Текст книги "Ссылка"

Автор книги: Геннадий Самсонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Расплатись, – шепнула она.

Никита покраснел, но пререкаться не стал.

Анна безразличным тоном заказала еще кое‑что. Степановна предложила ей зайти к ней когда она съездит в район за товаром:

– Иногда что‑нибудь привожу‑ доверительно сообщила она Анне.

Дома у Рябова гостей встретила его жена. Это была молодая женщина с довольно симпатичным, задетым легкими крапинками лицом. Фигуру не портил а скорее украшал круглый живот.

– Сына ждем с гордостью объявил Михаил, представляя жену. Моя супружница Настя.

Никита с Анной назвали себя и по приглашению хозяйки расположились за столом. Хозяйка видно постаралась и стол выглядел празднично. Гуляли хорошо. Выпили за молодых, за встречу, за новоселье. Друзья вспоминали детство, юность. Женщины обсуждали свои проблемы. Никита пил мало. Утром его ждала встреча с учителями. Анна выпила свои пару стопочек немного захмелела. Ей было хорошо. Все предыдущие сомнения в правильности своего решения развалились. Она чувствовала себя как дома, как будто она знает сидящих с ней за одним столом много много лет. Михаил уже изрядно захмелевший от молодых – «Горько, горько!»

Настя попыталась было урезонить мужа, но тот не унимался.

Никита извиняюще посмотрел на Анну и несмело потянулся к ней. Анна встретила его сжатые напряженные губы, обволокла их своими теплыми, мягкими губами, обвила шею Никиты рукой и ушла в долгий поцелуй. Тело Никиты обмякло, голова закружилась. Михаил восхищенно заорал:

– Вот это по‑нашему! Вот это дело!

Настя весело смеялась. Анна смущаясь своего порыва, сослалась на необходимость помыть руки, скрылась за занавеской в кухне. Здесь она привела себя в порядок и через пару минут вернулась к столу. Михаил что‑то напевал склонив голову над столом.

– Ну совсем захмелел мой Мишенька, – виновато сказала Настя – Так‑то он редко выпивает, при случае только. Пьянеет быстро.

Никита помог хозяйке уложить мужа в постель и они стали собираться к себе. Настя попыталась уговорить их еще посидеть, но гости категорически отказались понимая, что хозяйке в ее положении требуется отдых и покой.

На улице было тихо. Весенняя северная ночь была прохладной и светло‑серой. Под косогором луч затягивался легким туманом. На озерах слышалось кряканье уток.

Никита с Анной шли молча. Никита все еще был под впечатлением поцелуя Анны. У него появилась было надежда на взаимность, но он не тешил себя особыми иллюзиями. «Ну, выпила немного девка, расслабилась, поддалась минутному порыву. Ничего особенного»‑внушал себе Никита‑«Это у нее пройдет»

Анна шла чуть сзади Никиты, смотрела в его спину. Волна нежности и благодарности к этому человеку охватывала её. «А, может судьба?»‑подумала Анна – «И не надо ей сопротивляться. Может вот оно мое женское счастье, рядом. А он симпатичный и застенчивый»‑улыбнулась себе Анна – «Хотя похоже может и характер показать.

Скоро подошли к школе. Никита открыл дверь ключом и пропустил Анну вперед. Он был почти трезв. К вину Никита относился с умом и не любил быть пьяным. У Анны тоже весь хмель прошел, но настроение у нее было приподнятым. О том что с ней было раньше, Анна старалась не думать. Срабатывал чисто женский инстинкт. Ей хотелось иметь свой дом, рядом человека, о котором можно было заботиться, любить его, на которого можно было положиться в трудную минуту.

Зайдя в квартиру Никита сразу же протянул Анне кошелек.

– Никита, отвела его руку Анна, – Оставь себе. У нас в семье было принято, чтобы деньги хранились у мужчины.

– Да, но это твои деньги. И они тебе понадобятся.

– Понадобятся, попрошу, а деньги теперь общие. Считай это мое приданое – улыбнулась Анна. Давай будем спать. Завтра у тебя знакомство со школой.

