Текст книги "Две жизни в одной. Книга 3"

Автор книги: Гайда Лагздынь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Таинственный замок. Пришельцы из Фэнтези-страни-мании

 Возвращение

 Пройдя значительную часть жизни, полную событий, Мифодию вдруг захотелось побывать там, где прошло детство, где жил он у бабушки вместе с младшей сестренкой Аней. Сестра выросла, вышла замуж за военного, изредка навещает дом и бабушкину могилку. Продавать «поместье», как называет Анна когда-то крепкий, теперь старенький дом, не собирается, считая, что память предавать нельзя.

Свернув с асфальтированной трассы, Мифодий почувствовал, как колеса его «Опеля», перестав шуршать покрышками о цивилизованное покрытие, мягко покатились, слегка покачивая элегантным кузовом. Высотные городские дома остались где-то там, за поворотом. На скрытых, поросших зеленью ухабинках проселочной дороги спокойное, без встречного транспорта движение успокаивало, убаюкивало, словно он находился в деревенской люльке. Вид родных березовых рощ, пушистых ельников действовал на Мифодия сильнее всяких снотворных средств. Клонило ко сну. Сказывалась перегрузка последних дней, отнявшая много сил: восьмичасовой перелет с Мальты, оформление покупки квартиры, масса дел по благоустройству на новом месте.

– Может быть, – подумал Мифодий, – притормозить, остановиться и немного поспать?

Но впереди стали вырисовываться первые постройки, утопающие в буйной зелени отцветающих яблонь. Машина неторопливо двигалась мимо сиротливо стоящих заколоченных домиков, чуть ухоженных домишек, в которых еще не слышны голоса дачников, мимо полуразрушенных строений, на задворках которых возвышались каменные коттеджи. В отдалении Мифодий заприметил красивое здание с причудливыми, навороченными украшениями вдоль карнизов, с необычными фигурными воротами и высоким каменным забором. Кругом много незнакомого, но и узнаваемого в деталях. Вот голубятня соседнего дома. Вроде она, а вроде и нет? На крыше – вороны. Возможно, среди них те, что жили на бабушкином сарае? Для ворон двадцать пять лет – не годы!

– Столько лет прошло, как я не был здесь, – вздохнул Мифодий. – Работа за рубежом, бесконечные поездки, командировки, просиживание за письменным столом – безвозвратно поглотили годы жизни. Сестра Аннушка с мужем военным, с детьми, тоже кочует, наконец, осели в не очень дальнем городе. В последнем письме договорились встретиться в бабушкином доме.

Машина с главной деревенской улицы круто свернула в отдаленный проулок. За полуразвалившимся забором, среди густо заросшего яблоневыми дичками сада, стоял старый дом. Странное непонятное доселе чувство овладело Мифодием еще при въезде на полузнакомую улицу. А сейчас, при виде дома, сердце стало то замирать, то так колотиться, что пришлось остановить машину. Руки соскользнули с руля и повисли, словно плети. Слабая истома наполнила тело, было ощущение, что в него вошло туманное облако.

– Вот он – родительский дом, где прожиты незабываемые счастливые, беззаботные годы в окружении любящих тебя людей. Сейчас, – подумал Мифодий, – выйдет на крыльцо бабушка и станет журить, что долго не приезжал, а маленькая сестренка примется обнимать, целовать в щеку и говорить, говорить сразу много и обо всем. Но вместо невозможного возвращения в прошлое, словно из-под земли, выросла фигура крупной старухи в мужском пиджаке, подпоясанном цветным женским платком.

– Пожалуйте! Кажись, братенец? – громогласно высказалась обладательница мужского пиджака, судя по сильному голосу, еще не дряхлая женщина.

