Текст книги "Второй шанс 6 (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Глава 5

Утро 7 марта началось с чашки кофе и свежего номера «Литературной газеты»… Так как с подпиской на почте я пролетел, то на это издание, как и на «Юность», подписался с помощью Полевого. А до кучи через знакомых в «МК» (не зря же давал им интервью) сумел оформить подписку и на «Московский комсомолец». Плюс в наш почтовый ящик регулярно опускали «Уральский следопыт» – своё обещание главный редактор журнала Мешавкин выполнил. Правда, «Сироту» они печатали с сентября по декабрь, так что те номера мне пришлось чуть ли не у спекулянтов выискивать. Но сумел-таки собрать, и теперь подборка с главами из «Сироты» стояла рядком на книжкой полке.

После ленинградского концерта мне дали небольшую передышку, и вот сегодня вечером снова выходить на сцену ставшей практически родной концертной студии «Останкино». Но уже с другими песнями, всё-таки концерт приурочен к Международному женскому дню. Предложил «Потому что нельзя», организаторы мероприятия, подумав, не нашли аргументов против. После этого я потребовал, чтобы уже на первой из двух репетиций (не говоря уже о генеральной и самом концерте) мне предоставили двух бэк-вокалисток. А куда деваться, если на припеве без женского бэк-вокала никуда? Нашли двух девчонок из какого-то эстрадного ансамбля при Московской филармонии, Марину и Свету. Забавно было смотреть, какой восторг плескался в их глазах от осознания того, что они будут на подпевке у самого Максима Варченко. А уж когда я после той самой первой репетиции пригласил их в кафе – девчонки готовы были разрыдаться от счастья.

Главное, что обе оказались профессиональным вокалистками, тем более что они уже слышали эту песню не раз в кафешках, барах и ресторанах, куда попадали время от времени, и имели представление, как надо петь, так что мне почти ничего не пришлось объяснять. Репетировали мы с эстрадным оркестром Всесоюзного радио и телевидения, это вам не хухры-мухры! Так что к часу X – то есть к 17 часам вечера – прибыл в «Останкино» в прекрасном расположении духа.

Вот только не ожидал, что мне подложат свинью. Света со слезами на глазах сообщила, что Марина сегодня проснулась с температурой и больным горлом. Естественно, ни о каком выступлении речи не шло.

– Нормально, – пробормотал я. – Руководство в курсе?

– Я уже давно сказала Самуилу Марковичу, я сюда заранее, час назад приехала …

– А он что?

– Ругался… Матом. Но недолго. Потом куда-то убежал и больше я его не видела.

– То есть не видела? А куда он мог деться?

Света пожала худыми плечиками, сделав жалостливое лицо.

– Ладно, разберёмся.

Режиссёра концерта Плоткина я нашёл за кулисами, тот, неистово жестикулируя, что-то объяснял Валерию Леонтьеву. Насколько я знал, сейчас Леонтьев состоит в штате Горьковской филармонии, но при этом успел выиграть в прошлом году всесоюзный конкурс в Ялте, а в этом собирался лететь на «Золотой Орфей» в Болгарию.

– Вы извините, что я вмешиваюсь… Самуил Маркович, что будем делать со второй бэк-вокалисткой?

– С девочкой с подпевки? – уточнил тот. – Чёрт, я и забыл совсем, тут столько помимо этого навалилось… А что можно сделать? Одна эта ваша… бэк-вокалистка не справится?

– В общем-то можно и так, в первоначальном варианте у нас одна девочка и была на подпевке, просто хотелось усилить эффект…

– Я думаю, ничего страшного не случится, если и в этот раз подпоёт одна девочка. Вы извините, у меня серьёзный разговор с исполнителем.

Что ж, одна так одна… Вернулся к Свете, сообщил, что ей придётся отдуваться и за себя, и за того парня, то есть за Марину.

– А как же…

– Не переживай, главное, пой так, как пела на репетиции, не трясись и ничего не выдумывай.

