Текст книги "Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения."

Автор книги: Генри Лонгфелло

Перевод К. Чуковского.

 
Муза, беги из Эллады, покинь Ионию,
Сказки о Трое, об Ахилловом гневе забудь, о скитаниях Одиссея, Энея,
К скалам твоего снегового Парнаса дощечку прибей: «За отъездом сдается внаем».
И такое же повесь объявление в Сионе, на Яффских воротах и на горе Мориа,
И на всех итальянских музеях, на замках Германии, Испании, Франции,
Ибо новое царство, вольнее, бурливее, шире, ожидает тебя как владычицу.
 

* * *

 
Наши призывы услышаны!
Да и сама она издавна жаждала этого.
Она идет! Я слышу шелест ее одежд!
Я чую сладостный аромат ее дыхания!
 
 
О, царица цариц! О, смею ли верить,
Что античные статуи и эти древние храмы не властны ее удержать?
Что тени Вергилия, Данте и мириады преданий, поэм не влекут ее, как магниты, к себе?
Что она кинула их и – пришла?
 
 
Да, уже замер, умолк ее голос там, над Кастальским ключом,
И египетский Сфинкс с перебитой губою молчит,
И замолчали гробницы, хитро ускользнувшие от власти веков,
Каллиопа уже никого не зовет, и Мельпомена, и Клио, и Талия мертвы,
Иерусалим – горсть золы, развеянной вихрем, – сгинул,
Полки крестоносцев, потоки полночных теней, растаяли вместе с рассветом.
Где людоед Пальмерин? [150]150
  …где людоед, Пальмерин...– Имеется в виду «Пальмерин Английский» – рыцарский роман неизвестного автора. Очевидно, речь идет об эпизоде с братьями, Пальмерином и Флориано, заточенными в замок великана, который собирался отдать их в пищу своим охотничьим львам.


[Закрыть]где башни и замки, отраженные водами Уска?
И Артур, и все рыцари сгинули, Мерлин, Ланселот, Галахад [151]151
  Артур, Мерлин, Ланселот, Галахад– персонажи и образы английских средневековых легенд о короле бриттов Артуре и рыцарях Круглого стола. Сюжет, основанный на древних сказаниях «артуровского цикла», был разработан английским поэтом Альфредом Теннисоном (1809–1892), создавшим цикл поэм под названием «Королевские идиллии» (1842–1885). Это произведение и имеет в виду Уитмен.


[Закрыть]сникли, исчезли, как пар.
Ушел он! ушел навсегда этот мир, когда-то могучий, но теперь опустелый, безжизненный, призрачный,
Шелками расшитый, ослепительно яркий, чужой, весь в пышных легендах и мифах,
Его короли и чертоги, его попы и воители-лорды, его придворные дамы.
В короне, в военных доспехах, он ушел вместе с ними в свой
кладбищенский склеп и там заколочен в гроб,
И герб на его могиле – алая страница Шекспира,
И панихида над ним – сладко тоскующий стих Теннисона.
 
 
К нам спешит высокородная беглянка, я вижу ее, если вы и не видите,
Торопится к нам на свидание, с силой пробивает себе дорогу локтями, шагает в толпе напролом,
Жужжание наших машин и пронзительный свист паровозов ее не страшат,
Ее не смущают ни дренажные трубы, ни циферблат газомера, ни искусственные удобрения полей,
Приветливо смеется и рада остаться
Она здесь, среди кухонной утвари!
 

* * *

 
Но погодите – или я забыл приличье?
Позволь представить незнакомку тебе, Колумбия! (Для чего же я живу и пою?)
Во имя Свободы приветствуй бессмертную! [152]152
  … Позволь представить незнакомку тебе, Колумбия… Во имя Свободы приветствуй бессмертную!.. – Имеются в виду события Войны за независимость испанских колоний в Америке. В 1810–1826 гг. Колумбия освободилась от испанского господства; в 1819 г. Симон Боливар провозгласил создание федеративной республики Великая Колумбия. В 1863 г., согласно новой конституции, страна получила название Соединенных Штатов Колумбии.


[Закрыть]Протяните друг другу руки
И отныне, как сестры, живите в любви.
 
