Текст книги "Ренегат космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Я… Я… Мне… – начал заикаться он от страха.

– Если хочешь жить – лучше бы тебе вспомнить, где остальные твои коллеги, – процедил я.

– Они, они в главном, то есть, в генеральном штабе, наверное, я правда не знаю, мне никто не докладывает, куда идёт, но если взять имеющиеся данные, то они должны быть там, но не все, а только генералы и… – затараторил Глинский-Васильев.

– Понял, заткнись, – хмыкнул я, легонько шлёпнув его по щеке бластером. – Во дворце есть ещё кто-нибудь?

– Н-нет… То есть, да! Его Сиятельство Димитриевский-Крейц, – охотно поделился информацией он, не отрывая взгляда от моего бластера.

О, к этому мерзавцу у меня личные счёты. Давние.

– Где, – тем же мрачным тоном произнёс я.

– Ох… Он… Он в покоях Его Величества, – сказал Глинский.

Его вспотевшая от стресса лысина блестела как намазанная маслом, он заискивающе глядел снизу вверх, ожидая от меня милосердия. Лежащий рядом труп графа Мусина располагал к сотрудничеству сильнее, чем любые уговоры и ультиматумы.

– В покоях? Ах он сука, – протянул я.

– Вот наглец, – фыркнула принцесса.

Пойдём, значит, за ним.

– Мичман, вот этого арестовать, на корабль, – приказал я. – Мертвеца не трогать.

– Есть, – отрывисто ответил Заварзин.

– Вы трое, за мной, – я наугад выбрал бойцов, чтобы они сопровождали нас к покоям, и мы вышли обратно в галерею.

Бывшие императорские покои находились на втором этаже дворца, и Елизавета повела нас к ним.

– Вы, наверное, теперь считаете меня кровожадным чудовищем? – спросил я у неё.

– Нет, господин командор, – улыбнулась принцесса. – Даже если и так, то вы наше чудовище. На нашей стороне.

Сомнительный комплимент. Но это правда. Безжалостен я только к врагам.

Снаружи громыхали выстрелы, «Гремящий» оборонялся из орудий ПКО и лазеров. К площади подгоняли бронетехнику, но против боевого эсминца она была бесполезна. Возможно, ядерный взрыв смог бы повредить наш корабль, но устраивать такое в центре столицы не осмелились даже наши противники.

До императорских покоев мы добежали беспрепятственно, все защитники дворца словно испарились. Дверь оказалась закрыта, но я выбил замок выстрелом из «Кракена» и ворвался внутрь.

Чтобы тут же расхохотаться.

Димитриевский-Крейц лежал на роскошной кровати в наушниках, маске и ночном колпаке, даже и не подозревая о том, что на планету спустился космический корабль, а дворец захвачен. Спал безмятежным сном праведника.

Я не отказал себе в удовольствии вытряхнуть его из постели.

– А, что⁈ – воскликнул граф, срывая с себя маску для сна.

Бывший губернатор Зардоба выглядел откровенно жалко в одной ночной рубашке, из-под которой торчали кривые и тонкие волосатые ноги.

– Возмездие, – осклабился я и ударил его по голове рукояткой бластера.

Граф снова отправился в крепкий сон, а я приказал бойцам взять его.

– Нехай бы сам топал, – проворчал один из них, но тут же осёкся под моим свирепым взглядом.

– Уходим, – приказал я.

Теперь нам требовалось взять здание генерального штаба и разбить остатки сопротивления. Дворец безусловно наш, но столица ещё нет, и пока сопротивление не подавлено, мы не можем говорить о победе.

– Мичман, – вызвал я Заварзина. – Одно отделение остаётся здесь, остальные – уходим. Встречаемся у крыльца.

– Есть, – отозвался он.

Мы отправились на выход, к площади, где уже немного улеглась пыль. «Гремящий» по-прежнему отстреливался от наседающих волн гвардейцев, которые становились всё реже, но сам перейти в атаку не мог. Ситуация патовая.

