Текст книги "Шерлок Холмс в наши дни"
Автор книги: Гельмут (Хельмут) Хефлинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Хотя судья Рихард Шанелл советовал присяжным основываться не только на заключении о тождестве пальцевых отпечатков (позиция, которую в дальнейшем разделяли еще многие судьи), все же процесс братьев Страттонов был первым камнем того фундамента, на котором позже выросло признание роли дактилоскопии в уголовном судопроизводстве.
От колыбели до могилы
Первый случай убийства, расследованный благодаря обнаружению на месте преступления отпечатков пальцев, произошел задолго до описанных событий, далеко от Европы, а именно – в Аргентине. Там в 1896 году Джон Вуцетич, воодушевленный работами Гальтона, стал применять дактилоскопию на основе им самим разработанной системы – позже эта система была заимствована не только другими странами Южной Америки, но и некоторыми европейскими странами.
Вуцетич, который, как уже упоминалось, ввел в обиход греческое слово "дактилоскопия", на протяжении долгих лет занимался проблемой папиллярных линий. Много бессонных ночей провел он за исследованиями в морге, изучал даже пальцевые узоры мумии в музее Ла-Платы.
В то время, когда Вуцетич занимался этими исследованиями, в Ла-Плату пришло сообщение, что в небольшом поселке на побережье Атлантики 29 июня 1882 года в бедной хижине совершено двойное убийство. Жертвами стали двое внебрачных детей одинокой женщины – Франциски Рояас, существовавшей на случайные заработки, – шестилетний мальчик и четырехлетняя девочка. Они были обнаружены в своей кровати истекающими кровью.
Местный полицейский комиссар поверил утверждениям женщины, что убийцей .является некто Веласкес, уже немолодой рабочий с соседней фермы. Незадолго до случившегося он якобы угрожал ей тем, что отнимет самое дорогое, что у нее имеется, если она и дальше будет уклоняться от его домогательств. На протяжении многих дней Веласкес подвергался усиленным допросам, но он упорно отрицал свою вину.
Вскоре до комиссара дошли слухи, что молодой любовник Франциски много раз говорил ей, что женился бы на ней, если бы не было этих обременительных детей. И тогда мать сама попала под подозрение. Она тоже все отрицала и продолжала обвинять Веласкеса.
Но когда 8 июля в местечко приехал из Ла-Платы полицейский инспектор Альварес, дело приняло совсем другой оборот. Инспектор относился к небольшому числу криминалистов, интересовавшихся экспериментами Вуцетича с отпечатками пальцев, он неоднократно просил показать, как надо с ними работать. Альварес прежде всего установил, что Веласкес вообще не мог находиться в хижине во время убийства, там могла быть только сама мать, Но где же взять хотя бы малейшее доказательство того жуткого факта, что она сама убила своих детей?
Альварес хотел уже прекратить многочасовые поиски следов убийства в хижине, когда луч солнца, упав на дверь спальни, отчетливо высветил на ней серо-коричневое пятно. Инспектор узнал в этом пятне то, что часто видел и изучал у Вуцетича, – кровавый отпечаток большого пальца. Не долго думая, он выпилил кусок двери с пятном и поспешил в комиссариат полиции. Там он получил отпечатки больших пальцев Франциски Рояас и сравнил их с отпечатками на двери. Через увеличительное стекло было хорошо видно, что кровавый отпечаток полностью совпадает с отпечатком правого большого пальца арестованной. Когда он заставил женщину саму посмотреть в увеличительное стекло и сделать сравнение, она потеряла самообладание и призналась, что убила своих детей камнем, тем самым освободив себе путь к семейному счастью с молодым возлюбленным. Так впервые в истории криминалистики отпечатки пальцев привели к изобличению преступника.
Вышеприведенные случаи подтверждают то огромное значение, которое дактилоскопия имела прежде и продолжает сохранять по сегодняшний день. Ее триумфальное шествие по всему миру объясняется тремя главными причинами: неповторимостью пальцевых узоров, их неизменяемостью на протяжении всей жизни и легкостью, с которой они поддаются классификации.
При осмотре кожи человеческого тела нам бросаются в глаза две различные формы ее верхнего покрова: большая часть поверхности кожи почти гладкая, но в некоторых местах она ребриста, покрыта так называемыми папиллярными линиями. Больше всего папиллярных линий па внутренних поверхностях рук и на подошвах ног. К папиллярным линиям кожи подходят нервные окончания и каналы потовых желез. Через эти каналы и поры, расположенные в верхнем роговом слое кожи, происходят секреторные выделения.
