Текст книги "Изабель"

Автор книги: Гай Гэвриел Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 3

Когда Нед вернулся, утренние съемки уже заканчивались. Он помог Стиву и Грегу погрузить все в микроавтобус. Они оставили микроавтобус на площади перед собором, там стоянка запрещалась, но у них на лобовом стекле было разрешение от полиции. Потом все отправились в пиццерию в десяти минутах ходьбы оттуда.

Пицца была вкусная, а отца все раздражало. Это часто случалось во время съемок, особенно в самом начале, но Нед понял, что отец доволен тем, как прошло это первое утро. Он бы в этом не признался, но по нему было заметно.

Эдвард Марринер сделал глоток пива и посмотрел на Неда через стол.

– В соборе есть что-нибудь такое, о чем мне нужно знать?

Даже когда Нед был еще маленьким, отец всегда интересовался его мнением, когда Нед ездил с ним на съемки. В детстве Неду нравилось, что с ним советуются. Он чувствовал свое значение, сопричастность. Но в последнее время это стало его раздражать, словно его считают маленьким ребенком. Собственно говоря, «последнее время» продолжалось до сегодняшнего утра, вдруг понял он.

Что-то изменилось. Он ответил:

– Ничего особенного, по-моему. Довольно темно, трудно найти нужный угол для съемки. Как ты говорил, все перемешано. Но тебе следует взглянуть на баптистерий, справа от входа. Там светлее, и он действительно древний. Гораздо древнее всего остального. – Он заколебался. – Монастырь был открыт, туда я тоже заглянул.

– Нам интересен тот монастырь, что в Арле, – сказала Мелани, осторожно вытирая губы салфеткой. Для девушки с зеленой прядкой в черных волосах она ужасно опрятная, подумал Нед.

– Все равно. Этот мне показался красивым, – возразил он. – Вы могли бы снять хорошие кадры в саду, но если не хотите, можно взглянуть на некоторые из колонн. – Он снова заколебался, потом прибавил: – Там есть Давид и Голиаф, другие библейские персонажи. Святые на четырех углах. Одна скульптура считается царицей Савской. Она сильно стерта временем, но ты на нее посмотри.

Отец погладил свои каштановые усы. Эдвард Марринер был знаменит этими старомодными, торчащими, как руль велосипеда, усами. Это был его фирменный знак; он поместил их на свою визитную карточку, подписывал работы двумя изогнутыми кривыми усов. Иногда над ним подшучивали, но он просто отвечал, что жене его внешность нравится, и все тут.

Теперь он сказал, глядя на сына:

– Я посмотрю на них завтра. У нас договоренность еще на два часа свободного времени, и я их использую внутри, если Грег скажет, что утренние кадры хорошо получились и нам не нужно их переснимать. Мне понадобится свет?

– Внутри? Наверняка, – ответил Нед. – Может, генератор, я понятия не имею, как там с электричеством. В зависимости от того, что ты хочешь делать в монастыре, тебе вдобавок могут понадобиться там прожектора и отражатели.

– Мелани сказала, что внутри устраивают концерты, – сообщил Грег. – Там должно быть электричество.

– Баптистерий находится в боковой части.

– Захвати генератор, Грег, не ленись, – сказал Эд Марринер, он улыбался. Бородатый Грег скорчил Неду рожицу. Стив только ухмыльнулся. Мелани выглядела довольной. Вероятно, потому, что Нед, похоже, был занят делом, а она считала своей обязанностью находить ему занятие.

Нед не совсем понимал, зачем он посылает внутрь съемочную группу. Может быть, завтрашние съемки, сама повседневность их – громкие команды, грохот, сумки и кабели, прожектора, линзы и отражатели – должны были отчасти сгладить странность того, что произошло. Возможно, они вернут это место назад, в настоящее… оттуда, где оно было сегодня утром.

Еще Неду пришло в голову, что ему бы хотелось получить снимок той женщины на колонне. Он не мог сказать почему, но знал, что ему хочется его иметь. Ему даже захотелось вернуться обратно и еще раз посмотреть на нее сейчас, но он не собирался этого делать.

Отец намеревался после ленча пройтись по городу с двумя камерами и черно-белой пленкой, чтобы взглянуть на фонтаны и дверные проемы, которые отметил художественный редактор Баррет, когда был здесь. Оливер Ли, очевидно, написал что-то о фонтанах Экса и горячих источниках, открытых древними римлянами. Кейт Уэнджер как раз ему о них рассказывала. Она так и напрашивалась, чтобы ее назвали всезнайкой, эта девчонка.

