хочешь, – шепчу я, обожая, когда он говорит вслух о своих желаниях. – Что хочешь, чтобы я сделала?

Его глаза слегка сужаются, когда Кэм берет член в руку и начинает дрочить.

– Я хочу, чтобы ты открыла рот, – он проводит рукой по затылку. – Хочу почувствовать, как член упирается в твое горло. Этот рот создан только для моего удовольствия.

– Только для тебя, – произношу я низким голосом.

– Высунь язык и оближи меня, будь хорошей девочкой.

С готовностью выполняя его приказ, я провожу языком по нижней части длины, а затем беру его в рот.

– Черт, – шипит он. – Ты великолепна с моим членом во рту.

Я работаю быстрее и усерднее, взяв член как можно глубже и удерживая. Обхватив задницу Кэма, я притягиваю его ближе, теряя контроль и задыхаясь.

– Черт возьми, а это горячо, – он смотрит на меня полуприкрытыми глазами.

Я стону, заставляя его бедра дергаться. Между ног влажно, и Кэм, должно быть, чувствует мое отчаяние, потому что резко поднимает меня и ложится на кровать, притягивая на себя.

– Скачи на моем члене, Эддисон. Заставь нас обоих потерять голову.

Я опускаюсь на него.

– О, – стону я. – Боже… Кэм.

Мои бедра начинают двигаться, пока его руки скользят по талии, а рот переходит от одного соска к другому, кусая и посасывая, сводя меня с ума.

Оргазм не наступает постепенно, а обрушивается на меня, словно лавина, заставляя вцепиться в плечи Кэма и закричать.

Он прижимается рот к моем.

– Черт, – стонет он. – Так чертовски горячо, когда ты стенки твоей киски сжимаются вокруг моего члена, выдавливаю каждую чертову каплю спермы.

Я дышу ему губы, пока последняя дрожь пробегает по телу.

– О, я еще не закончил. У нас есть несколько минут, – рычит он, уткнувшись носом в мои волосы. – Слишком долго мы не виделись.

Я скольжу рукой по его длине, обнаруживая, что член все еще твердый. Быстро Кэм переворачивает меня на живот и забирается сверху. Он обхватывает меня за талию, прижимая к матрасу. Разведя мои бедра шире, Кэм подталкивает член между моих ног, проникая внутрь и двигаясь в медленном ритме. Одна его рука крепко сжимает мою талию, в то время как другая сжимает волосы, дергая за них, когда тот трахает меня сзади.

– Кэм, – стону я, – так хорошо.

Отпустив талию, он с силой ударяет меня по заднице, снова и снова. Я морщусь, но это посылает волну возбуждения по телу, и я кусаю губу от удовольствия.

– Я долго не протяну.

Кэм проникает глубже, и мы оба стонем. Его рука обвивается вокруг моей шеи, проталкивая палец в рот.

– Соси мой палец, как ты только что сосала член, детка, – хрипит он. И вскоре после того, как палец оказывается у меня во рту, он кончает, как и я. – Иисус, Эдди, – выдыхает он. – Черт возьми, девочка.

Когда он медленно покачивается, я заглушаю крик в подушке, теряя над собой контроль. И когда мы наконец заканчиваем, я падаю на кровать, вымотанная, но с широкой улыбкой на лице.

То есть, пока не понимаю, что опаздываю на занятия.

– Проклятье, – говорю я, слегка толкая его в грудь. – Отвлекаешь от учебы своим членом.

Он кладет руки за голову.

– Прекрасным членом, – подмигивает он. – Своим идеальным, гигантским членом.

– Как скажешь, – я закатываю глаза и встаю, хватая одежду.

– Ревнуешь, что сегодня не сможешь повеселиться со мной и Ислой? – он поднимает брови. – Я даже на пути становления ее любимцем. У меня есть кое-что интересное на уме.