Нормально, справились и я, и она. Кстати, мы вышли на сцену во втором отделении, за три песни до финала, и это говорило о моём статусе. Публика подпевала с первых куплетов, что и немудрено, всё-таки эту вещь гоняют по всем кабакам, на магнитоальбомах, она давно стала, без преувеличения, народной. Из зала, конечно, кричали не только «браво», но и требовали, так сказать, повторения, однако Плоткин почему-то всем строго-настрого запретил исполнять песни на «бис». Видимо, боялся выбиться из графика, хотя в записи всё равно можно лишнее отрезать. В любом случае пришлось откланяться и уступить сцену Леонтьеву.

Плоткин заранее предупредил, чтобы никто не расходился. Артистам было предложено собраться в отдельной комнате, куда обещался заглянуть после концерта Бобков. Тот, кстати, сидел в ложе с какой-то женщиной, Плоткин на мой вопрос объяснил, что это супруга генсека Людмила Сергеевна. В той же ложе находился Демичев, тоже, как я понял, с женой, и еще парочка неизвестных мне подтянутых мужчин среднего возраста, кабы не личная охрана генсека.

Минут через десять, как сцену покинул завершавший концерт Лещенко, в комнате, где народ изнывал от безделья, наконец появились супружеские четы Бобковых и Демичевых. Филипп Денисович поздравил присутствующих здесь дам с Международным женским днём, мужчинам пожал руки, мне показалось, что моё с ним рукопожатие длилось чуть дольше, и улыбался он мне вроде бы чуть шире. Может, просто показалось?

Собственно, краткой речью и поздравлениями всё и закончилось. Я-то думал, будет что-то более серьёзное, было бы из-за чего людей задерживать.

Утром 8 марта я встал первым, и когда Инга открыла глаза, стоял перед ней в трусах и майке, но при этом с увесистым букетом тюльпанов в одной руке и набором французской косметики в другой. Тюльпаны я купил вчера и, чтобы не завяли, хранил в пакете на балконе. А косметический набор я заранее присмотрел в «Берёзке». Разглядывая его, подумал, что духи для моей суженой уже не внове, а с золотом тоже не стоит перебарщивать, а то в универе одни начнут завидовать, а другие (преподы то есть) делать выговоры по поводу, что комсомолка должна выглядеть скромно. Конечно, французской косметикой тоже можно так извазюкаться, что с треском выгонят из аудитории, но Инга вроде всегда знала меру. В общем, подарку она обрадовалась. А уж когда вечером под трансляцию вчерашнего концерта, где я выступал, устроил ей романтический ужин при свечах, который плавно переместился в постель… Что и говорить, вечер удался на славу.

А утро 10 марта началось с поцелуя Инги и подарка – связанного Ингой собственноручно свитера. М-да, вот такое у неё хобби образовалось за последние месяцы с подачи той самой конопатой подруги по универу. А я-то всё гадал, что она там вяжет, да ещё подкалывал, мол, внуков ещё нет, а она уже вязать научилась. Оказывается, подарок мне к дню рождения вязала.

Свитер красно-синего цвета с белыми вкраплениями пришёлся впору. Не успел примерить, как звонок из дома, и мама с батей по очереди меня поздравили. Потом Нина Андреевна и Михаил Борисович, не успел положить трубку – Валька позвонил, затем Лена, за ней Пашка Яковенко, который, оказывается, специально отправился на переговорный пункт ни свет ни заря… Конечно же, позвонил и Лёха, с ним и Людой мы вчетвером договорились сегодня посидеть в кафе «Встреча», располагавшемся в нашем микрорайоне. Был вариант с рестораном, но решили, что кафе в шаговой доступности от нашего дома более предпочтительный вариант. Тем более что столик я забронировал ещё накануне, а кухня здесь была вполне приличная, чуть ли не ресторанная. Хотя и цены повыше, нежели в обычном кафе, но для меня это была не столь существенная разница.

Так как день рождения выпал на понедельник, то пришлось собираться в училище, а Инге в универ. Не исключаю, что и после нашего ухода кто-то пытался дозвониться. В «шараге» мне сокурсники преподнесли подарок в виде открытки с изображением тепловоза и килограмма шоколадных конфет, которые я тут же раздал.

