Текст книги "Второй шанс 6 (СИ)"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6

Первым делом мы приобрели Джиму очки в том самом специализированном магазине, который работал до 9 вечера. Причём здесь имелись такие же круглые, которых Джим лишился, чему он неимоверно обрадовался. После того как Джим с довольной физиономией вернулся в водительское кресло, он поинтересовался, какие именно сувениры я хочу приобрести. Услышав, что мне не хочется закупаться стандартными сувенирами, подумав, щёлкнул пальцами:

– Ты что делаешь утром?

– Перед завтраком пробежка, потом свободен. Кстати, не забыть у хозяина лоджи забрать свой спортивный костюм… В университете, как мы договаривались, я должен быть в пять вечера.

– Тогда у нас в запасе чуть ли не целый день. Так что утром я за тобой заеду, и мы отправимся на блошиный рынок.

– Блошиный рынок? Хм, а ведь там действительно можно найти что-то интересное. А где он располагается?

– Мы поедем на Восточный, он находится на Капитолийском холме, около семи кварталов к западу от Капитолия. Рынку больше ста лет, это едва ли не главная туристическая достопримечательность Вашингтона.

– Так там поди всё на туристов и рассчитано, какой-нибудь ширпотреб?

– Есть и ширпотреб, но и нередко попадаются оригинальные штучки. Я и сам люблю там бывать, меня как историка интересуют антикварные вещи. Недавно, кстати, я там купил одну любопытную вещицу. Вот она.

Он извлёк из-под одежды кожаный шнурок, на котором болтался клык какого-то хищника.

– Это зуб деодона – плотоядной свиньи, обитавшей 18–25 миллионов лет назад. А купил я его у старушки – божий одуванчик, которая понемногу распродаёт оставшиеся от умершего мужа вещи, так как испытывает материальные трудности. А муж её был, представь себе, профессором нашего университета, преподавал археологию. Говорят, отличный был преподаватель, жаль, я его не застал… Ну что, утром я заеду за тобой и помчимся искать сувениры.

За ночь ничего с Джимом не произошло. Как он отчитался мне утром, видел на завтраке только Маргарет, а вторая девчонка и те два охламона ему на глаза не попадались. Я же надеялся, что вчерашний наезд не был спланированной провокацией, а стал следствием необузданного нрава этого самого Санни.

Вход на блошиный рынок «Восточный» представлял собой семиметровую арку со звездно-полосатым флагом. Мы её миновали и оказались на территории рынка. И нас сразу встретили мясные и рыбные ряды. Оказывается, здесь продавали не только всякую ветошь и антиквариат. Но мясо с рыбой, равно как и зелень с овощами и фруктами нас не интересовали, и мы отправились дальше. А вот и наши ряды!

На глаза первым попался шикарный большой чугунный петух за 15 баксов. Дальше винтажный фарфор. Блюдо с позолотой в 11 карат стоило 3 доллара. О, хрусталь! Причём, практически такой же, как наш советский! Столовые приборы и металлическая посуда, некоторые предметы явно не из 20-го века.

Ряды кукол, причём некоторые действительно, по словам Джима, являлись раритетом. Например, вон та, фарфоровая и малость облезлая, но с ценником в сотню долларов. Продавал её мужик со взглядом гангстера. Мы из интереса подошли, поговорили, и он нам заявил, что эта кукла принадлежала не кому-нибудь, а самой Лиззи Борден. Увидев немой вопрос в моих глазах, мужик с удовольствием принялся рассказывать про малолетнюю убийцу из Фолл-Ривер, штат Массачусетс, которая топором зарубила своих несчастных родителей.

– И чем вы докажете, что эта кукла принадлежала той самой Лиззи? – скептически ухмыльнулся Джим.

– Не хотите – не верьте, дело ваше, – пожал плечами продавец, моментально потеряв к нам всякий интерес.

А мы двинулись дальше. О, какая классная мебель из дерева! Вот бы нам домой такие невероятной красоты резные стулья, или на дачу вот это кресло-качалку – настоящий шедевр прикладного искусства. Но, во-первых, цены на них кусались, а во-вторых, как я всё это буду тащить через таможню? А этот шкаф-витрина, похоже, служил когда-то вместилищем для ружей. Даже подставочки остались. Я живо представил, как здесь в рядок стояли «винчестеры».

