Текст книги "Ренегат космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Если родится, в такой-то ситуации, – фыркнул я. – Да и кому вообще нужен младенец на престоле?

– Регентскому совету, – развёл руками Игнатов. – Но ребёнок ещё не родился, значит, в очереди наследования он присутствовать не может. Пока что.

– Поэтому они тянут время… – пробормотал я. – Ох, ну и дела…

– Младший сын Виктора, Михаил, на коронации выжил, – сказал Игнатов.

– И предъявляет права на трон? – перебил я.

О принце Михаиле я вообще ничего не слышал, словно бы его и не было.

– Нет. Хотя мог бы, и это было бы лучше, чем совет или даже Евгений у руля, – сказал Игнатов. – Михаил не интересуется властью, он занят карьерой в науке. Под ненастоящим именем. Один из ведущих физиков института изучения гиперпространства.

– Надо же, – хмыкнул я.

– Если корону предложат ему, он откажется, – сказал разведчик. – К тому же, он женат на иностранке, а это, сами понимаете, неприемлемо, и если его поставят перед выбором, он выберет семью и карьеру, а не власть. И все это знают.

К принцу Михаилу я заочно проникся некоторой симпатией.

– Так, а дальше? – спросил я.

– Дальше идёт целая когорта братьев, сестёр, племянников и племянниц Его Величества с примерно равными шансами занять трон, – сказал Игнатов.

– Принцесса Елизавета? – спросил я.

– В том числе, – кивнул подполковник.

Мне захотелось сесть, но единственный стул занимал Игнатов, так что я уселся прямо на заправленную кровать.

– Она в курсе? – спросил я.

– Вряд ли, – сказал он.

Я, нисколько не стесняясь разведчика, испустил тяжёлый вздох, уткнувшись лицом в ладони. Куда ни кинь… Везде жопа.

Ладно, мы будем делать всё, что можем в этой ситуации. Продолжать начатое, иного выбора у нас нет. Если подчинимся совету, приказу адмирала, то нас уничтожат, это я чувствовал спинным мозгом. Если поднимем мятеж… То у нас будут хоть какие-то шансы. Я ощущал себя так, словно земля горит у меня под ногами, что я должен бежать и не останавливаться, чтобы оставаться на месте.

– Так, и что мы будем делать с этой информацией? – спросил я, стряхнув наваждение.

Мою секундную слабость подполковник Игнатов благородно проигнорировал.

– Вам решать, господин командор, – сказал он.

А кому же ещё. Как обычно, все важные решения принимает командир. Демократия… Это не про нас. Это в Альянсе все устроили бы голосование, причём победило бы не молчаливое большинство, а те, кто громче всех выражает своё мнение.

– Про императора лучше помалкивать, – решил я. – Все и так догадываются… Про наследников лучше тоже молчать, официально мы ничью сторону не занимаем, мы служим Его Императорскому Величеству и никому другому.

– А неофициально? – грустно улыбнулся Игнатов.

– У нас есть на борту особа королевской крови, которую мы обещали в целости и сохранности доставить домой, – сказал я. – Обещали не абы кому, а лично императору Виктору, пусть даже тогда он и не был императором. Поклялись.

Игнатов кивнул.

– А то, что в данный момент её дом захвачен врагами… Придётся нам, значит, его освободить, – сказал я. – И если для того, чтобы выполнить клятву, нам придётся посадить её на престол, значит, мы это сделаем.

Глава 9

Новый Форос раскинулся перед нами огромной системой из двенадцати планет, кружащихся вокруг оранжевой солнцеподобной звезды. Пара газовых гигантов, несколько непригодных для колонизации планет, и непосредственно сам Новый Форос, одна из жемчужин в короне Империи. Аграрный мир, где любой гражданин мог приобрести участок земли и поселиться в одном из городов или малых посёлков.

Два естественных спутника, несметное число искусственных, среди которых отдельно стояла орбитальная станция, служившая одновременно транспортным хабом и последним рубежом обороны.