– Браток мой, царство ему небесное, велел передать ключи от дома. Сестрицы вашей что-то давненько не видно? Чай, опять далеко сослали служить? Дом как могла оберегала. Цел. Только часть забора и сарая спалили. Строили тут недалече. Спасибо воронам скажи. Чуть что, такой хай устраивают! Мертвого поднимут! – И добавила: – Без хозяина дом – сирота. Без хозяина нечисть и вокруг, и в доме, заводится. С этими словами, вручив Мифодию ключи, хранительница дома исчезла так же внезапно, как и появилась. Вороны, может, те, из далекого детства, а, может, и другие, сидя на крыше ветхого дырявого сарая, подозрительно поглядывали и на появившуюся машину, и на ее хозяина, шагнувшего в сторону крыльца. Возможно, две из них, более лохматые, не столь гладкие, как остальные, то есть более старые вороны, совсем тихо, слегка подкаркивая, переговаривались на своем вороньем языке и только. Но громкого вороньего крика не последовало. Крупная взъерошенная ворона, словно чем-то подавившись, промолвила:

 – Я – птица вещая. Наша жизнь каким-то образом должна измениться, раз приехал хозяин – Мифа!

– Мифа! Мифа? – чуть громче прокаркал старый ворон. – Карр-кой тар-кой Мифа?

– Мифодий! Мифа! Ну и склерозник! – уже более громко каркнула в ответ подруга-ворона. – А еще уверял, что мы – долгожители! Можем до четырехсот лет быть в здравии! Верно я говорю, кот Объедун? – на что большой черный кот по имени Объедун никак не отреагировал. Свернувшись в плотный комок, кот продолжал спать на краю крыши.

Бабушкин дом, казавшийся Мифодию в детстве таким большим, был совсем не велик. Но это было деревянное творение зодчества XX века. Как любой заброшенный, дом имел изъяны: дырявую железную крышу, подгнившие бревна стен, заколоченные окна.

– Развалюха! – высказался Мифодий. – Чинить нет смысла!

– Нет, нет! – поддакнула одна из ворон.

– Не хорош! – добавил ее друг – ворон.

– Точно, не хорош! – подмяукнул проснувшийся кот.

– Это вы, – спросил Мифодий, рассматривая нахохлившихся ворон, – хранительницы дома?

– Хранители! Хранители! – хором откликнулись довольные вороны. – Но дом-то очень старый! Строй новый! Хочешь, покажем, какой? – каркнула ворона. – Тут один крутой возвел. Хотят продавать. Босс-то проштрафился!

– А баня там какая! – добавил кот. – Крыша только на сарае рифленая, холодная.

– Зато навес шикарный! – снова закаркали вороны.

Но громкого вороньего карканья, как и слов мяукающего кота, Мифодий не понял. А те по старости или забыли язык, на котором разговаривали с людьми, или совсем его не знали.

Войдя в дом, Мифодий увидел прогнувшийся потолок, услышал скрип давно не крашенных деревянных половиц. Но в целом, как ему показалось, ничего в доме не изменилось. Те же потемневшая от времени печь, старая кушетка, бабушкино кресло, на стенах выцветшие фотографии, совершенно серо-кремовые вырезки из газет. Пыль лежала повсюду толстым слоем. Решительно оторвав доски от заколоченного окна, Мифодий распахнул створки. Свежий воздух, настоянный на аромате цветущих садов, стал наполнять помещение, унося запахи неприятной прели, старых вещей, пыли. Кресло-качалка, словно вспомнив о своем предназначении, слегка качнулось под Мифодием, но не треснуло.

– Бамбук – вещь прочная, – подумал Мифодий, продолжая покачиваться. – Дом очень, очень старый. Восстанавливать нет смысла, нет смысла, смысла... – повторял в который раз Мифодий. – Нет, нет... – Цепь воспоминаний все захватывала и захватывала его. – Бамбук – вещь прочная... Нет смысла... нет...

– Когда хозяина в доме нет, нечисть заводится! – хихикнул кто-то за печкой. – Вот мы и завелись. А окно зря распахнул. Дует. Хватит в кресле качаться! Успеешь еще. Поди погуляй по окрестностям-то!

– Погуляй, погуляй, милок! – напутствовала появившаяся у покосившихся ворот старуха, хранительница ключей и дома, уже без мужского пиджака и цветного платочного пояса.