По возвращении домой «словил» ещё несколько поздравлений по телефону, в том числе от СБ, а в почтовом ящике обнаружил письмо с вложенной внутри открыткой от Юрца. А вечером мы небольшой компанией засели в кафе «Встреча».

Перед этим Лёха вручил мне подарок – боксёрскую грушу, прикреплённую к металлическому диску, который, в свою очередь, можно было к чему-нибудь привинтить. Например, к потолку.

– На дачу в самый раз, – заявил он с довольной миной.

– Точно! Кстати, надо бы в «Ворю» наведаться, проверить, как там дела.

– Ага, поехали вместе, если соберёшься. Мне свою дачку тоже не помешает проверить.

Живая музыка – трио гитарист-вокалист, бас-гитарист (он же бэк-вокал) и барабанщик – делала наш вечер достаточно романтичным. Особенно приятно было, когда гитарист запел мою «Франсуазу». Пусть и не объявил, чья эта песня, и не исключено, что даже никаких авторских отчислений не производится, но всё равно приятно, тем более что голос у парня бархатистый, как раз для такой композиции. Мы даже потанцевали под неё: я с Ингой, а Лёха с Людой. В общем, посиделки оставили более чем приятное послевкусие.

А завершился вечер… Ну да, по-взрослому, я же теперь, как и Инга, совершеннолетний, так что имеем полное право на, так сказать, интимную жизнь. Так-то нас и раньше никто в этом плане не ограничивал, хотя пожилые соседки, преимущественно родители мидовских сотрудников, косились, видимо, считая, что рановато мы затеяли совместное проживание.

Словно бы специально подгадав к дню рождения, 11 марта вечером раздался звонок из Приволжского книжного издательства с предложением издания «Сироты» 10-тысячным тиражом.

– Мы уже проработали оформление книги, – заверил меня невидимый собеседник, представившийся редактором ПКИ Феликсом Михайловичем. – Роман выйдет в твёрдом переплёте, с орнаментом на форзаце, заглавной иллюстрацией на авантитуле и небольшими иллюстрациями на колонтитуле в начале каждой главы.

– И гонорар, само собой? – добавил я.

– Естественно, – словно бы даже оскорбился Феликс Михайлович. – Но подробности при личной встрече с директором, он очень хотел с вами лично пообщаться. Вы когда сможете приехать в Саратов с рукописью? Заодно и договор подпишем.

– Так, кажется, один экземпляр рукописи у меня где-то завалялся… А вы перепечатать из других журналов не можете? «Сирота» в «Суре» выходил и в «Уральском следопыте»… Нет? Ну ладно, поищу, тем более что в журналах роман выходил с купюрами. Номер свой скажите пожалуйста… Ага, записал. В общем, как будет возможность выехать в Саратов, я вам позвоню.

Насчёт Отиевой я не забыл, но разыскать её координаты оказалось не так легко. Она оказалась 21-летней студенткой эстрадного отделения Государственного музыкального училища им. Гнесиных. Но при этом уже являлась солисткой джазового оркестра под управлением Олега Лундстрема. Поймал я её в Гнесинке, причём в лицо не узнал, на всех фото в моём будущем она была куда старше. Хорошо, сокурсники подсказали, когда вываливались из аудитории, что вон та тёмненькая девочка, похожая на армянку, и есть моя цель. В общем-то, по отцу, насколько я помнил, она и была армянкой.

– Девушка!

– Да? – обернулась она ко мне и в её глазах стало появляться узнавание. – Ой, а вы не Максим Варченко?

Я скромно улыбнулся:

– Угадали… Давайте отойдём в сторонку, если вы не сильно спешите, а то вон ваши товарищи с нас глаз не сводят.

– Ну вообще-то я на репетицию к Лундстрему убегала… А может, мы в автобусе поговорим?

– В толкучке? Давай я лучше такси поймаю. Ничего, что я на «ты»?

