Текст книги "Учитель из Меджибожа"

Автор книги: Григорий Полянкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Между делом он узнал от одного прохожего, что нужная ему улица находится совсем недалеко. Стоит только выбраться на привокзальную площадь, сесть на трамвай, как ты через несколько минут доберешься туда. Досадно только, что прохожий не мог ему ответить, где именно, в каком доме живет дядя Самуил и как его точная фамилия.

И все же начало сделано!

Справившись наскоро с завтраком, молодой солдат пустился в путь. Все же ему предстояло разгадать весьма сложную загадку. Так уже заведено издавна – в дальний путь отправляйся на рассвете. А если вам нужно найти дядю в Киеве, не зная фамилии, номера дома, а только одну улицу, начинай с первых номеров, и язык не только до Киева, но и прямо к дядюшке приведет.

Эти житейские премудрости нашему гостю помогли.

Сев в трамвай, он проехался в самый конец бесконечно длинной улицы, вылез на той остановке, где начинались первые номера.

А тем временем жарко пригрело солнце. На пробуждающейся улице появлялось все больше и больше народу. Все спешили на работу. Шли быстро, озабоченные, сосредоточенные.

Илье пока некуда было спешить, и он шагал неторопливо, всматриваясь в лица прохожих, читая яркие вывески. Он не представлял себе, кого и как остановить, если все так спешат. Среди этого большого потока безусловно есть такие, которые знают, где живет его дядя, но поди разгадай, кого именно в этой толпе спросить. К тому же как-то неудобно задерживать спешащих на работу. Как они на тебя посмотрят, когда ты станешь задавать глупые вопросы? Твой дядя Самуил скорее всего не относится к знаменитостям, чтобы каждый встречный-поперечный знал его. Обыкновенный, должно быть, человек, каких тут тысячи. И ты предстанешь в глазах этих горожан этаким местечковым растяпой, чудаком и разгильдяем, который не знает ни адреса, ни фамилии того, кого ищет.

Он свернул в один большой двор, в другой, оглядывался, ожидая чуда. Заглядывал в открытые окна, и люди посматривали на него с удивлением, отчего он испытывал стыд и неловкость. Он стал задавать вопросы дворникам, подметавшим тротуары. Те, не торопясь, отставляли к стенам свои метлы, закуривали, изучающим взглядом смотрели на растерянного солдата, сочувствовали, еще раз переспрашивали, кого он ищет. Погрузившись в долгие размышления, почесывали затылки и пожимали плечами:

– A бic його знае… От якби знати номер будинку, тодi iнше дiло…

И он уходил, заглядывал в следующие дворы. Обращался к старушкам, которые прогуливали своих собак:

– Не знаете ли, где тут живет Самуил, фамилии не помню, точного адреса тоже не знаю…

Те смотрели на солдата глазами, полными участия, но ничем помочь но могли. Советовали поехать в адресное бюро, написать запрос. Денька через два-три разыщут дядюшку. Но это Илью уж никак не устраивало. У него ведь мало времени.

Собирались вокруг него любопытные зеваки, переспрашивали в десятый и сотый раз, кого ищет этот симпатичный озабоченный солдат с пышной копной русых волос, с большими светло-голубыми глазами, и жалели, что ничем не могут помочь.

И он шагал дальше в соседние дворы, и все начиналось сначала. Человек впервые, значит, в городе, хочет повидаться с дядей, который живет где-то на этой самой улице, работает на фабрике… А какой дом и как фамилия – позабыл…

И опять одни смотрели на него с участием, другие – как на несусветного чудака, провинциала. Иные даже сердились, почему, мол, морочит занятым людям голову…

И в самом деле, он теперь выглядел в глазах многих этаким растяпой, ищущим вчерашнего дня. Ему только не хватало того, что некогда в Меджибоже сделал его знаменитый земляк Гершелэ из Острополья. Тот привязал к своему пиджачку на длинной веревке ломоть хлеба, который волочился за ним. Когда люди спрашивали его, куда он идет и как дела, он отвечал:

– Слава богу, плохо, но помаленьку, как видите, тянется кусок хлеба за мной…

Да, но это было давно. Чего теперь плетется этот солдат и чего ищет – непонятно…

Но иного выхода у Ильи нет. Настойчивым и упрямым он слыл издавна. И знал: кто ищет, тот находит.

