Текст книги "Две жизни в одной. Книга 3"

Автор книги: Гайда Лагздынь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Почему у него на шее толстая веревка? – сначала про себя, потом вслух спросил Мифодий. Подойдя ко льву, громко спросил:

– Кто это сделал?

Глаза льва блеснули яростно и свирепо. Солнце, поднимаясь над забором, ограждающим замок, смотрело на обитателей тепло и ласково.

– Опять чертовщина! – сказав так, Мифодий хотел снять с шеи веревочный ошейник, но это, как оказалось, была не веревка, а металлическая цепь. Швырнув цепь в вазу, стоявшую рядом, наполненную водой, Мифодий удивился. Цепь, издав шипящий звук, подобно свежей сильногазированной жидкости, мгновенно растворилась.

– Чудеса, если скажу – не хуже! – снова воскликнул Мифодий. – А ведь в парке установлены видеокамеры? Если они работают, то можно многое увидеть!

– Конечно, можно. А для чего, хозяин, пара гляделок? Разуй глаза, оглянись, – промурлыкал появившийся кот.

Мифодий оглянулся. Вблизи бассейна, рядом с собаками стояла женская каменная статуя.

– Что за хулиганство? Какому вандалу нужно было ночью перетаскивать скульптуру от парадного входа к бассейну?

Но одному статую ведь не поднять? Значит, целая группа проникла на территорию! Но видеокамеры показали только одну женщину, разгуливающую по парку, и с нею пару собак, точь-в-точь, как те каменные псы. А еще кота, сидящего на крыше беседки с улыбающейся мордой прохвоста. Затем в кадре Мифодий увидел, как шерсть на спине кота встала дыбом, и он в ярости кинулся на собак. Собаки, поджав хвосты, помчались и уселись там, где сидели и раньше. На этом запись резко обрывалась.

– Эй, котяра! Хватит дурить! Это ты опять, знаю, сработал. И что тебя так в последнее время заносит?

– Любовь, злость, пришелец! Я ведь без будущего! – фыркнул кот.

Неожиданно для него накопившаяся отрицательная энергия вдруг влилась в ногу Мифодия, и он в сердцах пнул кота. Кот же успел свернуться в кольцо и лечь в ногах прекрасной каменной дамы. Удар по коту получился довольно-таки сильный. Но кот уже был каменным. От удара о круглый булыжник нога у Мифодия вмиг посинела.

– Чертов кот! – завопил новоиспеченный хозяин замка, прыгая на одной ноге. Боль от ушиба была наисильнейшей и волной пошла от ноги к голове.

– Опять надо к этой Мадам Удав обращаться! – зло крикнул Мифодий, направляясь в сторону аптечной комнаты. Но, к удивлению Мифодия, аптечная комната выглядела теперь иначе, чем та, где восседала в кресле Мадам Удав. За прозрачной стеклянной стойкой располагался куст искусственных цветов. Полированные листочки блестели от светосберегающей лампы, вкрученной в держатель настенного бра. На столе в огромной банке большая сочная медицинская пиявка, обучающе двигая острыми клычками, поучала тощую пиявочку. В банке поменьше, что стояла на полке, копошились многочисленные представительницы пиявочного метода лечения, образовав плотный шевелящийся ком.

– Фу ты! – брезгливо поморщился Мифодий, хлопнув дверью аптечной комнаты.

– Напрасно, напрасно! – слышались из-за двери голоса тощих пиявок и густой бас самой главной, толстой представительницы пиявочного мира. Но Мифодий, хромая, уже шел по дороге в сторону поликлиники, где был обычный аптечный киоск.

– Сложные у вас дела! – сказал аптекарь, когда Мифодий изложил суть дела.

– Я думаю, вам без психоаналитика не обойтись.

– Почему психоаналитика? А не невропатолога или психотерапевта?

– Я лучше бы вам посоветовал к знахарке сходить или к батюшке в церковь.

Поблагодарив аптекаря за совет и купив лекарства в виде разных примочек и кремов, Мифодий вернулся в дом.

В замке был полный порядок. Ни шепота, ни звука. Собаки, как и прежде, сидели на своих местах, не сверкали глазами, были полностью каменными.

