Текст книги "Законы Newton (СИ)"

Автор книги: Георгий Эсаул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Сэр Halley благородно не украли мою теорию.

Наоборот, он заставил меня опубликовать мое открытие.

Гении дарят себя людям, а бездарности себя продают.

Десятого декабря этого же года в протоколах Королев-ского общества появилась историческая запись:

"Господин Halley недавно беседовал в Campbridge с сэ-ром Isaac Newton и балеринами.

Сэр Isaac Newton показал сэру Halley интересный трак-тат об эллиптическом движении ягодиц и планет.

Согласно желанию господина Halley Newton обещал по-слать трактат "De motu" в общество"! – Из-за рассказа о про-шлом я чуть не попал в берлогу бурого медведя.

Медведь на зиму заготавливал туши голых купальщиц.

Мне повезло, и я живой продолжил путь и рассказ: – Леди Patricia! Сейчас услышите о рыбах.

Публикацию предполагалось осуществить на средства Королевского общества, которые останутся после празднова-ния Дня Балерины.

Но в начале одна тысяча шестьсот восемьдесят шестого года Общество издало трактат об истории рыб.

Человечество имеет свою историю.

И согласно закону толерантности и моему третьему за-кону механики должна быть история и у рыб.

Деньги общества истощились на книгу о рыбах.

Вся жизнь ученого это плаванье среди рыб.

На издание моего трактата не хватило золота.

Тогда друг Halley решил издать мой трактат за свой счет.

Балерины к этому времени убежали, поэтому у сэра Hal-ley осталось много денег, которые он раньше тратил на изуче-ние танцев девушек London.

Королевское общество с признательностью приняло ве-ликодушное предложение Halley, и в качестве частичной ком-пенсации выслало Halley пятьдесят экземпляров трактата о рыбах.

Эту адскую ночь я запомнил на всю жизнь.

Тускло светила раскаленная Луна.

В подворотнях прятались маньяки и призраки.

Изредка мой путь пересекал вампир из Югославии.

Вдруг, в конце Downing стрит появилось светлое пятно.

Дрожащий свет приближался ко мне с сэром.

По очертаниям скул и по бакенбардам я узнал Halley.

Хорошо видно того, кто тебя не видит.

Сэр Halley в левой руке нес заженнную черную свечу.

Ее огонь нежно ласкал щеки великого ученого.

В пламени ноздри сэра Halley казались входом в ад.

В левой руке сэр Halley держал пятьдесят трактатов об истории рыб.

На плечах Halley сидела прима-балерина Сосо.

Она длинными ногами обвила шею Halley, как шотланд-ским шарфом.

Halley узнал меня среди ночных бабочек:

"Друг мой, Isaac! – нижняя челюсть Halley повисла на пружине. – Они узнали все!

Они знают все!

Они сделали сказку реальностью, и теперь реальность страшнее сказки.

Isaac! Извини, что не обнимаю тебя.

Мои руки заняты историей рыб.

И не позволяю тебе прыгнуть мне на шею, потому что она занята ногами балерины.

Сколько ученых книг не напиши, а потомки будут вспо-минать только глупую фразу голой балерины.

Эти связали историю рыб с купающимися леди.

Я даже не догадывался, что есть причинно-следственная связь между эллиптическими орбитами Планет и историей рыб, у которых блестит чешуя.

Но самое страшное, что чешуя рыб привела к купанию нагих девушек, которые мечтают выйти замуж.

Легенды многих народов рассказывают о девушках с рыбьими хвостами и глазами окуня.

Мы не замечаем новое, пока его официально не запретят.

Голые девушки, как и история рыб, были под запретом.

Но связать историю рыб с этими, которые и голых де-вушек не уважают...

Они ставят леди на одну ступень развития с водяными.

Русалка отличается от русалки, пока не запоет.

Глупость приходит быстро, как и старость.

Но они по идее Природы должны ползти.

Сэр Isaac! Это чудовищно, что они совместили эллипсы планет, с эллипсами купающихся леди и рыб с плавниками!

Теперь нас ждет..." – То, что нас ждет, и кого он назы-вал "этими" я не услышал от сэра Halley.

С надрывными рыданиями опытного ученого он скрылся в темноте подземелий.

От моего друга остались только балерина и один трактат об истории рыб.

