Текст книги "Султан и его враги. Том 2 "

Автор книги: Георг Фюльборн Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

XXVI. Спасение Черного гнома

   Мы оставили Сирру в самую критическую для нее минуту, когда она, падая, схватилась за выступ стены и повисла высоко над землей, рискуя упасть каждую минуту и разбиться в прах.    Оказалось, что выступ, за который ухватилась Сирра, находился как раз над окном. Окно было открыто и хотя заделано решеткой, но прутья отстояли один от другого так далеко, что Сирра при ее ловкости могла бы пролезть между ними.    Вопрос заключался в том, куда вело это окно, не в новую ли тюрьму? Но у Сирры не было выбора, и, недолго думая, она проскользнула в окно.    В эту минуту внутри комнаты кто-то зашевелился.    – Кто там? – послышался заспанный пьяный голос.    Сирра притаилась. В комнате было так темно, что она ничего не могла различить.    По всей вероятности, тот, кого разбудил шум, не имел особой охоты узнать причину его, так как, не получив ответа на вопрос, он замолк.    По этому равнодушию или усталости Сирра сразу поняла, кто мог быть в комнате.    В комнате пахло табаком, а так как арестанты не имеют права курить, то ясно было, что спал какой-нибудь караульный, затворив дверь наружу, а так как солдаты очень часто примешивали в табак опиум, то Сирра этим и объяснила себе крепкий сон солдата.    Итак, Сирра спаслась от верной смерти, угрожавшей ей, если бы она упала вниз, но ее положение не намного от этого улучшилось.    В комнате спал караульный, и если бы, проснувшись, он снова увидел Сирру, то ее снова арестовали бы! Путь к свободе был бы ей прегражден!    Но Черный гном полагалась на случай и на свою ловкость.    Она ясно слышала громкое храпение солдата. Глаза ее стали привыкать к темноте, и она увидела, что положение ее опаснее, чем она прежде думала: вместо одного солдата в комнате спали двое.    Солдаты спали на соломе, кроме того, в комнате был низкий деревянный стол, два стула и небольшой шкаф. На столе лежали, трубки, брошенные солдатами, когда табак и опиум начали свое действие. Кроме того, на столе стояла кружка, вид которой напомнил Сирре о мучившей ее жажде, забытой в минуту смертельной опасности, но теперь Черный гном тем более почувствовала желание освежить себя питьем и тихонько скользнула к столу.    Схватив кружку, Сирра поняла, что та еще наполнена до половины. Она поднесла ее к губам, в ней оказался кофе. Выпив все до капли, Сирра как бы ожила.    Она поставила кружку обратно на стол. Солдаты по-прежнему крепко спали.    Что делать теперь?    Она должна была попытаться во что бы то ни стало выйти из комнаты.    Осторожно и тихо прокралась Сирра к дверям, которые были не заперты, а только притворены. Теперь надо было отворить их без шума.    Сирра, не колеблясь, взялась за ручку и нажала ее, ей удалось приотворить дверь, по она слегка скрипнула.    Сирра замерла.    Один из солдат услышал скрип и приподнялся.    – Это ты, Сулейман? – спросил он, обращаясь к товарищу и в темноте не видя, что происходит у двери.    – Хм! – пробормотал тот спросонья.    Этот ответ, казалось, вполне удовлетворил спрашивающего, потому что он снова улегся.    Сирра подождала, пока он опять крепко уснет, и только тогда вышла через дверь, оставив ее незапертой, чтобы скрип ее снова не разбудил солдата. Затем она поспешила к выходу, около которого горел фонарь.    Прежде чем повернуть из бокового коридора в тот, который вел к главному выходу, Сирра остановилась, прислушиваясь, так как там тоже могли быть солдаты.    Коридор был пуст, большая дверь, выходившая на лестницу, была заперта.    Подойдя к этой двери, Сирра убедилась, что она заперта на ключ, который, по всей вероятности, был у солдат.    Если Сирре не удастся найти этот ключ, она погибла. Поэтому она, не колеблясь ни минуты, решила вернуться и найти ключ, который, по всей вероятности, дол-жен был быть в комнате у солдат.    В это время было уже около двух часов ночи, если не больше.    Не теряя времени, Сирра пошла назад.    