Текст книги "Второй шанс 6 (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Здесь ваша гримуборная.

Он повернул ключ в замочной скважине и толкнул дверь. Гримёрка-то маленькая какая, с миниатюрным диванчиком, больше похожем на банкетку, и всего одним стулом у столика с небольшим зеркалом.

– Пока сидите здесь, я вас позову.

Валя, Юрка и Лена уместились на банкетке, тут же с восторгом принявшись обсуждать участников предстоящего концерта, а я уселся на стул, разглядывая в зеркале своё отражение. Всё-таки небольшой синячок, уже уходящий в желтизну, под левым глазом проявился.

– Лен, у тебя пудры с собой нет или тональника?

– А тебе зачем?

– Синяк хочу замазать.

– Есть тональник. Погоди, я сама тебя загримирую.

А ничего так подрихтовала, теперь синяк совсем незаметен, благо что оттенок тонального крема удачно совпал с оттенком моей кожи. Только закончили наводить марафет – заявился Виктор Фёдорович.

– Пора.

Теперь нам навстречу уходящим со сцены попался шведский квартет. Помня о наказе куратора не приставать к иностранным музыкантам, мы снова лишь проводили их взглядами. Собственно, из нашей четвёрки разве что Юрец мог набраться наглости подойти и заговорить со звёздами мировой эстрады. Хотя с его знанием английского… Ну или хотя бы попросить автограф. Я же вроде как и себя немного считал звездой, особенно после «Грэмми» и визита в США, а потому со стороны, наверное, смотрелось бы странно, подойди я за автографом к тому же Маккартни. Равно как и он ко мне, что уж вообще ни в какие ворота не полезло бы.

В зале свет был приглушён, а на первом и втором ряду сидело несколько человек. Пока мы подключали инструменты, из бокового прохода появился полноватый мужчина в очках и поднялся на сцену. Представился главным режиссёром церемонии открытия Иосифом Михайловичем Тумановым[22]22
  Иосиф Туманов (Туманишвили) – театральный режиссер, педагог, народный артист СССР. Главный режиссёр торжественных церемоний открытия и закрытия Олимпиады-80.


[Закрыть].

– Молодые люди, открытие Олимпийских Игр – это не хиханьки-хаханьки, это о-очень серьёзное мероприятие. А вам Родина доверила принять участие в концерте наряду со звёздами морового уровня. Я надеюсь, вы понимаете всю ответственность, которая на вас возлагается?

– Иосиф Михайлович, не переживайте, не подведём, – ответил за всех я.

Ишь ты, повоспитывать решил… Хотя понятно, мужик волнуется, в случае чего с него три шкуры сдерут. В той истории всё вроде бы прошло как по маслу и на открытии, и на закрытии. Мишка улетел, зрители всплакнули, и об Олимпиаде, несмотря на бойкот, остались самые светлые воспоминания. А в этот раз бойкота не предвидится, Игры обещают стать самыми массовыми в истории.

– Готовы?

Я повернулся к Юрке, и тот по моему кивку дал отсчёт. На втором прогоне заметил выглядывающего сбоку из-за кулис Маккартни. Чего это он? Стоит, слушает, прикрыв глаза… Странно.

А когда мы покидали сцену, знаменитый «битл» протянул мне руку, которую я пожал на автомате.

– Это ты сочинил? – спросил он на английском.

– Да, мистер Маккартни.

– Можно просто Пол, я ещё не такой старый, – улыбнулся он. – Хорошая песня. Слова немного банальны, но мелодия всё подчищает. А этоведь твои вещи «Heart-Shaped Box» и «Smells Like Teen Spirit»?

– Да, Пол, – кивнул я, наливаясь краской, так как вспомнил о настоящим авторе этих песен.

– Отличные вещи, «Heart-Shaped Box» есть в моей домашней фонотеке. А когда ты собираешься выпустить сингл «Smells Like Teen Spirit»? Я видел тот концерт по телевизору, прошло уже три месяца, а сингла всё нет.

– Хм, ну у нас как-то в СССР не принято синглы выпускать, разве что диски-миньоны. Да и вообще выпустить пластинку не так-то легко, если уж говорить откровенно.

– Почему не выпустишь в Англии или США?

