Текст книги "Ренегат космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– На борту «Гремящего» ей ничего не угрожает, – сказал я.

– Разве? Не вы ли полчаса назад уверяли её, что ей не стоит лететь с вами, потому что это опасно? – спросил он.

Ну было и было.

– Вы забываетесь, господин подполковник, – холодно процедил я.

– Никак нет, господин командор, я выполняю свои прямые обязанности, – спокойно ответил Игнатов. – С этого момента Её Высочеству будут запрещены любые встречи и контакты один на один с вами или с кем бы то ни было ещё. Вам это ясно?

– Вполне, – произнёс я.

– Очень хорошо. Надеюсь, вы не доставите проблем, командор, – кивнул Игнатов, повернулся на каблуках и вышел из кают-компании, оставляя меня в одиночестве.

Дверь закрылась, я почувствовал, как изнутри меня поднимается горячая волна безудержной злости, которая срочно требовала выхода. Рука сама по себе цапнула за бедро, но верный «Кракен» покоился в оружейке, так что в дверь полетела чашка с недопитым кофе. Пластиковая, она только лишь отскочила обратно.

Глава 18

«Гремящий» мчался через гиперпространство вместе с «Гелиосом». Очень условно вместе, ведь даже на одинаковой скорости, с одинаковым временем входа в гипер, нас разделяли миллионы километров. В гиперпространстве корабль всегда один, это аксиома. Но выходили мы из него плюс-минус одновременно, заранее условившись, что будем друг друга ждать.

Мы летели к системе Ротар-4, чтобы так или иначе привести её к согласию. Она была тем недостающим звеном в цепи, ключом, открывающим нам прямой путь к Новой Москве. Так что эту систему нужно было забирать любой ценой.

Пока что мы летели по необитаемым системам. Крайне осторожно и скрытно, стараясь не попадаться в зону действия автоматических сенсоров и не подключаться к ретрансляторам, чтобы нагрянуть внезапно, как снег на голову. Благо, в космосе для этого есть все возможности.

Подполковник Игнатов свою угрозу исполнил, причём радикальным методом. Приставить охрану к каюте принцессы он не мог, на корабле он был единственным представителем ИСБ. Так что он просто переселился в коридор, к её двери, подобно сторожевому псу, и сопровождал Елизавету везде, куда бы она ни пошла.

Само собой, Её Высочество учинила ему страшный скандал, отголоски которого долетели и до мостика, а наиболее сочные эпитеты пересказывались в команде из уст в уста, но Игнатов упрямо стоял на своём. Всё ради, якобы, её безопасности. А что хуже всего, благодаря Игнатову и этому скандалу, теперь весь корабль знал о наших с Елизаветой отношениях. Кто-то поддерживал позицию Игнатова, мол, я ей не ровня, но большая часть команды однозначно встала на нашу сторону.

Я же теперь вместо того, чтобы продумывать план боя за систему Ротар-4, думал о том, как бы половчее удалить Игнатова от Её Высочества. Рассматривались даже самые безумные планы. Кроме, естественно, физического устранения. На такое я был не готов.

А ведь он даже переписку и созвоны запретил, насколько я понял, потому что все мои попытки связаться с Елизаветой обернулись крахом. Сообщение не доставлено. Ладно хоть на совещаниях, которые я теперь созывал чаще обычного, мы могли спокойно видеться. В его присутствии. Хотя бы видеться, обсуждая исключительно деловые вопросы.

Сама принцесса же демонстративно игнорировала присутствие подполковника, считая его за пустое место. Устраивать новые скандалы на потеху толпе она не собиралась.

Так что я тщательно выстраивал планы, как убрать с дороги нелюдимого и холодного разведчика, старого и опытного, а потому – мнительного и осторожного. С Ротаром-4 всё понятно, прилетаем, разносим всё в щепки, ставим лояльного губернатора, финиш. А тут придётся поломать голову.

Судя по взглядам, которые украдкой бросала на меня Елизавета, она строила похожие планы со своей стороны, так что своей опекой подполковник Игнатов добился ровно противоположного. Но и он сдаваться не собирался.