Балерина схватила книжку и присела на скамейку.

Есть тайное очарование в девушках, сидящих на скамей-ке с книгой.

Судьба улыбается только улыбающимся девушкам.

Улыбающимся сэрам Судьба показывает свой оскал.

Я не отобрал книгу у юной леди.

Во-первых, история рыб мне казалась глупостью по сравнению с историей науки.

Во-вторых, кто леди обидит, тот не ученый.

Теперь, через три тысячи лет, жалею, что не изучил тот таинственный труд об истории рыб.

Великий предсказатель провел черту из прошлого в се-годняшний день.

Возможно, что в трактате об истории рыб указан брод, через эту реку, в которой купаются голые леди, созданные но-вой Природой.

Я же, теперь без истории рыб, самостоятельно должен найти из закона всемирного тяготения и третьего закона ме-ханики место, где не купаются голые леди.

Ничего не получится, если буду думать, что ничего не получится. – Чувствую под ногами легкость необычайную.

Подо мной проплывает хрустальная река.

В ней резвятся неразумные голые купальщицы.

Вид сверху прекрасный, только плечи болят.

– Сэр Isaac! У меня для вас две новости! – леди Patricia взвизгивает радостной свинкой.

– У девушек не бывает новостей, приятных для муж-чин! – вижу голубых существ под своими летящими ногами.

– Newton! Во-первых, вас похитил гигантский орел!

Чтобы успеть, нужно не идти, а лететь!

Во-вторых, он несет вас в нужном направлении! – леди Patricia хохочет, как русалка в ветвях дуба.

Леди ни за что не поверит, что сообщает неприятное.

– В-третьих, орел грязными когтями сдавливает мои плечи! – не пытаюсь вырваться, потому что без орла лететь опаснее, чем с орлом. – Леди Patricia!

Я вижу чертей с хвостами и длинными ушами.

На необитаемой Планете Земля живут черти и голые ку-пальщицы в реках!

Странная игра Природы в девушек и чертей.

Я думаю, что Природа сошла с ума.

– Природа всегда знакомит леди с чертями!

Сэр Isaac! Это не черти, потому что они голубые.

Голубых чертей не бывает.

С хвостами и голубой шкурой под вами – аватары.

Они – инопланетяне с искусственным интеллектом.

Давным-давно люди отобрали у них Священное дерево.

Теперь аватары воруют с бывшей Планеты людей дубы.

Долг платежом противен.

Сэр Isaac! С высоты плюньте на аватаров.

Тех, кто не допрыгнет до вас, можно оплевать! – иногда леди даст совет, последовать которому – преступление.

Я раздумывал – плюнуть или не плюнуть с высоты.

По правилам приличия нельзя плевать на людей, осо-бенно, если они голубые аватары с других Планет.

Но, ученый переступает через все законы.

Ради эксперимента мы забываем о приличиях.

Я выбрал мишень для моего плевка.

Кто знает, как плевать – счастлив; кто знает, куда пле-вать – счастлив втройне.

Вдруг, моя мишень подпрыгнула за жаворонком.

Прыжок поднял синего инопланетянина на пять кило-метров.

Мимо меня пролетели чужие голубые ноги с хвостом.

В красных острых зубах аватар зажал пойманную птицу.

Улыбка смертника расползалась по чужому лицу.

– Леди Patricia! Вы видели прыжок наглого иноплане-тянина?

Опасность в когтях гигантского орла намного меньше для меня, чем улыбка голубого аватара.

Он даже рот не открывает, чтобы проветрить кишки.

Нет у аватаров ни души, ни кишков!

Они не знают о цели своей жизни.

Не понимают, в чем смысл жизни, но стараются про-жить, как можно дольше. – Держу орла за лапу.

– Сэр Isaac! У каждого своя глубина падения!

Вы не падаете с высоты, как аватар, но упали в моих глазах! – Леди никогда не бывают довольны. – Если хотите подняться снова в моих глазах, то возьмите меня в жены! – мышиный писк голоса леди Patricia бьет в мои перепонки.

Минуту на ветру я обдумывал положительный ответ.

В алхимический расчетах можно ошибиться.

Тогда из пентаграммы выскочит не черт, а черт знает, что.

Можно неправильно рассчитать момент количества движения в моих законах Newton.

Любую ошибку в науке можно исправить.

