Текст книги "Шерлок Холмс в наши дни"
Автор книги: Гельмут (Хельмут) Хефлинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Отдел исследования документов.
Здесь проводятся физические и химические исследования документов, т.е. изучаются бумага и другие носители текста, чернила, насты и иные красители, клеящие вещества, оттиски печатей, характер повреждений документов, прочитываются плохо видимые и вообще невидимые; записи. В задачи отдела входит также идентификация машинописных текстов, установление пищущей машинки, на которой был изготовлен документ, времени его изготовления. Производится идентификация документов, изготовленных с помощью множительной техники, устанавливается ее характер, а при возможности идентифицируется и конкретный множительный аппарат. Эксперты проверяют подлинность удостоверений и иных личных документов, способ их подделки, если таковая совершена. В отделе имеется большая коллекция различных видов машинописных текстов, оттисков печатей, бланков документов, изготовленных типографским способом.
Отдел почерковедения.
Идентификация лица по почерку наряду с дактилоскопической экспертизой является одним из немногих видов исследований, результаты которых прямо указывают на личность исполнителя. Задача почерковедения – не только установить исполнителя текста, но и выявить подделки в тексте, в том числе подделки подписей. На основе анализа почерка устанавливаются авторы анонимных писем, время изготовления завещаний, состояние писавшего и некоторые его характеристики (возраст, болезнь, аффект и т.н.). В ряде случаев проводится сравнение почерка изучаемого документа с образцами почерков, имеющихся в большой коллекции отдела, созданной на основе ранее проводимых экспертиз по делам о мошенничестве, подделках, вымогательстве и т.д. Обобщение материалов многолетних исследований почерков позволило определить частоту встречаемости определенных признаков почерка, выделить наиболее редкие признаки и их сочетания, признаки, говорящие о привычках писавшего, характерные для лиц, проживающих в определенной местности. Подобные сведения помогают при оценке достоверности выводов эксперта, используемых в розыске преступника.
Отдел огнестрельного оружия.
В подразделении «Идентификация огнестрельного оружия» изучаются гильзы и пули, обнаруженные на месте происшествия и извлеченные из тел потерпевших. Сравнение этих объектов с пулями и гильзами, хранящимися в коллекции, которая составлена из найденных на месте происшествия по другим уголовным делам или экспериментально отстрелянных из изъятого оружия, позволяет установить, не было ли в конкретных случаях использовано одно и то же оружие, а также идентифицировать оружие, которое было использовано при совершении преступления.
В подразделении "Баллистика и исследование боеприпасов" проводятся экспертизы, позволяющие установить условия произведенной стрельбы (откуда был сделан выстрел, с какого расстояния, умышленно, прицельно или случайно). В частности, при баллистических исследованиях применяется высокоскоростная съемка. В подразделении имеется коллекция практически всех видов ручного огнестрельного оружия, изготовлявшегося в Западной Европе на протяжении нескольких последних десятилетий, а также боеприпасов к нему. Эта коллекция позволяет на основании исследования пуль и гильз надежно определить систему оружия, использованного преступниками, провести необходимые баллистические эксперименты.
Сотрудники подразделения "Материаловедение" изучают поверхностные следы на объекте, явившиеся результатом применения различных инструментов, а также места излома или повреждений, в том числе характер разрывов тормозных шлангов и покрышек автомашин. При помощи металлографических исследований проверяется качество сварных швов, устанавливаются причины излома деталей машин, изучаются найденные части взрывных устройств. В ряде случаев определяется принадлежность отдельных частей к целому как по месту излома, так и по материалу и технологии изготовления. В этом же подразделении восстанавливаются спиленные и вытравленные номера на оружии, моторах и других деталях автомашин.
Ни Шерлок Холмс, ни комиссар из телевизионного детектива
Тот, кто не ориентируется в возможностях естественных наук, ознакомившись с беглым описанием деятельности Института криминалистической техники Федерального управления криминальной полиции и его «детективов в белых халатах», вероятно, придет в некоторое замешательство. Но каждому станет ясно, что раскрытие преступлений, вообще борьба с преступностью – задача не для дилетантов и искателей приключений.