Анна сбросила туфли и прошла в комнату. Никита обежал взглядом кухню, остановил взгляд на кровать стоящую в углу и после недолгих раздумий стал устраивать себе постель. Анна вышла из комнаты, когда Никита неуклюже пытался одеть наволочку на подушку. Анна с улыбкой взглянула на его приготовления, подошла вплотную, мягко забрала подушку и тихо прошептала прижавшись к Никите горячим нетронутым девичьим телом:

– Пошли Никита спать. И не надо нам притворяться друг перед другом. Я теперь твоя жена и отношусь к этому очень серьезно.

– Анечка! – горячо прерывающим голосом тоже шептал Никита – имею ли я право. Ты же завтра можешь пожалеть об этом.

– Нет, Никита, нет, – провела Анна рукой по его волосам Это судьба и я не противлюсь ей. Мне кажется я смогу тебя полюбить. Во всяком случае обещаю что буду тебе хорошей женой.

Никита ничего не смог сказать. Он поднял Анну на руки и осторожно ступая понес ее в комнату, где их ждало брачное ложе.

Заснули они только под утро. Анна проснулась первой. Яркое солнце било прямо в окна. Его лучи яркими бликами играло на стенах оклеенных дешевыми обоями. Анна облокотилась на левую руку и склонилась над лицом Никиты. Тот безмятежно спал, чему – то улыбаясь во сне одними уголками губ. «Вот я и замужем»‑подумала Анна‑«Кто бы мог подумать, что что так произойдет. А ведь мне с ним хорошо»‑ призналась себе Анна.

Солнечный зайчик сбежал со стены, скользнув по подушке и остановился на Никите. Тот зажмурился, задергал носом и чихнул. Анна прыснула, прикрыв рукой рот. Никита открыл глаза и притянул ее к себе. Анна было поддалась но потом легонько освободилась и скомандовала:

– Все, подъем, – и шутливо продекламировала‑«Дети в школу собирайтесь, петушок давно пропел.»

Никита рассмеялся. Ему действительно пора было собираться в школу. Анну ждали чисто хозяйственные дела. Надо было устраивать свое семейное гнездышко.

Семейная жизнь молодых протекала в спокойном русле и пока ничего не предвещало беды. Никита с головой ушел в работу. Задумал пристроить к школе буфет – столовую. Многие дети ходили в школу из соседних деревень расположенных от Покрова до шести километров. Велись приготовления по организации на базе школы пионерского лагеря.

Анна сделав в квартире ремонт, некоторое время поскучала и запросила работу. Рябов предложил ей библиотеку и Анна с радостью согласилась.

Она не сетовала на свою судьбу и потихоньку привязывалась к Никите.

Анна выросла и воспитывалась в традициях старой русской интеллигенции и хотела оставить частицу этого духа в своей вновь создаваемой семье. Делала она это незаметно и ненавязчиво, хотя конечно ей были очень близки и обычаи и быт русской северной деревни. Никита чувствовал влияние Анны, но как человек неглупый понимал, что Анна права и полностью доверился ей. Как то вечером Никита пришел домой несколько в необычном состоянии. Он нехотя поужинал, бесцельно походил по квартире и уткнулся в газеты. Анна настороженно наблюдала за ним и наконец, не выдержав спросила:

– Что‑нибудь случилось?

– А? Что? – отозвался от газет Никита – Нет! Ничего не случилось. Ах, да. Там тебе Рябов паспорт привез. Возьми у меня в портфеле.

Анна отошла от стола, вытерла полотенцем руки, открыла портфель и достала паспорт. Она открыла его и на нее глянула ее фотография. А выше значилось Павлова Анна Матвеевна и все совпадающие данные. Анна опустилась на стул и взглянула на Никиту. Тот сидел закрывшись газетой, но пальцы рук выдавали его напряжение.

– Хорошо – будничным тоном произнесла Анна – Надо будет поблагодарить Михаила.

– Уже поблагодарил – отозвался Никита из‑за газеты и чуть помедлив спросил глухим голосом – Когда уезжаешь?

Анна поняла в чем дело. Она грустно улыбнулась, подошла к Никите и забрала у него газету.

– Никуда я Никита не поеду. Здесь у меня теперь дом. Да и нельзя мне. В положении я.

– В каком еще положении? – привстал Никита.

– Ребеночек у нас будет ~ взъерошила ему волосы на голове Анна.

Никита вскочил со стула, ошалело уставился на Анну, затем подхватил ее на руки и закружил по комнате.

