Текст книги "Капля яда (ЛП)"

Автор книги: Х. Р. Пенроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 29

Милла

Пока я наслаждалась временем, проведенным с тремя мужчинами, и забывала о внешнем мире, Адам делал первые шаги. Неудивительно, что он оставил меня в покое, напал на меч моего собственного изготовления и атаковал, когда это пошло ему на пользу.

Я выскочила из такси и посмотрела на адрес дома, к которому он привез меня некоторое время назад. После поиска в Интернете с видом на улицу мне, наконец, удалось узнать его.

Такси с визгом отъехало, и я размеренными шагами приблизилась к современному бунгало, оставляя за собой гнетущую тишину. Посмотрев налево и направо, я заметила соседние дома с освещенными фонарями на крыльце. Я уставилась прямо на дом, к которому пришла. Не этот, он был погружен во тьму.

Я сглотнула, подойдя к одному из передних окон, прикрыла глаза руками и заглянула внутрь. Ничего. Мой пульс участился. Нет, нет, нет. Я подбежала к входной двери, дергая ручку и толкая дверь плечом. заперто. Я была в полной панике, когда обежала вокруг одноэтажного дома, заглядывая в другое окно. Спальня, пустая, если не считать мебели.

Я быстро направилась к задней части дома, открыла пластиковую дверь на веранду и, один раз не удержавшись, дернула за ручку и толкнула ее плечом. Черт. Она неожиданно распахнулась, и я споткнулась о собственные ноги, пытаясь сохранить равновесие.

Паника охватила меня, я металась из комнаты в комнату, не находя ни живых людей, ни предметов домашнего обихода. Осталась только мебель. Они ушли, он ушел. Так близко и в то же время так далеко.

Я направилась к задней двери, чтобы уйти, и заметила конверт, прикрепленный к стене так, чтобы я не заметила его, когда входила. Я сорвала его со стены, когда булавка упала куда-то на пол. Вскрыв конверт, все мое тело застыло на месте.

Маленький ангелочек.

Я не знаю, смеяться мне над твоей наивностью или радоваться ей. Ты всегда следуешь вслепую, не так ли? Ты думала, я настолько близорук, что не пойму, что ты начнешь копать? Ты просто ничего не можешь с собой поделать. Не волнуйся, скоро все это закончится. Мы все будем вместе.

A.

Волна горечи, такой кислой, поднялась внутри меня, уничтожая все теплое в моем теле. Мне было холодно, так холодно. Я скомкала записку, швырнула ее в стену и зарычала, когда она шлепнулась на пол с небольшим ударом. И все же слова подействовали на меня, как грузовик. Это было несправедливо. Когда это вообще закончилось бы? Я несколько раз провела руками по волосам, расхаживая взад-вперед по пустой гостиной.

Безнадежность пустила глубокие корни, чувство вины кольнуло меня, а ужас стал моим последним близким другом. Стены надвигались.

Позже той ночью я подошла к незнакомому дому с одной мыслью. Забыть. Тела были плотно упакованы в дом поменьше на Нижней стороне Ист-Бэй, обычные люди. Рабочий класс усердно трудился ради своих денег, отправляя своих детей в местную государственную школу. Они не были похожи на нас в Верхнем Ист-Бэй, где в наших домах могло поместиться около десяти таких же, как у них.

Я никогда не смотрела на них свысока, как и несколько других моих знакомых, но большая часть высшего общества верхнего Ист-Бэй отмахивалась от этой части нашего города, как будто это ничего не значило, как будто они были пятнистой точкой на их радаре. И этих людей мы называли претенциозными придурками. Они и дня бы не продержались, бегая по улицам Нижнего Ист-Бэй.

Я отчаянно нуждалась в том, чтобы вести себя как нормальная девятнадцатилетняя девушка, у которой нет глубоко укоренившихся проблем. Я никого не знала по эту сторону Ист-Бэй, но я всегда была счастлива в своей компании и, честно говоря, я приехала сюда не заводить друзей. Я приехала сюда развеяться и забыться.

Забудь обо всем, особенно о предстоящем свидании.

