Текст книги "Ренегат космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Принятая таблетка, однако, сделала меня на удивление спокойным и равнодушным, притупив не только боль в рёбрах, но и ощущения в целом, так что я лишь вяло поздоровался с Крапивиным.

– Господин командор! Младший лейтенант Крапивин по вашему приказанию прибыл! – гаркнул он мне в лицо.

– Вольно, – разрешил я. – Рассказывайте, что тут случилось.

Замполит покосился на вытянувшихся смирно бойцов, потемнел лицом. Он явно был в курсе произошедшего, и теперь ожидал хорошей трёпки за то, что не уследил.

– Конфликт, – проворчал он. – На политической почве.

– Ну-ка, – хмыкнул я. – Поподробнее.

– Господин командор, нас же дезертирами объявили, куда это годно⁈ – воскликнул один из пациентов, оператор реакторной, и тут же осёкся под моим строгим взглядом. – Господин командор, разрешите обратиться?

– Слушаю, – сказал я.

– Нас же… Дезертирами, это же подсудное дело… – промямлил он.

– Кому вы служите? – спросил я.

– Императору… – забормотали они один за другим. – Так ведь он же… Регенты… Назначили…

Я повернулся к замполиту.

– Крапивин, вы вообще доводили информацию до личного состава? – в недоумении спросил я.

– Так точно, – хмуро ответил замполит.

– Значит, недостаточно доводили, – сделал я вывод. – Нужно ещё раз.

– Есть… – буркнул он.

– В подробностях. Если в чём-то сомневаетесь, спрашивайте меня или полковника Игнатова, – сказал я. – Мы служим Императору. Против предателей и убийц.

– Как это Императору, если у нас на борту эта… То есть, Её Высочество, – сказал другой, оператор первого класса.

– Она находится здесь по приказу Его Императорского Величества, – холодно произнёс я. – Наша задача – обеспечить безопасность и доставить её в Новую Москву. Способы доставки не обговаривались. Ещё вопросы?

Повисла тишина. Вопросов не было, или же их просто побаивались озвучить.

– Вопросов нет, – заключил я. – Крапивин.

– Я, господин командор! – отозвался замполит.

– Этих… Наказать. На твоё усмотрение. Остальным организуй трансфер на планету согласно графику, чтобы все развеяться слетали, – сказал я, глядя на погрустневшие лица провинившихся операторов. – Часов по шесть хотя бы предоставь.

– Есть, так точно… Всё организуем, господин командор! – воскликнул он.

– Офицеров не забудь, – добавил я.

– Есть! А эти господа просто никуда не полетят, – заявил Крапивин.

– Отставить. Полетят, но в последнюю очередь и на самый короткий срок, – сказал я.

Пациенты медблока тотчас же расцвели. Плюс сто очков командору. Верно говорят, хочешь добиться чьего-то расположения – сделай как можно хуже, а потом верни как было.

Я сухо попрощался и вышел из лазарета, замполит отправился следом, на ходу с кем-то связываясь и отдавая команды. Да, это задержка на несколько дней минимум, пока вся команда просадит жалование в кабаках Нового Фороса, но это вынужденная мера. Уж лучше потерять пару дней здесь, чем ожидать в страхе, чего ещё учудит команда.

Из системы нас никто не гнал, спешить пока было некуда. От гиперсвязи нас не отключили, хотя даже если и отключат, закладка Каргина продолжала работать, так что все необходимые созвоны можно проводить прямо отсюда. Как раз этим я и собирался заняться.

Сперва – доложить графу Серебряному о том, что Новый Форос теперь с нами, и ему не о чем беспокоиться. То есть, беспокоиться-то есть о чём, особенно учитывая его близость к столичной системе, контролируемой советом, но поставки продовольствия и топлива никуда не денутся.

Иллюзий я не питал. Даже с графом Белогорским в союзниках и эскадрой из четырёх кораблей мы пока представляли собой довольно жалкое зрелище, особенно в сравнении со всей мощью космического флота, подконтрольного адмиралу Бородину. И если кто-то и пойдёт за нами, то только самые отчаянные. Они и возвысятся близ будущей императрицы сильнее остальных, а те, кто присоединятся позже всех, опоздают к делёжке пирога. Но начало уже положено.