Я не могу сдержать глупую улыбку на лице. Ранее он спрашивал, может ли посидеть с Айлой вечером, пока я буду на занятиях. Я знаю, что бы они ни делали, он позаботится о том, чтобы малышка повеселилась.

Я начинаю быстро одеваться, отвлекая мозг от размышлений о парне, когда у Кэма звонит телефон.

Он смотрит на него секунду, словно не решаясь ответить, но в конце концов подносит трубку к уху. И по какой-то причине я чувствую, что этот звонок может быть чем-то важным. Чем-то… большим.

Кэм

– Алло? – говорю я, прижимая телефон к уху.

– Здравствуйте. Это Кэм Харди? – интересуется глубокий голос.

– Думаю, вы попали по адресу, – я наблюдаю за Эддисон, она осторожно смотрит на меня, поправляя рубашку. – Чем могу помочь?

– Это тренер Джим Монтгомери из «Бостон Брюинз». С нами ассистент тренера Джон Груден, – отвечает он, и я чуть не роняю телефон.

– Здравствуйте, мистер Харди, – говорит другой голос.

– Здравствуйте, – я моргаю несколько раз, внезапно чувствуя головокружение. – Э-э-э… хорошо. Могу ли я… есть что-то, чем я могу вам помочь?

Он смеется.

– Ну, очень надеюсь на это. Мы следим за вами, мистер Харди. Как и остальные тренеры в Бостоне. Вы чертовски хороший игрок. А выходные в Северной Каролине? Вы играли на совершенно другом уровне. Должно быть, приятно было выиграть обе эти игры, – он делает паузу. – Я хотел бы, чтобы вы присоединились к нам в следующем сезоне. Если, конечно, заинтересованы в этом. Конечно, будут некоторые условия.

– Вот черт, серьезно? – выдыхаю я. – Вы издеваетесь надо мной?

Эддисон садится на край кровати, выглядя обеспокоенной.

Они оба смеются.

– Нет. Нет, мы не шутим, – говорит тренер Монтгомери. – Мы хотим пригласить вас. Так ведь, тренер Груден?

– Конечно, – быстро отвечает он. – Как сказал тренер, будут некоторые условия. Мы обсудим все это, когда сможем встретиться. Но очень надеемся, что вы все еще свободны. И считаем, что станете отличным дополнением к нашей команде.

Я открываю рот, чтобы ответить «черт возьми, да», но потом меня охватывает оцепенение. Хотя Эддисон родом из Новой Англии, она никогда не упоминала о желании вернуться обратно. Ее родители здесь. Не то чтобы она могла просто взять Айлу и перевезти подальше от бабушки с дедушкой.

– Когда вам нужен ответ?

Наступает тишина, прежде чем тренер Монтгомери отвечает:

– Вау, парень, я думал, ты сразу же согласишься. Но понимаю. Есть вещи, которые нужно обсудить, с семьей поговорить. Я знаю, что Массачусетс не совсем рядом с родным городом в Алабаме, – он делает паузу. – Как насчет недели? Хватит времени?

Я киваю, хотя они меня не видят.

– Да. Да, сэр. Недели будет достаточно. Спасибо.

– Мы скоро свяжемся с тобой, Кэм, – говорит Монтгомери.

– Поздравляю, сынок, – говорит Груден. – Созвонимся через неделю.

Они заканчивают звонок, и я падаю на кровать, выдыхая.

– Это был тренер Монтгомери и тренер Груден из «Брюинз», – я наклоняюсь, чтобы посмотреть на нее. – Хотят, чтобы я играл за них.

Глаза Эддисон округляются, она прыгает на меня.

– Серьезно, Кэм?! – визжит она. – Вот черт! Это потрясающе! – наклонившись, она целует меня. – Поздравляю! Это невероятно!

Я обхватываю ее руками, но внезапно мы оба становимся серьезными.

– Эддисон, – бормочу я, – я тоже хочу, чтобы все получилось. И чтобы ты поехала со мной. Чтобы вы обе поехали.

