Текст книги "Плейбой (ЛП)"
Автор книги: Ханна Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
Кэм
– Сыграйте последнюю комбинацию еще раз, парни, – призывает тренер МакИнтайр, зажав блокнот под мышкой. – Если сделаете это безупречно, я отпущу вас, – он ухмыляется. – А накосячите… заставлю играть до тех пор, пока все не исправите.
Мы проигрываем комбинацию, и, как я и предполагал, она далека от совершенства.
Тренер МакИнтайр качает головой и снова указывает на центр ледовой площадки.
– Еще раз.
Мы повторяем комбинацию еще трижды, пока наконец не делаем ее правильно. Он хлопает в ладоши и улыбается.
– Наконец-то. Можете отчаливать.
Я вытираю пот со лба и направляюсь к выходу со льда вслед за остальной командой. По общим меркам тренировка прошла неплохо, но все же мы потрудились, и теперь я весь провонял и хочу в душ.
– Тренировки были намного спокойнее, когда ЛаКонте не орал на нас, – бормочет Броуди, идущий позади меня. – Кстати, а надолго этот ворчун уехал?
– Ненадолго, – бесстрастно отвечает Линк. – Я слышал, он вернется через несколько дней. Уехал в Нью-Гэмпшир повидать семью.
Интересно, Эддисон поехала с ними или они с дочерью остались здесь? Ребята могут говорить о тренере все, что хотят, но, как мне кажется, мы все понимаем, что команда играет лучше, чем когда-либо, и это целиком его заслуга. Придурок он или нет… но в одном тверд. В желании побеждать.
Я беру полотенце и иду в душ. Включаю воду на такую температуру, что она практически сдирает с меня кожу. Я безумно счастлив, что у нас есть выходные без игр. Хотя игры – это единственная возможность увидеть прекрасное лицо Эддисон, которая всегда сидит на своем обычном месте. После той игры, которую она пропустила из-за Ника Пеллеттье, было приятно видеть ее в прошлый уик-энд. Ее и маленькую копию Эддисон.
Когда я ездил домой на Рождество, отец сказал, что нужно следовать за своим сердцем. Проблема в том, что я даже не понимаю, что, черт возьми, это значит.
Так что просто делаю то, что делал всегда. Хоккей. Вечеринки. Сон. И так по кругу.
– Несколько ребят хотят завтра пойти покататься по крытому картодрому19, – кричит Броуди из душа. – Ты с нами, Харди?
Я выливаю немного геля для душа на ладонь и втираю его в покрытую потом кожу.
– Извини, бро. Я сегодня вечером уезжаю во Флориду. Завтра команда Бо играет в чемпионате. Я сказал Миле, что приеду и посмотрю.
– Ладно, – отвечает Броуди. – В любом случае, ты всегда нечестно гоняешь. В тебе кровь Джексона Харди.
– К черту его. Я бы сказал, кровь Милы Харди, – смеется Линк. – В любом случае, без Кэма у меня будет больше шансов на победу.
Они правы. Я рос с отцом, который занимался гонками, так что мне не привыкать выжимать все из любой машины – даже из простого карта.
Я выключаю воду, беру полотенце и вытираюсь.
– Желаю вам весело провести время. Только не покалечьте себя.
– Не сомневайся, – смеется Броуди. – Я врежусь в Линка.
– Отвали, – ворчит Линк.
Оборачиваю полотенце вокруг талии и иду к шкафчику. Сумка уже упакована в пикап, а время позднее. Мне не хочется ехать посреди ночи.
– Увидимся, ребята, когда вернусь. Не устраивайте вечеринки и не разнесите квартиру, пока меня не будет.
– Не лаем никаких гарантий! – кричат мне в спину, когда я выхожу за дверь.
И с этими двумя уверен, что они не шутят.
Эддисон
Я въезжаю на территорию магазина и отстегиваю ремень безопасности. Меньше всего хотелось готовить ужин на одну себя, поэтому я заказала паршивую пиццу на заправке.
Достаю телефон и отправляю сообщение маме.
Я: Ну как там дела? Как Айла?
Несколько минут нетерпеливо жду ответа, обдумывая, не позвонить ли вместо этого. Родители могут звонить и писать сообщения, но в технике не особо разбираются.
Наконец телефон издает сигнал.
Мама: Два часа назад все было так же. Идеально. Заигралась в игрушки.