Мы, впрочем, тоже.

Но сейчас пока было не до того. Да и сам подполковник Игнатов всё равно был мне нужен, вместе с его обширными связями и кучей информаторов на самых разных планетах и станциях.

Даже сейчас он, несмотря на наш конфликт, исправно снабжал меня информацией о системе Ротар-4, её губернаторе, силах обороны и обо всём остальном, о чём я даже и не подумал бы спросить.

Ротар-4 был типичным захолустным индустриальным кластером. Гигантские буры терзали плоть безжизненных планет, извлекая из их недр всё, что только можно извлечь и пустить в дело. Тут же всё перерабатывалось и сортировалось, чтобы улететь дальше, к ненасытным складам орбитальных верфей и заводов. Не сказать, что Ротар-4 занимал большую часть добычи и производства в Империи, но всё равно процент был значительный, такой, что эту систему постоянно и непрерывно охранял космический флот.

Губернатором Ротара-4 в данный момент служил граф Шантарский, и его характеристика, выданная Игнатовым, полностью совпадала с той, которую на совещании выдал Белогорский. Неприятный тип, карьерист, коррупционер, мошенник. Против него даже заводились уголовные дела, но Шантарский умудрялся выйти сухим из воды, сохранив пост. Последний скандал, в котором он оказался замешан, был связан с внезапными смертями его конкурентов по горнодобывающему бизнесу, и графа Шантарского наверняка бы лишили поста, но случилась смерть Её Императорского Величества Александры Николаевны, и в суматохе всех последующих событий про Шантарского просто не вспомнили. Очень удобно.

Защищать его систему назначена была «Церера», крейсер космического флота во главе с капитаном первого ранга Астафьевым. Вот про него ничего плохого накопать не удалось. Честный служака, боевой офицер, опытный, хоть и сражался, в основном, с пиратами. Но сражался вполне успешно, награждён и медалями, и орденами.

И я надеялся на то, что нам не придётся драться с «Церерой». Каперанг Астафьев, помнится, приглашал меня на чашечку чая… Но это было до того, как меня объявили дезертиром и предателем, вот и посмотрим, в силе его приглашение или уже нет.

По словам Юсупова, к «Церере» присоединился корвет «Неукротимый», и с его командиром, капитан-лейтенантом Филатовым, я даже был шапочно знаком по Академии. Я поступал, он выпускался.

Мы с Юсуповым так и скакали от одной системы к другой. Иногда «Гремящий» приходил раньше, иногда – «Гелиос», но в целом мы старались держаться вместе и лететь примерно на одной скорости. Гиперпространство всё равно слишком непредсказуемо. Мы неумолимо приближались к Ротару-4, стараясь соблюдать осторожность и держаться в тени, погружаясь в гиперпространство одновременно, по сигналу.

Разница в полсекунды на входе может обернуться разницей в полчаса на той стороне, скорость в несколько тысяч световых слишком условна, чтобы пройти через гипер за одинаковое время. Поэтому да, приходилось друг друга ждать.

Вот и к точке назначения мы прибыли первыми.

«Гремящий» выскочил из гиперпространства на окраине системы. Вокруг жёлтого карлика кружились четыре условно обитаемых планеты с орбитальными станциями рядом с ними. Условно обитаемые – потому что кроме небольших отрядов рабочих и инженеров на буровых платформах там никто не жил. Атмосфера для дыхания непригодна, гравитация либо чересчур высокая, либо слишком низкая. Там и проживали-то вахтами по несколько недель, пока вся жизнь системы протекала на орбитальных станциях, где можно ходить без защитного скафандра и не бояться песчаных бурь или кислотных дождей.

– Так, ну и что тут у нас… – пробормотал я, разглядывая мониторы.

Сенсоры «Гремящего» непрерывно обшаривали систему, информация в справочнике теперь обновлялась в режиме реального времени. Два корабля имперского космического флота несли боевое дежурство на низкой орбите, рядом с главной орбитальной станцией Ротара. Там же, на этой станции, находилась и администрация, и губернаторская резиденция, и просто жилые отсеки для местных работяг. Отчасти Ротар-4 напоминал мне Зардоб, если бы в Зардобе больший упор делался на добычу и переработку, а не на торговлю и взимание пошлин.