Вот так, на заднем сиденье таксомотора и прозвучало моё предложение о сотрудничестве. Возможно, как я заметил, оно будет иметь продолжение, если Ирине придётся по душе этот трек под названием «В пламени любви». Естественно, она тут же захотела послушать, как звучит песня, и я вручил ей партитуру и кассету. Ещё накануне дома сделал демозапись, с помощью синтезатора накладывая слоями драм-машину, бас, фортепиано, оркестровые вещи и так далее, не забывая добавлять гитарные риффы своего «Лес Пола». Ну а затем уже и голос как мог прописал. По аранжировке получилось похоже на оригинал Адель, да и вокал не такой уж отстойный, несмотря на то, что писался не в студии, а дома, пусть даже и через специально купленный микрофон.

По пути я успел ещё и расспросить Ирину о её успехах на музыкальном поприще. Оказывается, она уже записала песню «Последняя поэма» к фильму под рабочим названием «Вам и не снилось…». Не думаю, что название изменится, во всяком случае, в моей первой жизни картина о любви подростков так и называлась – «Вам и не снилось…» А «Последнюю поэму» я помнил ещё и в исполнении ансамбля «Ялла», причём весьма неплохом.

Высадил Отиеву у здания «Москонцерта» на Ленинградском проспекте, где базировался оркестр, на партитуре записал свой номер телефона и добавив, что буду ждать звонка, назвал таксисту свой домашний адрес. Мне ещё предстояло на тренировку успеть, а после неё, если не буду сильно отвлекаться на Ингу, поработаю над книгой. В последнее время, если честно, немного обленился, порой с ностальгией вспоминая, как пахал в первые месяцы после возвращения в своё юное тело. Ну а что, чуть ли не с десяток книг уже написаны, какие-то печатаются не только в журналах, но и отдельными изданиями, какие-то ещё в очереди на печать, так что запас есть. Уже, так сказать, вошёл в историю, учитывая, что мои произведения нарасхват.

Отиева перезвонила на ночь глядя, успела, как призналась, кассету послушать, вернувшись с репетиции на съёмную квартиру, после чего минут пятнадцать изливала в трубку свой восторг.

– Всё это прекрасно, – наконец, не выдержав, перебил я её, – но у тебя есть возможность записать это на студии? И с кем? Ребята из оркестра Лундстрема смогут помочь? Или у тебя ещё где-то есть знакомые музыканты?

В итоге она пообещала решить вопрос и со студией, и с музыкантами, сказав, что связи у неё имеются. Молодец девочка, в таком возрасте уже вовсю крутится в музыкальной тусовке. Правда, не в эстрадной, с попсой, насколько я знаю, она сильно сближаться не должна, но выбранный ею путь тоже способен дать ей то, о чём она мечтает. И моя песня… То есть песня Адель как раз вписывается в канву предпочтений Отиевой.

– Ой, я самое главное забыла спросить… А сколько «В пламени любви» мне будет стоить? Я просто слышала, что Пугачёва покупает у вас песни очень дорого.

Я собеседницу успокоил, заявив, что денег с неё не потребую, разве что за исключением стандартных авторских отчислений, это вообще будет идти мимо неё, автоматом, пусть даже не волнуется. Кстати, пора бы уже завести собственные сберкнижку и переоформить на меня валютный счёт. Если с первым проблем не возникло – я просто пошёл в ближайшее отделение Сбербанка СССР и получил сберегательную книжку – то валютный счёт мама должна была сдать, как говорится, с рук на руки, то есть поставить подпись под документом при переоформлении счёта на сына. Но это не горит, деньги никуда не пропадут, так что подождём до следующего приезда мамы в Москву.

Дома в почтовом ящике обнаружил повестку на прохождение призывной комиссии 19-го числа. Сердечко невольно ёкнуло. Вроде как СБ обещал этот вопрос держать на контроле, но кто его знает… Сам ему звонить не буду, подожду от него звонка или лично встречи, тогда и скажу. А на комиссию сходил, прошёл, естественно, ни у одного из врачей к такому лбу вопросов по части здоровья возникать не должно.

