Текст книги "Любовь и немного морали (СИ)"

Автор книги: Ginger Weasley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Вот, и я узнаю мою любимую колючку!

– Господи, ну хватит уже, мне тогда было пять лет, перестань меня так называть!

– Ну и что, тебе же это не помешало взять мою метлу и дразнить меня и Фреда. Между прочим, нам тогда здорово попало от мамы за то, что мы не уследили за тобой, и ты могла разбиться.

– Надеюсь, вы напомнили ей, что мой дедушка Стивен Роуз был одним из самых знаменитых загонщиков в мире? У меня же прекрасная наследственность!

– Конечно, мы ей об этом сообщили, но, ты же знаешь маму, она совершенно не хотела нас слушать.

Лили рассмеялась, Джордж больше всего сейчас напоминал того обиженного семилетнего мальчика, которого мама отчитала за очередную шалость.

***

Гермионы уже не было, её кровать была застелена, а дорожный чемодан отсутствовал. Лили поправила тяжелую бархатную портьеру, а Джордж сел на её кровать и задумчиво смотрел куда-то вдаль.

– А что, Гермиона не осталась на каникулы? – неожиданно спросил он.

– Нет, она никогда не остается, – ответила Лили, сев рядом с ним и поджав под себя ноги.

– Слушай, по-моему, твои волосы становятся темнее…

Лили с надеждой посмотрела на себя в зеркало, но все оставалось по-прежнему.

– Просто здесь уже темно, нужно включить свет, – быстро сказала она, вскакивая, чтобы зажечь люстру.

– Подожди, – остановил её Джордж, – оставь так, – он потянул её за руку, и она села обратно, – не суетись.

Лили положила ему голову на плечо. Темнота вокруг начала понемногу сгущаться, и уже можно было с трудом различить что-либо вокруг.

Джордж молча гладил пальцами её ладонь, а она была вновь готова отдать все на свете, лишь бы это сладкое мгновение никогда не заканчивалось. Раньше она думала, что настоящее родство душ – это когда людям есть о чем поговорить, но теперь она поняла, что самое главное – это когда с человеком приятно просто помолчать. Просто сидеть рядом в полной темноте и слушать дыхание друг друга.

– Я люблю тебя, Лили Роуз, – вдруг сказал он.

– Я знаю, я тоже люблю тебя, Джордж Уизли…

– Я так хочу вспомнить всё, что было прошлым летом. Иногда мне даже кажется, что мне это удается, однако образы настолько смутные, что, наверное, это какие-то обрывки моих снов.

– Мне кажется, это уже не так важно, ведь мы рядом, мы вместе…

– Нет, Лили, это важно. Все важно. Как я могу говорить тебе о любви, раз я даже не помню того момента, когда почувствовал её. Я хочу помнить все, до последней капли, до последнего вздоха, мне это важно.

Лили почувствовала, как сердце пропустило несколько ударов. Он снова говорил с ней, словно прощаясь, словно они видятся в последний раз. Стараясь отогнать навязчивые мысли, она сказала:

– Нужно поговорить с Дамблдором, ты же можешь посмотреть всё в Омуте памяти.

Правда, директор последнее время страшно занят, он даже не вызывал меня к себе ни разу с того самого разговора об Амбридж.

– Было бы хорошо, если бы я мог посмотреть. Ладно, думаю, можно оставить это на потом. Скажи, а почему мой кулон больше не светится?

– Разве ты его до сих пор носишь?

– Конечно, я ведь обещал тебе…

– Я думала. Раз теперь ты рядом… я обязательно надену его, завтра же! – сгорая от стыда, пообещала она, почувствовав, что невыносимо устала и откинулась на подушку, вытянув ноги. Джордж лег рядом, обняв её одной рукой.

– Ты не против, если я останусь с тобой сегодня? – прошептал он.

– Как я могу быть против, – ответила она, чувствуя как приятное тепло обволакивает её с головы до ног. Не в силах больше бороться со сном, она заснула улыбаясь

========== Глава 15. “Не слишком веселое Рождество” ==========

Сон вновь уносил её на мягких руках куда-то вдаль, где радостно шумело море, нежно омывая песчаный берег. Она сидела, по привычке поджав под себя ноги, и с улыбкой смотрела на маленькую Джинджер, которая играла в догонялки с белыми пенистыми волнами. Рядом с Лили на песке были разложены игрушки, а заколдованные спицы, тихонько постукивая, вязали что-то красное, похожее на детский носочек.