Но здесь, в отличие от Зардоба, внутреннее имперское пространство, старые колонии, населённые исключительно имперскими гражданами. Причём не просто гражданами, а ценными специалистами, рабочими и инженерами, как в сфере добычи ископаемых, так и в сфере переработки.

«Гремящий» соблюдал режим тишины, зависнув практически за пределами системы, как притаившийся в кустах хищник, выжидающий удобного момента. Без поддержки «Гелиоса» нам тут делать нечего, здешняя эскадра распылит нас на атомы за считанные минуты. Поэтому нам оставалось только ждать, когда из гипера вынырнет наш крейсер. Если вообще вынырнет.

Мы, однако, не спешили и на предельных скоростях не передвигались, так что переход должен был быть вполне безопасным. Однако «Гелиос» пока отсутствовал, и наш эсминец вынужден был тихонько сидеть и не отсвечивать с отключенными двигателями.

Я находился на мостике, вся команда была в режиме повышенной готовности, хотя боевую тревогу ещё не объявляли. До неё может и не дойти, если мне удастся договориться с Астафьевым, но если нет, то сражения не избежать.

Кроме двух кораблей имперского космофлота здесь на орбитальных станциях имелись ещё и стационарные орудия, но наибольшую угрозу представляли всё-таки «Церера» и «Неукротимый». Под выстрел станционных орудий нужно ещё подставиться, а вот корабли сами нас отыщут.

– По расчётам должны уже прибыть, господин командор, – сказал мне старпом, не отрывая глаз от монитора.

На мостике мы находились втроём, я, лейтенант Магомедов и мой адъютант Андерсен, которого я решил подготовить и допустить к несению вахты, так что Андерсен теперь впитывал науку на практике. Причём даже быстрее, чем мой второй помощник. Всё-таки из выпускников Академии мне дали действительно лучших. Андерсена можно было бы хоть сейчас допустить до самостоятельной вахты, но я решил не спешить.

– Знаю, Артур, знаю, – пробурчал я. – Опаздывают.

– Ну, они знают, куда идти, – сказал Андерсен. – А может, вышли уже где-нибудь, и нас ждут. Так же, в режиме тишины.

– Нет, мы бы их… Чёрт возьми, Андерсен, что ж ты раньше молчал… – сказал я.

Адъютант победно улыбнулся, а я отдал приказание связистам попробовать найти «Гелиоса». Позывные и всё остальное, само собой, имелось, так что мы могли попытаться запросить крейсер по закрытой шифрованной связи, которая для всех остальных будет выглядеть как случайный шум.

Прежде, в необитаемых системах, мы могли держать связь двадцать четыре часа в сутки, но, само собой, она прерывалась, стоило нам только уйти в гипер. А в режиме тишины её каждый раз нужно было налаживать заново. Без подключения к ретрансляторам мы не только оставались невидимыми сами, но и не могли видеть «Гелиоса».

– Пока ничего, – отозвался Каргин по корабельной связи. – Сообщу, как только будет что-нибудь.

– Ладно, ждём, – проворчал я.

Но гипотеза Андерсена была и впрямь неплоха.

Самое неприятное в нашей службе – это именно ждать. Причём иногда приходится ждать неделями, перебираясь из системы в систему, томительно и тоскливо, чтобы сделать один-единственный залп или вступить в короткий бой на несколько минут. А потом снова ждать, возвращаясь в пункт постоянной дислокации. Офицер должен обладать безупречной выдержкой и колоссальным терпением, чтобы добиваться успеха.

Так что я сидел в командирском кресле, то и дело поглядывая на мониторы и не смея отлучиться. Знал, что по закону подлости «Гелиос» именно в этот момент и появится. Как только я либо отойду, либо отвлекусь.

Собственно, так и произошло. Выпитый кофе попросился наружу, терпеть стало невмоготу, и я отошёл буквально на минуту, а по возвращению стал свидетелем того, как лейтенант Магомедов разговаривает по громкой связи с капитаном третьего ранга Юсуповым.