И здесь же базировалась целая эскадра нашего космического флота, тяжёлый крейсер «Эгида» и пара корветов у него на подхвате. Не слишком грозная сила против какой-нибудь эскадры вторжения, но вполне достаточная, чтобы установить мир и порядок здесь и во всех окрестных системах. Всё-таки это внутреннее пространство Империи, далёкое от любых границ, и, кроме разного рода пиратов, тут никаких угроз быть не могло, а для пиратов эти силы даже избыточны. Однако Новый Форос заслуживал того, чтобы быть хорошо защищённым. Ещё и на поверхности базировались армейские части, и на орбитальной станции имелись артиллерийские батареи. Империя высоко ценила этот мир.

Мы вынырнули из гиперпространства, ничуть не скрывая собственного появления, режим тишины уже не имел смысла. Наоборот, если мы хотим чего-то здесь добиться, то должны действовать открыто, с высоко поднятой головой, чтобы местные пошли за нами добровольно. А не красться через темноту космоса с пушками наготове.

Здесь, в Новом Форосе, я рассчитывал только на силу дипломатии, на то, что нам удастся поднять здешние гарнизоны против регентского совета, незаконно удерживающего власть. А помочь в этом должны были три вещи. Моя репутация среди военных и флотских, принцесса Елизавета на борту «Гремящего» и обширные связи адмирала Ушакова.

Да и регентский совет своими действиями сам толкал провинциальных графов в оппозицию. Император-то знал, что он лишь первый среди равных, что он не хозяин и не диктатор, что он выступает скорее арбитром с правом единоличного решения во внутренней и внешней политике, и не усердствовал с вмешательством в дела провинций. Регентский совет же, наоборот, начал жадно высасывать все ресурсы в метрополию, причём даже не для блага Империи, а для того, чтобы набить собственные карманы.

Графы и губернаторы же пока терпели, хотя скорее выжидали. Пока кто-нибудь не поднимется первым против обнаглевших регентов, правивших от имени Его Императорского Величества Виктора. Самого императора народу так и не показывали. В одном из новостных выпусков продемонстрировали стерильную больничную палату, в которой якобы находился император, и даже мельком показали забинтованного, словно древняя мумия, человека на больничной койке, подключенного к аппаратам искусственного жизнеобеспечения. Но лица этого человека никто не видел, так что это мог быть кто угодно.

Зато указы и распоряжения выходили со сверхсветовой скоростью. Резались бюджеты, выделялись новые, перераспределялись средства, сворачивались старые проекты, повышались налоги, цены, пошлины и так далее. Из объективно полезного среди всего этого вороха документов прошло только повышение денежного довольствия для армии и флота, но я прекрасно понимал, что это всего лишь подачка, чтобы они не вздумали бунтовать. Фактически взятка.

Я следил за всем этим через новостные паблики, в те редкие минуты, когда на эсминце появлялась связь, да и подполковник Игнатов начал ежедневно предоставлять мне аналитическую записку, кратко рассказывающую о происходящем в Империи.

По прибытию в Новый Форос мы остановились на краю системы, и я снова вызвал адмирала Ушакова. Нужно было его мнение по поводу здешней эскадры.

Ушаков по-прежнему оставался на поверхности Новой Москвы, и я всякий раз опасался, что к нему придут, но покидать столицу наотрез отказывался, мотивируя это тем, что в скитаниях он принесёт гораздо меньше пользы, а его бегство может быть неправильно понято общественностью.

Однако и в этот раз он ответил почти сразу же, словно бы ждал вызова. Старик на пенсии откровенно скучал.

– Командор! – поприветствовал он меня. – Как вы там?

– Добрались до места, господин адмирал, – доложил я.

– Ну наконец-то, – проворчал Ушаков. – И как обстановка там?

– «Эгида» здесь. И два корвета, «Новик» и «Посадник», – сказал я.

Адмирал причмокнул губами.

– Понял… Контр-адмирал Платонов эскадрой командует, – тут же рассказал старик. – Ну… Толковый мужик, но упрямый, как баран. Так, кто там ещё… На «Эгиде» каперанг Давыдов, скользкий малый, я бы ему не доверился. На «Новике» капитан-лейтенант Глазовский, ничего о нём сказать не могу, ничем не примечательный офицер. «Посадник»… «Посадника» не помню.

И на том спасибо, без этой кратенькой справки мне было бы гораздо сложнее. Так я хотя бы знаю, чего тут ожидать.