Она прижимает губы к моей щеке, прежде чем встать.

– Я так горжусь тобой, Кэм. Все твои мечты сбываются.

Я не могу скрыть недоумение.

– Значит, я заеду за Айлой через пару минут?

Надевая туфли, она поднимает на меня взгляд и кивает.

– Да. Она с нетерпением этого ждет.

И даже когда Эддисон подходит ближе, обнимая меня в последний раз…

Кажется, что она в тысячах километров отсюда.

– Это важный день для тебя. Я не могу быть счастливее, – шепчет она с небольшой улыбкой.

Это должен быть самый важный день в жизни. Но вот я лежу, раздираемый сомнениями. До встречи с Эддисон я бы не задумывался над ответом. Я люблю родителей, но они всегда знали, что это моя мечта. «Бостон Брюинз» – это вершина. Я никогда не мог себе представить, что позвонят именно они.

Жизнь была проще, когда нужно было думать лишь о себе. Но я больше не хочу так жить.

По крайней мере, кажется, что не хочу.

Эддисон

Я паркуюсь и хватаю сумку. Глянув на часы, облегченно вздыхаю: еще пять минут в запасе.

Не могу избавиться от тошноты. Я ощущаю ее с тех пор, как Кэм посмотрел на меня и сказал, что звонили из «Брюинз». Я не должна была удивляться. Он всю жизнь трудился ради этого момента. Но, наверное, где-то в глубине души думала, что у нас больше времени.

Похоже, я ошибалась.

Одна неделя. Вот сколько времени у него есть, чтобы принять решение. Решение, которое определит всю дальнейшую жизнь. Я не дура. И понимаю, что, скорее всего, моя реакция повлияла на его просьбу о неделе на раздумья. Но правда в том, что я не могу переехать с ним в Бостон, не сейчас, когда мы только начали, по-настоящему, встречаться. Айла только этой осенью переехала сюда, в Брукс. Не говоря уже о родителях – моей опоре. Но боюсь, что если скажу «нет», он попытается поддерживать отношения на расстоянии или, что еще хуже… откажется от «Брюинз». Я не представляю, как он может отказаться от будущего ради меня, но и рисковать не хочу.

Я люблю его. Очень сильно. Но последнее, что сделала бы, это поставила под угрозу его будущее. Кэм будет играть в НХЛ. А я останусь здесь, в Бруксе, со своей дочерью.

Пришло его время вылететь из гнезда.

Мне нужно отпустить Кэма. Даже если это очень больно. И даже если он будет ненавидеть меня за это… когда-нибудь поблагодарит

.

Кэм

Я смотрю на Айлу на заднем сиденье пикапа, уставившуюся в окно. Проклятый волк, которого я подарил, уютно устроился у нее подмышкой.

– Кэм, ты собираешься жениться на маме? – выпаливает она, не отрывая взгляда от окна. – Надеюсь, да.

Я запрокидываю голову. Это совсем не то, что я ожидал услышать.

– Может быть, когда-нибудь.

– Ты делаешь ее счастливой. Она теперь поет в душе, – она широко раскрывает глаза. – Мама ужасно поет, но старается.

Клянусь, я никогда не знаю, что вырвется из уст этой девчонки. Должно быть, самая умная трехлетняя девочка на свете. Ну, наверное. У меня не так много опыта общения с… ну, вообще с трехлетками. Но, черт возьми, она умна как черт.

– Хорошо провела время? – спрашиваю я, меняя тему. – Я то уж точно.

– Мгм, – медленно отвечает она. – Мама будет ревновать. Она очень любит ходить в парк с батутами. И очень любит мороженое. Как ты так высоко прыгал, Кэм?

Я смеюсь, заезжая на подъездную дорожку дома Эддисон.

– Честно говоря, понятия не имею.

– Ну, было очень круто, – говорит она, кивая.

