Текст книги "Ренегат космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Это отчасти было лукавством, для человека и других углеродных форм жизни эта планета подходила изначально. И эти углеродные формы жизни тут уже существовали. Довольно агрессивные, хоть и примитивные. Воспринимающие людей исключительно как диковинный деликатес. Первые здешние колонисты именно так и закончили свою историю освоения Нового Фороса. Так что я на всякий случай расстегнул кобуру, радуясь, что взял с собой табельное.

– Ваше Высочество, вы в порядке? – спросил я, быть может, чуть громче, чем следовало.

Елизавета посмотрела на меня и растерянно улыбнулась.

– Кажется, да, – сказала она. – А вы?

– Похоже, рёбра поломал, – стараясь не дышать глубоко, произнёс я. – Нам надо уходить.

– Почему? – спросил Андерсен.

Голоса звучали как через толстое покрывало. Я в целом ощущал себя очень погано, предательская слабость разливалась по телу, и даже для того, чтобы просто стоять, приходилось собирать всю волю в кулак.

– Дым… – сказал я. – По нам стреляли. Наверняка захотят проверить, что с нами стало. Добить. Даже если далеко мы отсюда не уйдём, лучше подождать в другом месте.

Возражений ни у кого не нашлось, разве что ефрейтор тоскливо поглядывал на полыхающий челнок, верой и правдой служивший ему столько времени. Пусть казённое имущество, но Стыценко всё равно прикипел к нему душой. Тем более, что там внутри остались аварийные рационы питания, сигнальные пистолеты и прочее добро, которое никто в суматохе не догадался взять с собой. А лезть в горящий и чадящий челнок ради барахла, которое могло уже и сгореть, желающих не нашлось.

Инопланетный лес представлял собой ровные ряды высоких деревьев с толстыми зелёными стволами и пышным зонтиком листьев-семян на самом верху. Если углубляться в ботанику, это были не совсем деревья в привычном для нас понимании, а что-то вроде гигантских хвощей, но я всё равно мысленно воспринимал их как деревья.

Подлесок, к счастью, был не слишком густым, высотой чуть выше колена, и состоял из таких же хвощей, просто меньшего размера. Я бы не удивился, если бы вся здешняя флора принадлежала к одному виду, но ксеноботаникой я никогда не увлекался и делать такие выводы не мог. Главное, что нам не приходилось через него продираться, мы могли спокойно идти друг за другом, а примятая нами трава быстро поднималась обратно, маскируя след.

Дорогу особо не выбирали, просто пошли прочь от горящего челнока, стараясь держаться низины. Вода на всех планетах ведёт себя одинаково, так что если мы пойдём к низине, то непременно выйдем к какому-нибудь ручью, а если пойдём по его течению, то к какой-нибудь реке. А там уже будут шансы выйти к людям.

– Что со связью? – спросил я. – Есть у кого-нибудь?

– Никак нет, – буркнул Андерсен.

– Связи нет, – сказала принцесса.

У меня её тоже не было, но сначала я подумал, что повредил что-нибудь во время жёсткого приземления. Похоже, дело было не в этом.

– Белогорский, сука… – проворчал я, ковыляя вслед за адъютантом, который прокладывал путь.

– Не в его стиле, – тяжело дыша, сказала принцесса, идущая следом за мной.

Процессию замыкал ефрейтор, то и дело оглядывающийся на горящий челнок. Ладно, могло быть и хуже. Нам вообще крупно повезло, что мы смогли приземлиться в таких условиях. Армейская техника не подвела и в этот раз.

– А что же в его стиле? – хмыкнул я.

– М-м-м… Подставить. Опозорить. В самом крайнем случае – отравить, – перечислила она. – Граф Белогорский ненавидит силовые решения.

– Понял, обедать с ним не будем, – протянул я задумчиво.

Если не он, то кто? Недоброжелателей, конечно, хватало, и у меня, и у принцессы. Но не у всех из них есть доступ к планетарному ПВО. А это отработало именно ПВО, стационарные установки обороны. Но разбираться с этим мы будем потом, сейчас главное – выбраться из этого леса.