– А вот граф Белогорский – человек хороший, – добавил адмирал. – Себе на уме, конечно, выгоды своей не упустит, но сердце у него доброе.

До его сердца мне не было никакого дела. Пусть лучше он будет злым невыносимым ублюдком, но перейдёт на нашу сторону. Всё остальное неважно.

– Спасибо, господин адмирал, – сказал я.

– Пустое, Алёша, – проскрипел Ушаков. – Платонову, если что, напомни про Цемер-7, должок у него передо мной.

– Цемер-7, понял, – сказал я. – Спасибо.

– Если что, на связи, – сказал он и отключился.

«Гремящий» на половине тяги пошёл в сторону планеты. Я находился на мостике вместе со старшим помощником, наблюдая за тем, как крохотный голубой шарик медленно увеличивается в размерах.

– Запрос от «Эгиды», – доложил дежурный связист.

– Соединяйте, – разрешил я.

В груди ворочался неприятный червячок сомнения, веры в то, что у нас всё получится, резко поубавилось, когда я увидел здесь эскадру из тяжёлого крейсера и двух корветов. А ведь тут ещё и орбитальная батарея, и планетарная оборона. Не то чтоб я собирался с ними воевать, но у нас даже убежать не получится, если мы подойдём непосредственно к планете. «Эгида» превосходила нас огневой мощью, корветы превосходили скоростью. Если вдруг что-то пойдёт не так, шансов у нас просто нет.

– Кхм… Капитан-лейтенант Щербинка, вахтенный офицер, тяжёлый крейсер «Эгида»… – произнёс неизвестный собеседник. – «Гремящий», займите место на орбите планеты, параметры орбиты высылаю…

– Командор Мясников, – представился я. – Это просьба или приказ, капитан?

– Пр… Просьба, – неуверенно сказал Щербинка.

– А ну, дай его сюда, – послышался другой голос и какой-то шум на фоне. – Говорит Платонов. Командор, делай, что сказано. Встретимся лично и поговорим, понял?

– Боюсь, господин адмирал, это невозможно, так как противоречит другому приказу, который вы не в силах отменить, – извиняющимся тоном произнёс я.

– И чьим же приказам ты подчиняешься? – фыркнул он.

– Его Императорского Величества, – произнёс я.

– Как раз об этом нам и надо поговорить, – сказал он.

– Поговорить мы можем, но не на «Эгиде», – сказал я. – Буду рад видеть вас на борту «Гремящего», господин адмирал.

На всякий случай эсминец замер на половине пути к планете, подальше от зоны действия пушек и лазеров. Чтобы у нас оставалась возможность быстро отсюда свалить в случае необходимости.

– Чёрт возьми, командор! Ты пытаешься ставить мне условия? – прорычал Платонов.

– Никак нет, господин адмирал, – спокойно ответил я. – Ещё вариант – мы можем поговорить на челноке. На двух состыкованных челноках, нашем и вашем.

Повисла секундная тишина. Я прямо-таки чувствовал, как колеблется контр-адмирал.

– Годится, – наконец сказал он. – Нам есть, что обсудить, командор.

– Я отправлю координаты, – сказал я.

На том и порешили.

Я приказал подготовить челнок и попросил вахтенного держать указанную часть космоса на прицеле, просто на всякий случай. Принцессу, разумеется, брать с собой не стал, хотя это могло бы помочь в переговорах. Контр-адмиралу я доверять не спешил. Пусть даже Ушаков охарактеризовал его как толкового офицера, я не знаю, на чьей он стороне. Он может быть превосходным командиром, но твёрдо стоять за регентский совет. И наоборот.

С собой я взял только адъютанта.

Челнок отстыковался почти одновременно с челноком «Эгиды» и полетел ему навстречу, пилоты держали прямую связь друг с другом. Всё-таки состыковать два сравнительно малых объекта в космосе – задачка не из простых.

А я почему-то чувствовал, что всё меньше становлюсь командиром корабля и всё больше – политиком, с их регулярными встречами, обедами, переговорами, этикетом и прочими атрибутами. И мне это не нравилось.