Учитывая, что 21-го вылет в Штаты, я решил с поездкой в Приволжское книжное издательство не затягивать. В очередной раз отпросился у руководства шараги на пару дней и по пути в Саратов заглянул в родной город. Успел застать батю, тот как раз через неделю собирался отчаливать на свой любимый Дальний Восток. По случаю моего свершившегося 18-летия под пластинку ВИА «GoodOk», которую всё же и на их долю достал Михаил Борисович, устроили небольшие посиделки. Я маме первым делом за 8 Марта вручил сувениры от золотошвей из Торжка, а родители мне за прошедший день рождения преподнесли шикарный подарок, от которого я просто обалдел – все 25 томов из серии «Библиотека современной фантастики».

– Михаил Борисович помог достать, – улыбнулась мама в ответ на мой невысказанный вопрос. – Сказал, что это и от него подарок.

Ай да Козырев, ай да… В общем, хороший человек. Серия начиналась со «Звёздных кораблей» и «Туманности Андромеды» Ефремова, второй том – «Четвёртый ледниковый период» и «Тоталоскоп» Абэ Кобо, дальше шли Брэдбери, Лем, 5-й том был сборником… В общем, эти книги обещали скрасить не один тоскливый вечер у камина. Правда, тоскливых вечеров с тех пор, как я попал в своё же прошлое, что-то не наблюдалось.

С мамой договорились, что в Москве она появится до моего отъезда в Штаты. О поездке в составе культурной делегации я всё же рассказал, но попросил родителей особо об этом не распространяться. Пообещал и оттуда сувениров привезти, хотя пока слабо представлял, чем меня могут удивить американцы. Джинсами? Жвачкой? «Кока-Колой»? А в качестве сувениров подойдут какие-нибудь безделушки типа поделок индейцев. Правда, не уверен, что в Вашингтоне они имеются, в смысле индейцы, а вот их поделки в каком-нибудь сувенирном магазине наверняка можно купить. Например, декоративный томагавк или трубку мира, а то и головной убор из перьев.

Из Саратова в Москву я собирался возвращаться самолётом, а все 25 томов отправил почтой в Москву. Туда приеду, заберу в своём почтовом отделении.

В Саратов ехал на рейсовом автобусе. Дорога заняла около трёх часов, всё-таки между двумя городами расстояние каких-то 200 км по прямой. С местного автовокзала на такси добрался до площади Революции, где располагалось издательство. Нашёл Феликса Михайловича, тот проводил меня к директору Андрею Викторовичу Плошкину, оказавшемуся до слащавости вежливым. Плошкин напоил меня чаем, а затем мы занялись делами. То есть рукопись была оформлена как положено, и подписали договор, под которым поставили наши подписи. Согласно договору я тут же, не отходя, можно сказать, от кассы получил на руки тысячу семьсот одиннадцать рублей чистыми за вычетом налога. Не зря, как говорится, съездил, на ровном месте срубил бабла. С «Молодой гвардии», конечно, навар побольше ожидается, но и тысяча семьсот – тоже деньги. Годовая зарплата рядового инженера, если что.

Недолго думая, тут же, в ближайшей сберегательной кассе на свою сберкнижку положил полторы тысячи, остальное оставил при себе, мало ли, на всякий пожарный. Потом рванул в аэропорт, успел взять билет на последний рейс до Москвы на 15.15. До вылета оставалось часа полтора, можно было прошвырнуться по окрестностям. Хотел перекусить в буфете, но тут можно было именно что перекусить, а мой желудок требовал уже чего-то более серьёзного. Так и пришлось устроить небольшой променад. К счастью, неподалёку от аэропорта обнаружилась пельменная, причём вполне приличная, где я взял тарелку борща, двойную порцию пельменей со сметаной, салат и два стакана компота с оладушками. Наевшись до отвала, собрался отправился обратно в аэропорт, где в зале ожидания едва не проспал свой рейс, хорошо, что из динамиков чуть ли не над ухом прозвучало объявление о посадке.