– Так точно, господин капитан, высылаю координаты, – сказал старпом. – Ждём вашего прибытия.

По званию кап-три на должности второго помощника на крейсере считался младше меня, командора на должности командира малого эсминца. Однако, исполняя обязанности командира, кап-три считался уже старше меня. И всё-таки, как командующий эскадрой, главным считался я. Вопрос с субординацией не стоял. «Гелиос» подчинялся нам, поэтому он и летел сюда, по нашим координатам.

– Прибыл? – спросил я очевидное, усаживаясь на своё место.

– Так точно, господин командор, – ответил старпом. – Отправил к нам. Получается, соединимся и к системе полетим?

– Вроде того, – сказал я. – Сначала попробуем договориться.

С губернатором этой дыры разговаривать было бесполезно, поэтому я рассчитывал, что мне удастся убедить капитанов. Но, как известно, с добрым словом и пистолетом переговоры выходят куда эффективнее, поэтому в засаде будет ждать «Гелиос».

Не слишком надёжный план, конечно. Юсупова я почти не знал, он может подвести в самый ответственный момент, и это вносило определённый риск. А лететь на переговоры двумя кораблями – всё равно что признаться в том, что летели на драку. Поэтому полетит один «Гремящий», а если запахнет жареным, то уже «Гелиос» выскочит на арену. Уж один-то залп щиты «Гремящего» должны выдержать.

– Вон он, летит, – ткнул в монитор лейтенант Андерсен.

К нам приближалась светящаяся точка, и точка эта появилась на мониторе лишь потому, что мы наладили связь, и поэтому знали, где искать.

– Ну наконец-то, – буркнул я.

Крейсер подлетел так близко, что мы могли увидеть его в иллюминаторы, и по сравнению с малым эсминцем он казался настоящей громадой. Хотя и он – всего лишь кроха по сравнению с «Титаном», флагманом всего императорского флота.

– На связи, да? – хмыкнул я, глядя на монитор и разыскивая нужный индикатор. – Говорит командор Мясников.

– Добрались первыми, господин командор? – послышался в ответ чуть взволнованный голос Юсупова.

– В этот раз, да, – сказал я. – Значит, так. «Гремящий» летит первым, чуть поближе к системе. Потом действуем по ситуации. Если всё пойдёт плохо, «Гелиос» должен нас поддержать.

– Будьте уверены, поддержим, – голос Юсупова был полон уверенности и энтузиазма. – Вы окончательно решили, господин командор? Может, лучше напасть первыми?

– Решение окончательное, господин капитан. Главное, будьте на связи, – сказал я.

– Вас понял, командор, ждём, – отозвался кап-три.

– Артур, начинайте, – приказал я.

Эсминец сымитировал выход из гиперпространства, подключаясь к ретрансляторам и как бы объявляя о своём появлении в системе. Чего не могли не заметить на «Церере» и орбитальных станциях. Старпом подал энергию на манёвровые двигатели и «Гремящий» выдвинулся вперёд, точно пешка в стандартном дебюте. Е два на Е четыре. Следующий ход за «Церерой».

Я внимательно следил за всем происходящим в системе. Кроме боевых кораблей тут была ещё разномастная мелочь вроде грузовых барж, беспилотных кораблей, челноков и прочей спецтехники, но внимания они не заслуживали. В отличие от крейсера «Церера» и корвета «Неукротимый». Которые тоже заметили наше появление.

Мы открыто транслировали своё название и координаты. Я нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла, ожидая ответного шага каперанга Астафьева. Сейчас именно ему решать, встретить нас шквалом огня или добрым приветствием.

Я мог бы, конечно, сам вызвать его на беседу. Но я предпочёл выжидать, и он, кажется, тоже выжидал, хотя в прошлый раз, завидев наш эсминец, тут же кинулся наперерез. Либо сейчас он запрашивал начальство. Я не спешил. Неторопливо, даже медленно, летел по направлению к главной орбитальной станции.

– Может, они нас заманивают поближе? – предположил Андерсен.