– Тишь да гладь, да божья благодать, – высказался Мифодий, направляясь в глубь своего поместья. – Давно бы так. Только еле слышные, почти неуловимые вздохи цветов сопровождали своего хозяина.

Невидимое непонятное

 Живя в новом доме, Мифодий никак не мог привыкнуть к его фокусам, не переставал удивляться тому, что кто-то невидимый убирает постель, моет посуду, следит за порядком в помещениях. Все в доме было начищено, блестело. Ни пылинки, ни обрывка бумаги.

Однажды он решил подсмотреть, что делается в кухне в его отсутствие. Для этого спрятался в шкафу для сушки полотенец. Сидеть пришлось недолго. Через глазок он увидел, как неслышно открылась дверь. Невидимый служитель стал убирать после завтрака посуду, помещая в моечный шкаф. Щелчок – и машина заработала, через несколько минут остановилась. Чашки, ложки, тарелочки абсолютно чистыми переместились на полку буфета. Мифодий резко открыл дверцу сушильного агрегата, в котором скрывался. Послышались постепенно удаляющиеся шаги, и все смолкло.

– Человек-невидимка? Значит, вокруг меня всегда кто-то есть? Вот почему я часто ощущаю это присутствие!

Открытие настолько поразило Мифодия, что он еще раз заставил себя проанализировать все, что произошло с ним в этом доме.

– Надо вернуться в ту круглую темную башню! Думаю, что разгадка находится именно там!

Но, подойдя к загадочному помещению, обнаружил дверь, которая так плотно примыкает к стене, словно это и не дверь, а продолжение этой самой стены. Применить силу Мифодий не хотел. Жаль было ломать прекрасную стену, облицованную пластинами дерева редкой породы. Кроме того, неожиданно пришла телеграмма от сестры, извещающей о своем приезде вместе с семьей. А потому решение вопроса о необычных делах, происходящих в доме, было отодвинуто на будущее.

Анна, господин Парк и дети

 Приезду сестры Мифодий очень обрадовался. Специально для гостей было отведено большое помещение. В красиво оборудованной спальне с роскошными кроватями для взрослых находилась дверь, через которую можно было пройти в комнату для детей. Гости подъехали к замку на большой черного цвета иномарке. Муж Анны мистер Парк, крупный, мускулистый шотландец, в основном говоривший на своем языке, с легкостью опытного атлета-тяжеловеса внес дорожные чемоданы в дом. Жесткий, пронзительный, оценивающий взгляд делового человека, широкий саксонский подбородок выражали сущность нового родственника. Анна, когда-то очень маленькая, хрупкая девочка, теперь взрослая, немного округленно-женственная, по характеру была прежней – такой же милой, мягкой, внимательной.

А дети? Что дети? Дети как дети. Мальчик Джонни – быстрый, энергичный, смекалистый и озорной, сразу помчался осматривать сад. Девочка – Катеринка, как сообщила сама Катя, получила такое имя потому, что его носила ее бабушка по материнской линии и русская императрица Екатерина Вторая. Этим именем она очень гордилась. Катя не выглядела чрезмерной задавакой, но не была совсем простой девочкой. В ней как бы перемешался твердый характер отца и мягкий матери. Мистер Парк, ознакомившись с гостиной, с библиотекой и спальней, весьма коротко высказался:

– Дом хороший! Богатый! Много стоит.

Анне больше хотелось не осматривать новое помещение, а побывать в старом бабушкином. Она ничему не удивлялась, считая, что брат своим трудом смог стать хозяином такого огромного дома-дворца. Ее впоследствии так же мало удивляло, что кто-то за ними убирает.

– Все, как в лучших гостиницах Европы! Воспитанные у тебя горничные и прислуга. На глаза никогда не попадаются. И все аккуратно, – высказалась Анна, оценивая работу помощников по обслуживанию дома.

Жизнь шла своим чередом. Дети играли в саду, садились верхом на мраморных львов, восседали на тиграх и собаках. Джонни даже как-то губной маминой помадой подкрасил губы одной из мраморных женских статуй. А на кудрявые волосы мраморного атлета водрузил свою импортную двуколку, за что неизвестно от кого получил шлепок по мягкой части тела.