Фигурки политиков, выполненные в китчевом стиле. Из двух десятков статуэток я узнал Вашингтона, Линкольна, Кеннеди и действующего Президента США Джимми Картера.

Пустая банка для орешков, комплект для крокета за 20 баксов, швейные машинки, ряды солонок и перечниц, игрушечные ковбои и индейцы, старинный кассовый аппарат за 80 долларов, значки, картины – оригиналы и копии, россыпи книг, бижутерия…

Тут мой взгляд упал на камею, изображающую в профиль чуть склонённую очаровательную женскую головку. Имелось подвесное ушко, украшение раньше носили либо на красивом шнурке, либо, скорее всего, на цепочке. Что меня поразило – изображённая на камее девушка почти как две капли воды была похожа на мою Ингу. Я с разрешения немолодой торговки взял вещицу в руки, повертел… Нет, определённо как с Инги резали.

– Там раньше золотая цепочка была, – как бы извиняясь, сказала торговка. – Но её у меня купили отдельно.

– И почём отдадите без цепочки?

– Десять долларов, – выдохнула женщина.

– Да она столько не стоит, – хмыкнул Джим.

– Это слоновая кость! Ручная работа! 19-й век, Россия! – выпалила она.

– Россия? Ну да, родина слонов… Откуда она у вас?

– Это наша родовая вещь, мой дед был князем, а на этой камее изображена его бабушка.

– Так вы русская? – спросил я на великом и могучем.

– Да… А вы что, из России?

– Из Советского Союза, – поправил я её.

– О боже! А здесь, в Соединённых Штатах, какими судьбами?

– В составе творческой делегации, приуроченной к визиту Филиппа Денисовича Бобкова в США.

Джим переводил взгляд с торговки на меня и обратно, ни черта не понимая. Ничего, я ему потом объясню.

– Я два раза подавала прошение в посольство, простила разрешения вернуться на Родину, но оба раза мне отказывали, – между тем жаловалась мне она. – Может быть, с новым Президентом… как его, Бобковым… Может, меня всё же пустят в Россию?

Я не стал её поправлять, что у нас не Президент, а Генеральный секретарь ЦК КПСС, собственно, от перемены слагаемых… Правда, в моей истории Президенты на Руси всё-таки случились, даже два. Вернее, три, но Медведева я за полноценного Президента не считал, так, марионетка, не более того. Но всё же лучше, чем первый, продажная гнида Бориска.

– Хочется верить, что в отношениях между СССР и США случится потепление и вы сможете вернуться на историческую Родину, – нейтрально заметил я. – Ладно, беру не торгуясь.

Я сунул руку в карман. Деньги были на месте, хотя здесь, если верить Джиму, частенько орудовали карманники. Он, кстати, попытался было и тут за меня заплатить, но в этом вопросе я оказался непреклонен. Заявил, что на сувениры потрачусь сам, и готов оставить здесь все суточные, если увижу что-то стоящее. Пока минус десять долларов, дальше будем поглядеть. Может, больше нечего хорошего и не попадётся.

А ведь ещё и Грачёву нужно что-то привезти. Тот, правда, не знает, что я в Штаты улетел, но я-то про нынешнего наставника помнил. А куплю-ка я ему вон те древние боксёрские перчатки из уже потрескавшейся кожи всего-то за 12 долларов. Или за целых 12 долларов, это смотря как поглядеть. Как бы там ни было, главное, что Владимир Николаевич будет весьма доволен, в этом я стопроцентно уверен. Ну а что, заслужил мужик, возится со мной как с родным, натаскивает к чемпионату СССР. Понятно, ему будет не только приятно, но и выгодно во всех отношениях, если его воспитанник выиграет медаль или тем паче победит в финале. А уж если руководство федерации решит, что Максим Варченко достоин представлять страну на Олимпийских Играх… По идее победители как бы автоматически отбираются на Олимпиаду, но последнее слово всё равно за федерацией бокса СССР. Надеюсь, её председатель Свиридов не станет вставлять мне палки в колёса, если я по спортивному принципу завоюю путёвку на главный турнир четырёхлетия. Мы с ним если и не друзья, то хорошие знакомые, во всяком случае, оба пишем книги, пусть и в разных жанрах.

