Текст книги "Народная история США"

Автор книги: Говард Зинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 69 страниц)

Опрос, проведенный в 1989 г. Службой Луиса Харриса и Гарвардской школой общественного здоровья, показал, что большинство американцев (61 %) предпочитали систему здравоохранения канадского типа, в которой правительство напрямую платит врачам и больницам, обходя страховые компании и предоставляя всеобщее медицинское обслуживание каждому. Ни Демократическая, ни Республиканская партия не включили это в свои программы, хотя обе подчеркивали, что желают «реформировать» систему здравоохранения.

По данным исследования, осуществленного в 1992 г. «Гордон С. Блэк корпорейшн» для Национального пресс-клуба, 59 % избирателей хотели, чтобы расходы на оборону были снижены наполовину в предстоящие пять лет. Ни одна из основных партий не собиралась значительно урезать военный бюджет.

Отношение общественности к правительственной помощи бедным, по-видимому, зависело от постановки вопроса. Обе партии, а также СМИ постоянно говорили о системе «вспомоществования», что она не работает, и слово «вспомоществование» стало сигналом для оппозиции. Когда население спросили (опрос «Нью-Йорк таймс» и «Си-би-эс ньюс» 1992 г.), нужно ли выделять на это больше средств, 23 % сказали «нет». Но, когда тех же людей спросили, должно ли правительство помогать бедным, 64 % ответили «да».

В опросах эта тема повторялась. Когда в 1987 г., в середине периода правления Рейгана, американцам задали вопрос, должно ли правительство гарантировать пищу и приют для нуждающихся, 62 % ответили положительно.

Явно существовал некий изъян в якобы демократической политической системе, в которой желания избирателей постоянно игнорировались. На них могли совершенно безнаказанно не обращать внимания, пока в этой системе доминировали две партии, связанные с богатствами корпораций. Электорату, вынужденному выбирать между Картером и Рейганом, или же Рейганом и Мондейлом, или Бушем и Дукакисом, оставалось только прийти в отчаяние (или отказаться от голосования), так как ни один из кандидатов не был способен справиться с основной экономической болезнью, корни которой уходили за пределы одного срока президентского правления.

Эта болезнь объяснялась фактом, о котором практически никогда не говорилось: США являлись классовым обществом, в котором 1 % населения владел 33 % богатства, причем низший класс, т. е. 30–40 млн человек, проживал в бедности. Принятые в 60-х годах социальные программы: «Медикэр» и «Медикейд», талоны на питание и т. п. – всего лишь поддержали исторически сложившееся в Америке несправедливое распределение ресурсов.

Хотя демократы были готовы оказать бедным помощь в большем объеме, чем республиканцы, они не могли (да на самом деле и не желали) серьезно изменить экономическую систему, в которой прибыль корпораций была приоритетом по сравнению с человеческими потребностями.

В США не наблюдалось влиятельного общенационального движения за радикальные перемены, не было социал-демократической партии (или партии демократического социализма) наподобие тех, что существовали в странах Западной Европы, Канаде и Новой Зеландии. Но имелись тысячи свидетельств отчуждения и протестные голоса; во всех уголках страны совершались акции протеста на местном уровне, привлекавшие внимание к глубокому недовольству и требовавшие хотя бы частично устранить несправедливости.

Например, Гражданский центр обмена информацией по опасным отходам в Вашингтоне (округ Колумбия), созданный в начале правления Рейгана домохозяйкой и активисткой Лоис Гиббс, сообщил, что оказывает помощь 8 тыс. локальным группам по всей стране. Одна из таких групп в штате Орегон провела целый ряд успешных судебных процессов, чтобы заставить Агентство по охране окружающей среды решить проблему очистки загрязненной питьевой воды в водохранилище Булл-Ран недалеко от Портленда.

В Сибруке (Нью-Гэмпшир) многие годы местные жители упорно протестовали против атомной электростанции, которую они считали опасной для себя и своих семей. В 1977–1989 гг. более 3,5 тыс. человек подверглись аресту за эти акции протеста. В конце концов, электростанция была закрыта из-за финансовых трудностей и всеобщего сопротивления.