Над головой, высоко над верхушками деревьев, прострекотали беспилотники, следом промчался десантный бот. И непонятно, то ли это прилетели нас убивать, то ли это спасательная команда. Как это выяснить – тоже непонятно.

Лейтенант Андерсен, идущий впереди, вдруг застыл как статуя, я чуть не врезался в него. Он протянул дрожащую руку в сторону ближайших кустов и показал на здоровенного серо-зелёного краба размером с доброго телёнка. И этот лобстер-переросток нас, кажется, тоже заметил, потому что повернулся прямо к нам, забавно перебирая ножками, и защёлкал клешнями.

Глава 11

Мы смотрели на лобстера. Лобстер смотрел на нас своими маленькими глазками-бусинками. Форма его морды как будто бы навечно застыла в удивлённо-равнодушном выражении, но я знал, что это иллюзия. У него нет мимики, это ксенос, который жаждет только одного – убить нас и сожрать наши трупы.

Его бритвенно-острые клешни, способные легко отчекрыжить руку или ногу, угрожающе пощёлкивали, но ксенос не спешил бросаться в атаку, видя сразу четверых противников. Всё-таки какое-то самосохранение в его крохотном мозге имелось, иначе он сразу бы кинулся в безрассудную попытку нас уничтожить.

Я медленно потянул «Кракена» из кобуры. Лобстер на это никак не отреагировал, не понимая, что именно я делаю. Я переключил режим огня на максимальную мощность, не спуская с ксеноса пристального взгляда. Панцирь его с виду казался достаточно толстым, чтобы выдержать заряд бластера.

Оружие имелось только у меня, и я благодарил вселенную, что догадался нацепить кобуру с пистолетом. Пора переходить к параноидальным мерам предосторожности, я чувствовал подсознательно, что покушений и попыток захвата в ближайшем будущем станет ещё больше.

Лобстер пошевелил мерзкими длинными усами, чуть попятился назад. Я не специалист по ксенобиологии, так что понять его намерения мог только случайно. Повадки земных животных иногда сильно отличались.

– Кажется, он отступает, – прошептала Елизавета.

Я продолжал держать лобстера на мушке, надеясь, что Её Высочество права. Стрелять здесь я побаивался, вспышка может привлечь внимание поискового отряда. Наилучшим вариантом будет, если ксенос просто уйдёт прочь.

Сзади послышались голоса, кто-то приближался сюда, к нам. Но я не отрывал глаз от лобстера, я чувствовал, что стоит мне разорвать зрительный контакт и обернуться на звуки, как он бросится на нас.

Ксенос вновь подёргал усами, щёлкнул клешнями и сорвался с места, низко пригнувшись к земле и кидаясь на меня. Клешни он выставил прямо перед собой, как щит, и я немедленно нажал на спуск.

Принцесса взвизгнула от испуга, Андерсен сгрёб её в охапку, уводя с линии атаки.

Бластерный выстрел мелькнул ярко-белой вспышкой и выбил из клешни небольшой кусок, не причинив ксеносу особого вреда. Мне только чудом удалось увернуться от атаки лобстера, который пробежал мимо, подобно быку на корриде.

– Вспышка! Вон там! – послышался крик где-то позади.

Я развернулся, превозмогая вспышку боли в груди, и выстрелил ксеносу вслед, в спину. Этот выстрел оказался удачнее, ну или спина лобстера была защищена не так хорошо. Я попал чуть ниже спины, у самого хвоста, и сегментированное тело просто разлетелось от попадания бластера, ксенос покатился кубарем дальше. Не уверен, что это его убило, но сидеть он в ближайшее время точно не сможет.

В крови кипел адреналин, сердце гулко стучало боевыми барабанами.

– Вон они! Я их вижу! – раздался обрадованный возглас.

Твою же мать.

– Ложись! – зашипел я.

И сам рухнул на землю, едва не закричав от нестерпимой боли. Все остальные тоже распластались на земле, в зарослях инопланетного хвоща, и даже принцесса в своём вечернем платье вжималась в здешний чернозём. Совсем не так я представлял себе визит на Новый Форос. Я напряжённо всматривался в чащу, пытаясь разглядеть преследователей. Бластер был наготове.

– Твою мать, тут грязекраб! Стреляйте! Огонь!