Ладно, что-то я отвлёкся, вернёмся к нашим баранам, то бишь выставленным на продажу антикварным штучкам. Нравится мне в этих рядах, сразу пробуждается дух… Не авантюризма, а сопричастности, что ли, к истории, которой пропитаны эти вещи. Как, например, вот этот изящный велосипед «Schwinn Panther» выпуска 1953 года, как гласила надпись на ценнике. А стоил он 30 баксов. Потянул бы, но опять же, как мне его в самолёт тащить? И зачем он мне, если есть мотоцикл? А вскоре, наверное, начну присматриваться к автомобилям.

Напоследок заглянул в лавку, где торговал аутентичными сувенирами настоящий индеец с иссечёнными морщинами лицом, правда, одетый в джинсы и кожаную куртку. Прикупил «ловушку сновидений», для изготовление которой, по словам продавца, были использованы жилы оленей, перья орлов, суровые нити и ветви ивы. То, что, если повесить «ловушку» над изголовьем кровати, то она будет защищать от злых духов спящего человека и улавливать все дурные сны. Это, впрочем, я и так знал, в своём будущем обчитался того же Кинга. До кучи купил украшения ручной работы из бисера – порадую Ингу с мамой. И, сам не знаю зачем, приобрёл ковбойскую шляпу. Поношенную, но это можно было определить только по чуть заметным потёртостям внутри шляпы, а так с виду как новая. Тут же нахлобучил её на голову. Теперь буду щеголять не хуже мистера Доусона. Правда, в Москве на меня будут смотреть как на идиота… Хотя многие и обзавидуются.

После шоппинга у меня оставалось 12 долларов, и я решил их пока поберечь. Мало ли что… А Джим подвёз меня до лоджи, куда планировал снова заехать за мной часа в четыре, то есть через три с половиной часа.

Бедняга, сколько из-за меня ему приходится расходовать бензина… Мы тут, кстати, поговорили с ним между делом о ценах в США и СССР, и получалось, что сравнение не в пользу моей Родины. Скажем, литр того же бензина (правда, они тут жидкости галлонами измеряют), стоит примерно 0.3 доллара. Получается, на среднюю зарплату в 850 долларов можно было купить примерно 2700 литров бензина. В СССР бензин стоил примерно 1.5 рубля за 10 литров, выходит, что на зарплату в 150 рублей можно было купить около 1000 литров бензина. Если сравнивать по молоку – оно в Штатах стоило примерно 1 доллар за четверть галлона, это 0.9 литра. Умножаем 0.9 литра на 850 долларов – получаем, что на одну зарплату американец может купить 765 литров. У нас литр молока стоит 28 копеек, значит за рубль можно купить 3.5 литра. Умножаем 3.5 литра на 150 рублей – получаем 525 литров на одну зарплату. По яйцам аналогичная картина. На зарплату американца можно купить 7 650 яиц, на зарплату успешного советского инженера – всего 1650.

– Почему в вашей стране люди так мало зарабатывают? – спросил меня Джим.

– Потому что нам пришлось пройти через войну с фашистами, – выдал я стандартный ответ. – Зато у нас квартиры бесплатно дают, и образование с медициной бесплатное.

– Серьёзно?! – искренне удивился археолог. – Может быть, стоит подумать над переездом в Советский Союз, если мне сразу дадут большую квартиру?

– Большие дают только многодетным семьям, и сразу тебе никто ничего не даст, даже маленькую. Ты должен где-то работать, и по месту работы создаются очереди на получение жилья. Правда, люди в этих очередях стоят годами, а то и десятилетиями.

После этого пыл янки как-то сразу угас. Это я ещё не сказал, сколько граждан страны Советов мечтают жить так, как живут американцы. А ещё лучше перебраться в Штаты и стать гражданами страны звёздно-полосатого флага. Конечно, патриотов у нас, наверное. Больше, чем потенциальных диссидентов, особенно много оптимистов появилось на фоне проводимых Бобковым реформ, но и желающих свалить на Запад более чем достаточно. Особенно среди богоизбранного народа. Даже в мою головёнку иногда закрадывается подобная мысль. Ну а что, я на одних песнях стал бы миллионером, а то и миллиардером. Столько их в моей голове ещё сидит, в первую очередь мелодий, что мама не горюй. Только Козырев и иже с ним вряд ли этому факту обрадуются. И попробуй я стать невозвращенцем – думаю, до конца своих дней пришлось бы ходить и оглядываться.