Работая над книгой, отцу Неда приходилось балансировать между тем, что он хотел сфотографировать, и теми снимками, которые соответствовали бы тексту Ли. Отчасти это была задача Баррета Рейнхардта: объединить работу двух выдающихся людей в одном проекте. Очевидно, его идея заключалась в том, чтобы вставить маленькие черно-белые снимки в текст, написанный Ли, а цветным фотографиям Марринера отвести целую страницу или разворот.

Неду не хотелось смотреть на фонтаны. Он знал, что ему действительно надо сделать.

Грег собирался вернуться на виллу, чтобы загрузить в компьютер цифровые снимки, снятые утром. Он также собирался подтвердить но телефону договоренность насчет съемок в Арле, который находился в часе езды, на послезавтра. Мелани вручила Грегу насчет этого подробные инструкции, написанные печатными буквами и, как всегда, зелеными чернилами. Нед увидел внизу на карточке смайлик. Он обрадовался, когда увидел, что она не ему одному его рисует.

Он вернулся назад в автобусе вместе с Грегом, переоделся в выгоревшую футболку и шорты, пристегнул бутылку воды и шагомер, вложил в нарукавную повязку плеер и отправился бегать. Ему здесь предстояло писать эссе и заполнять журнал тренировок для инструктора по бегу. Все это входило в его домашнее задание.

Бегать приятнее.

Мелани вчера вечером рассказала ему, что если он спустится по дороге и повернет у шоссе направо, а не налево, к городу, и потом побежит вверх по холму, то в конце концов окажется у конца дороги, в том месте, где все ездят на велосипедах и занимаются джоггингом на природе. Она сказала, что там, наверху, можно увидеть древнюю башню.

Как обычно, у него вызвала раздражение ее организованность и то, что она даже планирует маршруты его пробежек, но он не знал, куда еще двинуться, и не было никаких причин не проверить этот маршрут.

Нед уже начал думать, что свернул не туда, когда наконец подбежал к стоянке для автомашин. По другую сторону от нее он нашел тропу. Одни стрелки на деревянном столбе указывали в сторону деревни под названием Вовенарг, а другие – в сторону башни, о которой говорила Мелани. Какой-то человек проехал мимо на горном велосипеде в сторону Вовенарга. Нед двинулся в другую сторону.

Башня оказалась недалеко. Тропинка шла вниз и вокруг нее, по-видимому, к северным окраинам Экса. Нед не любил останавливаться во время тренировки, никто этого не любит, но вид сверху был просто классный, и такой же оказалась круглая, разрушенная сторожевая башня. Интересно, подумал он, сколько ей лет.

Все это место прямо пропитано прошлым, подумал Нед. Многими слоями прошлого. Оно до тебя доберется, так или иначе. Он вынул из ушей наушники и выпил воды.

Башню окружала низкая, очень условная ограда. Табличка гласила, что заходить за нее опасно, что больший забор уже заказан и вот-вот будет поставлен, но вокруг не видно было ни души, поэтому Нед перелез через ограду, а потом пригнулся и вошел в башню через неровную дыру в камнях медового цвета.

После солнечного света внутри было темно. Нигде никакой двери, только этот пролом. Он посмотрел вверх, в пустое высокое пространство. Увидел небо далеко вверху, маленький круг сине-черного цвета. Словно он стоял на дне колодца. Наверное, тут водятся летучие мыши, подумал он. Должно быть, тут когда-то имелась лестница, винтовая, но теперь ничего не осталось. Интересно, от чего и кого охраняла эта башня, каких врагов здесь высматривали с высоты.

Нед почувствовал, что слишком остыл в тени, это плохо. Так можно потянуть мышцы. Он снова вышел на солнце, заморгал и посмотрел вниз, на город. По дальней окраине Экса тянулся акведук, его было четко видно. Через секунду Нед различил колокольню собора посреди города и вспомнил сегодняшнее утро. А ему вовсе не хотелось его вспоминать.