– А за домиком я приглядывала и пригляжу. Обязательно пригляжу! Не сумлевайся! Охраняла, вот и сохранился. А то бы по досочкам, по бревнышкам растащили. Один бы скелет на стропилах да печка стояли бы. Тут недалече дом каменный построили. Вот уж домик так домик! Хоромы! Даже не хоромы, а дворец! Сходи, погляди, можь чего надумаешь?

– А почему бы и нет? – подумал Мифодий. – Пока сестра с семьей не приехала, схожу, взгляну, заодно и с соседями познакомлюсь.

Высокий мраморный забор был великолепен. Из-за его высоты дом на близком расстоянии был виден частично. Нажав на кнопку звонка на воротах, через домофон получил ответ:

– Хозяин отсутствует. Приказано ни с кем не общаться.

Неожиданно для самого себя Мифодий спросил:

– А вы не можете передать владельцу мою просьбу: не желает ли он продать дом?

Сказав так, удивленно подумал:

 – Какой черт дернул меня за язык? Разве я смогу купить? Да и зачем? В городе квартиру только что приобрел, а здесь бабушкин дом есть. В ответ раздалось сначала мелкое похихикивание, затем резкое, хриплое:

– Нет!

Мифодий почему-то, отойдя от необычных фигурных ворот за придорожную канаву, сел на широкий пень и стал рассматривать постройку, действительно похожую на каменный дворец. Сказочные башни, увенчанные причудливыми фигурами, резными карнизами, были великолепны. Дом во многом напоминал замки, увиденные им во время странствий по свету. Иметь такой дом было совершенно немыслимо, даже в мечтах. Как говорится, на трудах праведных не наживешь домов каменных. Но Мифодий опять неожиданно для себя, будто кто его подталкивал, подошел к воротам и позвонил, задав через домофон очередной вопрос:

– Когда можно встретиться с хозяином замка? И сколько тот хочет получить за это строение?

На что тут же, через микрофон, получил ответ:

– Хозяина нет, а с его адвокатом можно пообщаться хоть сейчас.

Буквально через несколько минут отворилась часть ворот и показался небольшого росточка чернявый, странного вида человек. Человек представился как уполномоченный от владельца замка. После этого за воротами, перед входом, возник небольшого размера куб. Дверь куба отворилась, и странной внешности человек попросил Мифодия войти в передвижной кабинет. Предложив присесть на крутящийся стул, расположившись в кресле, представитель владельца показал Мифодию сертификат на недвижимую собственность, назвав стоимость покупки. Сумма была такой ошеломляющей, что у Мифодия, не совсем бедного человека, перехватило дыхание. При всем желании он не смог бы купить даже части забора этого великолепного сооружения из белого и цветного мрамора. А потому был вынужден тут же отказаться от своего предложения. Представитель хозяина, смерив Мифодия с ног до головы странным взглядом, включил небольшую светящуюся коробочку, издав фразу на языке, не похожем ни на какой иностранный, которые знал Мифодий. Проговорив буквально секунду, незнакомец совершенно внятно и понятно произнес:

– Хозяин согласен продать замок за... – И уполномоченный представитель откинул от стоимости покупки сразу несколько нулей. Сумма была ничтожно малой.

– Но, – продолжал представитель от владельца, – хозяин выдвигает несколько условий. Во-первых: до оформления документов на территорию покупаемого объекта не заходить.

– Как не заходить? – изумился Мифодий. – Я что, кота в мешке покупаю?

– И кота тоже, но не в мешке! – хмыкнул маленький черный человечек не то носом, не то еще чем-то. – За такую мизерную цену, – продолжал незнакомец, – надо принимать любые условия.

– Что бы там ни было, – подумал Мифа, – надо соглашаться. Один только массивный забор из мрамора, широкие, с металлическими кольцами ворота, украшенные выпуклыми барельефами, чего стоят? А фигурные башни? Их можно было видеть, не входя на территорию! Настоящие сторожевые башни с бойницами старинного замка средневековья.

– Так вы согласны или нет? – нетерпеливо спросил представитель от владельца, продолжая перечислять условия купли-продажи. – Но главное: вы никогда не будете иметь права продать или подарить приобретенное имущество. Если решите это сделать, то вам придется отдать самое-самое, что есть у человека, самое дорогое... – после чего говоривший замолчал, пронзив Мифодия острым колющим взглядом, как показалось ему, не двух, а четырех рыжих глаз.