Джим был точен как швейцарские часы. Ровно в 16.00 его «Chevrolet Chevelle» появился на парковке, где я его поджидал, выйдя заранее, минут за десять.

– Некоторые группы уже там с утра, а перед моим отъездом за тобой заявились и «Eagles», – сообщил он мне, выезжая на трассу. – На саундчек выстроилась очередь, но, думаю, мы свои пятнадцать минут получим.

Когда подъехали к университету, машину Джим оставил на парковке, причём на том же самом месте, где вчера случился мордобой. До концерт-холла мы добрались уже пешим ходом, обнаружив у входа толпу возбуждённых студентов. Некоторые держали в руках плакаты и скандировали названия коллективов. Что интересно, название «орлов» я услышал всего пару раз, больше всего почему-то собралось фанатов базирующейся в Ванкувере группы «Heart». Это где в составе две сестрички Энн и Нэнси Уилсон – первая вокалистка, вторая лидер-гитарист. Слушал «Heart» я последний раз сто лет назад, ещё в той жизни, причём в более молодом возрасте. Играют они, как я помнил, музыку, образованную смешением хард-рока и американского фолка. Причём несколько их альбомов стали платиновыми.

– Это в основном те, кто не попадёт на концерт, – прокомментировал Джим. – Бесплатное зрелище только для лучших студентов.

В этот момент кто-то завопил: «Varchenko!» В нашу сторону устремились десятки глаз, и мой напарник дёрнул меня за рукав куртки:

– Так, давай-ка рванули к чёрному ходу, пока тебя тут не порвали на сувениры.

Идеей Джима я с радостью воспользовался. Оказывается, и у меня здесь имелись поклонники, а после сегодняшнего концерта, надеюсь, их прибавится значительно, и не только среди студентов. Но становиться их жертвой я считал слишком большой честью для себя.

А сейчас где-то неподалёку готовятся к своему выступлению наши мастера балета и оперной сцены. Им будут аплодировать Картер с Бобковым, а нам… Наверное, какой-нибудь ректор университета. Надо бы у Джима уточнить, но это потом, когда доберёмся до гримёрки, где нас должны поджидать Джо, Фрэнк и Бриджит. Все были на месте, живы-здоровы и готовы к выходу на сцену. Причём выяснилось, что мы выступаем предпоследними, перед «Eagles», что подчёркивает мой статус. Приятно, однако!

– В зале будут одни студенты или ещё кто-то? Преподаватели и ректор, я так понимаю, тоже?

– Ректор да, будет, и педагоги тоже, – подтвердил мою догадку Джим. – Но не он сегодня главное лицо, а госсекретарь Сайрус Вэнс.

– Серьёзно? Почему он выбрал этот концерт, вместо того, чтобы составить компанию Картеру?

– Ну… По слухам, Вэнс является хорошим другом нашего ректора, они вроде как когда-то вместе в Йельском университете учились. Кстати, 27 марта, то есть послезавтра, у Вэнса день рождения, 63 года.

А я неожиданно вспомнил, что вроде бы Сайрус Вэнс недолюбливал советника президента США по вопросам национальной безопасности Збигнева Бжезинского. Всплыло откуда-то из глубин памяти. Значит, хороший человек, ведь, руководствуясь восточной мудростью, враг моего врага – мой друг.

На саундчек нам хватило 10 минут, настройка аппаратуры лично меня удовлетворила. Но перед началом выступления всё равно проверим звук, всё-таки каждый исполнитель, думаю, будет просить звукорежиссёра что-то подстроить под себя. А пока настроил гитару с помощью «фендеровского тюнера» – о таких многие советские музыканты могут только мечтать.

Нам пока делать было нечего и мы, закрыв дверь гримёрки, отправились за кулисы. Пришлось потесниться нескольким музыкантам, также подглядывавшим в просвет между кулис за происходящим в зале. Студенты и преподаватели уже заканчивали рассаживаться, а в маленькой ложе мой взгляд выцепил трёх человек – двух немолодых мужчин и женщину. Наверное, один из них ректор, а второй и есть тот самый Вэнс, а женщина – чья-то супруга.