Я: Извини.
Мама: Не извиняйся. Я знаю, что ты по ней скучаешь. Но обещаю, у Айлы все прекрасно. Мы держим ее в тонусе, чтобы не скучала по мамочке.
Мама: Тебе хоть нравится свободное время?
Я: Нет. Просто беру пиццу. Спросишь через час.
Мама: Я в этом не сомневаюсь.
Я кладу телефон в подстаканник и направляюсь внутрь.
Они уехали вчера рано утром, и всего несколько часов назад я получила электронное письмо, что завтра занятия отменяются из-за болезни профессора. А значит, я могла бы поехать. Прочитав письмо, я сразу же поискала рейсы в Нью-Гэмпшир. К несчастью, до того дня, как они должны вернуться, не было рейсов по разумной цене.
Толкнув дверь в магазин, я направляюсь к прилавку, где делают пиццы.
– Здравствуйте, – говорю я, изображая дружелюбную улыбку. Повар здесь слывет ворчливым. – Я заказывала пиццу. На имя Эддисон.
– Да, вот она, – он берет коробку из подогревателя и бросает ее на прилавок.
– Спасибо, – я машу рукой, забирая ее.
– Ага, – ворчит он и возвращается к своим делам.
Я широко распахиваю глаза и направляюсь к холодильникам. Обычно я не пью, но несколько бутылочек пива с пиццей не будут лишними.
– Безумная ночь воскресенья, а? – тянет рядом со мной низкий голос.
Вытянув шею, я вижу, как Кэм берет спрайт.
Взглянув на пиццу в одной руке и упаковку из шести бутылок «Курс Лайт20» – в другой, я морщусь.
– В точку.
Он оглядывается.
– А где Айла?
То, как он произносит ее имя, – без осуждения за то, что меня нет рядом. Просто с любопытством.
Я вздыхаю, вспоминая, что еду в пустой, тихий дом.
– К сожалению, с родителями в Нью-Гэмпшире. Поверь, я не плохая мать. Я бы хотела, чтобы она осталась дома. Но когда они сказали о бассейне и детском музее… да, оставаться дома с мамой ей вдруг показалось не так уж круто.
Он окидывает меня взглядом, шестеренки в голове крутятся.
– А почему ты сама не поехала?
– Потому что занятия начинаются завтра, и я не хотела их пропускать, – я опускаю глаза. – Честно говоря, немного пожалела о своем выборе. Особенно после того, как узнала, что занятия отменили.
Тесса с командой уехала из города. И, если честно, у меня нет других друзей в Бруксе. Так что по сути я одна.
– Поехали во Флориду, – предлагает он, легко произнося эти слова. Будто не собирается везти меня через границу штата. – Команда моего друга Бо, «Восточная Флорида», завтра играет в финале чемпионата. У меня нет тренировки и занятий до среды, так что я сказал сестре, что поеду.
Должно быть, видит замешательство в моих глазах оттого, что сестра хочет, чтобы он поехал на игру друга, потому что ухмыляется.
– Бо – мой лучший друг детства, а еще парень сестры.
– А, – киваю я. – Понятно.
В голове разгорается внутренняя битва, я не знаю, что, черт возьми, сказать. Я не разговаривала с этим мужчиной неделями. Кроме того, если мы где-нибудь остановимся вместе, то окажемся голыми. Это неизбежно.
– Что скажешь? Забирай пиццу, бери сладостей, меняй пиво на газировку, и поедем.
– Когда вернешься домой? – спрашиваю я.
– Рано утром во вторник, – отвечает он. – Нужно на тренировку.
Я забираю родителей и Айлу из аэропорта во вторник вечером. Так что, технически… я могла бы поехать.
– Давай, детка. Что может быть хуже? – он ухмыляется, лениво прислонившись к холодильнику.
– Мы можем снова оказаться голыми, – сухо говорю я.
– Это был бы лучший из вариантов, красотка, – он склоняет голову набок. – Ты одна. Я один. Давай будем одиночками вместе.
Я серьезно обдумываю его предложение. Звучит весело. Черт побери, гораздо лучше, чем сидеть дома одной, вспоминая, что моя лучшая подруга – малышка.
– А как же твой друг? И сестра? Разве они не спросят, кто я?
– Я скажу им правду, – говорит он. – Что ты подруга.
