Текст книги "Политическая и военная жизнь Наполеона"

Автор книги: Генрих Жомини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Чтобы ускорить приближение их, главнокомандующий поспешил в Анкону. В его отсутствие Макк напал на генералов Келлермана и Макдональда; но был отбит ими с уроном. Шампионе, возвратившись, захватил при Кальви отдельно стоявшую неаполитанскую дивизию, осмелившуюся угрожать его сообщениям, и начал маневрировать, стараясь отрезать дивизию Дама(15), направленную на Витербо. Устрашенный Макк оставил Рим, а Фердинанд IV возвратился в Неаполь, чтобы произвести поголовный набор. Оставленный ими, Дама заключил с Келлерманом договор, по которому получил право сесть на суда.

Шампионе, снова вступив в Рим 13 декабря, оставался там несколько дней, ожидая известий из северной Италии: в то время, как он был вытеснен из Рима королем неаполитанским, разнесся слух что король сардинский и великий герцог Тосканский действуют заодно с этим монархом. Отношения Директории к этим двум державам были так сомнительны, что хотя известия сии не были подтверждены никаким дипломатическим актом, но не могла быть оставлены без внимания. Еще недавно туринский кабинет заплатил 8 миллионов за то, что в переписке своей с Австрией изъявил желание освободиться от французов. Эти новые притеснения заставили Жубера быть осторожным; проведав, что Карл Эммануил тайно готовится к войне, он решил предупредить его. Узнав о вторжении неаполитанцев в Римскую республику, он, стал требовать через посланника Эймара исполнения договора прошедшего года, по которому король обязывался выставлять 8 000 вспомогательного войска, в случае войны французов в Италии. Туринский двор извинялся, представляя невозможность тотчас собрать эти войска; тогда Жубер, не ожидая дальнейших приказаний Директории и будучи уверен, что действует согдасно с ее видами, изложил неудовольствия свои в виде манифеста, соединил 5-го декабря на Тессине дивизии Виктора и Дессоля(16), и направил их к Верчелли, между там как крепости Новара, Суза, Кони и Алессандрия были внезапно захвачены французами. После весьма незначительного сопротивления, пьемонтские войска были опрокинуты к Турину, куда французы, владевшие уже цитаделью, ворвались вместе с ними.

Карл Эмануил, которому шаткий престол его приносил только унижение и горести, сошел с него с самоотвержением и подписал 8 декабря отречение от всех прав своих на Пьемонт, требуя только некоторых мер для личной своей безопасности до прибытия в Сардинию, куда, как говорили, он удалялся добровольно. Но, достигнув Ливорно, он издал торжественное отречение от акта, вынужденного от него силою.

Когда таким образом Карл Эмануил был низведен с престола без значительных усилий, Жубер направил одну дивизию к Флоренции. Новые уверения в приверженности со стороны великого герцога, а может быть и приказания директории, удержали руку, уже готовую нанести удар; однако же, посланная в Тоскану дивизия расположилась в великом герцогстве и заняла Ливорно. Тогда, обезопасив себя покорностью Италии, Жубер дал знать Шампионе, что он может в свою очередь действовать наступательно против неаполитанцев и прислал ему подкрепление.

Дурной успех римской экспедиции навел такой страх на Фердинанда IV, что он оставил Неаполь 21 декабря, и с такой поспешностью и беспорядком переправился ночью в Сицилию, как будто французы были уже под стенами его столицы.

Однако Шампионе не раньше 3 января перешел Вольтурно и обложил Капую, ожидая известий с левого крыла своего, которое под начальством Дюэма должно было покорить Пескару и примкнуть к главным силам через Сульмопу. В центре дивизия Лемуана(17) двинулась на Пополи, опрокинула здесь корпус Гамбса и приближалась к Венафро; Келлерман и Рей шли на правом фланге чрез Итри к Гаэте, важной крепости, которая, имея хороший, силою до 3 000 гарнизон, была сдана без выстрела восьмидесятилетним комендантом.