Шквал огня обрушился на инопланетного лобстера, который нашёл себе новую цель. Я же шёпотом приказал отползать прочь. Если сюда прилетели бойцы с армейскими винтовками, а не медики и спасатели, то намерения у них явно недобрые.

Связи по-прежнему не было.

Со стороны челнока слышались истошные вопли и безостановочная пальба, нам, похоже, очень сильно повезло, что лобстер нашёл себе новых жертв.

Мы тихонько поползли прочь. Я вдруг услышал треск разрываемой ткани, принцесса безжалостно разорвала длинный узкий подол своего платья, обнажая сильные ноги, чтобы ничего не мешало ей ползти вместе со всеми.

Выстрелы и крики длились ещё несколько минут, а потом всё затихло.

– Стой. Тихо, – шикнул я.

Мы остановились и прислушались. Только ветер шелестел кронами, да жужжали крыльями местные насекомые, потревоженные нашим присутствием.

– Они там что, друг друга поубивали? – прошептал Стыценко.

Мы переглянулись.

– Степан, глянь… Только осторожно, – приказал я.

Лейтенант Андерсен кивнул и медленно приподнялся на локтях. Потом опустился и подполз немного поближе, выглянул снова. Встал, укрываясь за широким стволом.

– Вроде чисто, – вполголоса сказал он.

Я жестом приказал принцессе и ефрейтору Стыценко оставаться на месте, и поднялся сам, стараясь не кряхтеть. «Кракен», снятый с предохранителя, на максимальной мощности, был нацелен в сторону вероятной угрозы, неважно какой. Неизвестных бойцов или гигантского лобстера. Вроде бы и в самом деле чисто. Я осторожно пошёл в сторону горящего челнока, медленно, крадучись, стараясь не издать ни звука.

Сзади послышались шорохи, принцесса и пилот тоже поднялись на ноги, я жестом приказал им спрятаться за деревьями. Просто на всякий случай. А сам пошёл дальше, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, кроме поднимающегося над кронами столба дыма.

Шаг за шагом я вышел к поляне, на которой горел челнок. Позади него виднелся силуэт десантного бота. А на самой поляне произошла бойня.

Повсюду виднелись тёмные лужи крови, искорёженные тела, оторванные конечности, обломки брони и чешуи. Посреди этого хаоса возвышалась туша лобстера, ещё живого, но основательно потрёпанного. Его лишили ног и одной клешни, из-под чешуи выглядывало изрешечённое пулями мясо, но он до сих пор пощёлкивал оставшейся клешнёй, запихивая себе в рот чью-то оторванную ногу. Я почувствовал, что мне стало дурно, а к горлу подкатило содержимое желудка, которое с огромным трудом удалось удержать внутри.

Несколько раненых тихонько стонали, чуть ли не скулили. Один лишился обеих ног, другой лежал и собирал сизые кольца собственных кишок в развороченное брюхо.

Я медленно, по дуге, подошёл к грязекрабу, который мог всё ещё быть смертельно опасным. Он не обращал на меня внимания, продолжая пожирать свежее мясо, так что в этот раз у меня был шанс хорошенько прицелиться. Сверкнула вспышка, бластерный заряд ударил его почти в упор, лобстер дёрнулся напоследок и обмяк. Над поляной висело чудовищное зловоние, то ли от мёртвого грязекраба, то ли от устроенной им бойни.

– Эй… Офицер… – слабо позвал меня раненый.

«Кракен» уставился прямо на него, и раненый боец в армейском камуфляже поднял руки. Его автомат лежал рядом, но он даже не пытался его взять.

– Кто вы такие? – спросил я.

– Мы?.. ПВО… – ответил он. – Приказ был… Террористов сбить… Потом найти… Помоги, а…

Он истекал кровью, его ноги были отхвачены клешнями чуть выше колена и он быстро слабел, лицо его было уже иссиня-бледным. Ему требовалась срочная медицинская помощь. Второму раненому было уже не помочь, жизнь его уже покинула.

– Андерсен! Идите все сюда, – крикнул я.