Как уже указывалось, возможность идентификации по узору, образуемому папиллярными линиями, объясняется тем, что этот узор у человека постоянен. Уже в материнском чреве появляются неизменяемые в течение всей жизни папиллярные линии, поры и образуемые ими узоры. И через сто лет отпечатки этих узоров такие же, как и в день рождения. Они будут отличаться лишь размерами, но не характером рисунка. Даже наполовину разложившиеся трупы сохраняют узор до тех пор, пока на пальцах остается кожа. Этим объясняется, почему удается идентифицировать многие обезображенные и частично разложившиеся трупы. Папиллярные линии не изнашиваются и не исчезают в связи с болезнью. Даже такие деформирующие болезни, как детский паралич, рахит, полиартрит, атрофия мышц и другие тяжелые заболевания, могут в отдельных случаях только изменить величину поверхности папиллярных линий, но не их рисунок Исключение составляет лишь проказа, при которой происходит полное разрушение тканей на большую глубину.
Иногда преступники пытаются уничтожить папиллярные линии пальцев. Например, были случаи, когда заключенные, несмотря на страшную боль, обдирали кончики пальцев о шероховатую поверхность каменной стены своей камеры. Они предавались обманчивым надеждам, что таким образом им удастся уничтожить папиллярные линии. Однако в течение нескольких дней рисунок папиллярных линий восстанавливался.
Даже при тяжелых ожогах папиллярные линии снова быстро регенерируются. Несколько десятилетий назад двое криминалистов в Лионе подвергли себя болезненному эксперименту: они сожгли себе кончики пальцев кипящей водой, горячим маслом и горячим металлом. Отпечатки пальцев, которые они затем ежедневно изготавливали, показали, что кожа на образовавшихся от ожога пузырях сохраняла все особенности пальцевого узора. После заживания ожогов новая, свежая кожа имела то же расположение папиллярных линий, что и прежде. Это, вероятно, было неизвестно тому преступнику, который в момент ареста сунул руки в кипящую воду, надеясь таким болезненным способом предотвратить возможность дактилоскопической идентификации. На его новой коже очень скоро образовались такие же, как и раньше, папиллярные узоры, и он смог быть идентифицирован, так как в былые времена уже подвергался полицейской регистрации.
Шрамы от порезов и иных ранений также не являются препятствием для опознания с помощью дактилоскопии. Основные признаки узора сохраняются. Умышленные увечья или косметические операции могут уничтожить папиллярные линии лишь на небольших участках. Но эти изменения ведут к шрамам, также имеющим определенный рисунок, пригодный для идентификации. Шрам, особенно при идентификации по отпечаткам, оставленным на месте преступления, иногда существенно облегчает сравнение. Он делает отпечаток пальца настолько характерным, что идентификация удается в большинстве случаев с первого взгляда.
Но все-таки встречались особо прожженные преступники, пытавшиеся избавиться от нестираемого знака – индивидуального пальцевого узора. С таким случаем столкнулась американская полиция в январе 1934 года, когда в Чикаго был застрелен при задержании неоднократный убийца, грабитель и предводитель банды Жак Клутас. Криминальная полиция всегда берет отпечатки пальцев у убитых гангстеров. Так было и в этот раз, но результат оказался ошеломляющим: папиллярные узоры на пальцах рук полностью отсутствовали. Наиболее опытным специалистам было дано задание тщательно исследовать пальцы трупа. Оказалось, что несколько недель назад неизвестный врач удалил Клутасу лоскуты кожи с кончиков пальцев. На новой молодой коже, образовавшейся после операции, папиллярные линии были еще очень слабо заметны, но рисунок их оставался прежним.
Вскоре похожий случай произошел с Джоном Диллингиром, который считался первым врачом Америки и которого активно разыскивала полиция многих стран. В мае 1934 года Диллингера, вынужденного скрываться, вдруг охватило невероятное желание пойти в кино. Чтобы не быть узнанным, он решил с помощью операции изменить свое лицо и кончики пальцев. При посредничестве адвоката двое хирургов сделали ему пластическую операцию лица, во время которой гангстер чуть не задохнулся от неудачного наркоза. К тому же результаты операции его сильно разочаровали. В ярости Диллингер стал угрожать врачам убийством, и они согласились обработать кончики его пальцев едкой кислотой, заверяя, что папиллярные узоры исчезнут навсегда. Но и этот метод не дал желаемого результата: 22 июля 1934 года, когда Диллингер был опознан агентами ФБР у входа в один из чикагских кинотеатров и при задержании убит, на пальцах его рук красовались все те же папиллярные узоры.