В небе вдруг засверкали огни, белые вспышки сияли посреди бела дня. Я не сразу понял, что так выглядит космический бой, но кто может драться в космосе, если мы на земле?

– Артур! Что там такое происходит⁈ – запросил я информацию у старпома.

– Господин командор, «Титан» и «Кронос» друг с другом сцепились! – доложил Магомедов. – «Арес» тоже в бою!

Кто из них дерётся за совет, а кто – за нас, я не знал. Но я почувствовал, как по загривку пробежал неприятный холодок.

Глава 26

Новая Москва погрузилась в хаос. Сражение проходило и на земле, и в небе, до нас доносились отголоски стрельбы где-то неподалёку, что-то гулко бахало за пределами столицы, так, что эхо далёких разрывов слышалось как будто со всех сторон.

Мы стали искрой, поднесённой к пороховой бочке. И, к моему удивлению, наших сторонников тут оказалось больше, чем я ожидал. Даже не тех, кто молчаливо поддерживал, а тех, кто вышел против совета регентов с оружием в руках.

– Старпом, поднимай всех! На борту только артиллеристы и связь, всех остальных сюда! – приказал я.

Кажется, для штурма главного штаба нам потребуется гораздо больше сил, чем один взвод охраны.

– Есть! Кого старшим с ними? – ответил Магомедов.

Он-то останется ответственным за корабль.

– Андерсена, – определился я.

Лейтенант Козлов в стрелковом бою не справится с таким количеством народа. У остальных отсутствовал необходимый боевой опыт.

Оружие на эсминце имелось для всех, не только для взвода охраны. Даже у техников и уборщиков, за каждым было закреплено личное оружие. Выдавалось только в самых исключительных случаях, и такой, кажется, наступил.

У нас пока выдалась небольшая передышка, минутка затишья. Мы укрылись под боком «Гремящего», который надёжно закупорил все входы и выходы на Дворцовую площадь. Не будь здесь эсминца, сюда подогнали бы пару-тройку бронетранспортёров и взяли бы нас тёпленькими.

Вскоре из шлюза начали спускаться офицеры и операторы, в простых комбинезонах, а не в бронескафандрах, с табельными пистолетами в руках. Вести их в бой вот так вот… Это скорее технический персонал, это не солдаты, и в бою они могут играть только вспомогательную роль, но для массовки сгодится. Наше главное оружие сейчас – это не лазеры и плазма, наше главное оружие – боевой дух. Самое важное для нас – сломить волю противника, а для этого не обязательно стрелять наповал во всё, что видишь.

Собственно, для победы нам осталось только взять здание генерального штаба и развешать на столбах оставшуюся часть регентского совета. И тогда все проблемы решатся сами собой.

Я осторожно выглянул из-за корабля. Здание генерального штаба, убранное в однотонное платье из строительной ткани, выглядело мирным и спокойным. Если бы не стоящий рядом с ним в арке сгоревший гвардейский броневик, перегородивший дорогу всем остальным. За бронемашиной можно было заметить движение, гвардейцы подбирались поближе, но выйти непосредственно к площади не могли. Наши орудия стреляли на поражение.

И если мы побежим к штабу прямо так, нас перещёлкают, как в тире. Приз – мягкая игрушка.

Я взглянул на эсминец, возвышающийся над нами стеной. Нужно прикрытие, без него никуда. И желательно не просто подавить противника огнём, нужна завеса. Дымовая или какая-нибудь ещё.

– Запрашиваю восьмую башню, – сказал я.

– Соединяю.

– Оператор Лохнин, восьмая башня ПКО, слушаю, – ответили мне.

– Лохнин, броневик подбитый видишь? – спросил я.

– Я и подбил, господин командор, – не без гордости сказал оператор.

