Текст книги "Ренегат космического флота (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Звёздная система Новая Москва была запружена кораблями, боевыми и транспортными, сюда прилетели гости со всей Империи и даже из-за границы. Планету на всякий случай окружили целые эскадры боевых кораблей во главе с «Титаном». Я остановился на самой границе системы, по-прежнему пребывая в режиме тишины.

Нижние чины снова собрались в жилом отсеке, офицеры собрались в кают-компании. Такое зрелище пропускать нельзя, оно бывает слишком редко, и мы прильнули к экранам, чувствуя некую общность с миллиардами имперских граждан, точно так же прильнувших к своим экранам и средствам связи.

Транслировалась картинка с Дворцовой площади. Радостный, ликующий народ ждал, когда к нему выйдет Его Императорское Величество Виктор Первый. Мы все ждали.

Вот только вместо этого на площади прогремел взрыв. Трансляция прервалась.

Глава 3

– Тревога! Боевая тревога! – тут же объявил я, не веря своим глазам. – Твою мать! Все по местам!

Мы побежали к своим постам, я взлетел на мостик самым первым. Следом в своё кресло рухнул мертвенно-бледный Магомедов, а за ним и лейтенант Козлов.

– Что это вообще было⁈ – воскликнул второй помощник.

Я ответил ему ёмким односложным матерным словом. Другого слова в этой ситуации подобрать не получилось.

Суматоха началась во всей системе. Покушение на императора… Такого не случалось уже очень давно. Похоже, достаточно давно, чтобы наши спецслужбы успели растерять навык.

Я не знал, что делать. Никто, пожалуй, не знал, сейчас все наверняка бегают кругами, подобно безголовым курицам. Эфир взрывался чередой зашифрованных сообщений, все запрашивали инструкций, приказов, систему охватила самая натуральная паника. Я чувствовал, что и сам близок к панике, и даже волосы у меня встали дыбом, а сам я покрылся гусиной кожей, несмотря на стандартную и неизменную температуру в рубке.

– Что делать? – просипел Магомедов.

– Ждём, – выдавил я.

В голове у меня бешеным калейдоскопом проносились сотни и тысячи вариантов, но одна мысль неизменно всплывала на самый верх, огромным красным флагом. Адмирал Бородин пытался убрать «Гремящего» подальше от Новой Москвы. И, скорее всего, для того, чтобы мы не смогли помешать случившемуся.

Кому ты служишь, адмирал Бородин?

– Игнатова ко мне! – потребовал я.

Подполковник, похоже, бродил где-то рядом, за дверью, судя по тому, как быстро его нашли и привели на мостик. Игнатов что-то быстро строчил в планшете, изредка отрывая от него донельзя мрачный взгляд.

«Гремящий» продолжал висеть на краю системы, пока в её пределах творилось что-то невообразимое. Несколько боевых кораблей сорвались с места и ушли в гипер практически от самой планеты, рискуя гравитационными искажениями, белыми вспышками отработало планетарное ПВО, искусственный спутник планеты, гигантская орбитальная станция Новая Москва вдруг погасила все огни и зажгла снова.

– Есть предположения, что происходит? – спросил я у подполковника.

– Я знаю не больше вашего, командор, – сварливо ответил он.

– И всё-таки, – сказал я.

– Судя по всему, это не теракт. Это диверсия, – заявил Игнатов. – Невообразимых масштабов. Готовилась, скорее всего, давно.

Я вздохнул и провёл рукой по лицу. Тоскливо, тошно, страшно. Словно в один момент всё полетело под откос, и ощущение того, что вся моя прежняя жизнь рушится, никак меня не отпускало.

Нехорошее предчувствие ворочалось где-то в кишках, напоминая о центре подготовки к полётам. Нет, нам здесь оставаться никак нельзя.

– Старпом… Начинай переход… Что тут самое близкое с этой стороны? Королёв-12, – приказал я.

– Есть, – отозвался лейтенант Магомедов.

– Скорость минимальная. Нам надо остыть и подумать, – добавил я.

«Гремящий» развернулся и юркнул в гиперпространство, снова исчезая из обычного мира.