Лейтенант Андерсен равнодушно копался в планшете, сидя напротив, и я пристально смотрел на него, пока он не ощутил мой взгляд.

– Господин командор? – спросил он.

– Будь начеку, – сказал я.

– Так точно, понял, – кивнул он, мгновенно считывая мой настрой и убирая планшет.

Хотя бы лететь тут было не слишком далеко. Очень скоро пилоты начали выходить на синхронную орбиту, понемногу маневрируя на минимальной тяге и полностью сосредоточившись на стыковке.

Я терпеливо ждал.

– Вижу вас, «Эгида-1», – пробормотал ефрейтор Стыценко. – Относительная скорость ноль пять метра в секунду, ноль три… Есть контакт!

Челнок даже почти не тряхнуло. Наш пилот был настоящим мастером своего дела. Два крохотных челнока в бескрайнем космосе встретились именно так, как и должны были. Магнитные замки шлюзов крепко обняли друг друга, так, что и не расцепить без команды с двух пультов управления. Я встал и одёрнул мундир.

Шлюз открылся, мы с Андерсеном шагнули на борт чужого челнока, и я, завидев сухопарого усатого человека с погонами контр-адмирала, исполнил воинское приветствие. Платонов тоже поднялся и приложил руку к фуражке, а затем протянул для рукопожатия. Я пожал её, и мы сели в пассажирские кресла друг напротив друга.

Помимо контр-адмирала, тут присутствовали ещё два незнакомых мне офицера, старший лейтенант и капитан первого ранга. С ними я тоже обменялся рукопожатиями. Как минимум, начало уже неплохое. По мне не стреляют.

– Командор, – произнёс Платонов. – Вас объявили дезертиром. Вы в курсе?

Я нервно дёрнул щекой. Этого следовало ожидать.

– Нет, я не собираюсь вас арестовывать, – добавил контр-адмирал.

– Я исполняю приказ Его Императорского Величества, – произнёс я. – Он его не отменял. И адмирал Бородин тоже не в праве его отменить. И вы тоже.

Платонов усмехнулся, подкрутил усы характерным отточенным жестом.

– Вы ведь понимаете, что это не аргумент? Ни для генштаба, ни для военного трибунала, – сказал контр-адмирал.

– Разумеется, господин адмирал, – сказал я.

Повисло молчание. Контр-адмирал разглядывал меня, словно какую-то диковинку, но свой интерес как будто бы прятал. Похоже, ему от меня что-то нужно. Хотя, иначе он бы и не позвал меня на разговор. Значит, надо выяснить, что ему от меня нужно.

– В былые времена тебя отправили бы за борт на сутки-другие, подумать, как ты разговариваешь со старшими, – процедил контр-адмирал.

– К счастью, сейчас такое уже не практикуется, – сказал я. – Александра Николаевна, да упокоится она с миром, милостиво отменила все подобные наказания.

– Да, при Александре Николаевне такой херни не было… – вздохнул Платонов. – Что ты собираешься делать, командор?

– Что вы имеете в виду? – не понял я.

Контр-адмирал выглядел расслабленно и уверенно. Чего нельзя было сказать о его спутниках. Старлей сидел как на иголках, переводя взгляд то на меня, то на Андерсена, каперанг обильно потел и утирался платком, хотя на челноке поддерживалась стандартная температура.

– Всем кораблям и эскадрам космофлота приказано задержать «Гремящий», – спокойно пояснил контр-адмирал. – Я думал, вы знаете, раз уж приняли такие меры предосторожности.

– Я догадывался, – кивнул я. – Слишком уж давно нас ждут в секторе Гамма-Июль.

– Гамма-Июль? Прямо на вспышку? – нахмурился контр-адмирал.

– Вспышку? – не понял я.

– Что, давно не обновляли атласы? – фыркнул Платонов. – В секторе Гамма-Июль сейчас нет ничего, кроме убийственно мощного излучения. Вас отправили на смерть, командор.