Я лавировала между счастливыми и пьяными телами в поисках определенного типа людей. Я всегда знала, что искать. Текущая рэп-песня закончилась, переходя к следующей. Ритм стих, и, казалось, вся комната сошла с ума, когда все больше людей направилось в открытую гостиную, которая на ночь была превращена в импровизированный танцпол. Я узнала песню "Act a fool" группы Ludacris и прикусила нижнюю губу, как удачно. По крайней мере, у них здесь неплохой музыкальный вкус, в этом нет ничего плохого. Я заметила его прежде, чем он взглянул в мою сторону, и уверенно направилась к его затемненному углу.

– Не видел тебя здесь раньше, – заметил он, разглядывая меня.

Я знала, что он увидел, девушку, которая сливалась с толпой, и которую никто не узнал бы. Я была не настолько глупа, чтобы носить что-то с дизайнерским лейблом и срывать это с моей кожи. В любом случае, в моем шкафу уже была не дизайнерская одежда, потому что я любила одеваться и хорошо выглядеть. Для меня не имело значения, есть ли у нее этикетка, стоила ли она пять долларов или сто. Если мне это нравилось, все было так просто, как я хотела. Я никогда не понимала тех людей, особенно девушек, которые были одержимы именитыми брендами и никогда не появлялись без них, будь то одежда, аксессуары или обувь. Дороже не значило лучше, точно так же, как быть богатым не означало, что у тебя было все, чего ты хотел в жизни.

– Я пришла побаловаться на этой стороне, переночевать… – я наклонила голову, мои вьющиеся волосы упали на бок.

– Чертова девчонка, ты напрашиваешься на неприятности, пересекая эту невидимую черту.

То, что у обеих сторон были небольшие проблемы с другой, не было новостью, на мой взгляд, это было до смешного глупо.

– Поверь мне, мы, может быть, и богаче по игре, но играем грязнее.

Я приподняла бровь, провоцируя его сказать что-нибудь еще по поводу того факта, что мой банковский счет уничтожил его. Я не осуждала его, но он был мной.

– У меня есть наличные, и мне нужно, чтобы ты со мной разобрался.

Я вытащила пачку долларов, чертовски большую, чем, я бы поспорила, он обычно брал, от чего у него округлились глаза. Я ткнула деньги ему в грудь, высказывая свою точку зрения так ясно, как только могла.

– Сейчас.

– Ладно, ладно, сумасшедшая девчонка.

Он покачал головой, убирая то, что я ему дала, с глаз долой и достал несколько пакетиков с таблетками, больше, чем я хотела, высыпал их мне на ладонь, прежде чем исчез. Достаточно справедливо. Я сунула их в карман и направилась по дому в поисках выпивки.

Раньше я пила немного первоклассной водки, чтобы снять это напряжение. Это было оставлено Адамом для себя в моем общежитии, и я решила, что он чертовски многим мне обязан, поэтому начала собирать деньги. Во-первых, его водка. Во-вторых, без чертовой идеи. Это была мысль, которая имела значение.

Я откупорила крышку и начала прихлебывать пиво. Это ни в малейшей степени не входило в мои предпочтения, но меня это совершенно не волновало. Открыв маленький пакетик, я достала четыре маленькие фиолетовые таблетки и проглотила их, запив еще одним глотком пива.

Действуя безрассудно, потребность в восстании забурлила в моих венах, как маленькие солдатики, готовящиеся к войне. Я двинулась прямо…

Музыка гремела вокруг меня, мое тело вращалось вместе с глубокими басами, унося меня туда, где ничто не имело значения. Крепкое тело потянуло меня вперед. Я продолжала двигаться всем телом в такт, прижимаясь к нему, чувствуя, как его член твердел в ответ на мои движения.

Я все глубже погружалась в свободу. Мне было все равно, кто был позади меня, впереди или вокруг меня, мне даже было все равно, как далеко я зашла. Я хотела ничего. Ноль, пшик.

Я проглотила еще горсть таблеток, запила их новым пивом, которое купила, и предложила одну человеку позади меня. Он склонил голову мне на плечо и высунул язык, пока я кормила его. Его язык обвился вокруг таблетки, прежде чем он облизнул губы. Я посмотрела на него, потом в его глаза – завораживающие, небесно-голубые глаза.

Я развернулась так, что мое тело оказалось вплотную к его телу. DJ Turn It Up из Yellow Claw взревел из динамиков, когда большинство людей присоединились к нам на импровизированной танцплощадке, тесня других. Ничто не имело значения, кроме ритма. Я двигала своим телом, его движения соответствовали моим, когда мы прижимались друг к другу в идеальном ритме.