Я заперся в своей каюте, разделся, осмотрел себя в зеркало. Видок у меня был так себе, крупные гематомы и ссадины обильно украсили всё тело. Хотя бы руки-ноги на месте, и то хорошо. Второй раз встречаться с форосским грязекрабом… Ну уж нет, увольте. Я лучше пролечу мимо чёрной дыры, нежели опять столкнуть лицом к лицу с ксеносами.

Послание для графа Серебряного пришлось составлять лёжа на кровати, сидеть за столом оказалось неприятно и больно. Очень скоро шифровка полетела по гиперсвязи в Королёв-12. Вернее, зашифрованный пакет долетел до ретранслятора и исчез в нём, чтобы мгновенно появиться за несколько десятков световых лет отсюда в другом ретрансляторе, а оттуда полететь к планете. Своего рода квантовая телепортация, но все по привычке и для краткости называли это гиперсвязью.

Донесение содержало всего несколько слов, я не любил витиеватые дипломатические формулировки. «Форос наш.» И моя подпись. Серебряному этого хватит, чтобы понять, как обстоят дела.

Затем я принялся вызывать адмирала Ушакова, чтобы сообщить ему о том, что контр-адмирал Платонов согласился перейти на нашу сторону. Ушаков не ответил. Внутри шевельнулось нехорошее подозрение, но я прогнал его от себя. Старый адмирал никак не причастен к тому, что мы делаем, и никаких обвинений ему выдвинуть не получится. Старик просто сидит на своей даче и периодически общается с бывшими учениками и сослуживцами, в этом нет никакого преступления.

Ему тоже пришлось отправить шифровку, точно такую же, как и губернатору Королёва. Он поймёт.

Вскоре явился замполит с докладом о том, что график составлен. От меня требовалось только его согласовать, и Крапивин явно ожидал, что я подмахну его не глядя, но я потратил несколько минут на то, чтобы вникнуть и прочитать. Себя и своих приятелей Крапивин отправил в первую очередь.

– Полетите предпоследними, лейтенант, – криво усмехнулся я. – Без обид. И меня отсюда вычеркните, хватит с меня планет.

– Есть, господин командор, – вздохнул замполит, переделывая график прямо при мне.

Финальную версию я подписал, так что скоро первая партия офицеров и операторов отправится в короткое увольнение. Они этого ждали, пожалуй, не меньше месяца.

Лейтенант Крапивин покинул мою берлогу, понурый и мрачный, а я решил попробовать связаться с кем-нибудь ещё из моих знакомых по космофлоту. С теми, с кем я сражался плечом к плечу. Например, с капитаном первого ранга Миллером. Не сказать, что у нас с ним сложились хорошие дружеские отношения, но Миллер для меня был примером честного служаки. Отличный офицер, компетентный во всех отношениях.

И раз уж у меня сохранились его контакты, грех не попытаться убедить его перейти к нам. Миллер всё ещё командовал «Минервой», и нам очень сильно пригодился бы боевой крейсер.

Поэтому я прокрутил будущий разговор в мыслях, подбирая нужные слова и аргументы, а затем набрал каперанга Миллера. Ответил он почти сразу.

– Мясников… – произнёс он вместо положенного приветствия.

– Здравия желаю, господин капитан первого ранга, – сказал я.

– Чего тебе надо? – спросил он.

Холодно, почти враждебно.

– Хотел узнать кое-что… – хмыкнул я, понимая, что разговор с самого начала не задался.

– Ты дезертировал, – заявил Миллер. – Изменил присяге. Я не веду разговоров с предателями. Я их уничтожаю.

Я даже не сразу нашёлся с ответом. Такого ответа от капитана Миллера я даже не ожидал. Всё-таки мы сражались с ним бок о бок, вместе шли в бой, и у него не было никаких оснований усомниться в моей преданности Империи. Разве что директива из генерального штаба, в которой меня объявляли изменником.

– Нас отправили на смерть, господин капитан. На вспышку сверхновой, – процедил я.

Нет, неверная стратегия. Оправдываться нельзя ни в коем случае. Наоборот, надо наступать, атаковать.