Так он обошел множество дворов. Устало заныли ноги. Солнце уже крепко припекало, а он, обливаясь потом, все еще шагал в поисках родича.

Ему это уже изрядно надоело. Он тихонько поругивал и своего дядюшку, и свое упрямство, и самого себя… Решил было махнуть на все рукой и податься в свою часть. На пакете точно указано, куда надлежит явиться. А там, возможно, его уже ждут.

Но, с другой стороны, зло разбирало. Столько времени потерять. Так неужели он оставит эту свою затею и уйдет несолоно хлебавши? Столько шуток, острых словечек за эти поиски услышал в свой адрес. Столько насмешек было на лицах людей, наблюдавших за его растерянным видом. Так разве можно отступать? Это ведь не в его привычке!

И он упрямо ходил из одного двора в другой, спрашивал, искал. Но это была напрасная затея. Никто не видел и не слышал о таком дядюшке.

Да, он, пожалуй, и сам уже стал убеждаться, что все это несерьезно: работа для бездельника. А время шло, солнце поднялось уже высоко.

Окончательно убедился, что напрасно топчет ботинки, хотя и казенные.

Махнув на все рукой, гость выбрался из лабиринта киевских дворов и размашистым шагом пошел по улице.

И тут произошло удивительное!

Меджибож, как вы уже знаете, издавна славился своими чудесами. Там ведь жил-поживал когда-то знаменитый чудотворец, мудрец и исцелитель всяческой хвори, благодаря которому люди стали верить в него – Балшема. К тому же Гершелэ из Острополья вытворял такое, что тоже походило на чудо. Каждый день, бывало, выходил на улицу со своими шутками, выдумками, и люди держались за бока от смеха.

Так вот, почти такое необычайное теперь и произошло с Ильей!

Он уже направился было к трамвайной остановке, чтобы поехать в другой конец города, вручить наконец адресату пакет. Шел, правда, не очень-то веселый, усталый и расстроенный: не повезло с первого шага, что являлось плохой приметой. И вдруг кто-то схватил его за рукав:

– Эй, куда ты?! Могу поклясться, что знакомое лицо. Ты не из Меджибожа? Учитель? Не внук Гершелэ из Острополья? Откуда ты ваялся здесь?

– Как откуда? Откуда все… – ответил Илья, пристально всматриваясь в незнакомого пожилого человека. И после долгой паузы широко раскрыл глаза: – И я могу поклясться, что где-то вас видел… Если не ошибаюсь, вы тоже из Меджибожа. Вы не Бруловский?..

– Как был при этом! Тот самый, твой бывший сосед! – И обнял парня, не отводя от него пристального взгляда. – Значит, ты Илья Френкис? Как же ты вырос, возмужал! С трудом узнал тебя… Значит, Алик?

– Ну, конечно, Алик! А кто же я, граф Потоцкий? И я вас тоже сразу признал. Подумал: кто это меня посреди улицы в чужом городе может схватить за рукав?.. Да, не узнал, реб Бруловский, разбогатеете!..

– Спасибо бабушке твоей! Только этого мне не хватало! – поморщился тот. – Зачем мне надо богатеть? К черту! Мне не нужно богатства. Мне нужно быть здоровым! И зарабатывать на кусок хлеба… Слава богу, я и так не жалуюсь…

Присматриваясь к стройному, красивому парню в солдатском мундире, он спросил:

– Так скажи же, разбойник, не выматывай душу – каким ветром тебя занесло сюда? Откуда и куда шагаешь? Нарядился, как генерал…

Илья почувствовал себя вольготнее с этим разговорчивым соседом. Задорно улыбаясь, ответил:

– Так я вам уже сказал, как попал сюда, – немного поездом, немного конкой, а остальное ногами, как наши прадеды когда-то в рай ходили…

– Какой конкой? О чем ты говоришь? Где ты теперь увидишь конку? – оживился земляк. – Когда-то, в старые времена, ходили здесь конки. Теперь, слава богу, у нас уже трамвай!