По возвращении мы с Лёхой наконец выкроили время на поездку к дачам. Вылезший из своей будки сторож заверил, что всё должно быть в порядке, он по два раза на дню совершает обход. Старик оказался прав, дом стоял под замком, всё вокруг было покрыто уже начавшим проваливаться под весенним солнцем снегом, ни единого следа, если не считать цепочек кошачьих следов. На всякий случай мы с Лёхой проверили обстановку, всё было на месте. Боксёрскую грушу пока прикручивать не стал, ближе к лету, может, на веранде присобачу.

А вообще красота… Воздух наполнен весной, природа пробуждалась от зимней спячки, небо бездонно-голубое. Солнце топило так, что прикреплённый к раме окна градусник показывал плюс 18. Время не поджимало, я скинул куртку, свитер, и в одной майке прочистил тропинку от калитки до крыльца. Лёха хотел подменить, но я сказал, что мне работа в охотку, а у него есть шанс потрудиться на собственной даче. Заодно перекусили захваченными из дома припасами, а чай попили с вишнёвым вареньем, извлечённым из погреба.

Потом наведались на Лёхину дачу. Там тоже обошлось без набегов, так что домой возвращались на последнем рейсовом автобусе со спокойным сердцем.

19 марта утром «Сурой» приехала мама. Специально на полдня, чтобы переоформить на меня валютный счёт. Вечером я посадил её на обратный поезд, уже став обладателем собственного счёта во «Внешпосылторге».

20 марта я проснулся с мыслью, что должен что-то сделать. Нет, насчёт завтрашнего отлёта в Штаты я помнил, и весь свой нехитрый скарб успел собрать. Никакой водки и чёрной икры, только запасные трусы, носки, майки, ветровку, поскольку там наверняка тепло, типа нашего апреля, ну и гигиенические принадлежности. Загранпаспорт отдадут завтра перед прохождением таможенного контроля, по прибытии в Америку отберут и вернут снова, когда настанет время возвращаться обратно.

Точно помнил, что днём должен встретиться с Козыревым. Тот по традиции приехал к нам, причём Инга ещё не вернулась из универа, так что нам никто не мешал.

– Готов?

– К чему?

– Не посрамить Отчество?

– Ну это я всегда готов… В смысле, не посрамить. Но вы меня всё равно обязаны проинструктировать, иначе к чему наша встреча?

– Догадливый, – краешком губ улыбнулся Козырев. – Я не буду тебе повторять прописные истины, сам должен знать, что в любой момент можешь стать объектом провокаций. За тобой наши люди, само собой, будут приглядывать, но и сам ворон не считай. А я хотел тебя попросить кое о чём.

Вот тут его взгляд стал напоминать взгляд хищника, и мне стало как-то не по себе. Я даже поправил ворот связанного Ингой свитера, хотя он и так был достаточно широким. В течение следующих нескольких минут я со всем возможным вниманием выслушивал инструкцию относительно своих действий на территории потенциального противника.

– Справишься? – подытожил свою речь вопросом Сергей Борисович.

– Постараюсь… Справлюсь, – поправился я, заметив нахмуренные брови Козырева.

– Я надеюсь, тем более тебе никаких особенных усилий прикладывать не нужно. О нашем разговоре, сам понимаешь, никому ни слова.

– Чай не дурак, соображаю… Сергей Борисевич, я тут на днях по повестке медкомиссию прошёл, понятно, что признают годным к строевой…

– Быстро они, – хмыкнул Козырев. – Не боись, решим вопрос, ты на гражданке нужнее. Ладно, мне пора, Инге не говори, что я приходил, чтобы не было ненужных вопросов… А мне ещё надо позвонить Мясникову, поздравить его с днём рождения.

Точно! Так вот что тянуло меня с утра! Как СБ упомянул про Мясникова, так сразу словно камень с плеч. Понятно, что я не обязан его поздравлять, он, скорее всего, даже и не вспомнит обо мне. А с другой стороны, лишний раз выказать человеку уважение – язык не отвалится.

Так что в девять вечера набрал домашний номер Георга Васильевича. Трубку подняла жена.

– А кто его спрашивает? Один момент!