– Присяге изменил адмирал Бородин, а не я. Это он и его люди устроили теракт на коронации, – сказал я.

– Что за чушь ты несёшь, Мясников, – презрительно фыркнул каперанг.

Вот же… Жертва пропаганды.

– Его Величество и на пушечный выстрел не подпустил бы этих мерзавцев к власти, не говоря уже о том, чтобы назначить их регентами, – продолжил я. – Просто поищите на досуге, капитан. Или, если хотите, я отправлю вам доказательства.

– Скажи мне, где ты находишься, – прошипел он. – Я прилечу, найду тебя и отдам под трибунал, как ты этого заслуживаешь.

– Скажите, где находитесь вы, – спокойно ответил я. – Я прилечу, и мы поговорим, как мужчина с мужчиной.

Миллер злобно засопел.

– Мы вместе проливали кровь, господин капитан, – сказал я. – Помните? Против туранцев.

– Если бы не ты, никакие туранцы нас бы не потревожили, – процедил он.

– Ошибаетесь, – сказал я.

Похоже, и это для него ничего не значит. Я вдруг понял причину его враждебности, она пришла как озарение. Элементарная и простая. Каперанга Миллера грызла зависть.

Мне очень многие завидовали в космофлоте, это я прекрасно понимал. Считали выскочкой, чьим-то протеже, которого протащили по чинам в обход всей сложившейся системы и иерархии, в которых молодой лейтенант мог рассчитывать только на очередное звание по выслуге лет. Не раньше, чем через два года после назначения на корабль. Моя же карьера пошла вверх стремительно, словно в гиперпрыжке, но всем было невдомёк, что и пережить мне для этого пришлось столько, сколько иному офицеру не выпадает за весь срок службы. Для всех проще и комфортнее было считать, что я – чей-то родственник или внебрачный сын Виктора. Были и такие слухи на флоте.

– Ну, тебе есть, что сказать, Мясников? – спросил Миллер.

– Никак нет, господин капитан первого ранга, – вздохнул я, понимая, что тут мне ничего не добиться, а «Минерва» так и останется в распоряжении регентского совета.

– Тогда жди трибунала, мерзавец. Конец связи, – бросил он.

Ха, трибунал. Очень смешно. Даже если наша затея вдруг пойдёт прахом и мы потерпим поражение, никакого трибунала не будет, меня прикончат без суда и следствия. И принцессу, и всех остальных тоже. Даже если мы вдруг надумаем сдаться, нас просто убьют, выставив всё так, будто мы оказали сопротивление. Убиты при задержании.

Так что проигрывать я не собирался, ставки слишком высоки.

Разговор с Миллером выпил из меня все силы, и я теперь просто лежал на койке, глядя в потолок. Если раньше я думал, что достаточно будет лишь поманить за собой, как под наши знамёна соберутся все достойные капитаны, то теперь уже размышлял здраво и трезво. Легко не будет.

Мне даже как-то расхотелось продолжать обзвон знакомых командиров. Но это была трусливая мысль, которую я тут же прогнал подальше. С четырьмя кораблями в эскадре, три из которых будут безвылазно торчать у Нового Фороса, наши силы не напугают даже каких-нибудь бунтующих шахтёров, что там говорить о имперской военной машине. Так что новые союзники нам нужны были как воздух.

Я вообще чувствовал себя маленьким беззащитным пращником, идущим на бой против великана. А если вспомнить, что в распоряжении Бородина имеются и «Титан», и «Кронос», могучие линейные корабли, по сравнению с которыми «Гремящий» выглядит как игрушечный кораблик, то можно потерять сознание от испуга. Но как известно, большие шкафы громче падают, а гуртом и батьку бить легче, так что нам срочно требовались подкрепления.

Вот только где их взять… Задача со звёздочкой.

Ей богу, хоть пиратов и прочих авантюристов нанимай. Деньги у меня имелись, жалование, до последних событий, поступало исправно, а тратить его было почти некуда. Однако для найма даже одного захудалого корабля этого не хватит. Разве что на пару дней. Конечно, граф Белогорский наверняка ссудил бы мне немного денег ради такого дела, но ещё глубже залезать в долги я не хотел, мы и так уже наобещали Белогорскому с три короба.