– Что самое дорогое у меня? – задал себе вопрос Мифодий. – Сестра, ее дети. Своих наследников у меня нет.

– Совершенно не то, – словно подслушав или прочитав мысли, сказал уполномоченный представитель. – Сестра и ее дети не в счет!

– Тогда жизнь?

– Что такое жизнь? – хихикнул черноволосый. – Один миг, оборвалась, и нет ее.

– Что же тогда у меня самое дорогое? Мои рукописи и мои книги? Но они уже не мои! – подумал Мифодий.

– Совершенно верно, – подтвердил маленький человечек. – Не ваши. Они – достояние библиотек, архивов, музеев. Они – достояние людей. Тем более, что написаны для детей! И пишутся? – уточнил представитель.

– Конечно, пишутся! – удивился Мифодий. – Я же детский писатель!

– Мы это знаем! – неожиданно сказал уполномоченный представитель.

– Так тогда что же это самое важное для человека, самое дорогое? – воскликнул Мифодий.

– Сможете узнать, если нарушите условия купли-продажи. Так вы покупаете недвижимость или нет? – еще более нетерпеливо продолжал посредник.

– Кота, так кота!

– Не кота! – вновь недовольно возник и поправил Мифодия представитель торга. – Вы даже не представляете, что покупаете! То, что вы приобретаете – это творение рук вне-сверхчеловеческих!

– Каких вне? – переспросил Мифодий.

– А вы как думали? За что нули из суммы улетели? – криво усмехнулся непонятного вида черноволосый. – Учтите, территорию вашей усадьбы надолго не покидать. У себя никого не принимать. Чтобы не было никаких посторонних, ни животных, ни людей. Но это еще не все. В договоре будет еще несколько пунктов. Жизнь – штука сложная.

– А как быть с сестрой? Она вот-вот должна приехать вместе с семьей. Мы договорились встретиться!

– Родная по крови? – резко спросил черноволосый.

– Сестра с мужем и с двумя детьми.

– Вводим подпункт, – согласился представитель от хозяина дома. – Но пребывание их должно быть кратким, иначе ...

– Что иначе?

– Что иначе? – но тут представитель вдруг сообщил, что его вызывают по телефону, хотя никакого звонка по мобильнику не было слышно. Лишь еле уловимый, похожий на жужжание маленькой пчелы, тихий, приглушенный звук.

Все остальное проходило очень быстро. Оформление документов, доверенностей, докладных и закладных, перечисление со счета на реквизиты других счетов. Так Мифодий внезапно, как ему показалось, в один миг, стал хозяином огромного каменного замка за высоким мраморным забором.

Согласно купчей – документа, подтверждающего право владения землей и зданием, – получалось, что вся купленная площадь располагается на возвышенной части села, окружена каменным забором, занимает столько-то гектаров, на территории, кроме жилого дома, бассейна, сада с плодовыми деревьями также находятся лесопарк и старое, давно заброшенное кладбище, древнее захоронение, неприкосновенное для использования под что-то. Кроме всего прочего, в купчей был прописан порядок ознакомления с приобретенным имуществом: инструкция.

– Как в музее! – удивился Мифодий, вновь перечитывая условия покупки. – Уж не музей ли я купил?

– Не музей, но здесь может всякое случиться, – услышал он вдруг тихий, похожий на мяуканье кота, голос. – Желаю бодрствовать и ничему не удивляться.

Мифодий оглянулся. Вокруг никого не было.

– Что со мной происходит? Что-то не так. Это мгновенное решение? Быстрая покупка? Я – владелец замка? – вслух произнес Мифодий.

– Владелец, владелец! – прокаркали вороны, усевшись на ворота.

– Давай, залетай! – кричала одна ворона другой. – Хватит на крыше старой развалюхи кантоваться! Мы теперь тоже хозяева этого каменного дворца!

И вороны с громким, хриплым карканьем устремились к башенкам купленного Мифодием сооружения.