Страх аварий на ядерных объектах усилился после серьезного инцидента, происшедшего на Три-Майл-Айленде (Пенсильвания) в 1979 г., и особенно после ужасной Чернобыльской катастрофы в Советском Союзе в 1986 г. Все это оказало влияние на атомную промышленность, которая раньше процветала. К 1994 г. Администрация долины Теннесси прекратила строительство трех атомных электростанций. Газета «Нью-Йорк таймс» назвала это решение «символическим смертным приговором нынешнему поколению реакторов в США».

В Миннеаполисе (Миннесота) тысячи людей постоянно принимали участие в демонстрациях против военных контрактов корпорации «Ханиуэлл», причем в 1982–1988 гг. было арестовано свыше 1,8 тыс. человек.

Более того, когда участники таких актов гражданского неповиновения представали перед судом, им часто симпатизировали присяжные, и эти простые граждане оправдывали подсудимых, понимая, что хотя те и нарушали букву закона, но делали это во имя благого дела.

В 1984 г. группа жителей Вермонта («Сорок четыре из Винуски») отказались уйти из приемной офиса сенатора США, протестуя против того, что он голосовал за снабжение оружием никарагуанских «контрас». Этих людей арестовали, но во время судебного разбирательства судья отнесся к ним сочувственно, и присяжные вынесли оправдательный вердикт.

Вскоре после этого, на следующем судебном заседании, несколько человек (в том числе активист Эбби Хоффман и Эми Картер, дочь бывшего президента Джимми Картера) были арестованы за то, что препятствовали работе вербовщиков ЦРУ в Массачусетском университете. В качестве свидетелей вызвали бывших агентов этого ведомства, которые рассказали присяжным, что Управление занималось незаконной деятельностью и совершало убийства в разных уголках мира. Подсудимые были оправданы.

Одна из присяжных, работавшая в больнице, сказала позднее: «Я не знала о деятельности ЦРУ… Я была шокирована… Я почувствовала, что горжусь этими студентами». Другой присяжный заявил: «Это было очень познавательно». Окружной прокурор графства, занимавшийся данным делом, сказал в заключение: «Самое поучительное – то, что все присяжные являются средними американцами… Средний американец не хочет, чтобы ЦРУ продолжало делать то, чем оно сейчас занимается».

Хотя на Юге не было крупномасштабного движения, сравнимого с движением за гражданские права в 60-х годах, там тоже действовали сотни местных групп, объединявших белых и чернокожих бедняков. В Северной Каролине Линда Стаут, дочь заводского рабочего, умершего от промышленных ядов, скоординировала деятельность межрасовой организации, состоявшей из 500 рабочих-текстилыциков, фермеров, прислуги – большинство из них были малообеспеченными цветными женщинами, – для осуществления Пидмонтского мирного проекта.

К имеющей историческое значение Хайлендерской народной школе в Теннесси, взрастившей так много чернокожих и белых активистов для всего Юга, теперь присоединились другие подобные школы и центры народного образования.

Энн Браден, ветеран борьбы против расовой дискриминации и за лучшие условия труда на Юге, все еще вела организаторскую работу, возглавляя Южный оргкомитет за экономическую и социальную справедливость. Эта группа оказывала помощь в проведении местных акций – 300 афроамериканцам в графстве Тифт (Джорджия), которые призывали закрыть химический завод, наносивший ущерб их здоровью; индейцам графства Чироки (Северная Каролина), объединившимся, чтобы положить конец захоронению экологически опасных отходов.

Еще в 60-х годах сельскохозяйственные рабочие-чиканос – эти американцы мексиканского происхождения, которые приезжали жить и работать в основном в Калифорнию и юго-западные штаты, восстали против феодальных условий труда. Под руководством Сезара Чавеса они устроили забастовку и организовали общенациональный виноградный бойкот. Вскоре работники ферм создали профсоюзы и в других частях страны.

В 70 – 80-х годах борьба с нищетой и дискриминацией продолжалась. Годы правления Рейгана были для чиканос столь же тяжелыми, как и для всего бедного населения страны. К 1984 г. 42 % детей латиноамериканского происхождения и четверть семей выходцев из Южной Америки жили ниже уровня бедности.

В 1983 г. шахтеры медных рудников в Аризоне, в основном мексиканцы, начали забастовку против «Фелпс – Додж компани», после того как она снизила заработную плату, уменьшила пособия и ослабила меры по технике безопасности. Бастующих атаковали национальные гвардейцы и полиция штата, имея на вооружении слезоточивый газ и вертолеты, но горняки продержались три года, пока правительство и корпорация объединенными усилиями не одержали над ними верх.