Адъютант и все остальные вышли из леса. Ефрейтора Стыценко от увиденного тут же вывернуло, принцесса побледнела и зажала нос рукавом. Нам крупно повезло, что лобстер переключился на новую цель, а не стал драться с нами до победного конца, иначе мы все стали бы его ужином.

– Стыценко! Умеешь на этом летать? – я показал на десантный бот.

– Так точно, – выдавил он, снова подавив позыв.

– Андерсен, идите с ним, найдите там аптечку, – приказал я. – Ваше Высочество, вам тоже лучше подняться на борт.

– В-высочество⁈ – удивился раненый.

– И вы её чуть не убили, – процедил я, снимая ремень и перетягивая культю.

Пусть они по нам стреляли, но, судя по всему, их обманули, использовали втёмную. А имперский солдат заслуживает того, чтобы его поставили на ноги, а не бросили в лесу, полном хищных ксеносов.

Адъютант приволок полевую аптечку, я порылся в ней, перетянул вторую культю раненого жгутом, вколол ему обезболивающее. Солдат сразу как-то обмяк, но хотя бы дышать не перестал.

– Давай, понесли, – приказал я Андерсену.

Тот брезгливо скривился, то ли боясь испачкаться, то ли ещё из-за чего, но раненого всё-таки взял, аккуратно, под мышки. Я взялся за ноги, не обращая внимания на то, что мой мундир насквозь пропитывается чужой кровью. Хрен с ним, с мундиром, у меня ещё есть.

Раненого перетащили в десантный бот, где ефрейтор Стыценко уже сидел в кресле пилота и проверял все системы.

– Стыценко! Связь есть на этом дроволёте? – спросил я.

– Так точно, но сигнал слабый, из-за деревьев, видимо, – сказал он.

– Взлетай, а я свяжусь… Да хоть с кем-нибудь, – сказал я. – Координаты запиши этого места, надо сюда отправить кого-нибудь, за погибшими.

– Есть, – буркнул пилот.

Я уселся в кресло второго пилота, нацепил наушники. Связь и в самом деле терялась тут, на поверхности. Мы рухнули в невообразимой глуши, неудивительно.

Пилот начал взлетать вертикально вверх, и только когда мы поднялись над кронами деревьев, связь стала устойчивой и стабильной. Внизу раскинулось целое море зелени, посреди которого поднимался чёрный столб дыма от нашего челнока. Это было даже по-своему красиво.

Я принялся вызывать «Гремящий».

– Лишь бы опять не сбили, – обеспокоенно произнесла Елизавета, сидя на самом краешке жёсткого кресла.

– Не должны, – сказал я.

Стыценко повёл аппарат над самыми верхушками деревьев.

А мне наконец ответил «Гремящий».

– Командор Мясников, – представился я, понимая, что вызов с неизвестного корабля может быть воспринят как угодно.

– Господин командор⁈ Вы живы? – воскликнул Каргин.

– Не дождётесь, – проворчал я.

– А Её Высочество? – спросил связист.

– В порядке, – сказал я. – Доложи старпому, что все живы. Были сбиты планетарным ПВО, летим к губернаторской резиденции. Адмиралу Платонову тоже доложи.

– Есть, – сказал лейтенант Каргин.

– Конец связи, – сказал я.

С десантным ботом ефрейтор Стыценко управлялся не так умело, как с нашим челноком, но всё равно достаточно ловко, так что мы мчались по направлению к обитаемой части планеты. Конечно, явиться к губернатору в таком виде – неслыханное варварство, но это его люди сбили наш челнок, и ему придётся за это ответить. Так мы поставим Белогорского в уязвимую позицию. И важно сделать это именно сейчас, так что мы летели прямиком к его резиденции.

– «Календула-22», ответьте! Вы входите в запретную зону! – раздалось вдруг в моих наушниках. – «Календула-22», немедленно измените курс!

Это мы, похоже, «Календула». И мы приближались непосредственно к резиденции графа Белогорского. Лес внизу давно сменился бескрайними полями, по которым ездили автоматические комбайны, изредка виднелись посёлки и города колонистов, обнесённые высокими стенами. Впереди же раскинулся огромный роскошный сад, в глубине которого притаился двухэтажный особняк в классическом стиле.

– Это командор Мясников, запрашиваю разрешения на посадку, – ответил я.