Я закусываю губу, прежде чем наконец открыть холодильник и убрать пиво обратно внутрь. Обогнув Кэма, я беру диетическую колу.
– Ладно… ты договорился. Но мы не станем заниматься сексом.
– Почему, черт возьми?
– Потому что секс все усложняет. Мы уже занимались сексом несколько раз. Больше нет.
– Милая, не знаю, забыла ли ты о наших встречах, но в них не было ничего сложного, – он тянется за моими вещами, собирая в руке пиццу и газировку. – Давай найдем закуски, прежде чем отправиться в путь.
Пока он неторопливо направляется к ряду сладостей, ноги нервно несут меня следом.
Я отправляюсь в путешествие с Кэмом Харди.
Путешествие, где мы проведем вместе несколько ночей.
Что может пойти не так?
Кэм
Я жду в пикапе у ее дома. После того, как убедил Эддисон поехать во Флориду, она сообщила, что прежде чем мы покинем город, нужно остановиться у ее дома, чтобы она могла оставить машину и взять сумку для ночевки.
После разговора с отцом на Рождество я сказал себе, что просто оставлю ее в покое. И что, даже несмотря на то, что это Эддисон отталкивала меня, однажды она попросит остаться, и я не смогу. Потому что придет день, когда профессионалы позовут меня. А когда это произойдет, у меня не будет времени на девушек.
Но потом я увидел ее, вьющиеся волосы были собраны в небрежный хвост, и что-то внутри щелкнуло. Мне нужно быть рядом с ней. Я не принял отказа.
Она закрывает дверь, запирая ее за собой, и направляется к грузовику с небольшой дорожной сумкой в руке. Открывая дверь, я спрыгиваю с пикапа и бегу к пассажирской стороне.
– Я возьму, – говорю я, беря сумку, а затем открывая ей дверь.
Когда Эддисон забирается на сиденье, то смотрит на меня с застенчивой улыбкой на лице. Прислонив голову к кожаному сиденью, она вздыхает.
– Что, черт возьми, я делаю?
Проведя большим пальцем по ее подбородку, я наклоняюсь и целую девушку в щеку.
– Составляешь компанию и спасаешь нас обоих от скучной ночи.
Она так сладко пахнет. И я люблю, как ее волосы вьются вокруг лица. Она естественно красива – это точно.
– Ну, полагаю, тогда пора ехать, не так ли? – она смотрит на меня.
– Да, мэм, – мягко говорю я. – Пристегнись.
Закрывая дверь, я задаюсь вопросом, как, черт возьми, должен держать руки подальше от этой прекрасной леди.
Тем более что сегодня ночью мы будем делить один и тот же номер в отеле.
Черт.
Эддисон
Поездка начинается довольно тихо. Мы оба не знаем, что сказать или с чего начать. Но примерно через двадцать пять минут я оказываюсь погруженной в разговор, который, похоже, не собирается заканчиваться.
– Наверное, ты таааак расстроена, что моего отца не будет несколько дней, да? – хихикаю я.
– Бля-ин, – он осекается. – Эм… да, конечно. Я ведь его самый большой поклонник.
– Ха, – выпаливаю я. – Ну да.
Он смотрит на меня. Каштановые волосы всегда кажутся идеально уложенными, хотя я знаю, что он не старается.
– Честно говоря, иногда он не так уж и плох. А в другие разы чертовски ненавидит меня.
Я знаю, что мой отец – жесткий ко всем игрокам. Но также знаю, что он не самый большой поклонник Кэма просто из-за его выходки, когда тот подарил Айле волка, каким бы безобидным он ни был.
– Случайно не в один из тех раз, когда был груб, кое-кто решил подарить его внучке чертового волка? – я смотрю на Кэма с понимающим выражением, когда его челюсть сжимается. – Да… я так и думала.
– Он никогда ничего не говорил об этом… но, черт, я знал, что твой отец в ярости, – он вздрагивает. – У него случился бы сердечный приступ, если бы он узнал, что ты со мной сейчас.
– Вероятно, – тихо говорю я. – Но даже ты сказал, что бывают времена, когда он не так уж плох. Так что, возможно, просто возможно, он не ненавидит тебя так сильно, как мы оба думаем.
– Ага, конечно, – он смеется. – Единственный раз, когда он был наполовину мил, это, во-первых, а Хэллоуин, и, во-вторых, когда я помог выиграть ту игру против «Северной Каролины».