Каменный замок

 Открыв тяжелые ворота большим, воистину средневековым ключом, Мифодий вошел во двор. Вдоль аллеи в разных позах застыли скульптуры сторожевых собак. Возле окаймленного белоснежным мрамором бассейна овальной формы в экзотических позах лежали львы и тигры. Их искусственные сверкающие глаза казались живыми, следящими за всяк идущим к ступеням парадного входа в здание. Белые статуи на широких мраморных ступенях как бы приглашали войти в помещение. Вид полуобнаженных женщин и мускулистых сплетений в теле статуй-мужчин был великолепен, фигуры выглядели настолько натуральными, что казались живыми людьми, только окаменевшими, а не сотворенными из природного мрамора.

Войдя в роскошное полукруглое помещение – гостиную, Мифодий увидел необычного вида диван. Золотистая сверкающая парча и форма подушек поразили своей красотой. Возникло ощущение присутствия в каком-то сказочном государстве восточного правителя, но современного стиля. Диван так искрился и так притягивал к себе, что Мифодий невольно опустился на одну из подушек.

– Действительно, все это великолепие стоит той суммы, что была обозначена на бумаге с огромным количеством нулей, – мимолетная мысль проскользнула в сознании Мифодия, уступив место вопросам: почему хозяин дома так легко отбросил нули? Почему, приобретая здание, были поставлены условия: не увижу всего до покупки, не имею права распоряжаться своим имуществом при желании продать его? И что я должен в этом случае отдавать взамен?.. Как замечательно пахнет магнолия! Кавказская крупная сирень? Как утонченно играют музыканты. Нежно звучавшие звуки извлекают скрипки. Как задушевно, с надрывом, вздыхает любимый музыкальный инструмент – саксофон...

Запахи и звуки все дальше и дальше уводили сознание Мифодия в глубины сна. Тревожные далекие звуки барабанной дроби на мгновение заставляли с усилием поднимать набухшие веки, жаждущие только сна. И тогда Мифодию казалось, что на мгновение он опять оказался на крыльце. Но веки опять опускались, предоставляя возможность владельцу глаз внимать звукам арфы, мягкому звучанию флейт, отдаленно поющим клавишам рояля. Иногда в прекрасную мелодию вкрапливалось какое-то легкое потрескивание. Мифодий безмятежно спал. В окно смотрела огромная луна.

– Полнолуние, черт. Светло! – сквозь сон услышал Мифодий чей-то шепот. – Пока спит, откручивай! Откатывай! Чего медлишь?

– Полнолуние. Вот почему слабость во всем теле, словно вчера перекопал весь бабушкин огород. Что за чушь слышу? Это, верно, от луны. Она силу вытягивает.

Но проснуться окончательно Мифодий не мог. Утро застало его спящим на том же блестящем диване посреди прекрасного зала гостиной. На вершине длинного шеста, укрепленного в каменной широколапой подставке, восседал ярко-разноцветно-раскрашенный петух. Как только забрезжили первые блики наступающего нового дня, каменный петух превратился в настоящего живого. Встрепенувшись, распушив перья, петух громко пропел свою утреннюю побудку. Высокий голосистый звук петушиной песни ворвался через распахнутые настежь двери, но никак не повлиял на Мифодия. Мифодий продолжал спать. Куриный солист, покрутив головой, еще больше растопырив перья вокруг шеи, второй раз попробовал пропеть свою раннюю утреннюю песню. Он имел право это делать только один раз на рассвете. Убедившись, что новый хозяин продолжает спать, Петя послушно сложил крылья и замер, вновь превратившись в каменного раскрашенного петуха. Зато крупный каменный кот, вдруг сладко потянувшись на каменной скамейке, что стояла у входа в зал, высказался:

– Ну и соня! – и добавив еще чего-то по-кошачьи, снова замер, словно и не был минуту назад живым котом, только тонкие длинные усы продолжали слегка подергиваться, будто к чему-то принюхиваться.