Он повернулся и снова пустился бежать, туда, откуда прибежал, но из-за остановки, из-за того, что он остыл, из-за разницы во времени после дальнего перелета он сбился с ритма. Ему было труднее бежать, чем обычно, он миновал стоянку для автомобилей, потом двинулся вниз по дороге. Маршрут оказался хорошим, надо отдать должное Мелани. В следующий раз он может побежать в другую сторону от указателя и не останавливаться, а потом записать в журнал нужное ему расстояние.

Нед пробежал уже половину пути обратно по крутой подъездной дороге, ведущей в Сан-Суси, как вдруг кое-что понял. Он даже прекратил бег, чем поразил самого себя.

«Почему сейчас?» – спросил он тогда, а человек в серой кожаной куртке не ответил. Может быть, Нед все-таки нашел ответ? Может быть, важно было даже то, впервые в жизни, что когда еще была жива бабушка, она рассказывала ему старые истории.

Нед в задумчивости прошел остальную часть пути и набрал код замка на воротах, чтобы войти во двор. Некоторое время он шагал взад и вперед по террасе, делая упражнения на растяжку. Подумал, не нырнуть ли в бассейн, но было не так уж тепло, и он вместо этого поднялся наверх и принял душ. Потом бросил одежду в бак для стирки. На вилле работали две женщины, которые обслуживали временных жильцов. Обеих звали Верами, и это бросало вызов воображению. Грег прозвал их Вера-кок и Вера-чист.

Натянув джинсы, Нед спустился вниз и прошел на кухню. Достал из холодильника кока-колу. Там хозяйничала Вера-кок, одетая в черное, с туго стянутыми в узел седыми волосами. Она испекла нечто вроде твердого печенья. Нед взял одно. Она одобрительно улыбнулась ему, стоя у плиты.

Грег говорил по сотовому, сидя у компьютера в столовой, поэтому домашний телефон был свободен. Нед снова поднялся наверх, в спальню отца, и набрал номер мобильного телефона, который дала ему Кейт Уэнджер.

– Бонжур.

– Гм, привет. Я ищу Мари-Шанталь.

– Иди к черту, Нед. – Но она рассмеялась. – Ты уже соскучился по мне? Как это мило.

Он почувствовал, что покраснел, и был рад, что она этого не видит.

– Я только что вернулся после пробежки. Гм, я кое-что понял.

– Что ты действительно соскучился? Я польщена. – Она по телефону развязнее, подумал Нед. Интересно, какая она при разговоре по электронной почте или обмене сообщениями. Все становятся более раскованными онлайн.

– Нет, послушай. Гм, четверг – тридцатое апреля. А потом – первое мая.

Кейт молчала. Он гадал, придется ли ему объяснять, потом услышал:

– Господи, Нед. Белтейн? Это большое событие. Призраки и души умерших, как на Хеллоуин. Откуда ты это знаешь? Ты ботаник?

– Родные моей мамы родом из Уэльса. Бабушка рассказывала мне кое-что об этом. Мы иногда устраивали пикники первого мая.

– Хочешь отправиться на пикник?

– Если ты приведешь Мари-Шанталь. – Он поколебался. – Кейт, здесь поблизости были кельты? Они здесь были?

– Да, были. Я могу узнать где.

– Наверное, я тоже могу.

– Нет, предоставь мне поднимать тяжести, Кузнечик. А ты просто продолжай бегать и скакать. Увидимся завтра после уроков?

– До встречи. – Он положил трубку, невольно улыбаясь. Приятно, подумал он, встретить девушку в такой ситуации, когда не приходится ничего объяснять о ней или о том, что происходит, другим ребятам. Возможность иметь личную жизнь – это здорово. Дома у него такой возможности почти нет.

* * *

На вилле обедали, как принято у французов, после восьми часов. Мелани серьезно объяснила, что им ясно дали понять: они должны часто питаться на вилле, иначе Вера-кок оскорбится, у нее начнется депрессия («Вера-депрессия!» – тут же откликнулся Грег), и у нее будет подгорать пища, и все такое.

Перед обедом отец Неда вынес на террасу водку с тоником, а остальные отправились в бассейн. Мелани, хоть и миниатюрная, очень хорошо смотрится в купальнике, решил Нед. Она подняла много шума по поводу того, что вода просто ледяная (и это было правдой), но все же прыгнула в нее. Стив был пловцом, с длинными руками и ногами. Он методично плавал от одного края до другого, или пытался плавать: бассейн был недостаточно большой.