В теории у нас был ещё Дер Эквинум, но на практике… Во-первых, я сильно сомневался, что Перк удержит власть, что его ещё не свергли, а во-вторых, значительными силами отдалённая космическая станция не обладала. Чемодан без ручки, а не ценное приобретение, и тащить тяжело, и бросить жалко. Ещё и в самой отдалённой заднице галактики.

Так что союзники нам нужны были из числа офицеров космофлота, а не среди аристократии. Можно сколько угодно летать по планетам и соблазнять губернаторов обещаниями будущих постов и наград, но всё это не имеет смысла, если в любой момент может прилететь линкор и разбомбить планету к чёртовой бабушке.

Поэтому я снова начал искать варианты. Адмирал Строгов, командующий сектором… С ним мы не поладили изначально, но я старался не обращать внимания на личную неприязнь, а выбирать людей по их качествам, и Строгов мог бы нам пригодиться… Если бы и его не отправили в отставку. Адмирал Бородин методично убирал стариков-аксакалов, заменяя их своими людьми. Он щедро раздавал посты и звания, требуя взамен только лояльности, и новые адмиралы и капитаны готовы были верно ему служить.

Да и не только стариков он убирал. Честные капитаны, посмевшие хоть как-то выразить недовольство происходящим, один за другим вылетали из космического флота. На отдалённые станции или вообще на гражданку.

Короче говоря, недовольных тоже хватало. Я отвлёкся немного от подбора кандидатов, полистал новости. В официальных новостях ничего не поменялось, мудрый регентский совет вёл народы Империи в светлое будущее, всё было чинно и благородно. В неофициальных, в так называемом нижнем сегменте сети всё было не так радужно. Где-то бунтовали колонии, пара систем открыто объявила о своей независимости, тот же Зардоб отказался подчиняться регентам, и теперь его, скорее всего, под своё крылышко заберёт султан, и от этого становилось ещё обиднее. Столько смертей произошло ради Зардоба, столько крови пролилось, а теперь эти мудаки в совете всё просрут. По-другому я даже и сказать не мог.

Про нас тоже писали, и мнения, как всегда, разделились. Кто-то выставлял нас предателями, повторяя официальные сообщения регентского совета, порой слово в слово, кто-то, наоборот, считал героями. Жаль, что вся поддержка пока ограничивалась только комментариями в сети.

Порой встречались запущенные Игнатовым информационные бомбы с компроматом на участников совета, неизменно набирающие миллионы просмотров и комментариев, как бы их не пытались удалять и опровергать. Причем постили их уже обычные пользователи, пересылая и копируя, так что бомба сработала, и сработала отменно.

А вот наше обращение… Я не спешил с публикацией, хотя нас уже объявили дезертирами и предателями. Мне, если честно, было просто страшно его публиковать. Для меня это было равнозначно сжиганию всех мостов, всех путей к отступлению. Как будто бы у нас ещё оставалась призрачная надежда на то, что всё наладится как-то само. С публикацией нашего обращения эта надежда растает, как утренний туман.

Разумом я понимал, что уже нет никаких шансов на возвращение императора, Его Величество не придёт вдруг, как спящий король из-под горы, и не накажет всех злодеев, надеяться мы можем только на себя. Но в глубине души всё равно верил.

Я открыл манифест, составленный мной и подполковником Игнатовым, перечитал его, наверное, в тысячный раз. Содержимое его я знал уже почти наизусть. Если кратко, то в нём я, командор Мясников, обещал разобраться с творящимся в Империи хаосом и призывал всех, и военных, и гражданских, присоединяться к нашему делу. О принцессе Елизавете в нём почти не упоминалось, но не потому, что она этого не заслуживала, а для того, чтобы привлечь на нашу сторону сторонников республики и лоялистов, верящих в возвращение императора Виктора. Если мы сразу объявим о том, что император, скорее всего, мёртв, и что мы планируем посадить на трон девчонку, от нас тут же открестится большая часть вероятных союзников, так что этот сюрприз придётся оставить на потом.

А затем я нажал «отправить».