Но в общении с леди ошибки исправляют только кро-вью.

Можно назвать леди красавицей, и леди через минуту забудет, что вы сделали ей комплимент.

Но, если назвать девушку уродиной, то она запомнит на всю жизнь.

И вся жизнь уже будет не нужна мне, потому что после оскорбления не доживу до утра.

А отказаться взять леди в жены, все равно, что обозвать ее уродиной.

– Леди Patricia! Вы очень красивая, привлекательная и умная! – ложь полилась из меня вместе с потом ужаса.

Трудно к когтях орла над облаками расхваливать леди, которая хочет выйти за меня замуж. – Я великий ученый.

Но слишком старый и дряхлый для молодой леди.

Раньше молодые леди нарочно искали пожилых богатых женихов, которые после свадьбы не проживут и год.

После смерти мужа счастливая леди становилась бога-той молодой вдовой.

Но вам, зачем старый и бедный я.

В этом Мире у меня нет ни кафедры, ни денег.

Вы в сиксилиард раз богаче меня.

Когда я лгу, то понимайте меня правильно.

У меня один к вам маленький, как аватар с высоты, во-прос о вашей идеальной внешности: почему у вас нет жени-ха?

В моем прежнем времени к вам бы липли сэры, как му-хи к овечьему сыру.

Надеюсь, что душа у вас не ожирела! – кусаю губы.

Об ожирении с леди нельзя беседовать.

– Сэр Newton! У молодой леди правила жизни меняют-ся настолько часто, что я иногда не знаю, в какую игру играю!

Я идеальная красавица – равная среди равных.

В наше время в нашем Мире все леди – молодые краса-вицы, а мужчины – идеальные молодые культуристы.

Чтобы выделиться из толпы женихов или невест нужно стать уродом.

Но уродом, даже ради свадьбы, никто не хочет быть.

После свадьбы я свожу вас на наш идеальный бал.

Все лица, все тела, все груди, все ягодицы у леди одина-ковые идеальные.

И даже длина ног не отличается ни на дюйм.

Вы сразу потеряете меня в толпе мне подобных.

Но я вас всегда найду среди юных красавцев культури-стов с бронзовыми ягодицами.

Старый гриб выгодно выделяется среди красных ягод.

А одинаковому среди одинаковых трудно найти свое счастье в женитьбе!

За счастьем нужно бежать.

А, если счастье бежит за вами, то это уже не счастье! – Последние слова леди Patricia сливаются с треском.

Трещат ветки под моим падающим телом.

Гигантский орел сбрасывает меня на стадион.

Стадион находится в ветвях огромного дерева жизни.

Когда ум мой после падения соединяется с разумом, то понимаю, что не на стадионе лежу, а в гнезде.

Вместо футболистов по веткам разгуливают жирные птенцы.

Каждый птенец, по закону сохранения энергии, весит как свинья после ужина.

– Сэр Isaac! Орел принес вас в пищу своим детям! – ле-ди Patricia делает гениальнейшее открытие в ботанике. – Но если вас съедят, то вы не сможете двигать ногами.

Если нет ног, то не дойдете до леди Abigail.

Вселенная погибнет, сжавшись в орех.

Нет, не в орех Вселенная сожмется, а в изюминку.

– Леди Patricia! Спасибо за напоминание!

А я думал, что орел просто проводит со мной экскур-сию! – стряхиваю с головы прилипшие куски гнилого мяса.

Орел и его птенцы живут богато, как леди Patricia. – Дайте мне совет, как избавиться от гнезда, птенцов и орла.

Ваши советы нельзя съесть, но можно использовать! – ближайшему птенцу палкой щекочу левый глаз.

От удовольствия птенец начинает мурлыкать.

От его песни у аватаров на деревьях отрываются хвосты. – В прежние времена люди искали ответы в книжках.

Найдите добрый совет в толстой книге! – подсказываю леди Patricia, чтобы она шевелила умом и страницами.

– Все старые книги сожгли две тысячи лет назад!

Книги были признаны не толерантными, потому что, когда смотришь в книгу, то видишь книгу! – леди Patricia будет удивлять меня до конца дней.

И неважно, чьи дни быстрее закончатся. – В книгах зло.

Книги и писателей отменили, потому что писатели же-стоко поступают со своими героями.