– Э-э-э, может, мы пойдём? – отвлёк меня от беседы Юрка. – А то стоим как три дурака, ничего не понимаем.

– Ага, идите, я вас догоню… Пока не было предложения. Либо было, но до меня его не довели, посчитав это ненужным.

– И такое может быть?

– Увы…

– Но в ротации на английских и американских радиостанциях не только «Heart-Shaped Box», но и «Smells Like Teen Spirit», запись с того самого концерта гоняют. Надеюсь, хотя бы авторские отчисления ты получаешь.

– Надеюсь, – пробормотал я.

Так и чесался язык сказать Полу про декабрьскую гибель Леннона, придумать, например, что увидел вещий сон. Но можно глупо подставиться, тем более что СБ я уже об этом говорил, он обещал подумать, какие меры можно принять. Всё-таки Джон – левак ещё тот, ему советская власть симпатизирует. Может, наши люди ТАМ уже успели устроить этому Чепмену несчастный случай? И кстати, могли бы тогда уж и Леннона пригласить, а не Маккартни… А лучше собрать «битлов», пока живы, и пусть это выступление станет легендарным. Эх, мечты, мечты.

– Варченко!

Вот, блин, куратор нарисовался.

– Я же просил не приставать к иностранным гостям.

– Вообще-то он сам меня остановил и завёл разговор.

Виктор Фёдорович выжал из себя улыбку в адрес Маккартни, и снова повернулся ко мне:

– Ну, я так понимаю, вы уже закончили общаться? Тогда попрощайся с господином Маккартни, и дуй в гримуборную, тебя там товарищи заждались.

Пол на прощание снова пожал мне руку, и у меня возникла мысль, что теперь я свою ладонь не буду мыть минимум месяц. И тут же нам с Виктором Фёдоровичем снова пришлось посторониться – навстречу, о чём-то со смешками общаясь на ходу, шли Меркьюри, Дикон, Мэй, Тейлор и с ними ещё какой-то усатый мужик, довольно откровенно прижимавшийся на ходу к лидеру группы «Queen». Причём Меркьюри тоже уже с короткой стрижкой и усами, кажется, в этом году только избавился от своей шевелюры. А этот, второй, такое ощущение, его любовник.

У меня появилось непреодолимое желание дёрнуть Фредди за рукав и сказать, чтобы он прекращал подставлять свою задницу налево и направо, иначе помрёт от СПИДа осенью 91 года, но сдержался в последний момент. Может, представится ещё шанс шепнуть рок-звезде, чтобы был разборчивее в своих сексуальных контактах. Хотя… СПИД учёные впервые опишут и классифицируют, если не ошибаюсь, в 1981 году, Меркьюри пока даже не знает, что это такое, и беззаботно трахается в своё удовольствие с кем попало. Вряд ли он прислушается к советам какого-то русского юнца, пусть даже тот уже и является обладателем премии «Грэмми».

Утро 19 июля выдалось таким же солнечным. Я проснулся, когда на часах не было ещё и шести, посмотрел на сладко сопящую Ингу, и осторожно, чтобы её не разбудить, выбрался из постели. Умылся, натянул трико, кеды и отправился на пробежку. Вот такое у меня сегодня настроение было, позаниматься, с самого утра зарядить себя по полной. Тем более что район наш своими скверами, парками и уютным школьным стадиончиком способствует в разгар лета занятиям спортом. Когда прибежал домой, Инга уже хлопотала на кухне, откуда в комнату плыл запах яичницы с колбасой.

– Быстро в душ и завтракать, – распорядилась она. – А потом на вокзал.

– Ага, щас такси сразу вызову.

Через час прибывает пензенский поезд, нужно встретить маму. Она с Ингой сегодня будет на трибуне на Большой спортивной арены «Лужников», как я по привычке называл про себя Центральный стадион им. Ленина.

На вокзал я успел впритык, мама уже ступала на перрон, когда я, слегка запыхавшийся после короткой пробежки от привокзальной площади, подлетел и схватил у неё сумку. Чмокнули друг друга в щёку.

– Что это там такое тяжёлое?

– Да закрутки всякие, вы же у себя на даче ничего не сажаете.

– Так у нас же тоже дачи в Пензе нет.

