Текст книги "Две жизни в одной. Книга 3"

Автор книги: Гайда Лагздынь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Вездесущая ворона Карлуша и ее приятель старый ворон Каркун, сидевшие на крутой ветке дуба, росшего возле цветочного поля, громко каркали, провожая взглядом необыкновенное сооружение.

– Я же говорила, – каркала Карлуша, – это пустое набитое воздухом облако, в котором толком ничего нет.

– Я не вполне с тобой согласен, – отвечал старый ворон Каркун. – Это не совсем обычное облако. Я же кое-что видел, но мне также непонятно, откуда оно взялось и почему мы, вороны, не смогли на него смотреть сверху.

– И почему дети попали в этот воздушный замок, а мы нет? – отвечала Карлуша.

– И вообще, что делали там Райн и Эмми?

– Мы также до сих пор не знаем, кем приходится им бабушка Рау.

Каркая так, они следовали за детьми, пока не оказались на крыше своего сарая. Цыпленка во дворе не было. Как все куры, он уже спал.

Возвращение. И что произошло с бабушкой Рау

 На крыльце Райна и Эмми поджидала бабушка Рау. Ее настороженное вопросительное выражение лица было почти незнакомым. И, наверно, если бы не одежда и прическа из седых пышных буклей, ребята бы подумали, что это совсем другая женщина.

– Где вы были так долго? И почему без цветов? А в корзинках только сучки, корешки и веточки? – строго спросила бабушка Рау.

– Да вот... – начал было оправдываться Райн.

Но Эмми его остановила и тихо произнесла:

– С нами произошло что-то необычное. Мы были в том замке.

– Вот оно что, – сказав так, старушка стала похожа на прежнюю бабушку Рау. – Заходите, милые, в дом. Вас ждут и обед, и ужин.

После того как дети вкусно поели и немного отдохнули, они рассказали все, что с ними произошло. Бабушка Рау, сидя в своем старом кресле, долго молчала. Потом поднялась и ушла в свою маленькую комнатку, не закрыв за собой дверь. Через несколько минут она вернулась, держа в руках изящную, украшенную перламутром шкатулку.

– Садитесь поудобнее. И слушайте мою историю. Пора рассказать. Вам, наверное, запомнился тот день, когда я рано утром вышла из дома с большой корзиной, наполненной садовыми цветами. Меня долго не было. Почти до самой ночи. И вы были этим очень обеспокоены.

– Верно, – молвила Эмми. – Я хорошо помню тот день. Ты и раньше уходила с букетами, ничего нам не говоря. Но всегда возвращалась к обеду.

– Вот тогда, – продолжала свое повествование старушка, – и случилось это. Я пошла не по той дороге, как обычно, а по незнакомой тропинке. Хотела сократить путь.

– А куда? – спросил Райн.

Но бабушка, будто не слыша его вопроса, продолжала свой рассказ:

– Тогда-то я и увидела цветочное поле. Я слушала, как разговаривает ветер и как цветы отвечают ему. Я чувствовала сотни ароматов необозримого поля. Потом я оказалась возле ворот с голубой аркой. Ворота были покрыты вьющимися растениями, зарослями переплетенных между собой стеблей вьюнков и пахучего хмеля. Я приблизилась. Мрачные замшелые створы ворот, похожие на два полумесяца, неторопливо отползли в стороны. Я шагнула во двор.

– Он был голубой? Ты увидела ворсистый ковер, покрытый разными кружочками и штрихами? – снова не выдержал Райн. – Ты это видела?

– Нет, мальчик. Двор не был голубым. Он был серым, похожим на предрассветный туман, хотя солнце уже взошло. И никакие золотые мышки, о которых вы рассказывали, не шмыгали между голубых ворсинок небесного покрытия. Их не было. Как и самого ковра. Обычный мрачный двор средневекового замка, о каких повествуют старинные сказки.

– А что было после? – не выдержала и Эмми. – Тебя пригласили? Ты слышала слова: «Добро пожаловать»?

– Слышала, потому и вошла, держа в руках корзину с прекрасными садовыми цветами.

– А почему ты их несла? Ведь в поле много всяких крупных красивых цветов! – изумился Райн.