– Это ты дерешься? – спросил Джонни у Катеринки. Но ее поблизости не было.

– Это я! – ответил ему мраморный мужчина – Надо уметь себя вести в гостях!

– Фу ты, шуты! – фыркнул Джонни, со смехом убегая к бассейну. – Сейчас спрошу у льва. Может быть, и он что-нибудь скажет.

– Скажу! – неожиданно прорычало белоснежное чудовище. – Я тебе не пони! И не трогай мою гриву!

– Не дом, а заколдованный замок! – вечером сказал Джонни сестре. – А с тобой какие-то непонятности здесь случаются?

– Случаются! – призналась Катеринка. – Я думала, что это мне кажется. Вдруг решат, что я фантазирую. А, может быть, я сплю?

– Рассказывай! – почти приказал Джонни. – Сверимся и решим, что делать.

Маме пока говорить не будем и папе – мистеру Парку, а то он такое устроит!

Договорились? Рассказывай!

– Меня удивляют слуги, – начала свое повествование Катеринка. – Я их не вижу, а они здесь. Вот смотри. Колыхнулась портьера – и мои тапочки уже стоят у кровати.

– Ну и что? Подумаешь, тапочки! Меня вчера в ванной комнате мочалкой так отполировали! А за что? Я стал вокруг себя из ручного душа все обливать, потом вылезла из слива узкая, гладкая, длинная и улыбающаяся глазастая голова и представилась:

– Гидра Верлоха.

– Верлоха! Ха-ха! А меня чуть не укусила каменная собака только за то, что я ей между ушей положила букетик цветов. А еще... – но договорить Катя не успела, так как вошла мама и сказала:

– Хватит рассказывать небылицы и пора прекращать болтовню! Ночь на дворе. Спать. Завтра поговорите. И без возражений! Спать, спать!

– Попробуй тут усни, если вокруг тебя мраморные твари, – проворчал Джонни, – а в ванной черти узкоголовые мочалками дерутся.

Но сон вдруг сморил ребят, и они, словно по чей-то команде, мгновенно уснули. Анна, чуть постояв у двери, вошла в свою спальню и от неожиданности замерла. На кровати, выпучив глаза, сидел ее могучий уверенный в себе шотландец. Он что-то громко выкрикивал на своем языке и так часто, что многих выражений она не понимала. Ведь у каждой народности есть свой, не то чтобы запрещенный, но нежелательный сленг, свой лексикон ругательных слов. Потом Парк стал грозить кому-то кулаком, потом, выставив широкую мускулистую грудь, бить в нее этими же кулачищами. И вдруг, окончательно рассвирепев, бросился на невидимого обидчика. Что было бы, не появись Анна? Она как бы своим присутствием остановила действие.

– Ой! – вскрикнул Парк и, как подкошенный, упал на подушку ногами.

– Что с тобой? – взволнованная и обеспокоенная непонятным поведением мужа, спросила Анна.

Но он уже спал, издавая мощный храп. Не смея его беспокоить, не имея при этом силы перевернуть супруга так, как положено лежать на кровати, Анна ушла в ванную комнату. Когда она минуты через три вернулась, Парк лежал, как и подобает, положив голову на подушку. Кровать была аккуратно заправлена: ни измятых простыней, ни скрученных одеял.

– Что было? – спросила Анна, укладываясь рядом с мужем. Парк блаженно улыбался, видимо, ему снился приятный сон.

Утром Анна стала расспрашивать мужа, что ему снилось. Сначала он отмахивался, а потом признался:

– Вначале какая-то белиберда. Кто-то требовал, чтобы я и моя семья по-хорошему убирались из дома. Затем стали уговаривать стать мраморным атлантом. Видите ли, я им приглянулся. Только кому, не знаю. Что, мол, по характеру я, якобы, уже полукаменный! Когда я влепил этому сукиному сыну оплеуху, он, собака, исчез. Затем заиграла музыка, и я стал танцевать с прекрасной девушкой. Но это, – спохватился Парк, – ты ничего не подумай! Это был только сон. На самом деле я люблю только тебя и детей.

Анна усмехнулась, заметив, что ей не снятся молодые принцы.