Глава 15

Наш челнок курсировал между планетой и эсминцем с регулярностью рейсового автобуса, и я даже приказал вывести «Гремящий» на низкую орбиту, чтобы уменьшить время в пути и затраты на топливо. В ясную погоду, пожалуй, можно было даже увидеть эсминец с поверхности планеты. Как маленький огонёк, разумеется.

Экипаж отдыхал. В барах и прочих злачных местах просаживались целые состояния, зарплаты за несколько месяцев сразу, те, кто покультурнее, посещали местные музеи и театры. Крапивин организовал всё довольно неплохо.

Обошлось даже без неприятных инцидентов, почти неизбежных во время таких мероприятий. Никому не разбили голову, никого не попытались ограбить, разве что у Гуссейнова прибавилось пациентов с несварением желудка после непривычной пищи.

Я от посещения планеты отказался. Не только из-за того, что у меня болело всё тело, а по соображениям безопасности. Принцесса тоже, Крапивин не забыл предложить и ей, хоть она и не была членом команды. Игнатов же предпочитал сидеть в своей каюте и не высовываться лишний раз, так что тоже остался на корабле.

На «Гремящем» и без того хватало забот. Конечно, моего вмешательства в повседневную жизнь корабля почти не требовалось, ответственные офицеры справлялись сами, а если не справлялись, то мне достаточно было указать на ошибку, чтобы всё привели в порядок в кратчайшие сроки.

Но и отстраняться от службы я не хотел, хотя имелся соблазн скинуть всё на помощников, как это делал капитан Сахаров. И воспоминание о нём отрезвляло меня пуще любого препарата из запасов нашего фельдшера. Я решил, что я ему не уподоблюсь, значит, так оно и будет.

Кончилась очередная моя вахта, меня сменил свежий и отдохнувший лейтенант Козлов. Со следами засосов на шее, неловко прикрытыми воротником кителя. Вот кто времени зря не терял. Что удивительно – заступил он трезвый как стёклышко.

– Зря вы не летите, господин командор, – заявил он, усаживаясь в кресло. – Сейчас как раз новый рейс пойдёт, уж для вас-то место наверняка отыщется.

На мониторах раскинулся удивительный вид на Новый Форос, который находился там, внизу. Белые облака выглядели акварельными мазками на сине-зелёном фоне бескрайних лесов и обработанных колонистами полей.

– Не хочу, – пожал я плечами. – Давай, удачной вахты.

– Спасибо, – широко улыбнулся второй помощник.

С мостика я отправился прямиком в кают-компанию, хотелось чего-нибудь перекусить, и не в одиночестве, а имея возможность перекинуться хоть с кем-нибудь парой слов. Я всегда знал, что на вершине одиноко, но ощущать это в полной мере начал только сейчас.

К моему удивлению, я обнаружил внутри только старшего мичмана Антонову, которая колдовала что-то с распределителем.

– Разрешите? – спросил я, прежде, чем зайти в кают-компанию.

Она чуть ли не подскочила от испуга.

– Господин командор! Ох, божечки, как вы меня напугали! – воскликнула она.

– Прошу прощения, Машенька, – улыбнулся я.

Я прошёл внутрь, не дождавшись от неё разрешения, заглянул в общий холодильник. Трюмы и кладовые у нас были забиты продовольствием, так что было из чего выбрать. Я замер, пристально глядя то на шоколадный брауни с солёной карамелью, то на творожную запеканку.

– Как настроение, Маша? – спросил я, не высовывая носа из холодильника. – Почему не полетели вместе со всеми?

Обычно тут находилось куда больше народа. Сейчас же все развлекались внизу.

– Я… Отказалась, – смущённо проговорила она. – Не хочу.

– Надо же, – хмыкнул я, остановив свой выбор на запеканке.

– А вы? – спросила она, хлопнула по распределителю, нажала на клавишу выдачи, и кают-компания наполнилась ароматом хорошего кофе.

– Я тоже не хочу на планету, – признался я. – Нальёте и мне чашечку?

– Конечно, господин командор, – ответила мичман. – Я как раз свежего засыпала.