Народное восстание, произведенное двором и духовенством, едва не дало положению дел совершенно другой оборот: Шампионе сам был осажден толпами возмутившихся в своем лагере, при Капуе. Но временное правление, порученное королем князю Пиньятелли, так мало пользовалось доверенностью восставшего народа, что не только не решилось атаковать Шампионе, но, напротив, поспешило заключить с ним перемирие, доставившее нам Капую, Беневенто и два миллиона денег. Раздраженный этим народ обвинял Макка и временное правление в измене, обезоружил войска генерала Дама, прибывшие морем из Орбителло, и даже послал отряд для взятая Макка под стражу. Пиньятелли; не зная, что начать, потребовал от Макка отборнейших войск, чтобы вести их не на французов, а против бунтующей черни, Народ остановил и обезоружил посланную для этого бригаду Диллона. Макк, устрашенный яростью неаполитанцев, не видел для себя другого спасения, как удалиться в лагерь Шампионе, где и сдался в плен 15 января.

Шампионе, собрав все свои дивизии, двинулся к столице. Жители ее, равно как и окрестностей, возбуждённые духовенством, спешили к оружию при кликах: viva la santa fede! принудили Пиньятелли бежать в Сицилию, чтобы избегнуть смерти и клялись погрести себя под развалинами Неаполя.

Недостаток мужества заменялся в этой толпе народа пылкими и бурными страстями: сопротивление было согласно с живым и ветреным характером этого народа: чрезвычайно упорно в первый день, а в следующие беспорядочно и вовсе ничтожно; 21-го января Шампионе вступил победителем в Неаполь.

Если бы двор обеих Сицилий объявил себя против Франции с началом военных действий на Эче, это было бы понятно; но идти на верную гибель, пока еще Австрия не была совсем готова к бою, было совершенно неблагоразумно. Ошибка эта, от которой пострадал один Неаполь, была однако полезна для коалиции, как причина новых ошибок французского правительства.

Директория, имевшая в Италии 116 000 войска, измеряла могущество, которого она могла достигнуть с такими силами, но масштабу успехов моих с 50 000, и не понимала, что занимая всю страну, она будет всюду слаба. Для покорения Неаполя Шампионе было достаточно 33 000, и если бы Директория предложила Фердинанду сносный мир, то, без всякого сомнения, этот государь охотно бы подписал его, и дал бы Шампионе возможность еще вовремя возвратиться к Мантуе и принять участие в кампании. Вместо того Ревбелю вздумалось образовать Парфенопейскую республику; и эта глупая мысль заставила нас поддерживать нескольких идеологов против двора, англичан, духовенства и 6 миллионов жителей королевства, и ослабила нас на Эче 30 000, подвергая их почти неизбежной гибели. Если присовокупить к этим значительным силам еще дивизию Готье(18), оставленную в Тоскане, войска, необходимые для занятия Пьемонта, дивизию в Вальтелине для обеспечения сообщения с гельветической армией и дивизию в Лигурии, то выходит, что 60 000 войска было отряжено от наших главных сил, и Шереру оставалось только 47 000 на Эче и 10 000 в Мантуе; а этого было слишком мало, чтобы бороться против огромных способов, выставленных коалицией.

Русские войска проходили уже Штирию, и приближались к Италии. Эрцгерцог Карл перешел Инн, вступил в Баварию и достиг Ульма. Генерал Край(19) сосредоточил 71 000 австрийцев, между Вероной и р. Тальяменто.

Директория постигала, что чрезвычайно важно было начать кампанию до прихода русских; но неблагоразумные правители, надеявшиеся сохранить мир, изменяя по своему произволу положение половины Европы, вовсе не были в состоянии поддержать насильственные поступки свои оружием. Однако же, несмотря на это, они решились нанести первые удары. Бывшему адъютанту генерала Моро, инженеру без больших способностей, бригадному генералу Лагори(20) было поручено составить план кампании.

Он предположил двинуть Журдана с дунайскою армией (36 000) прямо к Ульму, по направлению между этим городом и горами; между тем как Массена с 38 тысячною Гельветической армией должен был преодолеть все препятствия Ретических и Тирольских Альп, скалы и пропасти Граубюндена, Форарлберга и Тироля, и достигнуть Инна. В то же время Шереру с его 47 000 надлежало начать наступательные действия против Вероны и на Эче.