Писатель умирает, а его герои продолжают жить так, как написано на последних страницах книг.

После смерти писателя его герои не умирают.

Дети в книгах не подрастают, они никогда не окончат школу.

Раненые и больные будут вечно мучиться без смерти и без выздоровления.

Закрытая в комнате собака так и останется одна в комна-те, потому что писатель не напишет, что выпустил ее на сво-боду.

Жених не может прийти к невесте, потому что писатель об этом не успел написать.

Невеста никогда не родит, чай не закипит, платье не со-шьют, топор палача зависнет над шеей Королевы, яйцо за-стрянет в попе курицы.

Время в книгах замирает после смерти писателя.

Вечные герои блюют от одних и тех же старых надоев-ших сцен.

Поэтому, чтобы не мучить героев романов, писателей отменили.

Раньше книги нужны были, чтобы обманывать леди.

Сейчас, без книг, никто нас не обманет! – леди Patricia тонко вскрикивает, как горящая книга.

Сейчас начнет обвинять меня во всех своих бедах. – Сэр Newton! Из-за вас лак для ногтей пролила.

Что же мне теперь делать?

Без маникюра леди выглядит голой! – Patricia плачет че-рез расстояние.

– Даже, если вы голая, то вас сейчас никто не видит!

Совсем необязательно быть умной, чтобы вас заметили!

Но, если хотите, чтобы заметили наверняка, то нужно раздеться! – я думаю, что утешаю леди Patricia.

– Вся беда, что я голая, а на меня не смотрят!

Сэр Isaac Newton! Вы нарочно смеетесь надо мной.

Вам доставляет величайшее наслаждение пытать леди.

В своей алхимической лаборатории вы скармливали де-вушек дьяволу.

Прикрывали гнусные опыты наукой.

Писали в трактатах, что с какой силой действуете на науку, с той же силой наука действует на вас.

И за научными формулами забывали о человеке.

Сейчас, вместо того, чтобы принести мне другой лак для ногтей, вы сидите в гнезде гигантской кукушки.

Вам хорошо, а мне плохо!

Прячетесь от девушки в лесной сауне, а свою наготу прикрываете законами механики.

Когда ученый начинает рассказывать о формулах, то об его наготе никто не думает.

Вот и живите со своим орлом и его приемными птенца-ми! – леди Patricia кричит сквозь рыдания.

Гибкость ее ума душит меня.

Я бы и жил дальше в гнезде со спокойными птицами.

Орел не устраивает мне скандалы и не обвиняет, что я виноват во всех бедах человечества и птиц.

Но мой долг ученого заставляет думать о спасении леди Abigail, леди Patricia и об остальной части человечества.

К сожалению, в каждом человеке есть Совесть.

Она бросает людей туда, куда в здравом уме и без сове-сти человек ни за что не пойдет.

Медленным шагом усталого физика прохожу мимо орла.

Орел смотрит на меня с пониманием.

Наверно, он слышал вопли леди Patricia.

На краю гнезда я заношу ногу над вечностью.

– Леди Patricia и орел!

Когда я написал формулу всемирного тяготения, я сде-лал первый шаг человечества в Космос.

Теперь я делаю второй шаг.

Не обязательно быть умным, чтобы не выглядеть дура-ком.

Если я разобьюсь о ветки и о землю, то умру.

Если не выйду из гнезда, то тоже умру.

Если долечу до земли живой и не превращусь в блин, то опять же умру, но чуть позже.

Каждый шаг человека это не только шаг в Космос, но и шаг к смерти.

Хотя приятнее думать о хорошем, чем о плохом.

О смерти думают только идиоты.

Даже смертники не верят в то, что умрут. – Отрываюсь от гнезда.

Сила свободного падения несет меня вниз.

Оказывается, что гигантское дерево намного выше, чем казалось из гнезда.

Его длина не меньше пяти километров.

Траектория моего полета проходит через аватара.

Он на ветке кушает гигантский арбуз.

Аватар украл арбуз у товарищей и жадно пожирает его один на высоте, где никто не увидит ни арбуз, ни вора.

Но я вижу и арбуз и аватара, потому что я лечу.

Голубой инопланетянин замечает меня над собой.

Не успевает выплюнуть арбузную корку с семечками.

Я смягчаю удар падения о толстого аватара.