«Как же хорошо!», – думала она. «Я и не подозревала, что в жизни бывает так спокойно. Интересно, это мое будущее или просто сон? Даже, если и так – это самый прекрасный сон на свете!»

– Эй, Джинджер! – позвала она, и малышка обернулась, укоризненно посмотрев на неё большими карими глазами, словно Лили оторвала её от какого-то важного дела.

– Я тебя люблю, Джинджер! – весело сказала она. Малышка звонко рассмеялась и продолжила свою игру.

Взгляд постепенно начала заволакивать туманная дымка. Лили поняла, что проснулась. Лежа с закрытыми глазами, она из последних сил хваталась за ускользающую сказку. Ослепительно белый свет проникал даже через закрытые веки. Перевернувшись на другой бок, Лили поняла, что Джордж, вероятно, уже проснулся, потому что его половина кровати была пуста. Наконец, открыв глаза, она посмотрела на большой гриффиндорский будильник, заботливо оставленный Гермионой («Чтобы вовремя просыпалась к завтраку!»). Желтые стрелки показывали половину десятого, и, разумеется, завтрак она проспала.

«Наверное, Джордж выключил его, чтобы я выспалась», – с улыбкой подумала она и посмотрела в окно.

Снег мягкими хлопьями падал на землю, превращая окрестности замка в бескрайние белые поля. На письменном столе, под её волшебной палочкой лежала свернутая пополам записка.

В сердце что-то ёкнуло, когда она развернула ее и увидела знакомый почерк:

«Лили, с папой случилось какое-то несчастье. Дамблдор нас всех вызвал к себе, и возможно, к утру мы не вернемся. Когда проснешься, обязательно зайди к нему. Пароль тот же. Люблю тебя, Джордж».

«Сегодня же Рождество! Вот черт, черт, черт!», – выругалась она про себя, в спешке одеваясь.

В Хогвартсе было тихо. Обычно, на Рождество в замке оставалось не больше десяти человек со всех факультетов. Вот и сейчас Лили не встретила ни души, когда спускалась по Большой лестнице. На первом этаже Пивз одиноко парил под потолком, бубня себе под нос какую-то очередную похабную песенку. Осторожно, чтобы не привлекать внимания полтергейста, иначе он бы выкинул какую-нибудь очередную гадость, Лили вышла на улицу и едва не ослепла от яркой белизны снега, который, казалось, был везде. Даже статуи больших крылатых птиц, украшающие старый фонтан, были похожи на белые бесформенные горы.

За ночь снега намело столько, что ей пришлось достать палочку и струей горячего воздуха прокладывать себе дорогу в кабинет Директора.

Дамблдор,видимо, уже ждал её, потому что совершенно не удивился, увидев ее, раскрасневшуюся и запыхавшуюся, на пороге своего кабинета.

– Что случилось? – громко спросила она, стараясь успокоить сбившееся дыхание.

Он улыбнулся:

– Да, Лили, ты унаследовала темперамент своей бабушки! Давай ты присядешь и успокоишься немного, иначе у нас вряд ли получится осмысленная беседа.

Лили послушно села в одно из кресел и выжидающе посмотрела на Дамблдора. Он совершенно спокойно взмахнул волшебной палочкой, и на столе появились две чашки с ароматным чаем, от которых шел густой пар.Она с благодарность взяла одну из чашек и стала греть об нее замерзшие пальцы.

– Сэр, я жду ответов! – сердито сказала она, косясь на Дамблдора, который с молчаливым любопытством продолжал изучать её, – что с дядей? Где все? И почему, черт возьми, меня не разбудили вместе со всеми?

– С Артуром все в порядке, – мягко сказал он, – он в госпитале Святого Мунго и его жизнь уже вне опасности.

Лили тут же почувствовала явное облегчение. Укоризненно глянув на Дамблдора, она неожиданно вспомнила прошлогодние обиды, вот и сейчас ей казалось, что он что-то не договаривает.

«Ну, уж нет, директор, сегодня вы от меня так просто не отделаетесь!»

– Сэр, еще немного и я сойду с ума от любопытства, объясните же мне все, наконец!