– Но я же не знала, что тропа приведет меня к такому цветочному полю. Цветы же я несла, как и раньше это делала, чтобы положить на то место, где в автокатастрофе погибли мои родные. – Сказав это, бабушка Рау вдруг замолчала.

Дети тоже молчали, понимая, что старушка вспомнила что-то очень печальное, что от этих воспоминаний ей стало больно. Через несколько минут бабушка Рау продолжила свой рассказ:

– Из того, что вы мне поведали, я теперь поняла, почему отворились ворота и меня впустили в замок. Я несла корзину, полную цветов. В замке я оказалась в огромном пустом помещении. Стены и высокие потолки были как бы сотканы из обрывков кучевых и перистых облаков, мрачных туч и сереньких тучек. Посреди зала находилось округлое возвышение.

– А платье на тебе и обувь не стали другими? – опять не выдержал Райн.

– Нет, все было обычным, – ответила старушка.

– А на твоей голове не появилась причудливая шапка, о которой мы рассказывали? – спросила Эмми.

– Нет. Шапки не было. Но с моей головой что-то произошло. Не торопите меня. Не все сразу.

Над круглым возвышением, на котором я оказалась, с потолка опустился большой широкий красивый абажур. Он был розовым, с блестящими золотыми кисточками по краю и сверкал, сверкал. По абажуру пробегали цветные искорки с разными оттенками. Затем зал стал наполняться ароматами нашей оранжереи. А садовые цветы, покинув плетеную бельевую корзину, закружились вокруг меня, затанцевали.

– А о чем ты в это время думала? – тихо спросила Эмми.

– Я думала, как прекрасен мир! Наш цветущий сад! Наши замечательные огороды, где растут огурцы, помидоры, баклажаны и другие овощи. Я думала о детях, об их увлечениях, о музыкальных занятиях в школе. Я мечтала видеть огромный певческий хор из ребят, поющих среди цветущих растений. Детство должно быть радостным и красивым! Но что интересно, – продолжала бабушка Рау, – среди танцующих роз, хризантем, пионов и других садовых цветов я увидела длинную тень в широкополой шляпе, закрывающей лицо незнакомки.

– Так это была принцесса небесная! Это она! – воскликнула Эмми.

– Вот откуда на шляпе у нее огурцы! – закричал Райн. – А на подоле платья – помидоры и баклажаны! Она и садовые цветы, что ты принесла, срисовала с художником и пришила к нарядам! Ты вспоминала, представляла, а они срисовывали! Но как?

– И делают они это без всяких кисточек! – взволнованно проговорила Эмми. – А что было потом?

– Что было? Да почти ничего! Я вновь погрузилась в воспоминания. И по мере того, как предавалась им, мне казалось, что я перемещаюсь по замку. Танцующие цветы почему-то стали воскрешать в памяти балы в старинных залах, о которых читала в книгах. В голове звучали разные мелодии. Было время, когда я со своей матушкой и сестрами ходила на концерты, слушала прекрасную музыку. Потом вдруг вспомнились войны на нашей земле, неродившиеся дети, сироты, мои переживания. Порой мне казалось, что кто-то задает вопросы, а я мысленно на них отвечаю. Мало того, при разных воспоминаниях менялось освещение залов, их убранство. При грустных – все делалось голубым, холодным, а порой серо-черным. Звучала мрачная музыка. И даже вдруг замолкали невидимые музыканты. Радостные воспоминания рождали прекрасную музыку, цветные видения. Мои садовые цветы, оказавшись в прозрачных хрустальных вазах, были настолько хороши и так благоухали, что длинная тень незнакомки в широкополой шляпе на время куда-то исчезла. Видимо, яркость цветов и их аромат заставляли ее это делать. А затем появился этот, как вы его назвали, принц-художник.

– Вот-вот! – опять высказался Райн. – Он все и срисовал. Садовые цветы, музыку Земли, бабушкины воспоминания. Мы все это видели в замке! И слышали. А хор мальчиков и девочек, о которых мечтала хозяйка замка – принцесса небесная, срисовали уже с нас.