– Отбой тревоги, – объявил я.

Оба моих помощника, однако, остались на мостике. Чувствовали, что они мне нужны. Или же просто не хотели пропускать важную информацию, важные решения. А вот остальные офицеры и операторы могли спокойно возвращаться к своим делам.

Эсминец крался через гиперпространство на смешной скорости в десять скоростей света. Подумаешь, всего-то три миллиона километров в секунду. По космическим меркам мы почти стояли на месте. Зато гиперпространство надёжно изолировало нас от любых внешних воздействий. В том числе, от попыток с нами связаться.

– Что будем делать, господин командор? – спросил меня лейтенант Козлов, несмотря на то, что здесь присутствовал старший по званию.

Хотя Игнатов к флоту не относится.

– Пока гибель Его Величества не подтверждена документально, будем придерживаться прежнего задания, – медленно произнёс я. – В первую очередь, обеспечить безопасность принцессы. В Новой Москве сейчас небезопасно.

– А если всё-таки… – пробормотал второй помощник.

– Если Его Величество всё-таки погиб… Мы давали присягу. Я давал ему личную клятву. Мы будем мстить. Кто бы ни стоял за этой атакой, – сказал я.

Мои помощники немного приободрились, подполковник Игнатов остался мрачен. Взрыв, который мы успели увидеть, хоть и не был ядерным, но шансов всё равно было мало, императорский дворец наверняка сложился до основания. Вместе со всеми обитателями и приглашёнными гостями. А ведь туда съехались гости со всей Империи и из-за её пределов. Это не просто террористы, это какие-то нелюди.

– Мне надо будет связаться со своими людьми в столице, – проворчал Игнатов. – Когда всё уляжется.

– Надеюсь, в этот раз агентура никуда не денется, – я не упустил шанса его подколоть.

– Не денется, – скривился он.

– Надо мониторить новости, кто возьмёт ответственность за эту атаку, – предложил Магомедов.

– Нет, это ерунда, – сказал подполковник. – Кто угодно может сказать что угодно. Надо смотреть, кому это выгодно.

– Всем? – фыркнул я.

Врагов у Империи и лично императора было хоть отбавляй. Начиная от многоуважаемых зарубежных партнёров и заканчивая внутренней оппозицией вроде анархистов-радикалов или республиканцев.

– Можно сузить круг. Кому выгодно и кто способен такое провернуть, – сказал Игнатов.

Всё равно слишком много подозреваемых.

– Кто больше всех терял от прихода кронпринца к власти, – сказал подполковник.

Я только пожал плечами, я никогда не погружался в имперскую политику настолько глубоко. Это Игнатов по долгу службы отслеживал все подводные течения. Моё дело – взять под козырёк и стрелять в того, в кого укажут политики.

Но я уже пренебрёг прямым приказом заместителя главнокомандующего, фактически дезертировал вместе с кораблём. Значит, стал самостоятельной фигурой, способной перевернуть игру для всех. Всего один имперский военный полностью перекроил политический ландшафт целой звёздной системы Дер Эквинум. Один имперский эсминец, пожалуй, может проявить себя ничуть не хуже.

– Значит, выходим в Королёве-12, – сказал я. – Оттуда уже смотрим на ситуацию в Новой Москве. И либо возвращаемся, либо…

– Либо нам сильно не поздоровится, командор, – хмуро произнёс Игнатов.

– Можно и так сказать, – хмыкнул я. – Я бы выразился чуть покрепче. Ладно, это потом. Чья вахта?

Спросил исключительно для проформы, посмотрев на часы. Всё равно скоро меняться.

– Моя, господин командор, – сказал лейтенант Козлов.

– Вот и расходимся все. Кроме тебя. Ты остаёшься, – пошутил я. – Скорость тридцать пять.

Козлов выдавил из себя кислую улыбку.

Я ушёл в каюту номер один, сейчас по моему графику для меня настало время отдыха, но сон никак не шёл. Какой тут сон, с такими новостями. Так что, покрутившись немного по каюте, будто лев, запертый в клетке, я вышел и отправился в медицинский блок. Может, Гуссейнов подберёт мне что-нибудь для успокоения.