 
Ты же, о Муза, не бойся! поистине новые дни и пути принимают, окружают тебя,
И странные, очень странные люди, небывалая порода людей,
Но сердца все те же, и лица те же,
Люди внутри и снаружи все те же, чувства те, порывы те же,
И красота, и влюбленность те же…
 

* * *

 
…О, мы построим здание
Пышнее всех египетских гробниц,
Прекраснее храмов Эллады и Рима.
Твой мы построим храм, о пресвятая индустрия…
 
 
Я вижу его, как во сне, наяву,
Даже сейчас, когда я пою эту песню, я вижу, он встает предо мною,
Я вижу его, как во сне, наяву,
Громоздится этаж на этаж, и фасады из стекла и железа,
И солнце, и небо ей рады, она раскрашена самыми веселыми красками,
Бронзовой, синей, сиреневой, алой,
И над ее златокованой крышей будут развеваться во всей красоте под твоим стягом, Свобода,
Знамена каждого штата и флаги каждой земли,
И тут же вокруг нее целый выводок величавых дворцов, – они не так высоки, но прекрасны.
 
 
В стенах ее собрано все, что движет людей к совершеннейшей жизни,
Все это испытуется здесь, изучается, совершенствуется и выставляется всем напоказ.
 
 
Не только создания трудов и ремесел,
Но и все рабочие мира будут представлены здесь.
 
 
Здесь вы увидите в процессе, в движении каждую стадию каждой работы,
Здесь у вас на глазах материалы будут, как по волшебству, менять свою форму.
Хлопок будут собирать тут же, чуть ли не у вас на глазах,
Его будут сушить, очищать от семян и у вас на глазах превращать в нитки и ткань,
Вам покажут старые и новые процессы работ,
Вы увидите разные зерна и как их мелют, пекут из них хлеб,
Вы увидите, как грубая руда после многих процессов становится слитками чистого золота,
Вы увидите, как набирает наборщик, и узнаете, что такое верстатка,
С удивлением увидите вы, как вращаются цилиндры ротационных машин,
Выбрасывая лист за листом тысячи печатных листов,
Перед вами будут создавать фотоснимки, часы, гвозди, булавки, модели всевозможных машин.
В больших и спокойных залах величавый музей даст вам безграничный урок минералов,
А в другом вам покажут деревья, растения, овощи,
В третьем – животных, их жизнь, изменения их форм в веках.
 
 
Один величавый дом будет домом музыки,
В других будут другие искусства и всякие другие премудрости,
И ни один не будет хуже другого, их будут равно почитать, изучать и любить.
 

* * *

 
(И это, все это, Америка, будут твои пирамиды и твои обелиски,
Твой Александрийский маяк, твои сады Вавилона,
Твой Олимпийский храм.)
 

* * *

 
Довольно твердить о войне! да и самую войну – долой!
Чтобы мой ужаснувшийся взор больше никогда не видал почернелых, исковерканных трупов!
Долой этот разнузданный ад, этот кровавый наскок, словно мы не люди, а тигры.
Если воевать – так за победу труда!
Будьте нашей доблестной армией вы, инженеры и техники,
И пусть развеваются ваши знамена под тихим и ласковым ветром.
 
 
…Так прочь эти старые песни!
Эти романы и драмы о чужеземных дворах,
Эти любовные стансы, облитые патокой рифмы, эти интриги и амуры бездельников,
Годные лишь для банкетов, где шаркают под музыку танцоры всю ночь напролет,
Разорительные эти забавы, доступные лишь очень немногим.
 
 
…Муза! я приношу тебе наше здесьи наше сегодня,
Пар, керосин и газ, экстренные поезда, великие пути сообщения,
Триумфы нынешних дней: нежный кабель Атлантики,
И тихоокеанский экспресс, и Суэцкий канал, и Готардский туннель, и Гузекский туннель, и Бруклинский мост.
Всю землю тебе приношу, как клубок, обмотанный рельсами и пароходными тропами, избороздившими каждое море,
Наш вертящийся шар приношу…
 

Перевод М. Зенкевича.

1

 
Это песня разных профессий!
В работе машин и ремесел, в полевых работах я вижу движенье вперед
И нахожу вечный смысл.
 