– Родная моя. Вот спасибо. Вот спасибо.

– Отпусти – смеялась Анна, стуча кулачками по спине Никиты – Уронишь.

– Не уроню – шептал Никита, осторожно ставя ее на пол – Теперь я не дам на тебя и пылиночке сесть. Все у нас будет хорошо.

– Да, Никита. Только я часто об отце думаю. Как он там? Он же ничего не знает. Неспокойно мне.

– Мы что‑нибудь придумаем. Обязательно придумаем. Я тебе обещаю – целовал Никита мокрые глаза Анны.

***

Утром Никита сбегал в сельсовет и позвонил в Котлас на пристань. Он разузнал расписание пароходов и забежал домой переодеться и перекусить. Никита спешил.

– Аннушка, я вчера тебе забыл сказать. Мне в Котлас надо но делам и придется там задержаться. А ты завтра приезжай в Сольвычегодск по магазинам походим, да и развлечемся. Я тебя встречу на пристани. Клаву навестим, все время просит приехать.

– Хорошо – с радостью согласилась Анна – помогая мужу собраться.

– Все, я побежал – чмокнул Никита Анну и вышел из квартиры.

Он пока ничего не мог сказать Анне, так как сам не знал, что у него получится.

Никита действительно чуть не опоздал на пароход. Успел заскочить, когда команда уже готовилась убрать трап. Никита выбрал место на нижней палубе и стал в уме приводить в порядок свой план. У него он возник спонтанно и требовал осмысления. Пароход плыл ходко. Течение помогало. За бортом журчала теплая летняя вода.

В Котлас пароход прибыл по расписанию. Никита на пристани уточнил время отплытия парохода на Архангельск и отправился по делам. Время у него было. Он сходил в мебельный цех, где для его школы были заказаны парты и столы, побродил по магазинам и зашел на базар. Среди деревянных прилавков под коротким навесами бродила разношерстная публика. Рядом с входом безногий инвалид с Георгиевским крестом на стиранной перестиранной гимнастерке пиликал на «тальянке». На крайнем прилавке двое мужиков играли в шашки на «интерес». Около них толпились болельщики в небольшом подпитии. Никита потолкался среди прилавков, по ничего не купил и отправился на почту за газетами. Потом он перекусил в ближайшей чайной и взглянув на часы, отправился на пристань. Там уже шла посадка на Архангельск. Никита занял свободное место поближе к свету и развернул газету. «Правда» сообщала об очередном разоблачении «заговора» против советской власти. Народ в лице передовых коллективов предприятий требовал применения к «врагам народа» высшей меры социальной защиты – расстрела. Как всегда на первой странице портрет вождя всех народов И.В. Сталина. Никита дочитал газету и хотел ее скомкать, но вовремя спохватился. В народе ходили всякие слушки. В Райцентре одному мужику впаяли десять лет лагеря за то, что он использовал клочок газеты с изображением своего вождя на самокрутку. Никита горько усмехнулся, свернул газету и сунул ее в портфель.

Пароход причалил к пристани поселка «Двинской» уже поздно вечером. Никита сошел с трапа последним, пропустив вперед несколько пассажиров.

Он поднялся по косогору вслед за ними и дошел до поселка. Никита шел медленно. Навстречу ему попалась ватага ребятишек с удочками в руках спешащих на реку. Они перебивая друг друга дружно объяснили, как найти дом Лукашенко Савелия и поинтересовались:

– А, вы кто будете?

– Я из заготконторы – ответил Никита.

– Понятно солидно ломающимся баском, ответил видно старший из них.

– Наверное насчет шкурок?

– Да, да, – поспешил ответить Никита и пожелал ребятам счастливой рыбалки.

Те чуть не хором послали его к черту и с хохотом побежали в сторону пристани.

Никита теперь без труда нашел нужный ему дом и подошел к калитке ограды. Волнение охватило его и он остановился стараясь овладеть собой. За калиткой загремела цепь и раздался яростный лай. Спустя минуту в доме открылась дверь и на крыльце показался крепкий бородатый мужик:

– Валет, на место – раздался окрик и тут же вопрос – Кто еще там?

Никита осторожно открыл калитку и, косясь на собаку, пошел к крыльцу. Та глухо урча, настороженно следила за незнакомцем.