Оператор второго класса Гуссейнов, сравнительно молодой ещё парень, сидел за столом и грыз ногти, пересматривая на планшете сохранённую запись. Трансляция прерванной церемонии. Мне тоже сразу же стало дурно, едва я заметил Дворцовую площадь на записи.

– Господин командор! – он тут же вскочил.

– Сиди, – махнул я рукой.

Пациентов у Гуссейнова было немного, никто не рвался лечиться у непрофессионала, больше занимаясь самолечением в жилом отсеке. Вот и сейчас Гуссейнов пребывал в полном одиночестве. У мадам Фидлер всё было иначе. С другой стороны, никто не узнает о моей слабости.

– Дай-ка мне что-нибудь успокоительное, – попросил я. – Только тихо, никому ни слова, понял?

– Вы уже сегодня не первый, господин командор, – улыбнулся фельдшер, зарываясь в ящик стола. – Вот… Половину таблетки… Должно хватить.

– В сон с неё не потянет? – хмыкнул я. – А то потом на вахту…

– Никак нет, господин командор, – заверил меня Гуссейнов.

Он даже налил мне стакан воды, чтобы я запил таблетку. Я просто чувствовал, что мне так или иначе нужно снять стресс. Или я начну медленно сходить с ума от навалившихся разом событий.

Таблетка, неожиданно горькая, ухнула вниз по пищеводу, и мне мгновенно стало безразлично всё, и император, и принцесса на борту, и «Гремящий». Странное ощущение, словно бы у меня выключили все эмоции, и негативные, и позитивные. Остался только холодный разум. Госпожа Фидлер таких таблеток, кажется, не давала ни мне, ни кому-то ещё.

– Благодарю, – ровным тоном произнёс я.

Оператор второго класса Гуссейнов натянуто улыбнулся и кивнул, возвращаясь к своему планшету. Странно, что он сам не закинулся такой таблеткой, фельдшер заметно нервничал. Я ещё раз, по-новому, оглядел медблок, осиротевший без госпожи старшего мичмана и фактически заново выстроенный на новомосковской верфи. Раньше было лучше.

Я молча вышел в коридор, вернулся в каюту номер один. Сон по-прежнему не шёл, но в этот раз по другой причине. Я чувствовал невероятную работоспособность, которую просто жаль было тратить на сон без сновидений, так что вместо этого взял планшет и принялся составлять план действий, просто на случай, если Его Величество всё-таки мёртв, а Империя теперь в руках врага. Или даже не в руках врага, а просто расколота и мы находимся на враждебной территории. Я исходил из худшего варианта, чтобы быть готовым ко всему.

Присягу я не предавал, оставаясь верным Империи и Его Величеству, но даже с этой чудо-таблеткой определить где свои, а где чужие в этой ситуации, было нереально. Каждого придётся рассматривать по его поступкам, но одно я знал точно – адмирал Бородин нам не друг. Значит, в генеральный штаб космического флота пробрались враги, и если они сумели проникнуть даже туда, то могут быть где угодно.

Слишком много неизвестных переменных, слишком много вопросов без ответа.

Нет, я мог бы, конечно, отправиться к системе Гамма-Июль. Если мы полетим прямо сейчас, опоздание выйдет всего на несколько дней, и я смогу даже оправдаться перед комиссией генштаба. Мало ли что может случиться в полёте.

Но что-то мне подсказывало, что здесь есть какая-то подстава. Не просто так меня пытались убрать подальше от событий. У меня достаточно много врагов, в том числе крупных, и среди имперских дворян тоже. Особенно среди дворян.

– Выходим из гиперпространства, Королёв-12, – объявил вахтенный по интеркому.

Ещё одна освоенная система Империи, с обитаемой планетой, на которой вовсю шло терраформирование. Не идеальный мир, как Новая Москва, конечно, Королёв был по большей части безжизненной ледяной пустыней, а жить люди могли только на узкой полоске суши вблизи от экватора. Но по всем остальным параметрам вроде гравитации и состава атмосферы Королёв отлично подходил для жизни людей, и теперь на обоих полюсах трудились установки терраформирования, топящие льды. Если бы эта планета находилась где-то на задворках Империи, то никому бы и в голову не пришло её колонизировать, но близость к столице делала её колонизацию как минимум рентабельной.