– Ну и что? Закручивать-то я умею, пошла на рынок и купила огурцов с помидорами, вишни, накрутила и привезла. Будет вам что зимой покушать.

– Ох ма…

– Что ма?

– Да ладно, пошли, такси ждёт, я с водителем договорился.

Церемония открытия стартует в 16 часов. Инге с мамой желательно подойти пораньше, пускать зрителей на трибуны начнут за час до начала. А нам с Валей, Юркой и Леной нужно быть у гостиницы «Интурист» в 11.00. Там размещены зарубежные участники концерта, и всех нас повезут скопом на стадион, на саунд-чек.

С гитарой в чехле за спиной я прибыл к гостинице без четверти одиннадцать, и мои меня уже поджидали, стоя в сторонке от милицейского оцепления, на которое напирала изрядных размеров толпа. Похоже, часть москвичей каким-то образом прознала о том, что в этой гостинице остановились звёзды мировой эстрады, и желала лицезреть их как можно ближе. За оцеплением у входа в гостиницу стоял комфортабельный автобус «Volvo». Надо же, не какой-нибудь «Икарус», всё по-взрослому.

А то могли каждому гостю по «Мерсу» подогнать… Хотя нет, в Москве столько не наберётся. Да их всего-то – у Высоцкого да, наверное, Бобкова. Я-то помнил, что у Брежнева имелся подаренный кем-то «Мерседес», наверняка он новому генсеку по наследству перешёл. Как это такие знаменитости согласились ехать в автобусе? У них же райдер, все дела… Может, так хорошо заплатили?

Валя тоже был со своей бас-гитарой, а Юрка с парой комплектов барабанных палочек. Лена же вообще без всего, синтезатор, как и барабаны, будут ждать нас на месте.

– Привет! Ну что, как будем прорываться в гостиницу?

Нам было дано задание заявиться в холл и там ждать появления Виктора Фёдоровича. Мы ткнулись было к не такому уж и молодому милиционеру, всё ещё пребывающему в звании старшего сержанта, но тот даже не захотел нас слушать.

– Какие ещё артисты? Все артисты в гостинице. Идите, молодые люди, пока автозак не вызвал.

Твою ж мать, если мы через пять минут не будем внутри «Интуриста» – то рискуем пролететь мимо концерта. Я этого не переживу… Не в том смысле, что меня поставят к стенке за невыполнение «партийного задания», а в том, что до конца жизни буду рвать волосы на голове, пока не стану лысым.

– Смотрите, смотрите!

Нет, это не Пол Маккартни появился и не группа «Queen», это Юрка так среагировал на Виктора Фёдоровича. Тот стоял возле входа в «Интурист» и озабоченно оглядывался по сторонам.

– Виктор Фёдорыч! – завопил я что было сил. – Мы здесь!

Услышал… Тут же рысью рванул в нашу сторону.

– Вы почему ещё не в фойе?

– Так нас вот, милиция не пускает.

– Товарищ сержант…

– Старший сержант, – поправил его милиционер.

– Не суть важно, прошу пропустить, эти молодые люди со мной.

– А ты-то сам кто будешь?

Виктор Фёдорович с каменным выражением лица сунул руку во внутренний карман пиджака, извлёк оттуда красные корочки с золотым тиснением, раскрыл и дал сотруднику внутренних органов пару секунд на ознакомление с содержимым документа.

– Ещё вопросы есть?

– Никак нет!

– Тогда пропустите этих молодых людей… А вы мне свою фамилию… сержант.

Малость побледневший, тот промямлил что-то типа Полухин или Плюхин, я лично не разобрал, а Виктор Фёдорович удовлетворённо кивнул и сделал в нашу сторону приглашающий жест, мол, следуйте за мной.

А в фойе уже понемногу собирались знаменитости. «ABBA», Норман и Кватро, Африка, Том Джонс, та вон вроде как Далида, но это не точно… Многие с гитарами.

– Максим, привет!

Ротару подошла и приложилась своей щекой к моей, обозначая поцелуй.

– И ты тоже выступаешь сегодня, верно? Я когда твою фамилию увидела в списке, даже сначала не поверила своим глазам. Жаль, не довелось вчера на репетиции пересечься.