 
Рабочие и работницы!
Если бы я был блестяще образован, то разве это значило бы так много?
Если бы я был директором школы, богатым благотворителем, мудрым государственным деятелем, то разве это значило бы так много?
Если бы я был предпринимателем и платил вам, то разве это удовлетворило бы вас?
 
 
Образован, добродетелен, благожелателен и прочие подобные названия,
Но ведь любят меня, а не подобные названия.
 
 
Я не слуга и не хозяин;
Я принимаю и высшую и низшую цену – я хочу получить только свое от того, кто рад мне;
Я равен вам, и вы равны мне.
 
 
Если вы за работой стоите в цехе, то и я стою рядом с вами;
Если вы даете подарки вашему брату иль лучшему другу, то и я принимаю их, как ваш брат или лучший друг;
Если вы принимаете радушно того, кого любите, мужа, жену, то вы принимаете и меня;
Если вы унижены, больны, стали преступником, то и я становлюсь таким же ради вас;
Если вы вспоминаете о своих безумных противозаконных поступках, то разве и я не вспоминаю о таких же моих поступках?
Если вы пьете за столом, то и я пью напротив вас за столом;
Если вы, встретясь с незнакомцем на улице, полюбите его иль ее, то и я не раз полюбил незнакомых встречных на улице.
Что вы думаете о себе?
Или вы сами недооцениваете себя?
Или вы думаете, что президент более велик, чем вы?
Или богач лучше вас? Или образованный мудрее вас?
 
 
(Если вы грязны, прыщавы, были пьяницей или вором,
Если вы больны, стали ревматиком или проституткой,
Если вы легкомысленны, слабовольны, не образованны и не видели свое имя в печати,
То разве из-за этого у вас меньше прав на бессмертье?)
 

2

 
Человеческие души! Это не вас называю я невидимыми, неслышными, неосязаемыми;
Это не о вас я спорю – живые вы или нет;
Я заявляю открыто – кто вы, если никто другой не заявляет.
 
 
Взрослый, подросток, ребенок в этой, как и во всякой другой, стране, в доме, вне дома, каждый равен другому,
А все остальное после них или через, них.
 
 
Жена – и она нисколько не меньше мужа,
Дочь – и она так же хороша, как сын,
Мать – и она совершенно равна отцу.
 
 
Дети неграмотных бедняков, подмастерья-подростки,
Работники молодые и старые на фермах,
Моряки судов каботажных, торговых, иммигранты —
Я вижу их всех, вижу вблизи и вдали,
Ни один не скроется от меня, да никто и не хочет скрыться.
 
 
Я несу очень нужное вам, то, что у вас есть,
Не деньги, любовные связи, одежду, еду, образование, но не менее нужное;
Я не шлю агента-посредника, не предлагаю образцов, а даю саму ценность.
 
 
Есть нечто проникающее ко всем сейчас и всегда,
Не то, что печатается, проповедуется, обсуждается, оно ускользает от обсуждения и печати,
Оно не входит в книгу, нет его и в этой книге,
Оно для вас, кто б вы ни были, оно не дальше от вас, чем ваши слух и зрение,
Оно в самом близком, обычном, доступном и всегда ощутимо.
 
 
Вы можете читать на многих языках, но ничего не прочтете об этом,
Вы можете прочесть послание президента и ничего не прочтете об этом,
Ничего нет об этом в сообщениях министерства иностранных дел или финансов, в газетах и журналах,
Ничего нет об этом в переписи, в отчетах о доходах, в курсах ценных бумаг или акций.
 

3

 
Солнце и звезды, что мчатся в пространстве,
Круглая, как яблоко, Земля, и мы на ней, – величественно их движенье!
Я не постигаю его, но знаю, что в нем величие, счастье,
Что наша конечная цель здесь не умозрение, не острословие, не попытка,
Не то, что случайно может нам удаться или может стать нашей ошибкой,
И не то, что может быть почему-либо утрачено.
 