На дальней орбите болтался ретранслятор гиперсвязи, и связь появилась сразу же, как только мы вышли, так что я немедленно полез проверять новости.

По всем официальным каналам и пабликам транслировалась запись какого-то балета. Независимые источники информации хранили молчание.

Приказов нам тоже не поступало. Генштаб, видимо, ждал нашего доклада из Гаммы-Июль, чтобы выдать дальнейшие указания.

Я попытался связаться с кем-нибудь из своих новомосковских знакомых, но ничего не выходило. Теперь всё стало ясно, Новую Москву глушили. Как рыбу в пруду.

Из своей каюты я вышел энергичным пружинящим шагом, направился прямиком к подполковнику Игнатову. Разведчик в своей каюте занимался тем же самым, что и я пять минут назад, усердно пытался дозваться до своих контактов в столице.

– Господин полковник! – позвал я тихонько. – Столицу глушат, бесполезно.

– По всем диапазонам, гады… – процедил он, поднимаясь из-за стола. – Что с глазами, командор? Зрачки как точки.

Будь я в обычном своём состоянии, я бы напрягся или смутился, или бы даже испугался. Но в нынешнем состоянии меня это нисколько не волновало.

– Побочный эффект успокоительного, – сказал я. – Видели, да? Балет транслируют вместо новостей.

– Видел… – проворчал Игнатов.

На его планшете как раз виднелась включенная трансляция, убранная в уголок. Девушки в белых пачках грациозно поднимали ноги и скакали по сцене под музыку.

Теперь я мог заметить, что подполковник тоже растерян и не знает, что делать. Раньше он мне казался твёрдым как камень.

Значит, надо брать всё в свои руки.

Если Империю не спасём мы, её не спасёт никто.

Вдруг трансляция балета сменилась длинным писком зуммера, и мы с Игнатовым синхронно повернулись на звук. Картинка сменилась.

– Что-то новенькое, – хмыкнул разведчик, и мы подошли поближе, а он развернул видео на всю ширь.

Теперь вместо тонконогих красавиц нам показывали чуть ли не десяток мужчин за длинным столом. Трое сидели, остальные стояли позади, на фоне, все они были одеты либо в чёрные траурные костюмы, либо в официальные мундиры с большими звёздами.

– Подданные Империи! – хорошо поставленным голосом произнёс один из них, армейский генерал, сидящий посередине, во главе стола.

Игнатов затаил дыхание. Я спокойно и равнодушно вглядывался в людей на экране. Большинство казались незнакомыми, но некоторых из них я точно уже видел, на официальных приёмах или в новостях.

– В тяжёлый, критический час для судеб Отечества обращаемся к вам мы, регент и совет регента! – продолжил генерал.

– Это же Димитриевский-Крейц, – я ткнул пальцем в одну из фигур за спиной генерала.

– Тихо! – зашипел на меня Игнатов.

Граф Димитриевский, бывший губернатор Зардоба. Один из моих врагов, снятый с должности за свои преступления, и пусть он далеко не первое лицо в этом совете регента, сам факт его присутствия бросал тень на всю эту структуру.

Флотские в совете тоже присутствовали, малознакомый адмирал стоял сзади справа. Я быстро нашёл в сети фотографию адмирала Бородина. Да, это он. Нет, в Гамма-Июль мы точно не летим.

Собственно, в этом совете регента были представители всех фракций и служб, даже Имперской Службы Безопасности. Вот только безопасников представлял даже не генерал, а всего лишь полковник, и это наводило на определённые мысли.

– Враги Империи осмелились на страшный, невообразимый теракт! Посягнули на жизнь и здоровье нашего любимого Императора! Его наследников! – сверкая глазами, продолжал вещать самопровозглашённый регент. – За жизнь Его Величества сейчас борются лучшие врачи Новой Москвы. Но он ещё покарает всех причастных к этому бесчеловечному акту насилия!