Дамблдор поправил очки:

– Сегодня ночью Артур был на дежурстве, где на него напала змея, принадлежащая Волдеморту. Повторюсь, с ним все в порядке! – быстро добавил он, потому что Лили едва не выронила кружку из рук.

По спине пробежал неприятный холодок:

– Но как вы узнали?

– Гарри видел сон, подробности которого, я думаю, он сам тебе расскажет. Я отправил его и всю семью Уизли порталом на площадь Гриммо, извини, что без тебя. Я вынужден спросить, не снилось ли тебе сегодня что-то необычное или пугающее, связанное с Волдемортом?

– Нет, сэр, – твердо сказала она, честно глядя в его голубые глаза.

– Хорошо, я верю тебе. Однако, профессор Снейп говорил мне, раньше тебя беспокоили подобные сны, это правда?

– Да, но они не были как-то связанны с близкими мне людьми. Вообще, мне кажется, в последнее время его интересует что-то другое, более важное, чем я…

– Он становится сильнее, у него есть много незаконченных дел и он стремится завершить их прежде, чем взяться за две свои главные цели: Гарри и тебя.

– Директор, прошло же столько времени, но я все равно ничего не понимаю! Объясните же, что во мне такого, нельзя же просто ненавидеть меня только из-за того, что моя бабушка отказалась присоединиться к нему!

– Боюсь, что в нем не осталось уже ничего человеческого. Пойми, Волдеморт не ненавидит тебя. Ты для него очередная прихоть, в первую очередь из-за твоего происхождения. Тебе известно, что большинство чистокровных волшебных семей в Англии так или иначе приходятся друг другу родственниками?

Она отрицательно помотала головой, чувствуя, как нарастает внутри предательский холод.

– Твоя семья родом из Франции, где еще сохранилось несколько династий волшебников, не связанных между собой родственными узами. Так они боролись и смогли сохранить независимость, пока семья твоей бабушки не переехала в Англию, где нравы гораздо свободнее. Амелия познакомилась со своим мужем, и одна чистая кровь смешалась с другой. Иначе говоря, ты совсем другой человек, ты для него чистый лист, Лили, такой же, каким была твоя бабушка. Твоя кровь намного ценнее для него, чем кровь семьи Малфоев, хотя они являются одним из самых древнейших родов.

– Теперь я, кажется, понимаю, что Люциус Малфой имел в виду в прошлом году на Чемпионате Мира по Квиддичу. И во сне, Сами-Знаете-Кто говорил мне, что не хочет проливать мою кровь…

– Да, вот поэтому мы не можем допустить того, чтобы он завладел тобой. Наследник Волдеморта может быть куда более опасным!

Лили продолжала рассматривать профессора, словно пытаясь уловить малейший признак того, что он просто шутит, но его глаза были абсолютно непроницаемы, в них не было ни намека на веселье.

– И что же будет дальше? – решилась, наконец, нарушить молчание она.

– Мне придется наложить на тебя заклятие Верности, только так я смогу хоть немного оградить тебя от Волдеморта.

–То есть, то самое заклятие, которое вы накладывали на … Амелию? Но кто станет моим Хранителем? Ведь у меня никого нет… – брови Лили поползли вверх, и в душе возникло странное чувство дежавю. Все словно повторялось заново: Гермиона и Эмили, Драко и Том, она и Амелия …

– Если ты не против, я готов примерить на себя эту роль, – мягко сказал он, вновь взмахивая волшебной палочкой.

Не в силах произнести ни слова, Лили только кивнула в ответ, глядя как, поблескивая в лучах солнца, плавно опускается на стол Омут Памяти.

– Мне нужно взять у тебя одно воспоминание. Не бойся, это не будет самое важное воспоминание твоей жизни и, разумеется, я не отниму его у тебя. Это всего лишь тот момент, когда ты приняла сегодня решение довериться мне. Ты точно согласна на это?

Лили снова кивнула, затаив дыхание.

– Хорошо, – сказал он, мягко касаясь её виска волшебной палочкой.

Она почувствовала себя так, словно струя холодной воды медленно проникает в её голову, и с изумлением увидела, что за палочкой Дамблдора тянется тонкая серебристая нить, которая тут же изящно взвилась на гладкой как зеркало поверхности Омута Памяти. Дамблдор приложил палочку к своему виску, и еще одна нить воспоминаний оказалась в Омуте Памяти.