Я улыбнулся и сел за стол, Антонова принесла и поставила передо мной кофе, будто специально дразня меня видом глубокого декольте. Обычно эти пуговицы она носила застёгнутыми. Посмотреть, конечно, приятно, но я был против того, чтоб завязывать отношения на службе. Даже мимолётные интрижки. Раньше, когда я был зелёным лейтенантом, ещё может быть, но сейчас, когда я командую этим кораблём, точно нет.

– Спасибо, Машенька, – улыбнулся я, взглянув ей в глаза.

– Всегда пожалуйста, господин командор, – хихикнула она.

В воздухе висело какое-то напряжение, Антонова бросала украдкой долгие взгляды, отчего мне хотелось поскорее отсюда убраться. Вы опоздали, госпожа старший мичман.

Внешне, однако, я старался выглядеть невозмутимым и холодным, как ноль по Кельвину, равнодушно уничтожая запеканку и попивая горячий кофе. Маша села напротив, как специально. Я, впрочем, не удивлюсь, если Антонова специально ждала меня здесь, в кают-компании, чтобы остаться наедине, пока все остальные развлекаются на поверхности Нового Фороса. В отсек жизнеобеспечения я заглядывал редко, она на мостик тоже почти никогда не поднималась, и даже в коридорах эсминца мы почти не сталкивались с тех пор, как я перебрался из жилого отсека в каюту номер один.

Тягостное молчание, разбавленное только стуком посуды, выводило меня из себя.

– Что у вас новенького? – спросил я лишь для того, чтобы не сидеть в тишине.

– У нас? У нас не такая уж разнообразная жизнь, господин командор, – улыбнулась она. – Служба, рутина, новенькое редко случается. Не то что у вас.

– Тогда почему вы не полетели со всеми? – хмыкнул я.

– Не хочу, – она дерзко взглянула мне в глаза.

– Другой такой возможности может ещё очень долго не быть, – спокойно сказал я.

Её чары на меня не действовали. Я оставался равнодушен, и она это, похоже, поняла. Да, она точно оказалась в кают-компании не случайно, я только сейчас заметил косметику на её лице, которой она в обычное время не пользовалась. Губы чуть ярче, тени, подкрашенные ресницы. Без фанатизма, но для неё всё равно необычно.

– Да, другой такой возможности может и не быть… – вздохнула она.

Снова повисло тяжёлое молчание, от которого у меня внутри шевелилось неприятное чувство.

Дверь в кают-компанию вдруг распахнулась, на пороге объявилась принцесса. В простом сером комбинезоне и волосами, убранными в хвост.

– Ой! Прошу прощения! – воскликнула она, увидев нас, сидящих друг напротив друга.

И тут же выскочила обратно в коридор.

Я чудом сдержался, чтоб не выругаться. Залпом допил кофе, бросил чашку в мойку, широкими шагами отправился следом за Елизаветой.

– Господин командор, вы куда⁈ – воскликнула старший мичман.

Я не ответил, раздражённо хлопнув дверью. Зря, наверное, но думать и соображать я просто не мог, действовал импульсивно, по наитию. Забыл про всё, и про мичмана Антонову, и про отказ принцессы, и про наше с ней неравенство.

Коридор оказался пуст. Я посмотрел налево, направо, нервничая даже больше, чем во время боя с туранским линкором. Почти бегом отправился к гостевой каюте. Скорее всего, она там.

Каждый шаг отдавался тупой болью в рёбрах, я не мог глубоко вздохнуть, практически задыхаясь на ходу. Но всё равно добрался до каюты Её Высочества за считанные секунды и постучал в дверь, пытаясь отдышаться.

– Кто? – послышался раздражённый голос из-за двери.

– Это я, – не подумав, сказал я. – То есть, командор Мясников.

– Уходите, – отрезала принцесса.

– Ваше Высочество…

– Уходите, я не желаю вас видеть, – сказала она через дверь.

Зато я желаю. Настроение мгновенно рухнуло куда-то в глубины преисподней, но отступать я не собирался.

– Откройте дверь, – потребовал я.

Тишина.

Я постучал снова, ещё настойчивее.

– Уходите, – в третий раз приказала принцесса.