– Может и заманивают… – проворчал я. – Но мы же в ловушку не полетим, в зону действия артиллерии заходить не станем…

Если «Церера» так ничего и не предпримет, остановимся на самой границе зоны действия станционной батареи, и вызовем Астафьева сами.

Я рисковал, приближаясь так сильно в одиночку, «Гелиос» может и не успеть нам на помощь. Особенно если «Неукротимый» свяжет нас боем. Но кто не рискует, тот не пьёт шампанское, и я снова шёл на риск.

Нервы были натянуты как струны. Неудача может окончиться не просто нашей гибелью, а полным крахом всего нашего восстания, но я старался об этом не думать, неотрывно глядя на мониторы. Пальцы едва заметно подрагивали над клавишами.

– Вызывают! – доложил Каргин.

– «Гремящий»! Говорит капитан первого ранга Астафьев, крейсер «Церера»! Приказываю немедленно отключить двигатели и приготовиться к досмотру! В случае неподчинения приказу мы будем вынуждены открыть огонь!

Я наконец выдохнул и расслабился. Они сделали свой выбор.

– К бою, господа, – произнёс я. – Артур, объявите тревогу. Степан, проследите, чтобы Её Высочество перешла на челнок. Сейчас будет жарко.

Глава 19

Сирена завыла пронзительным неприятным звуком, созывая всех по своим местам, офицеры и операторы бежали к боевым постам. Тревогу ждали все, почти как во время учений, и результат меня порадовал. Время приведения эсминца в полную боевую готовность не рекордное, но близко к тому.

Рваться в бой, сломя голову, я тоже не спешил. Так или иначе, сначала нужно поговорить.

– Говорит командор Мясников, малый эсминец «Гремящий», – произнёс я в микрофон. – Объяснитесь, господин капитан. Причина задержания?

Снова тишина, и она не была связана с задержкой связи. Это Астафьев снова запрашивал инструкции, у генштаба или у губернатора, неважно у кого. Главное, что он колебался. Значит, в нём нет уверенности, а с таким настроем сражения не выигрываются.

– Вы изменили присяге, командор, – ответил наконец командир «Цереры».

– Вздор, – ответил я. – Моя присяга императору Виктору всё ещё в силе. Если он, конечно, жив. Вы уверены в том, что он жив? Я вот не собираюсь присягать его убийцам. А вы?

Несмотря на то, что «Церера» запросила прямой канал связи, я отвечал во всеуслышание, чтобы и на станциях, и на «Неукротимом» можно было услышать мои ответы. Кто-нибудь да услышит, и не просто услышит, а задастся вопросами о происходящем в Империи.

– Бросьте эту конспирологическую чушь, командор! Выключите двигатели и приготовьтесь к досмотру корабля! – рявкнул Астафьев.

– А в прошлый раз, помнится, вы приглашали меня на чай, – хмыкнул я.

Выполнять его приказы я не собирался. Двигатели оставались включены, на самой малой тяге. Кто-то, возможно, счёл бы это за намеренное издевательство и демонстративное неподчинение. Наверное, так оно и было.

Астафьев ничего не ответил. Я только заметил, как со своей орбиты сходит «Неукротимый» и начинает набирать скорость по направлению к нам.

– Вызывайте «Гелиоса», – подавив зевок, приказал я. – Пусть летит сюда.

Пора задействовать крейсер. Пока ещё не стало слишком поздно. На месте Астафьева я бы примерно так и поступил, отправил вперёд маленький и юркий корвет, чтобы связать нас боем, а потом подошёл бы сам и в два счёта завершил эту стычку. Но Астафьев не знает, что мы здесь не одни, поэтому сам попадётся на крючок. Верно говорят, война это путь обмана.

– Что ж, если вы намерены вступить в бой, господин капитан, то я предлагаю вам сдаться, пока не случилось непоправимое, – объявил я на всю систему. – Я гарантирую вам почётные условия.

Сидящий рядом лейтенант Козлов чуть не поперхнулся от моей наглости. Боюсь даже представить реакцию самого Астафьева и его помощников.

Но это было не просто наглое ёрничанье, я преследовал сразу две цели. Во-первых, после этого никто не скажет, что я не пытался обойтись без драки, а во-вторых, я специально хотел разозлить каперанга, вывести из себя, чтобы он начал совершать ошибки.