– А это мое решение стать твоим Хранителем, – сказал он ровным голосом.

Лили, почти не моргая, следила за тем, как две серебряные нити, красиво изгибаясь, постепенно сливаются в одну.

Осторожно коснувшись палочкой мерцающей поверхности, Дамблдор вытащил воспоминание из Омута.

– Теперь, пожалуйста, дай свою руку.

Лили протянула ему ладонь. Серебряная нить, словно кольцо обвила её запястье и тут же растворилась в воздухе.

– И это все? – обескуражено спросила она.

– А что ты ожидала, что мы обменяемся кровью и будем читать заклинания на латыни? – усмехнулся он.

– Что-то вроде того…, – ей до конца не верилось, что это действительно одно из самых могущественных заклинаний на свете. Руку немного сводило, и она потерла запястье.

– Теперь запомни, ты будешь в абсолютной безопасности только в Норе, в доме Сириуса и в Хогвартсе. Волдеморт не сможет «проникнуть» к тебе в голову, однако в его силах воздействовать на тебя физически, так что будь крайне осторожна! – предостерег её Дамблдор, осушая её чашку.

– Я поняла, но почему Нора и Гриммо 12 безопасны для меня?

– Потому что там рядом люди, которые любят тебя и которых любишь ты. Портус!

Белая фарфоровая чашка моргнула голубым светом.

– Сегодня я уже нарушил правила, однако я не должен лишать тебя Рождества в кругу твоих близких. До свидания, Лили.

– Счастливого Рождества, сэр, – пробормотала она, хватаясь за изящно изогнутую тонкую ручку. Что-то с силой дернуло её за пупок, и она понеслась в вихре разноцветных красок куда-то вдаль.

Наконец, Лили неловко приземлилась на деревянный пол, который тут же заскрипел под её ногами. Оглянувшись по сторонам, она поняла, что находится в большой кухне в доме на площади Гриммо 12. Сириус, сидевший в кресле возле камина, вскочил от неожиданности:

– Лили! Ну, наконец-то!

– С Рождеством тебя, – приветливо улыбнулась она, – а почему ты один?

– Все ушли к Артуру, – грустно сказал он, доставая из шкафчика немного пыльную бутылку сливочного пива и протягивая её Лили.

– Как он? – спросила она, поблагодарив его кивком головы.

– С ним все будет в порядке. Что Дамблдор хотел от тебя? – с интересом спросил Сириус. Глаза его заблестели.

– Он стал моим Хранителем.

Брови Блэка поползли вверх от удивления:

– Неужели? Видимо, все действительно так серьезно… Лили, у тебя нет повода для страха, никто не посмеет напасть на тебя, пока с тобой кто-то есть рядом, способный тебя защитить!

– Мне совсем не страшно, – мягко сказала она, погладив его по руке.

Он расплылся в довольной улыбке:

– Слова истинной гриффиндорки! Поможешь мне украсить дом к празднику?

– Конечно, – улыбнулась она.

Большие настенные часы громко пробили четыре часа, когда, наконец, распахнулась входная дверь и в коридоре раздались взволнованные голоса.

Кто-то с топотом пронесся по лестнице, и со второго этажа донесся резкий хлопок дверью.

– Что-то случилось? – она удивленно посмотрела на Сириуса, доставая из коробки стеклянный красный шар.

– Не знаю, – пожал плечами он.

В гостиную, где они вдвоем наряжали пахнущую свежей хвоей елочку, ввалились близнецы.

– Ух ты, – воскликнул Фред, усаживаясь на диван, – вы тут времени зря не теряли.

– Когда ты приехала? – спросил Джордж, целуя её в щеку.

– Около часа дня, – улыбнулась Лили, прижимаясь к нему, – как ваш отец?

– Он в порядке, рвался домой, но его не отпустили, – ответил Фред.

– Очень жаль, что меня с вами не было, – покачала головой Лили, – Дамблдор наложил на меня заклятие Верности,– добавила она, стараясь придать своему голосу как можно более незначительное выражение.

– И что теперь будет? – спросил Джордж.

– Теперь я буду в безопасности только тогда, когда рядом будут люди, любящие меня.