Мое тело казалось ослабевшим от таблеток, а по спине катился пот. Песни менялись одна за другой, но он оставался и повторял каждое действие, как будто наши тела исполняли эту песню и танец тысячу раз до этого.

Я по спирали впадала в бред, и приветствовала это с широко распростертыми объятиями и самой широкой улыбкой «да, черт возьми, да» на моем лице. Было слишком поздно спасать мою душу от нанесенного ей ущерба. Этот мир был таким злым местом.

Обними меня. Просто. Позволь. Мне. Утонуть.

Может быть, мне просто было лучше умереть. Я не могла бороться с демонами внутри себя, которые гноились в моей душе и находили ее зараженной. Мое тело казалось невесомым и безжизненным, поражение витало в каждом уголке моего разума, умоляя меня сдаться, принять свое место в жизни – на самом дне, с рухнувшим фундаментом и без возможности восстановиться.

Он лишил меня всего этого… всего этого. Он лишал меня самоуважения, слой за болезненным слоем, пока не вырвал один из последних кусочков. Часть, которая была моей, полностью и бесповоротно моей. Секрет того, кем он был на самом деле, глубоко укоренившийся стыд за то, что он сделал со мной. И все же он был умен, очень умен. Это было действительно гениально. Он смешал правду со своей хорошо произносимой ложью и возложил величайший обман к ногам мужчин, которых я знала каждой частичкой себя и в которых была влюблена.

Трое мужчин, которые никогда больше не стали бы доверять мне и не увидели бы во мне ничего, кроме своей шлюхи. Его игрушки. И абсолютное оружие, способное уничтожить часть каждого из них по очереди. Потому что Адам серьезно относился к своим приказам и выполнял их с жестокой эффективностью, но все это было на его совести.

Он был воплощением дьявола. Несмотря на его смертельное влечение ко мне, я никогда не должна была принадлежать ему. Не то чтобы это имело значение. Для него это был не только бизнес, но и глубоко личное. Почему? Потому что его одержимость была сосредоточена вокруг меня. Предположительно, они были его друзьями. Явно не из-за блеска в его глазах, когда он видел, как они один за другим вступали в реальность, и наблюдал, как боль растекалась по их лицам. Он испытывал болезненное чувство удовольствия и гордости по этому поводу.

Раньше я видела проблески света, другой жизни с бесконечными возможностями и подлинным душевным покоем. Это была безнадежная несбыточная мечта глупца, и я слишком долго питалась ею.

Мы все боролись с неизбежным. Смерть. Каждый прошедший день был еще одним днем, когда мы бросали вызов ее зову, некоторые из нас были ближе, чем другие. Многие молились о том, чтобы смерть забрала их, многие хотели, чтобы она обошла их стороной, предложила им бессмертие, на которое они никогда не могли претендовать.

Чистилище не смогло очистить мою душу от пятен, которые запятнали ее, которые прилипли к ней, от чистоты, которая никогда больше не проявилась бы. Моя душа была потеряна. Была обречена на вечное проклятие.

Диссоциация была моим механизмом преодоления моей травмы. Я уплыла во тьму, где ничто не могло причинить мне боль, где никакие чувства не могли нарушить мое душевное состояние. Здесь было спокойно, и это место стало для меня большим домом, чем что-либо еще в жизни. Это должно было напугать меня, но этого не произошло. Я бы защищала этот крошечный кусочек мира любой ценой. Теперь внутри меня не было ничего, кроме зияющей пустоты.

Я подвела вас. Простите меня.… Может быть, в следующей жизни.

Ничто и все изменилось, но всему пришел конец.

Продолжать быть его маленьким ангелом, его игрушкой… Я бы предпочла умереть.

Наконец-то я свободна.

Глава 30

Престон

Погружение в работу над нашим текущим большим делом – сбор информации с каждым днем – отвлекло меня от того факта, что я хотел найти Адама и крепко сжать руками его горло. Затем продолжить тем, что сломал бы этому хорошенькому мальчику нос. Я думал, что у меня плохое настроение, но прошло уже несколько недель, так что я догадался, что это часть того, кем я стал сейчас.

Холлис предложил оливковую ветвь доверия на массовом уровне и пригласил ее в свой дом. Наш дом. Мы продолжали приводить ее и туда, чувствуя правильность ее присутствия в нашем личном пространстве и среди всех нас. Мы мало что знали…

Я должен был догадаться.