Новое беспокойство и сомнение в безошибочности дактилоскопии появилось спустя три месяца. На одной из улиц Чикаго полицейский чиновник обнаружил труп с пулевым ранением. Лицо убитого показалось ему знакомым – это был Гус Винклер, который разыскивался в связи с убийством, а также ограблением банка и почты. По всей вероятности, его застрелил соперник. Отпечатки его пальцев были безупречны, но, несмотря на это, что-то здесь было неладно, так как выведенная экспертами дактилоскопическая фомула не совсем соответствовала регистрационной карте Гуса Винклера. Речь-то ведь шла о гангстере, которого давно искали. То, что убит именно он, не вызывало никаких сомнений. Тем сильнее было изумление, когда при сравнении отпечатков пальцев трупа с отпечатками пальцев на его регистрационной карте были выявлены незначительные изменения папиллярных линий левого среднего пальца. Тщательное изучение пальцев рук Винклера хирургами и дерматологами помогло решить эту задачу. Неизвестный врач посредством операции удалил очень небольшую часть папиллярного узора на левом среднем пальце. На этом месте образовался маленький шрам, который при выведении дакгилоформулы был принят за часть папиллярного узора. Этой ошибки было достаточно, чтобы вместо прежней дактилоформулы Винклера вычислена была другая, под которой, разумеется, регистрационная карта Винклера не значилась.
Таким образом, проблема была решена, но случай с Винклером насторожил экспертов. И тем не менее практика показывала, что прием, использованный для изменения пальцевого узора Гуса Винклера, мог изменить его папиллярные линии только временно. Затем прежний узор восстанавливался.
Единственной возможностью изменить пальцевый узор на длительное время является пересадка кожи с другой части тела оперируемого. Через четыре недели после операции все заживает, но квалифицированный полицейский чиновник опознавательной службы тут же заметит края операционных линий. Кроме того, на теле такого лица остаются шрамы в тех местах, откуда брались кусочки кожи для пересадки.
Практика представила доказательства подобного утверждения. 31 октября 1941 года в Техасе задержали молодого человека без документов. На пальцах его рук папиллярные линии не были заметны, в то же время на груди у него обнаружили шрамы в тех местах, откуда изымались кусочки кожи. Человек, подвергшийся такой операции с целью предотвратить идентификацию, вероятно, крупный преступник. Кем же в действительности был задержанный, назвавшийся Робертом Питсом?
Чтобы установить прошлое незнакомца, были просмотрены списки всех разыскиваемых лиц, изучены случаи нераскрытых убийств и грабежей. Все сходилось на том, что Роберт Пите в действительности некий Филиппе, который девять лет назад в двадцатитрехлетнем возрасте был впервые арестован за кражу автомашины. От человека, отбывавшего вместе с Филиппсом свой срок, сотрудники ФБР узнали наконец имя некоего доктора Бранденбурга, предположительно проживающего в штате Нью-Джерси (Филиппе однажды говорил, что в случае крайней нужды можно обратиться к этому доктору).
Вскоре полиция вышла на доктора Бранденбурга. Им оказался человек, неоднократно судимый, но каждый раз выходивший сухим из воды. Теперь это ему не удалось. Он не только сказал, что Пите в действительности Филиппе, но и сообщил, как в мае 1941 года уничтожил ему пальцевые узоры при помощи трансплантации кожи сначала на одной, а потом и на другой руке. Заживление длилось примерно три недели. Преступление, совершенное Филиппсом, было раскрыто. Он, а также помогавший ему доктор были приговорены к длительному тюремному заключению.
Убийство на берегу реки
Перед исследователями не раз вставал вопрос о том, не может ли папиллярный узор передаваться по наследству. Сегодня на него получен твердый отрицательный ответ. Даже у однояйцевых близнецов, как и у тройняшек, четверняшек, известных канадских пятирняшек, обнаруживались сотни расхождений в папиллярных линиях.