– Ладно, пусть будет по-вашему! Конка, трамвай… Но скажите, дядя: а что вы тут делаете?

– Ого, что я тут делаю! Уже шестой год как я тут живу со своей старушкой. Работаем на самой сладкой фабрике в городе – конфеты делаем. Приехал шесть лет тому назад к дочери в гости и забыл обратный адрес… Она кончила институт, лечит людей, а я их пичкаю конфетами и шоколадом…

Сосед все еще вдоволь не мог наглядеться на своего возмужавшего земляка, которого помнил по Меджибожу совсем желторотым мальчишкой. Помнит с тех пор, как лупил Алика ремнем за то, что тот пробрался к нему в сад и очистил целое дерево.

И, рассмеявшись вдруг, сказал:

– Ага, теперь я уже знаю, чего ты приехал! Вероятно, хочешь рассчитаться со мной за те груши!.. А вкусные груши были?.. Но тебе, помню, хорошо влетело за них! Знал бы я, что из тебя получится такой бравый солдат, разве бы я тебя тогда лупил? Да побей меня гром!..

Оба весело смеялись, стоя посреди улицы, мешая пешеходам. Перебрасывались шутками и чувствовали себя счастливыми от столь неожиданной встречи.

– Так скажи мне, голубчик, – перебил его сосед, – только без шуток. Знаю, что внук Гершелэ из Острополья мастер пошутить. Какими же судьбами ты попал сюда и куда держишь путь, если это не военный секрет?.. И что ты здесь собираешься делать? Открыть фирму по изготовлению шуток или учредить государственный банк?.. Да, но прежде чем ответишь мне на эти вопросы, скажи, не можешь ли оказать мне большую любезность…

Илья широко раскрыл глаза:

– С удовольствием. Скажите только что именно.

– Давай отойдем немножечко в сторону. Это тебе не Меджибож, где ты можешь стоять с кем-то посреди площади хоть целый день и ни одна душа тебя но заденет. Видишь, сколько людей спешит взад и вперед? Они тебя сшибут с ног и скажут, что так и было! Стоим с тобой посреди улицы, будто хозяева города, и мешаем движению…

Они немного отошли. Бруловский выслушал, как Илья с самого раннего утра ищет дядю, и разразился таким смехом, что люди шарахались от него. Видно, человек рехнулся или пьян.

– Ну, брат ты мой, – взглянул на него сосед, – скажу я тебе: это такая комедия, каких я еще не видывал! Мне кажется, что Гершелэ из Острополья со всеми своими шутками и проделками годится тебе в ученики. Он ребенок по сравнению с тобой. Вот, значит, как ищут дядю в таком огромном городе, где живет, не сглазить бы, миллион душ. Легче найти иголку в стоге сена. Ты мог бы искать своего дядю от первых дней пасхи до покровы!.. Счастье, что я тебя случайно увидел, не то, так бы и ушел ты несолоно хлебавши.

Да, не зря так обрадовался земляку Илья. Он сразу понял, что его мытарствам пришел конец.

Бруловский взял его под руку и отправился с ним совершенно в противоположный конец, где жил-поживал дальний родич Самуил.

К счастью, дядя случайно оказался дома. И, увидев солдата, обрадовался ему, словно неожиданно нашел потерянный клад. Он не знал, куда усадить желанного гостя.

Не успели они переброситься первыми фразами, передать взаимные приветы от дядюшек и знакомых, как дом заполнился соседями и земляками. Неизвестно, откуда они узнали, что к Самуилу приехал такой важный гость из Меджибожа. Да еще, оказывается, дальний родственник!

И началось в доме торжество.

Люди окружили солдата и стали засыпать его вопросами, расспрашивать о том, о сем: и что делается в Меджибоже, и как поживают знакомые и родичи, и куда он собрался, и откуда прибыл. Что слыхать в мире вообще и скоро ли хватит апоплексический удар проклятого ефрейтора Гитлера, который залил целые страны кровью и все еще бесится. Не собирается ли он пойти войной и на нас и скоро ли ему переломают хребет?