– Вэнс слева, – услышал я шёпот Джима.

Понятно, значит, это жена ректора. Итак, по времени уже как бы и пора.

– А это что за парни?

Я кивнул в сторону готовившийся к выходу пятерых волосатых парней в обтягивающих джинсах и ярких майках.

– Группа «Journey», они сегодня открывают концерт. За ними «The Doobie Brothers», потом «Ramones» и «Survivor». Перед нами «Heart», а после нас ты уже знаешь кто.

Из зала уже начали раздаваться крики самых нетерпеливых. Хоть и отличники, а один фиг молодёжь, выросшая на хард-роке. Стоп! А в ложу, похоже, добавился ещё один персонаж и, как следует приглядевшись, я понял, что это не кто иной, как Генри Стоун. Так, значит, то, о чём говорил Козырев, случится сегодня, скорее всего, после концерта. Что ж, чему быть, того не миновать. Рано или поздно это должно было случиться.

Телевидение тоже присутствовало: две камеры с наклейками SHO стояли по бокам, одна посередине прохода. То есть, насколько я понимаю, концерт собирался снимать развлекательный телеканал «Showtime», в моём будущем-прошлом постоянно транслировавший бокс. Сейчас, видимо, они работают на более обширную аудиторию. Плюс парочка фотографов. Один, как подсказал Джим, местный, подрабатывающий в университете, а второго он не знал.

Наконец в зале приглушили свет и на сцену вышел конферансье – респектабельный товарищ в явно дорогом костюме.

– Леди и джентльмены! Меня зовут Род Джэнкинс-младший, если кто вдруг меня не знает, – пустил он в зал ослепительную улыбку. – Рад приветствовать вас всех этим вечером здесь, в этом прекрасном и уютном концерт-холле университета имени Джорджа Вашингтона. И вас всех, и в частности мистера Сайруса Вэнса, государственного секретаря Соединённых Штатов.

Аплодисменты пополам со свистом… Ха, попробовали бы у нас так освистать в МГУ какого-нибудь члена Политбюро. Правда, где-то когда-то я слышал, что в Штатах свист означает как раз одобрительные эмоции… Но у это у них, у нас обычно он означает обратное. А на лице Вэнса, несмотря ни на что, широкая улыбка, да ещё привстал, машет рукой.

– Итак! Я вижу, что вы все замерли в нетерпении выхода на эту сцену нашего первого участника.

Ага, замерли, как же! Такое ощущение, что у них кнопки под задницами.

– Что ж, встречайте… Наши гости из Сан-Франциско, группа «Journey»! – выкрикнул в микрофон ведущий и с улыбкой от уха до уха стал пятиться за кулисы.

«Путешественники» вышли на сцену солидно, неторопясь подключили гитары, барабанщик уселся за ударную установку… И понеслась!

 
You make me weep and wanna die
Just when you said we'd try
Lovin', touchin', squeezin' each other
When I'm alone all by myself
You're out with someone else
Lovin', touchin', squeezin' each other…
 

Да, если не ошибаюсь, одна из их самых известных песен под названием «Lovin', Touchin', Squeezin'». Затем они выдали «Lights» и уступили сцену «The Doobie Brothers». Те сыграли всего одну песню – «What a Fool Believes», но сорвали овации не хуже, чем их предшественники. Случилась в этом списке и сольная исполнительница, по имени Лаура Найро, отсутствовавшей в изначальном списке. Причём она села за фортепиано и, сама себя аккомпанируя, просто потрясающе исполнила песню «Coffee Morning». Да, она выбивалась из общей канвы концерта, но публика, хоть и молодая, собралась понимающая, проводили её одобрительным свистом и аплодисментами.

«Ramones» в драных джинсах и кожаных куртках добавили жару в эту вечеринку, исполнив «Judy is a Punk» и чуть менее панковскую «I Just Want to Have Something to Do». Группа «Survivor» под гитарные риффы и клавишные исполнила пару вещей, но среди них ещё не было их знаменитого саундтрека к «Рокки-3»[10]10
  Песня «Eye of the Tiger» была записана по просьбе Сильвестра Сталлоне.