Этим трем небольшим массам предстояло иметь дело с силами значительными: Шерер должен был атаковать 70 000 австрийцев, собранных под начальством Края между Вероной в Удине, и ожидавших в непродолжительном времени в подкрепление два русских корпуса силою в 20 000 каждый; один из них, под начальством Суворова, проходил уже Каринтию. Журдану следовало бороться с эрцгерцогом Карлом, у которого было на Лехе и в Форарлберге не менее 78 000 человек. Массена должен был иметь дело с Готце, отряженным из армии эрцгерцога, и Белльгардом, прикрывавшим Тироль с 44 000. Третью российскую армию, силою в 30 000, под командою Корсакова(21), ожидали в июле; ей предназначалось составлять резерв армии эрцгерцога.

Несмотря на неравенство сил, Массена начал действия свои 6-го марта блистательным подвигом; перед ним были только войска генерала Ауфенберга численностью до 7 000 человек и признанные в помощь граубиндцами; корпус же Готце, расположившись в окопах Фельдкирха, и не думал оставлять их; он мог быть наблюдаем одним левым флангом Массены. Сей последний перешел Рейн, обошел и взял крепость Люциенштейг, дебушировал к Куру и, окружив Ауфенберга с 6 000 человек, принудил его положить оружие. Массена опрокинул остатки этого корпуса на Енгадин, куда подоспел и Лекурб(22), направившийся из Беллинцоны через Тузис. Генерал Дессолль двинулся из Бормио к Тауферсу с вальтелинской дивизией, назначенной для поддержания сообщения; он опрокинул корпус Лаудона, который, был в то же время отрезан правым флангом Массены, потерял 4 000 человек и едва спас 500, пробравшихся через глетчеры (горные ледники).

Эрцгерцог Карл, узнав о переходе Журдана через Рейн, двинулся ему навстречу с 60 000, по направлению к Штоккаху. Желая содействовать Журдану, Массена приказал 14-го марта атаковать Готце в его окопах при Фельдкирхе: но, несмотря на все усилия Удино(23), французы, слишком малочисленные в сравнении с неприятелем, были опрокинуты.

Готце двинулся с половиной своего корпуса против правого фланга Журдана для поддержания эрцгерцога. Массена, желая этим воспользоваться, снова атаковал 22-го марта сильную позицию неприятеля дивизиями Менара и Удино; но, отбитый и в этот раз, он со значительными потерями отступил обратно в Граубюнден и долину Рейна.

Хотя Журдан мог противопоставить 60 тысячам эрцгерцога, только 35 т., но он решил атаковать 25-го марта всю его линию и обойти ее, несмотря на значительное протяжение, слева войсками Сен-Сира, а справа войсками Ферино(24); первый дебушировал через Тутлинген, а второй через Шафгаузен, на расстоянии 10 лье один от другого.

Эрцгерцог, находясь в центре, разбил Сульта(25), отдельно стоявшего при Штоккахе; что было нетрудно с тридцатью тысячами против десяти. Сен-Сир, маневрировавший в трех льё за неприятельской линией с 12 000, занял Зигмарингенский мост и поспешно перешел его, стараясь через Шварцвальд добраться до Страсбурга. Правый фланг, отрезанный от главных сил, был отброшен к Шафгаузену. Мы еще дешево отделались; если бы Журдан имел дело со мной, я бы уничтожил его армию и поступил бы с отрядом Сен-Сира, как с войсками Лузиньяна и Проверы при Риволи.

Не более успеха имел Шерер в Италии. Противник его, прежде чем начал действовать наступательно, выждал между Вероною и Леньяго прибытия Меласа и двух австрийских резервных дивизий. Шерер, пользуясь этим, атаковал 26-го марта главными своими силами две неприятельские бригады, стоявшие отдельно в укреплениях между Эчем и гардским озером. Он ввел в дело три дивизии и, взяв лагерь при Пастренго, овладел возвышенным плато при Риволи, мостами через Эч в Поло и двинул центр свой под начальством Моро к Вероне, растянув правый фланг до Леньяго. Этот фланг встретил здесь Крайя и главные его силы; австрийский генерал, вышедший из Леньяго, стремительно ударил на Монришара(26), опрокинул его через Ангиари на Менаго и угрожал дороге в Мантую. Край, вместо того, чтобы воспользоваться этим успехом и сосредоточить главные силы свои на этом пункте, перешел обратно Эч, торопясь на помощь Вероне, которой угрожали центр и левый фланг французской армии.