Сделано было немало попыток создать приближающийся к действительности образ профессионального криминалиста. При этом в большинстве случаев получался идеальный человек, имеющий лишь один недостаток – тот, что в действительности найти такого человека невозможно. Повседневная работа криминалиста очень мало похожа на приключения Шерлока Холмса или комиссара полиции из телевизионного боевика. Криминалисты не современные супермены с потрясающими способностями, в одиночку решающие все вопросы, и не твердолобые бюрократы, какими иногда изображают полицейских. Профессия криминалиста требует осторожности и деловитости, умения логично и абстрактно мыслить, а также настойчиво добиваться поставленной цели. Профессиональный портрет криминалиста сегодня очень неоднозначен. Деятельность его многообразна, ибо, несмотря на узкую специализацию, он должен уметь работать в любых условиях. Ему должны быть хорошо знакомы как "наружная служба", так и сбор и оценка информации, получаемой при работе с доказательствами. Он должен быть готов быстро переключаться с одного вида деятельности на другой. Высокие требования предъявляются и к физическому здоровью криминалиста, к его психической устойчивости. Чтобы успешно работать с различными категориями населения, он должен быть всесторонне образован и интеллигентен, обладать хорошей коммуникабельностью. Криминалист должен быть объективен – учитывать не только уличающие, но и оправдывающие подозреваемого обстоятельства. Используемые им меры принуждения, такие, как обыск, изъятие имущества и временное задержание, серьезно затрагивающие основные права граждан, должны быть абсолютно обоснованны и выдерживать судебную проверку. Конечно, криминалист зависит в своей деятельности от указаний вышестоящего начальства, но в то же время существует немного профессий, представителям которых нужно столько самостоятельности и инициативы, ответственности за свои действия, сколько криминалисту. Взаимное доверие начальника и подчиненного здесь обязательное условие успешной работы.
Преступления совершаются в любое время дня и ночи, поэтому криминалисту приходится работать тогда, когда это нужно, не считаясь с тем, кончился у него рабочий день или нет, часто не считаясь с интересами семьи и своими личными делами. Криминалист должен уметь и стойко переносить неудачи, так как иногда, несмотря на все проявленное уменье и самоотверженность, положительных результатов добиться не удается и преступление остается нераскрытым.
Мелкий вор – большой убийца
Каким трудом достигается успех в раскрытии преступлений, хорошо видно на примере случая, ставшего сенсацией для профессионалов и вошедшего в историю криминалистики как триумф использования ею данных естественных наук. Правда, это было более пятидесяти лет назад, с тех пор появилось много новых средств и методов борьбы с преступностью. Но огромное значение использования криминалистикой данных естественных наук в этом примере особенно показательно. До этого ни разу возможности естественных наук не использовались так широко и не имели столь решающего значения, как в «деле Опитца». В журнале «Общественная безопасность», органе Интерпола, этот случай очень подробно описал начальник брауншвейгской криминальной полиции.
Зимой 1935/1936 года дирекция городской купальни в Брауншвейге неоднократно обращалась в полицию по поводу краж, совершаемых у посетителей. Преступник, вероятно один из посетителей римской паровой бани, подбирая ключи к закрытым кабинам, похищал деньги из кошельков и бумажников, причем всегда только в субботу после обеда. Все попытки поймать его на месте преступления долго оставались безуспешными, пока наконец это не удалось 25 января 1936 года. Из замаскированного в потолке люка сотрудник бани увидел, как какой-то мужчина открыл чужую кабину и вытащил из кармана брюк деньги. Через несколько минут вора, оказавшегося страховым агентом Фритцем Опитцем, задержали и привели к директору купальни. Поначалу Опитц все отрицал, но затем, уличенный неопровержимыми показаниями свидетелей кражи, в определенной степени сознался. Полицейские обнаружили в его кармане пять ключей, три из которых подходили к кабинам 11-А и 11-Б. В углу его кошелька торчала скомканная купюра в двадцать марок.
Опитц смущенно улыбался.
– Я знаю, что вы думаете. Но вы ошибаетесь. Я не вор, а лишь увлеченный ремесленник.
– Изготовление восковых отпечатков ключей тоже относится к вашим талантам? – спросил его один из полицейских.
– Нет, с восковыми оттисками я не работал.
– Каким же способом вы изготавливали поддельные ключи?
– Из купленных болванок. При этом я использовал свои слесарные навыки.
– И для чего все это?
– Я получал большое удовольствие, когда видел, что мои ремесленные навыки оказывались на высоте.
– А кражи вам тоже доставляли удовольствие?