Но куда могли солдаты положить ключ? Было ли для этого какое-нибудь определенное место? Но, как ни искала Сирра, ключа нигде не было. Тогда ей пришла в голову мысль, что солдаты могли положить ключ под голову. Сирра задумалась на мгновение и решила осторожно поискать ключ под головами солдат.    Они тихонько подошла к постели одного из солдат и опустилась на колени.    Скоро она убедилась, что у этого солдата ни под головой, ни в руках, ни в карманах ключа нет.    Но могло быть, что ключ находится у другого солдата.    Подойдя ко второму солдату, она начала свои опасные поиски. Вскоре она действительно почувствовала, что в изголовье лежит ключ. Чем ближе была она к цели тем больше увеличивалась опасность, в руке Сирры была ручка ключа, нижняя же часть его лежала под головой спящего, надо было вынуть ключ, не разбудив солдата. Сирра начала медленно тащить ключ, но как ни осторожно она это делала, спящий почувствовал, что под ним что-то шевелится, и в полусне поднял обе руки к голове.    Сирра отдернула руку, и солдат не поймал ничего, но теперь стало еще труднее достать ключ, так как спящий положил руки под голову, как раз на то место, где лежал ключ.    Тогда Сирра решилась и быстро выдернула ключ, а сама присела.    – Что такое? – вскричал, проснувшись солдат. – Чего тебе, Махмуд? Что?.. Что?..    – Что такое? – спросил, проснувшись, Махмуд.    – Ты меня толкал, Махмуд?    – Тебя? Тебе, верно, приснилось!    Сулейман, тот, у которого Сирра выдернула ключ, чувствовал, что голова у него еще тяжелая, и снова опустился на солому так же, как и его товарищ, чтобы продолжить прерванный сон.    Теперь ключ был найден, но надо было подождать еще несколько минут, пока солдаты снова крепко заснут.    Наконец послышалось ровное дыхание солдат. Наступила благоприятная для бегства минута, Сирра поспешно проскользнула в коридор, держа в руках ключ. Вдруг ей послышался как будто сигнал, какие даются в Константинополе в случае пожара. Сирра остановилась, чтобы прислушаться, но в коридоре не было ни одного окна, так что всякий шум снаружи был в нем меньше слышен, чем в караульных с окнами, где спали солдаты.    Тем не менее Сирра не ошиблась, она слышала пожарный сигнал. Внизу в башне уже поднялся шум. Сирра надеялась, что в общей суматохе ей будет легче ускользнуть, но едва успела она вложить ключ, как услышала шаги солдат. Она не успела открыть дверь и, оставив ключ в замке, спряталась за выступом стены.    – У тебя ключ? – раздался голос одного из солдат.    – Нет, он, должно быть, у тебя, – отвечал другой.    – Ты, может быть, думаешь, что я пьян и ничего не помню? – с гневом вскричал Махмуд. – Ты взял ключ, когда мы ложились, и положил его под голову.    Сулейман, казалось, вспомнил.    – Да, ты прав! – вскричал он. – Я теперь припоминаю, что положил его вчера под голову... Но ключа нет, Махмуд!    – В таком случае мы не можем выйти! Беда, если мы не поспеем вовремя к смене.    Уже начало рассветать, и, судя по сигналу, пожар должен был быть в Пере.    В эту минуту Махмуд взглянул на дверь и увидел, что ключ находится в замке.    – Клянусь бородой пророка! – вскричал он. – Здесь что-то нечисто! Это невозможно!..    – Что с тобой? – спросил Сулейман.    – Ключ торчит в замке! – отвечал с испугом Махмуд.    – Тем лучше! Отворяй скорее!    – А между тем я сам, своими руками, вынул его вечером!    – Если бы ты его вынул, так он не мог бы быть теперь здесь.    Махмуд покачал головой, тогда как Сулейман поспешно подошел к двери и, отворив ее, стал прислушиваться.    Вскоре снизу пришел начальник караула проверить, стоят ли на своих постах часовые. Им просто повезло, что они вовремя успели найти ключ.    Что касается Сирры, то она со страхом сидела в своем углу, видя, что делается все светлее и что скоро бегство ее будет раскрыто по обрывку веревки, свисавшему из ее окна. Вся надежда Сирры была теперь на смену всех часовых в пять часов.    Минуты казались ей часами, и она каждое мгновение боялась услышать, что бегство ее открыто.    Пожар, казалось, был невелик, потому что сигналы скоро смолкли.    