Моро с войсками центра безуспешно завязал 27-го числа бой при Вероне. Шерер, действовавший нерешительно всей линией целые два дня, вздумал наконец, 28-го приказать своему левому флангу под начальством Серюрье перейти Эч, чтобы двинуться от Поло к Вероне, стараться обойти эту крепость, которая, упираясь в неприступные горы, вовсе не может быть обойдена, и дебушировать посреди главных сил австрийской армии. Однако же 29-го он понял, что предположение это вовсе неисполнимо, и Серюрье спасся от неизбежного поражения.

Шерер, вспомнив действия мои при Арколе, взял в голову смешную мысль повторить их. Он соединил две трети своей армии при Ронко, чтобы перейти Эч на этом пункте, забыв, что в 1796 году Верона и Леньяго были в нашей власти и что переправою в Ронко я совершенно запирал Альвинци. Теперь же австрийцы владели этими двумя местами, что совершенно изменяло условия задачи. Бросить 30 000 в Ронко, среди 70 000 неприятелей, владеющих Вероной и Леньяго, значило вести свою армию в каудинские фуркулы [иноск.: препятствия, теснения, унижения (намек на исторические Каудинские теснины)]. Для довершения глупости дивизия Серюрье, чтобы привлечь на себя внимание неприятеля, между тем, как главные силы подавались правым флангом к Ронко, двинулась 30го числа, совершенно одна, от Поло к Вероне. Край бросился на эту дивизию, отданную в жертву, и опрокинул ее обратно к Поло; она потеряла до 2 000 человек, остальная часть спаслась только быстрым разрушением мостов. К счастью Шерера, Край дебушировал 2-го апреля из Вероны, и тем принудил его отказаться от исполнения странного, непонятного намерения.

Армия, возвратившись с большим трудом от Ронко к Леньяго через ужасные болота и грязи, была атакована с правого фланга 5-го апреля и опрокинута в совершенном беспорядке к Мантуе. Если бы Край, имевший с 3-го по 5-е число пред собою только две дивизии Моро, разбил их до возвращения Шерера, то сей последний был бы отброшен на нижнюю часть р. По и окружен. Во время самого сражения австрийцы отступили от первоначального своего плана, весьма хорошо обдуманного, и повели главную атаку не на левый, а на правый фланг французов. Несмотря на это, победа их имела важные последствия. Шерер не удержался даже за Мантуей; но, усилив гарнизоны этого города, Феррары и Пескьеры, сам отошел за Кьезу.

Отступление дунайской армии заставило отступить и небольшую наблюдательную армию Бернадотта, бросившую несколько бомб в Филипсбург. В это же время Директория приняла отставку Журдана и, соединив его войска с армией Бернадотта, вверила начальство над ними Массене.

Это несчастное начало доказало Директории совершенную несообразность ее плана. Не приготовив средств, она начала войну в полном убеждении, что 120 000 разбросанных французских войск будут в состоянии победить 200 000 австрийцев, гораздо более сосредоточенных. Впрочем, этот неровный бой не был без славы для генералов и войск республики; и я действительно не знаю, чему должно более удивляться, дерзости французского правительства, или непонятной робости гофскригсрата, так мало воспользовавшегося своими первыми успехами.