Его сердце, казалось, забилось быстрее:

– То есть, тебе по-прежнему грозит опасность? – его объятия стали крепче, словно он боялся её отпустить.

– Получается да, – вздохнула Лили, глядя ему в глаза.

– Когда вернемся в школу, не отойду от тебя ни на шаг!

– Вот еще, – фыркнула она, – ты еще и в туалет со мной будешь ходить?

Он явно смутился.

Вечером, когда уже накрывали на стол, и в воздухе была атмосфера праздника, хотя и немного грустная, входная дверь снова распахнулась. Лили вышла в коридор и едва не взвизгнула от восторга. На пороге стоял Римус Люпин, Нимфадора Тонкс и … Гермиона!

– Гермиончик, но как же твоя поездка? Впрочем, какая разница, я так скучала! – воскликнула она, заключая подругу в крепкие объятия, – Как ты здесь оказалась?

– Я решила, что мне лучше вернуться, написала Римусу письмо, и он посоветовал воспользоваться автобусом «Ночной рыцарь».

– О! – Лили с благодарностью посмотрела на Люпина.

– Он молодец, правда же? – лукаво улыбнулась Тонкс, в честь Рождества сменив свои обычно розовые волосы на ярко-зеленые. Лили улыбнулась ей в ответ и потащила Гермиону наверх.

После праздничного ужина, который как всегда был выше всяких похвал, они начали распаковывать подарки. Лили сидела на диване рядом с Джорджем, положив ему голову на плечо, и сонно жмурилась, наслаждаясь приятным теплом, разливающимся по телу.

Он продолжал обнимать ее, не выпуская из рук, словно самую великую ценность в своей жизни.

– Ты надела кулон? – вдруг спросил он, Лили вздрогнула от неожиданности, потому что уже начинала засыпать.

– Да, сегодня утром, – ответила она зевая.

– Хорошая девочка, – сказал он, проведя по её волосам, отчего по всему телу побежали мурашки.

– Может, ты объяснишь, почему это так важно для тебя? – сердито спросила она.

– Потому что я действительно не всегда могу быть рядом, – сказал он, неловко улыбнувшись краешком губ.

Сердце екнуло.

– Невеселое Рождество какое-то, – пробормотала она, – пойдем в мою комнату? Терпеть не могу Селестину Уорлок! – пробормотала она, косясь на совершенно счастливую миссис Уизли, кружащуюся в танце с Люпином под невероятные завывания, доносившиеся из радиоприемника.

Джордж кивнул и, пожелав всем приятных снов, они поднялись наверх. В комнате девочек было тихо. Герда как обычно спала, спрятав голову под крыло. Горел ночник Гермионы, отчего вся комната казалась золотой. Лили сняла свитер, подаренный миссис Уизли и осталась в одной футболке. Джордж стоял посередине комнаты и задумчиво смотрел на неё, а в его карих глазах мелькали лукавые огоньки.

– Что? – спросила Лили, улыбаясь.

– Подойди ко мне.

Лили сделала два шага и непонимающе посмотрела на него. Он снова обнял её и прошептал:

– Мы опять стоим под омелой, и я не отпущу тебя, пока ты меня не поцелуешь.

– Ах ты, задница!

– Я серьезно, мы простоим так до самого утра.

– Джордж, ты знаешь прекрасно, что я могу поцеловать тебя и без омелы.

– Я знаю, но сделай это так, чтобы я поверил. Как будто это в последний раз. Как тогда в гостиной, после первого испытания Турнира Трех Волшебников.

– Джордж Уизли, мне не нравится твой тон, если ты задумываешь совершить что-то из ряда вон выходящее, из-за чего тебя выгонят из школы или посадят в Азкабан, я убью тебя!

– Ой, ну какая ты, – вдруг улыбнулся он и нежно поцеловал её.

Казалось, они оба не могли насытиться друг другом, и остановились, когда уже губы начали немного болеть.

– Ты всегда так будешь делать, если я буду чересчур много болтать? – шепотом спросила она, утопая в его взгляде.

– Если потребуется, – улыбнулся он.

– Это мое лучшее Рождество! – выдохнула она.