Для дактилоскопии существует одна непреложная истина: природа никогда не копирует что-либо абсолютно точно. С помощью современных достижений оптики и химии можно установить сотни различий между двумя, казалось бы, одинаковыми объектами. Никогда нельзя обнаружить два абсолютно одинаковых листа на одном дереве, двух одинаковых муравьев, две одинаковые снежинки.
Рисунки, свойственные папиллярным линиям, как уже указывалось, поддаются группировке, но это вовсе не противоречит принципу неповторяемости, а лишь облегчает их классификацию, что очень важно для деятельности службы опознания.
Для идентификации также важно, что даже пальцы одной руки имеют разные папиллярные узоры. Однако неповторимость отпечатков пальцев основывается все же на частных признаках, присущих узору, образуемому папиллярными линиями одного пальца. Начала и окончания папиллярных линий, образуемые ими соединения и витки, обрывки папиллярных линий – все это частные признаки, создающие в совокупности неповторимый узор. Число их практически бесконечно.
Ученые различными способами пытались теоретически обосновать неповторимость пальцевых узоров. Уже упоминавшийся Гальтон считал, что возможно не менее 64 миллиардов вариантов узоров. Исходя из тогдашней численности населения в 2,2 миллиарда человек, то есть из наличия в мире 22 миллиардов пальцев, Гальтон считал, что на протяжении минимум трех поколений людей повторение узоров невозможно. При этом он учитывал лишь различие частных признаков, но ведь не менее важно и их различное местоположение на плоскости узора, что дает еще более колоссальное разнообразие.
Работа с отпечатками пальцев требует особого опыта и тренированности глаза. Там, где неспециалист увидит, может быть, лишь темное пятно, профессионал часто обнаруживает дюжину значительных деталей.
Наиболее четкие отпечатки пальцев обычно удается обнаружить на стекле или других гладких поверхностях на месте преступления, но они могут быть и в самых неожиданных местах и на самых неожиданных предметах. "Показательным примером из моей практики являются убийства на Холбайн-штрассе и на берегу реки в Дрездене", – пишет в своем основополагающем труде "Система и практика дактилоскопии" доктор Роберт Гейндль, который, еще будучи студентом правоведения в Мюнхене, выступал за внедрение дактилоскопии в Германии. Ко времени, когда произошло кровавое преступление, он стал руководителем дрезденской комиссии по расследованию убийств. "Этот случай раскрытия убийства до сих пор является единичным явлением, так как на основе вычисленной формулы пальцевых отпечатков удалось найти дактилокарту убийцы среди 150 000 других дактилокарт, хранящихся в картотеке".
Здесь следует подчеркнуть, что этот случай произошел незадолго до первой мировой войны, то есть примерно спустя десятилетие после введения дактилоскопии.
Вечером 4 июля 1914 года в комиссию по расследованию убийств сообщили, что в своей квартире обнаружена мертвой вдова чиновника Мария Леман. Вместе с двумя сотрудниками криминальной полиции Гейндль немедленно отправился к указанному дому на Холбайн-штрассе.
К счастью, в комнату, где лежала мертвая, еще никто не входил. Как узнал Гейндль от жильцов, они в послеобеденное время увидели дверь в квартиру открытой и из любопытства вошли в нее. Комната была заперта, и они заглянули в нее через верхнее стекло двери. Внутри лежала мертвая фрау Леман с веревкой на шее, как можно было различить издали.
Гейндль приказал открыть обе комнаты и с осторожностью начал поиск отпечатков пальцев на мебели и обычных предметах обихода – надо было использовать то крайне редкое счастливое обстоятельство, что после убийцы ни один человек не мог оставить на месте преступления отпечатков пальцев. На двери в спальню он обнаружил отпечатки, среди них – безупречно четкий отпечаток среднего пальца левой руки. На двери комнаты, где произошло убийство, найти ничего не удалось. Когда позднее комнату осматривали еще раз, наткнулись на жестяную денежную шкатулку, спрятанную под шкаф. На дне этой шкатулки зафиксировали отпечатки указательного и среднего пальцев, а на крышке – большого пальца левой руки.
Только после завершения поиска и фиксации следов Гейндль разрешил проводить на месте происшествия другие работы. Труп был сфотографирован, и его осмотрел полицейский врач. Были допрошены жильцы и пришедший в это время поднаниматель комнаты у убитой вдовы. Уведомили прессу, совершили другие формальности. Все это продолжалось до глубокой ночи. Последующие дни и ночи были также насыщены работой. Для раскрытия убийства предприняли все возможное, но к цели это не привело.