– «Календула-22», немедленно измените курс или вы будете сбиты! – упорствовал неизвестный диспетчер.

– Нас уже сбили, пустоголовый ты кусок идиота! Разрешение на посадку «Гремящего-1» у нас было! – рявкнул я. – Дай разрешение на посадку этого корыта, иначе мой эсминец с орбиты превратит это место в расплавленный кратер!

До некоторых людей невозможно достучаться, пока не начнёшь на них орать, и это меня часто расстраивало. Не люблю, когда вежливость принимают за слабость.

На удивление, это сработало. Диспетчер заткнулся на некоторое время, видимо, спрашивал у старшего, что ему делать, а потом вновь появился в эфире.

– «Календула-22», проследуйте на четвёртую посадочную площадку, – сдавленно произнёс он.

– Сразу бы так, – проворчал я. – Стыценко, ты слышал всё, давай на четвёртую.

Десантный бот сперва завис над посадочной площадкой, затем начал медленно опускаться на ровную бетонную поверхность, размеченную светоотражающей краской. Возле посадочной площадки нас уже ждали, я видел несколько фигур там, внизу, в военных мундирах и в гражданских костюмах. Никакого настроения сейчас общаться с местной знатью у меня не было, у принцессы, по всей видимости, тоже. Но нам придётся это сделать, хотя бы для того, чтобы выяснить, кто отдал приказ стрелять по нашему челноку. И кто за это заплатит.

– Есть касание, – усталым голосом произнёс ефрейтор.

А я даже и не заметил, как шасси коснулось бетона, Стыценко даже на незнакомой посудине показал себя настоящим мастером своего дела.

Открылся широкий десантный люк, вместо привычного нам узкого шлюза, дверь превратилась в трап. Мне даже выходить не хотелось, я развалился в кресле второго пилота и равнодушно смотрел на выключенные приборы.

– Господин командор, – позвала меня Елизавета. – Нас ожидают.

– Иду, – буркнул я, отстёгивая ремень.

В туфле что-то хлюпало, вероятно, кровь, мокрый насквозь мундир неприятно прилипал к телу. Вид у нас у всех был такой, будто мы побывали в пекле.

Принцесса Елизавета дождалась меня у выхода, и мы начали спускаться по трапу. Я даже с трапа сумел разглядеть, как у всех встречающих перекосило лица от изумления и испуга. Мы с принцессой, впрочем, держались гордо, даже горделиво, с прямыми спинами, так, что мне вспомнилась древняя сказка про голого короля.

Встречали нас, однако, всё равно по одёжке. Грязных, перемазанных в чернозёме и крови, изодранных и побитых.

– Святая сингулярность, что с вами произошло⁈ – воскликнул мужичок в пышном парадном костюме, опирающийся на трость.

– Спросите своих генералов, Ваше Сиятельство, почему они обстреливают всех подряд, – холодно произнесла принцесса.

Это, значит, граф Белогорский и есть. С виду ещё не старый, чтобы ходить с тростью, но кто-то мне говорил, что он был ранен на коронации. Подволакивает ногу, но это скорее игра на публику, он может стоять и без помощи. Взгляд хитрый, но обеспокоен он, кажется, вполне искренне.

– Мы обязательно разберёмся, Ваше Высочество! – воскликнул он. – Виновные будут наказаны! Андрей, немедленно вызови ПВОшников, узнай, кто именно стрелял!

Один из его спутников кивнул и отбежал в сторону, на ходу вызывая кого-то.

– Плевать, кто стрелял, – хмуро произнёс я. – Мне нужно знать, кто отдал приказ. Кто сообщил, будто летят «террористы».

– Прошу прощения, нас не представили друг другу, – натянуто улыбнулся граф.

Ну да, по моему внешнему виду сложно понять, кто я такой.

– Командор Мясников, – процедил я.

Среди встречающих тут же пробежали шепотки, среди которых я различил «Зардоб», «мясник» и «туранцы». Репутация моя снова бежала впереди меня.

– Гм… Рад встрече, господин командор, – пробормотал Белогорский, не зная, как поступить, протянуть мне руку для рукопожатия и испачкаться, или не протягивать и проявить неуважение.