– Почему, Райн, ты такой сердитый и злой? Не надо так переживать. То, что с вами случилось, да и со мной, это сказочно-удивительно! Не каждому дано такое прочувствовать!

– А как же мрачные картины замка? – снова заговорил Райн.

– Наверно, они хотели знать о нас все, – продолжала бабушка. – Они украсили свой серый замок земной красотой! Я его видела невзрачным. Вы – более ярким. А после вас он стал еще светлее. Мои воспоминания – вроде исторической Книги памяти. Я ее и пишу, закрываясь в своей комнатушке.

– Теперь улетели в космос. Там всё будут показывать... – заворчал Райн.

– Только не меня! – сказала любимая букашечка белой ромашки, выползая из кармана мальчика. Но ее никто не услышал.

– Видимо, видимо, так... – задумчиво повторяла бабушка Рау. – Завтра договорим.

Эмми и Райн, взволнованные рассказом матушки, но почему-то не обратившие внимания на слова о книге, утомленные событиями дня, все меньше и меньше задавали вопросов. Веки тяжелели, слипались. Сквозь сон они не услышали фраз, произнесенных бабушкой:

– Планетой интересуются... Нашей Землей... Возможно, они выглядят не такими, как мы их увидели. Возможно, они по-другому думают, чем мы. Но намерения у них явно дружеские. Вернее, исследовательские, точнее, познавательные...

Последние события

 Ворона Карлуша и ее приятель старый ворон Каркун, сидя возле форточки, прослушали все, о чем говорили в доме. Потом долго обсуждали услышанное.

– Хватит каркать! – кудахтнула во сне клуша, сидевшая в гнезде с цыплятами. – Летели бы в лес, там бы и кукарекали!

Вороны чуть помолчали, потом, ответив дружным криком, уселись на конек крыши соседнего дома. Вороны продолжали разговаривать на своем картавом вороньем языке:

– Карлуша, ты помнишь матушку Рау более молодой?

– Ну и что? – ответил старый ворон Каркун.

– А тех двух малышей, что привела в дом?

– Что-то припоминаю.

– А откуда она их привела? – продолжала ворона. – Наверно, из той аварии, что случилась на дальней дороге.

– Возможно, возможно, – ответил Каркун.

– Вот то-то и оно. Нам надо не пропустить хотя бы пение вторых петухов. Может быть, удастся заглянуть в шкатулку, которую принесла старушка из своей комнаты. Шкатулку она поставила на стол. О ней ведь и речи не было?

Раннее утро выдалось пасмурным. Туманный воздух не покидал двора. Все еще спали. Только неугомонный цыпленок вылез из-под теплого крыла мамочки-курицы и отправился гулять. Его заметили вороны.

– Эй, малыш! – негромко каркнула ворона, – если хочешь жить, прыгни в окно и вытащи то, что лежит в шкатулке.

– Да, да! А то заклюем! – добавил Каркун.

Цыпленок нехотя взлетел на подоконник открытого окна. Крылышки у него были еще слабенькими, но уже стремились быть петушиными. Добравшись до шкатулки, цыпленок открыл ее крепнувшим клювом и обнаружил сложенный лист с печатями. Он хотел его взять, но появилась кошка Дуруся. Дурусе это не понравилось, а потому цыпленок вылетел из окна, словно его вымели метлой. Дуруся, обнюхав валяющийся на полу листок бумаги, лениво потянулась и ушла досыпать. Мышка Лушка, выскочив из норки, попробовала листок на зуб. Отгрызла от него небольшой кусочек. Не понравилось. На полу возле стола, на котором стояла перламутровая шкатулка, валялся обкусанный лист бумаги. На нем было написано, что детей после гибели их родителей усыновила женщина. Но кто эта женщина, прочитать было уже невозможно. Поэтому у ворон остался большой вопрос: кем приходятся друг другу бабушка Рау, мальчик Райн и девочка Эмми? И еще один маленький вопросик: как матушка Рау, бабушка Рау, вышла из небесного замка?