Случались и победы. В 1985 г. 1,7 тыс. рабочих консервного завода, в основном мексиканки, начали забастовку в Уотсонвилле (Калифорния) и добились заключения профсоюзного контракта с включением в него положения о медицинских пособиях. В 1990 г. рабочие, уволенные из «Ливай Стросс энд К0» в Сан-Антонио в связи с тем, что компания перевела производство в Коста-Рику, призвали к бойкоту, организовали голодовку и добились уступок. В Лос-Анджелесе в 1990 г. швейцары-латиноамериканцы устроили стачку и, несмотря на нападения полиции, добились признания своего профсоюза, повышения заработной платы и выплат по болезни.

Активисты латиноамериканского происхождения [латинос] – мужчины и женщины (не обязательно чиканос, поскольку это название относится к людям мексиканского происхождения) на протяжении 80-х – начала 90-х годов боролись за улучшение условий труда, возможность иметь своих представителей в местных органах власти, права арендаторов, двуязычное школьное образование. Будучи отстраненными от СМИ, они организовали движение за двуязычное радио, и к 1991 г. в стране насчитывалось 14 радиостанций для латинос, причем 12 из них вещали на двух языках.

В Нью-Мексико латинос боролись за свои права на землю и воду против застройщиков, пытавшихся прогнать их с участков, на которых они жили много десятилетий. В 1988 г. произошло столкновение, и люди захватили участки вооруженным путем, построили бункеры для защиты от нападений и добились поддержки других общин Юго-Запада. В итоге суд вынес решение в пользу местного населения.

Повышенная заболеваемость раком среди сельскохозяйственных рабочих Калифорнии привлекла внимание чиканос. С. Чавес, лидер Объединенного оргкомитета сельскохозяйственных рабочих (ООСР), в 1988 г. устроил 35-дневную голодовку, чтобы привлечь внимание к условиям их труда. К тому времени отделения этой организации появились в Техасе, Аризоне и других штатах.

Рабочие из Мексики, готовые трудиться за низкую плату в ужасных условиях, появились не только на Юго-Западе, но и в других частях страны. К 1991 г. 80 тыс. латинос жили в Северной Каролине, 30 тыс. – в северной части Джорджии. ООСР, победивший в трудной забастовке на томатных плантациях в Огайо в 1979 г., самой крупномасштабной сельскохозяйственной забастовке, которая когда-либо имела место на Среднем Западе, объединил тысячи работников ферм нескольких штатов этого региона.

Латиноамериканское население постоянно росло. Оно вскоре сравнялось по численности с афроамериканским, которое составляло 12 % жителей страны, и начало оказывать заметное воздействие на американскую культуру. Музыка, изобразительное и драматическое искусство латинос в своем большинстве были намеренно намного сильнее политизированы и сатиричнее, чем господствующая в США культура.

В 1984 г. художники и писатели Сан-Диего и Тихуаны создали мастерскую «Бордер артс»; творчество этого объединения в значительной степени посвящалось проблемам расизма и несправедливости. Появившиеся на севере Калифорнии Театро Кампесино и Театро де ла Эсперанса давали представления для трудящихся по всей стране, превращая в театры здания школ и церквей, а также поля.

Латинос особенно остро сознавали имперскую роль, которую сыграли США в Мексике и странах Карибского бассейна, и многие из них резко критиковали американскую политику в отношении Никарагуа, Сальвадора и Кубы. В 1970 г. в Лос-Анджелесе состоялся крупномасштабный марш против войны во Вьетнаме; при разгоне демонстрантов полицией было убито трое чиканос.

В период подготовки администрации Дж. Буша-старшего к войне с Ираком, летом 1990 г. тысячи жителей Лос-Анджелеса прошли по той же дороге, что и 20 лет назад, когда состоялся антивоенный марш. Как писала в книге «500 лет истории чиканос в картинках» Э. Мартинес:

До и во время развязанной президентом Бушем войны в Персидском заливе многие люди – в том числе и Раса [букв, «раса»; термин, принятый латиноамериканскими активистами] – относились к ней с недоверием или протестовали против нее. Мы усвоили уроки прошлого, когда войны, начатые во имя демократии, в итоге приносили выгоду лишь богатым и власть имущим. Раса мобилизовала свои усилия для выражения протеста против этой военной кампании массового уничтожения даже быстрее, чем для протеста против войны США во Вьетнаме, хотя мы не могли предотвратить ее.