– Да ладно! Сон как сон.

За завтраком сестра спросила у брата:

– Кто тебе так вкусно готовит?

– На время вашего приезда я пригласил для этого по рекомендации магазинного продавца, молодую девушку, которую мне и прислали. Как видишь, она с этим прекрасно справляется.

– А сколько лет этой молодой особе? – поинтересовалась Анна.

– Не знаю. Разве женщин поймешь! Сегодня вся косметическая индустрия работает на вас.

На этом разговор был прекращен, ибо в столовую вошла приглашенная для работы.

– Какой будет заказ? – мягким голосом спросила изящная блондинка. – Что прикажете подать на обед?

Парк, увидев прислугу, неожиданно поперхнулся.

– Простите, – спросил Парк, – а вы из какого села?

– Я не из села! – не совсем тактично прервала Парка загадочно улыбающаяся девица. И, как показалось Анне, на какой-то миг изменила свое лицо до неузнаваемости.

– А как вы попали в дом? – не унимался Парк.

Все это Анне показалось необъяснимо странным. Служанка, улыбнувшись еще более загадочно и многозначительно, вышла из столовой комнаты. Парк, изо рта которого торчал кусок пирожка, сидел, словно его только что сделали из мрамора. Но это было лишь одно мгновение.

– А она, – сказала Катеринка, – похожа на одну из мраморных дам, что стоят у парадного подъезда.

– А ты, папа, сейчас очень смахиваешь на того, кто шлепнул меня по мягкому месту.

Но на слова детей взрослые не обратили внимания. Они составляли программу для похода в бабушкин дом.

Знакомство с замком

 Как-то за завтраком Анна сказала:

– Парк все рвется осмотреть второй этаж дома. Любопытство его замучило и относительно четырех башенок. Я не узнаю его. Такой всегда деловой до скучности, уравновешенный до тупизма, здесь, как молодой жеребчик, прости за грубое сравнение! – рассмеялась сестра. – Рвется к познанию!

– Очень даже хорошо, – отозвался Мифодий. – Я ведь и сам за дни после покупки не обошел всего дома. Почему-то до вашего приезда много спал, иногда целыми сутками. Видимо, очень устал. Тут еще расписание, инструкция ...

– Какое расписание? – спросила Анна.

– Да так, пустяки, – ответил Мифодий, не хотелось ему вовлекать в свои дела сестру.

Вслед за взрослыми осматривать дом попросились и дети. А иначе как! Без детей – никак!

– Одна из башен, та, что черная, – предупредил Мифодий, – заколочена. Сломан замок. Надо было вызвать плотника.

Мифодий имел в виду ту самую, которая вызвала столько вопросов и столько волнений. Осмотр второй башни показал, что в ней склад старинных вещей. В третьей, зеленовато-малахитового цвета, хранились продукты, в том числе и в законсервированном виде. В общем, ничего примечательного в ней не было, кроме, пожалуй, старинных сельскохозяйственных орудий для ухода за садом и парком. Такими увидели башни гости. Но были ли они на самом деле такими?

Все дружно еще захотели осмотреть не только башни, но в обязательном порядке и второй этаж, куда Мифодию было запрещено ранее заходить, ибо помещение планировалось, согласно купчей, на поздние сроки.

На ступенях по-прежнему стояли мраморные атлеты, вооруженные секирами и копьями. Но никаких движений, о которых предупреждал Мифодий, со стороны охранников входа не было. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, «экскурсанты» оказались в очень большом красивом зале. Это было нежилое помещение. По мнению Мифодия, больше напоминало залы Эрмитажа в Санкт-Петербурге или Третьяковской картинной галереи в Москве. На стенах представлены известные полотна многих знаменитых художников, даже картины из собора Петра и Павла, что в Ватикане. Каким образом они оказались здесь, Мифодий не имел ни малейшего представления. Таким увидел Мифодий второй этаж.

Все, что находилось на втором этаже, было в прекрасном состоянии, радовало Катеринку. Паркетный пол, оркестровая яма, открытая сцена великолепно сочетались с хрусталем люстр, с подвесками настенных бра, с мраморными колоннами, освещенными лунным задумчивым светом. Маленькая Катеринка в зале второго этажа чувствовала себя императрицей – Катериной Второй. На что брат Джонни, когда она ему об этом говорила, спрашивал:

– А где ты взяла корону? Тоже мне императрица в сарафане!