Впрочем, все было просто. Бабушка вспомнила, что дети дома остались одни и что ей пора вернуться. Обитатели небесного замка исполнили желание своей первой гостьи и открыли ворота. А вот почему не познакомились с нашей планетой сами, осталось загадкой не только для ворон, но и для нас, читателей.

Бусы мистера Луна

Лунная сказка

 Аня лежала на только что купленном диване. Пушистая светлая обивка была ворсистой, словно прошитая мягкими иголочками. Откидывающиеся овальные подлокотники мягко изгибались, как большие прогнувшиеся подушки.

По просьбе девочки и ее родителей художник на потолке Аниной комнаты нарисовал голубое небо, перистые и кучевые облака, сквозь которые просвечивали лучи невидимого солнца. Картина плавно переходила в узоры стен, создавая впечатление неба, уходящего за горизонт земли.

Ане было уютно лежать на мягком диване, рассматривать художественные росписи. Необъяснимые мысли стали возникать, наполнять необычными образами кудрявую головку девочки.

Неожиданно Аня почувствовала, как ее легкая колыбелька воспарила среди облаков, поплыла куда-то под волшебные звуки чудесных незнакомых мелодий. Налетевший вихрь закружил и стремительно понес в сторону темнеющего вечернего неба. Лунная дорожка подхватила Аню, будто это была не световая тропа, чуть освещенная мерцанием звезд, а восходящая ввысь небесная дорога. Затем стремительно несущийся экипаж остановился. Вместо уютного дивана Аня оказалась на праздничных кружевных носилках. Появившиеся странные человечки окружили ее и понесли. Вокруг было удивительно красиво и непонятно: все пространство заполняли блестящие, похожие на новогодний серпантин нити и разноцветные воздушные шары. Их было до невозможности много. Один из человечков, как бы созданный из осколков разбитого зеркала, с голубыми глазами, но кривым улыбающимся ртом, на полупрозрачной матовой тарелке преподнес Ане очки. Очки были большими, но не круглыми и походили на вытянутые скошенные треугольники, украшенные обрезками серебряных нитей. Среди нитей виднелся рисунок ночного неба с множеством сверкающих звездочек. Звезды не стояли на месте, а двигались. Когда же Аня надела очки, то оказалась в голубом пространстве. Человечки мгновенно исчезли, а перед ней возник сверкающий трон. На троне сидел некто, не похожий на обитателей Земли. Голова незнакомца состояла из длинных зеркальных осколков. Огромные сверкающие глаза напоминали овальные зеркала. Все остальное закрывал плащ с многочисленными прозрачными складками из стеклянной ткани.

На какое-то мгновение Ане даже показалось, что перед ней изображение неизвестной части неба. Но рядом с троном засуетились появившиеся слуги, похожие на хозяина, с тем лишь отличием, что головы у них были небольшие и напоминали перламутровые пуговицы с маминого белого праздничного пиджака. Затем открылись высокие узорчатые двери и к ногам повелителя бросили маленького человечка.

– Я, я... – остро-звонко зазвенело в ушах у Ани, – я не виноват... Я не хотел... повелитель Луны! Я только думал, мистер Лун!

– Он думал! – послышался голос мистера Луна, похожий на звук разбившейся огромной хрустальной вазы. – Приказываю паршивому Лунику собрать все воедино и передать мадам Лунин! Иначе!..

Мистер Лун вновь издал такой звук, от которого Аня вывалилась из сверкающих носилок. А повелитель со звоном и треском покинул зал.

Аня упала на колючий, в острых стеклянных ворсинках пол.

– Ой! – только и смогла вымолвить девочка.

– Ничего, главное – не обрезалась, – с тихим звоном прошептал новый знакомый – маленький человечек. – Я Луник, младший племянник мистера Луна. Натворил такое!.. – и он с тем же тихим звоном умолк.

Перед Аней стоял человечек точь-в-точь такой же, как мистер Лун, только меньшего размера.

– А чего ты натворил? – спросила Аня. – Попроси прощения, скажи, что больше так делать не будешь.

– В том-то и дело, что этого словами не исправишь!

– Что не исправишь?

– А то, что нужно собрать все вместе и передать мадам Лунин, старшей тетке. Иначе мистер Лун и меня, и ее разнесет на мелкие лунные осколки!