Если бы он кушал меньше и занимался культуризмом, то я бы отбил свои внутренности об его стальные мускулы.

Аватара расплющивает подо мной, словно персик.

– Сила, с которой я действую на аватара, равна силе, с которой он жадно пожирал арбуз.

Мне с аватаром не по пути, потому что силы действуют в разных направлениях. – Пролетаю над гнездом кукушки.

Пернатое животное злобно кричит мне в спину.

Мне очень везет с падением.

Если дружишь с законом тяготения, то приходится ру-гаться на синяки и шишки.

Через каждые сто метров скорость моя замедляется об очередное препятствие.

Если бы я падал равноускорено, то ударился бы о землю с той силой, с которой земля бы меня ударила в лоб.

Мой третий закон стал бы мне могилой.

Но падаю на очередное смягчающее обстоятельство.

Я надеялся, что коричневый шар это – мягкий гриб паразит.

Но шар оказывается домом диких пчел.

– Один укус пчелы Рубенса убивает человека!

Сэр Isaac! Зачем вы к пчелам полезли?

Ко мне с грязными намерениями не пристаете, а к пче-лам лезете!

Тот, кто легко опускается с девушками, так же легко поднимается в их глазах!

Вы же эгоист, потому что падаете без меня!

Мужчины, которые летают с деревьев – не серьезные! – для леди Patricia мой адский полет кажется комедией в театре.

И в этой комедии джунглей виноват, разумеется, я.

К счастью, я ускоряюсь, как комета.

Пчелы не успевают меня догнать.

Рожденный летать, падать не может.

– Леди Patricia! – От ужаса покрываюсь льдом.

Иней красиво серебрится на кончиках пальцев. – Я толь-ко что видел на ветке сэра Hook.

О! Теперь леди двумя ветками ниже сидит без всего.

Сэр Samuel раскачивается на другой лиане.

Ускорения свободного падения превращается в машину времени?

Я возвратился в прошлое на три тысячи лет назад? – Знакомые лица и тела проносятся мимо меня с первой косми-ческой скоростью.

– Сэр Isaac! Не ваши старые знакомые проносятся пе-ред вами, а вы летите мимо них! – Patricia спокойна, потому что в безопасности, как белка в хрустальном дупле. – Перед смертью перед глазами человека пролетает вся его жизнь.

В вашем случае вы пролетаете мимо вашей прошлой жизни.

Поэтому не умрете, а оживете.

Если будете купаться в своих мыслях, то раскопаете клад.

Увидите лица, давно позабытые!

Сэр Isaac! – мед и сахар появляются в голосе леди Patricia. – Мимо меня пролетали?

Видели меня в своих прошлых друзьях?

– Я открыл закон разложения белого света на семь со-ставных цветов радуги.

Теперь этот закон мне мстит, за то, что его открыл.

Чтобы осветить будущее, нужно иметь светлое прошлое.

Лица из прошлой жизни сливаются на большой скоро-сти в радугу.

Вместо вас я вижу красное, оранжевое, желтое, зеленое, голубое, синее, фиолетовое.

На картинах из прошлого нарисованы только аватары. – Наконец, достигаю долгожданной земли.

Словно сказочный богатырь вхожу в землю по пояс.

Мягкая земля идеально спасает меня от переломов.

– Угол падения равен силе притяжения! – сбрасываю с левого плеча трехметровую красную змею.

После падения из гнезда гигантского орла я чувствую себя покорителем джунглей.

Во мне зарождается супер старик. – Желание жить все-гда сильнее смерти.

Леди Patricia! Я нечаянно разбил секстант и астролябию о лицо инопланетного голубого аватара.

Куда мне идти? – кусаю в хобот мини слона.

Слон отчаянно ревет, словно зубр.

На вопль малыша из зарослей бамбука выходит макси слон.

Убегаю от него на том, что леди называют ногами, а ста-рики – костылями.

– Сэр Isaac! Сердце подскажет вам, куда надо идти!

Идите за Солнцем следом, хоть этот путь вам неведом!

Всегда идите дорогой добра!

Я злюсь на вас, хотя и не знаю, за что!

Леди всегда знает, что мужчина перед ней виноват! – слышится шорох в хрустальном кубе Patricia.

Ни одна из научных теорий не объяснит мне причину этого шороха.