Атласы мы обновляли… Кажется, на новомосковской верфи, перед выходом в Дер Эквинум. Достаточно давно. Вот же скоты… Удобный способ избавиться от неугодного капитана, кстати. С учётом того, что свет от вспышки сверхновой звезды идёт по обычному пространству, мы бы даже не поняли, в чём дело. Вышли бы из гипера в нужной точке и только пшикнули, в мгновение ока сгорая как спичка. Никакая броня не защитила бы. А если бы я возразил во время получения приказа, Бородин просто сказал бы, что оговорился или что-нибудь ещё в этом духе.

Видимо, что-то такое промелькнуло на моём лице, потому что контр-адмирал Платонов даже сделал рукой успокаивающий жест.

– Полегче, командор, – мягко произнёс он.

– Регентский совет убил Его Величество, – процедил я, не сумев сдержать эмоций.

Повисла гнетущая тишина. Спутники контр-адмирала даже замерли в ступоре, уставившись на меня.

– Нет, нет, его же показывали… – забормотал каперанг.

– Помолчи, Слава, – хмыкнул контр-адмирал и жестом попросил меня продолжать.

– Император мёртв. Наследников нет. Власть взяли узурпаторы, – отчеканил я, формируя наконец вслух все те мысли, что терзали меня несколько последних недель. – Эти кровопийцы… Растаскивают Империю на части. Их нужно остановить.

Старлей и каперанг побледнели, но Платонов оставался спокоен и собран. Словно уже знал обо всём происходящем, в отличие от своих подчинённых.

– Мы собираем сторонников, – сказал я. – И Новый Форос нужен нам, как надёжный тыл.

– Господин адмирал, он признался в подготовке мятежа, его надо арестовать! – вскочил капитан первого ранга. – Он же дезертир!

Андерсен тут же поднялся на ноги, готовый меня защищать, старлей неуверенно встал со своего места, поглядывая то на адмирала, то на меня. Мы с Платоновым остались сидеть на местах.

– Вы понимаете, чем это грозит, командор? – спокойно спросил он.

– Понимаю, – сказал я.

– Сядьте, господа, – приказал контр-адмирал.

– Но… – выдавил каперанг.

– Это приказ, – рыкнул Платонов.

Спорить с приказом контр-адмирала никто не стал. Уселись обратно, одёрнув свои мундиры.

– Будет много крови, командор, – вздохнул Платонов. – Бородин и его друзья сочинили удивительную по своей красоте ложь. Элегантная схема. А люди обычно верят в первую версию услышанного. И за регентский совет тоже будут сражаться, точно так же, как и за Его Величество.

– А вы? Будете сражаться? – прямо спросил я.

Контр-адмирал снова покрутил кончики усов.

– Придётся, – сказал он.

– На чьей стороне? – спросил я.

– Пока неизвестно, – сказал он. – Драка ещё не началась.

– А когда начнётся? – спросил я.

Он покачал головой и пожал плечами.

– Знаете, господин адмирал… Владимир Владимирович сказал мне напомнить вам кое-что, – сказал я, и быстро пояснил, о ком идёт речь. – Адмирал Ушаков. Его отправили на пенсию, в отставку.

– Опрометчиво, – хмыкнул Платонов, осуждая действия командования.

– Цемер-7, – произнёс я.

Контр-адмирал нахмурился, посмотрел мне прямо в глаза.

– Так он и сказал? – спросил он, играя желваками.

Я прямо-таки видел, как в нём кипит злость, но он старательно сдерживает себя.

– Именно так, господин адмирал, – кивнул я. – И он на нашей стороне.

– Чёрт тебя дери… – прошипел Платонов.

Он глубоко вдохнул, вскочил, прошёлся по салону челнока туда-сюда, снял фуражку. Если бы под фуражкой у него были волосы, он бы наверняка вцепился в них, но подстрижен он был коротко, под ёжик, так что он просто провёл рукой по голове.

– Цемер-7… – тихо пробормотал он.

На него словно бы нахлынули воспоминания, и не самые приятные.

– Хорошо… Если адмирал Ушаков с вами, то и мне придётся, – сдавленно произнёс Платонов.

– Господин адмирал! Вы не можете! – воскликнул каперанг Давыдов.

– Долг жизни, Слава, – процедил Платонов. – Командор. Для понимания, сразу же. Эскадра останется здесь. Никаких походов, никаких рейдов, никаких, чёрт возьми, орбитальных бомбардировок. И если вдруг задумаете поднять оружие против наших же граждан… Мне придётся вас убить.