В 1992 г. группа по сбору средств под названием «Резист», созданная во время вьетнамской войны, сделала пожертвования 168 организациям во всей стране: местным общинам, пацифистам, индейцам, организациям защиты прав заключенных, группам охраны здоровья и окружающей среды.

Новое поколение адвокатов, получивших образование в 60-х годах, составило незначительное, но социально активное меньшинство в рамках юридической профессии. В судах они защищали бедных и беспомощных или предъявляли иски могущественным корпорациям. Одна юридическая фирма направила свой талант и энергию на защиту информаторов – мужчин и женщин, уволенных за то, что они «доносили» о корпоративной коррупции, жертвой которой становились широкие круги населения.

Женское движение, которому в свое время удалось привлечь внимание всего народа к проблеме женского равноправия, в 80-х годах получило сильный отпор. В 1973 г. Верховный суд принял решение по делу «Роу против Уэйда», защищающее право женщин на аборт. Это привело к возникновению движения в защиту жизни, имевшего мощных сторонников в Вашингтоне. Конгресс принял, а Верховный суд позднее утвердил закон, отменявший федеральные медицинские пособия, предназначенные малообеспеченным женщинам, чтобы они смогли заплатить за аборт. Однако Национальная организация женщин и другие группы продолжали действовать; состоявшийся в 1989 г. в Вашингтоне митинг в поддержку «права на выбор» (принятый впоследствии термин) собрал более 300 тыс. человек. Когда в 1994–1995 гг. клиники, где делались аборты, подверглись нападениям и несколько защитников «права на выбор» были убиты, конфликт приобрел зловещий накал.

Права гомосексуалистов и лесбиянок в Америке выдвинулись на передний план в 70-х годах в связи с радикальными изменениями представлений о сексуальности и свободе. Тогда движение геев вышло из тени и стало видимым, устраивая парады, демонстрации, кампании за отмену статутов штатов, дискриминировавших гомосексуалистов. Одним из результатов этих процессов было издание многочисленных книг о скрытой истории геев в США и Европе.

В 1994 г. на Манхэттене прошел марш «Стоунуолл 25» в память события, которое гомосексуалисты считали поворотным пунктом: 25 лет назад они оказали энергичное сопротивление полицейскому налету на бар «Стоунуолл» в районе Гринвич-виллидж. В начале 90-х годах группы геев и лесбиянок провели более открытые и решительные акции против дискриминации и по привлечению внимания к проблеме СПИДа, которой, по их утверждениям, правительство страны придавало недостаточное значение.

В Рочестере (Нью-Йорк) в результате проведения местной кампании было принято беспрецедентное решение о запрете вербовки в армию на территории школьного округа из-за дискриминации солдат-гомосексуалистов министерством обороны.

Профсоюзное движение в 80 – 90-х годах значительно ослабело из-за снижения производства, перемещения предприятий в другие страны, враждебности администрации Рейгана и ее назначенцев в Национальном управлении по трудовым отношениям. Однако создание профсоюзов продолжалось, особенно среди «белых воротничков» и малообеспеченного цветного населения. АФТ-КПП направили сотни новых организаторов на работу среди латинос, афроамериканцев и американцев азиатского происхождения.

Рядовые члены старых, переживавших застой профсоюзов начали бунтовать. В 1991 г. руководство влиятельного профсоюза водителей грузовиков, известное своей коррумпированностью, было смещено в результате голосования; звучали требования начать реформу. Новое руководство сразу же приобрело влияние в Вашингтоне и возглавило работу по созданию независимых политических коалиций вне рамок двух основных партий. Но профсоюзное движение в целом утратило прежний масштаб и боролось за выживание.

В противостоянии подавляющему могуществу богатства корпораций и власти правительства дух сопротивления поддерживался в начале 90-х годов зачастую небольшими по масштабам актами мужества и неповиновения. На Западном побережье молодой активист Кейт Макгенри и сотни других людей неоднократно подвергались аресту за то, что бесплатно кормили бедных, не имея лицензии. Они являлись участниками программы под названием «Еда, а не бомбы». В других районах страны также возникли организации сторонников этой программы.