 
Свет и тень, странное ощущение тела и личности, жадная любознательность ко всему,
Гордое достоинство и достижения человека, невыразимые радости, страданья,
Чудо, которое каждый видит в каждом, и чудеса в каждой минуте вечного времени,
Чему ты их отдаешь, товарищ?
Отдаешь ли ты их ремеслу или полевой работе? Или торговле в магазине?
Или для своего обеспечения? Иль развлеченью в часы досуга?
 
 
Или ты хочешь изобразить пейзаж красками на холсте?
Иль описать мужчин и женщин и сложить песни?
Иль, как ученый, познать законы тяготения, текучести атмосферы и гармонию разных сочетаний?
Иль нанести на карту бурую сушу и синее море?
Иль сочетать в созвездия звезды и дать им причудливые названия?
Или собрать отборные семена для выставки и посева?
 
 
Старые учреждения, искусства, библиотеки, музеи, легенды, достижения техники расцениваются высоко?
Высоко расценивают свой доход и занятия? Я не возражаю.
Пусть расценивают их высоко, но ребенка, рожденного женщиной, человека я ставлю выше всего.
 
 
Мы считаем союз наших штатов великим и конституцию нашу великой,
Я не говорю, что они плохие, пусть будут они велики,
Сейчас они нравятся мне, как и вам.
Ведь я люблю вас и всех моих собратьев на всей земле.
 
 
Мы считаем Библии, религии священными – я этого не отрицаю,
Но я говорю, что все они выросли из вас и все еще растут;
Не они дают жизнь, а вы даете жизнь,
Как листья растут из деревьев, а деревья растут из земли, так и они растут из вас.
 

4

 
Все известные почести я отдаю вам, кто б вы ни были,
Президент в Белом доме должен быть для вас, а не вы для него,
Министры в своих кабинетах должны быть для вас, а не вы для них,
Конгресс должен созываться ежегодно ради вас,
Законы, суды, все штаты, хартии городов, торговля, почта – все это должно быть для вас.
 
 
Внимательно слушайте, мои дорогие ученики!
Все догмы, вся политика, вся цивилизация исходят от вас,
Все изваянья, памятники, все написанное на пьедесталах существует для вас.
Вся история, все цифры статистики, все мифы, сказанья живут сейчас в вас,
Если б вы не дышали, не двигались, то где были бы они?
Самые знаменитые поэмы обратились бы в прах, драмы и речи стали бы пустотой.
Вся архитектура возникает лишь тогда, когда вы на нее глядите.
(Разве она выражена только в белом или сером камне? Или в линиях арок, карнизов?)
 
 
Вся музыка оживает от вас, когда о ней напомнят вам инструменты;
Ведь музыка – это не скрипки, не корнеты, не гобои, не барабаны, не ноты для сладкого пения баритона, не ноты мужского или женского хора,
Музыка и ближе и дальше.
 

5

 
Когда же целое станет единым?
Может ли каждый увидеть признаки лучшего, глядя в зеркало!
Разве нет более великого?
Разве все здесь с вами, с таинственной незримой душой?
Странную, как парадокс, суровую истину я утверждаю:
Грубая вещность и невидимая душа едины.
 
 
Строительство домов, разметка, распилка бревен;
Кузнечное дело, выдувка стекла, покрытие крыш железом, гонтом;
Судостроение, сооружение доков, засолка рыбы, мощение улиц, тротуаров;
Откачка насосом, забивка свай, подъем лебедкой, топка углем, обжиг кирпича;
Шахты и все, что в них под землей, лампочки в темноте, эхо, песни, какие широкие, самобытные мысли видны на темных от угольной пыли лицах;
Огни сталелитейных заводов в горах иль по речным побережьям, литейщики лапчатым ломом пробуют плавку, глыбы руды и засыпка руды, каменного угля, известняка;
Домны и пудлинговые печи, брызги, осколки от плавки, прокатный стан, чугунные болванки, тавровые крепкие рельсы для железных дорог;
Нефтяные промысла, шелкопрядильня, завод свинцовых белил, сахарный завод, лесопилка, огромные фабрики, заводы;
Обработка камня, украшение фасадов, окон, входов, молоток, зубило, щиток для защиты большого пальца;
Чеканка, наполненный варом котел и под ним костер;
Тюки хлопка, крюк грузчика, пила и козлы пильщика, изложница литейщика, нож мясника, ледяной плуг и все ледовые работы;
Инструменты такелажника, парусного мастера, изготовщика гаков и блоков;
Изделия из гуттаперчи, папье-маше, краски, кисти, изготовление кистей, инструменты стекольщика;
Обклейка фанерой и горшок с клеем, кондитерские украшения, графин и стаканы, ножницы, утюг,
Шило и ремень, мера пинты и кварты, стойка и табуретка, перо гусиное или стальное, изготовление всех острых инструментов;
Пивоварня, пивоварение, солод, чаны, работа пивоваров, виноделов, уксусников;
Выделка кож, изготовление экипажей, котлов, плетенье веревок, перегонка, раскраска вывесок, гашение извести, уборка хлопка, гальванопластика, электротипия, стереотипия;
Станок для клепки, строгальный станок, жнейки, плуги, молотилки, паровозы;
Повозка возчика, омнибус, ломовой фургон;
Пиротехника, разноцветный фейерверк ночью, причудливые фигуры и струи;
Мясо на прилавке, бойня, мясник в кровавой одежде;
Загон для свиней, молоток для убоя, крюк, лохань для ошпаривания, потрошение, большой нож для разделки, молоток упаковщика, кропотливая зимняя заготовка свинины;
Помол пшеницы, ржи, кукурузы, риса, мешки муки в баррел, в пол и четверть баррела, груженые баржи, высокие груды на пристанях и набережных;
Люди и труд людской на паромах, железных дорогах, каналах, каботажных судах, рыбачьих баркасах;
Ежечасный обычный порядок вашей или другой человеческой жизни, магазин, склад, депо, фабрика;
Все это вблизи тебя днем и ночью, о рабочий, кто б ты ни был, показывает твою ежедневную жизнь;
В этом, в них тяжелейшая весомость гораздо больше, чем ты считаешь, и гораздо меньше;
В них подлинная сущность, в них поэмы для тебя и для меня.
В них, не только в тебе – ты и твоя душа объемлет все вещи, независимо от оценки;
В них развитие к лучшему, в них все темы, намеки, возможности.
 
 
Я не утверждаю, что видимое вами вокруг – бесполезно, я не советую вам остановиться,
Я не отрицаю значения того, что вы считаете значительным,
Но я говорю, что ничто не ведет к более великому так, как ведет все это.
 

6

 
Вы ищете где-то вдали? Вы наверное назад вернетесь,
В самых знакомых вещах находя самое лучшее или только хорошее,
В людях, самых близких к вам, находя самое нежное, сильное, дорогое;
Счастье и знанье не где-то в другом месте, а здесь, не в другое время, а сейчас;
Мужчина – в том, кого вы видите и касаетесь, всегда в друге, брате, ближнем соседе, женщина – в матери, в любимом, в жене;
Народные вкусы и труд первенствуют в поэмах и во всем.
Вы, рабочие и работницы наших Штатов, владеете чудесной и мощной жизнью,
И все остальное уступает место людям, таким, как вы.
Если б псалом пел вместо певца,
Если б проповедь проповедовала вместо проповедника,
Если б кафедра, поднимаясь, двигалась вместо резчика, украсившего ее резьбой,
Если б я касался тела книг ночью или днем и они прикасались к моему телу,
Если б университетский курс убеждал, как спящая женщина и ребенок,
Если б позолота свода улыбалась, как дочь ночного сторожа,
Если б акты ручательств отдыхали в креслах напротив, как мои друзья,
То тогда б я протянул им руку и прославил их так же, как мужчин и женщин, подобных вам.
 

Перевод Н. Банникова.

 
Молодость, щедрая, страстная, любвеобильная – молодость, полная сил, красоты, обаянья,
Знаешь ли ты, что и старость придет столь же красива, сильна, обаятельна?
 
 
День, горячий, роскошный, сияющий – день с великолепным солнцем, полный движенья, стремлений, смеха,
За тобой идет ночь, у ней миллионы солнц, и сон, и живительный сумрак.
 

Перевод К. Чуковского.

 
Дети мои загорелые,
Стройно, шагом, друг за другом, приготовьте ваши ружья,
С вами ли ваши пистолеты и острые топоры?
Пионеры! о пионеры!
 
 
Дольше мешкать нам нельзя,
Нам идти в поход, мои любимые, туда, где бой всего опасней,
Мы молодые, мускулистые, и весь мир без нас погибнет,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Ты, западная молодежь,
Ты неустанная, горячая, полная гордости и дружбы.
Ясно вижу я тебя, ты идешь с передовыми,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Что же старые народы?
Утомились, ослабели, и их урок пришел к концу, там, за дальними морями?
Мы их ношу поднимаем, их работу и их урок,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Старое осталось сзади,
Новый, краше и сильнее, свежий мир, могучий мир,
Мы в этот мир ворвемся с боем, в мир похода и труда!
Пионеры! о пионеры!
 
 
Мы бросаемся отрядами
По перевалам и над кручами, по дорогам неизведанным,
Напролом, в атаку, грудью завоевать и сокрушить.
Пионеры! о пионеры!
 
 
Мы валим древние деревья,
Мы запруживаем реки, мы шахтами пронзаем землю,
Прерии мы измеряем, мы распахиваем нови,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Мы родились в Колорадо,
Мы с гигантских горных пиков, мы с сиерр, с плато высоких,
Мы из рудников, из рытвин, мы с лесных звериных троп,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Из Небраски, из Арканзаса,
Мы из штатов серединных, мы с Миссури, в нас кровь заморских наших предков,
Мы с товарищами за руку, мы северяне, мы южане,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Все смести, снести с пути!
О любимые, о милые! Грудь от нежности болит!
Я и радуюсь и плачу, от любви я обезумел,
Пионеры! о пионеры!
 
 
С нами знамя, наше знамя,
Поднимите наше знамя, многозвездную владычицу,
все склонитесь перед нею,
Боевая наша матерь, грозная, во всеоружии, ее ничто не сокрушит,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Дети мои, оглянитесь.
Ради этих миллионов, уходящих в даль столетий, напирающих на нас,
Нам невозможно отступить или на миг остановиться,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Дальше сжатыми рядами!
Убыль мы всегда пополним, мертвых заместят живые,
Через бой, через разгром, но вперед, без остановки,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Все живые пульсы мира
Влиты в наши, бьются с нашими, с западными, заодно,
В одиночку или вместе, направляясь неустанно в первые ряды для нас,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Многоцветной жизни зрелища,
Все видения, все формы, все рабочие в работе,
Все моряки и сухопутные, все рабы и господа,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Все несчастные влюбленные,
Все заключенные в темницах, все неправые и правые,
Все веселые, все скорбные, все живые, умирающие
Пионеры! о пионеры!
 
 
Я, моя душа и тело,
Мы, удивительное трио, вместе бродим по дороге,
Средь теней идем по берегу, и вокруг теснятся призраки,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Шар земной летит, кружится,
И кругом планеты-сестры, гроздья солнц и планет,
Все сверкающие дни, все таинственные ночи, переполненные снами,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Это наше и для нас,
Расчищаем мы дорогу для зародышей во чреве,
Те, что еще не родились, ждут, чтобы идти за нами,
Пионеры! о пионеры!
 
 
И вы, западные женщины!
Старые и молодые! Наши матери и жены!
Вы идете вместе с нами нераздельными рядами,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Вы, будущие менестрели,
Затаившиеся в прериях, скоро вы примкнете к нам, нам споете ваши песни.
(А певцы былого века лягте в гроб и отдохните, вы свою работу сделали.)
Пионеры! о пионеры!
 
 
Не услады и уюты,
Не подушки и не туфли, не ученость, не комфорт,
Не постылое богатство, не нужны нам эти дряблости,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Что? Обжираются обжоры?
Спят толстобрюхие сонливцы? И двери их наглухо закрыты?
Все же скудной будет наша пища, и спать мы будем на земле,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Что? уже спустилась ночь?
А дорога все труднее? и мы устали, приуныли и засыпаем на ходу?
Ладно, прилягте, где идете, и отдохните до трубы,
Пионеры! о пионеры!
 
 
Вот она уже трубит!
Там, далеко, на заре – слышите, какая звонкая?
Ну, скорее по местам – снова в первые ряды,
Пионеры! о пионеры!