Лучше один раз потрогать, чем сто раз услышать.

– Солнце заходит на Западе!

Надеюсь, что за три тысячи лет Солнце не передумало.

Знаю, где Запад, поэтому легко нахожу восток! – пере-прыгиваю через муравейник с кислотными муравьями.

Два, три миллиона муравьев жадно кусают меня в ногу.

Засовываю ногу в пасть пятнистому шакалу.

Шакал с радостью слизывает муравьев и часть кожи с моей ноги.

Против яда муравьев и бактерий с языка шакала я гло-таю ярко зеленую змею.

– Чем ярче раскраска змеи, тем больше в змее яда.

Этот же закон относится и к девушкам.

Яд змеи нейтрализует яд муравьев и болезнетворные бактерии шакала! – объясняю всхлипывающей леди Patricia свое поведение.

Солнце падает, словно ему сломали ноги.

Сразу становится темно, как в сауне, в которой погасли свечи.

Лес наполняется жадным чавканьем, хрюканьем, стона-ми, хрустом костей, мольбами мелких животных о помощи.

Из опавших листьев я шью матрас.

– Сэр Isaac Newton! Вы должны идти днем и ночью без остановки. – Patricia учит ученого, как жить. – Пока вы спи-те, в Мире умирает одна леди Abigail!

Вы должны обладать силой воли, которая осилит вас.

– Если пойду ночью, то лоб расшибу о макаку.

Чем холоднее становится, тем толще должна быть шкура.

Без астролябии, без секстанта и без Солнца я могу уйти на Север, а не на Юг.

В жизни стоит тратить силы только на движение в нуж-ном направлении. – Укладываюсь спать на иголки ежа.

Они протыкают меня насквозь сразу в десяти местах.

Чувствую, что я прав, но это чувство не позволяет себя чувствовать правым перед леди. – Леди Patricia!

А вы тоже не будете спать всю ночь? – вопросом ударяю Patricia ниже пояса.

– Девушка должна спать долго и сладко, чтобы сохра-нить здоровый цвет лица.

Если мое лицо от недосыпания превратится в половую тряпку, то вы не возьмете меня замуж.

Отношения между красавицей и стариком должны быть легкими и воздушными, как на воздушном шаре.

Я – шар, а вы – корзина под шаром.

Шар должен спать! – через пять минут слышу ровное посапывание леди Patricia в хрустальном кубе.

Сон спасает леди от морщин.

– Почему я не родился девушкой? – с проклятиями встаю с теплого колючего ложа. – Девушки не становятся ве-ликими учеными, но они более знамениты, чем ученые.

Улицы и парки называют по именам леди, а не именами ученых! – В полнейшей темноте бреду куда-нибудь.

Спать, когда леди Abigail и леди Patricia в опасности, мне не позволяет чувство мужского долга.

Плохому танцору яйца мешают, а хорошему джентльме-ну мешает совесть. – Темно, хоть глаз выколи! – натыкаюсь правым глазом на острую ветку.

Почему в джунглях растут колючие и жесткие деревья, а не мягкие подушки.

Пальцем проверяю глаз на целостность.

Сначала попадаю пальцем не в глаз, а в бровь.

Затем мой палец втыкается в глаз, но не в мой глаз.

Обиженный яростный вопль аватара летит над ночью.

Аватар сам виноват, что в темноте преследовал меня.

С двумя глазами жалею раненого одноглазого аватара.

Он убегает от моей жалости в сторону низкой Луны.

Удача оставляет после себя чувство глубокого внутрен-него удовлетворения, а неудача оставляет выколотый глаз.

Мне кажется, что я иду по джунглям!

Но в реальности мне все снится, как Золушке в гробу.

Просыпаюсь с пением первых диких петухов.

Самый толстый петух поет на моей голове.

С ужасом вскакиваю на дрожащие, мокрые от росы, но-ги.

Петух с орлиным негодованием улетает в сторону вос-ходящего Солнца.

Солнце всходит и заходит, и эту красивую картинку нужно набивать под кожу чернилами, чтобы она не смыва-лась.

Я спал, а несчастная леди Abigail страдает в медвежьем капкане.

И леди Patricia задыхается в изоляционном хрустальном кубе.

К счастью, Patricia проснулась через пять минут после моего пробуждения.