– Нет, – раздражённо процедил я. – Нам надо поговорить, прямо сейчас. И вы либо откроете мне сами, либо я воспользуюсь командирскими доступами. Я предпочёл бы первый вариант.

Это сработало. Дверь открылась, на пороге, скрестив руки на груди, стояла Елизавета. Всё в том же сером невзрачном комбинезоне. Я посмотрел ей в лицо, машинально отмечая, что глаза и нос у неё раскраснелись.

– Ну? Говорите, – фыркнула она, всё же не пропуская меня внутрь.

– Не здесь. Внутри, – сказал я.

Принцесса нахмурилась, потом закатила глаза, видя, что я настроен серьёзно. А затем сделала шаг в сторону. Я вошёл в гостевую каюту «Гремящего». Большую часть времени эта каюта пустовала, но теперь казалась весьма обжитой, напоминая мне мою собственную.

– Закройте дверь, – попросил я.

– Господин командор… – процедила Елизавета.

– Это просьба. Не приказ, – мягко проговорил я.

Она прикрыла дверь, но осталась стоять там же, у выхода. Подальше от меня.

– Я слушаю, – сказала она, хмуро глядя на меня.

Как назло, я никак не мог подобрать нужных слов. Ей богу, вести эскадру в бой или сражаться с форосским грязекрабом куда проще.

– Мне кажется, вы неправильно поняли происходящее, – после некоторой заминки произнёс я.

– А мне кажется, что я всё правильно поняла, – холодно сказала принцесса.

– Позвольте узнать, что именно вы поняли, – чудом удерживаясь на грани, процедил я.

Хотелось рвать и метать. Ненавижу недопонимания. И что хуже всего, кроме как откровенным разговором от этих недопониманий и недомолвок не избавиться, а в нашей ситуации ни я, ни она не могли позволить себе открыть истинные чувства. Мы и разобраться-то в них не могли.

– Ступайте лучше к своей… Мичману, – фыркнула Елизавета.

– «Моя» она не больше, чем ваша, Ваше Высочество, – парировал я. – Вы не ответили на вопрос.

Елизавета бросила на меня недоверчивый взгляд. Я спокойно и открыто смотрел ей в лицо, хотя внутри всё кипело. Ещё чуть-чуть – и котелок начнёт плавиться.

– Значит, я должна попросить прощения, – хмыкнула она. – Возможно, я чересчур бурно отреагировала на то, как вы мило воркуете наедине. Подумаешь, она чуть ли не вывалила сиськи на стол, что в этом такого…

Я вдруг посмотрел на неё по-новому. Не как на принцессу и сюзерена, а как на простую девчонку, ещё совсем юную, на которую разом свалилось столько всего.

Вся моя злость мигом испарилась. Я сделал шаг вперёд, она встрепенулась.

– Не подходите. Я закричу, – выдавила она.

Я проигнорировал её приказ, подошёл к ней и просто обнял. Елизавета замерла испуганно, всего на пару секунд, а потом разрыдалась. У меня от её всхлипов защемило сердце.

– Я к вам… А вы… Там… – бормотала она, то и дело всхлипывая, а я гладил её по спине и волосам.

– Тише, тише… – зашептал я монотонно, силясь её успокоить, я не замолкал ни на секунду, неся откровенную околесицу.

Кажется, это сработало, рыдания превратились в тихие всхлипы. Она уткнулась мне в плечо, китель насквозь пропитался слезами, сдавленные рёбра болели так, что хоть на стену лезь, но я стойко переносил эти тяготы. В какой-то мере это было даже приятно. Приятно осознавать себя защитником, той самой каменной стеной. Не уверен, что принцесса испытывала те же чувства, но мне хотелось в это верить. Иначе она бы так себя не вела.

Будь она простой гражданкой, я бы прямо сейчас открыл свои чувства, но Елизавета была дворянкой, принцессой, кандидатом на престол. А я – всего лишь офицер космофлота. Даже не так. Я – бывший офицер космофлота, дезертировавший и уклонившийся от выполнения приказа, персона нон грата во всех системах, подчинённых официальным имперским властям, регентскому совету. Не ровня ей даже в теории. И это меня останавливало.