– Мне Лукашенко Савелий нужен – подошел Никита поближе. Отчество он не знал. Анна всегда вспоминала его как «дядю Савелия».

– Ну, я Лукашенко, – пробасил, с интересом разглядывая неожиданного пришельца, хозяин дома.

– Мне бы поговорить с вами, осторожно проговорил Никита.

– Поговорить? – переспросил Савелий – Ну что ж, проходите в избу.

Никита поднялся на крыльцо. Хозяин пропустил его вперед и они вошли в избу. Здесь уже приготовились ко сну. Кровать была расправлена. Пожилая женщина в длинном сарафане вытирала стол. Она с любопытством взглянула на позднего гостя и ответила на его «здравствуйте». Из кухни дверь вела в боковую комнату. Там горел свет, а дверь было полуоткрыта.

Хозяйка уголком передника вытерла стул и пододвинула его Никите.

– Садитесь – радушно пригласила она.

Никита прошел вперед и присел на предложенный стул. Волнение не проходило, во рту пересохло:

– Можно водички? – спросил он.

Хозяйка (тетка Мария, догадался Никита) почерпнула из ведра и протянула гостю медный ковш. Волнение гостя передалось хозяину. Он с напряжением следил за Никитой. Тот, сделав пару глотков, справился с собой и спросил:

– Скажите, Уваров Семен Николаевич у вас квартирует?

– Да, у нас – подался вперед Савелий.

– Можно его пригласить?

Савелий поднялся и оглядываясь на Никиту вошел в боковую дверь. Минуту спустя он вышел обратно и сказал:

– Сейчас выйдет.

Воцарилось неловкое молчание. В избе установилась тишина. Хозяйка привалилась спиной к печке и бросила работу. Наконец из комнаты вышел пожилой мужчина в накинутом на плечи пиджаке. Он поправил очки на переносице, взглянул на Никиту и сказал:

– Я, Уваров Семен Николаевич, слушаю вас.

Никита повернулся к Савелию:

– Дома кроме вас никого нет?

– Никого нет – недоуменно приподнял брови хозяин.

Никита перевел дыхание и сказал:

– Вам привет от Анны.

На несколько секунд все замерли. Первым встрепенулся Уваров. Он рывком пододвинулся вместе со стулом к Никите и пристально впился в него глазами:

– Кто вы?

– Я – запнулся Никита, понимая, какой это будет неожиданной новостью, для находящихся в избе – Я, собственно говоря, муж Анны – Павлов Никита Андреевич.

– Как это муж? – в один голос переспросили Савелий и Уваров, растерянно переглянувшись.

– Так уж получилось – смущенно ответил Никита – Только вы не волнуйтесь – взглянул он на побледневшего Уварова – Жива она. Все с ней хорошо.

В избе все пришло в движение. Савелий вскочил со стула и бросился с ковшом к ослабевшему Уварову, потом с этим же ковшом, к осевшей на скамье Марии.

Наконец суматоха прошла и все стали потихоньку приходить в себя. Уваров не отпуская рукав Никиты спросил:

– Расскажите мне все.

Но Савелий перебил его:

– Ну, нет. Семей Николаевич, так дало не пойдет. Такое надо слушать за столом в спокойной обстановке. Да и гость с дороги. Покормить надо.

Закуска на столе росла как по волшебству.

Мария, словно помолодевшая, легко сновала между столом и печкой. Никита выставил из портфеля припасенную еще в Котласе бутылку водки. Уваров удалился к себе – привести себя в порядок. Савелий готовил самовар. Все были при деле.

Усаживались за стол степенно, но нетерпение на лицах хозяев и Уварова читалось довольно откровенно. Первый тост выпили за знакомство и чуть притронувшись к закуске, Уваров и Савелий посмотрели на Никиту. Тот, «заморив червячка» не стал долго испытывать их терпение и стал рассказывать. Он рассказывал долго с подробностями. О тех событиях, участником которых он был сам и о том, что ему было известно от Анны. Присутствующие почти не перебивали Никиту. Лишь Савелий изредка хлопал себя по коленке и восклицал: «Ну, девка. Ну, молодец». Уваров прятал грустную улыбку в усах и довольно часто протирал очки. Мария смахивала с уголков глаз слезы и подкладывала Никите кусочки полакомней.