– Так говори же яснее! А то все какие-то загадки! И еще: почему я оказалась здесь?

– Все очень просто, – продолжал Луник звенящим, трескающимся, стеклянным голоском. – Ты ведь на Земле живешь? Луну видишь?

– Ну, вижу. Только она сейчас не Луна, а Месяц. Что дальше?

– А то! Чтобы стать Луной, нужно каждый день катать по Месяцу одну из стеклянных бусинок. Бусинка прокатится – получается лунная дорожка. Дорожка к дорожке – широкая дорога. И Месяц растет, превращается в Луну.

– Вот и хорошо, – молвила Аня, – пусть растет. Ночью на Земле светлее будет!

– Так я же все испортил! – зазвенел Луник. – Решил покататься на серебряной ниточке, на которой были нанизаны эти сверкающие бусинки. А ниточка лопнула! И посыпались бусинки с неба на Землю. С одной стороны, это хорошо. Когда есть темная сторона Луны, там можно поиграть в пряталки. Но положено, как говорит мистер Лун, Месяцу превращаться в Луну. А затем, когда повелитель снова начнет убирать бусы, Луна будет превращаться в Месяц. А я... И что мне делать? Мистер Лун не пожалеет младшенького: разобьет на мелкие осколочки, превратит в звездную пыль. Ты только и можешь меня спасти. Потому ты тут.

– Я? – еще больше удивилась Аня.

– Да! Все знают: когда сыпались бусы с неба, ты гуляла. И они у тебя!

– У меня? С чего ты взял?

– А с того! Поехали по лунной дорожке на Землю за бусинами. Только бы братец Месяц не узнал! Ему так нравится щеголять и быть таким тонким, изогнутым, крутым!

– Конечно, я согласна поскорее вернуться! – воскликнула Аня. – Но я не знаю, где твои бусы!

– Как здорово мчаться! – закричал Луник, когда сверкающая полоска лунного света подхватила необычный экипаж. Луник закричал так громко, что от звона разбивающегося стекла Аня открыла глаза. Котик Мурзик бегал по столу и катал мягкой лапкой стеклянный шарик. Шарики подарил Ане папин знакомый, который работал на стекольном заводе. Один из шариков лежал на полу рядом с разбитым стаканом.

– Луник! – закричала Аня. – Где ты? – от чего котенок, испугавшись, скрылся под диваном, на котором лежала полусонная Аня.

– Где же взять эти бусы? – шептала Аня, глядя на стеклянные осколки. Через незашторенное окно на Аню смотрело ночное небо, где гулял веселый Месяц. А небесные звездочки сверкали и подмигивали Ане. Но девочка этого уже не видела. Она опять спала.

Бусы

 Но Луник уходить не собирался.

– Где бусы? – строго спросил он Аню. – Куда ты их положила?

– Сначала, Луник, давай уточним, как они выглядят и когда они упали с неба.

– Вспомни же: была гроза, с неба падали большие капли. Ты ловила их ладошками, складывала в ведерко.

– Капли?

– Ну да! Замерзшие капли – бусинки.

– Не бусинки, а градины!

– Пусть по-вашему – градины.

– Так они же растаяли! Хотя... – вдруг задумчиво проговорила Аня, – я их ссыпала в пластмассовую баночку из-под сметаны и положила в морозильную камеру холодильника. А вдруг мама баночку выбросила?!

Но бусинки-градины оказались на месте.

– Вот здорово! – звеняще-трескучим голоском засмеялся Луник. – Теперь и я, и мадам Луния спасены. Мы не станем звездной пылью! Скорее давай бусы!

Луник, схватив баночку с замороженными градинами, прыгнул на подоконник. Ночное небо было еще темным. Узкая лунная дорожка чуть светилась.

– Прощай! – крикнул Луник, вскочив на сверкающую полоску и обронив с головы узкий кусочек расколотого зеркальца. – Дарю на память лунные очки!

Горизонт земли озарился светом просыпающегося солнца. Первый луч коснулся зеркального осколка, запрыгал по стенам Аниной комнаты солнечными зайчиками. А в небе белесым бледным полукружком плыл подросший Месяц, в тени которого, возможно, играли в пряталки лунные человечки.