И «Церера» двинулась вслед за корветом, явно с недобрыми намерениями. Похоже, я перестарался.

Наш крейсер тоже летел сюда, спешил на помощь, по-прежнему находясь в режиме тишины. Хотя даже если бы он вдруг объявился в списке кораблей, на него не обратили бы внимания в этой суматохе. «Церера» и «Неукротимый» полностью сосредоточились на мне.

– Вспышка! – заорал старпом.

Магомедов, в отличие от меня, изрядно нервничал. А я почему-то оставался хладнокровен, как рептилия, даже чуть отстранённо воспринимая происходящее. Как бездушная машина.

«Неукротимый» первым открыл огонь, лазерами, и я немедленно увёл «Гремящего» в сторону, включая полную тягу. Вспышка лазера скользнула по нашим щитам, сбивая жалкие пару процентов.

– Кажется, он хочет на нас напасть, – хмыкнул я.

Лейтенант Козлов издал нервный смешок. Они оба нервничали, вступая в бой против своих же. Не против туранцев, альянсовцев или каких-нибудь пиратов, против регулярных сил Империи, против космического флота, которому мы отдали по несколько лет своей жизни. На «Церере» и «Неукротимом» могли находиться наши знакомые, бывшие сокурсники, сослуживцы, друзья. Теперь всё это ушло на второй план.

Подставляться под выстрел главного калибра «Цереры» мы не стали, резко сменили курс, ушли резко вниз, пропуская смертоносный выстрел мимо себя, и защитники системы последовали за нами, думая, что имеют дело всего с одним кораблём. Появление «Гелиоса» стало для них полной неожиданностью.

– Юсупов, стреляйте же! – приказал я, как только увидел крейсер в радиусе действия его орудий.

– Есть! – отозвался кап-три.

Главный калибр «Гелиоса» передал огромный массив энергии болванке, устремляя её в полёт ещё более быстрый, чем полёт самого крейсера. Своей целью Юсупов избрал не мелкий и юркий корвет, а своего неповоротливого собрата, и вполне ожидаемо попал, сбивая щиты с «Цереры». Произошёл переход кинетической энергии в тепловую, перегруженные щиты отключились, и «Гремящий» тут же исполосовал незащищённую броню крейсера несколькими очередями из противокорабельных орудий. Нацелить главный калибр мы бы не успели.

– Астафьев, ещё не поздно сложить оружие! Но так как вы открыли огонь, почётной капитуляции не ждите! – объявил я.

– Провалитесь в бездну! – рявкнул каперанг.

Теперь, когда на арену вышел ещё и «Гелиос», ситуация развернулась в противоположную сторону. Крейсер и эсминец всяко сильнее крейсера в паре с корветом. А если учесть, что я предусмотрительно отвёл их от станционной артиллерии, лишая единственного преимущества, то для них дело запахло жареным. И Астафьев наверняка это понимал.

Но и показать нам корму он уже не мог. Не позволяла гордость. Иначе все на флоте потом будут говорить, что каперанг Астафьев драпал от «Гремящего» в системе, которую должен был оборонять.

– Капитан, я не хочу лишних смертей! – напомнил я, вновь транслируя свои слова на всю систему.

Меня слышат сейчас не только капитаны, но и их помощники, их связисты, меня слышат на орбитальных станциях Ротара, на планетарных базах. Всегда оставался шанс, что если я не договорюсь с одним, можно будет договориться с кем-то ещё. Кто поднимет бунт, подобно капитану Юсупову.

– Вы сражаетесь за преступников и предателей, капитан! Они изменили присяге, подстроили взрыв, всё, ради того, чтобы захапать себе ещё больше! – продолжал я.

Пока я занимался болтовнёй, эсминцем управлял старший помощник, выписывая пируэты и виражи. Безвоздушное пространство расчерчивали боевые лазеры, вспышки уничтоженных дронов и снарядов, рассыпающихся осколками, то и дело освещали черноту за иллюминаторами.