Народу все прибавлялось, и в доме уже яблоку негде упасть.

Тетя Зина хлопотала у стола, выставляя вое свои припасы, ставя последние бутылки с наливкой. «Как же так поступают, – сокрушалась она, глядя рассеянными и взволнованными глазами на неожиданного гостя, – как же так делают – приезжают, даже не сообщив заранее, что едут такие желанные гости!» Разве такую трапезу она бы приготовила, если бы знала, кто приезжает. Она бы налепила вареников с вишнями, сварила бы кисло-сладкое жаркое, зафаршировала бы королевский корои, как в былые времена, и спекла бы такой пирог с изюмом – пальчики оближешь! Но что поделаешь, пусть гость пеняет на себя и простит за такое скромное угощение. Он, наверно, задержится здесь, и она ему все приготовит, как родная мать приготовила бы своему сыну…

Много земляков сидело за столом, все – знакомые лица. И если бы можно было увидеть из распахнутого окна старинную крепость и коз, взбирающихся на крутые стены крепости, Илье казалось бы, что он находится не в центре Киева, а у себя в Меджибоже!

А в доме стояло веселое застолье. Люди чокались за встречу, и за здоровье солдата, и за то, чтобы не было войны и ему не пришлось воевать, и за то, чтобы настал вечный мир на земле. Со всех сторон слышались озорные шутки, не умолкал веселый смех, как обычно, когда собираются земляки – любители смеха и шуток, а коли так, то не может быть в таком обществе тихо или скучно. Такого не бывало!

А гость, разгоряченный выпитым, был на седьмом небе, глядел на своих славных земляков и родичей, и смеялся, и шутил со всеми. Да и как может быть иначе, когда он не просто молодой человек, а «наследник самого Гершелэ из Острополья»…

А между тем время не стояло. И наш гость с тревогой подумал, что ему уже давно пора быть там, куда он должен доставить свой пакет с сургучными печатями. В гостях, конечно, хорошо, но служба есть служба, а солдат – не вольная птица.

Надо бежать. Он обязан быть на месте. Не то это веселье может ему дорого обойтись.

Не успел он заикнуться об этом, как на него все набросились. Как это так?! Не видались целую вечность, еще не успели наговориться, и он собирается уходить? Ни в коем случае! Скоро конец дня… Гость переночует. А утро вечера мудренее! В самом деле, ни о чем не успели его толком расспросить, а. он уже собрался в дорогу.

Тем временем кто-то принес еще несколько бутылок вина, закуски, и торжество началось, снова.

Нет, меджибожцы не так скоро отпустят своего земляка. Такая встреча. Время нынче очень тревожное. И кто знает, куда судьбе забросит этого милого солдата.

Когда веселье было уже в самом разгаре, а за окном стали сгущаться сумерки, гости вспомнили, что на этом торжестве отсутствует один очень почетный земляк, меджибожец, известный в городе дамский портной Брегман. Забыли о таком важном человеке! И если он узнает, что тут был Алик Френкис и ему, Брегману, не сообщили об этом, не позвали на встречу, он очень обидится и будет прав. «Как же так? Где совесть у людей?!»

Эта мысль пришла неожиданно в голову даже не дяде Самуилу, а тете Зине, и она чуть не вскочила с места.

При этом у тети Зины было еще кое-что на уме. Ее гость так возмужал, стал таким, видным парнем, стройным и красивым, что грех было бы не познакомить его с дочерью земляка – очень милой, красивой. Просто загляденье! Было бы неплохо, если бы молодые люди понравились друг другу. Чем черт не шутит, когда бог спит! Они оба, правда, еще молоды. Но кто их гонит сразу в загс? Есть время. Пусть встречаются, гуляют. К тому же пусть парень пройдет раньше военную службу, а Рита закончит техникум. Такими парнями и такими невестами нынче не разбрасываются!

Недолго размышляя, все гости, веселые и оживленные, поднялись с места и гуртом отправились на Тургеневскую улицу, где жил портной с очаровательной своей дочерью.

Не прошло и получаса, как оживленная гурьба земляков постучалась к портному. Дверь открыла сама Рита.