– Отлично. Вот перед ним дай по земле очередь. Полукругом, сектор обстрела сорок пять градусов, – сказал я.

– Есть, господин командор. Разрешите исполнять?

– Разрешаю, – сказал я.

Оператор Лохнин открыл огонь по земле, каждое попадание по брусчатке заставляло её взрываться осколками и пылью. Площадь снова затянуло плотной пылевой завесой.

– К главному штабу, пошли, пошли! – заорал я.

– Ур-р-ра-а-а! – заорал кто-то из офицеров, и его вопль подхватили все остальные.

Слитный рёв сотни глоток эхом начал гулять по Дворцовой площади, отражаясь от стен. Мы бежали к штабу, грохоча стальными подошвами по брусчатке, пока поднятая пыль не осела и не открыла нас вражескому взору.

Раз в год на Дворцовой площади проходил парад, и лучшие имперские части чеканили шаг по этой брусчатке. Прежде у команды «Гремящего» не было и шанса пройтись перед окнами императорского дворца и генерального штаба, а теперь… Вот как всё повернулось.

Застрекотали гвардейские пулемёты, наш манёвр раскусили. Сложно не раскусить, когда мы сами громогласно объявили о начале атаки. Но восьмая башня снова поддержала нас огнём, стреляя над нашими головами, и пулемёт умолк, однако несколько человек всё же остались лежать, истекая кровью.

Здание генштаба не было предназначено для обороны в нём, несмотря на своё военное назначение. Считалось, что если дело дошло до высадки десанта и городских боёв, то это конец, поэтому в нём не было ни решёток на окнах, ни тяжёлых гермодверей. Обычное административное здание в стиле первой волны колонизации, максимально простое и утилитарное, украшенное уже потом, во времена расцвета Империи.

Поэтому входную дверь вынесли всего парой выстрелов, и бойцы Заварзина ринулись внутрь, уничтожая всех, кто держал в руках оружие. Следом за ними заходили все остальные.

Мы с Елизаветой не рвались вперёд, хотя принцесса несколько раз пыталась, нервно приплясывая на месте. Приходилось напоминать ей, что если она не будет держаться рядом, то отправится обратно на «Гремящий». Командование не должно идти в первых рядах, пусть даже мне самому хотелось ворваться в здание штаба с «Кракеном» наперевес.

Где-то в городе тоже стреляли, звуки пальбы доносились не только из штаба, и я мысленно желал удачи всем тем, кто встал на нашу сторону в этом сражении.

Внутри штаба стреляли, кричали раненые, что-то несколько раз громко бахнуло. Я вдруг заметил оператора второго класса Гуссейнова с пистолетом в руках, он готовился заходить внутрь.

– Гуссейнов, что ты творишь⁈ – заорал я. – Ранеными займись! Вы двое, назначаетесь в санитары, Гуссейнов старший! Вытаскивайте раненых!

Фельдшер чуть не подскочил от моего злого окрика, но тут же опомнился, кивнул и убрал пистолет в кобуру с заметным облегчением. Не все могут проливать кровь. Спасение людей – тоже подвиг.

Наконец дошла очередь и до нас. Холл генерального штаба уже зачистили, штурмовая группа отправилась дальше. Все без исключения знали, кого мы ищем. В холле под бронированным стеклом хранилось знамя первых колонистов, по стеклу тянулся липкий кровавый след. Бойня тут случилась знатная, гвардейцы дрались отчаянно, оправдывая своё высокое звание.

И пусть обороняться проще, чем атаковать, удача всё же была на нашей стороне. Вместе с численным перевесом.

Я больше не бежал, я спокойно шёл, держа Елизавету под руку. Под ногами хрустело битое стекло, в воздухе пахло железом, палёной плотью и гарью, в ушах звенело от непрекращающейся пальбы. Однако я был совершенно спокоен, и это было не искусственное спокойствие, вызванное препаратами, их действие давно кончилось, это была спокойная уверенность в том, что мы всё делаем правильно и мы победим.