Закончив рассказ, Никита сказал обращаясь к Уварову:

– Так что выходит, Семен Николаевич, я теперь ваш зять.

Уваров поднялся обнял его и сказал:

– Ну, что ж судя по всему, зять неплохой и мне такой подходит.

Все рассмеялись, а Никита спросил:

– А вы меня сейчас не узнали по Котласу, когда ногу вправляли.

– Не узнал – откровенно признался Уваров – Темновато было, да и обстановка неподходящая – он очередной раз протер очки и решительно заявил – Мне надо ее увидеть.

– Это можно – сразу согласился Никита – Аня завтра в Сольвычегодске будет. У меня там сестра Клава живет. Мы договорились. Я Аню на пристани встречу. Завтра утром от вас пароход отплывает. В Котласе пересядем на пароход до Сольвычегодска, а примерно через час и Аня будет. Встретимся все у Клавы. Там нам никто не помешает.

– Завтра? – переспросил Уваров и растерянно взглянул на Савелия. – Как же завтра? У нас же комендант в отъезде. Будет только к обеду. Как же я разрешение на отлучку получу? – он вскочил со стула и быстрыми шагами заходил по избе – А хрен с ним – хлопнул ладонью Уваров по столу – Поеду и так.

– Ты что, Семен Николаевич. Разве так можно – забеспокоился Савелий – Беды ведь потом не оберешься.

– И правда – вмешался Никита – Мы же можем вас в Сольвычегодске подождать и день и два. Я в отпуске. Ане на работу спешить не обязательно. Лето. Все на сенокосе, не до книг.

Расстроенный Уваров стоял на своем. Никите и Савелию пришлось привести еще не мало доводов, что бы убедить его отложить поездку на сутки. Наконец Уваров сдался и сказал:

– Хорошо. Я поеду послезавтра. Уверен, что завтра все свои проблемы решу.

– Вот и ладненько – обрадовался Савелий – Больше ждали. А я завтра с Никитой поеду.

– Как это с Никитой? – оторопел Уваров.

– А чего? – невозмутимо ответил Савелий – Мне так и так в Сольвычегодск надо. Друга сто лет не видел. Клима Дерягина – лесника тамошнего. Там для вас рыбалку организуем. А потом негоже нам сразу всем троим ехать. В глаза бросится может.

– Ну и хитрец ты, Савелий Григорьевич – покачал головой Уваров.

– Что есть, то есть – рассмеялся Савелий.

На этом и порешили. Савелий с Никитой уезжают завтра, а Уваров на другой день после них. Уваров пошел готовить постель Никите, а Савелий засобирался в контору на коммутатор. Он хотел дозвониться до своего друга в Сольвычегодск и предупредить о своем приезде. Мария убирала со стола и попутно расспрашивала Никиту про их жилье с Анной, но вскоре Уваров позвал Никиту спать. Постель ему была приготовлена на кровати Анны. Уваров заботливо поправил одеяло, пожелал спокойной ночи Никите и вышел из избы подышать свежим воздухом. За последнее время Уваров заметно сдал, но старался держаться бодрым. Ему не хотелось, что бы жалели и видели его слабым. Особенно его резали по сердце соболезнования людей по поводу смерти его дочери. Он верил и надеялся, что она жива и они увидятся. Известие о смерти Алексея потрясло Уварова. Он догадался, что Анна добралась до Кузнецова и вместе с тем тревога за Анну еще больше усилилась. Он мог только надеяться, что с Анной все хорошо. Но полной уверенности не было и неизвестность терзала его. Сейчас, получив известие, что с Анной все хорошо, Уваров впервые за последнее время почувствовал успокоение. Но в сознании еще оставался островок сомнения. «Вот увижу ее и тогда буду считать, что все уладилось» – думал он. К замужеству дочери Уваров отнесся неоднозначно. В глубине души таился червячок, что Анна могла выйти замуж вынуждено, по расчету. Но Уваров гасил в себе эти сомнения. Никита ему понравился и производил впечатление порядочного человека. «Дай Бог им счастья» – прошептал Уваров. Он постоял еще немного, потрепал Валета по шерсти и вернулся в избу. Никита уже спал. Вскоре появился Савелий. Он сообщил, что дозвонился до друга и пошел собираться в дорогу. Уваров налил стакан чая, посидел в одиночестве и затем нехотя лег на кровать.