Она играла с нами, со своими второстепенными фигурами. Милла хорошо с нами играла, чертовски хорошо.

Я ворвался в пустой дом, хлопнув дверью, и направился прямиком к лучшему буфету, который мог бы поднять мне настроение – к буфету с алкоголем. Мы не пили много, когда были на улице, всегда соблюдая осторожность. Но здесь, в нашем собственном доме, мы пили по максимуму, поэтому, естественно, у нас было под рукой очень полезное количество, если мы хотели.

Я нуждался в этом.

Я налил себе большую порцию виски и опрокинул ее несколькими глотками. Дымный привкус проложил теплую дорожку по моему горлу. Я вздохнул. Оно того стоило. Обычно я не был большим любителем выпить.

На моем телефоне запищало сообщение; я вытащил его из кармана, чтобы прочитать.

Майлз: Тащи свою задницу в спортзал Мика СЕЙЧАС ЖЕ.

Престон: Занят.

Я раздраженно посмотрел на свой пустой стакан, налил еще порцию и опрокинул его во второй раз, когда мой телефон снова зазвонил. Черт возьми, неужели он не мог просто оставить меня барахтаться в покое?

То, как Майлз недавно наблюдал за мной, Холлисом и Техасом, было похоже на наблюдение за массовыми самоубийствами, и это действовало мне на нервы.

Майлз: Больше нет. Двух других идиотов я тоже тащу вниз.

Престон: Я выпил.

Майлз: Конечно. Бери Uber или иди пешком, мне все равно, никаких гребаных оправданий. Скоро увидимся.

К черту все. Быстро переодевшись в спортивную форму, я достал из холодильника бутылку холодной воды и подождал на улице Uber, который заказал.

Выпив еще воды, чтобы избавиться от запаха алкоголя, который въелся в меня, я запрыгнул в машину, когда она подъехала, и прибыл в спортзал примерно через пятнадцать минут.

У спортзала была вывешена яркая неоновая вывеска, ее невозможно было не заметить. Мик был достаточно приличным парнем для бывшего морского пехотинца, который много лет назад приехал в этот штат и обосновался здесь как дома. Он привлекал на свой бойцовский ринг тех, у кого были всевозможные проблемы с гневом, а также провел множество уроков самообороны. Он и его команда были универсалами, и когда у нас, Сов, были обязательные тренировки, он закрыл заведение и позволил нам работать в комнате без зорких глаз, за которыми можно было наблюдать.

– Я здесь, – объявил я, широко раскинув руки.

Я забрел в главный тренажерный зал, где были установлены гантели, боксерские груши и несколько кардиотренажеров. И то, ради чего большинство людей приходило сюда, – профессионально оборудованный бойцовский ринг.

– Не очень-то рад меня видеть.

Я ухмыльнулся, подходя к Майлзу. Рядом с ним стоял Ронни, и он не выглядел слишком впечатленным.

Я заметил, что прибыл раньше двух других. Поскольку Майлз был единственным в спортивной форме, я мог сказать, каким путем мы собирались идти. Несколько мгновений оба сердито смотрели на меня, как будто пытались проникнуть в мой разум и услышать мои мысли. Затем вмешался Ронни.

– Твоя привязанность к этой девушке ведет тебя по темному пути. Ты так увлекся вкусом торта, что забыл попробовать яд на глазури, – прямо сказал он, отряхивая невидимую пылинку со своей футболки.

Он так точно описал мои чувства. Яд, она была чистым токсином.

Я стиснул зубы, хватая бинты, которые протянул мне Майлз. Я поднял руки и прыгнул на ринг. Я повернулся лицом к Майлзу, когда он последовал за мной, выглядя совершенно ликующим.

Мы обошли друг друга; я ткнул его в бок и одновременно получил удар в плечо. Я продолжал двигаться, пока мы обменивались ударами. Я уже сильно вспотел, алкоголь ни в малейшей степени не помогал моим чувствам, и я начал жалеть, что выпил виски.

– Мне это не подходит, – заявил он, даже не запыхавшись. – Она дуется, как и вы трое. Это говорит мне о том, что мы упускаем что-то жизненно важное.

Почему он заговорил о ней?

– Хорошо, что я не спросил твоего гребаного мнения, – усмехнулся я, нанося удар кулаком в бок, от которого он увернулся.