Утром Аня обнаружила на выступе дома под окном своей комнаты пустую пластмассовую баночку из-под сметаны.

– Значит, это мне не приснилось? – спросила Аня у котика Мурзика. – Тогда где же лунные очки?

Семь царственно-королевских жемчужин

На дне великого синего океан-моря, среди каменистых скал, в окружении зарослей подводных растений стоял необычный дворец.

Солнце, двигаясь по небосводу, на короткое мгновение, заглядывая в морские глубины, видело коралловые башни и башенки, украшавшие старинный замок. Правителем подводного государства был царь-король по имени Ером. Когда Ером, углубленный в свои мысли, неподвижно восседал на каменном троне, веселые, забавные, беззаботные рыбки золотыми гребешками расчесывали пышную копну его волос. Тонкие длинные усы, распластавшись в толще морской воды, колыхались над узкой клиновидной бородкой. А глаза, как две огромные раскрытые раковины, излучали зеленовато-голубой свет, от которого все вокруг становилось прозрачным и ясным.

Как и положено, у царя-короля Ерома была венценосная корона. Корона передавалась по наследству. А потому за многие годы чуть потемнела. Семь крупных царственно-королевских жемчужин, когда-то блестящих и белоснежных, потускнели, стали серыми, под стать одеянию самого царя-короля. Жемчужины, украшавшие корону, были не совсем обычными. Они были знаковыми. Одна являлась носителем власти, другая – силы, третья – богатства, четвертая – мудрости, пятая, шестая и седьмая – воплощением добродетели, милосердия и любви. Воссоединенные в едином царском венце, жемчужины и определяли характеры правителей подводного государства.

Морской царь-король Ером сполна обладал всеми этими качествами. Владея огромными морскими богатствами, жил скромно, не по-царски-королевски. Жители подводного государства обожали своего правителя.

У царя-короля Ерома была единственная дочь – царевна Королина. Описать облик маленькой морской принцессы очень сложно, ибо она была сотворена из морской пены, прозрачных кристаллов и кораллов цвета от нежно-розового, красноватого до серо-темного. Огромные светло-зеленые глаза, длинные пушистые ресницы, серебристые локоны были царственно красивы. А движения, а изгибы полупрозрачных рук – такими плавными и изящными, что даже медленно плавающие медузы переставали шевелить прозрачной чувствительной бахромой, глядя на прекрасную морскую девочку. Одна только старая медуза Амалия продолжала неторопливо плавать вокруг Королины, в тайне любуясь юной принцессой.

Однажды на заседании медуз Амалия сказала:

– Я пусть и дальняя родня, но считаю, что Королину пора облачить в достойное для морской девочки одеяние. Хватит морской королевне плавать в коротеньком платье, подаренном ближайшим родственником – Морским Коньком!

– Мы за! – согласились взрослые медузы.

– Мы тоже! – замахала прозрачными накидками крошечная медузка Кларисочка. – Надо, очень надо маленькой принцессочке стать еще красивее!

После этого у Королины и появилось новое платье. Ткань соткали из тончайших полосок морских водорослей, расшили рыбьими чешуйками, украсили морскими раковинками и мшанками. На темном фоне многочисленные бархатистые мшанки делали Королину невидимой. Но когда солнце на мгновение зависало над дворцом, одеяние на принцессе начинало сверкать и переливаться всеми цветами радуги.

Получив в подарок такое замечательное платье – произведение искусства, Королина летала по залам старинного замка, кружилась перед зеркалами, играла с золотыми рыбками, с лениво ползающими крабами, дергала за косички уже начинающих важничать маленьких актиний. А когда море штормило и вода приходила в большое движение, Королина заплывала в коралловые пещеры и пещерки и там резвилась с тупоголовыми рачками и вертихвостыми креветками.

В тихую погоду морская девочка, облюбовав место возле коралловых рифов, поближе к поверхности моря, подолгу смотрела, что делается там и наверху. Сквозь прозрачную толщу морской воды светило Солнце. Яркие струйки, словно золотые ниточки, проникали в глубины.