– А ты мой самый лучший подарок …

========== Глава 16 “Месть” ==========

Каникулы пролетели стремительно, хотя так хотелось остановить время, которое набирало беспощадно быстрые обороты и приближало их возвращение в Хогвартс. Они наслаждались каждым мгновением, насколько это было вообще возможно в таком мрачном месте, как дом на площади Гриммо 12.

Сириус, поначалу улыбчивый и веселый, в день их отъезда ходил мрачнее тучи. Как всегда собираясь в легкой суматохе, ребята бегали туда сюда по лестнице, стаскивая вниз свои вещи. В спешке, Лили задела рюкзаком портрет матери Сириуса. Изъеденные молью бархатные портьеры разъехались…

– Грязнокровки! Отбросы! Осквернители моего дома!

Лили зажала уши руками, но не двинулась с места, с любопытством разглядывая бывшую хозяйку дома. Старуха была нарисована столь искусно, что казалось, будто она живая. С пеной у рта, она продолжала вопить свои грязные ругательства, размахивая когтистыми руками, словно пытаясь дотянуться до Лили и расцарапать ей лицо.

– Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда!

– Я ничего не оскверняла… – начала оправдываться Лили, но ведьма, словно её не слышала.

– Зря стараешься Лили, она никого не слушает, – рядом возник Сириус.

– Ты-ы-ы-ы! Осквернитель нашего рода, гад, предатель, позорище моей плоти! Уж лучше бы я бросилась с лестницы, чем родила тебя!

– Заткнись, сделай одолжение! – лениво ответил Сириус, с легкостью задергивая портьеры, – ну что, познакомилась, наконец, с моей матушкой?

Лили опустила руки.

– Прости, я случайно зацепила её.

– Я тебя не виню. Послушай, мне нужно сказать тебе несколько слов, пока вы не уехали.

Лили насторожилась, но Сириус, казалось, этого не замечал.

– В общем, я знаю, ты выше всех этих предрассудков, но не бери в голову все, что тебе сказал Дамблдор. Я понимаю, что не должен так говорить, но просто живи, как жила дальше. Он любит взваливать груз ответственности на особенных, по его мнению людей, с которым многие просто не справляются.

– Я почти презираю себя за то, кто я есть, – горько сказала Лили, – если бы только я родилась в обычной семье, да что уж там, больше всего мне хочется быть магглом и не знать всего, что было и не думать о том, что еще предстоит нам.

– Не говори так. У тебя прекрасная семья. Я думаю, если бы твоя мама была бы жива, она бы обязательно гордилась тобой. Тебя воспитали в атмосфере любви и поддержки, я же – самый большой позор моих чистокровных родителей, ты сама слышала.

Лили молча обняла его. Сириус погладил ее по голове и продолжил:

– У меня есть для тебя кое-что. Подарок. Особенный. Ты поймешь, когда увидишь. Это мое самое счастливое воспоминание, – он достал из кармана хрустальный флакон с одной единственной серебряной нитью, красиво переливавшейся в полумраке.

– Лили Роуз, немедленно спускайся! – донесся снизу сердитый голос Джорджа.

– Уже иду! – ответила она, перегнувшись через перила, – извини, мне пора бежать, иначе он накормит меня Блевательными батончиками. Спасибо за подарок, – она спрятала его воспоминания в карман куртки и чмокнула Сириуса в щеку.

– Еще увидимся, – грустно сказал он, – берегите друг друга… ты и Джордж.

Лили почувствовала, что краснеет, махнула рукой и побежала вниз по лестнице.

– И сколько мы еще должны ждать вас, юная леди? – строгим голосом спросила седовласая дама в твидовом пальто и шляпке, стоявшая рядом с Гермионой.

Лили лишилась дара речи.

– Я… эммм… – и было от чего оторопеть. Старушка была почти точной копией её дорогой Амелии, разве что одета не так роскошно, как обычно одевалась её бабушка.

– Да ладно тебе, не узнала что ли? – вдруг усмехнулась она голосом Тонкс и уже через секунду превратилась в розоволосую молодую колдунью, одетую в обычный маггловский пуховик.

«Ни за что больше не буду опаздывать!», – пообещала себе Лили, – ну и напугала же ты меня, мне на секунду показалось, что я вижу приведение моей бабушки.

Тонкс весело засмеялась.

Трехэтажный фиолетовый автобус «Ночной рыцарь» подхватил их в двух кварталах от площади Гриммо, с громким хлопком появившись прямо из воздуха.