Наконец наступило время смены.    Махмуд и Сулейман спустились вниз, чтобы вместо себя послать других.    Этой минутой, когда коридор был пуст, а дверь открыта, Сирра воспользовалась, чтобы сбежать вниз. Внизу в это время также не было часовых. Неслышно, как тень, добралась Сирра до двери, как вдруг услышала громкие шаги и голоса двоих разговаривавших, показавшиеся ей знакомыми.    Это были Махмуд и Сулейман. Первый нес в руках кружку, которую они взяли наверху.    – Пуста! – кричал Махмуд и с таким азартом сунул кружку в лицо Сулейману, что чуть не выбил ему зубы. – И ты еще хочешь меня уверить...    – Я говорю тебе, – перебил Сулейман, – что отлично помню, что кружка была до половины наполнена кофе, и никто, кроме тебя, не мог выпить его. Я тебя знаю, ты вечно так делаешь...    – Что такое? – с гневом вскричал Махмуд. – Ты хочешь уверить меня, что я выпил кофе?!    Сирра невольно улыбалась, слыша этот разговор. Голоса солдат замолкли в отдалении, но, очевидно, им не суждено было решить, кто из них выпил кофе.    Тогда Сирра быстро проскользнула в широко открытую дверь.    Наконец-то она на свободе!    Уже начался день, и Сирра из полутемного коридора очутилась под ярким солнечным светом.    Перед башней было большое оживление: возвращались отряды, посланные на пожар.    Ворота со двора была открыты, и Сирра воспользовалась этим, чтобы выбраться на свободу. В одно мгновение она скрылась в лабиринте узких улиц, окружавших башню сераскириата.

XXVII. Снова вместе

   Возвратимся снова к той ночи, которая предшествовала казни Гассана.    В то время, как Будимир занялся приготовлением к казни, по боковой улице ехал всадник. Выехав на площадь, он остановил свою лошадь, посмотрел на приготовления Будимира и медленно подъехал к нему.    – Будимир, – сказал он печально.    Черкес повернулся к всаднику и, казалось, узнал его при бледном свете луны.    – Это ты, благородный Сади-паша, – сказал он, – зачем ты меня зовешь?    – Ты ставишь виселицу?    – Да, господин, для Гассана-бея!    – Ты был у него? Он, верно, сомневается в верности своих друзей, но скажи ему завтра, перед его смертью, что, несмотря на его поступок, Сади не забыл и не бросил его, – сказал Сади палачу, – скажи ему, что Сади-пашу изгнали!    – Тебя, благородный паша, тебя изгнали?    – Передай это несчастному Гассану-бею!    – Я охотно исполнил бы твое приказание, благородный паша, но я не могу этого сделать!    – Что это значит? Разве не ты будешь исполнять казнь?    – Я, благородный паша, и все-таки я не могу исполнить твоего приказания. Гассана-бея нет больше в живых!    – Гассана нет в живых... Благодарю тебя за это известие, – с волнением сказал Сади, – я, по крайней мере, уеду с мыслью, что он избежал позора!    – Молчи, благородный паша, никто не знает и не должен знать об этом!    – Понимаю! Перед народом хотят разыграть комедию, – сказал Сади, – еще раз благодарю тебя за известие, Будимир. Ты можешь сказать, что хоть раз сделал добро в жизни.    Сказав это, Сади пришпорил коня.    – Будь счастлив! – закричал ему вслед Будимир, когда Сади скрылся в темноте.    Сади поехал к Адрнанопольским воротам и добрался до них, когда было уже далеко за полночь.    Выехав за ворота, он вдруг увидел перед собой человека в зеленой арабской повязке.    – Сади-паша! – раздался глухой голос.    Это был Золотая Маска. Сади ясно различил блестящую золотую повязку, сверкавшую на лбу незнакомца.    – Я здесь! – вскричал Сади.    – Возвращайся назад! Не езди дальше по этой дороге! – продолжал Золотая Маска.    – Ты призвал меня сюда, чтобы указать мне мой путь!    – Ты должен ехать в Адрианополь, чтобы найти Рецию, дочь Альманзора.    – Почему ты не позволил мне ехать по железной дороге? Теперь бы я уже ехал.    – Ты не должен ехать по железной дороге!    – А теперь говоришь, что и по этой дороге я не должен ехать дальше, – сказал Сади.    – Эта дорога привела бы тебя к смерти!    – Я не трус. Так я должен был здесь умереть?    – От руки убийцы, Сади-паша! – отвечал глухой голос Золотой Маски. – Возвращайся, здесь ждет тебя пуля убийцы.    – Ты говоришь, что я должен снова найти Рецию в Адрианополе. Эта дорога ведет туда, но я не должен по ней ехать точно так же, как и по железной дороге... Как же я могу достичь цели, говори?    – Возвращайся обратно в город, поезжай в Скутари и найди там корабль "Рыба Ионы", который в эту ночь выходит в море.    – Но я хочу ехать в Адрианополь!    – Корабль идет в Родосто, там ты сойдешь на берег, – продолжал Золотая Маска. – Там найди капитана Хиссара, который несколько недель тому назад вернулся на своем пароходе в Родосто и живет там, затем поезжай из Родосто в Адрианополь.    – А как я найду там Рецию? – спросил Сади, но Золотая Маска уже исчез во мраке, не дав ответа на последний вопрос Сади.    Сади вдруг очутился один на уединенной дороге. Он повернул лошадь и поскакал обратно в город. Дома он отдал лошадь слуге и отправился на указанный ему корабль.    Придя на берег, он велел лодочнику везти себя на "Рыбу Ионы".    Когда Сади поднялся на корабль, хозяин его, он же и капитан, с удивлением подошел к нему.    – Ты едешь в Родосто, капитан? – спросил Сади.    – Да, и ветер такой попутный, что мы выходим в море сегодня же ночью, – отвечал капитан.    – Возьмешь меня с собой?    – Охотно!    – Я заплачу, сколько хочешь!    – Я возьму с тебя обычную плату, но я должен энать, кто ты. Извини меня, но прежде всего я должен узнать твое имя.    – Хорошо, ты узнаешь мое имя, – сказал Сади, поворачиваясь так, что лунный свет упал ему прямо на лицо.    – Что я вижу... Неужели может быть такое сходство? – с удивлением вскричал тогда капитан. – Ты как две капли воды похож на благородного Сади-пашу.    – Это я и есть.    – Ты Сади-паша? Какая мне выпала честь!    – Так ты возьмешь меня пассажиром? – снова спросил Сади.    – Ты оказываешь мне честь, благородный паша. Да будет благословен этот день! – отвечал капитан и хотел передать своему экипажу, кто едет на его судне.    Но Сади запретил ему это.    – Возьми деньги, – сказал он, – и выходи скорее в море, мне надо срочно быть в Родосто.    Но капитан не хотел брать денег. Тогда Сади велел разделить их среди матросов.    Через полчаса судно оставило гавань. Капитан приказал поставить все паруса, и корабль быстро понесся по волнам.    Вечером следующего дня корабль входил уже в гавань в Родосто. Сади поблагодарил капитана и оставил корабль.    На берегу он справился о капитане Хиссаре. Ему ответили, что капитан уехал утром в Стамбул, но вернется на следующий день. Тогда Сади решил не ждать Хиссара, а сейчас же отправиться в Адрианополь.    Он купил лошадь и поехал по дороге в Адрнанополь.    Но где ему искать Рецию?    Сади на мгновение остановил лошадь...    В эту минуту он увидал в отдалении небольшую группу, при виде которой его охватило какое-то предчувствие.    На красивой лошади сидела, закрытая покрывалом, женщина, и какой-то внутренний голос говорил Сади, что это Реция.    Ведя лошадь под уздцы, впереди шел Золотая Маска, на некотором отдалении за ним следовали еще Золотые Маски.    Вдруг всадница, казалось, тоже заметила Сади, и все сомнения исчезли, так как она всплеснула руками и протянула их вперед, как бы навстречу всаднику.    Сади соскочил с лошади и бросился навстречу своей возлюбленной Реции, которая также сошла с лошади, чтобы со слезами обнять своего Сади.    – Наконец-то я снова нашел тебя! – вскричал Сади, заключая возлюбленную в объятия.    – Ты спрашиваешь меня, почему я так неожиданно исчезла? – говорила Реция. – Прости меня, что я так поступила! И я знаю, что ты простишь меня, когда все узнаешь. Золотая Маска явился и взял меня, чтобы устроить мне свидание с отцом.    – С твоим отцом Альманзором? – с удивлением спросил Сади.    – Да, Сади, с ним. Он еще был жив!    – О, дай мне увидеть этого благородного старца!    – Ты опоздал, мой возлюбленный. Час тому назад мы похоронили его.    – Но ты... Успела ли ты, чтобы увидеть того, кого считала давно умершим?    – Благодаря поспешности, с которой меня везли Золотые Маски, я успела вовремя. Потому-то я так неожиданно и оставила тебя, не простясь. В первую минуту я сама не знала, куда везут меня.    – Твой отец был жив, а ты считала его умершим!    Тогда Реция рассказала все, что передал ей Альманзор.    – Он благословил меня и тебе тоже прислал благословение, мой возлюбленный, – закончила Реция свой рассказ. – Он спокойно отошел в вечность, так как знал, что оставляет меня под твоей защитой. Он любил и уважал тебя, мой дорогой Сади.    – И за свое человеколюбие этот человек должен был заплатить жизнью! Это так тяжело для меня, Реция, что мне еще больше хочется оставить эту неблагодарную страну.    Реция бросилась на шею к своему супругу.    – Не будем больше оставаться здесь, мой дорогой Сади, нам никогда не найти в Турции истинного спокойствия, мы слишком много страдали здесь! Прощаясь, отец просил меня, чтобы мы оставили страну, с которой ничто нас больше не связывает.    – Твое желание исполнилось раньше, чем ты его выразила, – отвечал Сади, – я изгнан!    – Ты – изгнан? – переспросила Реция, как бы будучи не в состоянии поверить в это. – Но утешься, Сади, может быть, скоро наступит час возмездия для тех, кто так поступил с тобой. Кто знает, может быть, их часы уже сочтены! Что касается нас, то покинем эту страну, в которой погиб мой отец, в которой ты испытал одну только неблагодарность. Мне легко расстаться с ней!    – Но вернемся еще раз в Стамбул, надо еще раз попытаться найти нашего пропавшего сына, – сказал Сади.    – И Сирру, – добавила Реция.    С наступлением ночи снова соединившиеся супруги отправились обратно в Родосто. Из Золотых Масок после появления Сади двое исчезли, а один остался, чтобы напомнить Сади не забыть найти в Родосто капитана Хиссара, затем и он оставил их.    Но оказалось, что им не суждено было увидеть капитана, так как он снова уехал в Стамбул, куда Сади решил тоже отправиться.    В первый же день по приезде Сади и Реции в Константинополь, вечером, когда они сидели в одной из комнат своего дома, строя различные планы на будущее, в дверь кто-то постучал.    Реция с удивлением встала. Кто бы это мог быть?    Она открыла дверь.    Навстречу ей появился Золотая Маска.    Рения низко поклонилась и отошла к Сади.    Золотая Маска вынул кожаную сумку и подал ее дочери Альманзора.    – Мудрый мулла Кониара посылает тебе документы относительно твоего наследства, – раздался глухой голос Золотой Маски.    – Благодарю тебя, – отвечала Реция, беря сумку.    – Позволь мне задать тебе один вопрос, – обратился Сади к Золотой Маске. – Знаешь ли ты, какая связь между мной и капитаном Хиссаром?    – А ты его еще не нашел?    – Я не нашел его в Родосто.    – В таком случае ты все узнаешь потом! – сказал Золотая Маска и удалился.    Когда Реция открыла сумку, то обнаружила в ней бумаги английского банка, где лежали деньги ее отца.

XXVIII. Капитан Хиссар

   Садовница принцессы Рошаны Амина поливала цветы, как вдруг с испугом увидела перед собой какое-то странное существо.    Это была Сирра, несколько дней тому назад счастливо бежавшая из башни сераскириата и теперь пробравшаяся во дворец принцессы.    Сирра сделала знак садовнице подойти ближе, но та хотела бежать.    – Останься, – раздался ангельский голос Сирры, – я такой же человек, как и ты, я – девушка!    – Что тебе здесь надо? – спросила Амина, едва подавляя свой страх.    – Тебя!    – Меня? Разве ты меня знаешь?    – Я знаю, что ты – садовница принцессы Рошаны и что тебе был поручен ребенок, маленький мальчик! Принцесса во дворце?    – Нет, она теперь живет в летнем дворце.    – А Эсма здесь?    – Нет, она тоже там. Но что ты знаешь про ребенка?    – Слуги принцессы украли его у меня.    – Украли у тебя?    – Он был поручен мне! Бедное дитя! Где оно? Я хочу видеть его! Я была у тебя в доме, но не видела ребенка.    – Бедного мальчика уже нет у меня! – отвечала Амина.    – Н давно его нет у тебя? – спросила Сирра.    – Разве ты не знаешь? Принцесса приказала его убить!    – Принцесса? Маленького Сади?    – Она приказала Эсме убить его, и я должна была отдать его, должна! Ах, как это было для меня тяжело, я не могу тебе сказать, но я не могла ничего сделать!    – И Эсма убила ребенка?    – Она должна была утопить его!    – И она это сделала?    – Умеешь ли ты молчать?    – Я ничего не выдам, только скажи мне правду.    – Я вижу, что ты также любишь бедного ребенка! Эсма не утопила ребенка, а отнесла его на берег и там положила в лодку, которую отвязала от берега!    – Отвязала? И пустила в море?    – Никто не знает о нем ничего больше! Ах, по всей вероятности, он погиб! Вечером была сильная буря! Когда Эсма созналась мне, что она сделала, я бросилась к башне Леандра, куда течение должно было отнести лодку.    – Это было очень умно! Но нашла ли ты лодку?    – Мы очень бедны, но для ребенка я пожертвовала бы последним. У меня был серебряный амулет, наследство моей матери, и я обещала его одному лодочнику, а он обещал мне караулить лодку с ребенком и поймать, как только она покажется. Ветер и дождь были ужасны, на воде было темно, но от моих глаз не могло ничто укрыться! С каким страхом глядела я на волны! Вдруг лодочник указал на лодку, которая была не дальше чем в двадцати саженях от берега. Аллах! Что я увидела! Сквозь шум бури был слышен плачущий детский голос! В лодке, держась за борт, сидел маленький мальчик и плакал, как бы понимая опасность, которой подвергался. Никто не слышал голоса ребенка, кроме меня и стоявшего рядом каикджи. У меня сердце перестало биться от страха, когда я увидела ребенка...    – Говори скорее! Что случилось? – вскричала Сирра.    – Я вскочила в лодку, каикджи не хотел следовать за мной, говоря, что ребенка нельзя спасти, что мы только погибнем вместе с ним. Но меня ничто не могло остановить! Наконец каикджи уступил моим просьбам и отвязал лодку. Волны так и подбрасывали маленькую лодочку, мне казалось, что настал наш последний час. Но я должна была спасти ребенка! Ветер быстро нес лодку, в которой был ребенок, а течение было так сильно, что лодочник не мог грести! Лодка не подчинялась рулю.    – И ты не догнала лодку с ребенком?    – Мы еще видели его, когда нас отнесло уже далеко от башни Леандра. Вдали был виден большой корабль. Каикджи упал на дно лодки и стал молиться. Я поняла, что догнать лодку с ребенком невозможно, я видела еще раз, как мелькнула вдали беленькая рубашка мальчика, затем все исчезло...    – Ты думаешь, что лодка потонула?    – Я больше ничего не видела! Я больше ничего не знаю! Лодочник снова схватился за весла и начал бороться с ветром и течением, иначе нас тоже унесло бы в открытое море. Наконец каикджи, который греб с силой отчаяния, удалось пристать к берегу.    – А бедный ребенок уплыл в открытое море?    – Он, наверное, нашел смерть в волнах. Часто по ночам мне слышится его жалобный голос, и я не нахожу себе места.    – Горе той, которая явилась причиной смерти невинного ребенка, – сказала Сирра.    – Молчи! Что ты можешь сделать? – сказала садовница, с испугом оглядываясь кругом. – Если кто-нибудь услышит тебя, мы обе погибли!    – Я не боюсь, Амина. Принцесса не уйдет от наказания! Итак, он умер! – печально сказала Сирра, и глаза ее наполнились слезами. Машинально, сама того не замечая, вышла она на берег, около которого потонул бедный ребенок.    Вблизи стояло несколько кораблей, готовившихся к отплытию. Издали быстро приближался красивый корабль.    Сирра могла ясно различить стоявшего на мостике капитана, даже могла сосчитать количество матросов. Ей казалось, что она как будто должна стоять на берегу и ждать, не получит ли какого-нибудь известия о ребенке.    Между тем корабль подошел совсем близко и спустил паруса, чтобы осторожно войти в гавань и затем бросить якорь у берега.    На корабле играл маленький, легко одетый по случаю сильной жары ребенок. Сирра невольно вздрогнула при виде его.    Корабль быстро проплыл мимо, и Сирра не могла следовать за ним.    Тем не менее она не могла забыть ребенка; хотя, конечно, у капитана могло быть свое семейство, но Сирра решила сама убедиться в этом.    