[Закрыть].

«Heart» порадовала исполнением хитов «Barracuda» и «Straight On». Всё-таки женщины в роке не всегда как пятое колесо в телеге. А мы уже находились на низком старте. Вижу, что парни и Бриджит волнуются, Джо чуть не до крови кусает нижнюю губу, хотя у него-то партия в обеих треках простейшая, он вообще включается эпизодически, больше будет стоять на сцене для виду. А что я сделаю, если Кобейн задумал, что хватит и одной его гитары? Ну да, смотрел я видео с концертов, там иногда у него был и второй гитарист, какой-то крашеный блондин[11]11
  Пэт Смир присоединился к группе «Nirvana» в 1993 году по просьбе самого Кобейна, и полгода пробыл с ними в туре. После смерти Кобейна присоединился к группе «Foo Fighters», участниками которой также является бывшие «нирвановцы» Дэйв Грол и Крис Новоселич.


[Закрыть], но это было исключение из правил. Ну и сегодня тоже исключение. Пригласил бы и Джима, но клавишные и «Nirvana»… Это, увы, никак не клеится.

– А теперь встречайте нашего гостя из Советской России! Да-да, вы не ослышались, именно из СССР прибыл наш следующий участник, которому будут помогать ребята из местной студенческой группы «The Pyramid». Итак, автор хита «Heart-shaped box» Максим Варченко!

Ух ты, зал буквально взорвался! Мысленно перекрестившись, шагаю на сцену, под слепящий свет прожекторов. Зрителей не вижу, но прекрасно слышу. Подбираю валяющийся на полу штекер, подключаю гитару, перед микрофоном кладу на пол педали «Boss DS-1» и «Electro-Harmonix Small Clone Chorus». Больше мне и не нужно никаких pedalboard, минимализм в духе Кобейна. Беру несколько аккордов, подхожу к микрофону, пытаясь разглядеть лица зрителей. Не без труда, но мне это удаётся.

– Привет!

В ответ вопли, свист, топанье ног… Надеюсь, это означает восторг, а не просьбу убраться со сцены.

– Я вижу, здесь сегодня собралось немало наших поклонников… Я говорю «наших», потому что без этих ребят, – оборачиваюсь на мгновение назад, – моё сегодняшнее выступление было бы невозможно. Не могу не упомянуть Джима… Джим, покажись. Вот он, многие из вас знакомы с ним, он учится на историческом, поприветствуйте его… Спасибо! В общем, Джим не участвует в выступлении, так как то, что я собираюсь сегодня исполнить, не предусматривает клавишных. Но Джим мне очень помог, он эти два дня был моим настоящим ангелом-хранителем.

Ну а что, человеку приятно, хоть так компенсировать его неучастие в нашем выступлении. Когда крики и аплодисменты смолкли, я продолжил:

– Я не большой любитель говорить, поэтому предлагаю перейти непосредственно к музыке. И сразу хочу предупредить, что вас сегодня ожидает сюрприз. А какой – узнаете чуть позже.

Давненько я не испытывал такого драйва на сцене. Не сравнить с выступлениями на всяких приуроченных к праздникам концертах, которые я отыгрывал как-то походя, без надрыва. Может, в меня вселился духКобейна? Или это его песни так действуют? Как бы там ни было, я полностью растворился в музыке и словах, несмотря на их странный смысл или отсутствие такового. Прежде всего музыка, именно за мелодичность мы любили «Битлов», зачастую лишь отдалённо понимая, о чём они поют. И драйв, гитарные риффы Кобейна – всё из той же оперы, хотя и пел он если и о любви, то в других выражениях, таких, что рвали душу на ленты.

Пришёл в себя, когда уже понял, что песня финишировала и зал стоит на ушах. Откинул со лба слипшиеся от пота волосы, подождал, пока народ немного успокоится.

– Я вижу, вам эта вещь пришлась по душе.

Переждал очередную порцию воплей и продолжил:

– Помните, я обещал вам сюрприз? Так вот, этим сюрпризом будет новая вещь, написанная буквально перед поездкой в Америку. Мы с ребятами вчера немного порепетировали, надеюсь, исполнение вам понравится… Да, кстати, называется она «Smells Like Teen Spirit».