– Господин командор, это Заварзин! – связался со мной мичман. – Нашли, кхм… Господина адмирала!

– Где? – нетерпеливо спросил я.

– Второй этаж, тут… Увидите, в общем, – сказал Заварзин.

– Иду, – сказал я.

Пальба затихла. Звон в ушах остался.

Мы поднялись по широкой лестнице, я заметил, как у одного из кабинетов толпятся бойцы, заглядывая внутрь по очереди. Нам туда, значит. Перед нами уважительно расступились, и мы с принцессой тоже заглянули в кабинет.

В кабинете нас ожидало весьма неприятное зрелище. Грузная фигура адмирала Бородина сидела за столом, откинувшись назад на стуле. Вот только вместо головы у него было кровавое месиво, обильно забрызгавшее стену позади. Узнать его можно было только по адмиральским эполетам и шеврону с фамилией на груди. В безвольно висящей руке адмирал мёртвой хваткой сжимал бластерный пистолет, такой же «Кракен», как и у меня.

Принцессу замутило, она спешно зажала рот и нос рукавом, отошла прочь. Меня же таким не пронять, и я шагнул в кабинет. Заварзин тоже стоял тут, безучастно глядя на мертвеца.

– Бластером разнёс. На максимальной мощности. Пуф! И всё, – хмыкнул мичман.

Туда ему и дорога. Ничуть не жалко, наоборот, я даже радовался, ведь если адмирал выбил себе мозги, то это значит, что он признал поражение.

– Генералы что? – спросил я, не отрывая взгляда от грузной фигуры за столом.

– Слюсарев убит. В бою, – кратко доложил мичман. – Второго не нашли.

– Хотя бы так, – сказал я.

Я приказал Каргину добавить к постоянной трансляции сообщение о смерти и аресте членов регентского совета.

Сопротивление развалилось на отдельные очаги, всё чаще гвардейцы и им сочувствующие бросали оружие и сдавались. Сражаться им было больше не за что, дерзкое нападение на столицу поставило жирную точку в правлении регентов.

Всё-таки ключевой фигурой этого заговора, похоже, были Бородин и Димитриевский-Крейц, и без них не нашлось никого, кто сплотил бы оставшиеся силы вокруг себя. Наоборот, они бежали, как крысы с тонущего корабля. Полковник Лазутин, к примеру, попытался выбраться в гражданской одежде, переодевшись обычным рабочим, но его узнали и попытались взять под арест. В итоге полковник ИСБ был убит при попытке захвата.

Из всех членов совета сбежать удалось только троим. Или же их просто не опознали среди убитых.

Все дальнейшие события мелькали как в калейдоскопе. Жму руки местным командирам, выслушиваю доклады, отдаю приказы. Сюда торопились прибыть все, кто до этого выжидал в стороне, присоединиться к победителю. Оппортунисты и приспособленцы, но от них никуда не деться. Я знал, что так и будет.

Из всех них я знал только полковника Лобанова, и вот ему я пожал руку вполне искренне. Его люди взяли на себя караульную службу, а экипаж «Гремящего» занялся убитыми и ранеными.

Само собой, фельдшеру Гуссейнову не пришлось заниматься абсолютно всеми, он оказывал только первую помощь, а всех тяжёлых препровождали в ближайшую больницу. В этой больнице по официальной информации находился и сам император, так что мы с принцессой тоже отправились туда. В сопровождении Лобанова, которого мы фактически назначили военным комендантом Новой Москвы, и подполковника Игнатова, смертельно на меня обиженного.

Нам всем хотелось узнать, действительно ли император жив.

Провожать нас вызвался лично главный врач императорской больницы, заискивающе улыбаясь и торопливо открывая перед нами все двери.

– Его Величество идёт на поправку, ещё немного, и будет бегать, как юный сайгак, – неловко шутил главврач, видя наши мрачные рожи.