В 1992 г. нью-йоркская группа, заинтересованная в пересмотре традиционных представлений об американской истории, получила разрешение городского совета Нью-Йорка укрепить высоко на фонарных столбах 30 металлических щитов. На одном из них, размещенном напротив штаб-квартиры корпорации Моргана, знаменитого банкира Дж. П. Моргана назвали «дезертиром» времен Гражданской войны. Тогда он действительно избежал призыва в армию и заключил прибыльные сделки с правительством. На другом щите, расположенном рядом с Фондовой биржей, был изображен самоубийца; подпись гласила: «Преимущество нерегулируемого свободного рынка».

Общее разочарование правительством в годы вьетнамской войны и уотергейтского скандала, ставшие известными антидемократические действия ФБР и ЦРУ привели к отставкам в администрации и открытой критике ее со стороны бывших государственных служащих.

Несколько сотрудников ЦРУ покинули это учреждение и написали книги, критиковавшие его деятельность. Джон Стокуэлл, возглавлявший операцию ЦРУ в Анголе, выйдя в отставку, стал автором публикации, разоблачавшей деятельность Управления, и выступал в разных частях страны с лекциями, рассказывая о своем опыте. Дэвид Макмайкл, историк и бывший специалист ЦРУ, на судебных процессах дал свидетельские показания в пользу активистов, протестовавших против политики правительства в Центральной Америке.

Агента ФБР Джека Райана, проработавшего 21 год, уволили, когда он отказался проводить расследование деятельности групп борцов за мир. Райан был лишен пенсии и жил некоторое время в ночлежке для бездомных.

Война во Вьетнаме, закончившаяся в 1975 г., иногда вновь привлекала внимание общественности в 80 —90-х годах в связи с участниками конфликтов того времени. С тех пор некоторые из них резко изменили свой образ мыслей. Джон Уолл, преследовавший по суду доктора Бенджамина Спока и еще четырех бостонцев за «заговор» с целью саботажа призыва в армию, пришел в 1994 г. на ужин, организованный в честь ответчиков, и заявил, что его взгляды трансформировались в ходе судебного разбирательства.

Еще более поразительным было заявления Чарлза Хутто, американского солдата, принявшего участие в зверствах, ставших известными под названием «резни в Милай», когда группа солдат армии США расстреляла сотни женщин и детей небольшой вьетнамской деревушки. Во время интервью в 80-х годах он сказал репортеру:

Мне было 19 лет, я привык делать то, что приказывали взрослые.

… Но теперь я скажу своим сыновьям, чтобы они, если правительство их призовет, пошли служить своей родине, но и головой тоже думали иногда… чтобы иногда забывали о властях… и вспоминали о своей совести.

Жалко, что никто мне такого не сказал перед тем, как я отправился во Вьетнам. Я не знал. Теперь я думаю, что такой вещи, как война, вообще не должно быть… потому что она сводит человека с ума.

Именно это наследство вьетнамской войны – убежденность огромного большинства американцев в том, что это была ужасная трагедия, что ее не должно было быть, – мешало администрациям Р. Рейгана и Дж. Буша-старшего, которые все же надеялись распространить власть США над всем миром.

В 1985 г., когда Буш был вице-президентом, бывший министр обороны Дж. Шлесинджер предупредил сенатский Комитет по иностранным делам: «Вьетнам вызвал коренное изменение в общественном мнении… он разрушил политический консенсус, на котором была основана внешняя политика…»

Когда Буш-старший стал президентом, он имел твердое намерение преодолеть то, что впоследствии было названо «вьетнамским синдромом», – сопротивление американского народа войне, желательной для истеблишмента. Поэтому в середине января 1991 г. он развязал воздушную войну против Ирака превосходящими силами, с тем чтобы она закончилась быстро, прежде чем в стране разовьется общенациональное антивоенное движение.

В течение месяцев подготовки к военным действиям наблюдались признаки возможного начала такого движения. В день Хэллоуина 600 студентов прошли по центру Мизулы (Монтана), скандируя: «Нет, мы не пойдем!» В Шривпорте (Луизиана), несмотря на заголовок на первой странице газеты «Шривпорт джорнэл»: «Опрос показал: народ за военные действия», фактически 42 % респондентов считали, что США должны «начать военные действия», тогда как 41 % полагал, что следует «ждать и наблюдать».