– Да я тоже удивился, когда вашу фамилию увидел.

Она изобразила гримасу, которую можно было трактовать двояко, от «в этом ничего удивительного» до «это сейчас ты типа неудачно пошутил?» Тем временем подтянулись оставшиеся участники концерта. Пол Маккартни кивнул мне, улыбнулся, но подходить не стал. Последними появились «квины», причём без своего фронтмена. К ним тут же подскочил какой-то тип, похоже, имеющий непосредственное отношение к мероприятию.

– А где мистер Меркьюри?

– Он задержался в номере со своим менеджером Полом Прентером[23]23
  Прентер был менеджером Фредди с 1977 по 1986 год. В своих мемуарах он откровенно рассказывал о своих отношениях с Меркьюри, чем вызвал его неудовольствие и неудовольствие остальных членов группы. Пол Прентер умер от осложнений СПИДа в августе 1991 года.


[Закрыть], – ответил хмурый Мэй. – Они решают какие-то важные вопросы.

Ага, важные вопросы… Интересно, кто из них сейчас кому присовывает? Тьфу ты, нашёл о чём думать… Плевать на постельные дела Фредди, он для меня как музыкант всегда был кумиром и останется таковым несмотря ни на что.

Ответственный товарищ посеменил к лифту, судя по всему, собираясь ломиться в дверь номера Меркьюри. Но когда створки лифта раздвинулись, из него вышли… Фредди и тот самый мужик, которого я видел вчера идущим с ним чуть ли не в обнимку.

Кворум есть, можно, пожалуй, и ехать. Мы нашей небольшой компашкой, соблюдая субординацию, в автобус зашли последними. Свободных мест ещё оставалось с десяток, преимущественно в хвосте салона, туда мы и направились. Рядом со мной сел Валька, напротив через неширокий проход разместились Юрка и Лена. Тронулись… В оцеплении образовался проход, мелькнула грустная физиономия старшего сержанта Плюхина/Полухина, водитель ехавшей впереди милицейской машины сопровождения пару раз посигналил, требуя толпу расступиться, а дальше замелькали московские пейзажи. Через тридцать с небольшим минут наш маленький кортеж въехал на территорию спорткомплекса. Нас выгрузили возле Малой арены, оттуда мы прошествовали уже на Большую арену. Сцена под навесом, призванным защищать скорее от солнца, нежели от дождя, располагалась в зауженной части футбольного поля, за воротами, которые сейчас отсутствовали.

Саунд-чек проходил по порядку, сначала Ротару, за ней Крис Норман и Сюзи Кватро, потом Рафаэль, дальше Том Джонс, «Boney M», «Bee Gees», Африка Симон, Далида, Фара Мария, Карел Готт, Мирей Матье и Шарль Азнавур, группа «ABBA»… В ожидании своего выхода на сцену сидели, попивали сок на раскладных стульях под большими пляжными зонтами, которых установили десятка два, чтобы хватило на всех. И вот наконец наша очередь.

Всё уже было настроено как надо, оставалось только подключить гитары. Хватило одного дубля, после чего мы уступили сцену Маккартни.

– Эй, это ведь ты Макс Варченко?

О, Прентеру что от меня понадобилось? Хмуро отвечаю:

– Ну, я, а что вы хотели?

– Слушай, парень, у тебя не только песни хорошие, но и смазливая мордашка. Ты определённо будешь иметь успех у девчонок… И, возможно, не только у них, – хохотнул он. – Хочешь, я буду тебя продюсировать в свободное от работы с «Queen» время?

Не такая уж и смазливая у меня мордашка, обычная физиономия. Запал, что ли, на крепкого русского парня? Тьфу, чур меня! Натянув на лицо как можно более добродушную улыбку, говорю, что продюсер мне не требуется, я вообще предпочитаю спорт и писательскую стезю, а музыка не более чем хобби. И подумал про себя: хобби – приносящее пока самый приличный доход.

Прентон сразу скис, и вернулся к беседе с Меркьюри, который удостоил меня извиняющей улыбки, словно ему было неловко за своего менеджера. Пусть воркуют, лишь бы меня не трогали. В смысле, пообщаться с Фредди я бы с радостью, может даже какой-то совместный проект замутили бы, но только в чисто профессиональном плане.