Я избавил его от сложного выбора и исполнил воинское приветствие, на которое он ответил изящным полупоклоном.

– Я бы предпочёл, чтобы наша встреча произошла в более приятной обстановке, – сказал я. – У нас на борту раненый, грязекраб лишил его обеих ног, не могли бы вы оказать ему медицинскую помощь?

– Один из ваших? – ахнул губернатор.

– Никак нет. Один из солдат, отправленных по нашу душу, – сказал я. – Их обманули, Ваше Сиятельство, подставили. Мне нужно узнать, кто и каким образом, иначе… Иначе я буду крайне недоволен перспективами нашего сотрудничества.

– Уверяю вас, господин командор, виновные будут найдены и наказаны, – сказал он, глядя мне в глаза, видимо, чтобы я больше ему доверял. – Такое не прощается. Покушение на жизнь Её Высочества – неслыханное преступление. И мы приложим все усилия, чтобы его раскрыть.

Мне очень хотелось ему поверить. Увы, у меня это не получалось.

Глава 12

Нас переодели и разместили в гостевых комнатах губернаторской резиденции, раненого солдата забрали местные медики, на место падения челнока отправили целую экспедицию. Короче говоря, в тихой провинции с нашим прибытием началась невиданная суета.

Ужин перенесли на несколько часов, граф Белогорский любезно предоставил нам время, чтобы оклематься после пережитого и привести себя в порядок. Гостевые комнаты наверняка прослушивались, так что вызывать «Гремящий» или «Эгиду» не было толку, и я занялся именно тем, чего от меня ожидали. Сходил в душ, сменил испорченный мундир на серый комбинезон без знаков различия. Медицинскую помощь мне тоже оказали, у меня оказались сломаны четыре ребра, которые только чудом не вошли в лёгкие. Вкололи какую-то обезболивающую дрянь и отпустили восвояси.

В принципе, помощь оказали всем, и даже принцессе, которая отделалась только лёгким испугом. Белогорский переживал за нас, но что-то мне подсказывало, что гораздо больше он переживает за свою репутацию, которой этим инцидентом был нанесён ущерб.

Я же гадал, кто мог так оперативно сработать, подставив местных ПВОшников. Врагов хватало и у меня, и у принцессы, тем более сейчас, но все они находились совсем в других местах. Не на Новом Форосе. А если думать, что регентский совет перешёл к активным действиям и протянул свои щупальца так далеко… Так можно и с ума сойти от паранойи.

В дверь постучали. Я даже не шелохнулся, сидя в удобном кресле, и в дверь постучали ещё, а затем она приоткрылась и в проём заглянула одна из местных служанок.

– Господин командор? – робко спросила она. – Его Сиятельство велел узнать, готовы ли вы с ним отужинать.

– Готов, – ответил я.

– Прошу за мной, – сказала служанка.

Я поднялся, чувствуя, как боль в груди, приглушённая препаратами, напоминает о себе. Не настолько, чтобы зашипеть или застонать, но достаточно, чтобы скривить лицо, и служанка это заметила.

– Вы в порядке, господин командор? Если что-то не так, я сообщу Его Сиятельству, ужин можно отложить ещё, – торопливо произнесла она.

– В порядке, – сказал я.

Она повела меня по коридорам губернаторской резиденции, которая больше напоминала мне огромный музей, нежели жилое здание. Я, однако, старался не глазеть по сторонам, а запоминал дорогу. Благо, служанка меня не торопила, а идти быстро я не мог.

Меня привели в небольшую столовую, почти одновременно со мной зашла принцесса Елизавета, лейтенант Андерсен и ефрейтор Стыценко уже сидели за столом, похоже, губернатор решил пригласить и их в качестве извинения за произошедшее. Или же посчитал, что мы все включены в свиту Её Высочества. Сам Белогорский пока отсутствовал.

Я сел за стол, кивнул принцессе, которая расположилась рядом со мной. Спустя минуту вошёл и сам губернатор, постукивая тростью по паркету.

– Прошу прощения за ожидание, – сказал он, усаживаясь во главе стола.

Следом впорхнули служанки в одинаковых тёмных платьях и с подносами в руках.