Она подошла к группе матросов, стоявших на берегу, чтобы расспросить их про корабль, прошедший мимо, но матросы начали насмехаться над ее безобразным видом, только один из них, у которого была сестра-урод, почувствовал сострадание к несчастной Сирре и обратился к ней с вопросом, что ей надо.    – Видел ли ты корабль, который сейчас проплыл мимо? – сказала Сирра.    – Ты спрашиваешь про бриг из Родосто?    – Я спрашиваю про корабль, который сейчас вошел в гавань.    – Это бриг капитана Хиссара из Родосто.    – Так, значит, капитана зовут Хиссар?    – А его корабль "Хассабалах".    – Ты знаешь капитана?    – Я служил прежде у его брата.    – Женат ли Хиссар и возит ли он на корабле свое семейство? – спросила Сирра.    – Нет, Хиссар живет один, он не любит женщин.    Сирра вздрогнула: если у капитана нет семейства, то как попал к нему на корабль ребенок?    – Благодарю тебя за эти сведения! – сказала она и твердо решила разыскать капитана Хиссара, что было легко сделать теперь, когда она знала название судна и имя капитана. Какой-то внутренний голос говорил ей, что ребенок на корабле имеет для нее большое значение.    Был уже вечер, когда Сирра добралась до того места, где останавливались прибывшие корабли, но сколько она ни расспрашивала, никто не мог указать ей брига "Хассабалах".    Тогда она села в лодку и велела разыскать бриг, так как обыкновенно лодочники знали все суда.    – Суда из Родосто все останавливаются по ту сторону, у большого моста, – сказал каикджи.    – Так вези меня туда!    Лодка поплыла, и вскоре они подъехали к мосту через Золотой Рог, соединяющему Стамбул с Галатой и Перой.    Каикджи обратился с расспросами, где стоит "Хассабалах" из Родосто, и ему указали место, где остановился бриг, и скоро Сирра поднималась на его палубу.    Матросы были, наверное, отпущены на берег, потому что на палубе были только капитан Хиссар и рулевой.    Хиссар с удивлением и плохо скрываемым неудовольствием смотрел на появившееся на палубе уродливое существо. Что касается рулевого, то, казалось, он принял Сирру за какое-то явление с того света, но капитан Хиссар не верил в привидения, а потому прямо пошел навстречу Сирре.    – Кто ты? – спросил он.    – Люди зовут меня Черным гномом, капитан Хиссар, но я человек, как и все, – отвечала Сирра.    – Откуда ты меня знаешь? – спросил с удивлением капитан Хиссар, пристально глядя на уродливое создание и думая, что несчастная просит милостыню.    – Ты – Хиссар, капитан брига из Родосто под названием "Хассабалах", не так ли? – продолжала Сирра.    Хиссар, сделавший хороший рейс, почувствовал сострадание к несчастной, хотя часто бывал резок и груб. Но под этой резкостью скрывалось доброе сердце. Он вынул несколько пиастров и подал Черному гному.    Сирра отрицательно покачала головой.    – Я не прошу милостыни, капитан, оставь у себя деньги, они нужнее тебе, чем мне, – сказала она. – Я пришла спросить тебя, нет ли у тебя на корабле ребенка?    – Ребенка? Да, есть!    – Маленький мальчик?    – Да, мальчик!    – Это твой сын, капитан?    – Почему ты об этом спрашиваешь?    – Я ищу одного ребенка!    – Ты ищешь ребенка? Не думаю, чтобы ты могла произвести на свет дитя!    Эти слова были резки, почти грубы.    – Я ищу не моего ребенка, но на мое попечение был отдан один маленький мальчик, которого у меня украли несколько недель тому назад.    – Почему же ты думаешь, что находившийся у меня ребенок именно тот, которого ты ищешь? – спросил Хиссар.    – Я сейчас объясню тебе это, капитан. Та, которая из ненависти велела украсть ребенка, приказала своей прислужнице убить его. Но прислужница была не в состоянии убить ребенка, а спасти его не могла, и поэтому положила его в лодку, которую отвязала от берега.    – В лодку?    – Да, капитан! Она поручила Аллаху жизнь ребенка.    – А когда это было?    – Несколько недель тому назад, в одну бурную ночь!    – Хм! Это похоже! – пробормотал капитан.    – Как... Говори... Сжалься, капитан...    – В одну бурную ночь я спас ребенка из лодки, плывшей ио течению в открытое море!    – Ты спас его! – вскричала Сирра и упала на колени от радости и волнения. – О, Аллах добр и сострадателен! Ты спас ребенка!    – В одну бурную ночь, когда мы, как сегодня, подходили к Стамбулу, рулевой увидел на некотором расстоянии лодку, в которой было что-то белое...    – Это так! Это был ребенок Реции!    – Вместе с тем мы услышали жалобный детский голос, – продолжал Хиссар, – но мы сами были в опасности, и матросы не хотели и слышать о ребенке в лодке. Тогда я сам сел в лодку, счастливо добрался до ребенка, схватил его и перетащил к себе в лодку, и наконец, хотя и с опасностью для жизни, добрался обратно до своего "Хассабалаха". Я взял ребенка на руки, и он со страхом прижался ко мне, затем я перенес его к себе в каюту.    – Благодарю тебя! Благодарю за его спасение!    – Я накормил ребенка и уложил в постель, укрыв потеплее, и он быстро и крепко заснул, – продолжал Хиссар. – Буря скоро прекратилась, и мы счастливо вошли в гавань. На другой день я стал наводить справки о мальчике, но пока мы здесь стояли, никто не являлся за ребенком, и мальчик поневоле остался у меня!    – Теперь ты избавишься от него, капитан, и, кроме того, получишь богатое вознаграждение!    – Но теперь мы с рулевым уже привыкли к ребенку и полюбили его!    Старик рулевой кивнул головой.    – Нельзя же было дать ему умереть с голоду, – сказал он.    – Это большое счастье, что ребенок здесь! – сказала Сирра. – Где он у тебя, капитан?    – Он спит на моей постели!    – Слава и благодарение Аллаху, – продолжала Сирра, растроганная до слез, – но также и вам, потому что без вашей помощи и заботы ребенка не было бы в живых. Завтра я приведу к тебе тех, кому принадлежит ребенок!    Казалось, что это не особенно понравилось капитану.    – Почему они раньше не думали об этом, – сказал он, – а дали мне время привыкнуть к ребенку?    – Тебе, как человеку одинокому, ребенок принесет много хлопот, – сказала Сирра.    – Хлопот? Мальчик не беспокоит меня, я с удовольствием держу его у себя! – возразил Хиссар.    – Но подумай о бедных родителях, капитан, которые уже давно печалятся о сыне, – сказала Сирра, – подумай о горе матери, которая лишилась своего сокровища, и о печали отца, ищущего своего ребенка! Всякая радость исчезла для них до тех пор, пока они не найдут свое дитя.    – Это так, но им следовало бы раньше позаботиться о нем. Кто отец?    – Благородный Сади-паша!    – Сади-паша? Бывший великий визирь при Абдул-Азисе?    – Он самый! И его супруга Реция, дочь Альманзора, мать! Завтра они придут сюда, – закончила Сирра свой разговор.    С наступлением ночи Сирра поспешила в дом Сади.    Сади и Реция несколько часов тому назад вернулись в Стамбул и сидели еще вместе, когда вошла Сирра.    Реция с распростертыми объятиями встретила Сирру, и сам Сади был рад, видя несчастную на свободе.    Прежде всего Сирра вынуждена была рассказать все, что с ней произошло, затем она узнала, что Сади и Реция оставляют Стамбул и хотят взять ее с собой.    – Об этом мы еще поговорим, – сказала Сирра, – прежде всего я должна сообщить вам радостную весть, я снова нашла маленького Сади.    – Мое дитя! – вскричала Реция в неописуемой радости. – Где он?    – Завтра рано утром я отведу вас к капитану Хиссару!    – Хиссар? Это же то имя, которое называл мне Золотая Маска, – вскричал Сади. – Он спас маленького Сади! Он на корабле у Хиссара!    Реция обнимала и целовала Сирру, затем со слезами радости бросилась в объятия Сади.    На следующее утро все трое отправились на бриг капитана Хиссара. Мальчик был еще внизу в каюте. Когда Реция и Сирра вошли в каюту и назвали Сади по имени, то мальчик с криком радости протянул к ним ручонки.    Большего доказательства, что Реция – мать мальчика, нельзя было и требовать, и даже капитан Хиссар был взволнован при виде этого трогательного свидания матери с сыном.    – Я очень рад, что мальчик снова нашел своих родителей, – сказал он и решительно отказался от всякого вознаграждения, – я только исполнил долг порядочного человека, за деньги я бы этого не сделал!    Реция и Сади горячо поблагодарили капитана и, оставив корабль, вернулись домой.