Год назад я бы даже не знал, что такое парк с батутами. И уж точно не повел бы туда чужого ребенка. Но она не чужая. Она классная. И я с нетерпением жду новых приключений.

Я показываю на машину Эддисон.

– Смотри, мама дома.

– Э-э-э… ладно. Но можешь остаться подольше? Мы посмотрим «Холодное сердце»?

– Может быть. Зависит от того, что решит твоя мама. Если она скажет, что уже поздно, то обещаю, посмотрим его в эти выходные.

– С попкорном?

– Очевидно.

– И конфетами?

– Ну да.

– И мороженым?

Я качаю головой, открывая свою дверь.

– Ты просто сводишь меня с ума.

Обойдя пикап, я отстегиваю ремень и тащу Айлу к двери. Я стучу несколько раз, Эддисон открывает дверь, но, увидев ее лицо, я сразу понимаю, что что-то не так.

– Мамочка, Кэм может, пожалуйста, посмотреть «Холодное сердце» со мной? Он может быть Анной, а я буду Эльзой.

– Кажется, я больше похож на Эльзу, – я пожимаю плечами, сохраняя серьезное выражение лица.

– Как хочешь.

– Не сегодня, детка, – она перехватывает Айлу. – Бабушка уложит тебя спать, ладно?

– Что? Почему? – дуется Айла. – Я же еще не устала!

Я поднимаю брови, глядя на нее.

– Ну не знаю. Ты прыгала, наверное, часа два без остановки. Я устал просто от того, что гонялся за тобой, а у меня ноги намного длиннее.

– Ты сводил ее в парк с батутами? – шепчет Эддисон, глядя на меня так, будто я убил ее щенка.

– И купил мороженое! И даже посыпку, – ликует Айла. – Было. Очень. Круто!

– Я сейчас вернусь, – говорит Эддисон, даже не взглянув на меня. Она исчезает на несколько минут, прежде чем вернуться. – Выйдем? – она кивает в сторону подъездной дорожки.

Я знаю, что что-то не так; это трудно не заметить. Но понятия не имею, что именно. Четыре часа назад она была обнаженной в моей постели.

Что, черт возьми, могло произойти?

– Спасибо, что сводил ее, – бормочет она, сдерживая эмоции.

– Спасибо, что позволила, – я облокачиваюсь на пикап. – Что происходит, Эдди? Ты меня пугаешь.

Она плотнее закутывается в кардиган.

– Кэм… я больше не могу быть с тобой.

И в этот момент сердце останавливается.

Я смотрю на нее, не понимая ни слова.

Эддисон

– Что? – он выглядит так, будто я его ударила. В каком-то смысле, так оно и есть. – О чем, черт возьми, ты говоришь?

Я отворачиваюсь от него, потому что если этого не сделаю, у меня никогда не получится. Еще один взгляд в его сторону, и я сорвусь.

– Все очень запутанно для Айлы. И с твоим уходом только усугубится. Прости, Кэм, – я вдыхаю, умоляя глаза сдержать слезы еще хотя бы на пару минут. – Я, э-э-э… больше не хочу тебя видеть. Пожалуйста, уважай мое желание и уходи.

– Нет, к черту, – рычит он. – Не знаю, откуда это взялось, и, честно говоря, мне все равно. Я знаю, что ты не серьезно.

– Я серьезно, – голос еле слышно пищит. – Я правда. Прости, – моя голова опускает от стыда. – Я правда, правда извиняюсь. Ты пойдешь за своей мечтой – как и должен. Но я не могу ждать, когда ты вернешься.

– Тогда я не поеду, – быстро говорит он. – Я скажу Монтгомери «нет».

Судя по серьезному тону, он серьезно. И это именно то, чего я боялась. Его будущее так светло. Последнее, что я хотела бы сделать, это уничтожить его.

– Иди и будь великим в Бостоне, Кэм, – шепчу я, слезы текут по лицу. – Пожалуйста.