Если бы не таблетка, я бы сейчас, наверное, запустил этим планшетом в стену в приступе праведного гнева. Но в данный момент мой мозг просто фиксировал происходящее, словно холодная машина на сверхмощном процессоре.

– … решением регентского совета объявляется трёхдневный траур! Империя никого не забудет! – объявил генерал.

Я посмотрел на подполковника Игнатова. Разведчик стоял неподвижно, как статуя, бледный от гнева, и сжимал кулаки.

– Будет проведено тщательное расследование! Никто не уйдёт от наказания! – генерал ткнул пальцем в камеру. – И мы все должны сплотиться в эту трудную минуту! Сплотиться вокруг нашего отважного Императора и его регентского совета!

Я скрежетнул зубами. Похоже, действие таблетки заканчивалось. Внутри разгоралась чудовищной силы злоба, захлёстывая всё как лесной пожар. Как смеют они…

Трансляция прервалась. Я ожидал, что этих уродов сменит экстренный выпуск новостей, но вместо него снова включился балет. Я вновь покосился на Игнатова, который продолжал стоять неподвижно, глядя сквозь экран. Спустя секунду он будто стряхнул наваждение, помотав головой, и посмотрел мне прямо в глаза.

– Что скажете, командор? – хрипло сказал он.

– Скажу, что это всё чушь собачья, – сказал я.

Голос мой прозвучал так же хрипло. В глотке пересохло от злости.

Глава 4

Подполковник Игнатов отмотал трансляцию назад и поставил на паузу, чтобы мы могли рассмотреть весь так называемый регентский совет на стоп-кадре. Вот они, слева направо. За столом сидели трое, слева экс-министр иностранных дел Зайчинский, в центре армейский генерал Слюсарев, зачитывавший обращение к народу, а справа сидел лидер партии пацифистов Стечковский.

Из тех, кто стоял за их спинами, я знал только графа Димитриевского, который выглядел надутым индюком, и адмирала Бородина. Всех остальных мне представил разведчик.

– Генерал Бойко, – ткнул пальцем в лоснящуюся морду Игнатов. – Обвинялся в растрате, следствие заглохло.

Чтобы прокормить такого борова, требуется целый аграрный мир, неудивительно, что он таскал хлеб из столовой и попал под следствие.

– Вот этого сам не знаю, – он показал на полковника ИСБ, который смотрел в камеру тяжёлым взглядом. – Но судя по мундиру и наградам, он из службы внутренней охраны. Шаркуны придворные…

Игнатов показал на следующего.

– Волхонский, граф, заместитель губернатора Новой Москвы, – сказал он. – А рядом с ним граф Мусин, тоже из придворных шаркунов.

– А этого я, кажется, знаю, – я ткнул пальцем в следующего, большеголового мужичка с огромными залысинами. – Это же этот… Как его…

– Глинский-Васильев, – подсказал подполковник. – Экономист.

Точно. Мелькал во всяких передачах и шоу в качества приглашённого эксперта, где рассказывал, что Империя живёт неправильно и всё срочно надо менять, пока наша экономика не рухнула. Посмотрим, как он справится теперь, когда надо будет не только болтать, но и мешки ворочать.

– Компания, конечно, у них, как на подбор, – кисло произнёс я.

– Сплошь заместители, кстати, – заметил Игнатов.

– Начальников убрали во время взрыва, – процедил я. – Ловко же они это всё провернули.

– Это же надо было такой заговор прошляпить… – вздохнул разведчик.

– Как думаешь… Его Величество… Жив? – спросил я.

Игнатов покачал головой.

– Он у них в руках. Даже если он жив, это временно, – тихо ответил он. – К тому же, неизвестно, кто сейчас в очереди наследования на каком месте. Им выгоднее недееспособный император на больничной койке, а не очередной наследник на престоле. До тех пор, пока всё не устаканится.

– Принцесса Елизавета, похоже, стала на шаг ближе к трону, – заметил я.