Страх, произведенный этими неожиданными событиями, был вскоре рассеян кровавою развязкой бесконечного Раштадтского конгресса. Когда Журдан вошел в Швабию, то объявил Раштадт нейтральным городом и снабдил конгресс охранным листом. Это обстоятельство благоприятствовало намерениям Франции, желавшей отвлечь имперских князей от союза с Австрией, и оборот, принятый переговорами, уже обещал директории совершенный успех; как вдруг сражение при Штоккахе и отступление дунайской армии склонили дипломатические весы переговоров на сторону победителей. Тогда Венский кабинет почел себя вправе решить участь южной Германии. Желая знать, как далеко зашли имперские князья в своих переговорах с Директорией, он поручил уполномоченному своему, графу Лербаху, придумать средство перехватить их переписку с республиканскими уполномоченными. Лербах не придумал лучшего способа, как захватить бумаги французских уполномоченных при закрытии конгресса. Ему было дозволено истребовать от эрцгерцога войска для исполнения этого предприятия. Сначала эрцгерцог отказал ему, отговариваясь тем, что войскам его не должно вмешиваться в дипломатические дела; но когда граф Лербах представил ему новые приказания, эрцгерцог был вынужден отдать в распоряжение его отряд секлерских гусар [принадлежали к пограничным войскам Австрийской империи]. Полковнику этого полка была объявлена тайна; офицеру, которому было поручено исполнение, надлежало только захватить письменный ящик канцелярии, вынуть все бумаги и, при случае, ударить несколько раз плашмя саблею Дебри и Боннье, в наказание за надменность, с которой они вели переговоры. Робержо, старинный товарищ австрийского уполномоченного, находившийся с ним в дружеских сношениях, был именно изъят от этого телесного наказания. Французские уполномоченные хотели выехать 28 апреля; но 19 числа вечером им предложили оставить немедленно город, потому что на другой день предполагалось занять его войсками, и они еще в ту же ночь отправились по дороге в Страсбург. Не успели они выехать из Раштадта, как гусары, поджидавшие своей добычи, окружили кареты; забыв данное им приказание, солдаты, большею частью пьяные, начали рубить саблями уполномоченных, только не плашмя и без всякого различия лиц. Боннье и Робержо были убиты, а Жан Дебри, раненый в голову и руку, случайно спасся от смерти, и с рассветом дня явился к прусскому уполномоченному, прося его защиты.

Это неслыханное нарушение священнейших прав произвело во Франции действие электрического удара. Всюду раздались крики мщения, и народный дух воспламенился на миг, как в 1792 м году. Директория, пользуясь этим, ускорила набор конскриптов, и хотя на короткое время, сделала виды и поступки свои более народными.

Между тем, эрцгерцог Карл не воспользовался своими успехами: если бы он с 60 000 перешел Рейн в Шафгаузене и произвел соединенную атаку с 40 000 Белльгарда, то Массена не избежал бы гибели в Енгадине. Но французам дали время перевести всю армию Журдана в Швейцарию, приняв над ней начальство, расположил свои главные силы вдоль Рейна до Люциенштейга, вытянув свой правый фланг к Енгадину.

Ошибка австрийцев состояла в том, что они не подчинили Белльгарда эрцгерцогу, и этому-то обстоятельству, равно как и болезни Карла, нужно приписать непонятное бездействие австрийской армии с 27 марта по 14 мая.

Суворов между тем прибыл 17 апреля к Кьезе и оттеснил Шерера за Адду. Гарнизоны, сражения и безрассудные усилия прикрывать всю Италию ослабили французскую армию до 28 000. Сверх того Шерер растянул ее от Пидзигетоне до Лекко. Правый фланг, под начальством Монришара, был даже переброшен на правый берег По, чтобы прикрыть Модену и Болонью, или войти в сообщение с Тосканой и Римом.