Когда он не отвечает, я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Кэм хватает меня за запястье, притягивая к себе. Его рука скользит по моей шее, и я вздрагиваю от прикосновения.

– Это полный бред, и ты это знаешь, Эдди.

– Отпусти меня, Кэм, – срываюсь я. – Умоляю.

– Ты не хочешь этого, Эддисон. И мы оба это знаем, – его ноздри раздуваются. – Не надо. Не уходи от меня. Ты пожалеешь, если сделаешь это. Обещаю, – его взгляд скользит по моим губам. – Ты любишь меня. Я знаю, черт возьми, что любишь.

Сердце разрывается, когда я произношу самую большую ложь в своей жизни, но это единственный способ заставить его отпустить меня.

– Нет. Не люблю.

Он вздрагивает.

– Чем же мы тогда занимались? А? Зачем, черт возьми, ты тратила мое время? А как насчет того, что было сегодня утром, когда я трахал тебя в своей постели? И всех тех моментов, когда говорила, что любишь меня? Все это было фальшью? Мне точно не казалось.

Я сглатываю, вытирая нос.

– Для меня это было лишь интрижкой, Кэм. Пр-прости, – я начинаю пятиться назад. – Если хоть немного заботишься обо мне, уйди и не оглядывайся.

– Иди к черту, Эддисон, – рычит он, глядя на меня как на незнакомку. – С самого первого дня меня изображали злодеем. Оказывается, ты – настоящий монстр, Эддисон. А не я.

Я обхватываю себя руками, плечи начинают трястись.

– Я знаю.

Кэм вздрагивает, будто я ударила его. Но боль быстро сменяется гневом. И не тихим, медленно тлеющим. Нет… гнев разрушит все на своем пути.

Подходя ближе, он давит на меня, не оставляя выбора, кроме как прижаться спиной к пикапу.

– В чем, черт возьми, был смысл, Эддисон? – рычит он, тыча мне в лицо. – Зачем ты вообще появилась в моей жизни? Зачем привела ее в мою жизнь, если собиралась все разрушить?

Его грудь вздымается. Мне хочется только одного – утешить его. Сказать, что люблю. Что нуждаюсь в нем. Но не могу, потому что в долгосрочной перспективе это ничего не изменит. Чем быстрее я прерву отношения, тем лучше.

Мое сердце разбивается на миллион крошечных осколков. Дело в том, что он владеет частью моего бьющегося сердца. Без Кэма оно никогда не станет целым.

– Ты сломала меня, Эддисон, – говорит он сквозь стиснутые зубы. – Хочешь знать, о чем я больше всего жалею? – он горько смеется. – О том, что попросил тебя поехать во Флориду, когда увидел в магазине. Если бы я этого не сделал, мы бы не начали отношения, – он достает ключи из кармана. – Надеюсь, я никогда больше не увижу твою чертову рожу, Эддисон ЛаКонте. Потому что я ненавижу тебя.

И уезжает.

И весь мой мир рушится, я не могу дышать. Ненавижу себя за то, что совершила.

И ничего не могу поделать, кроме как смотреть, как Кэм уходит, зная, что сама его вынудила.

Он никогда меня не простит. И я его не виню.

Глава 23

Эддисон

Я качу коляску, радуясь лучам солнца, что светят ради Айлы, но сама мечтаю о грозе. О дожде, который смоет боль и страдание, превратив в лужицы. О ветре, что подует с такой силой, чтобы я онемела. Онемение было бы лучше, чем боль в груди. Если я думала, что знаю, что такое разбитое сердце до встречи с Кэмом Харди, то ошибалась. Это не просто разбитое сердце – это невыносимо.

Больше всего меня преследует тот взгляд, будто все, что я говорила и делала ранее, было ложью. Будто никогда не заботилась о нем. В глазах Кэма я злодейка. И это убивает. Я никогда бы не хотела причинить боль тому, кто заставил меня почувствовать себя более собой, чем когда-либо раньше.