Я никогда не был близок к имперской аристократии, я родился и вырос на Старой Земле, я и познакомился-то со многими её представителями только в Академии. Так что, в отличие от той же принцессы, я не впитал этикет и манеры с молоком матери. Да и вообще, у меня не было ни одного повода, чтобы быть вежливым.

– Предлагаю выпить за ваше чудесное спасение, – произнёс губернатор.

За нашими спинами маячили служанки, вышколенные и незаметные. Я даже и не понял, как и когда передо мной появился бокал с вином.

Пить не хотелось, тем более по такому поводу, потому что это не было чудесным спасением, но я сделал вид, будто пригубил немного вина. Слова Елизаветы про то, что Белогорский скорее отравит или подставит, нежели будет стрелять, всё никак не выходили из моей головы. А яды нынче есть и такие, что не имеют ни вкуса, ни запаха. Ни противоядий. Принцесса, насколько я сумел заметить, поступила так же.

– Ваше Сиятельство, может быть, перейдём к делу? – спросила Елизавета.

– Конечно, конечно, – натянуто улыбнулся граф. – Должен же я изобразить гостеприимство, разве не так?

– Лучшей демонстрацией гостеприимства будет, если вы дадите мне имя того, кто отдал приказ открыть огонь, – процедил я.

– Алексей! – шикнула на меня принцесса.

– Мои лучшие сыщики уже работают над этим, – спокойно ответил губернатор. – Как я и обещал, виновные будут наказаны.

– Замечательно, – хмыкнул я.

– Как ваше здоровье, Ваше Сиятельство? – поинтересовалась вдруг принцесса.

Граф Белогорский удивлённо вскинул брови, но тут же натянул на лицо добродушную улыбку.

– Нога почти зажила. Осколки достали, мне повезло, что кость уцелела, – сказал он и помрачнел. – Другим повезло меньше…

Елизавета понимающе кивнула. В конце концов, в этом взрыве погибло слишком много её близких. Не только родичей, но и просто знакомых. Даже у меня там были знакомые помимо Его Величества.

– И как продвигается расследование произошедшего на коронации? Уже назначили виновных? – спросила принцесса.

Граф тоскливо усмехнулся.

– Пока ещё нет, – сказал он.

Я не вмешивался в ход разговора, чтобы не наговорить лишнего сгоряча. Принцесса сама знает, что делает, вот и пусть ведёт переговоры сама. У неё это получится гораздо лучше.

– Рано или поздно назначат, – хмыкнула она. – Кого-нибудь, кто просто стоял рядом или проходил мимо. Вас ещё не пытались сместить?

– Пусть только попробуют, – буркнул губернатор. – Они знают, что это невозможно.

– Пока невозможно, – подчеркнула принцесса. – Но если регентский совет начнёт активно под вас копать…

– То обломает зубы, – отмахнулся Белогорский. – Они не посмеют.

Я вспылил.

– Чёрт побери, они посмели взорвать императора и всю его семью прямо на Дворцовой площади! А вы мните себя непотопляемым! – воскликнул я и тяжело откинулся на спинку стула, снова чувствуя боль в рёбрах.

– Видите ли, господин командор… – вкрадчиво начал Белогорский. – Мы, губернаторы, равны между собой только формально… Да и вся имперская знать тоже.

– И что? – фыркнул я.

– Мои позиции слишком сильны, даже для регентского совета, – заявил он, салютуя мне бокалом вина.

– Тогда почему вы не в нём? – спросил я.

Граф нахмурился. Кажется, я обнаружил его слабое место.

– Или это не собрание самых влиятельных аристократов Империи? – добавил я.

– Нет, я так не думаю, – холодно сказал Белогорский. – Это скорее клуб друзей.

– В который вы не входите, – сказал я.

– Не вхожу, – сказал он.

– Ну и какова вероятность, что этот клуб друзей не захочет оттяпать себе такой лакомый кусочек, как Новый Форос? – спросил я.

Он помрачнел ещё сильнее. Сам наверняка каждый день думал о такой перспективе. Не мог не думать. Всё же граф производил впечатление дальновидного политика.