– Этим я только хотел себе доказать, что мое ремесленничество может иметь и практическое значение.
"Маленькая рыбка, дело, которое лавров не принесет". Так думали сотрудники криминальной полиции, протоколируя высказывания "умельца" Опитца и желая лишь быстрее пойти домой в этот субботний вечер. Так думал и дежуривший в тот вечер вместо руководителя отдела борьбы с кражами сотрудник, которому доложили об этом случае. Он отпустил Опитца, не опасаясь, что тот скроется. Зачем мелкому воришке скрываться? Он женат, имеет двоих детей, близнецов, прежде ни в чем предосудительном замечен не был, как к страховому агенту претензий к нему нет. Действительно, все выглядело так, будто в сети криминальной полиции попала маленькая рыбка.
В понедельник утром сотрудники отдела краж провели в доме Опитца обыск, который никаких результатов не дал. Они искали очень поверхностно, хотя кто-то и высказал предположение, не является ли Опитц соучастником недавней кражи из брауншвейгского банка. Однако это предположение сочли несерьезным. А какие результаты мог дать обыск, если с субботы до утра понедельника Опитц имел 36 часов для того, чтобы хорошо спрятать нее, что не должно было попасть на глаза полиции. Изъяви только тисочки и шесть маленьких напильников, которыми Опитц, вероятно, пользовался при из-готовлении поддельных ключей. Итак, криминальная полиция завершила расследование "кражи в городской купальне", и прокурору оставалось лишь составить обвинительное заключение. Возможно, Опитц, как мелкий воришка, отделался бы небольшим или даже условным наказанием, если бы в дело не вмешался случай.
Месяц спустя двое подростков выловили в пруду необычные предметы, два пистолета без стволов, самострел, также без ствола, пять ключей и портфель с тридцатью браслетами и цепочками различной ценности. Все это они сдали в браувшвейгскую полицию, где находка пролежала несколько недель, пока не попалась на глаза начальнику полиции государственному советнику Шраепелю. Он внимательно осмотрел оба пистолета системы "маузер" калибра 7,65 мм и решил проверить, не связано ли это оружие каким-либо образом с тремя случаями разбоев в 1933 году и другими многочисленными нападениями, начавшимися в Брауншвейге еще в 1931 году. По его указанию была тщательно осмотрена местность у пруда. Обнаружили кобуру для пистолета, по-видимому самодельную, какой-то кожаный ящичек без крышки, также ручной работы, две пистолетные обоймы с пятнадцатью патронами калибра 7,65 мм, кожаную шапку и кусок воска, на котором были заметны четкие отпечатки бороздок ключа.
Но этого Шраепелю было мало, и когда вода в пруду спала, поиски продолжились. Были найдены семь болванок для ключей и картонная коробка с патронами для осветительных ракет. В гильзах трех таких ракет осветительная масса была заменена крупной дробью.
Заготовки для ключей тотчас же напомнили начальнику полиции дело о кражах из городской купальни и то, что у страхового агента Опитца обнаружили пять поддельных ключей. Но Шраепель, конечно, еще не видел связи этих мелких краж с самыми крупными преступлениями, когда-либо совершенными в Брауншвейге. Если даже болванки ключей, найденные в пруду, принадлежат Онитцу, то какое он имеет отношение к пистолетам, самострелу и осветительным ракетам, также лежавшим на дне? Может быть, не Опитц, а кто-то другой бросил их в пруд? Одни лишь предположения мало что значили. Это Шраепель прекрасно понимал. Тогда он решил поближе познакомиться с прошлым Опитца.
Знакомство это не дало ничего, что хотя бы косвенно говорило о возможности совершения Опитцем преступлений. Опитц окончил гимназию, затем стал военным моряком. Война 1914 года застала его в Рижском порту, где он был взят в плен. После освобождения из плена он еще два года плавал матросом, а затем с 1920 года проживал в Брауншвейге. В 1925 году он был привлечен к суду за оскорбление и приговорен к штрафу. Оскорбление заключалось в том, что он обнажался перед женщинами, т.е. страдал эксгибиционизмом. Но человек с такими сексуальными отклонениями совсем не обязательно должен быть преступником. И все-таки опытный начальник полиции чувствовал: с Опитцем не все в порядке.