Я напрягаюсь, понимая, что он имеет в виду игру против Ника. Конечно, папа был доволен Кэмом, если тот помог команде одержать победу. Эта игра значила для папы все.
– Последнее, что я хотел бы сделать, это заставить тебя чувствовать себя неловко, но если это не слишком личное… не могла бы ты рассказать предысторию? Между ним и Пеллетье, – он смотрит на меня на мгновение. – Заметил, что вас не было на той игре.
– Заметил? – я не могу скрыть удивления в голосе.
– Я всегда замечаю тебя, Эддисон. Я всегда вижу, когда ты рядом.
Я перевожу взгляд в окно. Полагаю, сейчас самое подходящее время, чтобы погрузиться в историю с бывшим. Это не то, о чем мне нравится часто говорить, но я понимаю, почему ему любопытно, кто такой Ник и почему нас не было на той игре.
– Ник – отец Айлы, – я выдыхаю. – И бывший игрок отца. Скажем так… он оказался не тем человеком, за которого мы его принимали. И папа не очень его любит.
– Он с ней видится? – тихо спрашивает он в темном салоне грузовика. – Айлой, я имею в виду. Он видится с ней?
– Нет, – говорю я, заламывая руки.
– А он, эм… когда-нибудь пытался?
– Ну, – сглатываю я. – Когда мы еще жили дома, то время от времени видели его и семью в городе. Они никогда не признавали ее, и я не настаивала, – грустный, короткий смешок, смешанный с горечью, срывается с моих губ. – После того, как я сказала, что беременна, он ответил, что либо я сделаю аборт, либо мы расстаемся. Это было самое легкое и лучшее решение, которое я когда-либо принимала.
Я чувствую, как знакомая боль формируется в животе. Вина, желание изменить историю Айлы, сделать менее болезненной для нее в будущем.
– Мне жаль. Наверное, это было непросто, – он тянется ко мне, берет руку в свою. – Родить ребенка…
– Так и было. И, честно говоря, я пыталась позвонить сразу после ее рождения, но он заблокировал мой номер, – я смотрю вниз, качая головой. – И если это не делает меня достаточно жалкой, я приходила к его дому. Просто хотела убедиться, что он на сто процентов уверен, что не хочет знать дочь, понимаешь?
– И?
– Он и его семья в основном хотели откупиться от меня и семьи деньгами, чтобы мы уехали из города. Его отец – мэр. Они не хотели, чтобы кто-то узнал, что их идеальный мальчик стал отцом в старшей школе, – я сглатываю ком, образовавшийся в горле. – Я никогда не видела таких холодных людей. А она их родная кровь. Он тоже ее создал, – я вздыхаю. – Я никогда не смогу этого понять.
– Это ужасно, – почти шепчет он, нежно сжимая мою руку. – Мне так, так жаль, Эддисон. Но этой девочке так повезло, что у нее есть ты в качестве мамы, – он замолкает. – Ты всегда будешь ее защищать.
– Вот что значит быть родителем, – говорю я. – Или, по крайней мере, таким он должен быть. Возьми в пример даже сегодняшний день. Я безумно скучаю по ней. А прошло всего пару дней.
Так открыто говорить о ситуации с бывшим я могла только с Тессой и мамой. Я никогда много не рассказывала об этом папе, потому что, честно говоря, он злится, и это только причиняет боль.
– Знаешь что? Я думаю, у нас есть время для одной остановки., – говорит он игриво. – Что скажешь?
– Живем лишь раз, верно?
– Живем, черт возьми, лишь раз, – напевает он, быстро сворачивая на обочину. – Тогда у меня есть для тебя сюрприз. Потому что я слышал об этом месте на «Фейсбук», и мы как раз проезжаем мимо. Нет лучшего времени, чем настоящее, верно?
У меня такое чувство, что он пытается разрядить обстановку. Или подбодрить меня. В любом случае, я и нервничаю, и взволнована тем, куда бы он меня ни привез. И хотя сейчас веселюсь, в глубине души я думаю, что нужно быть осторожной. Любая женщина может влюбиться в эту улыбку.
Кэм – тот тип парней, в котором легко потерять себя. А я не могу себе этого позволить. В конце концов, мне еще нужно найти себя.