Делаю вид, что продолжаю шагать с вечера без остановки.

– Доброе утро леди Patricia!

Моя жизнь – это бег на длинную дистанцию.

Финишная ленточка может оказаться в любом месте! – перешагиваю через спящего льва.

Лев даже не подозревает, что на Землю вернулись люди. – Хорошо смеется тот, у кого красивые зубы.

Далеко ли еще до леди Abigail? – вопрос относится к гео-графии, а не к отношениям между мужчинами и женщинами.

Но леди любой вопрос перевернет вверх ногами.

– Сэр Newton! – голос леди хриплый после сна.

Словно мыши скребут когтями по медному тазу. – Вам бы только о других леди думать!

Ваша жизнь – выбор между увлечениями и величием.

А моя жизнь – выбор низменных женихов.

Вы даже утром меня мучаете, а денег не даете.

Клонировать человека можно, а клонировать деньги нель-зя! – у Patricia начиналась обычная утренняя истерика леди.

Если нет повода для истерики, то девушка будет психо-вать без повода.

Нет повода? Это тоже повод! – Откуда у вас деньги, если вы только родились! – Patricia отвечает за меня – так учитель отвечает за богатого ученика. – Одни мужчины делают добро, другие – добро воруют.

Isaac! Вы не видите во мне человека!

Я хочу, чтобы меня любили и прощали за то, что я де-вушка, а не потому что девушка! – истошные рыдания Patricia бьют меня звуковыми волнами в уши.

Чтобы не сойти с ума, я вспоминаю формулы аэродина-мического сжатия струи воздуха в ушной раковине. – Isaac!

До семнадцати лет я тоже не видела в себе девушку.

Я думала, что я – искусственная леди.

Две тысячи лет назад человечество научилось создавать биороботов – людей, которые не родились от человека, а вы-росли в пробирке.

По уму, по грудям, по ягодицам биоробот ничем не от-личается от простого рожденного человека.

Но у биоробота некоторые члены искусственные.

Каждый день до семнадцати лет я выла на Луну.

Ножиком надрежу кожу на ляжке и смотрю в рану.

Ищу следы биоробота.

Иногда пальцами раздвигаю мышцы и сухожилия.

Ничего не говорило о том, что я биоробот.

И это больше всего меня настораживало.

Если не видно явно, что тело что-то скрывает.

Мнительность моя дошла до точки кипения.

Через десять минут колото-резанные раны заживают.

Поэтому без боязни я кромсала свое белое тело по пять часов в сутки.

Если я биоробот, то не жалко себя.

Не свое – не жалко.

Если я – человек, то на мне заживет, как на собаке.

Вы же ко мне относитесь не как к человеку, и не как к биороботу.

Плохое отношение не убивает леди.

Убивает невнимание к девушке.

Вы называете меня собакой и биороботом.

Великий ученый думает, что имеет право оскорблять малую неученую.

Но я не давала вам морального и физического права пре-вращать меня в лягушку!

Вы не волшебник с медным кувшином! – Леди Patricia несет по морю безумия.

Девушка сначала задает вопрос, а когда мужчина на не-го не отвечает, то сама леди на него отвечает.

А затем леди начинает ругать мужчину, что он задает дурацкие вопросы.

Молчать или разговарить с леди бесполезно, все равно, что алюминиевой вилкой ломать асфальт.

– Сэр Isaac Newton! Идите, спасайте свою продавщицу фиалок Abigail! – истошные рыдания леди Patricia снова взры-вают мой мозг. – Недалекий человек далеко не уйдет, но мо-жет далеко зайти в своих ошибках!

А я умру одна без свадьбы, в неизвестности!

– Леди Patricia! Пощадите меня!

Сейчас вы одна, а потом вас станет двое!

Леди Abigail, хотя и из моего времени, но взгляды и скандалы у нее современные.

Нельзя ли на время отключить вас, или приглушить?

Я имею в виду громкость звука в моей голове!

– Isaac! Для меня жизнь – наслаждение, а для вас – встреча с чертями.

Вы хотите меня оглушить?

На мое счастье изоляционный хрустальный куб спасает меня от маньяков.

Встретимся в суде присяжных! – утренняя леди подобна голодной акуле.

К счастью Patricia замолкает, словно воробей в снегу.