– Ну привет, пропащий! – несколько секунд спустя загудел в трубке голос Мясникова. – Небось с днём рождения поздравить решил? Молодец, что старика не забываешь, а то я уж думал, ты теперь столичный житель, что тебе какой-то второй секретарь пензенского обкома… Шучу, шучу.

В общем, душевно поговорили. Заодно Георг Васильевич поделился планами развития региона, по его словам, в недалёком будущем Пензенская область превратится чуть ли не в Нью-Васюки. Ну а что, пусть дерзают, я буду только рад, если хоть часть его планов воплотится в жизнь. Патриот я или где?!

Вечером следующего дня Инга провожала меня в «Шереметьево». Рядом уже был почти достроен возводившийся к Олимпиаде «Шереметьево-2», а пока все международные рейсы обслуживал один хаб. Инга же решила, что лучше пропустит первую пару, нежели не простится со мной, что называется, у трапа самолёта. Даже всплакнула.

– Ну ладно, ладно, через неделю уже обернусь, – вытер я слезу на её щеке. – Лучше скажи, что тебе привезти из тридевятого царства, тридевятого государства? Цветочек аленький? В пределах, конечно, выдаваемых нам суточных.

– Главное, сам возвращайся, а то вдруг сбежишь, как Барышников.

– Да куда ж я от такой красотки сбегу?

Про Барышникова она в тему, с нами летели солисты балета Большого театра Владимир Васильев и Людмила Семеняка. Но эти, мне кажется, вряд ли куда-то сбегут, тем более что Васильев не раз бывал за границей, человек проверенный, а по статистике, насколько я помнил, среди невозвращенцев женщин практически не было. У них, наверное, выше чувство ответственности перед близкими, которым их поступок может ой как аукнуться.

Большой театр также представляли Владимир Атлантов и Ирина Архипова. Человек сорок были из Государственного академического ордена Трудового Красного Знамени Русского народного хора имени Пятницкого. Ансамбль донских казаков в составе двух десятков артистов. Плюс ещё какие-то артисты, мне просто лень было уточнять.

Борт генсека вылетал завтра, думаю, он тоже полетит на Ил-62М, как и мы, это был единственный самолёт, осуществлявший столь дальние перелёты. И я почти был уверен, что и СБ составит Бобкову компанию. Всё ж таки правая рука, насколько я мог судить, исходя из своих домыслов и намёков самого Козырева.

Интересно, кстати, встретился он с секретарём писательской организации Ленинграда? И если да, то чем эта встреча закончилась? Хотя что-то мне подсказывало, что Сергей Борисыч вряд ли снизошёл до общения с одержимым манией сионистского заговора поэтом. В лучшем случае позвонил куда, чтобы на месте разобрались с этим делом.

– Товарищи, давайте ещё раз пройдёмся по списку, – раздался голос руководителя делегации, замминистра культуры Виктора Семёновича Лепилова.

Прошлись, не было двоих, они вроде бы отлучились в туалет. Лепилов, к которому тут же приклеилась кличка Лепила, не находил себе места, пока пропавшие не объявились.

Отправились на регистрацию, прошли таможенный досмотр, зал ожидания с магазинами беспошлинной торговли «Duty Free», куда сразу же кинулись артисты. Женщин в основном интересовали отделы парфюмерии и косметики. Мужики облизывались в отделах со спиртным и табачными изделиями. Лепилов метался следом за ними, что-то негромко выговаривая, но, как я понял, большинству на его указания было плевать. Я же в магазины не ломанулся, мне просто там ничего не было нужно, и поймал на себе подозрительный взгляд заместителя председателя парткома «Большого театра» Хвостова. Этот явно был приставлен от органов, у меня почему-то была чуйка на таких, либо в них самих что-то выдавало сотрудников госбезопасности, пусть даже и нештатных.

Интересно, в составе делегации имеется мой личный соглядатай? Кто-то же по идее должен следить за моей безопасностью, Козырев вроде как обещал. А то этот Хвостов по комплекции совсем не похож на супермена. Хотя, может, мастерски владеет огнестрельным оружием или здорово метает ножи? Но лучше этого не проверять, надеюсь, поездка обойдётся без эксцессов.