Кэм
Я не понимаю этого чувства в груди, когда она смотрит на меня. Или покалывания на коже, когда рука касается ее кожи. Или почему, черт возьми, я расплываюсь лужей у ее ног, когда та восторженно говорит о дочери.
Соберись, мудак.
Мне никогда не было дела до чьего-либо счастья, кроме счастья семьи. Но с ней? Я бы сделал все, чтобы заставить ее улыбнуться.
– Ботанический сад? – она резко оборачивается. – Я всегда хотела в него попасть. Я думала, что огни сняли, так как Рождество уже прошло.
– Видимо, держат их до конца января.
Я любуюсь тем, как Эддисон рассматривает огни. Они прекрасны, без сомнения. Но не так красивы, как она, увидевшая их впервые.
Тысячи мерцающих огней раскинулись по всему парку. На деревьях и на кустах.
– Я почти чувствую себя как дома, – шепчет она. – Кроме того, что мы гуляем в легких толстовках, а дома была бы полная снегозащитная экипировка.
Судя по тому, как Эддисон произносит «дома», я чувствую, что она скучает по Нью-Гэмпширу. И я ее не виню. Джорджия и Новая Англия – два совершенно разных места. Уверен, это была большая перемена.
Она идет впереди меня, останавливается и смотрит на огромную арку, покрытую огнями.
Я обнимаю ее за талию и кладу подбородок на плечо.
– Спасибо, что поехала со мной, красавица.
Слегка вытянув шею, она смотрит на меня.
– Спасибо, что позвал. Вероятно, я бы уже съела три или четыре печенья и в десятый раз созванивалась по «Фейстайму» с мамой, чтобы увидеть Айлу.
– Милая, я знаю, что ты сказала, что не будет никакого секса, но мне очень, очень нужно тебя поцеловать.
– Кэм, – говорит она, едва шепча, – не следует меня целовать. Нам не нужно все усложнять.
Отступив, я поворачиваю ее лицом к себе. Медленно отводя в темноту за аркой, большим пальцем поднимаю подбородок.
– Да, я говорил себе это неделями. Но знаешь что? Теперь с этим покончил, – положив другую руку на дерево за ней, я наклоняю голову. – Какой смысл пытаться держаться подальше, когда я хочу только тебя?
Она моргает.
– Кэм, ты не имеешь в виду то, что…
– Имею. Правда.
– Откуда у тебя такая уверенность? – говорит она, бросая вызов. – Откуда знаешь, что через неделю или две это не сойдет на нет? Что не потеряешь интерес?
– Потому что до тебя мне никогда не было ни до кого дела, – я переношу руку на ее щеку. – С тех пор, как потрясла мой мир в первую ночь вместе, ты не выходишь из головы.
Ее глаза наполняются слезами.
– Ты не понимаешь. Я не могу рисковать. Мой отец. Айла…
– Твой отец переживет это. А что касается Айлы, то меня не пугает то, что ты мать. Вовсе нет.
Она смотрит на меня, и свет падает на залитые слезами щеки.
– Если это игра, я хочу ее покинуть.
– Не игра. Я докажу это.
Я не теряю времени и крепко ее целую. Ее губы сплетаются с моими, а руки касаются спины.
Изо рта Эддисон вырывается тихий стон, и я его проглатываю.
Отстраняясь, я прислоняюсь лбом к ее лбу.
– Нужно идти, прежде чем я трахну тебя у этого дерева, и кто-нибудь нас увидит, – я отступаю, увлекая ее за собой. – Не думаю, что кто-то из нас хочет отправиться за решетку за непристойное поведение в общественном месте, – чувствуя, как член набухает под молнией, я морщусь, поправляясь. – Хотя это, безусловно, стоило бы того, чтобы почувствовать, как ты обхватываешь мой…
Она прижимает палец к моим губам, расширяя глаза.
– Заткнись! Рядом люди!
– Хорошо. Надеюсь, им понравилось смотреть, как ты вся краснеешь, – я шевелю бровями. – Мне так уж точно. Хотя я бы предпочел, чтобы ты приберегала это только для меня.
Она слегка бьет меня, но я обнимаю девушку за плечи, когда мы идем к остальным огням. Это кажется невероятно правильным. Ну и что, что я ничего не знаю о детях и ее отец убьет меня? Мы разберемся с этим.
Надеюсь.
– Здесь действительно волшебно, – шепчет она. – Жаль, что Айла не может этого увидеть. Она бы сошла с ума.