Одиннадцатого ноября 1990 г. к Параду ветеранов в Бостоне присоединилась группа под названием «Ветераны за мир» с транспарантами: «Нет – новым Вьетнамам! Верните их сейчас домой!» и «Не мешайте нефть с кровью! За мир!». Газета «Бостон глоб» сообщала, что «протестующих приветствовали почтительными аплодисментами, а в некоторых местах многочисленными демонстрациями поддержки со стороны зрителей». Одна из присутствовавших, женщина по имени Мэри Белль Дресслер, сказала: «Лично меня парады, на которых оказывают почести военным, несколько расстраивают, потому что военные – это война, а война меня расстраивает».

Большинство ветеранов вьетнамской войны поддержали президентские действия, но было и сильное диссидентское меньшинство. Один опрос показал: 53 % этих людей ответили, что с радостью отправились бы в Персидский залив, а 37 % дали отрицательный ответ.

Возможно, один из самых знаменитых ветеранов войны во Вьетнаме, Рон Ковик, автор книги «Рожденный четвертого июля», выступил с 30-секундной речью по телевидению, когда Буш-старший стал готовиться к военной операции. В выступлении, которое транслировалось по 200 телевизионным станциям в 120 городах США, он попросил граждан «встать и выступить» против войны. «Сколько еще американцев должны вернуться домой в кресле-каталке, как я, чтобы мы наконец поняли?»

В ноябре 1990 г., когда кризис в Кувейте длился уже несколько месяцев, студенты колледжа в Сент-Поле (Миннесота) устроили акцию. Местная пресса сообщала:

Это была полномасштабная антивоенная демонстрация: матери везли детей в колясках, преподаватели колледжей и школьные учителя несли транспаранты, активисты борьбы за мир были украшены миротворческой символикой, а сотни учащихся десятков учебных заведений пели, били в барабаны и скандировали: «Хей-хей, хо-хо, не хотим сражаться за "Амоко"[258]».

За десять дней до начала бомбардировок, на городском митинге в Боулдере (Колорадо), на котором присутствовало 800 человек, был задан вопрос: «Поддерживаете ли вы политику Буша, ведущую к войне?» Только четверо подняли руки. За несколько дней до начала военных действий 4 тыс. человек в Санта-Фе (Нью-Мексико) заблокировали четырехполосную автостраду на час, требуя мира. Местные жители говорили, что эта акция была масштабнее, чем любая демонстрация времен войны во Вьетнаме.

Накануне боевых действий 6 тыс. сторонников мира прошли маршем через Анн-Арбор (Мичиган). В ночь начала войны в Сан-Франциско собралось 5 тыс. человек; в знак протеста они окружили живой цепью здание федеральных учреждений. Полиция разорвала цепь ударами дубинок по рукам демонстрантов. Но Наблюдательный совет Сан-Франциско принял резолюцию, объявив город и графство местом убежища для тех, кто по «моральным, этическим или религиозным причинам не может участвовать в войне».

За день до того, как Дж. Буш-старший отдал приказ начать бомбардировки, поздно вечером в Лексингтоне (Массачусетс) семилетняя девочка сказала матери, что хочет написать письмо президенту. Мать предложила сделать это завтра, потому что было поздно. «Нет, сегодня», – сказала девочка. Она еще не умела писать и поэтому продиктовала:

Уважаемый президент Буш. Мне не нравится ваше поведение. Если бы Вы решили не воевать, нам бы не пришлось устраивать ночные демонстрации за мир. Вам самому, наверно, не захотелось бы, чтобы Вас ранили, если бы Вы пошли на войну. Я вот что хочу сказать: я не желаю, чтобы люди воевали. Искренне Ваша,

Серена Кэбат

После того как начались бомбежки Ирака и сопутствующая обработка общественного мнения, опросы показывали, что подавляющее большинство народа поддерживает действия президента, и это продолжалось в течение шести недель войны. Но было ли это точным отражением отношения граждан к этому событию в долгосрочной перспективе? Распределение голосов в опросах незадолго до войны отразило тот факт, что общественность все еще считала, что мнение народа может быть принято во внимание. Когда операция уже началась и стала необратимой, в атмосфере патриотического пыла (председатель Объединенной церкви Христа говорил о «военных сводках, подобных бою барабана»), неудивительно было, что значительное большинство граждан США заявило о своей поддержке войны.

Тем не менее, даже не располагая достаточным временем для организации из-за скорого ее окончания, оппозиция все же существовала – составившая, конечно, меньшинство, но решительная и имевшая потенциал роста. В сравнении с первыми месяцами военной эскалации во Вьетнаме движение против войны в Персидском заливе распространялось с необыкновенной скоростью и силой.