Наконец объявили посадку. Самолёт набился под завязку, мне досталось место в хвосте салона, возле прохода. Правее сидел, как он представился, Олег – артист из хореографической группы Ансамбля донских казаков. А место ещё правее, у иллюминатора, он уступил молоденькой солистке из народного хора Ирине, хотя та изначально должна была сидеть посерёдке. То, что рядом с ними сидит сам Максим Варченко, на моих соседей, похоже, особого впечатления не произвело.

Олег тут же принялся травить байки из артистической жизни, и травил он их со знанием дела, как заправский рассказчик, хоть на сцену выпускай место Райкина. Я даже заслушался, равно как и Ирина, к которой мой сосед, судя по всему, оказался неравнодушен. Постепенно у них начался свой диалог, из которого я понял, что Олег в разводе, детей нет, а Ирина замужем за каким-то инженером, у них растёт пятилетняя дочка.

Дальше мне слушать было неинтересно, тем более что появилась стюардесса с тележкой, на которой стояли пластиковые тарелки с едой и напитками. В общем-то, практически то же самое, чем нас потчевали по пути в Токио. Поесть я всегда любил, потому и приходилось потеть в зале, чтобы избавиться от лишних граммов. И на этот раз не стал отказывать себе в удовольствии, хотя в ближайшем будущем занятий в зале не ожидалось. Впрочем, могу позволить себе утренние пробежки как минимум, уверен, в Вашингтоне немало мест, где можно бегать и делать зарядку. Главное, чтобы такое место оказалось неподалёку от отеля.

Длительность полёта 11 часов и, чтобы не скучать, я взял с собой в салон с ручной кладью три книги из серии «Библиотека современной фантастики». Взял по порядку, как шла нумерация томов: Ефремов, Кобо, Брэдбери. Практически всё из этого списка я когда-то читал в прежней жизни, но многое уже и подзабыл, так что чтение обещало мне приятное времяпрепровождение.

Оторвался от чтения «Звёздных кораблей», лишь когда самолёт попал в зону турбулентности. Крылатая машина мелко завибрировала, Ирина ойкнула, Олег тут же принялся её успокаивать. Мы как раз пролетали побережье Великобритании, и я живо так представил, как у нашего самолёта отваливаются крылья и мы врезаемся в какой-нибудь Тауэр. Умом понимаешь, что пилоты обучены справляться с подобными потоками воздуха и встречаются с этим постоянно, однако где-то в животе всё равно зреет иррациональный страх.

– Товарищи, просьба всем сохранять спокойствие, – раздался по громкой связи голос командира корабле. – Самолёт проходит зону турбулентности. Просьба всем пристегнуть ремни и без острой нужды не покидать свои места.

Все так и сделали. Никто не паниковал, тем более что всего через пару минут вибрация прекратилась, но напряжение всё это время буквально висело в воздухе и, когда самолёт наконец покинул зону турбулентности, все, включая меня, облегчённо выдохнули…. И вернулись к своим прежним занятиям. Олег продолжил трёп с Ириной, а я вновь окунулся в чтение.

Конечно, я постоянно помнил о встрече с Козыревым, и каждый раз это воспоминание сопровождалось лёгким выбросом адреналина. С одной стороны, вроде ничего сложного, с другой… Иногда чем сложнее – тем проще, ну вы меня понимаете. А когда кажется, что дело-то – раз плюнуть, на поверку оказывается совсем иначе. Надеюсь, это не мой случай.

Когда мы подлетали к Атлантике, я отправился в туалет. Правда, пришлось постоять в очереди из двух человек, но ничего страшного за это время со мной не случилось.

Потом вздремнул, да так хорошо, что проснулся, только когда уже Олег меня побеспокоил, чтобы тоже отлучиться в туалет. Посмотрел на циферблат «Ракеты» – летим почти пять часов. Кстати, пора бы уже и время перевести. Разница между Москвой и Вашингтоном минус 7 часов, то есть если сейчас на моих 22.42, то в Вашингтоне 15.42. Я и соседям своим напомнил, они тоже подсуетились.