Директория, справедливо, раздраженная против Шерера, отозвала его. Моро принял начальство в ночь 25 апреля, и, не имев даже времени осмотреть свою позицию, был атакован на рассвете. Хотя союзники для блокады Мантуи, Пескьеры и Феррары употребили 35 000, но, несмотря на это, у них оставалось еще 54 000 человек на Адде. Прикрывать линию длиною в 20 миль с 28 000 против войск, вдвое сильнейших, дело невозможное. Отряды Моро, атакованные 26 апреля при Кассано и Ваприо, были прорваны в центре; Серюрье, отрезанный на левом фланге при Вердерио, был вынужден положить оружие. Два дня спустя Суворов вступил в Милан. Моро, приведший к Тессину едва 20 000 человек, разделил их, направив на Валенцию и Турин. Суворов перешел По в Пьяченце, чтобы двинуться к Алессандрии. Край принял на себя блокаду Мантуи. Граф Гогенцоллерн атаковал одну за другою крепости Пескьеру и Орчи Нови, и в несколько дней взял их. Ему поручили после того осаду миланской цитадели и наблюдение за войсками, прибывшими из Граубюндена в Вальтелин. Кайм обложил Пидзигетоне и завладел этим местом почти без выстрела. Кленау(27) атаковал Феррару с помощью сильной флотилии, вооруженной в Венеции; ему весьма много благоприятствовали отпадение генерала Лагоза и восстание соседских провинций. Огромное здание, воздвигнутое мной в Италии, распадалось с ужасною быстротой.

Директория, видя опасность, грозившую ей со стороны новой коалиции, решилась произвести морскую экспедицию с тройной целью: соединить в Средиземном море брестскую эскадру с испанской; перевезти на ней армию из Египта, и потом пустить эти соединенные эскадры в океан для исполнения давно предполагаемого предприятия на Ирландию. Другие полагают, что Директория, напротив того, намерена была усилить меня в Египте войсками, взятыми из Италии, но что она была принуждена отказаться от этого плана дурным оборотом дел и изгнанием наших войск из Ломбардии. Как бы то ни было, в начале апреля Брюн отплыл с 25 кораблями из Бреста в Кадикс, принудил адмирала Кейта(28) притянуть к себе своих крейсеров, и возвратился в Тулон. Оттуда пустился он 30 мая опять в море, соединился при Картахене с испанской эскадрой под начальством Массаредо, и разъезжал с 50 кораблями по Средиземному морю, не снабдив Мальту съестными припасами, не подкрепив Египта, одним словом, не предприняв ничего полезного; наконец, он заперся с испанским флотом в Бресте. Кейт, усиленный до 48 кораблей, тщетно искал его в Средиземном море, и последовал за ним к Бресту. Действия эти, следствием которых было проведение испанского флота в виде залога в Брест, и заключение всей нашей морской силы в этой гавани, где она пропадала даром, остаются до сего времени загадкой для всех моряков.

Между тем, как мы были таким образом вытеснены из Граубюндена и верхней Италии, Макдональд, принявший начальство от Шампионе, действовал некоторое время против остатков неаполитанской армии и бунтующей толпы народа в Неаполе, Абруццо и Апулии; наконец, получив позднее приказание двинуться к берегам По, он направился к Риму. Суворов для наблюдения за ним отрядил в Модену дивизию Отта. Российско-турецкий флот покорил Ионические острова и осаждал Корфу. Гибель нашей неаполитанской армии казалась неизбежной; к позднему ее возвращению присоединилась еще и та ошибка, что ей приказано было оставить гарнизоны в Неаполе, Гаэте, Капуе, Чивита-Веккье и Риме.

Моро удостоверился в Турине, что столица порабощённого королевства, униженная победителем до степени провинциального города, не может быть хорошо расположена к нему. Ему следовало оставить гарнизон в Туринской цитадели и сосредоточиться в окрестностях Валенции и Алессандрии, чтобы прикрыть Геную и проходы Апеннинских гор, удержание которых было необходимо для спасения Макдональда и его армии. Суворов последовал за Моро по правому берегу По и дороге в Алессандрию. Авангард его шел по левому берегу, по дороге из Валенции в Турин. Этот авангард, слишком пылкий, без приказания перешел реку По в Бассиньяно, чтобы напасть на французский лагерь при Валенции; но вовремя атакованный 18 000, оставшимися у Моро, он был опрокинут с уроном.

Эта неудачная попытка и превосходная оборона Моро под Маренго и Алессандрией не воспрепятствовали Суворову снова перейти По в Камбио и вступить 27 мая победителем в Турин, жители которого, вместе с авангардом Вукасовича, напали на гарнизон. Моро достиг Асти, окруженный неприятелями и инсургентами, которые, взяв Чеву, отрезали последнее его сообщение. Он решился собрать свои силы на Апеннинах, и оружием проложить себе дорогу на соединение с дивизией Периньона, охранявшей Лигурию.