Глава 10

«Гремящий» повис на орбите рядом с эскадрой. И хотя я не чувствовал себя в безопасности тут до тех пор, пока губернатор системы не присягнёт Елизавете, всё равно позволил себе немного расслабиться, пока эсминец совершал дозаправку, а грузовые боты заполняли наши трюмы припасами.

Контр-адмирал Платонов посетил борт «Гремящего» и о чём-то долго разговаривал с принцессой, его подчинённые вернулись на свои корабли. Ослушаться адмирала они вряд ли смогут, но Давыдов меня самую малость беспокоил.

В любом случае, даже если «Эгида» вдруг окажется на стороне регентского совета, командиры двух остальных кораблей слепо доверяли своему адмиралу, а втроём мы сумеем дать достойный отпор крейсеру. Уже проверено. Пусть контр-адмирал и угрожал мне, но это не распространялось на самооборону, а я пообещал ему избегать боёв столько, сколько это будет возможно. Я вообще втайне надеялся, что нам удастся обойтись без кровопролития.

Пропаганда уже работала.

Грязь полилась на регентский совет безостановочным потоком, почти на всех его членов, Игнатов, как и обещал, достал наружу всё грязное бельё, какое смог нарыть. Обвинения в государственной измене, участии в организованной преступности, отмыве денег, коррупции, содомии. А с учётом того, что ни одно обвинение не было голословным, популярности им это нисколько не прибавляло. Все доказательства, которые можно было раскрыть, не нанеся вреда агентам, собравшим эту информацию, прикреплялись к постам, фотографии, видеоматериалы.

Короче говоря, вброс прошёл масштабнейший, и граф Стечковский, исполнявший в регентском совете роль ответственного за связи с общественностью, допустил страшную ошибку. Начал всё это удалять, банить и перекрывать ИИ-ботами. А такое всегда работает в обратную сторону, только привлекая внимание к постам, которые без этого могли пройти незамеченными.

Всё потихоньку налаживалось, и я чувствовал, как с появлением в нашей команде адмирала Платонова наши силы многократно возросли и будут расти дальше, как снежный ком. Главное, не останавливаться, и тогда мы сможем прогнать узурпаторов.

Вскоре со мной связался лично губернатор Нового Фороса, граф Белогорский. Вероятнее всего, после того, как поговорил с контр-адмиралом.

– Командор Мясников? – осторожно спросил он, вызвав меня напрямую. – Это граф Белогорский.

– Ваше Сиятельство… – хмыкнул я.

Я собирался сам с ним связаться в ближайшее время, но граф меня опередил. Наверное, даже застал врасплох. Вызова я не ожидал.

– Не сочтите за назойливость, господин командор, но мы с вами должны встретиться, – сказал он. – Дело не терпит отлагательств. Её Величество уже приглашена вместе с вами, но я решил, что мне стоит пригласить и вас, лично, а не через третьих лиц.

Отказываться нельзя, пусть даже вся эта дипломатическая суета меня порядком утомила.

– Я понял, Ваше Сиятельство, благодарю вас, – сказал я. – Мы обязательно прилетим.

– Отлично! – выдохнул губернатор. – Время визита и состав делегации согласуем, вам нужно оформить пропуска. Мой секретарь свяжется с вашим помощником.

Я чуть зубами не скрежетнул от всей этой бюрократии. Ладно хоть заниматься этим придётся не мне, но даже так бумажная волокита заставляла меня кипеть. Зачем всё так усложнять? Я не понимал.

Мы с губернатором распрощались, я – коротко и сухо, он – долго и витиевато, так, что я даже устал выслушивать его тираду, которую можно было бы заменить одним коротким «до свидания».

Судя по всему, обо мне ему доложил контр-адмирал Платонов. Ну или он уже давно нас ждал, если с ним связался граф Серебряный. Губернаторы поддерживали связь друг с другом, это я знал точно.

Мир большой политики одновременно пугал меня, манил и вызывал отвращение, но я вынужден был окунуться в него с головой, вольно или невольно распутывая клубки взаимоотношений высших чинов Империи. К счастью, у меня были проводники в этот мир, в лице принцессы Елизаветы и адмирала Ушакова, у которых я мог спросить абсолютно любую информацию. Почти про всех значимых участников этой большой игры.