– Ваше Сиятельство, – поспешила сменить тему принцесса, потому что разговор явно пошёл куда-то не туда. – Нам от вас нужен только нейтралитет. Чтобы мы могли спокойно пополнять припасы в вашем секторе.

Я покосился на Елизавету. Это мы не обсуждали. Изначально идея состояла в том, чтобы убедить Белогорского занять нашу сторону, а он уже поможет нам переманить остальную аристократию. Одного за другим.

Граф Белогорский побарабанил холёными пальцами по столешнице.

– Знаете, в чём сила Империи? – спросил он вдруг.

– В единстве, – сказала Елизавета.

– В её гражданах, – подал голос лейтенант Андерсен.

– В космическом флоте, – сказал я.

– Точно, – сказал граф. – В космическом флоте. Только связь между системами делает государство государством, а не кучкой разрозненных планет и станций.

Он пригубил немного вина, посмаковал. Затем продолжил.

– Стало быть, за кем идёт космофлот, тот и властвует в Империи, – сказал он. – Если бы у графов имелись собственные боевые корабли, мы бы все давным давно передрались за власть, но ещё первые императоры благоразумно постановили, что боевой флот может быть только один.

Я понимал, к чему он клонит. Но всё-таки хотел выслушать его до конца.

– В данный момент флот подчиняется адмиралу Бородину, – сказал он. – Любое открытое неповиновение будет жёстко наказано.

– Не весь, – заметил я.

– Не весь, – согласился граф. – Но лояльных совету частей будет достаточно, чтобы привести к согласию любую систему. Одного только «Титана» будет достаточно.

Славный флагман космофлота, самый мощный корабль во всей Империи, способный одним залпом расколоть планету. Любую. И если он встанет на сторону регентского совета, нам придётся несладко. Если.

– А хватит ли тяжёлого крейсера, эсминца и двух корветов, чтобы привести к согласию Новый Форос? – спросил я.

– Вы смеете мне угрожать, командор? – удивился граф.

– Хватит, – холодно произнесла принцесса. – Ваше Сиятельство, прошу простить господина командора, он немного не в себе после пережитого.

Она выразительно посмотрела на меня, мол, не лезь. Я прикрыл глаза и откинулся на спинку стула, отстраняясь от беседы. Может, мне и впрямь не стоило переходить к угрозам. Но я не дипломат. Я не могу оставаться спокойным и хладнокровным в любой ситуации. Что ж, никто не идеален.

– Принимается, – ответил Белогорский. – Но если говорить по существу, я бы с удовольствием занял нейтральную позицию, если бы не риск вторжения карателей.

– Контр-адмирал Платонов останется здесь со своей эскадрой, – сказал я.

– Это замечательно, если мне вдруг понадобится компания, чтобы выпить, – сказал граф. – Но он не станет сражаться за нас.

– Он не станет нападать первым, – сказал я. – Но если его прижмут, он будет защищаться.

– Вы уверены? – хмыкнул Белогорский.

– Он на нашей стороне, – сказал я. – Иначе мы даже не долетели бы до планеты. Я думал, вы об этом знаете.

– Он только уведомил меня о вашем прибытии, – покачал головой граф.

– Осторожничает, – сказал я.

– Это в его стиле, – усмехнулся граф.

– Осторожность в нынешние времена никому не повредит, – сказал я. – Главное, не путать осторожность с трусостью.

Белогорский снова пригубил немного вина. Я почувствовал, как у меня пересохло в глотке и тоже осмелился немножко выпить. В конце концов, Андерсен и Стыценко пили спокойно, не испытывая никаких неудобств.

– Вслед за вами присоединятся и другие, Ваше Сиятельство, – сказала принцесса. – Регентскому совету останутся верны только их личные владения. А космический флот… Традиции чести в нём ещё живы.

– Это всё только слова, Ваше Высочество, – покачал головой губернатор. – Насчет реальной поддержки…

– У регентского совета её тоже нет, – зло перебила принцесса. – Все знают, что это по их вине произошёл взрыв, все всё знают и молчат, пока кровь погибших остаётся на их совести!

В гневе она была прекрасна. Елизавета даже подскочила со своего места.

– Вы были там! Вы пострадали по их вине! И вы спустите им это просто так? – воскликнула она.