И вот 20 июля от службы опознания поступило сообщение, что отпечатки пальцев на жестяной шкатулке принадлежат портнихе Марии Маргарите Мюллер, урожденной Мисбах, родившейся в Дрездене 23 ноября 1862 года. За этим сухим чиновничьим сообщением таилась огромная работа службы опознания. Ведь, как уже отмечалось, найти по обнаруженным трем отпечаткам пальцев нужную дактилокарту среди 150 000 других было очень сложно.
До получения этого сообщения ни малейшего подозрения в отношении Мюллер не возникло. Она оказалась новым персонажем в расследуемой драме. Вечером того же дня Мюллер была задержана. Она отрицала совершение преступления, заявила, что не знала убитую и даже никогда не бывала в той части города, где произошло убийство. Несмотря на это, она все же была арестована, так как наличие отпечатков ее пальцев на шкатулке не вызывало сомнений в ее причастности к убийству.
За год до этого портниха задерживалась в связи с производством аборта, она была дактилоскопирована, и ее отпечатки пальцев помещены в картотеку. Это и обусловило ее арест в связи с делом об убийстве. Но дактилокарта с отпечатками пальцев Мюллер поведала сотрудникам опознавательной службы о ее прошлом еще больше.
В мае 1914 года в одном из домов на берегу Эльбы был обнаружен труп 86-летней старухи. Полицейский врач констатировал естественную смерть, но Гейндль и другие криминалисты, осматривавшие тогда место происшествия, пришли к другому мнению и указали врачу на красную полосу, которая была явственно видна на шее мертвой. Они предположили, что это признак удушения, но врач объяснил, что след на шее возник лишь потому, что труп долгое время лежал с повернутой на бок головой и в образовавшейся кожной складке скопилась кровь. В связи с таким врачебным заключением криминальная полиция больше этим случаем не занималась, однако несколько отпечатков пальцев, обнаруженные на шкафу, к которому жильцы дома не прикасались, были сохранены.
И вот теперь Гейндлю показалось, что смерть старухи имеет много общего со смертью вдовы чиновника. В обоих случаях трупы были обнаружены при аналогичных обстоятельствах. И в этот раз на шее убитой, как и у той старухи, предположительно умершей естественной смертью, был красный след. Чем больше Гейндль думал об этом, тем сильнее становилось его подозрение, что обе женщины стали жертвами одного преступника. Его подозрение подтвердилось в результате сравнения отпечатков пальцев Мюллер с отпечатками, обнаруженными на шкафу в доме на берегу Эльбы. Все пальцевые узоры полностью совпали.
Мюллер отрицала какое-либо отношение и ко второй жертве. И твердо стояла на этом все время предварительного заключения до весны 1915 года. Некоторые фактические материалы, полученные во время расследования, к сожалению, лишь косвенно подтверждали ее причастность к убийствам. Так, одна владелица ломбарда с некоторой долей сомнения опознала в Мюллер женщину, которая заложила у нее часы, как затем выяснилось, украденные у вдовы Леман. Скорняк, у которого Леман много лет назад купила меховое боа, не очень уверенно сообщил, что узнает в боа, найденном у Мюллер, предмет своего изготовления, особенно его в этом убеждает характер швов.
Мюллер как на предварительном следствии, так и во время трехдневного судебного разбирательства придерживалась тактики полного отрицания своего участия в убийствах. Она была абсолютно уверена в том, что на основании одного лишь совпадения отпечатков пальцев (а остальные доказательства, она знала, шаткие) суд обвинительный приговор вынести не сможет и через несколько дней она пойдет домой, покинув зал суда свободным человеком.
Но доктор Роберт Гейндль, крупнейший тогда авторитет в области дактилоскопии, разбил все ее надежды. Свое заключение на судебном разбирательстве он предварил обращенным к присяжным подробным докладом о сущности дактилоскопической идентификации. Заключение же сопровождалось фотоснимками, на которых размеры сравниваемых отпечатков пальцев были увеличены до полуметра в длину.
Присяжные признали Мюллер виновной в обоих убийствах, и она была приговорена к смертной казни. Свою вину она так и не признала.