Пока лейтенант Андерсен занимался подготовкой нашего визита на поверхность планеты, я инспектировал трюм «Гремящего». Вернее, то, что нам загрузили по запросу младшего лейтенанта Драчёва, нашего зампотыла. Я шёл вдоль рядов и стеллажей, забитых ящиками с провизией, зампотыл семенил следом. Основную часть занимали рационы питания, сублиматы, занимающие минимум пространства и полезной массы, но и некоторая часть свежих продуктов тоже теперь имелась.

– Теперь месяца на два хватит, полной автономности, – доложил заместитель по организации тылового обеспечения.

– Это с учётом воды и кислорода? – спросил я.

– Так точно, господин командор, – кивнул Драчёв.

– Отлично, – хмыкнул я, надеясь, что два месяца автономности нам не понадобятся.

Хотелось сделать всё быстро, затяжной конфликт мы не осилим. При всей храбрости наших офицеров и операторов, без крепкого тыла даже самый храбрый воин не сможет сражаться долго, когда ему некуда отступить и негде передохнуть. И я надеялся, что Новый Форос как раз таки станет нашим крепким тылом.

Привезли нам всё свежее, даже у сублиматов срок годности истекал только через пять лет. Хорошо, когда под боком аграрный мир, который всё это и производит.

А ещё на борту снова появился кофе, и я не отказал себе в удовольствии выпить чашечку, пока лейтенант Андерсен занимался подготовкой визита. Не удержался.

Я как раз сидел в кают-компании и думал, налить ещё или не стоит перебарщивать, как ко мне подошёл адъютант.

– Господин командор, всё готово к полёту, – доложил он.

– Её Высочество тоже? – спросил я.

– Так точно, – кивнул адъютант.

– Тогда пять минут на сборы и выходим, – сказал я.

Я оделся, как обычно, в парадный мундир, который теперь носил едва ли не чаще повседневного кителя, затянул ремень с табельным «Кракеном» в кобуре, взглянул на себя в зеркало. Если сравнивать с фотографией с выпускного бала… Отличий вышло бы не так много, но поменялось самое главное – взгляд. Он не потускнел, но стал гораздо более холодным и колючим, как ветра Королёва-12. Я, можно сказать, видел некоторое дерьмо.

Скрепка напомнила мне, что пора идти к челноку, и я, протерев напоследок туфли, вышел в коридор. Лейтенант Козлов опять будет завидовать, что я лечу на планету, пока вся остальная команда висит на орбите, но я почему-то не радовался этой поездке. С удовольствием остался бы на «Гремящем».

Со мной летел адъютант, принцесса снова была одна, и я подумал, что ей, наверное, тоже нужен помощник или секретарь. Ефрейтор Стыценко, широко улыбаясь, обернулся со своего места.

– Все готовы, все пристегнулись? – спросил он.

– Готовы, – за всех ответила принцесса Елизавета.

– Пое-е-ехали, – протянул пилот, начиная отстыковку от корабля.

В этот раз лететь до планеты было совсем недалеко, эскадра, да и «Гремящий» тоже, висела совсем рядом, в полумиллионе километров от поверхности, так что челнок добрался в считанные минуты до границы атмосферы и начал входить по пологой траектории.

– Сейчас может стать немного жарко, – объявил пилот.

Мы добрались до плотных слоёв и начали тормозить об атмосферу. Наименее энергозатратный способ сбросить скорость – использовать атмосферу планеты и её гравитацию. Новый Форос тянул нас к себе с силой в 1,1G, планета размерами и массой превосходила Старую Землю, взятую за эталон. Можно вообще не тратить энергию на торможение, а сделать всё с помощью атмосферы, но для этого придётся сделать слишком много витков вокруг планеты.

Стыценко уверенно держал челнок на курсе, понемногу сбавляя скорость относительно планеты, как вдруг челнок тряхнуло.

– Мать твою! – воскликнул пилот.

Он заложил крутой вираж, такой, что даже у меня потемнело в глазах от перегрузки, а содержимое желудка подкатило к горлу.