– Там и других желающих полно, она даже не в первом десятке, – сказал подполковник. – Это мы всё выясним. Но и отвозить её в Новую Москву сейчас – всё равно что подписать ей смертный приговор. Там опять начнётся резня, и всех прочих кандидатов на трон будут убирать.

– Опять? – не понял я.

– А ты не в курсе? Точно, ты же не здесь родился, – хмыкнул Игнатов. – Когда дед Его Величества преставился, тоже борьба развернулась нешуточная. Как мне отец рассказывал, чуть ли не до войны претендентов дело дошло. Александра Николаевна чудом на престол взошла.

А я-то думал, тут нет проблем с передачей власти. Как же. Видимо, я ошибался, и это только снаружи всё гладко и прилизано, а внутри этого механизма – опилки и ржавчина.

– Ладно… Это всё мелочи жизни, – вздохнул я. – Надо что-то решать, что мы будем делать.

Я вызвал вахтенного офицера, попросил сделать объявление по кораблю, чтобы все офицеры и мичманы собрались в кают-компании. Да, единоначалие, дисциплина, субординация, но принимать такие решения единолично… Плохая идея, как мне кажется. Да и люди любят, когда им дают хотя бы иллюзию выбора. Тем более, когда выбирать приходится между плохим и очень плохим вариантами.

Мы с Игнатовым переместились в кают-компанию. Присутствовали все, кроме вахтенного, оставшегося на мостике. Люди шептались между собой, известие о появлении регентского совета дошло ещё не до всех, и те, кто успел посмотреть трансляцию или запись, теперь пересказывали её содержимое остальным. Но при нашем с подполковником появлении все тут же умолкли, приняв серьёзный и строгий вид. Каждый понимал, что я собрал их в кают-компании не просто так.

– Дамы и господа… Все уже знают про состояние Его Величества и регентский совет? – спросил я.

Знали все. Как минимум в пересказе.

– Так, а где Её Высочество? Не позвали? Позовите и её тоже, – я окинул взглядом всех собравшихся.

Принцесса Елизавета имеет полное право участвовать в этом собрании. В конце концов, решается и её судьба тоже.

За ней отправили вестового, и очень скоро девушка, одетая в простой рабочий комбинезон, вошла в кают-компанию, с интересом и недоумением глядя на собравшихся офицеров.

– Так, теперь вроде все. Лейтенант Козлов, если что, на связи из командирской рубки, – сказал я.

– Так точно, господин командор, – послышался из динамиков голос второго помощника.

– Итак… – произнёс я.

Все замерли, прекратили шептаться, обратив всё свое внимание на меня. Десятки глаз смотрели неотрывно, и прежде я бы, наверное, смутился, но теперь чувствовал себя абсолютно спокойно, и это даже не из-за таблетки успокоительного. Я просто знал, что должен сказать всё и принять решение. Я нёс личную ответственность за всех этих людей и ещё сотни людей в соседнем отсеке. И этот груз ответственности не давил на меня сверху, а наоборот, придавал уверенности.

– Поднимите руки те, кто поверил в слова регентского совета, – попросил я.

Несколько человек робко подняли руки, явное меньшинство. Зам по вооружению, лейтенант Вукович, старший мичман Антонова. Ладно, я опасался, что наивных вьюношей и барышень на моём эсминце гораздо больше.

– Это они и сделали, – сказала вдруг принцесса. – Они всё подстроили.

– Боюсь, вы правы, Ваше Высочество, – сказал я. – И в связи с этим возникает вопрос. Кому мы служим?

На лицах офицеров отразилось непонимание.

– Империи… – протянул старший помощник.

– Императору, – сказал лейтенант Андерсен.

Офицеры начали потихоньку спорить между собой, но я поднял руку и все тотчас же умолкли.

Даже в этом вопросе не было единства. В тесном и крепко спаянном коллективе боевого корабля. Что уж говорить про всех подданных Империи.

Но у меня имелся ответ на этот вопрос.

– Мы служим народу Империи и Императору лично, как нашему сюзерену, – сказал я. – Мы все давали присягу. Есть основания полагать, что регентский совет захватил власть незаконно, эту самую присягу нарушив.

Все до единого затаили дыхание.