Страшно раскачиваясь из стороны в сторону, он, громыхая, обогнул площадь Мракэнтлен, то съезжая с тротуара, то опять наезжая на него.

Затем раздалось оглушительное «БАМ-М!».

Всех отбросило назад: стул Рона опрокинулся; Сыч, клетку с которым Рон держал на коленях, вырвался на свободу и, щебеча как ненормальный, уселся на плечо к Гермионе. Лили лишь в последний момент успела схватить клетку с возмущенно щелкающей клювом Гердой.

Гарри, который вцепился в канделябр и поэтому не упал, выглянул в окно: они со страшной скоростью неслись по какой-то автостраде.

– Тока-тока отчалили от Бирмингема, – радостно сообщил Стэн. Он, не сводя глаз с Гарри, протянул им билеты

«Ночной рыцарь», накренившись почти до земли и нарушив правила, обогнал вереницу автомобилей. Гермиона в ужасе закрыла лицо руками. Довольный Сыч раскачивался у неё на плече.

БАМ-М.

Стулья опять смело назад – Ночной рыцарь перепрыгнул с Бирмингемской автострады на тихое, невероятно извилистое деревенское шоссе, и помчался вперёд. Кусты, растущие по обе стороны дороги, еле успевали отпрыгивать в сторону. Потом автобус перескочил на оживлённую главную улицу какого-то городка, потом на виадук среди высоких гор, а потом на продуваемую ветром улицу, застроенную многоэтажками, каждый раз издавая громкое «БАМ-М!»

– Слышьте, щас будет «‘огварц», – бодро сообщил Стэн. Он, покачиваясь, шёл к ним по проходу.

Через пару минут «Ночной рыцарь» со скрипом затормозил у небольшого паба, который, чтобы избежать столкновения, был вынужден сильно втянуть бока и, набирая скорость, полетел дальше, и…

БАМ-М.

Они покатили по заснеженному Хогсмиду, который как всегда напоминал Рождественскую открытку. Вдалеке, на боковой улочке, промелькнула «Кабанья голова». Вывеска громко скрипела на зимнем ветру. На большое ветровое стекло автобуса липли снежинки. Наконец, «Ночной рыцарь» лихо притормозил у ворот Хогвартса.

– Знаете, – проворчал Рон, когда они уже шли, спотыкаясь на скользкой дороге, – в жизни больше не поеду на этой штуке.

– Лично меня больше всего пугает возвращение. Представляете, скользко указов Амбридж издала за каникулы? – недовольно пробормотал Гарри, – а еще Снейп будет преподавать мне уроки окклюменции.

– Чтоо? И ты молчал? – вскричал Рон.

– Да я как-то забыл об этом…

– Как можно такое забыть! Он будет залезать тебе в голову! А вдруг он шпион Сам-Знаешь-Кого!

– Если это действительно так, тогда Волдеморт наконец узнает, какой ты болван, Рональд Уизли! – резко сказала Лили, когда они уже зашли внутрь.

Фред и Джордж радостно засмеялись.

– Всегда мечтала ему это сказать, – устало вдохнула Гермиона.

***

Следующий день начался, как ни странно для конца января, с ливня. Серые тучи нависали над замком, окутывая его словно одеяло. Природа словно подсказывала, что сегодня их не ожидает ничего хорошего.

Учителя завалили их такой горой домашних заданий, что даже Гермиона во время ужина, схватившись за голову, отчаянно признала, что Забастовочные завтраки не такое уж бесполезное и плохое изобретение.

– Интересно, мы найдем хотя бы полчаса для тренировок ОД, Гарри, что ты думаешь?

– Я думаю, что мне сейчас нужно идти к Снейпу на занятия…

– Ой, только не начинай снова! – Лили почувствовала, что снова начинает злиться. Бросив вилку на стол, которая с громким звоном отскочила и упала на пол. Не сказав больше ни слова, она выбежала из Большого зала.

Она не пошла в Гостиную, вместо этого свернув по узкому коридору и спустившись по лестнице, она направилась в библиотеку.

Мадам Пинс как всегда строго взглянула на нее из-под круглых очков в роговой оправе, но не стала напоминать Лили обычные правила обращения с книгами. Она сама не знала, что ей было нужно здесь, в этом полутемном помещении, освещенном лишь настольными лампами. Ей просто снова хотелось спрятаться.