– Мамочка, а Кэм вечером придет? – спрашивает Айла, так же, как и последние две недели, с того дня, когда он привез ее, а я приказала не возвращаться.

Я не знаю, что сказать. Нику и его семье наплевать на эмоции малышки. Но Кэма она полюбила. То, что он сводил ее в парк с батутами и купил мороженое в тот день, когда пришлось все закончить, только усугубило ситуацию. Кэм Харди – тот мужчина, о котором читаешь в любовных романах, но никогда не поверишь, что он существует в реально жизни. Но он существует. И любил меня.

Если бы Кэму не пришлось приводить Айлу домой в ту ночь, я бы дождалась следующего дня, чтобы все закончить. Но не могла больше смотреть с Кэмом ни один фильм и прижиматься к нему. Мне нужно было покончить с этим, закрыть глаза и сорвать пластырь.

– Не думаю, детка, – я выдавливаю из себя эти слова.

Я чувствую себя чертовски измотанной.

– Почему, мамочка? – капризничает она. – Почему он не может прийти? Я скучаю.

Она не понимает. Не понимает, что я просто пытаюсь уберечь ее от дальнейшей боли. Когда Кэм попадет в НХЛ, у него не будет времени на нас. Айла этого не заслуживает.

Я толкаю коляску быстрее. Легкие, кажется, вот-вот взорвутся. Не от физических упражнений, а от того, что эмоции похоронены внутри. Я знаю, что не смогу сдерживаться вечно.

– Он просто очень занят, – отвечаю я. – Хочешь пойти на детскую площадку?

– Я хочу Кэма, – шепчет Айла, и когда я выглядываю из-за коляски, то вижу, как у нее дрожит нижняя губа. – Только его.

И если раньше я думала, что чувствую себя плохой матерью… ничто не могло подготовить к этому.

Кэм

Я выхожу из душа, но пустота не покидает.

Надевая одежду, я беру обувь. Я никому не рассказал о звонке из «Брюинз». Даже родителям, в основном потому, что не хочу с ними говорить. Я перезвонил тренеру Монтгомери на следующий день после того, как Эддисон разбила мне сердце, и сказал, что согласен. И если бы не любовь к команде и желание закончить сезон вместе с ними, я бы прямо сейчас уехал в Бостон. Но знаю, что мне нужно поговорить с тренером ЛаКонте. И когда-нибудь с товарищами по команде.

– Думаем за стейками пойти после тренировки, ты как? – спрашивает Линк из раздевалки. – В центре новое место открылось.

– Там спиртное есть? – спрашиваю я, не глядя на него. – Пойду только так.

Краем глаза замечаю, как он опускает голову.

– Откуда мне знать. Сегодня будний день, чувак. Тебе обязательно нужно напиваться? Вчерашней и позавчерашней ночи было мало?

Ударив ладонью по шкафчику, я резко говорю:

– Да, черт возьми, мало, – я хватаю сумку. – Знаешь что? Я все уже решил. Вы с О'Брайеном можете идти нахер.

– Что за херня, Кэм? – ревет Броуди, направляясь ко мне. – Я уже сыт по горло твоим поведением. Продолжай в том же духе, и сможешь защитить себя только на льду, – он подходит вплотную, сузив глаза. – Посмотрим, где ты будешь без меня, придурок.

– У меня все будет в порядке, О'Брайен, – рычу я. – И ты это знаешь.

Я не злюсь на него. Просто не могу кричать на ту, на кого действительно зол. А правда в том, что я знаю, О'Брайен нужен мне на льду. Но слишком больно, чтобы произнести это вслух. Все, что я могу, это причинять боль ему и всем, кто попадается на пути.

– Тебе повезло, что я хочу сохранить место в команде, урод, – бормочет он. – Иначе бы набил тебе морду.

