Текст книги "Изабель"

Автор книги: Гай Гэвриел Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Он снова покачал головой. Он еще не понимал, что делает и почему. Посмотрел на выцветшего быка на стене. Он явно не похож на рисунки в любой другой церкви. Это место было действительно старым. Нед вздрогнул. И возможно, из-за этого, из-за того, что ему стало страшно, он быстро вернулся назад, встал на колени у решетки, взялся за нее двумя руками и дернул.

Она оказалась тяжелее, чем он ожидал. Ему удалось немного сдвинуть ее, при этом раздался тот самый скрежет, который они слышали раньше. Тот человек сломал какой-то запор или задвижку, как сейчас увидел Нед. Ему нужно только приподнять и сдвинуть решетку в сторону, но…

– Помоги мне, эта штука тяжелая!

– Ты свихнулся?

– Нет, но я раздроблю пальцы, если ты не поможешь…

Кейт встала на колени возле той части решетки, которую он приподнял, и помогла ее сдвинуть. Теперь образовалось отверстие, достаточно большое для худого мужчины или подростка.

– Ты туда не станешь спускаться, – сказала Кейт. – Я не собираюсь оставаться здесь и смотреть…

– Я тебе доверяю свой плеер, – ответил Нед и вручил ей аппарат. А потом, не успев подумать об этом и по-настоящему испугаться, он перебросил ноги через край ямы, повернулся лицом к боковой стенке и спустился туда. Уже во время спуска он начал думать о змеях, скорпионах и крысах, которые копошатся в этом темном, древнем пространстве внизу. Безумие – подходящее к случаю слово, решил он.

Его ноги коснулись дна, и он разжал руки. Посмотрел вниз, но даже не увидел свои кроссовки.

– У тебя случайно нет…

– Возьми, – сказала девушка по имени Кейт в ту же секунду. И подала ему маленький красный фонарик. – Я ношу фонарь в рюкзаке. Для ночных прогулок.

– Очень предусмотрительно, – сказал Нед. – Надо не забыть познакомить тебя кое с кем, ее зовут Мелани. – Он включил фонарик.

– Может быть, ты все-таки соизволишь сказать мне, зачем ты это делаешь? – спросила она сверху.

– Сказал бы, если бы знал, – ответил он вполне искренне.

Он повел лучом по темным серым камням рядом и под собой. Опустился на колени. Камни были сырыми, холодными и очень большими, как камни дороги, – по словам Кейт, когда-то это и была дорога.

Справа, совсем близко, находилась стенка фонтана, под решеткой. Прямо впереди луч света освещал короткое пространство до отверстия колодца, который теперь, разумеется, пересох. Нед видел стертые ступеньки. Луч высветил ржавую трубу, торчащую наружу, ни к чему не присоединенную. Ее окутывала паутина.

Ни змей, ни крыс. Пока.

Налево начинался коридор.

Собственно говоря, он этого ожидал. Это был проход назад, к основной части собора, туда, где, как гласил плакат на стене, находилась могила. Нед глубоко вздохнул.

– Помни, – сказал он. – Плеер – твой. Не стирай «Лед Зеп» и «Колдплей».

Он низко пригнулся, ему пришлось. Он ушел не слишком далеко, шагов на двадцать. Прохода дальше не было. Он просто упирался в стенку. Это место находится прямо под первым нефом, подумал Нед. Потолок был очень низкий.

Луч его фонарика плясал на шершавой, сырой поверхности перед ним. Она была замурована, закрыта. Ничего даже отдаленно напоминающего могилу. Похоже, здесь всего два коридора: от решетки к колодцу и этот.

– Где ты? – позвала Кейт.

– Со мной все в порядке. Все перекрыто. Здесь ничего нет. Как он и говорил. Может быть, все это отверстие сделано просто для того, чтобы спускаться и ремонтировать трубы. Водопровод. Держу пари, есть другие трубы и решетки по другую сторону колодца.

– Я пойду и посмотрю, – крикнула Кейт. – Значит ли это, что я не получу плеер?

Нед рассмеялся и сам испугался эха.

Именно тогда, когда он повернул назад, яркий узкий луч фонарика Кейт, пляшущий вдоль коридора, осветил углубление, нишу, вырезанную в каменной стене, и Нед увидел, что там находится.

ГЛАВА 2

Нед ничего не стал трогать. Он был не настолько смелый или не настолько глупый. Волосы буквально встали дыбом у него на голове.

– Еще одна решетка, – весело крикнула Кейт сверху. – Может, ты прав. Может, после того, как они закопали древнеримскую улицу. Им просто нужно было…

– Я кое-что нашел, – сказал Нед.

Голос его звучал напряженно, неестественно. Луч фонарика плясал. Он попытался его остановить, но при этом осветил еще одно место и теперь смотрел на него. Еще одно углубление. И в нем то же самое, подумал он сначала, потом понял, что это не так. Не совсем то же самое.