В палату он зашёл вместе с нами. В люксовой палате на белоснежных простынях лежал человек, с головы до ног замотанный в бинты. На нас он никак не отреагировал, словно и не заметил нашего появления. Аппараты жизнеобеспечения монотонно попискивали, оповещая нас о том, что всё в порядке.

Мы осторожно подошли поближе, окружили его. Принцесса заслонила ему солнечный свет, льющийся из окна, и человек на кровати наконец шевельнулся.

– Это не он, – шёпотом вдруг произнесла Елизавета. – Это не он!

Главный врач внимательно посмотрел на неё, наклонив голову, словно большая птица.

– А кто это, по-вашему? – спросил он.

– Понятия не имею! Но это не мой дядя! – воскликнула она. – Вы что, издеваетесь? Это какая-то шутка? Вы что, не видите?

– Вам, кажется, нехорошо, – сказал врач. – Нервное потрясение. Если желаете, мы сделаем вам укольчик…

Я схватил врача за локоть, он, испугавшись, попытался вырваться из моей хватки, но не сумел.

– Никаких укольчиков, – сказал я.

– Где его личный врач? Где господин Домбровский? – спросил вдруг подполковник Игнатов.

– Господин Домбровский мёртв. Погиб во время взрыва, – сказал главврач.

– О, как удобно! – фыркнул я.

– Что это за человек, – процедил Игнатов.

– Его Императорское Величество… – промямлил врач.

– А если подумать? Вы готовы подтвердить это под присягой? – с нажимом произнёс подполковник.

– Это… Неизвестный пациент, – вздохнул врач. – Его привезли сразу после взрыва. Но все параметры совпали! Группа крови, цвет глаз!

– Генетическая экспертиза проводилась? – спросил я.

– Нет, зачем⁈ – воскликнул врач.

Мы все переглянулись.

– Это не мой дядя. Это не Виктор, – заявила принцесса. – Я не знаю этого человека.

У меня не было оснований ей не верить. Игнатов колебался, пристально глядя на замотанного в бинты пациента, полковник Лобанов тихонько стоял в сторонке, понимая, что он тут вообще лишний.

– Снимите с него бинты, – приказал я. – Покажите его лицо.

– Господин командор! Это невозможно! Нет-нет, никак нельзя! – воскликнул главврач. – Только в стерильной обстановке, после полного…

Холодный ствол «Кракена» уткнулся в небритую щёку главного врача.

– Советую передумать и пренебречь правилами, – холодно произнёс я.

Врач нервно сглотнул, а затем медленно протянул руки к больному и принялся аккуратно разматывать бинты. Пациент застонал еле слышно, но сопротивляться у него не было сил. Врач снимал слой за слоем, пока перед нашим взором не открылось обезображенное ожогами лицо. Худой, измождённый мужчина никак не походил на того Виктора, которого я знал. Даже отдалённо.

– Это не он, – заключил Игнатов.

– Где же тогда император? – тихо спросил полковник Лобанов.

– Вероятнее всего, мёртв, – так же тихо произнёс я.

Елизавета прикрыла глаза, порывисто всхлипнула, выдохнула, стараясь держать себя в руках.

– И… Что с ним делать? – спросил Лобанов.

Мы все молча смотрели на самозванца. Вернее, на того, кого без его ведома объявили императором Виктором. Скорее всего, его держали бы в состоянии овоща ещё очень долгое время, пока не закончилась бы вся эта заварушка, а народ не привык бы к правлению совета. Потом, с рождением нового внука-наследника, самозванца бы тихонько убрали, и власть регентов закрепилась бы окончательно.

Сложный выбор. К счастью, решение принимать не мне, хотя я могу повлиять на это самое решение.

– Убивать его нельзя, – решила Елизавета. – Иначе нас обвинят в том же, в чём мы обвинили регентский совет.