А принюхиваться было к чему. Из-под банкетки, что стояла в углу зала, выскочили два мышонка. Вскочив на скамейку, где лежал кот, взобрались на его спину, обнюхали усы, чуть покусав самый длинный из них, пискнув, полезли в ботинки Мифодия, что стояли на полу у входа в зал. Не найдя там ничего интересного, скрылись за спинкой дивана. Кот безмолвствовал, так как был каменным.

Минутка за минуткой подталкивали солнце над горизонтом. Спавшие в саду цветы расправили свои венчики. Росинки, упавшие из предутреннего тумана, светились и переливались всеми цветами радуги. Занимался новый солнечный день. Мифодий потянулся, похрустел онемевшими ото сна косточками, обвел глазами стены, высокий потолок зала, похожий на поднебесный купол, подобный тому, что видел в обсерватории, невольно улыбнулся. Чувство радости, зародившееся в сердце, не покидало его.

– Замечательный дом! – громко воскликнул Мифодий. – И спал хорошо.

Но... Вдруг вспомнился сон, который, как ему показалось, занял половину ночи. Луна, слабость, чей-то шепот, какие-то разговоры.

– Что за чепуха? Чепуха! – высказавшись еще громче, Мифодий окончательно проснулся. – Рядом должны быть комнаты специального назначения, как: туалет, ванна, кухня и столовая. Должны же они быть?

И, действительно, он их отыскал.

Туалетная комната

 – Надо проанализировать события с высоты сегодняшнего дня, – размышляя так, Мифодий приблизился к двери, на которой большими буквами было написано: «ТУАЛЕТНАЯ КОМНАТА». Но попасть туда удалось не сразу. Дверь была закрыта изнутри, и там слышались всплески воды. Кто-то принимал ванну или поливался из душа. «А вдруг, – подумал Мифодий, – пока я спал, приехала Анна с семьей? Но она бы оповестила телеграммой!»

– Простите, вы кто?

За дверью, несмотря на обращение Мифодия, молчали. Затем звук льющейся воды стих, и дверь сама собой распахнулась. В ванне никого не было, только теплый, влажный, еще не унесенный через вытяжку воздух был свидетелем того, что все это Мифодию не показалось. Неожиданно он почувствовал прикосновение к оголенной голени чего-то легкого и мягкого. Это к ноге прикоснулся меховой хвост, похожий на павлиний, принадлежащий черному коту.

– Никак из бабушкиного дома прибежал? – спросил Мифодий.

– Прибежишь тут! Как же! – чуть слышно фыркнул кот. Неожиданно добавил:

– Удивляетесь? Все это пустяки, излишки быта, Гидра Верлоха из аквариумной комнаты плещется. Мало ей там места, так сюда залезла. Сангигиеническая особа!

Мифодий кошачьего языка не понимал, но, спрашивая, получал ответ. И все делалось ясным.

– А где она сейчас, эта Верлоха? Куда подевалась?

– Как куда? К себе помчалась через водяной сток. Обычный ее путь: туда и обратно через канализацию!

После такой информации желание принять душ у Мифодия напрочь отпало.

– А еще, – добавил кот, – сюда иногда госпожа Мрамор заходит.

Но этих слов Мифодий или не расслышал, или его непонятный переговорник испортился, а потому он подумал: «Не пора ли на кухню?» Кот же вдруг, задрав хвост, помчался к выходу и исчез, словно растворился в свете солнечного дня.

 Необычный пункт питания

 Столовая, совместно с кухней, оказалась совсем рядом с гостиной, в которой спал Мифодий. Все необходимое оборудование было, только отсутствовали продукты.

– А почему они должны быть? – задал Мифодий себе вопрос. – Пора становиться хозяином дома!

С этими словами, взяв рюкзак, направился к выходу. Тяжелые ворота при его приближении неожиданно, без применения ключа, открылись и так же неторопливо за ним закрылись.

На окраине деревни в продмаге было много народа. Продукты, как говорили жители, еще с вечера были завезены в большом количестве, причем разнообразного ассортимента. Продавщица терпеливо выслушивала очередного покупателя и так же, даже чуть помедленнее, отпускала товар. Поэтому люди, хорошо знавшие друг друга, вели между собой разно-неровную жужжащую беседу, обсуждали новости. Один из покупателей сказал:

– А в замке новый владелец! Богат, видно, раз приобрел такой домище!