Нед с отцом сидели и смотрели на них, как вдруг Грег выбежал на террасу, ринулся вниз по широкой каменной лестнице, потом пробежал по траве и прыгнул в воду. На нем были ужасные мешковатые поношенные шорты для плавания, Нед таких никогда еще не видел.

Эдвард Марринер со смехом предложил тут же выплатить премию, если Грег обещает использовать свой ближайший перерыв на покупку новых плавок в городе, чтобы избавить их от этого зрелища. Мелани крикнула, что предлагает Грегу плавать нагишом, если он хочет сэкономить деньги. Грег, который плескался и вопил в ледяной воде, пригрозил поймать ее на слове.

– Ты не посмеешь, – ответила Мелани.

– Почему?

Мелани рассмеялась.

– Эффект съеживания в холодной воде. Мужская гордость. Конец истории.

– Ты права, – через мгновение ответил Грег. Стив, прекративший плавать, громко расхохотался. На террасе Нед взглянул на отца, и они обменялись улыбками.

– Ты в порядке пока что? – спросил отец.

– В полном. Небольшая пауза.

– Мама завтра позвонит.

– Я знаю.

Они посмотрели на пловцов в бассейне.

– Вера-кок решила бы, что они сошли с ума, – сказал Эдвард Марринер.

– Она все равно это поймет в конце концов, – отозвался Нед.

После этого разговор оборвался. Они в последнее время мало разговаривали. Нед как-то слышал пару раз разговоры родителей ночью насчет «пятнадцатилетних» и «резкой смены настроений». Это подало ему идею пару недель изображать из себя нежного сына, просто для того, чтобы запудрить им мозги, но в конце концов он решил, что для этого требуется слишком много усилий.

Хотя Нед ничего не имел против отца. Через какое-то время он привык видеть, как у людей отвисает челюсть, как вчера у Кейт Уэнджер, когда они узнают, кто он такой, но в этом ведь никто не виноват, правда. Фотоальбом «Горы и боги» в последние десять лет был одним из лучших бестселлеров, а «Перевалы», хоть и не столь броская книга (папа обычно говорил, что в ней нет Гималаев), завоевали премии по всему миру. Его отец был одним из немногих, кто делал снимки и для «Ярмарки тщеславия», и для «Нэшнл Джеографик». Приходилось признаться, что это классно, пусть даже только самому себе.

Когда остальные вышли из бассейна, дрожа, и стали вытираться, Мелани сказала:

– Погодите секунду. Я кое-что забыла.

– Что? Ты? Забыла? – изумился Стив. Его русые волосы торчали во все стороны. – Это невозможно!

Мелани показала ему язык и исчезла в доме. Ее комната была единственной спальней на первом этаже. Она вернулась, капая на пол, все еще завернутая в полотенце, а вторым теперь обмотала голову. В руках она держала сумку с надписью «Франс Телеком». Она бросила ее на стол перед Недом.

– На тот случай, если наземному диспетчеру необходимо будет связаться с майором Томом, – сказала она.

Она купила ему сотовый телефон. Ник решил, что крохотная Мелани и ее гиперэффективность легко вызывают раздражение, но сложно не оценить ее.

– Большое спасибо, – сказал он. – Правда.

Мелани вручила ему еще одну из своих карточек, на которой зеленым был записан его новый номер над очередным смайликом.

– В нем и фотокамера есть. Пакет открыт, – прибавила она, когда он вынул из коробки телефон с откидной крышкой. – Я ввела тебе все наши номера.

Ник вздохнул. Она слишком легко вызывает раздражение, про себя внес он поправку.

– Я и сам бы мог это сделать, – мягко возразил он. – Я уже сдал экзамен по программированию сотовых телефонов в прошлом году.

– Я это сделала в такси на обратном пути сюда, – ответила она. – У меня быстрые пальцы. – И она подмигнула.

– Ого! – фыркнул Грег.

– Помолчи, мешковатые трусы, – отрезала Мелани. – Если только не хочешь рассказать мне что-нибудь интересное об Арле.

– А ты пробегись своими быстрыми пальчиками по моим мешковатым трусам, и я тебе расскажу.

Отец Неда покачал головой и сделал глоток.

– Вы меня заставляете чувствовать себя стариком, – сказал он. – Прекратите.