Стояла в домашнем халатике, пышные черные волосы были распущены, большие светлые глаза вспыхнули от удивления, увидев столько нежданных гостей. Она растерялась, не зная, что ответить на их шумные возгласы приветствия, и все же несмотря на многочисленность гостей, сразу заметила статного, красивого парня в солдатской форме и неизвестно почему покраснела до ушей.

В доме стала весело. Когда узнали, кого сюда привели, все очень обрадовались.

Бросив все дела, хозяева стали накрывать на стол, как водится в хороших домах в таких случаях. А главный виновник торжества совсем растерялся, частенько посматривал на стройную девчушку и не решался с ней заговорить.

Он вспомнил, что давно ее знает. Вместе когда-то учились в Меджибоже в начальных классах, потом Рита с родителями переехала в большой город. Она тогда носила длинные косы. Озорные ребята любили подшучивать над ней, иногда дергали ее за косы. Он, Алик, как-то попробовал заступиться за нее, но во время переменки хорошо пострадал за это…

Иди знай, что из той симпатичной тихони вырастет такая милая девчонка и что он нежданно-негаданно встретится с ней.

Вот как в жизни бывает. Прямо-таки как в сказке.

Чем больше он присматривался к Рите, наблюдая, как ловко вместе с матерью она хлопочет, накрывая на стол, тем больше чувствовал: в его душе постепенно разгорается какой-то непонятный огонек. Да, он посчитал бы себя счастливым, если бы окружающие оставили его наедине с пей и они сели бы, скажем, в палисаднике под старым кленом и немного поговорили, вспомнили детские годы, школу, Меджибож…

Но нет, пожалуй, так не получится. Ему пришлось сесть за стол вместе со всеми, портной стал засыпать его вопросами, на которые он уже по нескольку раз кряду отвечал там, у дяди Самуила.

А тем временем Рита закончила накрывать на стол и исчезла в соседней комнате. Сколько мать ее ни звала – ничего не помогло. И в самом деле, как она могла сесть за стол, когда этот стройный русоволосый парень смотрел на нее такими глазами, что она растерялась и не знала, куда себя девать.

Только поздним вечером, когда гости, наговорившись вдоволь и изрядно выпив и закусив, стали собираться домой, дяде Самуилу с большим трудом удалось вызвать девушку из ее кельи. Он стал полушутя, полусерьезно укорять ее, что, мол, не годится так вести себя в приличном обществе. Приехал такой славный гость, можно сказать, чуть не внук Гершелэ из Острополья, а она не выходит к столу!.. Ведь молодой человек первый раз в городе, где легко заблудиться. Как же она, Рита, может так равнодушно смотреть на это и не пройтись с ним, не показать гостю столицу во всей ее красе?!

Слушая это, девушка еще пуще краснела, окончательно растерялась. Помолчав, она смущенно сказала, что в другой раз, когда гость сюда придет, выберет час-другой, чтобы показать ему достопримечательности Киева, а сейчас, к сожалению, очень занята. Ей нужно готовить уроки…

Было уже поздно, когда гости покинули уютный дом и вышли шумной, веселой гурьбой на улицу. Их проводили хозяева.

Алик был на седьмом небе, увидев, что рядышком с матерью, накинув платок на плечи, шла молчаливая и сосредоточенная Рита.

Жаль было, что его окружала такая шумная ватага земляков и Илья не мог подойти ближе к девушке, заговорить с ней. Он отвечал на вопросы рассеянно и невпопад. Думал об одном: из головы не выходила девушка, которая сразу пришлась ему по душе. Эта скромная, стройная девушка с большими задумчивыми глазами и нежным овалом лица, кажется, лишила его покоя. С каждым шагом все больше чувствовал, что разбудила его самые нежные и светлые чувства. Знал, что непрестанно будет думать о ней, с нетерпением ожидая новой встречи. Пусть только останется служить в этом городе. Пусть его только отпустят на несколько часов на побывку, он сразу же к ней прибежит. Ведь Рита обещала выбрать свободное время и показать ему этот очаровательный Киев, который казался ему теперь куда краше и милее, чем тогда, когда видел его из окна трамвая.