Моя рука тянется назад, но прежде чем успеваю ударить, кто-то оттаскивает меня.

– Остынь, – голос Хантера гремит в ухе. – Я не шучу, – он выталкивает меня из раздевалки в коридор. – Харди, что бы там ни было, ты должен с этим разобраться. Прежде чем разрушишь команду.

– Отстаньте от меня! – я вырываюсь из его хватки. – Я не могу, черт возьми, все исправить!

Моя грудь вздымается, и он вздыхает.

– Харди, по-чесноку… это не выход. Поверь, я знаю, испытывал то же самое. Черт возьми, даже сейчас, – его глаза смягчаются. – Но это твоя команда. Твои братья. Не отвергай их. Не сейчас, когда они рядом с первого дня.

Я смотрю вниз, ноздри раздуваются от гнева, но чувство вины начинает ползти по позвоночнику.

Похлопав меня по плечу, он поворачивается.

– Увидимся завтра. Подумай о моих словах.

– Харди, – голос тренера гремит из конца коридора. – В мой кабинет. Немедленно.

Прекрасно, черт побери.

Волоча ноги, я направляюсь к кабинету.

– Закрой дверь и сядь, – приказывает он.

И хотя не хочу, я слушаюсь.

– Неделю я поступал так, как просила Эддисон, и не вмешивался. Она сказала, что у вас ничего не получится, поэтому закончила отношения, но Эдди несчастна. Ты катаешься как зомби, готовый драться с лучшими друзьями, – он ударяет кулаком по столу. – Этого я как раз и не хотел. Именно этой херни. Мой самый перспективный игрок отвлекается. Дочь страдает.

Я втягиваю воздух и сужаю глаза.

– Ваша дочь страдает? – я обиженно смеюсь. – Дочь, которая бросила меня после того, как сводил Айлу в парк с батутами, страдает? – я качаю головой. – Вау, это просто охренительно, тренер, – я бросаю на него тяжелый взгляд. – Если думаете, что она та, кто страдает, то глубоко ошибаетесь. Вы выгнали меня со льда, боясь, что я обижу вашу принцессу, а она растоптала меня, словно чертов коврик.

Он смотрит на меня в замешательстве.

– Я не знаю, что произошло. Она не хочет разговаривать.

Я встаю.

– Что ж, тренер, в этом уж я с ней солидарен.

Когда направляюсь к двери, его голос останавливает меня.

– Если пытаешься вернуть ее, то так себя вести нельзя.

Стоя к нему спиной, я сжимаю кулаки.

– Кто сказал, что я пытаюсь вернуть ее?

– А что, это не так?

– Нет, – я смотрю на него. Думаю, сейчас самое время. – Мне позвонил тренер Монтгомери. Они хотят видеть меня в следующем сезоне. Я ухожу из «Брукса», – я чувствую, как сжимается грудь. – Здесь меня больше ничего не держит. Никто.

Он смотрит на меня какое-то время, прежде чем встает и протягивает руку.

– Ты сделал это, Харди. Поздравляю.

– Вы злитесь? – я пожимаю ему руку. – Потому что это мой последний год?

– Это и было твоей целью, не так ли? Ты много работал ради этого, сынок. И если честно… я подозревал, что тебе позвонят, – он выдыхает. – Они несколько раз просили видеозаписи игр, а также задавали общие вопросы. Я сказал, что им повезет, если ты согласишься, – он замолкает. – Но мне жаль из-за того, что произошло с Эддисон. Правда жаль. Но думаю, это правда, когда говорят «когда закрывается одна дверь, открывается другая», – он медленно садится. – Ты будешь отличным игроком, Харди.

Я киваю и выхожу. Рука касается дверного косяка.

– Спасибо, тренер. За то, что сделали меня лучшим игроком.

Все мечты сбываются. Но ее больше нет рядом. И теперь эта мечта… ну, без нее рядом совсем не похожа на мечту.