Хотя меня к ней определённо тянуло. Словно магнитом, словно грави-захватом. С другими девушками было не так. Но я смотрел на вещи трезво и понимал, что даже если позову её замуж прямо здесь и сейчас, то ответом мне будет пусть дипломатический, витиеватый и уважительный, но всё-таки отказ. Члены императорской фамилии не имеют права встречаться с кем попало. Только династические браки, только холодный расчёт. А быть фаворитом, как это иногда называлось, мне не позволит гордость.

– Алексей… – прошептала вдруг принцесса, по-детски шмыгнув носом. – Пообещай мне кое-что.

– Всё, что угодно, – выдавил я.

– Поклянись, что не предашь меня, – попросила она.

– Клянусь, – сказал я, и эта клятва связала меня сильнее официальной торжественной присяги.

Она прижалась ко мне ещё сильнее, и я чуть не взвыл от боли в сломанных рёбрах, но всё же сумел сдержаться, тоже прижав её к себе и зарывшись лицом в её волосы. Пахло от неё одуряюще, едва уловимым запахом фиалковых духов и чего-то ещё невообразимо сладкого, и от этого запаха кружилась голова, а сердце гулко стучало в ушах.

Принцесса шумно вдохнула, подняла на меня взгляд, так, что наши лица почти соприкоснулись, а её жаркое дыхание защекотало моё лицо. Я не устоял перед искушением и поцеловал её, и второй раз оказался ещё приятнее первого, случившегося в реакторной Дер Эквинума. Она ответила на поцелуй, но потом вдруг резко отстранилась.

– Мы не должны… Это неправильно, – заявила она.

– А я думал, ты бунтарка, – улыбнулся я.

Она хлопнула меня по груди, и тут я уже не сумел сдержаться. Зашипел, скрючился, пытаясь хоть как-то унять вспышку боли.

– Ой! Прости! – воскликнула принцесса и вновь обняла меня, уже по-другому, более нежно.

– Мы чуть не погибли уже… Несколько раз, – тихо произнёс я. – И можем погибнуть в любой момент. В космосе это как раз плюнуть, даже моргнуть не успеешь…

– Но ты ведь… Ранен, – прошептала она.

Когда это кому мешало?

– Не настолько, – усмехнулся я.

Елизавета прижалась ко мне, прикрыла глаза. В этот момент я понял, что никому и никогда не позволю причинить ей вред, не оставлю в беде. И если для этого потребуется сделать её императрицей, так тому и быть. Чёрт с ним, я за всю жизнь не встречал ни одной девушки, хоть каплю похожей на неё, хоть среди дворянок, хоть среди простых смертных. Другой такой попросту не существовало, и если я упущу этот шанс, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Ваше Высочество, я должен признаться, – сказал я.

Она подняла на меня испуганный взгляд.

– Ты женат? – выпалила она.

Ну вот, испортила задуманный момент. Ладно, импровизируем.

– Нет, конечно. Я вас люблю, – прямо и открыто признался я. – Ещё там понял, на станции…

– Я, кажется, тоже… – прошептала она. – Может, сбежим?

Я не разобрал, шутит она или говорит всерьёз.

– Боюсь, это невозможно, – осторожно сказал я.

– У меня есть кое-какие накопления… Мы могли бы улететь подальше, может, даже за пределы Империи, поселиться там, спокойно и тихо…

Я нервно сглотнул, прижал девушку к себе покрепче. Соблазн определённо имелся, но я даже представить не мог, чтобы вот так взять и бросить всё начатое.

– Нам не дадут спокойной жизни, – сказал я. – Тебе – регенты и родня, мне – туранский султан. Рано или поздно нас найдут.

Продолжать я не стал, принцесса и сама знала, чем это чревато.

– Тогда… Лучше пока оставить всё в тайне… – пробормотала она.

Само собой. Я и не собирался объявлять об этой радостной новости каждому встречному. Хотя всё равно понимал, что внимательный взгляд легко отыщет все признаки новых отношений, тот же Игнатов легко поймёт всё по косвенным признакам.

– Но пока мы наедине… – улыбнулась она и вновь коснулась моих губ лёгким поцелуем. – Я в душ. Хочу, чтобы всё было красиво.