А мистер Парк коротко резюмировал:

– Богатый дом! Дорого стоит! Сколько миллионов потрачено, Мифа? Все на мировом уровне! – И почему-то при этом добавлял:

– Я таких автосалонов в Европе не видел. Колеса на машине, вроде, хорошие. Давай снимай! Если не подойдут, загоним!

– А мы сегодня будем обедать? – снова и снова возникал во время экскурсии по второму этажу Джонни. – Обещали приготовить фазана и рябчиков под соусом!

– Этих копченых воробьев? – уточняла Катеринка. – Где их только наловили?

– Где, где? В саду у дяди Мифодия! – после этих смешных слов вся дружная семейка двинулась в столовую. На столах были баклажаны со сметаной и клюквенный кисель. Для желающих на отдельном столике в роскошном блюде сидел каменный фазан, вокруг которого расположились рябчики, и тоже каменные.

– Это все потому, – сказал Джонни, – что я смеялся. Шутить, оказывается, в этом доме нельзя. Мам, мы скоро поедем домой? А то эти все каменные фокусы так надоели! Дядя Мифа, как ты только здесь живешь? Айда к нам!

Весь осмотр с перерывами занял почти весь день. Вечером, сидя после ужина в гостиной, обсуждали увиденное. Но почему-то впечатления у всех были разными, хотя посещали вместе одну и ту же часть дома.

Парк, оказывается, осматривал автомобильный салон, знакомился с новинками гоночных автомашин, Анна была в ботаническом саду, наслаждалась пением птиц, Катеринка действительно чувствовала себя императрицей, и даже посидела несколько минут на царском троне. Джонни, оказавшись в Чикен-Хаузе, был лишен возможности что-то там приобрести, и от желания поесть выкрикивал:

– А мы сегодня будем обедать?

Размышляя о впечатлениях от экскурсии по дому, Мифодий думал так: «Видимо, подсознание ранее увиденное мною в музеях мира: в Петербурге, Дрездене, в Риме и других местах, неожиданно переместило часть запечатленного в мой замок. И я увидел то, что хотел увидеть. Наверное, это случилось и с ними, с каждым в отдельности».

Для гостей Мифодий рассказывал разные сказки, которые читал в детстве. А вот о чем умолчал, так об этом. Когда «экскурсанты» покидали непривлекательную сельхозбашню, где, кроме овощей, лопат, граблей, вил, разных приспособлений для опрыскивания деревьев, ничего интересного не было, Мифодий, чуть задержавшись, услышал чей-то страдальческий голос:

– Помогите!

Среди инвентаря он увидел привязанного к старому, но добротному креслу, сделанному, видно, из дуба, человека с гладко подстриженными волосами, почти под нулевой номер, с полными, но уже обросшими щетиной, щеками.

– Кто ты? – спросил Мифодий.

– Хозяин дома, сам строил, точнее, с помощью наемных рабочих. Черные люди захватили и меня, и мой дом.

– Сейчас развяжу! Пиши: имя, телефоны! – Мифодий хотел подать блокнот, что всегда носил в нагрудном кармане, авторучку.

Но блокнот вдруг взвился над говорившим и, покружив, упал на вилы, повиснув на пружинках, скрепляющих листочки бумаги. Авторучка, совершив кувыркающий полет, воткнулась в ящик с песком. А незнакомец, которого Мифодий, как ему показалось, видел на расстоянии вытянутой руки, исчез вместе с креслом. В башне, кроме сельскохозяйственных орудий да кулька с удобрениями, ничего не было.

– Опять что-то с головой... Уже и «мальчики кровавые» мерещатся! Притомил меня этот замок, – сказав так, Мифодий покинул башню и заспешил вслед за гостями.

После ужина, когда все разошлись, Анна спросила брата:

– Скажи, тебе нравится твой новый дом?

– Почему ты об этом спрашиваешь? – задал встречный вопрос Мифодий.