– Она увидит это когда-нибудь. Мы оба покажем, – говорю я, прижимая ее ближе к себе, помещая маленькое тельце под руку. – Обещаю.
И самая страшная часть обещания?
Я говорю правду.
Глава 15
Эддисон
Сегодняшний вечер действительно похож на сказку. Темная ночь освещается красивейшими огнями в ботаническом саду. Рождественская музыка тихо звучит, пока мы гуляем без всякой спешки. И когда Кэм обещает, что однажды мы привезем сюда Айлу… я ему верю. Что само по себе безумие, потому что все это еще так ново.
Я вспоминаю, как он сказал, что скоро вернется, и вернулся с горячим шоколадом и попкорном, улыбаясь от уха до уха, когда увидел мое волнение. Кэм Харди совсем не тот, за кого я его принимала. Что было бы здорово, если бы я не боялась до смерти в него влюбиться.
Мы подъезжаем к отелю, в который он звонил ранее.
Песни Люка Комбса звучат из динамиков, пока Кэм тихо подпевает. С южным акцентом он может на самом деле попадать в тон.
Во время поездки я узнала больше о его семье и о том, где он вырос. Но что было освежающе, так это то, что он спрашивал больше обо мне. На самом деле, мне постоянно приходилось переводить разговор в сторону от своей жизни, чтобы отвлечь внимание. Но это показывало, что он заботится, и отличалось от моих прошлых отношений. Кэм хотел знать, каковы мои жизненные цели и каково это – быть беременной в старшей школе. Он даже спросил об Айле.
– Так что, можешь оказать одну услугу? – говорю я, как только песня заканчивается. Я не хотела прерывать его, опасаясь, что Кэм перестанет петь. – С Бо и твоей сестрой, можем ли мы придерживаться истории о том, что просто друзья? – я чувствую, как ладони начинают потеть. – Я имею в виду, я знаю, что мы просто друзья. Но, типа… ты понимаешь.
Он, должно быть, слышит волнение в моем голосе, потому что улыбается.
– Мы не просто друзья, и ты это знаешь. Не уверен, были ли мы когда-нибудь просто друзьями. Но, конечно, я буду с этим мириться… пока.
Я смеюсь.
– Ну, когда все только начиналось, я бы точно не сказала, что мы друзья.
– Только потому, что ты была стервой, – говорит он, притворяясь надувшимся. – Практически затыкала мне рот во время секса и не позволяла говорить.
– Ты много говоришь! – хихикаю я, схватившись за живот. – Болтливая Кэти.
– Все еще не знаю, кто эта Кэти и почему она болтает, но ладно, – он пожимает плечами, прежде чем телодвижения меняются. – Итак… насчет твоего отца. Как хочешь поступить?
Я втягиваю воздух. Отцу это не понравится. Совершенно. С этим нужно справиться деликатно.
– Мы разберемся с этим, когда вернемся в Джорджию. Договорились?
– Полагаю, да, – говорит он, прежде чем свернуть на парковку.
Посмотрев на отель, он пожимает плечами.
– О, хорошо. Не похоже, что нас подстрелят этой ночью. Это плюс.
Я качаю головой, потянувшись за сумкой сзади, пока он паркуется.
– Слава богу.
И когда открываю дверь, я чувствую, как знакомые бабочки растут в животе. Потому что через несколько минут… мы останемся одни.
На всю ночь.
Кэм
– Я не совсем понимаю. В онлайн-банке сказано, что вы списали с карты деньги. Как так вышло, что у меня нет забронированного номера? – я показываю парню за стойкой снимок транзакции, который прошел совсем недавно. – Мы, естественно, уйдем и поселимся в другом месте, но вы должны вернуть деньги.
Он смотрит на меня с таким выражением лица, как будто я только что высказал сомнение в святости его матери.
– Вам не нужно так вести себя, мистер Харди, – отвечает он, закатывая глаза.
Этот тип – редкая сволочь. Он выглядит как сволочь, говорит как сволочь. Им и является. Неудивительно, что, глянув на его бейджик, я вижу – его зовут Ричард.
– Эй, Хрен, я могу звать тебя Хрен? Отлично. Так вот, слушай. Если продолжишь вести себя как мудак, я с удовольствием покажу тебе, каким образом умею проявлять характер, – я бросаю взгляд через плечо на Эддисон, сидящую на скамейке, и посылаю ободряющую улыбку.