При повторном, на этот раз тщательном обыске в доме Опитца нашли довольно необычное сочетание различных предметов: остатки кожаного шлема для мотоциклиста, ящик с обрезками кожи, ножницы для жести, листы алюминия, пять карманных фонариков, остатки черного шнура, два мотка шпагата, кусок воска, полевой бинокль в кожаном футляре и почти полное оборудование слесарной мастерской. Принадлежали ли все эти предметы любителю помастерить или опасному преступнику?
– Я могу лишь еще раз повторить, что очень люблю ремесленничать, – заверял Опитц. – Правда, я должен признать, что эта страсть привела меня к преступлению. Вот все, что я могу сказать.
Таковы были объяснения Опитца и на допросах. На вопросы о том, почему он бросил в пруд пистолеты, самострел, патроны, ключи и все остальное, он постоянно отвечал:
– Вы хотите знать, почему я это сделал? А я вас спрашиваю: почему именно я это сделал? Почему, собственно говоря? Почему?
Шраепель должен был признать, что так дело дальше не продвинется. Чтобы уличить Опитца, нужны были объективные доказательства. А Шраепель интуитивно чувствовал: Опитц причастен к каким-то из 57 нераскрытых разбойных нападений и к большому числу других преступлений, в том числе к убийствам, совершенным в районе Брауншвейга. Чтобы доказать все это, нужен был такой мощный союзник, как естественно-научные методы криминалистики.
Камень катится под гору
Шраепель начал тщательно знакомиться с материалами уголовных дел о серии страшных преступлений, подобных которым в Германии прежде не встречалось. Это был длинный ряд преступлений, совершенных в Брауншвейге и его окрестностях с 1928 по 1934 год, цепь ужасов и террора.
Сначала все выглядело как проделки хулиганов, которые наваливали камни на железнодорожные рельсы, чтобы остановить поезд. Затем такие случаи участились. Расследование показало, что дело значительно серьезнее, чем простое хулиганство. Это напоминало действия организованной банды, планомерно осуществлявшей нападения. В одном случае путь загораживали камнями, в другом отвинчивали гайки, скреплявшие рельсы, в третьем разрушали стрелки и сигнализацию. Спустя какое-то время преступники стали стрелять в локомотивные бригады, тяжело ранили трех железнодорожников. Обстрел велся как пулями, так и крупной дробью. Несмотря на все усилия, застать преступников на месте преступления не удавалось. Находили только следы; отпечатки подошв обуви длиной 29 см и шириной 10 см с каблуком длиной 7 см и шириной 6,5 см, четыре гильзы, пули и дробь.
Число нападений достигло уже 64, когда в 1934 году по подозрению в совершении этих преступлений были арестованы два железнодорожных полицейских. Им вменялось в вину также присвоение 30 тысяч марок. Последнее они полностью признали, но категорически отрицали свою причастность к нападениям на железной дороге. Их оправдания ни к чему не привели, и они были приговорены к лишению свободы. Несмотря на крайне сомнительные доказательства их вины, Верховный суд жалобы полицейских оставил без удовлетворения.
Сомневаясь в виновности полицейских, начальник брауншвейгской полиции продолжал изучать материалы дел о преступлениях на железной дороге. Он наткнулся на интересный факт. Обстрел проводился дробью № 1, тогда как охотничьи патроны чаще всего снаряжались дробью № 16. Стреляя дробью № 16, преступник должен был бы находиться вблизи железнодорожных путей, так как дальность полета этой дроби невелика. Дробь же № 1 летит значительно дальше, и потому стрелок мог находиться на большем расстоянии от поезда. Шраепель натолкнулся и на высказывания двух железнодорожников, которые в момент выстрела смотрели в окно поезда и видели яркую вспышку совсем близко от локомотива, но в ее свете стрелявшего человека видно не было.
"Итак, вспышку выстрела видели совсем рядом с поездом, а стрелявшего не было видно. Почему это произошло? – рассуждал начальник полиции. – Может быть, стрелявший лежал в укрытии или же оружие было где-то закреплено, а к курку привязан шнур? А может, был установлен самострел, который приводился в действие проходящим поездом?" Шраепель чувствовал, что он на правильном пути в своих рассуждениях, но понимал, насколько трудно будет раскрыть эти преступления. Преступник, по-видимому, обладает некоторыми криминалистическими познаниями. Последнее опять заставило думать об Опитце, так как при обыске у него обнаружили очень много детективной литературы, учебники по криминалистике и даже чисто профессиональный журнал "Архив криминологии".