– Домашняя линия – первая кнопка, твой отец – на второй, я – на третьей, Стивен – на четвертой. Грег – «звездочка – решетка – звездочка – 865 – звездочка – решетка – семь», – приветливым голосом произнесла Мелани.

Нед невольно рассмеялся. Даже Грег рассмеялся. Мелани торжествующе улыбнулась и пошла в дом принять душ и переодеться. Грег и Стив остались выпить пива, обсыхая на теплом вечернем солнце. Грег сказал, что на террасе теплее, чем в бассейне.

Еще даже май не начался, заметил отец Неда. Французы начинают плавать только в июне, как правило. В бассейн виллы пустили воду только из снисхождения к канадскому идиотизму. Солнце стояло на западе, над городом. Воздух сиял; деревья ярко блестели.

Через секунду безмятежность закатного Прованса вспорола пронзительная мелодия. Потом она повторилась снова. После секундного напряжения мысли Нед ее узнал: мелодия, сопровождающая путешествие детишек по Диснейленду, «Мир тесен».

Все четверо оглянулись. И их взгляды одновременно упали на новый телефон Неда на столе. Он опасливо взял трубку, открыл крышку и прижал ее к уху.

– Забыла сказать, – сообщила ему Мелани по своему сотовому из дома. Он слышал, что она сдерживает смех. – Я и звонок тоже для тебя ввела. Постаралась найти что-нибудь подходящее.

– Это война, – мрачно произнес Нед в трубку. – Ты это понимаешь, не так ли?

– Ох, Нед! – захихикала она. – Я думала, тебе понравится! – И дала отбой.

Нед положил телефон на стеклянную крышку стола. Несколько мгновений смотрел на кусты лаванды, посаженные за кипарисами над бассейном, а потом посмотрел на троих мужчин вокруг стола. Каждый из них, в том числе его отец, старался сохранить серьезное лицо. Когда он на них взглянул, они сдались и покатились от смеха.

* * *

Он не мог уснуть.

Ничего удивительного, подумал Нед, в двадцатый раз взбивая подушку и переворачивая ее на другую сторону. Отчасти виновата разница во времени, это его вторая ночь за океаном. Здесь время на шесть часов впереди монреальского. Предполагается, что должно пройти по одному дню на каждый час разницы, пока приспособишься. Если ты не пилот авиалинии или кто-то в этом роде.

Но дело не в разнице во времени, правда, и он это знал. Он опять посмотрел на часы у кровати: почти три утра. Глухая ночь, мертвая тишина. Тридцатого апреля эти слова могут иметь другое значение, подумал Нед.

Надо не забыть сегодня сказать это Кейт Уэнджер. Она оценит. Только к тому времени он не сможет разлепить глаза, если так будет продолжаться всю ночь.

Он встал и подошел к открытому окну, в которое лился ночной воздух. Нед занимал среднюю спальню из трех наверху. Его отец спал в хозяйской спальне, Грег вместе со Стивом – в последней.

Нед отодвинул штору. Его окно было над террасой и смотрело на бассейн, на кусты лаванды и на деревья на склоне у дороги. Если он выглянет из окна и посмотрит направо, то увидит огни Экса, сияющие вдалеке. Луна висела над городом, оранжево-красная, почти полная. Он увидел над собой летний треугольник. Даже при свете луны звезды были намного ярче, чем в Вестмаунте, посредине Монреаля.

Интересно, как они сейчас выглядят над Дарфуром? Мама позвонит сегодня вечером – или завтра вечером, как считать в три утра?

«Жизнь придет к концу раньше, чем я сумею его найти».

Он не хотел думать об этом, но как можно контролировать то, о чем думаешь? Особенно в этот час, наполовину во сне. Мысли просто… блуждают повсюду. Не думай о розовых слонах, или о девичьей груди, или о том, как девушки носят юбки и раздвигают ножки. Иногда на уроке математики мысли убегали далеко, Нед думал о музыке, или об увиденном фильме, или о том, что написала ему прошлым вечером в чате девушка, которую он никогда не встречал. Если это была девушка: в этом всегда приходится сомневаться при онлайновом общении. У его приятеля, Дуга, просто паранойя насчет этого.

Думаешь о самых разных вещах, поминутно, в течение дня. Иногда поздно ночью думаешь о черепе и о голове из камня в коридоре под землей.

Замечательное средство, чтобы поскорее уснуть, с иронией подумал Нед. Как и размышления о том, что произошло с ним, а точнее, внутри его сегодня утром.