Она еле заметно кивает, удерживая на лице нейтральное выражение, но в глазах я вижу, как она подбадривает меня.
Повернувшись обратно к Хрену, я наклоняюсь через стойку.
– Так что либо разбирайся с этим, улыбаясь, либо у нас начнутся неприятности. Понял?
– Я позову менеджера, – бурчит он, притворно раздраженный.
Некоторое время спустя из-за угла появляется мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, а Хрен идет прямо за ним.
– Добрый день, сэр. Я Янсен, менеджер. В чем дело? – спрашивает он, когда подходит ко мне. Его глаза слегка сужаются, а затем широко распахиваются, как только он узнает меня. – Кэм Харди? Кэм Харди из Университета Брукса?
– Эм… да, – отвечаю я, оглядываясь. – Смотрите, я забронировал номер. С моей карты списались деньги, но этот приятный парень…
– Ричард, – вставляет Дик, скрестив руки на груди.
– Хрен, – продолжаю я, – кажется, думает, что у меня нет связей. Глаза Янсена переводятся на добродушного Дика, и посылает ему угрожающий взгляд, который заставляет того распрямить плечи и сжать губы.
– У звезды моей любимой хоккейной команды точно должен быть номер, – бурчит он своему подчиненному. – Ему положен самый лучший номер за все эти неудобства.
– О, сэр, это не обязательно. Серьезно… – начинаю я, но он поднимает руку.
– Ерунда, – Янсен уже явно понял, что столкнулся с тем, с кем лучше не связываться.
Набирая что-то на компьютере, он протягивает ключ.
– Лучший люкс на всем курорте. Наслаждайтесь пребывания, мистер Харди. И надеюсь, вы простите Ричарда.
– Конечно, – говорю я, улыбаясь обоим. – Я действительно это ценю. Удачи.
Направляясь к Эддисон, я замечаю, как она смотрит на меня с вопросом в глазах. Наверное, удивляется, что так долго ждала.
– Похоже, у нас есть люкс, – говорю я, когда она встает. Наклоняюсь ближе к ее уху и улыбаясь с задором, шепчу: – Не могу дождаться, когда мы исследуем все те места, где я смогу тебя трахнуть, – чувствую, как она дрожит, и продолжаю: – Откуда начнем?
Отступая, я поднимаю ее сумку и киваю в сторону лифта.
– Пошли, красота. Время идет, а мне срочно нужно прикоснуться к твоему телу.
Нажимая кнопку вызова лифта и нетерпеливо ожидая, когда откроются двери, я краем глаза смотрю на красоту рядом с собой, радуясь, что она здесь. Я не собирался приезжать в этот отель, мечтая о роскошном номере. Но намерен насладиться каждым квадратным метром этого места с Эддисон.
Звенящий сигнал, за которым следуют открывающиеся двери, звучит как самая приятная музыка. Я смотрю на нее, наклоняю голову, и Эддисон медленно входит внутрь, а я следую за ней.
– Двенадцатый этаж, детка, – говорю я и смотрю, как ее палец нажимает кнопку.
Поставив сумки на пол, я прижимаюсь к Эддисон. Ее тело нежно касается моего, и я вдыхаю сладковатый аромат.
– Черт возьми, как же не хватало того момента, когда ты обнимешь меня, Эддисон. Прошло слишком много времени.
Я чувствую, как ее дыхание учащается, и тихонько, почти незаметно, улыбаюсь. Я знаю, что Эддисон точно так же ждет этого момента.
Она дрожит, словно тело охвачено электрическим током, притираясь все настойчивее.
– Я покажу, насколько сильно ты скучала по мне, – произношу я, проводя руками по ее бокам и обнимая за талию. – Мы встретим рассвет вместе, детка, потому что я намерен остаться глубоко внутри тебя, когда солнечный свет озарит мир.
Как только лифт достигает двенадцатого этажа, я похлопываю ее по ягодицам, а затем хватаю наши сумки. Последний раз у нас была близость, когда катались в моем пикапе. Я не собираюсь терять ни мгновения.