В первую неделю военных действий, хотя было ясно, что большинство американцев поддерживали Буша, десятки тысяч граждан по всей стране вышли в знак протеста на улицы городов и поселков. В Афинах (Огайо) более 100 человек были арестованы за драку с группировкой сторонников войны. В Портленде (Мэн) 500 человек устроили демонстрацию с белыми повязками на рукавах или несли белые бумажные кресты с красной надписью «Почему?».

В Университете штата Джорджия 70 протестовавших студентов пришли на ночную демонстрацию, а в легислатуре штата член палаты представителей Синтия Маккиннон произнесла речь, осуждавшую бомбежки Ирака, в результате чего многие законодатели покинули помещение. По-видимому, отношение к подобным выступлениям хотя бы незначительно, но изменилось, так как в 60-х годах член палаты представителей этого же законодательного собрания Джулиан Бонд был исключен из его состава за критику войны во Вьетнаме. В младших классах средней школе города Ньютон (Массачусетс) 350 учащихся организовали шествие к зданию муниципалитета, чтобы подать мэру петицию с заявлением протеста против операции в Персидском заливе. Очевидно, многие старались примирить свое отношение к войне с сочувствием к солдатам, посланным на Ближний Восток. Один из студенческих лидеров, Карли Бейкер, сказал: «Мы не считаем, что кровопролитие – это правильное решение. Мы поддерживаем войска и гордимся ими, но мы не хотим войны».

В Эйде (Оклахома) во время церемонии, на которой Восточно-Центральный университет штата Оклахома «брал шефство» над двумя частями Национальной гвардии, две молодые женщины тихо сидели наверху бетонных въездных ворот с лозунгами: «Учите миру… не войне». Одна из них, Патриция Биггс, сказала: «Не думаю, что мы должны отправляться туда. Я не считаю, что эта война ведется за справедливость и свободу, по-моему, она связана с экономикой. Крупные нефтяные корпорации имеют непосредственное отношение к событиям в зоне военных действий… За деньги мы рискуем жизнями людей».

Через четыре дня после начала американских воздушных атак 75 тыс. человек (по оценкам полиции Капитолия) устроили демонстрацию в Вашингтоне и собрались на антивоенный митинг перед Белым домом. На юге Калифорнии Рон Ковик обратился к 6-тысячной аудитории, скандировавшей: «Хотим мира!» В Файеттвилле (Арканзас) произошло столкновение группы, поддерживавшей военную политику, с членами организации «Граждане Северо-Западного Арканзаса против войны», которые несли покрытый флагом гроб и транспарант «Верните их домой живыми».

Другой ветеран и инвалид вьетнамской войны, преподаватель истории и политологии в Йоркском колледже штата Пенсильвания, Филип Авилло, написал в местной газете: «Да, мы должны поддерживать наших мужчин и женщин, которые служат в армии. Но давайте окажем им помощь, вернув домой, а не одобряя эту варварскую политику насилия». В Солт-Лейк-Сити сотни демонстрантов, многие из которых взяли с собой детей, прошли по главным улицам города, скандируя антивоенные лозунги.

В Вермонте, где недавно избрали в члены Конгресса социалиста Берни Сандерса, более 2 тыс. человек, собравшихся перед зданием, в котором работали власти штата, прервали речь губернатора, а в крупнейшем городе Вермонта Берлингтоне 300 протестующих прошли по центру города; они просили владельцев магазинов закрыть двери в знак солидарности.

Двадцать шестого января, через девять дней после начала войны, более 150 тыс. человек участвовали в шествии по улицам Вашингтона (округ Колумбия), слушая ораторов, разоблачавших военные действия, среди которых были кинозвезды Сьюзан Сарандон и Тим Роббинс. Одна женщина из Окленда (Калифорния) несла сложенный американский флаг, который был ей вручен, когда ее муж погиб во Вьетнаме; она сказала: «Я на горьком опыте узнала, что в сложенном флаге нет никакой славы».

Профсоюзы в основном поддерживали вьетнамскую войну, но после начала бомбардировок в Персидском заливе 11 из тех, которые входили в состав АФТ – КПП, в том числе и самые влиятельные (например, профсоюзы работников сталелитейной, автомобильной, химической промышленности и профсоюз связистов) выступили против военных действий.