– Мне кажется, что здесь все что-то не так. Но понять не могу. Смотри, как изменился Парк буквально за несколько часов пребывания в твоем замке. Он все время куда-то уходит, с кем-то разговаривает. А вчера обнимал мраморную статую, что стоит у входа. Мне кажется, что она не совсем мраморная. Конечно, это абсурд, но я на короткое время увидела лицо мраморной женщины – зловещее, недоброе. Она словно заманивает его куда-то. А фраза, которую он произнес: «Ты будешь моей, если я стану каменным?» Я, Мифа, боюсь его потерять!

Брат, взглянув на сестру задумчивыми глазами, ответил:

– Мне не хочется, чтобы вы уезжали. Мне здесь очень одиноко. Но я связан обстоятельствами и не могу их нарушить, иначе... Да я и сам не знаю, что значит это иначе! Но вы уезжайте. Так будет лучше. А что за дом, я еще и сам не понял. Сплошные загадки и тайны. Боюсь за тебя и за детей. Уезжайте.

Дети в это время играли в саду. Джонни гонял мяч, стараясь попасть им в каменных собак. Одна из них вдруг ощетинилась, каменная шерсть встала дыбом, и, не издав ни единого звука, собака рванула Джонни за джинсы так, что крепкая ткань не выдержала и порвалась.

– Эй, псина! Ты чего клычищи распускаешь?

Но, увидев злой оскал собачьих клыков, Джонни помчался в сторону леса-парка, так как ему показалось, что охранница гонится за ним. Забежав в заросли неухоженного участка усадьбы, Джонни задумался: почему у дяди Мифы собаки бывают не всегда каменными? О чем он и спросил у мамы:

– Почему собаки вдруг делаются живыми?

После таких и подобных вопросов Анна приняла окончательное решение покинуть замок. Расставание было печальным и тихим.

Новые события

 От общения с родными душевное равновесие у Мифодия немного восстановилось. Даже вскоре, после отъезда сестры с семьей, поймал себя на мысли:

– А не побывать ли ему в обществе литераторов? Съездить к морю, развлечься?

Но тут же вспомнил еще одно из условий при покупке: не оставлять дом надолго.

– Почему? – задумался Мифодий над этим пунктом договора. – Что станет с этой громадой камня и стекла? Заборы вокруг мощные. Ворота, как у средневекового замка! Да и взять что здесь можно? Как на корабле на случай шторма, все прочно закреплено. Словно мастера лепили сразу все, воссоединяя монтаж здания с предметами и убранством.

– А почему я вдруг стал думать о строителях? – спросил сам себя Мифодий. – Откуда взялись такие мысли? Чтобы все прояснилось, надо вернуться вновь в ту круглую черную башню.

К великому сожалению, дверь была, как в прошлый раз, плотно закрыта. Плотника он так и не вызвал. Хотя отлично помнил, как она приоткрылась, когда покидал башню. Может быть, Джонни забегал? Или Катеринка? Если бы заходили Анна с Парком, они обязательно об этом бы рассказали. Комната ведь необычная, не могла остаться без вопросов?

Дверь в башню открыть Мифодию так и не удалось, к тому же она была закрыта изнутри. Но кем? Не ломать же древесину из африканского черно-красного дорогого дерева? Он стал ощупывать резные украшения и под обшивкой обнаружил металлическую подкладку.

– Так ты еще и бронированная? – воскликнул Мифодий, на что отдаленно возник лязгающий звук металла, словно от бряцания клинков или сабель друг о друга. Звучание нарастало, затем стихло.

– Опять наваждение! – вздохнул Мифодий. – Значит, страсти-мордасти после отъезда гостей вновь возвращаются. Живу как отшельник. Глюки в голове и заводятся.

– Завелись, завелись! – промяукал кот, коснувшись ноги хозяина пушистым веерообразным хвостом.

– Это ты, котище, все представления устраиваешь? – не то шутя, не то всерьез высказался Мифодий. – А где ты пропадал? Я бы тебя гостям представил!

– Где надо! – словно огрызнувшись, профырчал кот. – Больно нужны мне были твои гости.