 
Load up on guns and bring your friends
It's fun to lose and to pretend
She's over-bored and self-assured
Oh no, I know a dirty word
Hello, hello, hello, how low?
Hello, hello, hello, how low?
Hello, hello, hello, how low?
Hello, hello, hello…
 

И припев, такой, что у самого мурашки по коже:

 
With the lights out, it's less dangerous
Here we are now, entertain us
I feel stupid and contagious
Here we are now, entertain us
A mulatto, an albino
A mosquito, my libido
Yeah, hey, yay…
 

Дух юности, дух бунтарства… Что ещё нужно молодым, пусть даже и отличникам, многие из которых по определению «ботаники»? Это было нечто! Все эти «ботаники» повскакивали со своих мест и устроили настоящие сатанинские пляски, точно так же, как в клипе «Nirvana» на эту песню бесились подростки[12]12
  https://www.youtube.com/watch?v=hTWKbfoikeg


[Закрыть]. Только что пена изо рта не шла. Надеюсь, обойдётся без выдранных с корнями кресел, иначе мне за них выставят, чего доброго, счёт, а у меня денег осталось с гулькин нос… Да что там деньги, меня Козырев после такого к стенке поставит!

Я как-то выпал из времени и пространства, вторую песню подряд, но на этот раз это было как сильнодействующий наркотик. И выход из этого состояния дался мне куда сложнее. Закончив играть на автомате, я ещё какое-то время смотрел безумным, ничего не понимающим взглядом в зал, откуда мне в лицо несколько раз, ослепляя, ударила фотовспышка.

Народ понемногу успокаивался. А ведь и девки бесились не хуже парней. Первая песня публику как следует разогрела, а вторая окончательно посрывала крыши. Ну да, я виноват самым непосредственным образом. Блин, отмажусь как-нибудь, скажу, что сам не ожидал такого результата. Наверное, организаторы пребывали в таком шоке, что даже не догадались звук вырубить. И всё ещё, наверное, пребывают.

В ложе, где сидели ректор и госсекретарь, тоже наблюдалась растерянность, разве что Стоун выглядел почему-то весьма довольным.

– Вар-чен-ко! Вар-чен-ко! – скандировал зал.

Надо что-то, наверное, сказать на прощание. Надеюсь, с помощью микрофона удастся их перекричать.

– Друзья, спасибо за тёплый приём! За очень тёплый, я бы даже сказал, горячий. Надеюсь, ещё когда-нибудь мы с вами увидимся.

О, наш конферансье объявился. Держит марку, снова сияет фарфоровыми зубами.

– Леди и джентльмены! Прошу вас, давайте вы сядете на свои места. У нас впереди ещё одна группа, надеюсь, она не вызовет таких бурных эмоций, как выступление господина Варченко и его друзей, – плосковато попытался шутить ведущий. – Давайте поаплодируем покидающим сцену музыкантам и пригласим на сцену ваших любимчиков, группу «Eagles»!

«Орлы» уже выходили на сцену, и на их лицах читалась растерянность. Они не понимали, что после нас смогут дать публике, которая получила убойную дозу музыкального наркотика. Мне даже стало их немного жаль. Ну да ничего, это всего лишь концерт для студентов, пусть даже и покажет его в своём эфире SHO.

– Это была жесть!

В гримёрке все наперебой кинулись обсуждать то, что творилось во время нашего выступления. Когда-то я что-то подобное уже видел. В душе всколыхнулась ностальгия по временам, когда мы с моей группой «GoodOk» колесили по области и соседним городам. Особенно первые концерты, когда непривычные к такому успеху парни и Ленка не верили своим глазам.

Не успели мои музыканты и Джим прийти в себя, как раздался стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, в гримёрку влетел Генри Стоун и на русском выкрикнул:

– Макс! Как я рад тебя видеть!

Двумя руками схватил мою руку и давай трясти. Я вымучил из себя ответную улыбку:

– Я тоже рад, мистер Стоун. Честно говоря, не ожидал вас увидеть здесь. Какими судьбами?

Парни и Бриджит заинтересованно переводили взгляд с меня на журналиста и обратно, ни шиша не понимая по-русски.