– По нам стреляют! – прокричал Стыценко, уходя в крутое пике.

– Кто⁈ – крикнул я.

– Кто-то! – сварливо ответил пилот. – Я без понятия!

– Земля или воздух⁈

– Земля, ПВО! – воскликнул он.

Челнок снова лихо крутанулся в воздухе, совершенно не приспособленный для таких виражей и нагрузок, крупно задрожал, будто больной в лихорадке. Стыценко матерился сквозь зубы, совершенно никого не стесняясь, он вцепился обеими руками в штурвал, прилагая все усилия, чтобы стабилизировать полёт.

– Высота десять тысяч, пад… Снижаемся! – объявил он. – Сука, стреляют!

В иллюминаторе можно было увидеть тёмно-зелёные просторы здешних девственных лесов. Я заметил несколько ярких вспышек внизу, и к нам белыми росчерками устремились новые противовоздушные ракеты.

Побледневшая принцесса вцепилась в кресло, лейтенант Андерсен растерянно заглядывал в кабину пилота, будто это могло как-то помочь. Я же отстегнул ремень, пытаясь удержать равновесие, встал, хватаясь за спинки кресел. Ефрейтору требовалась моя помощь, пусть он и не говорил об этом.

Челнок снова тряхнуло, я едва не упал на принцессу, она только пискнула, схватив меня за талию, чтобы помочь устоять на ногах.

– Командор, вы куда⁈ Вернитесь на место! – мельком оглянулся ефрейтор Стыценко.

Я не обратил внимания на фамильярность, не до того. Протиснулся между креслами и рухнул на место второго пилота.

Но не успел даже сориентироваться в происходящем. Раздался взрыв, сотрясший челнок, в последний раз, и мы начали пикировать вниз. Стыценко сжимал штурвал так, что побелели пальцы, а я срочно вызывал «Гремящего».

– Это «Гремящий-1»! Терпим бедствие! Координаты… – торопливо передавал я.

Счётчик, показывающий нашу высоту над поверхностью, стремительно уменьшал показания, ефрейтор Стыценко изо всех сил старался держать челнок ровно, на лице пилота застыло злое и испуганное выражение. Земля приближалась с каждой секундой.

– Мы горим! – воскликнул Андерсен.

– Знаю! – рыкнул Стыценко. – Держитесь!

Приземление вышло жёстким.

Удар вышел такой силы, что я отключился, а когда наконец очнулся, ощущение было, словно меня пропустили через мясорубку. Лейтенант Андерсен, с запёкшейся на лице кровью, торопливо отстёгивал меня от кресла и что-то кричал, но я слышал только тонкий назойливый писк в ушах.

– Где принцесса⁈ – крикнул я. – Она жива⁈

Андерсен крикнул что-то мне прямо в лицо, но я ничего не услышал. То, что нам надо выбираться, я понял без слов.

Внутри что-то нестерпимо болело, каждый вдох отдавался свирепой вспышкой боли. Похоже, несколько рёбер сломано. Я поднялся, опираясь на адъютанта, заковылял к выходу. Стыценко на своём месте отсутствовал, похоже, уже выбрался раньше меня.

Я не сразу понял, где мы находимся. Только когда Андерсен выволок меня наружу, мне стало дурно от осознания. «Гремящий-1», наш челнок, рухнул на планету в глухом лесу. Инопланетном лесу. И что самое плохое, челнок горел.

Неподалёку, на полянке, принцесса Елизавета перевязывала нашему пилоту разбитую голову. Все живы. Это главное. А челнок… Не самая большая проблема.

Ко мне постепенно начал возвращаться слух. Стыценко шипел и матерился сквозь зубы, ничуть не смущаясь принцессы, Андерсен бормотал что-то себе под нос. Горящий челнок шипел и трещал, исторгая клубы чёрного дыма, поднимающегося над лесом. Отличный ориентир для спасателей… Или для убийц.

А ещё я вспомнил кое-какую особенность Нового Фороса. До того, как его бескрайние просторы распахали и засеяли земными культурами, а на месте глухих лесов возникли города и посёлки, эта планета классифицировалась как мир смерти. В учебниках её упоминали как пример успешного терраформирования.