Я делаю для себя величайшее открытие: оказывается, что все свои гениальные открытия я сделал без девушек.

Когда появились леди, то я ничего значительного в аст-рономии, математике и алхимии не создал.

Но я не звал леди в лабораторию.

Они сами пришли, как гуси перелетные.

Пришли и начали доказывать, что я их затащил к себе силой, издеваюсь, насмехаюсь, хочу их смерти.

И самое главное, что использую леди в своих целях.

А я еще девственник.

Взбираюсь на высокую гору.

Снежные вихри бросают в глаза тонны замерзшей воды.

К сожалению, леди Patricia обиженно молчала только одну минуту.

– Сэр Newton! Сухой голос Patricia скрипит по фарфору моих ушей. – Если вы меня ненавидите, то ненавидьте.

Из ненависти рождается любовь.

С одинаковой вероятностью вы можете любить меня, ходить по минному полю и попасть в зубы крокодила.

Я расскажу вам историю о бедной Золушке.

Это правда от начала до конца.

В конце истории вы скажите, с кем себя ассоциируете.

От вашего ответа зависит моя Судьба.

Тот, кто знает, как делать, обычно ничего не делает.

В бедной семье жила рабыня по имени Золушка Отвра-тительная.

Все леди, кроме меня – ужасные.

Лицо Золушки покрыто Космической пылью.

А сзади тащится хвост кометы из замороженных газов.

В Королевском Дворце Принц давал бал без трусов.

Принц искал себе прекрасную девушку в невесты-рабыни.

Золушка попросила свою тетю фею сделать фальшивый пригласительный билет на бал во Дворец.

Тетя подарила племяннице Золушке билет, туфли на вы-соком каблуке и золотую корону.

"Золушка, племянница моя! – фея взмахнула стокило-граммовой волшебной палочкой.

От удара палочкой в лоб Золушка окосела. – На морозе леди не бегают.

От мороза между ног образуются бесстыжие сосульки.

Отправляйся на бал без трусов.

Но помни, племянница: ровно в полночь твоя нагота по-кроется платьем.

Снять это платье невозможно даже клещами из кузни-цы". – Добрая фея пинком отправила племянницу во Дворец.

Принц во Дворце сразу влюбился в Золушку.

Он оценил ее мощные трудовые руки, которыми удобно мыть полы и посуду.

Понравились Принцу и короткие крепкие ноги Золушки – с этими ногами рабыня устоит в спортивной борьбе против любого противника.

"Пока одни танцуют, другие невест выбирают! – Принц внимательно осмотрел белые зубы Золушки. – Чем больше будешь отдавать, тем больше я буду заставлять тебя отдавать!

Если тебе кажется, что я тебя люблю, то это только тебе кажется.

Я беру тебя в жены по расчету!" – Принц пальцами мас-сирует черные десны Золушки.

В это время шахматные часы бьют полночь.

На голую Золушку с потолка падает липкое платье.

Оно намертво приклеивается к коже красавицы.

Принц сразу теряет свою возлюбленную среди голых танцующих девушек.

Ничто так не прячет девушку, как платье.

Одетая Золушка с позором и слезами убегает из Дворца.

Принц отправляется ее искать по городам и саунам.

Трудно найти одетую леди среди голых.

Наконец, Принц находит возлюбленную в будуаре.

И делает Золушку своей рабыней женой.

Рассмотрим персонажей как субличности – внутренние образы психики.

Золушка собирается на бал: это начало развития в пси-хике незрелых частей. – Леди Patricia сошла с ума, поэтому мне легче.

Лучше сумасшедшая девушка, чем истеричная. – Зо-лушка символизирует гуляющую субличность, жаждущую слиться в любовном треугольнике с феей и Принцем.

Настало время перемен в организме девушки.

Она уже в пути в преисподнюю.

Зачем спускаться в ад, если черти сами могут утащить, Золушка не задумывается.

Меню жизни настолько обширное, что в него включены неприятности.

Золушка желает отбить Принца у конкуренток тварей.

Она развивает сознание в танце.

Принц – субличность безвольная, как медуза.

Но он интуитивно знает свои потребности, и двигает к ним конечности.

Принц понимает, что без рабыни не проживет.

Между природной частью – Принцем и сознательной ча-стью – Золушкой возникает конфликт поколений.