– Да вот, отозвали из Москвы, не знаю пока, надолго ли. А тут узнал, что ты сегодня здесь выступаешь, дай, думаю, загляну… Слушай, Макс, это было потрясающе! Пусть тебя покажут по ТиВи, но я просто обязан написать материал в своё издание. И сделать с тобой интервью. Ты как, не против?

– Нет, конечно! Надеюсь, вопросы будут не слишком каверзными?

Стоун расхохотался, причём, как мне показалось, от души. Затем погрозил мне пальцем:

– Эй, Макс, ты что же, думаешь, я поставил перед собой цель тебя подставить? Ты мой друг! Да-да, друг, не нужно так иронично улыбаться. Жаль, что у тебя не так много времени, что уже завтра вечером ты улетаешь вместе с делегацией, иначе я бы пригласил тебя к себе в гости… Ну так что, уделишь мне четверть часа?

– Да без проблем. А где, прямо здесь?

– Хм, ну, в общем-то, хотелось бы уединиться без посторонних…

– Джим, – уже на английском обратился я к клавишнику. – Мистер Стоун хочет взять у меня интервью, где мы с ним можем уединиться?

В итоге нам попросту освободили гримёрку, и мы со Стоуном остались тет-а-тет. Тот положил на столик портативный магнитофон, но не торопился его включать. Вместо этого он протянул мне кассету из-под фотоплёнки.

– Держи. Надеюсь, ты знаешь, что с этим делать.

Я взял кассету и спрятал её в потайной, на молнии карманчик куртки, который мне оперативно смастерили в ателье по моему заказу перед отлётом в Штаты. Всё так, как и предупреждал Козырев. Надеюсь, я его не подведу… Ха, надо же, Генри Стоун – перевербованный агент КГБ. На какой крючок они его поймали? И я тут, играю в шпионов. Ну а куда деваться, как было не уважить просьбу дорогого Сергея Борисовича? Отдам ему кассету теперь в Москве, как и договаривались.

– Кстати, концерт по «Showtime» будут показывать на следующей неделе, жаль, что ты его не увидишь. Однако я могу записать его на видеокассету и, как у вас, русских, говорят, при первой оказии тебе её переправлю. Возможно, по дипломатической почте. А теперь я действительно задам тебе несколько вопросов, легенда должна быть правдоподобной, – улыбнулся Стоун.

Четверти часа ему и в самом деле хватило, чтобы записать мои ответы. В общем-то, и впрямь обошлось без каверзных вопросов, мистер Стоун оказался весьма тактичен.

– Это интервью в газету пойдёт или оно так, для прикрытия? – на всякий случай поинтересовался я, когда собеседник остановил запись.

– Я договорился, что как минимум подвал 8-й полосы в послезавтрашнем номере зарезервируют за мной. Кстати, на шоу работал наш фотокорреспондент, так что иллюстрации должны быть убойными, возможно, мне даже выделят большую площадь. Газету ты, скорее всего, не успеешь прочитать, я тоже постараюсь как-то тебе её переслать.

Мои музыканты поджидали меня в коридоре, где сновали участники других коллективов. Кто-то уже направлялся к выходу, в том числе и «орлы». Один из них, проходя мимо, остановился и упакованными в чехлы барабанными палочками несильно ткнул меня в грудь.

– Парень, ты сегодня уделал всех. Даже мы на твоём фоне смотрелись бледно. Я слышал, ты ещё боксом занимаешься и книги пишешь. Послушай, это круто, но я тебе советую – не бросай музыку. Тебя ждёт большое будущее.

– Спасибо, обязательно воспользуюсь вашим советом, – улыбнутся я в ответ.

Он ещё похлопал меня по плечу, прежде чем двинуться дальше, а я попал в окружение своих ребят.

– Ничего себе, тебя сам Дон Хенли похвалил! – воскликнул Фрэнк.

– Да, ты сегодня звезда, – подхватила Бриджит.

В лоджи я появился в одиннадцатом часу. Хвостов меня словно специально поджидал, выскочил на автостоянку, где припарковался Джим.

– Всё нормально? Обошлось без эксцессов?

– Вам, Сергей Константинович, нужно было со мной ехать, там бы всё на месте проконтролировали. А так, – я притворно вздохнул, – меня теперь потащат в американки суд.