Изучив дела о 57 разбойных нападениях, Шраепель установил, что они начались сразу же после того, как вдруг прекратились нападения на железной дороге. Была ли тут какая-нибудь связь? Может быть, здесь действовал один и тот же преступник, который вдруг потерял интерес к нападениям на железной дороге и переключился на разбойные нападения? Так же как при разбойных нападениях на железной дороге, все началось с незначительных преступлений, которые становились все более опасными и в конце концов привели к убийствам. В первых сообщениях говорилось о незнакомом мужчине, который нападал на уединившиеся в парке или в лесу парочки. Мужчина внезапно возникал перед ними, ослеплял светом сильного электрического фонаря и с пистолетом в руке требовал денег. Забрав добычу, он бесследно исчезал в темноте. Нападал он и на парочки в уединенно стоявших автомашинах. Незнакомец внезапно сильным ударом выбивал стекло в машине и, угрожая пистолетом, требовал денег. Если пассажиры реагировали недостаточно быстро, он делал несколько предупредительных выстрелов. Постепенно преступник ожесточился. Не получая денег сразу же, он бил потерпевших, простреливал покрышки на колесах автомашин. Были и случаи нападения на повозки с людьми, и если возница пытался скрыться, преступник стрелял в лошадей. Нападения становились все более дерзкими, например, прежде чем напасть на одну автомашину, он приводил в негодность другие, стоявшие рядом, чтобы его не на чем было догнать. В течение одной ночи он стал уже совершать по несколько нападений. Никто не чувствовал себя в безопасности. Разбойник стал кошмаром всего Брауншвейга и его окрестностей. Чего только не предпринимала полиция для его задержания, но это никак не удавалось. Разыскиваемый все время ускользал, постоянно он оказывался более быстрым, чем полиция, и как сквозь землю проваливался. Иногда только на месте нападения оставались патронные гильзы – единственные видимые следы.
Знакомясь с донесениями о нападениях и протоколами допросов потерпевших, начальник полиции обратил внимание на некоторые обстоятельства, в определенной степени противоречащие его версии о том, что преступление совершал один Фридрих Опитц. Так, некоторые из потерпевших утверждали, что перед нападением их освещали двумя сильными электрическими фонарями, каждый из которых двигался самостоятельно, то есть преступников было двое. Однако, будучи ослеплены, они самих нападавших не видели. Другие же замечали только пистолет в руке разбойника, который после угрозы избивал их. Несмотря на такие противоречия, Шраепель все-таки оставался при мнении, что преступником, судя по всему, был Опитц. Но для того чтобы предъявить подозреваемому обвинение в целом ряде нераскрытых преступлений, совершенных в прошлые годы, начальник полиции должен был убедить в его виновности прокурора, а для Этого нужны были неопровержимые доказательства. А пока Опитц все еще официально считался мелким воришкой, похищавшим у посетителей бани небольшие суммы денег.
Но Шраепель не только изучал материалы нераскрытых уголовных дел – он поручил своим сотрудникам собирать любые сведения о подозреваемом. Так, у сотрудников страховой компании, где работал Опитц, удалось узнать, что у него стало своего рода спортивным увлечением выслеживать в темноте уединившиеся парочки, наблюдать их интимное поведение, а на следующий день рассказывать об этом на работе во всех подробностях. Эта информация очень заинтересовала начальника полиции, так как преступник начал серию нападений с уединявшихся любовных парочек Не являлось ли она одним из косвенных доказательств того, что этот незаметный страховой агент и опасный разбойник – одно и то же лицо?
Коллеги по работе рассказали еще о некоторых необычных чертах его характера. Так, молчаливый и сдержанный Опитц буквально преображался, когда рассказывал о каких-нибудь несчастных случаях или преступлениях, память на которые у него была буквально феноменальная. Спустя много лет он помнил о каждом случае самоубийства, каждом заметном преступлении или несчастном случае. Поэтому никого не удивляли его рассказы о мельчайших подробностях преступлений, совершенных на железной дороге, о личности возможного преступника и даже о том, когда эти нападения вновь произойдут. Товарищей по работе только поражало его "ясновидение", так как предсказания всегда сбывались. Это "ясновидение" ни в коей мере не удивило начальника полиции, лишь усилило его подозрения в отношении Опитца.