Зеленый, гористый город с его добрыми людьми, шумными улицами, площадями и дворами безумно понравился ему с первого взгляда. Впрочем, как и его веселые, жизнерадостные и приветливые земляки и родичи, а особенно эта скромная милая девушка.

И ЗАПРЯГЛИ СОЛДАТА

Ранним утром, усталый и взбудораженный после веселой встречи и острых переживаний, парень наконец-то добрался в часть, куда ему надлежало явиться и где он должен был вручить пакет с пятью сургучными печатями.

Здесь его встретили довольно приветливо и даже сделали вид, что не заметили небольшого опоздания…

Вскоре он узнал причину, зачем так срочно отправили его сюда, ознакомился с содержанием пакета.

Парень, оказывается, был послан сюда на специальные курсы военных переводчиков. То, что он хорошо знал немецкий язык, оказалось большим его преимуществом. И если серьезно возьмется за учебу, станет совершенствовать свои знания, быстро изучит военное дело, то не за горами время, когда сможет стать офицером-переводчиком.

Все, что Илья Френкис в этот день узнал, его очень порадовало. Занятия предстоят интересные. Кроме всего, исполняется давняя мечта – он будет служить в столице, в этом чудесном городе! По-видимому, служба будет для него не такой уж сложной, ибо язык знает неплохо, кроме того, военное дело ему нравится еще с тех пор, когда хотел стать Котовским… Должность эта очень почетная. К тому же часто сможет бывать в городе у своих знакомых и родичей, а самое главное, – встречаться с Ритой…

Подумать только, парень знал немало девчонок, красивых и хороших, проявлявших к нему интерес, да и он к ним бывал неравнодушен. Но все это было несерьезно, и не очень-то он и расстраивался, когда какая-нибудь из них вдруг отворачивалась и начинала встречаться о другим. Ни одна из них, кажется, не пленила его так, как эта Рита.

Однако долго думать о ней не пришлось.

В тот же день ему выдали новое обмундирование. Вместо неуклюжих кирзовых ботинок с обмотками он надел легкие хромовые сапоги, суконный курсантский мундир. В этом новом одеянии он сразу стал стройнее, выглядел бравым, подтянутым. А широкий кожаный ремень с блестящей пряжкой и красивая фуражка, которую он надевал чуть набекрень, придавали ему вид бывалого военного.

Эх, если бы сейчас показаться на глаза Рите! Что бы она подумала о нем!

Он стоял перед зеркалом, испытывая при этом истинную радость. Конечно, теперь у него совсем иной вид!

Отныне главное, чтобы его почаще отпускали в город хотя бы на пару часов. Так хочется появиться в этом новом курсантском мундире на глаза милой девушке!

Он достал из карманчика расческу и причесался. Ему не угрожало, кажется, что постригут его наголо машинкой. Курсантам, видимо, разрешают носить волосы. Надо будет купить в киоске тройного одеколона и баночку жира, чтобы смазывать волосы. Но в эту блаженную минуту, когда пришли к нему такие радужные мысли, старшина вызвал его:

– Курсант Френкис, ко мне!

Чеканным шагом парень подошел к своему младшему начальнику. Тот внимательным взглядом, но с едва заметной улыбкой оглядел его, затем посмотрел на шевелюру, повел в конец длинного казарменного коридора, где стояло большое кресло. Мрачноватый старик-парикмахер в белом халате усадил курсанта перед зеркалом, взял машинку-нолевку. И в одну минуту с головы курсанта слетела пышная его шевелюра.

Парень сидел с опущенной голой головой, словно только что родившийся на свет божий младенец, и на глазах чуть не выступили слезы. Он поглядел на себя в зеркало и совсем расстроился. Никакой он не бравый курсант, а просто местечковый чудак! Какая-то общипанная курица. Даже его шикарный курсантский мундир и блестящие хромовые сапоги не смогли заменить былую пышность его русых волос.

И настроение сразу испортилось. Его терзало одно: как он в таком виде покажется на глаза милой девушке? Она ведь его поднимет на смех!