Мифодий был озадачен сердитым ответом нового знакомого, а еще тем, что из дома неожиданно исчезла служанка. Ушла, не попрощавшись и не получив оплаты за помощь, оказанную в период пребывания гостей. Где ее искать, Мифодий не знал. Адрес места жительства неизвестен. Тот, кто рекомендовал – продавец из магазина, тоже исчез. А там ни о каком черноволосом работнике и не слыхивали. Продавцами в магазине работали и работают одни только женщины.

– Вы, наверное, что-то перепутали? Не там ищете?

– Наверное, не там! – вздохнул Мифодий, вернувшись в замок, поднимаясь по ступеням парадного входа. – И зачем я только купил этот шизоидный замок?

– Ни сна, ни отдыха измученной душе! – вдруг пропела одна из женских статуй, мимо которой проходил Мифодий. Он немного удивился, что статуя Госпожи Мрамор опять на своем месте. На певческие звуки Мифодий ответил тем, что шлепнул каменную женщину ладонью по мраморной груди.

– Разделась! И не стыдно?

– Нисколечко, – ответила фигура знакомым голосом служанки, – не споткнись, красавчик! Собаки этого не любят.

Мифодий оглянулся. Мраморные охранники, повернув головы в сторону парадного подъезда, застыли в стойке, готовые к прыжку.

– Стоять! – крикнул Мифодий. – Тоже мне, хозяйские псы! И кто вас только такими вылепил?

В следующее мгновение мраморные хвосты неожиданно вильнули, как у обычных собак. Псы виновато опустили головы, а потом улеглись на лужайке. Морды их снова были повернуты в сторону ворот.

– Галлюцинации, – вздохнул Мифодий, опустившись на мраморную ступеньку у входа в дом.

Цветы в саду вдруг так заблагоухали, что у Мифодия закружилась голова.

– Вот от чего все это! От эфирных запахов. Верно, у меня аллергия на них. Надо опять идти в аптеку. Какие лекарства нужны при аллергии?

– Известно какие: тавегил, супрастин, верошпирон. Прими на ночь, ибо эти препараты действуют и как снотворные.

– От кого совет? – спросил Мифодий, больше уже не удивляясь и не оглядываясь по сторонам.

– Конечно, – услышал он уверенный голос, – от меня, от Мадам Удав, лжехозяин.

– Почему «лже»? И почему «якобы хозяин» меня называешь? – На что ответа не последовало.

– Я – «лжехозяин»? – снова задал себе вопрос Мифодий, продолжая сидеть на ступенях парадного подъезда.

На перилах, словно каменный, лежал кот, не подавая признаков жизни.

– Ну и котяра! – сердито высказался Мифодий, внимательно разглядывая кота. – Это ты или не ты? Что-то не пойму! Ты что, снова окаменел?

Глаза кота неожиданно сверкнули живым блеском, словно хотели сказать:

«Это я! Я! Только вот опять булыжником стал. Такова судьба у кота каменного замка. Здесь все со временем превращаются в каменные фигуры, но не сразу. Сначала надо пройти полукаменное состояние». Кот, конечно, этого не сказал, так как был в полусостоянии, но Мифодий подумал:

«Значит, и я стану одной из фигур? Но какой? Я не лев, не тигр, не культурист, не дама, носящая накидки. И не собака. А кого еще не хватает в этом замке? Детей! Но дети были, гостили, уехали здоровыми и невредимыми. Им нужна фигура какого-нибудь босса или члена правительства. А, может быть, и самого президента?» От этой мысли Мифодий пришел в такое замешательство, что переместившись со ступеньки на каменную скамейку, что стояла возле подъезда, сел на что-то мягкое.

– Позвольте, – раздался знакомый мур-визг, – этого еще не хватало, чтобы на меня садились.

Кот, превратившись к этому времени в обычного пухлого, пушистого, важного, спрыгнув со скамейки, высоко подняв хвост, напоминающий павлиний или необычный веер, направился в глубину сада.

– Интересно, чем там занимается этот красавец?