Стреляли, однако, по большей части, «Церера» и «Неукротимый». Они пытались заманить нас поближе к станции, под огонь артиллерии, но мы на такие глупые провокации не велись. В итоге бой напоминал мне какой-то безумный танец, в котором по очереди вели то мы, то они. Инициатива в бою всё же оставалась за нами, хотя мы старались не слишком сильно теснить их.

Мной овладела какая-то безумная эйфория, я будто парил над сражением, воспринимая его не только как линии и цифры на мониторах, перемежающиеся редкими содроганиями всего корабля, я воспринимал его целиком и полностью, одновременно фиксируя перемещения и выстрелы всех четырёх кораблей.

– Я обращаюсь ко всем достойным офицерам и операторам! – воскликнул я в микрофон, чувствуя, как по спине табунами ползут мурашки. – Если вам небезразлична судьба нашей Родины, перестаньте выполнять преступные приказы регентского совета! Нас двадцать пять тысяч и мы идём разбираться! С каждым днём нас становится всё больше и больше! Ещё не поздно присоединиться к нам, взять свою судьбу в свои руки!

Я не особо рассчитывал на эффективность этой своей агитации. Но слова сами рвались наружу, и мне хотелось донести их до каждого.

– На их руках – кровь Императора! Кровь его детей! Если вы продолжаете выполнять их приказания, значит, эта кровь и на ваших руках! – рычал я.

Почти то же самое, что разбрасывать пропагандистские листовки над окопами врага. Только здесь это не пропаганда, а чистейшая правда. И если хоть один оператор, услышав мои слова, возьмёт прицел чуть в сторону или даже просто помедлит с выполнением приказа, я уже добился своего. Потому что наши медлить не станут.

– Господин командор, «Церера» глушит! – доложил мне лейтенант Каргин. – По всем диапазонам!

Этого следовало ожидать, я даже думал, что это произойдёт чуть раньше. Но этого я и добивался, ведь заглушив мои разъярённые вопли, они лишились ещё и связи друг с другом, превращаясь из эскадры просто в два корабля. Мы с «Гелиосом», конечно, тоже. Но перевес в огневой мощи оставался на нашей стороне.

– Гришин! – вызвал я нашего артиллериста. – Сосредоточить огонь на «Неукротимом»! Если есть возможность, попробуйте его обездвижить, но не уничтожайте!

– Есть, господин командор, попробуем, – ответил прапорщик.

Пока «Гелиос» вскрывает оборону «Цереры», мы займёмся корветом, который назойливой мухой летал здесь, периодически больно покусывая наши щиты. Если бы «Гремящий» был здесь один, в паре с крейсером они доставили бы нам массу проблем, но теперь «Церера» сама боролась за выживание, оставив свой вспомогательный корабль один на один с нами.

Корабли кружились на скоростях, близких к максимальным, борясь друг с другом и с притяжением звезды, заставляющим всех нас кружиться по орбите вокруг неё. Топливо жгли нещадно, палили из всех орудий. Бились ожесточённо, свирепо. Не как бывшие сослуживцы, а как заклятые враги.

«Неукротимый» оправдывал своё громкое имя. Его изрядно потрепало, но корвет продолжал отчаянно драться, хотя бой уже был им проигран. Я, с одной стороны, испытывал гордость за то, что дерусь с таким храбрым противником. С другой стороны мне было жаль, что такое мужество им приходится проявлять в битве с нами, а не с врагами Империи.

– «Церера» подставилась! – крикнул второй помощник.

– Огонь! – приказал я в тот же миг.

Лейтенант Козлов, как бывший артиллерист, отлично видел возможности нанести урон. Гораздо лучше меня или кого бы то ни было ещё в нашей команде.

И залп главного калибра «Гремящего» пришёлся точно по корме обороняющегося крейсера, с которого «Гелиос» успел сбить щиты. Стальная болванка прошила его потрёпанную броню, как тонкую бумагу, и выбила часть трюма вместе с одним из двигателей. На «Церере» начался пожар, который тут же потушили разгерметизацией. Мне стало больно от осознания того, сколько людей при этом погибло. Хотя некоторые счастливчики эвакуировались на спасательных капсулах, отлетающих от корабля, точно семена одуванчика.