– Оставлять так тоже нельзя, – возразил Игнатов.

Принцесса бросила на меня быстрый взгляд, мол, подскажи, реши, возьми ответственность. Так или иначе, самозванец здесь, настоящий император неизвестно где, и любое решение будет плохим. В разоблачение лжи верят гораздо меньше, чем в саму ложь. Но в этом и кроется искусство политики, делать выбор между плохим и худшим вариантом. А если вариант кажется хорошим, то ты просто не заметил подводные камни.

– Пока не было генетической экспертизы, будем считать, что это и есть Его Величество, – хмуро заключил я. – Пусть лучше он пребывает здесь, под охраной. Лобанов, выделите сюда надёжных солдат. Молчаливых.

– Найдутся молчаливые, – хмыкнул полковник.

Под фундамент государства сейчас закладывалась самая настоящая мина. Стоит лишь поднести фитиль…

– Игнатов… Настоящего императора нужно найти. Останки или… В общем, все неопознанные трупы погибших на коронации придётся эксгумировать и искать среди них…

– Их кремировали, господин командор, – перебил меня главный врач.

Я витиевато ругнулся. Только этого не хватало.

– Значит, ищите исполнителей. Благо, ключевые фигуры заговора у нас в руках, – сказал я.

– Найдём, – процедил Игнатов.

В этом я сильно сомневался. Скорее всего, заговорщики спрятали все концы в воду, казнив исполнителей ещё раньше, чем мы. Дела такого масштаба просто так не делаются.

– Тогда приступаем к работе, дамы и господа, работы предстоит много, – сказал я.

Задерживаться в больнице не стали, лишь мимоходом навестили наших раненых, а затем вернулись обратно к Дворцовой площади, где уже кипела работа.

К «Гремящему» подогнали заправщик, чтобы эсминец мог взлететь и покинуть площадь, солдаты Лобанова оцепили его кругом, не позволяя никому подойти ближе, чем на десять метров. К площади тянулся народ, сам собой возник стихийный митинг, но толпа не была враждебной, наоборот.

Мы с принцессой направились ко дворцу, отвечая на приветствия толпы, и у самого крыльца нас перехватил высокий поджарый негр в строгом костюме. Я узнал его, в первую же секунду, и дыхание перехватило от злобы. Джон Хьюстон, старый знакомый. Полномочный посол Альянса Свободных Систем.

– Ваше Высочество! – воскликнул он.

Явно спешил сюда, чернокожая морда.

– Господин посол, – степенно кивнула Елизавета, тоже узнав его.

Он протянул ей какую-то бумагу, трепыхающуюся на ветру. Елизавета даже не шелохнулась, так что взять её пришлось мне.

– В целях защиты торговых путей и граждан Альянса Свободных Систем, постоянно проживающих в пределах Империи, эскадры Свободного Флота пересекли границы… – начал Хьюстон.

Я почувствовал, как в груди разгорается самая настоящая ярость. Я швырнул эту бумажку послу в лицо, а потом с размаху врезал ему в челюсть. Посол сел на задницу прямо там, где стоял. На глазах у толпы, под вспышками камер. В прошлый раз обошлось словами, но сделать это я хотел уже очень давно.

– Спасибо, господин командор, – холодно произнесла Елизавета. – Значит, иностранная интервенция…

– Война, – прорычал я.

– Война… – вздохнула она.

Принцесса глубоко вдохнула, прикрыла глаза, задумавшись на пару секунд. Ветер трепал её волосы, выбившиеся из причёски, и она показалась мне удивительно прекрасной в этот момент. Воинственной и прекрасной.

– Алексей… Я предлагаю вам пост главнокомандующего, – сказала она. – Вакансия как раз освободилась.

– Я всего лишь командор, Ваше Высочество, – произнёс я, потирая покрасневший кулак.

– Ошибаетесь… Господин адмирал, – мягко улыбнулась принцесса.