Саунд-чек завершился в начале третьего, и сразу же начали запускать на трибуны зрителей. Ну а нас проводили в подтрибунное помещение. Для меня и моих товарищей снова выделили, наверное, самую маленькую комнатушку, больше смахивающую на подсобку, куда нас проводил прикреплённый к нам Виктор Фёдорович. Однако при этом здесь стоял переносной телевизор цветного изображения «Юность Ц-401», по которому, как нам объяснили, можно будет посмотреть церемонию открытия Олимпийских Игр. А до кучи вскоре появились две девушки с подносами, обеспечившие нас кофе, чаем, бутербродами и фруктами, что весьма порадовало проглотистого Юрку.

– Запирать вас не буду. Надеюсь, хватит ума не покидать помещение без команды, – предупредил Виктор Фёдорович на прощание. – Туалет в конце коридора.

Глядя, как Юрка вытирает с подбородка брызнувший из надкушенной груши сок, я его предупредил:

– Ты бы с грушей поосторожнее, – предупредил я. – Это ж известное слабительное.

– А, фигня. Я в деревне даже дичок килограммами ел, и ничего. Мой желудок гвозди переваривает.

– Ну смотри, а то можешь с собой вон то ведёрко взять.

– На кой?

– Под стул подставишь, вдруг приспичит, когда будем играть.

– Да иди ты!

А сам отложил недоеденную грушу обратно на тарелку.

– Давайте телик смотреть, а то через десять минут уже всё начнётся.

Честно говоря, я не был уверен, что сигнал будет приемлемого качества, так как антенна у телевизора имелась лишь своя родная, складывающаяся, а наша подсобка располагалась за толстыми стенами. Однако всё оказалось не так печально. Небольшая рябь, появлявшаяся периодически на экране, отнюдь не мешала наслаждаться зрелищем.

Началось всё с появления на арене стадиона трехкратного олимпийского чемпиона Виктора Санеева, который под комментарии Валентины Леонтьевой и Александра Каверзнева нёс факел с олимпийским огнём. Сделав круг по дорожке стадиона, он передал факел известному баскетболисту, олимпийскому чемпиону Сергею Белову. Над рядами Восточной трибуны возникла импровизированная дорожка из белоснежных щитов. Белов пробежал по ней, подняв пылающий факел высоко над головой.

От имени всех участников олимпийскую клятву произнёс герой Игр в Монреале гимнаст Николай Андрианов, а от имени судей клятву принёс прославленный советский борец Александр Медведь. Затем на информационном табло стадиона появилось изображение советских космонавтов Леонида Попова и Валерия Рюмина, которые из космоса обратились с приветствием к олимпийцам и пожелали им счастливых стартов.

Дальше – парад сборных. Одна за другой национальные олимпийские команды проследовали по беговой дорожке стадиона в традиционном марше приветствия. Что-то Квачадзе не видно. Ну так не все же советские спортсмены тут идут, наверное, лишь специально отобранные. Эх… А я всё пытался отыскать среди выхватываемых иногда крупным планом лиц зрителей маму и Ингу. Тщетно… Надеюсь, они спокойно заняли места и наблюдают за праздником. Мама, кстати, уже в отпуске, собралась пару недель пожить на даче. Но почему бы нам всем не побывать на соревнованиях, не поболеть за наших? Меня-то, конечно, тянет на бокс, но боюсь, сердце будет рваться на части, особенно если попаду на бой с участием Давида.

И вот уже Президент МОК лорд Килланин благодарит приехавших атлетов, затем Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета СССР Филипп Денисович Бобков объявляет XXII летние Олимпийские игры открытыми.

После этого началась творческая часть. В танцевальных и спортивных сюжетах церемонии открытия, длившейся около трёх часов, как поясняли во всеуслышание ведущие, участвовало свыше 16 тысяч спортсменов, самодеятельных и профессиональных артистов.

Ну а затем после небольшой паузы настал черёд участников концертной программы. К этому времени на поле стадиона согнали молодёжь, не иначе московских студентов, которые создали перед сценой изрядных размеров толпу. Судя по лицам ребят, они были счастливы до уср… В общем, очень рады.