«Церера» ещё могла продолжать бой. В теории. Но на практике она ничего уже не могла противопоставить нам с «Гелиосом».

Глушилки крейсера резко отключились, эфир тут же заполнился шумом.

– Говорит «Церера», старший помощник Гусман! Просим прекратить огонь!

«Неукротимый» тотчас же развернулся и начал спасаться бегством.

– Прекратить огонь! – приказал я.

Корвет ушёл в гиперпространство прямо из середины системы, и гравитационное искажение звезды, скорее всего, выбросит его где-нибудь очень далеко от первоначальной точки назначения. Но это уже не моя забота, ушёл и ушёл, преследовать его я не видел смысла. Главное, что система наша. Без поддержки флота станционные батареи ничего не смогут поделать.

– Гусман! Что с капитаном Астафьевым? – спросил я.

– Он ранен, – коротко ответил старпом «Цереры».

– Ясно. Готовьтесь принимать челнок. Отключите двигатели и приготовьтесь к досмотру, так? – хмыкнул я.

– Есть… – вздохнул он.

– Это не капитуляция, Гусман, мне не нужно ваше оружие, не нужны контрибуции, вы спокойно уйдёте на ремонт, сюда или в Новый Форос, – сказал я. – Те, кто захочет и дальше прислуживать регентскому совету, смогут свободно покинуть корабль и улететь на любом попутном корабле. Вам это ясно?

– Так точно, господин командор, – подавленно ответил Гусман.

Упрямые наверняка найдутся, в этом не было никаких сомнений, но большинство, скорее всего, охотно перейдёт на нашу сторону. Потому что за нами правда.

Я немедленно вызвал адъютанта.

– Андерсен! Прошу освободить челнок и проводить Её Высочество к её каюте, – приказал я. – Затем возьмите Заварзина и два отделения бойцов, полетите на «Цереру».

– Есть… Разрешите вопрос? – ответил он.

– Разрешаю.

– Разве сдача корабля после боя происходит не от капитана к капитану? – спросил он.

– Это не передача корабля от проигравшего к победителю, лейтенант, никакого церемониала, вы просто вразумите тамошних офицеров. А взвод охраны вам даётся не для абордажа, а для обеспечения вашей же безопасности, – объяснил я.

– Понял, господин командор. Разрешите выполнять?

– Выполняйте, – сказал я, возвращаясь к мониторам и разглядывая усеянный обломками космос.

Работы привалило всем, и речь не только о ремонте кораблей. Все спасательные капсулы требовалось подобрать как можно скорее. Эту задачу я поручил капитану третьего ранга Юсупову, на крейсере места для них гораздо больше, а если в капсулах есть пострадавшие, то им не придётся становиться жертвами экспериментов нашего фельдшера.

Я запустил проверку всех систем перед тем, как двигаться дальше. Нам повезло, «Гремящий» отделался несколькими пробоинами в броне, ничего из жизненно важного оборудования не пострадало.

Тревогу пока не отменяли, все офицеры и операторы продолжали находиться на своих постах. Всё же система ещё не приведена к согласию, и нам предстоит ещё усмирить орбитальную станцию.

Сопротивления не будет, это я знал наверняка, всё же основой здешней обороны была «Церера». Но пару неприятных моментов станционная артиллерия всё-таки может доставить. Особенно если мы будем неосторожны.

– Артур, двигайте к станции, – приказал я.

– Там небось уже все документы жгут, – хохотнул Козлов.

Из системы и впрямь начался массовый исход. Частные корабли, грузовики, яхты, почтовые и служебные боты один за другим покидали Ротар-4, спешно уходя в гиперпространство. Многие, впрочем, оставались.

Станция Ротар-4–1, основная из всей россыпи здешних станций, выглядела как огромный диск, от которого перпендикулярно поднимались длинные коридоры грузовых терминалов. Сюда могли стыковаться даже гигантские контейнеровозы, и малый эсминец она тоже могла с лёгкостью принять. Даже крейсер мог бы пристыковаться, случись вдруг такая необходимость.