– Отсюда выходит, что сама официальная власть – незаконна, и подчиняться приказам регентского совета – значит, поддерживать нелегитимный режим, – сказал я.

– Это что, восстание? – спросил кто-то из задних рядов.

– Нет. Мы остаёмся верны Императору, – сказал я. – Мы должны… Освободить его из лап этих мразей, именующих себя регентским советом.

– Господин командор… Как? – спросил Крапивин.

Я молча развёл руками. Это совсем другой вопрос, требующий тщательной проработки и подготовки, а пока что я хотел узнать, поддержит ли меня команда. Если поддержит – уже можно думать о конкретных шагах. Если нет…

– Говорите, что делать, господин командор! – воскликнул лейтенант Каргин.

– Мы с вами, господин командор, – сказал старпом.

В груди растеклось какое-то удивительное тепло, подступив комком к горлу, но я быстро взял себя в руки.

– Если вы со мной… – сказал я. – Значит, у них нет никаких шансов. Если кто-то желает остаться в стороне… Я не стану никого заставлять. Мы в обитаемой системе, он сможет покинуть корабль.

– На Королёве сходить дураков нет, шубами не запаслись, – засмеялся старшина Вишняков. – Мы с тобой, командир.

Желающих покинуть команду не нашлось, и это меня чертовски радовало. Мы наконец-то стали если не одной семьёй, то чем-то очень близким к этому.

– Вот и славно, – сказал я. – Если у кого-то есть вопросы, жалобы или предложения – самое время их высказать.

Офицеры переглянулись. Вопросы у них явно имелись, это было заметно. И даже не один.

– Нам не справиться одним, – сказала после небольшой заминки старший мичман Антонова. – Нас даже не подпустят к Новой Москве, если захотят.

– Хорошее замечание, – сказал я. – Но у меня и в мыслях не было лететь к столице одним, размахивая шашкой. Я более чем уверен, нас много. Тех, кто верен Императору и не верит регентскому совету.

Единомышленники найдутся. Главное, это заявить о себе. Мы точно не одиноки в своём стремлении сохранить Империю такой, какой она была до этого теракта. А когда про нас узнают в других системах, люди, недовольные правлением регентского совета, сами пойдут к нам.

Фактически, я собирался сейчас развязать гражданскую войну, поднять восстание, но это было справедливое восстание против узурпаторов, а не против законной власти. Мне бы и в голову не пришло проворачивать всё это, будь Император жив и дееспособен.

– Так что мы сперва соберём… Единомышленников, – продолжил я. – Под флагом Его Императорского Величества. А уже потом будем действовать. По ситуации.

В глазах своей команды я ясно читал неуверенность. Идти против огромного государства практически в одиночку было страшно всем. Но я всем своим видом излучал уверенность в том, что мы делаем правое дело. И что к нам присоединятся все, стоит только поманить. Хотя на деле и меня преследовали сомнения.

– А если Его Императорское Величество… Мёртв? – спросила вдруг принцесса.

По кают-компании пробежали возмущённые шепотки. Никто не хотел даже слышать о таком исходе.

Я задумчиво потёр переносицу.

– Сейчас мы исходим из того, что знаем. Официальная версия – император жив, действуем исходя из официальной версии. Если нам удастся связаться с Новой Москвой и уточнить подробности, возможно, планы мы скорректируем, – сказал я.

– Нет, а всё-таки? – настаивала на своём принцесса.

Искусством ответить на вопрос, не отвечая ничего по существу, я ещё не овладел в полной мере.

– Тогда будем действовать в интересах его наследников, – вынужден был сказать я.

Нет, Ваше Высочество, становиться личным боевым кораблём принцессы Елизаветы «Гремящий» не будет. При всём уважении.

Принцесса недовольно фыркнула, но ничего не сказала, демонстративно отошла назад, мол, вопросов больше нет.

– Господин командор! А если против нас наших же ребят пошлют? – спросил старший мичман Шляпников. – Со своими воевать?

– Надеюсь, до этого не дойдёт, – сказал я.