С наступлением ночи в море-океан в окружении звезд глядела Луна. Она была то белой, то большой оранжевой. Королина мечтала увидеть и Солнце, и Луну поближе. Но отец изо дня в день повторял одни и те же слова:

– Море – это наше царство. Солнце, Луна и звезды принадлежат другим государствам. Надо соблюдать обычаи и не нарушать установленный во Вселенной порядок.

Но как-то случайно он обронил фразу:

– Жить вне моря-океана мы не можем. Мы и есть море-океан. А там, где небесные светила, мы растворимся, исчезнем.

– Почему растворимся? Как исчезнем? – удивленно спрашивала и переспрашивала Королина.

На что царь Ером долго глядел чуть потемневшим взглядом в морскую даль. Затем ответил крутой волной и глухим рокотом прибоя.

Время морских штормов и бушующих волн сменилось штилем и покоем. Королина вновь у коралловых рифов любовалась далекими звездами, Луной и Солнцем, не расставаясь с мечтой увидеть их поближе.

Однажды поздним вечером она вошла в покои отца, чтобы еще раз попросить позволения взглянуть на ночное светило. В ту ночь Луна была такой огромной и такой нарядной!

«Можно мне подняться над водой?..» – хотела сказать Королина. Но отец безмятежно спал на ложе, выстланном морскими водорослями. Корона, украшенная жемчугом, лежала возле его изголовья. Семь крупных царственно-королевских жемчужин светились тусклым бледно-мерцающим светом.

С жемчугом морская девочка была знакома. С младенчества она видела, как ловцы, сильные и ловкие, ныряли в глубины моря, вскрывали раковины и, обнаружив белые шарики, уплывали с ними туда, где не было воды, и где кричали чайки. То, что они находили, было обычными маленькими жемчужинками, не сверкающими, не излучающими света, не царскими.

Тишина спальни усилила любопытство принцессы. И девочка приблизилась к короне. Жемчужины продолжали мерцать, завораживать и притягивать к себе. Одна из них словно улыбалась крошечными трещинками.

– Пока отец спит, я все-таки посмотрю на Луну поближе! – неожиданно для себя решила Королина. – А чтобы не было так страшно, подружкой мне будет одна из жемчужин. И девочка взяла из царской короны в полупрозрачные ладони ту жемчужину, которая с материнской любовью смотрела на нее. По мере приближения к поверхности моря крупный перламутровый шарик делался все светлее. Оранжевая же круглая Луна бледнела. Загадочные точки, штрихи пересекали ее белый лик. Через тонкую водяную пленку морская девочка смотрела на ночное светило. Было оно неподвижным, светлым и таким прекрасным.

– Вот ты какая! – шептала Королина. – А твои придворные небесные звездочки ярче морских звезд. Но зато в наших подводных глубинах есть разные богатства. Взгляни! – и принцесса приподняла жемчужину над водой. На полупрозрачных ладонях она вдруг засверкала необыкновенным искристым светом. Королина не знала, что именно эта жемчужина была носителем чувств и любви.

– Какая ты стала красивая! Словно превратилась в маленькую Луну! – воскликнула морская девочка, глядя на царственно-королевскую жемчужину. Но тут же почувствовала, как медуза Амалия коснулась ее ног жгучей бахромой. От такого прикосновения Королина вспомнила отцовские слова о возможном исчезновении в случае, если она окажется над водой. И морская девочка поспешила обратно во дворец, крепко держа в ладонях сверкающий шарик. Положив жемчужину на прежнее место, Королина удивилась: жемчужина оказалась блистательно-светлой, более яркой, чем все остальные.

– Наверно, – решила королевна, – лунный свет очистил ее. Если так, хорошо бы это сделать и с остальным жемчугом! Порадовать отца блестящей сверкающей короной.

Утром Ером не обратил внимания на то, что одна из жемчужин в его короне стала более яркой. Царь торопился в дальнюю провинцию своего владения. А потому объявил, что вернется не ранее завтрашнего обеда. Уходя, он добавил:

– Корону оставляю на попечение дочери, так как корона не нужна для дальних морских путешествий, а предназначена для царских пиров и парадов.