Еще через минуту, нерешительно, Нед снова сделал попытку получить доступ в то место внутри себя или определить его местонахождение, – непонятно, что точнее, – то место, где он каким-то образом почувствовал присутствие худого человека без имени. И где он понял еще одну вещь, о которой не мог знать: что тот человек сегодня – прямо здесь, прямо сейчас – когда-то вырезал из камня ту восьмисотлетнюю статую, на которую они смотрели.

Кейт права, конечно: реакция того человека, когда он спрыгнул с крыши и встал перед ними, белый от ярости, рассказала обо всем, что им надо знать.

Но Нед ничего не почувствовал сейчас внутри себя, не смог найти то, что искал. Он не знал, то ли все закончилось – этот совершенно необычный проблеск странного в монастыре, – то ли просто сейчас нечего было находить, глядя на темную траву, воду и кипарисы в ночи.

Совершенно бессмысленно стоять тут в пижамных шортах и думать об этом. Нед решил спуститься вниз и выпить стакан сока. Пока он шел вниз босиком по спящему дому, его осенила идея. Очень даже хорошая идея. Когда не можешь ничего поделать со странными, необъяснимыми вещами, делаешь, что можешь.

Он предупреждал Мелани, в конце концов.

Она всегда все предусматривает и теперь установила зарядное устройство для всех сотовых телефонов на буфете в столовой. Она даже предусмотрительно пометила порт для каждого телефона. Зелеными чернилами.

Это было даже чересчур просто.

Быстро просмотрев опции каждого телефона, Нед весело заменил звонок Грега мелодией из мультика «Губка Боб – Квадратные Штаны» и не пощадил Стива, пусть он был просто невинным свидетелем, – перенастроил его сотовый на мелодию «Песни Телепузиков». Телефон отца он не тронул.

Затем, не торопясь, он задумчиво пару раз перебрал все мелодии на телефоне Мелани, выбирая подходящую.

После, довольный собой и своим вкладом в мировую справедливость, он пошел и взял на кухне сок. Принес его на террасу и постоял в ночи, без рубашки. Стало холодно. Мать заставила бы его надеть рубашку или халат, если бы не спала. Если бы была здесь.

Нед еще раз попытался проверить, не сможет ли найти что-нибудь внутри себя, настроиться на что-то. Ничего не вышло. Он смотрел на расстилающийся пейзаж и видел только ночь: бассейн, и лес, и траву на юге под звездами. Низкую луну на западе. Услышал за своей спиной крик совы. Деревья окружали виллу со всех сторон, полно мест для гнезд и для охоты.

* * *

В действительности за ним наблюдали.

В маленькой рощице рядом с кустами лаванды, тот, кто за ним наблюдал, давно уже научился не позволить обнаружить себя ни одним из способов, который Нед Марринер может знать или открыть, поискав внутри себя.

Некоторые умения и знания достались ему в наследство. Другие потребовали времени и значительных усилий. У него было время, и его никогда не смущали трудности.

Он видел, как мальчик появился в открытом окне наверху, а затем, немного погодя, увидел, как он вышел из дома, полуголый, беззащитный, одинокий. Наблюдателя это забавляло, как почти все то, что произошло сегодня, но он не собирался убивать мальчишку.

Это слишком просто.

Из-за того дня, который приближается, он держит себя в узде. Если ты находишься внутри событий, которых ждешь с нетерпением, ты не поддаешься подобным порывам, какое бы удовлетворение они тебе ни доставили. Он импульсивен по природе, но вовсе не глупец. Слишком долго прожил, чтобы быть глупцом.

Мальчик, решил он, – это нечто случайное, мелкое, он не имеет никакого значения. И нарушить спокойствие среди живых или среди духов, которые уже начали пробуждаться, в данный момент – плохая идея. Он знает о духах. Он их ждет и развлекается как может, пока ждет.

Мальчику позволено вернуться в дом живым.

Однако побуждение убить все еще сильно. Он его узнает, понимает, почему оно растет. Когда приходит это желание, трудно погасить его, не удовлетворив. С течением времени он это обнаружил и не склонен себе отказывать.

Он снова превращается в сову – этим мастерством он так долго овладевал – и отправляется на охоту. Лунный свет на короткий миг отражается от его крыльев в полете, а потом сова пропадает из виду, влетая в ночной лес.