Никиту разбудили рано. В избе все уже были на ногах. Савелий сидел за самоваром и прихлебывал чай из блюдца. Он приветливо пожелал Никите доброго утра и радушно пригласил за стол. Мария доставала из печи свежевыпеченные шаньги. Завтракали на скорую руку. До парохода оставалось не много времени. Уваров появился, когда Савелий с Никитой собирались выходить из избы. Его под самое утро вызвали к роженице. Он попрощался с гостями и заверил, что завтра он обязательно будет в Сольвычегодске. Видно, что он был готов все бросить и ехать с ними, но это было невозможно.

Из дома вышли врозь. Никита первый, а Савелий чуть поздней. На пристани пассажиров было мало. На берегу мальчишки ловили рыбу. Никита улыбнулся. Он вспомнил свое босоногое детство. Увидел себя тоже с длинным черемуховым удилищем. За пазухой краюшка хлеба с луковицей, в холщовой сумке банка с червями. Никита вздохнул и мысли его перенеслись в Покрово. «Как там Анна» – подумал он – Никита не мог сказать ей, что собирается в Двинское. Он не знал, что у него получится и не хотел преждевременно обнадеживать Анну. Меньше волнений. А в ее положении это важно.

Савелий подошел перед самым отплытием парохода. Он нашел глазами Никиту среди пассажиров и выбрал место недалеко от него, они договорились не афишировать свое близкое знакомство. Обратный путь был дольше. Плыли против течения. Из Котлас прибыли по расписанию. Никита, а за ним Савелий вышли по трапу последними и держась на некотором расстоянии друг от друга пошли в город. Встретились они в чайной и уже не таясь уединились в полутемном углу и заказали пива. До отправления парохода в сторону Сольвычегодска было часа два. Савелий развязал котомку, вытащил запеченную в тесто стерлядь и ножом располосовал ее. В чайной было шумно и накурено. Хорошо перекусив Никита и Савелий поспешили выбраться на свежий воздух и отправились на пристань, но опять же порознь.

Пароход на Сольвычегодск отправился тоже по расписанию. Солнце стояло в зените и большинство пассажиров занимали места на верхней палубе. Там же устроились Никита и Савелий. Легкий теплый ветерок играл флагом над капитанской рубкой. Чайки с пронзительным криком летали над пароходом и стремительно устремлялись за подачками пассажиров. Корпус парохода немного вибрировал от работы паровой машины, но это не мешало, а придавало ощущение скорости. Летняя теплая вода легко разрезалась острым носом парохода, обтекала его и бурлила сзади кормы, постепенно приходя в свое прежнее состояние.

Путь был недалек и вскоре показались купола храмов. С некоторых сбиты кресты, стены поблекли, местами осыпалась штукатурка. Храмы выглядели сиротливо и накладывали этот отпечаток на весь городок. Никита взглянул на Савелия. Тот грустно взирал на открывшуюся панораму. Он еще помнил времена, когда над городом плыл малиновый колокольный звон, гуляли, шумели ярмарки.

Пароход приветствовал город протяжным гудком и причалил к пристани. Никита с Савелием опять сошли последними. Они поднялись по встроенным в землю лесенкам на берег и увидели стоящего в стороне красавца – жеребца, запряженного в легкую бричку. Рядом с ней стоял колоритного вида мужик. На голове лихо заломленный набекрень картуз из‑под которого вызывающе выбивалась прядь ярко рыжих волос. Густая борода скрывала ворот косоворотки, перетянутой в поясе узеньким ремешком. Брюки из тонкого сукна были запрятаны в сложенные гармошкой хромовые сапоги. Увидев поднимающего с пристани Савелия, мужик бросил в бричку кнут и побежал к нему:

– Савелий – раскинул руки мужик.

– Клим – поспешил навстречу другу Савелий.

Друзья обнялись и как два медвежонка долго возюкались друг с другом. Савелий представил стоящего в стороне Никиту. Клим протянул новому знакомому руку и Никита ощутил в осторожном пожатии скрытую мощную силу.

Пароход, на котором должна была приехать Анна, причаливал где‑то через час и ожидать его решили здесь на берегу. Савелий с Климом делились последними новостями, а Никита, скрывая волнение, устроился на огромном валуне недалеко от них.