Книги её успокаивали. Каждая была для Лили словно маленьким миром, в который можно было всегда убежать от своих проблем и забот.

Чья-то тень мелькнула в самом темном углу, рядом со входом в Запретную секцию.

– Эй, кто там? – Лили выглянула из-за стеллажа, держа в руках большой том эльфийских рукописей. Послышалось сдавленное хихиканье, и вновь воцарилась тишина.

«Опять Пивз, нужно убираться отсюда поскорее!», – подумала она.

Лили возвращалась обратно по тому же самому коридору, постоянно оглядываясь назад. Наконец, когда она миновала большую скульптуру в виде шахматной ладьи, покрытую паутиной, спину словно обожгло огнем. Тяжелый том вылетел из рук и с громким стуком упал на мраморный пол. Чьи-то руки втащили её в захламленную аудиторию и с силой швырнули на пол.

Тяжело дыша, Лили откинула волосы назад – над ней возвышались две фигуры.

– Что за черт? – выругалась она, дрожащей рукой ища палочку в кармане, которой там не оказалось. Одри стояла, направив на нее свою палочку, а Анабель была рядом и довольно улыбалась, словно наслаждаясь беспомощным положением Лили.

– Браво, ты наконец-то смогла сотворить достойное заклинание! – усмехнулась она, осторожно оглядываясь в поисках выхода.

Одри скривилась, но ничего не ответила.

«Я ведь даже врезать как следует им не смогу! Просто Крэбб и Гойл какие-то!»

– Кажется, я уже говорила тебе, что ты мне не нравишься, так вот, я солгала…

– Что, неужели ты от меня без ума? – нервно усмехнулась Лили, поднимаясь на ноги.

– Не смей со мной так разговаривать! – неожиданно взвизгнула Анабель, затопав ногами, словно капризный ребенок.

– Тогда, может ты, наконец, объяснишь мне причину такого отношения ко мне, и мы придем к какому-нибудь компромиссу?

Анабель хмурила брови, изображая активную умственную деятельность, а Одри, словно её молчаливый страж продолжала держать палочку направленной на Лили.

– Я жду твоего ответа, – настаивала она.

– Заткни ей чем-нибудь рот! – властно приказала Анабель. Палочка Одри описала в воздухе не слишком изящную дугу, однако Лили не успела ничего ответить, потому что потеряла способность контролировать свое тело.

«Научили на свою голову!».

Тело словно погрузили в холодную воду. Лили ощущала себя словно каменное изваяние, не чувствуя ни рук, ни ног.

Анабель подошла к ней вплотную и гневно зашептала ей на ухо:

– Я тебе расскажу, дрянь, я все тебе расскажу, чтобы тебе стало стыдно. Думаешь, мне приятно видеть тебя с моим парнем? Он всегда был моим, понимаешь, мерзавка!

«Что за бред она мне здесь несет? Очнись, ты же сама его бросила!».

– Но знаешь, – продолжала шептать она, – у меня есть кое-что для тебя. И я превращу тебя в уродку, тогда мы посмотрим, кого из нас выберет Джордж.

«Она спятила, ей богу!».

Анабель вытащила из кармана серебряные ножницы.

– Может выколоть тебе глаза? Или нарисовать тебе молнию на лбу, как у твоего дорого Поттера? А, Одри, что скажешь?

«Азкабан по тебе плачет!».

Одри, смотревшая на подругу, пробормотала:

– Лучше подстриги её!

«Теперь понятно, кто в вашей парочке отвечает за мозги! Браво, девочки, 50 баллов Хаффлпафу, гиппогриф вас задери!». Она была готова взорваться изнутри.

Анабель, довольно улыбаясь, щелкала ножницами, и пряди волос неслышно падали на пол.

– Завтра мы все посмеемся над тобой, – довольно сказала она, оценивая свою «работу».

– Ладно, оставь её уже…

– Погоди, я еще не закончила, один маленький штрих…. – и она ударила Лили по лицу.

Радостно рассмеявшись, Одри взмахнула палочкой, и Лили вновь обрела способность двигаться. Анабель взяла подругу под руку и, гордо подняв голову, потащила её к выходу из аудитории.