И еще больше пал человек духом, когда он узнал, что объявлен карантин. Два месяца никто не сможет выйти из казарменных ворот, не говоря уже о каком-то увольнении в город.

Полковник сказал, что эти курсы особые: за шесть-восемь месяцев надо пройти курс, который в обычных условиях требует двух лет, курс ускоренный, и надо напрячь все свое внимание, всю волю, все силы, чтобы достичь успеха. Необходимо все постороннее выбросить из головы. Если они хотят стать хорошими офицерами, военными переводчиками, то должны взяться с душой за дело…

Френкис вслушивался в эти суровые слова и сперва подумал было, что это обычный прием начальника, – так говорят все в первый день с новичками. Пройдет какое-то время, и все станет на свое место, все эти строгости кончатся обычными занятиями.

Однако спустя несколько дней курсант убедился, что это не так. То были не привычные слова, не предупреждения для вида. Пришлось сразу же впрягаться и тащить тяжелейший воз. С рассвета до позднего вечера шла напряженная работа. И в самом деле, обо всем на свете пришлось забыть. Не оставалось и минутки, чтобы отдохнуть, заняться личными делами.

Два месяца объявленного карантина, казалось, тянулись как вечность. Илья собирался было написать девушке письмо, объяснить причину того, почему он не появляется, но как-то не решался. И с невероятным нетерпением ждал момента, когда сможет получить наконец увольнительную и отправиться к ней в город.

И время это настало. В один из светлых морозных дней, когда первый снежок припорошил оголенные деревья и тротуары, а холодное солнце светило, но не грело, курсант выскочил за ворота с заветной увольнительной, напоминая теленка, вырвавшегося впервые из коровника на луг.

С сильно бьющимся сердцем он отправился на Тургеневскую. Дома застал почти всех родичей – отца, мать, младшего братишку. Только Риты не оказалось, и настроение его сразу испортилось. Человек так ждал встречи с ней, а ее нет. Он, постеснявшись спросить, где дочь и скоро ли придет, сидел молчаливый и расстроенный.

Курсанта очень хорошо встретили, допытывались, почему так долго не давал знать о себе, щедро угощали, но все это было ему ни к чему, лишним, ненужным. И хотя на столе стояли очень вкусные блюда, которых в солдатской столовой и не увидишь, аппетит у него сразу пропал. Нет, не затем он сюда пришел!

– А где же дочка? – наконец осторожно спросил он, краснея до ушей. Оказывается, она недавно ушла к подружке, вместе с которой готовится к зачетам. И никто точно не мог сказать, когда Рита вернется.

Очень утешительное сообщение!

Неужели ему долго придется сидеть и ждать ее, ведя праздный разговор с ее отцом и матерью? Не об этом мечтал он эти долгие два месяца, находясь в аудиториях и казарме.

Явно не повезло. Отказавшись от угощения, сказал, что он ничуть не голоден. Сослался на то, что ему нужно кое к кому зайти, пообещал заскочить к концу дня и вышел на шумную площадь.

В расстроенных чувствах он отрешенно шагал по улицам незнакомого города, не зная, что предпринять. Времени до конца дня было предостаточно. Зайти ли в кино, в кафе? Но ему теперь ничего не хотелось. Кроме того, все, что он собирался ей сказать, как назло улетучилось из головы.

Он мерил одну улицу за другой, нетерпеливо посматривал на часы. Думал: вернулась домой девушка или все еще сидит с подружкой за книгами?

Мороз крепчал. Холод пробирал его до костей. Чтобы скоротать время, он все же зашел в кинотеатр, посмотрел какой-то устаревший скучный фильм, благодаря которому неплохо подремал. А когда проснулся, уборщица уже подметала пол. Вежливо выпроводила смущенного кинозрителя:

– Ну, как, сынок, понравилась картина? Следующий раз захвати с собой подушку…

– Спасибо за совет, мамаша…

Он направился на Тургеневскую ускоренным шагом. Время было довольно позднее. Надеялся, что на сей раз ему уже повезет. Но его ожидало новое разочарование. Девушка еще не вернулась, и он вовсе растерялся, не зная, как поступить. Ведь скоро ему надо будет возвращаться в казарму. Что же это получится? Уйдет, так и не повидавшись с Ритой? Когда на его долю снова выпадет увольнительная, он даже не представлял. Да и она может рассердиться…

А может быть, Рита о нем и не думает? И тут он спохватился, что незаслуженно укоряет ее. Разве знала, что именно сегодня он к ней придет? И хотя уже было довольно-таки поздно, Илья твердо решил дождаться ее.