– Хорошо, что тогда мне насрать, что ты думаешь. Не так ли, малыш Лоуэлл?

Его глаза заблестели; он знал. Он, блядь, знал, что использование моей фамилии таким насмешливым тоном вызвало бы реакцию. Я пошел прямо на это, но, честно говоря, мне было насрать, даже если бы он меня подзадоривал. Я бы пока смирился с этим.

Я замахнулся, целясь ему в лицо, ярость сжигала меня. Я игнорировал каждый удар, который он наносил мне, и атаковал всякий раз, когда находил лазейку.

Майлз всегда был достойным противником, с которым можно было сойтись один на один. В другой жизни я бы поставил на то, что он перешел в профессиональные ММА, в UFC или еще куда-нибудь в этом роде. Он нанес удар по моей почке. Черт, я почувствовал удар. Говоря это, он, скорее всего, подошел бы для боя в клетке, где он мог бы свободнее выплеснуть свой гнев и разочарование. Плюс к тому, это было бы более кроваво.

Послышались голоса Холлиса и Техаса. Они, должно быть, только что прибыли, и, похоже, были в том же нетерпеливом настроении, что и я, из-за того, что их сюда пригласили. Я повернулся, чтобы поприветствовать их.

Черт. Я поработал челюстью, потирая ее после удара, который только что получил в лицо. Ронни неожиданно лающе рассмеялся.

Я снова обратил свое внимание на Майлза, который ухмыльнулся. Мы всегда избегали удары в лицо на тренировках, потому что договорились, что никто из нас не хотел ходить с синяками на наших красивых лицах и, скорее всего, отпугивать любого, мимо кого мы прошли бы. Очевидно, сегодня это правило было отменено.

– Я вижу, что ты был пьян. Ты отвлекся, и твои рефлексы жалкие, – насмехался он, все еще с той ухмылкой, которую я собирался убрать. – Как только приходят твои маленькие подружки, ты начинаешь задыхаться от них.

Ублюдок.

– О, ты сама напросился.

Он улыбнулся, как будто только и ждал, чтобы я попробовал.

Мы еще довольно долго ходили взад-вперед. Его огромные размеры слегка отбросили меня назад, когда мы закружились друг вокруг друга. Я получил несколько ударов по нему, но он был лучше и нанес довольно много ударов по моему теперь ноющему телу. Ему удалось загнать меня в угол, и я поднял руку, отбивая удар.

Подняв веревки, я выпрыгнул наружу и схватил бутылку с водой, которую ранее отбросил в сторону. Допив то, что оставалось, чтобы утолить жажду, я увидел, как Техас выскочил на ринг и начал спарринговать с Майлзом.

Ни один из них не баловался. Я плюхнулся задницей на маты, когда Холлис присоединился ко мне, а Ронни прислонился к стене. Вы бы никогда не поймали этого одержимого мудака, сидящего на чем-то таком простом, как пол. Он, вероятно, предположил бы, что это заразно, и микробы, которых там даже не было, выскочили бы наружу и напали на него.

Несколько часов спустя Майлз также загнал Техаса и Холлиса в партер. Я принялся за боксерскую грушу, пока они танцевали друг вокруг друга на ринге. Ронни просто наблюдал за происходящим с ухмылкой, игравшей на его губах.

Учитывая то, что он и Майлз сказали ранее, у меня в голове крутились разные мысли, но не было определенного пути для продвижения вперед или чего-либо, что могло бы все это объяснить. Это был просто чертовски запутанный клубок, который мой разум безуспешно пытался распутать. Я был слишком измотан для этого.

Я заметил боль во всем теле, когда мы как одно целое вышли из главного спортзала, минуя группу подростков, которые выглядели так, словно им было весело потягивать стероиды. Черт, они были огромными.

Я держал пари, что это было следующее поколение бойцов, которых тренировали Мик и его команда. Некоторые из них захихикали, когда мы проходили мимо, увидев наши волочащиеся ноги и боль, отчетливо видневшуюся на наших телах. Я не винил их; я знал, что, вероятно, выглядел так же плохо, как чувствую себя внутри.

– Свернете шеи! – голос Мика прогремел по фойе спортзала.

Подростки отпрянули назад и замолчали.

– Ты уйдешь в худшей форме, чем эти люди. Иди туда! – он указал на арену, которую мы только что покинули.

Я ухмыльнулся. Чертов дикарь.