– Богат-то, богат, – вставил словечко другой посетитель, – а ходит пешком.

– Шагать, конечно, полезно для здоровья, – добавил другой посетитель магазина. – Машина то хондроз, то геморрой насылает. Знать, здоровье бережет.

– Бережет, да не убережет! Дом-то со знаменьями! Он уж у дома хозяин какой по счету?

Дальше Мифодий ничего не услышал. Люди стали громко кричать на какого-то пришлого заезжего дачника, желающего отовариться без очереди.

Нагрузив рюкзак продуктами, Мифодий, не торопясь, шагал к дому, думая над словами, услышанными в магазине: он уже не первый по счету! Что бы это означало? Ворота при его приближении так же открылись и так же послушно закрылись. Оказавшись у себя, Мифодий обратил внимание на каменных собак. Собаки не лежали в прежних позах, а стояли, вытянув огромные морды в сторону входящего. Искрящиеся иголочки вылетали из сверкающих глаз, будто каменные охранники были чем-то недовольными, словно были настоящими собаками, а не мраморными.

– Что за дела? – подумал Мифодий, – возможно, я ошибся? – Но следы от широких собачьих лап на примятой траве свежие? А поза собак? Вот они – знаменья, о которых говорили в магазине. А может, не знаменья? – рассуждая вслух, Мифодий подошел к парадной лестнице, где на ступенях стояли скульптуры мужчин и женщин. Позы их были прежними, если не считать накидки, упавшей с плеча женской фигуры. Накидка каменной вуали висела на перилах.

– Что это? Опять двадцать пять! Наваждение или игра моей писательской фантазии?

– Это не наваждение и не игра. Все недовольны твоим долгим отсутствием! – голос был мягким, но противным.

– А кто эти все? И кто ты такой? – спросил Мифодий и добавил: Мне что, с голоду умирать? Нужны были продукты!

– Мог обойтись и своими запасами, что в машине. Или взять на нашем складе.

– На каком? – удивленно спросил Мифодий.

– А ты как будто и не знаешь, на каком?

Тут послышались звуки, похожие на фырканье кота. Но голод, который испытывал Мифодий, заставил на какое-то время забыть увиденное и услышанное. Он заспешил на кухню, чтобы приготовить пусть поздний, но завтрак. Сковорода и чайник стояли на плите новенькие, словно их только что купили.

Вода из водопровода звонко бежала, словно хрустальный ручеек, в сопровождении мелодии известной детской песенки. Жаркое на сковороде из колбасы и яиц весело квакало, подобно лягушкам в болоте. После завтрака Мифодий, вопреки графику, написанному в купчей, решил идти знакомиться с новым жилищем по своему усмотрению.

Две вороны после ухода Мифодия, усевшись на подоконник, стали внимательно наблюдать за тем, что делается в кухне. И что же они увидели? А увидели они большого черного кота, который вышел из-под стола, обнюхал сковородку, языком слизнул остатки пищи и, сказав: «Мяу!», улегся на пестрый коврик, превратившись в каменного. Одни только глаза да подрагивающие кончики усов говорили о том, что он, хоть с виду и каменный, но внутри живой.

– Странный кот, – высказалась ворона.

– Странный, – отозвался ворон. – Похож на нашего, как его? Вспомнил: кота по кличке Объедун!

– Мы опять с тобой в какую-то историю попадаем! Вот что значит долго жить. Чего только ни услышишь и ни увидишь! – вздохнула приятельница-ворона.