Во время этих происшествий в Италии Массена, теснимый со всех сторон в Граубюндене, отделался дешевле, нежели можно было ожидать. Австрийцы, наскучив пятинедельным бездействием (с 27 марта по 30 апреля), согласились наконец с призвавшими их граубиндцами произвести 1 мая атаку на крепостцу Люциенштейг. Но Готце действовал так дурно, что одна из его колонн под начальством генерала Сен-Жюльена(29) дебушировала ранее других и, наткнувшись на дивизию Менара, была ею окружена и принуждена положить оружие. В тот же день вспыхнуло опасное восстание в Альпах, от Кура до Швица и Альторфа, и Массена был принужден отрядить дивизию Сульта, чтобы усмирить эти два небольших кантона и восстановить сообщение с С. Готардом.

Лекурб, оставленный в Енгадине на произвол судьбы, боролся с превосходными силами Белльгарда и покрыл себя славою в деле при Цернетце, между тем, как небольшой отряд Луазона, оставленный Дессоллем в Вальтелине, подвергался нападениям правого фланга Суворова. Эти войска, казалось, должны были погибнуть, потому что неприятель рано или поздно мог проникнуть через Кур на Диссентис или через итальянские земли к С. Готарду.

Лекурб постигал, что ему не оставалось лучшего средства, как освободить Беллинцону, угрожаемую графом Гогенцоллерном, и для того двинулся 13 мая к Таверну и вытеснил оттуда герцога Рогана(30) в то самое время, когда на левом его фланге собиралась гораздо опаснейшая гроза. Австрийцы, которым был нужен двухнедельный отдых после неудачного покушения 1 мая, положили произвести 14 числа новую атаку на Люциенштейг; эрцгерцог подкрепил их 12 000 ч., приказав им, сверх того, действовать совокупно с Белльгардом. С помощью этого сильного подкрепления они обошли и взяли крепость, прорвали дивизию Менара, опрокинули левый фланг его к Саргансу и оттеснили правый по направлению к Диссентису до подошвы С. Готарда. Предоставив Луазону оборонять доступ к Айроло, Лекурб поспешил сам на защиту угрожаемых неприятелем Альп.

Венский кабинет, заботившийся более о том, чтобы утвердиться в Италии, нежели об уничтожении корпусов, оставленных в Граубюндене, отдал Белльгарду приказание оставить у С. Готарда одну только дивизию Гаддика(31) и двинуться чрез Вальтелин к Милану для подкрепления Суворова, принуждённого в то время осадить несколько крепостей и готовившегося, сверх того, встретить шедшую из Неаполя армию. Это обстоятельство во многом способствовало спасению Лекурба, успевшего возвратиться к Альторфу после славного и чрезвычайно трудного отступления. Ему удалось даже нанести значительный урон бригаде Сен-Жюльена, спустившейся от Диссентиса в долину Рейсса и другому отряду, прорвавшемуся в Муттенталь, между ним и главным корпусом Массены.

Эрцгерцог Карл, намерениям которого несколько помешало движение Белльгарда в Италию, перешел, наконец, Рейн в Шафгаузене 27 мая. Готце переправился также в Куре. Массена, отступивший за Тур, понимая, что ему должно воспрепятствовать соединению этих двух корпусов, атаковал Готце при Фрауэнфельде и одержал над ним частный успех; однако ж, несмотря на то, спустя два дня, он должен был отступить к Цюриху. Этот город окружен весьма толстою, снабженною бастионами каменною стеною. Река Лиммат, стремительно вытекающая из озера, служит рвом южной стороне или малому городу; с северной же Цюрихская гора командует городом и, несмотря на хорошее дефилирование укреплений, сторона эта не могла долго держаться. Массена приказал расположить на горе пространный укрепленный лагерь, чтобы связать оборону ее с обороною гонгского плато.

(1) Мерлен – Филипп-Антуан Мерлен (фр. Philippe-Antoine Merlin; 1754–1838) – юрист и политический деятель, заметный в годы Французской революции. Также именовался как Мерлен из Дуэ (фр. Merlin de Douai), в отличие от однофамильца в конвенте, прозванного Мерлен из Тионвиля (Merlin de Thionville). Ларевельер – Луи-Мари де Ларевельер-Лепо (фр. Louis-Marie de La Revelliere-Lepeaux; 24 августа 1753 года, Монтегю – 27 марта 1824 года, Париж) – французский политик периода революции, член Национального собрания и Конвента, жирондист, в 1795–1799 гг. – член Директории. Нешато – Николя-Луи Франсуа де Нёфшато (фр. Nicolas-Louis Francois de Neufchateau; 17 апреля 1750, Саффе – 10 января 1828, Париж) – французский политический деятель и писатель.

(2) Тугут – барон Иоанн Амадей-Франц де Паула фон Тугут (нем. Johann Amadeus Franz de Paula Freiherr von Thugut; 8 марта 1736, Линц – 29 мая 1818, Вена) – австрийский политический деятель.

(3) Франц II – (нем. Franz II. Joseph Karl; 12 февраля 1768, Флоренция – 2 марта 1835, Вена) – король Германии (римский король) с 1792 года, император Священной Римской империи германской нации (последний император) с 7 июля 1792 по 6 августа 1806 года, первый император Австрии с 11 августа 1804 года до самой своей смерти. В качестве императора Австрии (а также короля Богемии и Венгрии с 1 марта 1792 года) носил династический номер Франц I.

(4) Репнин – князь Николай Васильевич (11 марта 1734 – 12 мая 1801) – один из виднейших деятелей екатерининской эпохи, дипломат, генерал-фельдмаршал (1796). Последний из Репниных, владелец усадьбы Воронцово.

(5) Гаугвиц – граф Кристиан Август фон Хаугвиц (нем. Christian August Heinrich Curt von Haugwitz; 11 июня 1752 – 9 февраля 1832, Венеция) – прусский государственный деятель.

(6) Жубер – (Joubert), Бартелеми Катрин (14.4.1769, Пон-де-Во, – 15.8.1799, Нови), французский генерал.

(7) Дендельс – Герман Виллем Дендельс (нидерл. Herman Willem Daendels; 1762–1818) – маршал Нидерландов, участник Наполеоновских войн, генерал-губернатор Голландской Ост-Индии и африканских колоний. Делакруа – политический деятель, бывший министр иностранных дел, отец Эжена Делакруа. Charles-Francois Delacroix de Contaut, ne a Givry-en-Argonne le 15.04.1741, mort a Bordeaux, le 26.10.1805, est un homme politique francais. Depute puis ministre des Relations exterieures sous la Revolution, il est ensuite prefet sous le Premier Empire.

(8) Белльгард – (Bellegarde) Генрих Иосиф Иоанн (29.8.1756, Дрезден – 22.7.1846, Вена), граф, фельдмаршал (1809). Талейран – Талейран-Перигор (Talleyrand-Perigord) Шарль Морис (13.2.1754, Париж, – 17.5.1838, там же), князь Беневентский (1806—15), герцог Дино (с 1817), французский дипломат, государственный деятель.

(9) Шауэнбург – Balthasar Alexis Henri Antoine von Schauenburg (31. Juli 1748 in Hellimer, Departement Moselle; t 1. September 1831 in Geudertheim, Departement Bas-Rhin), war ein franzosischer General elsassischer Herkunft.

(10) Салис-Севис – Залис-Зевис Иоганн Гауденц фон (1762-29 янв.1834), швейц. поэт. Максимилиан – Максимилиан I (нем. Maximilian I; 22 марта 1459, замок Нойштадт – 12 января 1519, Вельс) – король Германии (римский король) с 16 февраля 1486, император Священной Римской империи с 4 февраля 1508, эрцгерцог Австрийский с 19 августа 1493, реформатор государственных систем Германии и Австрии и один из архитекторов многонациональной державы Габсбургов, распространившейся не только на половину Европы, но и на заморские колонии.