***

Анна стала собираться в Сольвычегодск еще с утра. Собственно и сборы были не ахти какие, но еще и еще раз перетряхивала свою сумочку, прикинула свой довольно небогатый гардероб, почистила туфли. Анна подсознательно ощущала некую тревогу, но не могла объяснить с чем это связано. Вроде все образовалось, паспорт другой. Двинской довольно далеко отсюда и причин для беспокойства не должно быть. «Скорей всего – успокаивала себя Анна – Я просто волнуюсь». Давно никуда не ездила, да и встретиться с Клавой хочется». Они иногда перезванивались. У Клавы появился ухажер и она обещала показать его Анне.

Немного успокоив себя. Анна ушла в библиотеку. Пробыла она там до обеда. Затем вернулась домой, пообедала, нарядилась и отправилась на пристань. Туда она пришла за час до прибытия парохода. Анна побродила но лугу, но овода выжили ее оттуда и опасаясь их она укрылась на пристани. Там еще никого не было. Несколько пассажиров появилось поздней, почти перед самым прибытием парохода. Чуть поздней Гришка Мокеев осторожно провел по трапу свою беременную на девятом месяце, жену Зинаиду. Они пришли пешком из Покрова и Анну это возмутило:

– Ты что, Григорий, с ума сошел? Не мог что ли лошадь в колхозе взять?

– Какая лошадь? – удивился тот – Спасибо хоть вообще отпустили. Сегодня еще утром бригадир заставил идти на скотный, коров доить.

Зинаида, тяжело дыша, опустилась на скамейку:

– Ничего, Анна Матвеевна, нам не привыкать. Первых двух бабки принимали. Одного прямо в поле, а второго на скотном. Теперь вот бабкам запретили нам помогать, а медичка молоденькая – боится, велела в больницу ехать. Думаю, доплывем – слабо улыбнулась она.

Пароход уже причаливал к пристани и пассажиры засуетились. Григорий помог жене подняться и повел ее на посадку. Он плыл вместе с ней и должен был привезти ее в колхоз на обратном пути. Анна пропустила их вперед и попав на пароход, устроилась на нижней палубе. Она достала книгу и попыталась углубиться в чтение, но в голове было другое. Анна незаметно провела рукой по животу. Там развивалась новая жизнь. Она ощутила это и теплая волна счастья обволокла ее. Если родится мальчик, назову его Семеном в честь деда. При мысли об отце Анна погрустнела. Глаза заволокло влагой. Она промокнула их носовым платком и встряхнув головой, приняла решение просить Никиту или Клаву побывать в Двинском и навестить отца. Анне не хотелось переваливать на них свои проблемы, но сейчас это касалось не только ее. Отец должен знать, что скоро станет дедом, что его дочь жива и с ней все в порядке. Никита, Клава, теперь ее семья и обратиться к ним она вправе. Анна немного успокоилась и невольно прислушалась к разговору двух женщин, сидящих за ее спиной:

– …какие к лешему трудодни? – слышался хрипловатый голос одной – С солнцем на работу, с закатом с работы, а едва трудодень запишут. Редко когда полтора, два. Да и что на трудодень дадут? Шиш в кармане.

– Верно, верно, Груня – поддакивала другая тихим грудным голосом – Раньше хоть скотина кормила. И молоко и мясо свое было, а сейчас всю скотину в колхоз, землю обрезали, налогами обложили, спасу нет.

Анна специально с шумом перелистнула страницу книги. Женщины за спиной зашевелились и замолчали. Затем они осторожно поднялись и отошли на корму, боязливо оглядываясь на, сидящую к ним спиной дамочку. «Это же настоящее крепостное право – пронеслось в голове у Анны – Люди работают почти за бесплатно, лишены всяческой собственности. Паспортов не дают. Куда‑либо уехать, устроиться нет возможности». Анна тяжело вздохнула и обежала взглядом проплывающие мимо берега. Она не могла привыкнуть к этой красоте. Красива природа и на Волге, но здесь в природе ощущалась величавая мощь, дикая вольница. Вековые деревья гордо взирали с высоких берегов, на плескавшуюся внизу мягкую волну, шевелили мохнатыми кронами в белой пене облаков, лениво плывущих по ярко голубому небу. «И у людей у большинства здесь глаза голубые» – улыбнулась Анна. Кряжистые, рубленные избы степенно глядели в реку, глазницами окон. Резные, поблекшие наличники на них, говорили о когда‑то былом достатке. Люди строили дома на века, на большие семьи. А теперь на севере, как карточные домики наспех строились длинные узкие бараки, куда со все России‑матушки сгонялись раскулаченные, политически неблагонадежные. В глухих девственных лесах, опутывались колючей проволокой, лагеря. Партии большевиков нужна было покорная рабочая сила, для «комсомольских» ударных строек. Позднее, в тридцать девятом, на север пошли эшелоны с Западной Украины и Белоруссии. С началом Великой Отечественной с татарами, немцами с Поволжья и другими людьми, кому Советская власть не доверяла, так как понимала, что ее гнилая идеология, весьма сомнительного свойства и может зашататься. Обиженных, оскорбленных и ограбленных в стране Советов было очень и очень немало.