Королевская спальня

 В отличие от того зала с диваном, обтянутым золотистой сверкающей парчой, на котором Мифодий проспал всю ночь, следующая комната была настоящей «королевской спальней»: широкая мягкая кровать, белье из тончайшего батиста с кружевами, с полупрозрачным палантином, отгораживала подушки изголовья от полированного туалетного столика с овальным зеркалом в узорчатой раме. Спальня была великолепной. Пушистое из овечьей шерсти одеяло манило к себе, обещая уютное тепло и крепкий сон. И Мифодий не удержался от соблазна, решив хотя бы на минутку растянуться на прекрасном ложе после пусть и позднего, но сытного завтрака. Солнце, словно кому-то повинуясь, стало торопливо клониться к горизонту. Бледная луна в виде белесого кружочка безучастно висела над землей, закутанная в полупрозрачное серебристое темное марево. Но когда солнце, опустившись за горизонт, окончательно скрылось, а небо стало сумрачным, луна заискрилась, засверкала, стала увеличиваться в размерах, приобретая красновато-кровавый отблеск.

– Полнолуние, – сказала старая ворона, глядя на небо. – В такую ночь случается непредвиденное. Лучше мы, мой старый друг ворон, проведем эту ночь на крыше нашего сарая.

И вороны улетели.

Клоунский колпак

 Мифодий, сев на кровать рядом с подушкой, увидел колпак с двумя пришитыми колокольчиками к рогатым украшениям.

– Такой, как в детстве! – воскликнул Мифодий и со смехом стал натягивать колпак на голову.

– Я – клоун Би-ба-бо! – скорчив рожу и сказав это, взглянул в прикроватное зеркало.

Но в зеркале увидел не себя, а непонятное сооружение, неожиданно возник звук, будто где-то заработала высоковольтная турбина. Еле уловимая мелкая вибрация, все больше и больше захватывая тело, словно болезнь Паркинсона, овладевала Мифодием. Не раздумывая, Мифодий пошел на звук. В отдаленной комнате он увидел такое, от чего волосы на его голове зашевелились, но не от страха, а от удивления. Бесшумно работающая машина, по внешнему виду очень похожая на клоунский колпак, танцевала, издавая эту самую звучащую вибрацию.

От непонятного воздействия невидимых волн прядки волос у Мифодия превратились в стальные пружинки. Концы этих пружинок уперлись в спустившийся с потолка неопределенной формы предмет. И когда острые кончики волос воткнулись в его щит, Мифодий на волосах повис под самым потолком. Звуки вибратора все больше усиливались. Из пола, где образовалась воронка, стали вылетать сначала комья земли, затем древесины, а уж потом – пластины мрамора. В образовавшемся углублении что-то блеснуло. Появившиеся невесть откуда проворные лопатки подхватывали вылетающие из недр большие и маленькие куски сверкающего металла, складывали их вдоль комнатной стены. Работа не прекращалась ни на минуту. Поэтому пустая часть помещения быстро заполнялась золотыми бесформенными слитками. Поток драгоценного металла не прекращался.

– Зачем столько? Это же золотовалютный запас не одного государства! – закричал Мифодий.

Но от его крика ничего не изменилось.

– А хочешь, – смеялся танцующий колпак, размахивая блестящими колокольчиками, – еще золота? Бери, его много! И беги из этого замка!

– Но я не могу оторвать себя от потолка! – изо всех сил старался Мифодий перекричать шум работающей машины. – Кинь мне самый большой слиток!

– А ты хитрец! – еще громче засмеялось машинно-колпачное существо. – Все знают, что золото очень тяжелый металл. С его помощью можно оторваться не только от потолка! Можно оторваться и от страны, в которой добываешь!

– Да пропади ты вместе со своим золотом! – замахал Мифодий руками так энергично, что задел свои волосяно-железные пружины ладонью и с грохотом упал с потолка.

Когда же он открыл глаза, то увидел себя лежащим на полу около кровати. Клоунский колпак валялся рядом.

– Эй, колпачино-дурачино! Ты что ль это все напридумывал? – в ответ блестящие рогатые украшения головного убора только звякнули двумя полурасплавленными колокольчиками.

– А все-таки где эта комната, в которой столько золота? Неужели это был сон? Я спал в колпаке? Но почему тогда так изменились колокольчики? Какая-то чертовщина! – еще чуть поразмышляв, Мифодий снова уснул.

Необычный знакомый

 Кот, которого увидели в кухне вороны, спокойно лежал на коврике, не подавая признаков жизни, так как был каменным. Но при виде двух мышек, бегающих по кухне, страшно возмутился: