Текст книги "Долина Пламени (Сборник)"

Автор книги: Генри Каттнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)

ГЛАВА 16

Это была Лорна. Она сделала вперед такой грациозный, плавный шаг, какого не знала в Нью-Йорке. Она протянула руки к толпе, и на серебристых рукавах огнем заиграл свет. Лорна заговорила воркующим, проникновенным голосом, без труда заполнившим весь зал.

– Вы разгневаны, – проговорила она на чистейшем языке Малеско. – У вас есть на то причины. С вами поступили несправедливо! – серебристые нотки негодования зазвенели в ее голосе. Меня смутили и ее слова, и великолепное владение языком – Лорна не способна на экспромты. И тут я понял, что Иерарх задумал. Последние полчаса не я один учил свою роль, Лорну, очевидно, тоже натаскивали, как раз на такой случай.

Озадаченная толпа хранила мертвую тишину. Я тоже был озадачен. Вдруг я увидел глаза Кориоула, горевшие злобой и ненавистью. Он понимал, что сейчас произойдет, как понимал это и я.

Таков был с самого начала план Иерарха, и он не собирался посвящать в него меня. Он сразу понял, с кем имеет дело, и знал, что я соглашусь произнести эту относительно безвредную речь, но ни за что не пойду на то, что сейчас делает Лорна.

– Этот человек заслужил ваш праведный гнев! – хрипло крикнула Лорна. – Он и его люди исподволь, как змеи, пытались посеять раздор между вами и вашими любимыми жрецами. Он завидует вашей судьбе. Вы пройдете добродетельный жизненный путь и перевоплотитесь в Раю.

Но он никогда не попадет в Нью-Йорк, он пытался отнять и у вас это право. Народ Малеско, я отдаю вам этого человека, накажите его по своему усмотрению!

Театрально взмахнув серебристым рукавом, Лорна указала вниз прямо перед собой.

– Кориоул! – пронзительно закричала она. – Кориоул!

Люди Иерарха, находившиеся в толпе, мгновенно подхватили этот крик, – он позаботился обо всем. Его марионетки были расставлены по всему залу, и у них были сильные голоса.

– Кориоул! – кричали они с хорошо отрепетированным гневом. – Кориоул обманывал нас! Хватайте его! Держите Кориоула! Не дайте ему уйти!

Толпа бесновалась в нерешительности. А над ней все более зловеще светились золотые буквы «А»: притаившаяся за ними разрушительная сила ждала своего выхода.

«Схватить Кориоула! – раздалось несколько слабых нерешительных голосов. Наиболее внушаемые люди быстро присоединялись к тем, кто производил наибольший шум: – Держите его держите Кориоула!»

На некоторое время в Храме установилось некое равновесие, из которого мог вывести только толчок в ту или иную сторону. Но никто, казалось, не способен был сделать этот толчок. Время работало на Иерарха.

Любая организованная группа, действующая строго по приказу, сумеет раскачать толпу в нужном направлении с помощью криков, это лишь вопрос времени. Кориоул попался в ловушку из-за своей наивности.

Либо он слишком положился на меня, либо ему внушили ложную уверенность неожиданные размеры собравшейся толпы. Но ведь именно из-за толпы он и оказался в ловушке. Он был окружен людьми так плотно, что при всем желании не смог бы убежать. Он что-то кричал – жилы вздулись у него на шее, вероятно, звал своих сообщников, но шум был слишком велик, и никто его не слышал.

Приспешники Иерарха делали успехи. В любой толпе всегда найдутся безмозглые дураки, готовые кричать то же, что кричит сосед. Многие из этих людей никогда не слышали о Кориоуле, но это не помешало им тявкать, требуя его крови.

Меня трясло так же, как и моего кузена, стиснутого со всех сторон людьми.

«Это не твоя игра, не твоя, – тщетно уговаривал я себя. Этот народ поднялся против своего правительства, и ты с этим ничего не можешь поделать. Не вмешивайся. Держи язык за зубами и выберешься сухим из воды. Только держи язык за зубами!»

А на помосте события развивались своим чередом. Толпа перед нами ревела и бесновалась. Ее крики, как зараза, распространились по запруженным народом улицам. Однако жрецов, находившихся на помосте, это как будто не касалось, словно все происходило на другом конце света.

Иерарх неподвижно сидел на позолоченном троне. Лорна после своего выступления тихонько отступила ко мне и настойчиво зашептала:

– Эдди, у тебя не осталось сигарет?

Я не ответил. Я рассматривал жрецов. Они не все так умело скрывали свои чувства, как Иерарх. Жрецов, стоящих по краям помоста, похоже, терзали какие-то сомнения. Эти люди, обвитые изогнутыми трубами, затаили, казалось, глубокий вдох, готовый вырваться по первому слову Иерарха.

Они не сводили глаз с его лица. Я знал, что около орудий, светящихся в стенах, притаились жрецы, и они тоже не спускают глаз с Иерарха, а каждый из них держит палец на кнопке.

Мне показалось, что жрецы обеспокоены больше, чем следует, ведь они побеждали. Оставалось только еще немного подождать. Крики «Держите Кориоула!» неслись с разных сторон и нарастали с каждой секундой.

Тут я поймал на себе взгляд Дио, необыкновенно пристальный, словно он жадно ловил каждое мое движение, каждое слово, придавая им, видимо, огромное значение.

Выражение алчного предвкушения победы на его лице было знакомо мне с первой нашей встречи, когда он ждал, что я выдам себя. Не этого ли он ждал и сейчас? Может быть, он боялся, что я попытаюсь направить гнев толпы на жрецов? Он думает, что мне это удастся? Возможно, он прав. Найди я тогда подходящие слова, у Кориоула появился бы шанс.

Но стоило ли соваться не в свое дело? Мне и так уже многое пришлось испытать, прежде чем я оказался на этом помосте – своеобразном преддверии Нью-Йорка. Через несколько мгновений толпа поглотит Кориоула, вся ее энергия обратится против человека, который ее и поднял. И церемония продолжится согласно намеченному плану.

Дио сунул руку под плащ; он явно что-то искал, не сводя с меня глаз. Вскоре он нашел и вытащил что-то, пряча этот маленький предмет в кулаке.

Кровожадная, волчья улыбка озарила его лицо, опять напомнив мне о светящихся жерлах пушек: там – сдерживаемое сияние, а здесь – контролируемая подлость.

Сверля меня взглядом, Дио слегка отвел руку назад и бросил что-то прямо в меня.

Мне показалось, что это мгновение растянулось на годы. Мозг лихорадочно заработал: «Что это? Бомба? Поймать ее? Увернуться? Что это? Какая муха его укусила? Что мне делать?»

Однако руки мои действовали независимо от терзаний рассудка: они машинально вытянулись вперед, и этот предмет шлепнулся мне на ладонь.

Еще не взглянув на него, я понял, что это – маленький плоский квадрат. Послание от Дио?

Я слегка разжал кулак. Нет, это был не маленький белый квадрат с позолоченной надписью. Дио вернул мне мою зажигалку.

Трудно представить, как быстро все это произошло. Кориоул по-прежнему отчаянно озирался в поисках своих сподвижников, толпа бесновалась в нерешимости, люди Иерарха надрывали свои луженые глотки. Но события готовились принять другой оборот.

Я был уверен, что жрецы одерживают победу, хотя это было еще не слишком ощутимо. Во всяком случае, недавно установившееся равновесие тяжеловесно склонялось на сторону Иерарха.

Наверное, это был великий момент в истории Малеско, сравнимый лишь с расколом между нашими мирами. Еще мгновение все находилось в равновесии.

Я держал зажигалку в руке и растерянно глядел на нее. Что Дио хотел этим сказать? С кем он – со жрецами или с толпой? «Ни то и ни другое, – быстро ответил я сам себе. – Дио на стороне Дио, и больше ни с кем. Он с победителями».

Почему же он дал мне в руки средство, способное отвратить удачу от жрецов? Что это значит? Очевидно, только одно: Дио считает, что у повстанцев больше шансов на победу. Он принимает сторону сильнейших, и выходит так, что жрецы значительно слабее, чем кажутся. Видимо, они ведут колоссальный блеф, и Дио знает об этом. И он рассчитывает, что я… что?

Голос рассудка твердил мне: «Не суйся! Это не твоя игра!» – но тело не слушалось, оно поступило по-своему. Ударом ноги я опрокинул столик из золота и стекла, стоявший передо мной, и вскинул руки над головой.

Страницы моей речи разлетелись по помосту, грохот опрокинутого стола был достаточно резким и высоким, чтобы привлечь внимание людей в первых рядах.

Я щелкнул зажигалкой, молясь, чтобы она не отказала.

Крики в передних рядах стихли. Вздох удивления легким ветерком прошел по залу. Я понял, что зажигалка загорелась.

Не сразу, но довольно быстро гвалт стих. Толпа на площади все еще шумела, однако в зале установилась тишина. Вскоре тишина охватила и толпу на улице, как за минуту до этого – в Храме.

Я стоял как статуя Свободы, и это совсем не так глупо, как может показаться. Я действительно символизировал свободу в тот момент, а пламя моей зажигалки было ее светом, если я, конечно, не ошибся в своих выводах.

Я сохранял эту театральную позу, пока не убедился, что все глаза прикованы к этому маленькому язычку пламени, к этому факелу мощностью в одну свечу, который оказался сильнее, могущественнее всех орудий Иерарха. Я знал, что, пока держу его, жрецы не посмеют тронуть меня. Но что мне делать дальше?

Не мог же я вечно стоять в такой мелодраматической позе.

Однако это был поистине мой час, и я просто не мог совершить неправильного поступка. Я закрыл зажигалку, отвел руку назад и с силой бросил этот сверкающий квадратик металла в толпу.

Он дважды перевернулся в воздухе, играя на свету, и мягко пропал среди запрокинутых голов. На мгновение все замерло. Потом там, где упала моя зажигалка, все забурлило и раздался пронзительный крик:

– Нашел! Нашел!

Все повернули головы. Даже Иерарх подался вперед на своем троне. Все увидели худенького лысоватого человека, подхватившего зажигалку, брошенную мной.

Этот человек средних лет был похож на мелкого служащего. Он был одет в поношенную тунику, остатки его волос на голове нуждались в стрижке. Он поднял зажигалку и держал в ладонях, сложенных лодочкой, как священную реликвию; его невзрачное лицо преобразил восторг.

И тут Иерарх потерял голову. Он был умным человеком, но даже он не мог предвидеть всего. И сейчас он не знал, как поступить, что делать с людьми, так решительно выходящими из-под контроля. Теперь все зависело от того, какое он примет решение, но прошлый опыт был тут плохим советчиком.

Такого он еще не видел. Появление Джиммертона отчасти напоминало эту ситуацию, но тогда жрецы быстро одержали победу над Джиммертоном, используя метод силового давления. Этим способом Иерарх хотел воспользоваться и теперь. Нельзя позволить этой опасной штуке разгуливать по городу, переходя из рук в руки, разжигая возмущение в каждом, кто видел ее.

– Принесите мне эту священную реликвию, – крикнул он, сопровождая слова царственным жестом. – Реликвия из Рая слишком святая вещь для человеческих рук! Принесите ее мне!

Я поймал злобный взгляд его загадочных глаз, но в тот момент ему было не до меня. Он поднялся и ринулся вперед, оттолкнув нас с Лорной прочь.

– Принесите мне эту реликвию! – крикнул он так звучно, что его услышали даже сквозь шум толпы, и некоторые оглянулись.

Прежде всех его услышали стражники, расставленные в толпе, и они сразу обнаружили себя, рванувшись к человеку с зажигалкой.

Но не только они услышали приказ, и гневное рычание толпы подсказало Иерарху, что он совершил ошибку. Если так пойдет и дальше, то дело закончится применением тяжелой артиллерии – очень тяжелой. А возможно, у него не было оружия, способного утихомирить это гневное рычание, которое росло и крепло.

Толпа напоминала теперь единый организм. Любое слово, брошенное в нее, мгновенно подхватывалось и вихрем разносилось по улицам, по запруженным народом проспектам, порождая всюду неописуемое волнение.

Часть стражников уже подбиралась к человеку с зажигалкой, другие тоже были близко, но сопротивление толпы возросло. По мере продвижения к цели эти люди обрастали группами рассерженных мужчин и женщин, не дававших им сделать следующий шаг.

Толпа превратилась в единый организм, и клеточки этого организма окружали болезнетворные микробы, изолируя их, укрепленные гневной силой, необходимой, чтобы расправиться с ними, точно так же, как живой организм выявляет и уничтожает внутри себя всех самозванцев.

Никогда еще не знал такой толпы Малеско, не знал этого спаянного единства тысяч людей, действующих, как один. Это было сильнее Иерарха, сильнее всего духовенства.

Это была новая реалия. Ее создал я. Теперь я за нее отвечаю. Выходит, это – моя игра.

Дио смотрел на меня с напряженным ожиданием. В двадцати футах от меня, зажатый толпой, Кориоул тоже пристально смотрел мне в глаза. Я почувствовал на себе еще чей-то пристальный взгляд и, повернувшись, увидел, что Иерарх не спускает с меня своих непроницаемых глаз. Эти трое понимали, что следующий ход – за мной. Эти трое – нет, их было уже четверо.

Ясные глаза Лорны перехватили мой взгляд, она шагнула ко мне, и я почувствовал на руке пожатие ее холодных пальцев. Безошибочным чутьем Лорна Максвелл определила, что именно от меня все зависит. Что бы там ни было, она не намерена упускать своего.

Она тянулась ко мне бессознательно, как цветок к солнцу.

Я же понятия не имел, что делать дальше.

ГЛАВА 17

Прошло примерно полминуты с того момента, как я бросил зажигалку, а в толпе уже разгоралась битва вокруг того маленького человека, который ее поймал.

«Маленький человек», – с горечью подумал я. По-видимому, без избитых штампов не обойтись. Даже без этих тошнотворных слов, используемых для определения большой массы народа, которая обретала подлинную жизнь прямо у меня на глазах. Типичный представитель «маленьких людей» пронзительно кричал и отчаянно боролся за этот нелепый дар – зажигалку, а я ничем не мог помочь ему. Я не мог…

От внезапного грохота труб у меня потемнело в глазах… Вероятно, был включен какой-то мощный усилитель – весь зал задрожал от низкочастотной вибрации. Пока я стоял в раздумье, Иерарх не терял времени.

На несколько секунд движение в толпе прекратилось: от ужасного шума вибрировал каждый нерв. Единый организм толпы пронзала головная боль.

Трубы смолкли, и голос Иерарха, подобно грому, прокатился по залу. Он не тратил слов понапрасну, он даже не приказал прекратить драку, она прекратилась сама собой: дерущиеся были оглушены грохотом труб. Он сразу перешел к делу, то есть ко мне.

– Рай, – звучно прогремел он, – ждет своих чад. Тихо! Пусть же отворятся Земные Врата!

На секунду мне показалось, что никто не понял, о чем идет речь. Все были слишком заняты сиюминутными проблемами. Но вскоре я заметил, как в лицах, обращенных к нам, что-то изменилось. Все внимательно смотрели куда-то вверх. Помост озарился светом, и на его позолоченном полу я увидел свою нечеткую тень.

Я повернулся. Большое круглое окно, в которое обычно был виден город, подернулось сияющей опаловой дымкой. Сквозь нее теперь проступала светящаяся буква «А», этот символ разделенных миров, с поперечиной – мостом между Раем и Малеско.

Довольно скоро буква «А» исчезла, и глазам всех предстал Рай. Горящие огнями улицы ночного Нью-Йорка раскинулись, казалось, в нескольких сотнях футов за этим большим круглым окном.

– Рай ждет, – провозгласил Иерарх неестественно громким голосом. – Эти двое, посетившие нас, теперь должны возвратиться в славный Нью-Йорк. Клиа! Бартон! Земные Врата открыты!

Тишина волной распространялась по толпе, хотя вдали еще звучали крики. Следом за этой волной от помоста пошла другая, и я знал, что она, подобно предыдущим, будет идти все дальше и дальше, пока не затихнет в дали улиц. Эта волна несла очень тихий звук, почти вздох, шепот. Они ничего не могли поделать. Они ждали.

Но оставлю ли я их на милость духовенства, как это сделал Джиммертон? Я и сам хотел это знать.

Вид Нью-Йорка покачнулся, как корабль, и понесся вверх с тошнотворной скоростью. Возникло ощущение, что мы падаем на его улицы. Четкость картины помутилась, и я понял, почему это сделано.

Ведь если это настоящий проход между мирами, то малескианцам никогда не позволят разглядеть улицы Нью-Йорка в подробностях. Сквозь золотистую дымку я видел мутные пятна автомашин, их огоньки вспыхивали радугами. Мы смотрели на райский город с высоты домов.

– Идите, – сказал Иерарх. – Рай ждет. Врата открыты. Клиа, Бартон – прощайте!

Нам оставалось сделать только шаг. За него я боролся все это долгое время в Малеско. Рука Лорны по-прежнему сжимала мою. Я получил то, за чем пришел. Прочь, лишние сомнения.

– Идите, – поторопил Иерарх обычным голосом, без усиления, позволявшего толпе слышать его. – Проходите. Теперь с вами все в порядке, убирайтесь отсюда и не причиняйте нам больше хлопот.

И все же я колебался. Он смотрел на меня, полузакрыв глаза. Никогда прежде он так не напоминал мне Джаггернаута. У меня возникло ощущение, что это – еще не все, что у него на уме что-то еще и он нетерпеливо дожидается моего следующего шага. Но это могло быть и игрой воображения.

– Идите, – снова зашептал он. – Убирайтесь! Или вам нужно помочь?

Раздался мягкий щелчок его пальцев, и пара дюжих жрецов с благочестивыми жестами подошла к нам. Один встал справа, другой – слева, и я понял, что через минуту-другую нас просто затолкают во Врата, если мы не пойдем добровольно.

Толпа хранила молчание. Казалось невозможным, чтобы такое количество людей стояло так тихо, едва дыша, ожидая, что их оставят на расправу жрецам. Джиммертон тоже их оставил, давным-давно.

Теперь ухожу я, и Иерарх ждет не дождется этого момента, чтобы арестовать Кориоула и того смешного Маленького Человека и приобщить мою зажигалку к другим реликвиям из Рая. А всякое размышление о том, зачем поворачивается колесико и почему вылетают искры, опять будет названо государственной изменой.

И я подумал, что, возможно, когда-нибудь сквозь Земные Врата пройдет другой человек из Нью-Йорка. Возможно, он еще не родился. Какую историю он услышит от потомков этих людей о том, как один землянин по имени Джиммертон и другой – по имени Бартон подняли их на восстание и бросили в самую трудную минуту.

Впрочем, не следует заблуждаться на счет Эдди Бартона. Все это – сентиментальная болтовня. Моя собственная шкура мне дороже всего в этом мире. Но если я сумел спасти Лорну и себя, то сияние некоего ореола славы тоже не помешает.

– Прощайте! – внезапно грянул Иерарх во всю мощность усилителей. – Прощайте!

Опять раздался щелчок его пальцев, и два здоровенных жреца, оставив свои благочестивые жесты, взяли каждого из нас с Лорной под руку и потащили с величавым видом к Вратам.

В этот момент, едва ли не последний, я сообразил, что нужно сделать для сохранения ореола своего величия.

– Подождите! – сказал я. – Одну секунду, я кое-что забыл.

Жрецы приостановились и посмотрели на Иерарха, ожидая, что он на это скажет. Он бросил на меня пронизывающий взгляд, его лицо оставалось непреклонно-жестким. Он знал, что все идет нормально, и не собирался давать мне возможность устроить еще какую-нибудь неприятность.

И, кроме того, что-то странное было в его лице и глазах, – словно это не все, словно он еще чего-то ждал. Ареста Кориоула? Наказания Дио? Разгрома толпы? Всего этого и, может быть, еще чего-то. У меня не было времени раздумывать над этим.

– Лорна, – сказал я тихо по-английски, – твой усилитель включен? Я хочу, чтобы ты кое-что сказала этой толпе. Быстро!

Она ответила мне мелодичным нытьем:

– О, Эдди, я не хочу! Лучше пойдем! Я…

На уговоры времени не было. Крепко взяв ее за руку, я вывернул ей мизинец. Наверное, лучше было заломить руку за спину, но это – слишком заметно.

– Больно? – быстрым шепотом поинтересовался я. – Я выверну сильней, если ты не повторишь во весь голос то, что я тебе скажу. Поняла?

Она только взвизгнула от боли и злости, я не обратил на это внимания. Она попыталась вывернуться, но с другой стороны ее крепко держал жрец, который так и не понял, почему она вдруг начала дергаться изо всех сил. Мы крепко держали ее с обеих сторон: Лорна не смогла вырваться.

– Скажи: «Народ Малеско, – приказал я, переходя на малескианский. – Говори, пока я не открутил тебе палец. Народ Малеско!

– Народ Малеско! – яростно крикнула она, и я почти оглох. «Интересно, – подумал я, – где у нее находится усилитель? Спрятан в каком-нибудь зубе?»

– Народ Малеско!

Жрецы даже подпрыгнули от этого рева. Экран перед нами слегка задрожал, мощный звук отдавался эхом под сводами Храма. Лорна стояла спиной к толпе, но и на улицах было слышно, что она говорит.

Иерарх злобно посмотрел на нас, но ему пришлось уступить. Он сделал знак, и захват на моей руке ослаб. Не выпуская пальца Лорны, я повернул ее лицом к толпе.

– Это мое последнее обращение к вам, – диктовал я.

Лорна шепотом выругалась и заговорила по-малескиански тем сочным сладкозвучным голосом, который получила вместе с красивой внешностью.

– Ваш Иерарх – великий человек, – сказал я, не отпуская ее мизинца. Повторяя мои слова, она слегка всхлипнула от ярости и боли, что придало ее речи трогательный, убедительный оттенок.

– Он так много сделал для Малеско, – диктовал я.

– Пусти меня! – прошипела Лорна. – Он так много сделал для Малеско.

– Что Рай удостоил его награды.

– Эдди, я убью тебя! Пусти! Пусти! Что Рай удостоил его награды…

– Слушайте, я обращаюсь к вам, – шептал я. – Слушайте внимательно, так как это величайшая награда, какой когда-либо удостаивался человек. Вы слышите меня, люди Малеско?

Ее речь перемежалась гневным рычанием. Я заставил ее прерваться, и в этот момент раздался ответный рев толпы. Они были с нами. Они понимали – что-то происходит, и мне казалось, что они готовы поддержать все, что бы я ни предложил. Им нечего терять.

– Я была одной из смертных среди вас, – диктовал я, игнорируя рычание Лорны. – Я прожила добродетельную жизнь и после смерти попала прямо в Нью-Йорк. Но ваш Иерарх прожил такую прекрасную жизнь, что Великий Алхимик прислал меня сюда, с тем чтобы забрать его в Рай прямо сейчас!

В середине этой фразы Лорна перестала сопротивляться. Она, очевидно, нахваталась достаточно малескйанских слов, чтобы понять, что говорит. Она вытаращила на меня глаза: «Я надеюсь, ты понимаешь, что ты делаешь?» – прошептала она в паузе, последовавшей за этими словами.

– Заткнись, – сказал я. – Подожди секунду. Пусть они повопят. Видишь, как им это понравилось?

Я смотрел на Кориоула. Его лицо засветилось от восторга, когда он понял, что я пытаюсь сделать.

– Ваш Иерарх возвращается в Рай вместе со мной, сейчас! повторяла за мной Лорна. Затем она шепотом добавила: – О, Эдди, ты думаешь, он пойдет? Ты, должно быть, сошел с ума. Что мы будем делать с ним в Нью-Йорке?

– Заткнись, – опять сказал я. – Продолжай – укажи рукой на него. Приглашай его в Рай. Давай же, или я сломаю тебе руку!

С несравненной грацией Лорна протянула руку к Иерарху, ее серебряный рукав плыл, сверкая драгоценными камнями. Увы, ее игра отдавала дилетантизмом, но публика была не слишком взыскательной.

Потрясенный Иерарх просто окаменел у подножия своего золотого трона. Вокруг него стояли не менее пораженные жрецы. Такого никто не ожидал. На мгновение все застыло на помосте.

– Скажи: «Идите, Рай ожидает вас», – прошипел я.

– Идите, Рай ожидает вас, – проворковала Лорна, звуки ее голоса прокатились по залу и эхом вырвались наружу, в город.

Иерарх встретился со мной взглядом. Он слегка пожал своими полными плечами и прорычал на малескианском несколько фраз, которым дядюшка Джим никогда меня не учил. Но он пошел. У него не было выбора. Он не мог разоблачить Лорну перед всеми. Медленно и тяжело он двинулся к нам, Джаггернаут до последнего.

На его пути лежал опрокинутый стол, но он не обращал на него внимания, уверенный, что стол будет убран. И кто-то это действительно сделал. Иерарх даже не взглянул под ноги. Его застывшее лицо скрывало лихорадочную работу мысли, и я понял, что он не знает, как поступить.

А я знал. Теперь все казалось простым. Я оказал Кориоулу ту помощь, о которой он просил. У него есть друзья среди жрецов, и эти друзья состоят в его организации. Если Иерарх исчезнет, думал я, то у Кориоула появится возможность захватить власть и посадить на этот отвратительный золотой трон одного из своих ребят. Это все, что я мог для него сделать. И мне подумалось, что это – не так уж мало.