Многие ссыльные так и остались на Севере, пустили корни, обогатили Север своей культурой. Они строили железную дорогу на Воркуту, валили лес, рубили уголек, качали нефть. А сколько невинных жертв обрело здесь вечный покой. Вечная им память.

Тяжелые мысли Анны прервал длинный гудок. Пароход причаливал к пристани Коряжма. До Сольвычегодска оставалось недалеко. Анну вновь охватило волнение и беспокойство. Если волнение можно было объяснить предстоящей встречей с Клавой, то причину беспокойства Анна не понимала. Она попыталась вникнуть в чтение, но вскоре отложила книгу и занялась цветами, собранными на покровском лугу. Букетик получился довольно симпатичный и отвлек ее. Волнение улеглось, но когда пароход уже причаливал к пристани Сольвычегодска, необъяснимое чувство тревоги у Анны возникло вновь.

***

Клюев поправлялся после полученной травмы при падении вагончика долго. Еще побаливала нога. Но сильней физической травмы, был нанесен по его уязвленному самолюбию. Клюев, считавший себя полновластным хозяином в вверенном ему хозяйстве и вершителем человеческих судеб, даже и думать не мог, что кто‑то посмеет встать на его пути, а тем более поднять на него руку. А тут какая‑то бабенка осмелилась сделать ему вызов, показать зубки, унизить его. У Клюева постоянно вставало в памяти ее лицо.

С аварией разбирался лично директор леспромхоза, вместе с инженером по технике безопасности и участковым. Клюев все сделал, что бы авария выглядела, как несчастный случай и дал соответствующие показания. Узнай кто, что его под откос с вагончиком пустила баба, позор для Клюева был бы на всю округу. Уж чего, чего, а недоброжелателей у Клюева хватало. Для себя он дал слово найти эту бабу во что бы то ни стало.

Когда Клюева привезли из леса в поселок, фельдшер наложила ему шину на ногу, помазала чем‑то ушибы, сделала пару уколов и его отвезли домой. Там у себя он несколько дней пил по черному. В поселки ползли слухи, что авария была не случайная и Клюеву кто‑то отомстил. А поводов для этого было достаточно.

Собутыльник Клюева, завхоз лесопункта докладывал своему шефу обо всем, что обсуждалось в поселке. Клюев только мрачнел, заливал злость водкой и вынашивал планы по поиску неизвестной ему бабы. На первом месте была смерть Алексея Колосова, посмевшего поднять на него руку. Клюев хотел только проучить этого кулачишку, но уголовники переусердствовали, изувечили парня и тот впоследствии умер. Инсценировка несчастного случая выглядела сомнительной, а бывшая повариха Шурка Куделина, пригревшая искалеченного парня к себе несомненно догадалась, кто является истинным виновником смерти ее хахаля. Однако она сама не отваживалась бы на устройство аварии, да это и не она была. Осталось узнать не было ли у Колосова еще какой зазнобы, решившей отомстить за него. Клюев послал завхоза разведать у ссыльных все о Колосове. Завхоз через некоторое время появился и за очередной рюмкой водки поведал все, что мог разузнать. Оказывается у Колосова в Двинском есть невеста – дочь ссыльного фельдшера. Зовут ее Анной. Завхоз звонил в Двинское и там подтвердили, что действительно у них такой фельдшер есть, но вот его дочь совсем недавно утонула в проруби при весьма загадочных обстоятельствах.