День выдался на редкость спокойным. Море покачивало под лучами ослепительного Солнца зеленовато-голубую гладь. Солнечные зайчики прыгали по плавничкам любопытных рыбешек, выглядывающих на секунду из воды. Играть с рачками и медузами Королине не хотелось. Сидя возле коралловых рифов, она глядела из глубины моря на солнечные переливы и шептала:

– Скорее бы наступила ночь, чтобы успеть до возвращения отца сделать корону блистательной! Только бы Луна не спряталась за тучами!

– Ты чего грустишь? – спросила Королину медуза Амалия, медленно проплывая мимо. И когда девочка поведала ей о своем намерении показать Луне шесть остальных жемчужин из царско-королевской короны, Амалия горько вздохнула:

– Делать этого не следует. Если жемчужины засверкают разом, то тут же разом и отсверкают.

– Как это? – не поняла Королина. – Все вместе засверкают и все вместе отсверкают?

– Точнее, – продолжала Амалия, – потускнеют, потрескаются, исчезнут! Ведь все они, воплотившие силу, власть, богатство, мудрость, любовь, добродетель и милосердие, вместе, на равных сверкать не могут. Корона исчезнет. А нет короны – нет и царя-короля. А раз нет царя-короля – нет и царственного королевства.

– Но ведь одна из жемчужин уже светлее других! – возразила Королина. – И ничего не случилось...

– Что одна. Одна – беда небольшая. К тому же эта жемчужина – носительница любви. Пусть сверкает в короне на видном месте, – закончила разговор Амалия.

– А если, – не унималась Королина, – я возьму и покажу жемчужины Солнцу? Что тогда?

На что старая медуза замахала бахромой и поспешно покинула коралловую бухточку.

– Подумаешь, – высказалась уже чуть подросшая медузка Кларисочка. – Все-то бабушка Амалия знает! Да ничего она, старая, не помнит! Делай так, как тебе хочется. На то ты и принцесса морская!

Но Королина не принимала никакого решения. Словно чего-то ждала. Большую блестящую жемчужину любви она опять держала в прозрачных ладонях. Но было это скучным занятием.

Неожиданно возле обросших водорослями кораллов появился молодой ловец жемчуга. Подросток нырял и нырял в глубину. Но раковины, которые он находил и вскрывал, были без жемчуга. Мальчишка упрямо продолжал нырять.

– Королинка, – не унималась медузка Кларисочка, – давай поиграем в догонялки. Ты покажи этому юному искателю морских сокровищ блестящую царственно-королевскую жемчужину! Пусть еще поныряет. На это так забавно смотреть!

– А мне немного жаль его, – ответила Королина. – Но поиграть, порезвиться хочется!

Жемчужина в полупрозрачных ладонях морской девочки сверкала, искрилась, совершая невероятные движения. Мальчишка нырял и нырял, пытаясь ухватить жемчужину. Но она почему-то не давалась, ускользала. Королину маленький пловец не видел, так как ее платье сливалось с длинными листьями морских водорослей, серебристые кудри – с подводным течением. А огромные светло-зеленые улыбающиеся глаза – с цветом прозрачной морской воды. Медузка Кларисочка щекотала мальчишке пятки, покусывала руки остренькими прозрачными зубками. Королина привязывала к ногам пловца ленточки из водорослей, успевая кидать в его кармашки кусочки изумрудных кораллов. Мальчишка выбивался из сил. И вот, нырнув в последний раз, ухватил блестящую жемчужину вместе с руками Королины. Стремительно поднимаясь вверх, он приблизил морскую девочку к самой поверхности моря. Еще миг – и она окажется над водой.

Королина раскрыла ладони, выпустила жемчужину. В руках мальчишки под яркими солнечными лучами жемчужина засверкала золотым царственным светом. Словно это был не перламутровый крупный шарик, а маленькое яркое солнце.

– Вот это чудо! – высказался взрослый ловец, когда в руках у подростка увидел такую удивительную жемчужину. – Сколько лет занимаюсь промыслом, но ни разу не встречал такого крупного жемчуга! Где ты ее отыскал? Где добыл?