Выступление Ротару мы также смотрели по телевизору, как и ещё с десяток номеров, вплоть до момента, как на сцену вышла группа «ABBA». Как-то мы с ними в тандеме идём, потому что их выступление по телевизору посмотреть не довелось, за нами заглянул Виктор Фёдорович. Но зато мы поглядели на них живьём, хоть и сзади, и ещё снизу. Шведы закончили своё выступление под овации зрителей, как, впрочем, и все предшествующие исполнители. Всё-таки появление таких звёзд стало для гостей церемонии приятным сюрпризом. Правда, слухи по Москве уже ходили, свидетельством тому толпа возле «Интуриста», но всё же подавляющее большинство зрителей, уверен, было не в курсе предстоящего шоу.

А вот и нас объявляют. Стадион снова шумит, надеюсь, мама с Ингой меня сейчас увидят. И услышат…

– Так, ребята, ваша очередь, – замахал руками тот самый тип, что в гостинице помчался вытаскивать Меркьюри из номера. – Не подведите!

Блин, такого волнения я точно в своей жизни ещё не испытывал. Ни на ринге, ни на сцене, ни даже когда к уркам на «малину» ходил, рискуя оттуда живым не выйти. Представляю, как трясло моих товарищей, вон Ленка бледная какая, ловит мой взгляд, пытается выжать из себя улыбку. Я улыбаюсь в ответ, стараясь, чтобы это выглядело как можно естественнее. Ну, поехали!

 
Our world wonderful & fragile
And it's definitely not magic
I know the Lord God is a great tragic
This is what surrounds us every day
And we have a long way
I knew it yesterday
Come back to play…
 

Да, за Бога мне ещё СБ пенял, но я принципиально отказался убирать его из текста, и Козырев в итоге почему-то довольно легко сдался. Видимо, политика партии уже не так давила относительно религии.

В общем-то, эти несколько минут на сцене для меня по большей части прошли будто в тумане. Почти ничего не запомнилось, отыграл словно на автомате. Но вроде нигде не налажали, голос не дрогнул, а к концу выступления и вовсе поймал кураж, как раз во время исполнения соло на гитаре. На прощание поблагодарил зрителей и, чувствуя, как по спине течёт пот, последним из наших спустился со сцены.

– Кажется, не облажались, – выдохнул Юрка, вытирая предплечьем такое же потное лицо. – Представляю, что сейчас дома творится, маманя, наверное, всех соседей позвала смотреть телевизор.

– И у меня тоже, – добавила Лена.

– Хм, ну и мои по идее не должны были пропустить, – вставил Валя.

– Ребята, давайте в сторонку, не стойте у людей на пути.

Это всё тот же распорядитель, отгоняет нас от ведущей на сцену лестницы, к которой приближается Маккартни. Отходим в сторону, и в этот момент моё плечо сжимает чья-то крепкая рука. Оборачиваюсь – Свиридов.

– Привет, разностороння личность, – вздыхает он. – Наш пострел везде поспел.

– Здравствуйте, Георгий Иванович. Что случилось?

– Что случилось? Ты Квачадзе орбитальную кость сломал. Позавчера обследование выявило.

– Ёб… Простите, вырвалось. А что же теперь делать?

– По идее, как следует наказать тебя надо, но… Ты начудил – тебе и исправлять. Надеюсь, на олимпийском ринге ты сможешь доказать, что не зря провёл матч-реванш.

Ох ты ж мать моя женщина! Да не может быть!

Кажется, я это уже вслух сказал, потому что Свиридов кисло усмехнулся:

– Может, ещё как может. У тебя, кстати, как с весом? А то послезавтра утром взвешивание, нужно, чтобы уложился. Если нет – придётся выставлять Шина.

– Я…

Блин, во рту как-то неожиданно пересохло. Просипел:

– Я буду в весе, Георгий Иванович, обещаю!

– Смотри у меня… Завтра в 10 утра перед стартом турнира командное собрание в пресс-центре «Олимпийского». Держи, вот твоя аккредитационная карточка, с ней ты пройдёшь на любой спортивный объект, но паспорт лучше захвати тоже. Не опаздывай.

И ушёл, оставив меня стоять с раскрытым ртом.