А потому, больше ни о чем не думая, Мифодий отправился следом за странным знакомым. Ничего не подозревающий кот шел не оглядываясь. А чего оглядываться? Он был на своей территории. Его великолепный хвост настолько был большим, что закрывал все видимое, что происходило сзади и с обеих сторон его важной персоны. Свидание с двумя рыжими кошками срывалось по той причине, что кошки решили воздержаться от общения с непонятным котом, который в любой момент мог стать куском булыжника. Кот важно шагал под деревьями и смотрел вперед. Сегодня его интересовали только вороны, появившиеся недавно в зарослях. Они не только появились, а еще и осмелились занять самую лучшую, самую удобную ветку на большом дубе, с которой хорошо наблюдать за тем, что происходит в самом замке и за его пределами. Ведь он был не только полукаменным, но и полуживым. Ворон, к сожалению, на месте не оказалось, а потому надрать хвосты этим неприглашенным гостьям не было никакой возможности. Побродив возле дуба, почистив шерстку шершавым кошачьим языком, мурлыка свернулся калачиком и задремал под деревом. Мифодий, увидев спящего кота, потерял к нему всякий интерес. Вороны же, умудренные десятком, а может быть, и не одной сотней лет, давно вычислили этого жителя каменного замка. Мифодия они знали с детских лет и любили за то, что он их никогда не обижал, а, наоборот, подкармливал и разговаривал с ними. К тому же вороны стали догадываться, что этот каменный замок – совсем не простой. А этот кот? То живой, то неживой! Так кошки себя не ведут. Но как разгадать все происходящее? Заранее, оставив облюбованный ими дуб, переселились под крышу дальней башенки. А чтобы не выдать себя, потихоньку отучались громко каркать. Ну а шептаться они еще не умели, хотя старались подражать мелким птахам. Кот тем временем, подобно мягкой пушистой лепешке, лежал под деревом, размышляя о дальнейшей своей судьбе. Вороны же, незаметно подобравшись и усевшись на ветке, решили попугать кота. В клюве они держали по камню, подобранному на дороге. И когда кот, сладко зевнув, широко раскрыл широкую пасть, бросили камешки.

Один камешек попал в рот кота прямым попаданием, другой – между глаз. Не удержавшись, громко и весело каркая, вороны умчались прочь, победно хлопая крыльями. А кот с открытым ртом, в котором застрял камень, и с большой шишкой между глаз помчался к замку и догнал медленно идущего Мифодия.

– Бог ты мой! – воскликнул Мифодий. – Это кто тебя так отделал?

На что котище не отвечал никак. А что он мог сказать?

Освободив Мурлыку от вороньего подарка, Мифодий повернул назад и пошел искать обидчиков своего нового приятеля, не зная, что на самом деле находится под влиянием этого необычного котоподобного существа.

– Как тут все заросло? Великовозрастные кусты между деревьями разных пород заполняли большую часть лесопарка, образуя малопроходимые заросли. Уж не в тропических ли лесах Амазонки я снова очутился? Только смрадного хлюпающего под ногами болота не хватает, – подумал Мифодий.

Но тут его внимание привлекла массивная старинная дверь, судя по своему виду, пролежавшая в зарослях не один год. Дверь лежала не плашмя, а прислонившись краем на небольшой земляной холмик. Приподняв полутрухлявый край, Мифодий обнаружил отверстие с каменными ступенями, идущими вглубь. Не раздумывая, по изъеденным от времени выступам стал спускаться, будто в бездну. В кромешной темноте, в абсолютной тишине слышался только стук собственного сердца. Неожиданно уловил легкое полушуршание, словно под обоями, если они были бы, проползало какое-то шуршащее насекомое или мышь.

– Без фонаря здесь делать нечего! – подумав так, стал быстро подниматься по осыпающимся ступенькам наверх. Вслед послышался чей-то глухой тяжелый вздох.

Город мертвых. Старинное кольцо

 На другой день, вооружившись фонарем, Мифодий отправился к тому месту, где лежала полуистлевшая дверь, под которой был вход под землю. Спустившись по разрушенным ступеням, осветил помещение, похожее на длинную пещеру. Тусклый свет фонаря лучом уперся в песчаник, заскользил по стенам, в которых были чем-то прикрытые углубления. Приглядевшись, обнаружил надписи на старославянском языке. Только вчера он держал в руках календарь с этими знаками! Кто-то положил календарь на письменный стол на самое видное место.