Мать присела возле него, стала допытываться, как подвигается у него учеба. Без особого воодушевления он отвечал на ее вопросы, отделываясь шутками. Он ведь не мог ей объяснить, что о службе не положено делиться с посторонними. Ведь у него не гражданская профессия, о которой можно распространяться с каждым встречным. Но вскоре та сама поняла, что не следует излишне расспрашивать.

А он все посматривал на часы, явно нервничая. Его время истекало, а добираться ему на противоположный конец города, на окраину.

Неудачливый влюбленный уже собрался было попрощаться с гостеприимными хозяевами, как вдруг услышал по коридору быстрые и легкие шаги.

Рита влетела в комнату раскрасневшаяся от мороза, изящная, элегантная, в отлично сшитой меховой шубке. Особенно была ей к лицу шапочка, едва прикрывавшая ее пышные волосы. Увидев его, остановилась в удивлении, и улыбка тронула ее пухлые губки.

– Алик? – обронила она, и лицо ее вытянулось. – А я думала, что вы куда-то уехали и даже забыли зайти с нами попрощаться…

Девушка рассмеялась, вспомнил, что, когда он в прошлый раз к ним пришел, у него была красивая шевелюра, она придавала ему больше солидности. Теперь же бедняга выглядел как новобранец, несмотря на щеголеватый мундир.

Рита сбросила шубку, сняла шапочку, подошла к зеркалу и поправила рукой растрепавшиеся на ветру волосы, что-то сказала матери. И по ее тону, по тому, как небрежно вела себя, Совсем не так, как в прошлый раз, – парень понял, что затаила на него обиду. И невольно почувствовал, что девушка совершенно равнодушна к нему, а значит – ему здесь больше нечего делать.

– Знаешь, мама, как я проголодалась! – без стеснения сказала она, взяв со стола ломтик хлеба. – Голова так и гудит от этих занятий! Хоть бы скорее каникулы, отдохнуть бы… Целый день грызи эту математику!.. Надоело, и мы с Анкой забежали в кино. Какой-то скучный фильм шел…

– Проголодалась и в кино пошла, ну и ну!.. – в тон ответила мать. – Что же ты, доченька, не сказала раньше, я бы тебе твой обед в кино принесла… Тут гость у нас, а ты где-то шастаешь…

Рита не отвечала, даже не смотрела в его сторону, а он все заметнее мрачнел. Жалел, что столько времени ждал ее. Надо было сразу уйти, а он, глупый, на что-то надеялся.

Но тут девушка подсела рядом, на диван, заглянула парню в лицо, пронзила его острым взглядом и вдруг сказала:

– Ну, Алик, расскажите, где пропадали так долго. Совсем нас забыли. А может, загордились? Расскажите, если это, конечно, не военная тайна…

– Служба… – после долгой паузы грустно проговорил он. И стал ей рассказывать, как занят, сколько приходится учиться. К тому еще этот карантин… Не выпускали столько времени. И только сегодня он получил первую увольнительную…

Тут уж мать не выдержала и, подав к столу ужин, сказала:

– Что же это ты, дочка, на человека нападаешь? Ты разве не знаешь, какие там строгости. Это тебе не техникум: надоело решать задачи, бросила все – и отправилась в кино… Помню, когда твой папа пошел на военную службу, его отпускали домой на побывку только по большим праздникам…

Илья слушал слова матери и улыбался. Ему веселее становилось на душе. Он заметил, как лицо девушки подобрело и стало светлее. Она, видимо, сменила гнев на милость и стала смотреть на него иными глазами, чуть ли не так же, как в тот памятный день первого знакомства. Пожалуй, сама укоряла себя, что так недружелюбно встретила парня. В самом деле, он теперь ведь солдат, а не вольная птица!..