Эддисон
Вихри эмоций пробегают по всему телу, когда я наблюдаю, как Кэм проводит ключом по датчику двери. Но в основном… между ног покалывает от желания. Когда я сказала ему на той заправке, что мы не будем заниматься сексом, на самом деле в это поверила? Не думаю. А если и поверила, то была дурой. Очевидно, что когда мы с Кэмом остаемся одни в комнате, одежда волшебным образом начинает падать. Это практически базовая наука, мы с ним.
С тех пор, как стала матерью, я старалась всегда поступать ответственно. Я смотрю на вещи со всех сторон. Изучаю их. Возможно, составляю список плюсов и минусов. А затем, после тщательных размышлений и раздумий, принимаю решение. Я сделала это с первой машиной, когда выбирала, какую карьеру надеюсь продолжить, и когда дело дошло до переезда в Джорджию. Черт, я даже делаю это, когда заказываю кофе. Все. Тщательно. Продумано. Но не сегодня. Не тогда, когда Кэм поцеловал меня в ботаническом саду и сказал, что хочет меня. Я не оттолкнула его, хотя список минусов, черт побери, длинный. Не оттолкнула, потому что… это было правильно.
Возможно, я пожалею, что впустила его однажды, но сейчас… ныряю в омут с головой.
Я написала маме сообщение по дороге сюда. Они были заняты на дне рождения тети, а когда я попросила позвонить как раз перед тем, как доберемся до этого отеля, она сказала, что Айла крепко уснула.
Дверь издает небольшой щелчок, и Кэм распахивает ее, свистя, когда видит, что внутри.
Придерживая ее, он кивает, чтобы я вошла. Дверь едва закрывается, прежде чем его руки обхватывают меня, поворачивая лицом к нему. Кэм обхватывает мои щеки и прижимает рот к своему.
Когда его губы атакуют мои, Кэм вынуждаем меня отступить, пока задница не ударяется обо что-то, кажущееся столом. Сорвав мою рубашку через голову, он отбрасывает ее в сторону, оставляя меня в бюстгальтере. А когда медленно стягивает джинсы и трусики, я каким-то образом чувствую себя более обнаженной, чем когда-либо, хотя мы уже были вместе несколько раз.
Может быть, потому, что теперь это не так просто и однозначно, как просто секс. Что-то изменилось, и я обнаруживаю, что мы смотрим друг на друга по-другому. Более глубоко.
Целуя меня в шею и спускаясь к животу, он не останавливается, пока не достигает беден. А когда это делает, то тянет руку через мой живот и толкает назад, так что я ложусь на стол. Его язык продвигается между ног, и я не могу не схватиться за его волосы.
Я склоняюсь вперед как раз в тот момент, когда его язык скользит во мне, заставляя скулить от удовольствия. А когда Кэм слышит это, то поднимает взгляд, продолжая доставлять мне удовольствие своим ртом. Я чувствую, как растет оргазм, а низ живота начинает покалывать. Чувство, которое пробегает по телу, заставляет вскрикнуть.
Я ощущаю, что близок момент разрядки, и Кэм, словно предчувствуя это, скользит пальцем внутрь, а затем другим. Движения его рук ритмичны, уводя меня в бездну наслаждения, где реальность растворяется в вихре чувств.
Едва оправившись от оргазма, я чувствую, как Кэм поднимается. Он стягивает штаны и трусы. Кэм надрачивает член, и движения вызывают у меня стон, полный тоски.
– Кэм, – шепчу я, голос предательски дрожит.
Он тянется к бюстгальтеру. Затем откидывается назад, пристально глядя на меня, и я, с болезненной отчетливостью, замечаю, как грудь отличается от тех, что он видел раньше. Я – мать, и на теле остались следы этого опыта.
Он, должно быть, чувствует мой дискомфорт.
– Что случилось, детка? Если хочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь.
Я мотаю головой.
– Просто… может быть, мы могли бы немного приглушить свет?
Он оглядывается по сторонам, хмурясь.
– Черт, нет. Я хочу видеть каждую частичку твоего тела. И когда сядешь на мой член, должен смотреть на твое лицо, – он проводит руками по моим бокам, словно желая запомнить каждую линию. – Что мне нужно сказать, чтобы ты поверила, насколько красива?
– У меня растяжки. На груди. На животе. На бедрах, – я вздыхаю, не в силах скрыть грусть. – Мое тело не такое новое и безупречное, как у других девушек, с которыми ты был. Уверена, ты стал не с многими, которые были беременны. Беременность меняет тело.