Меня самого такая перспектива пугала до усрачки, последнее, чего мне сейчас бы хотелось – это вступать в бой с нашим же космическим флотом. Но я понимал, что силовые структуры у регентского совета тоже есть, и верные капитаны, и верные только им армейские части. Кто-то будет служить им ради денег или быстрой карьеры, кто-то – чисто по инерции, не желая ввязываться в политику, кто-то – за республиканские идеи. А кто-то просто поверит в их россказни и будет искренне считать, что служит Его Величеству.

– Сражения и кровопролития мы будем избегать всеми силами, – сказал я. – Если выхода не останется, дадим отпор, но первыми стрелять запрещаю.

Помолчали пару секунд, попереглядывались.

– Вопросов больше нет? – спросил я.

Ответом была тишина.

– Значит, разойтись, – приказал я. – А вас, Ваше Высочество, я попрошу остаться. И вас, господин полковник, тоже. Артур, Дима, вы тоже останьтесь.

На кораблях классом выше, на крейсерах, линкорах, имелись специальные тактические залы для совещаний и прочих тому подобных мероприятий. На малом эсминце это была непозволительная роскошь, поэтому мы вынуждены были использовать кают-компанию.

Я наконец уселся в кресло, жестом приглашая всех остальных тоже садиться. Лейтенанты Магомедов и Каргин расположились на диване, принцесса заняла кресло напротив меня, Игнатов остался стоять, прислонившись спиной к дверному косяку.

– Есть что-то, что нам стоит знать отдельно? – спросил старший помощник.

– Это скорее совещание, – сказал я. – В первую очередь принимаются предложения по нашим дальнейшим действиям и маршруту. Соваться сейчас в Новую Москву, пусть даже ради спасения Его Величества… Просто самоубийство.

Каргин поднял руку и я жестом предложил ему высказаться.

– Я бы, пожалуй, предложил связаться с надёжными людьми, а уже потом строить маршрут, – сказал начальник узла связи.

– Принимается, – сказал я. – Варианты?

Я и сам принялся мысленно перебирать всех знакомых. Тех, кто мог бы потенциально присоединиться к нам и пойти против регентского совета. Ну и кто обладал хоть какой-то реальной властью. Адмирал Ушаков? Кононенко? Строгов?

– Надо поднимать всех, кого только можно, – проскрипел Игнатов. – Губернаторов, капитанов кораблей, адмиралов, наземные части, персонал станций. Пока они не начали ставить везде своих людей.

– Империя слишком велика, – сказала принцесса.

– Империя – это люди, – процедил Игнатов. – Которые верят в то, что всё должно быть именно так, а не иначе. Что править должен монарх, а не совет директоров или премьер-министр. Если регентский совет убедит всех, что так и должно быть, это конец. Если мы убедим всех, что регентский совет захватил власть незаконным путём, нам не придётся даже ничего делать, люди сами вынесут их из дворца.

Принцесса молча поджала губы, спорить тут было не с чем.

– Значит, будем поднимать… – сказал я.

– Нам ретрансляторы гиперсвязи закроют, – сказал Каргин. – После первой же трансляции. Если в открытую передавать. А шифром передавать это только для флотских.

– Предлагаю начать с Королёва-12, – произнёс старший помощник. – Тут можно без гиперсвязи, по прямому каналу, шифром. Связаться с губером, узнать обстановку, так сказать.

– Да, можно, – согласился я. – Займёшься этим?

– Я? – фыркнул Магомедов.

– Артур, работы будет много, – сказал я. – Зашиваться будем все. Нет, если не хочешь наладить общение с имперским дворянством, полезные связи завести, так и скажи, найдём тебе другое занятие. Просто раз уж ты предложил…

– Я знаю здешнего губернатора, – перебила меня принцесса. – Хороший дядька. Мы к нему на лыжах кататься ездили…

– Повезло тебе, Артур, – хмыкнул я. – Ваше Высочество…

– Свяжусь, конечно, – сказала Елизавета.

Ну, хотя бы с этим разобрались.

– Тогда я попытаюсь выйти на командование флота, – сказал я. – Естественно, по зашифрованным каналам. И не на Бородина.