– Нашел? Что ты имеешь в виду? – крикнула Кейт. Неду показалось, что ее голос, хотя она стояла на расстоянии всего нескольких ступенек и чуть выше, доносится издалека, из того мира, который он покинул, когда спустился сюда. Он не мог ответить. Он даже не мог говорить. Он смотрел, луч фонарика метался от одного предмета к другому.

Первым предметом, стоящим в углублении в форме яйца и тщательно установленным на подставке из глины, был человеческий череп.

Нед был уверен, что он взят не из могилы здесь, внизу, он был слишком на виду, слишком явно установлен здесь, чтобы его заметили. Это не погребение. Подставка напоминала те, что его мать использовала дома на камине или на полках по обеим сторонам от камина, чтобы поставить какой-нибудь предмет, найденный во время путешествий, какой-нибудь артефакт из Шри-Ланки или Руанды.

Этот череп поставили здесь, чтобы его нашли, а не чтобы хранить в темном, вечном покое.

Второй предмет делал это еще более понятным. В точно таком же искусственном углублении рядом с первым, на такой же глиняной подставке, стояла вырезанная из камня голова человека.

Она была гладкая, словно стертая временем. Единственная неровная линия проходила снизу, словно голова была отрублена, неровно отсечена от шеи. Зрелище было пугающим. Голова словно говорила с ним или подавала сигнал через столетия: послание, которое Неду совсем не хотелось принимать. В каком-то смысле она пугала его даже больше, чем череп. Он видел черепа и раньше; над такими штуками шутили в лаборатории по естествознанию: «Увы, бедный Йорик! Такое ужасное имя!»

Нед никогда не видел ничего похожего на эту скульптуру. Кто-то потратил много усилий, чтобы спуститься сюда, выкопать нишу, установить голову на подставке рядом с настоящим черепом в подземном коридоре, ведущем в никуда. И что все это означает?

– Что там такое? – крикнула Кейт. – Нед, ты меня пугаешь.

Он все еще не мог ей ответить. Во рту пересохло, слова не шли. Затем, заставив себя всмотреться при свете фонарика, Нед увидел, что голова скульптуры совсем гладкая сверху, словно лысая. И на каменном лице имеется трещина – шрам, тянущийся вдоль щеки и уходящий за ухо.

Он постарался как можно быстрее выбраться оттуда.

* * *

Они сидели в монастыре, при свете утра, бок о бок, на деревянной скамье. Нед не был уверен в том, сколько шагов еще он сможет пройти прежде, чем придется сесть.

Перед ними росло деревце, то, что красовалось на обложке брошюры. В маленьком, тихом садике ярко цвели весенние цветы. Они сидели близко от двери, которая вела обратно в собор. Здесь не было ветра. Мирное место.

Руки Неда, держащие красный фонарик Кейт, все еще дрожали.

Должно быть, он оставил брошюру Мелани в баптистерии. Они задержались там ровно на столько, чтобы закрыть решетку, со скрежетом затащив ее по каменному полу на отверстие. Он не хотел делать даже этого, но что-то подсказывало ему, что это нужно сделать, нужно прикрыть то, что лежит внизу.

– Расскажи мне, – попросила Кейт.

Она опять прикусила губу. Очевидно, по привычке. Нед набрал воздуха и, глядя на свои руки, а потом на освещенное солнцем дерево, но не на девушку, рассказал о черепе и каменной голове. И о шраме.

– О боже, – произнесла она.

Что еще можно тут сказать? Нед прислонился спиной к шершавой стене.

– Что будем делать? – спросила Кейт. – Расскажем… археологам?

Нед покачал головой.

– Это не древняя находка. Подумай об этом.

– Что ты имеешь в виду? Ты сказал…

– Я сказал, она выглядит древней, но эти вещи пробыли там недолго. Не могли пробыть долго. Кейт, люди, наверное, спускались туда десятки раз. Даже больше. Это работа археологов. Они спускались туда посмотреть на эти… плиты древнеримской дороги, искали гробницу, исследовали колодец.

– Это источник, – сказала она. – Вот что это такое. Не колодец.

– Все равно. Но дело в том, что тот парень и я, мы не первые люди, которые туда спускались. Люди увидели бы и описали и… и сделали бы что-нибудь с этими вещами, если бы они там находились долго. Они бы уже оказались в музее. О них бы написали на той табличке для туристов на стене, Кейт.

– Что ты хочешь сказать?

– Я совершенно уверен, что кто-то поместил их туда совсем недавно. – Нед заколебался. – И еще вырубил для них ниши.

– О боже, – повторила она.

Она смотрела на него. При свете дня он видел, что у нее светло-карие глаза и светло-каштановые волосы, почти под цвет глаз. На носу и щеках веснушки.

– Ты думаешь, это для того, чтобы их увидел наш человек?

Наш человек. Нед не улыбнулся, хотя в другой ситуации улыбнулся бы. Но отметил с удовольствием, что руки перестали дрожать. Он кивнул.

– Это его голова, наверняка. Лысый, со шрамом. Да, ее туда поставили для него.

– Ладно. И кто ее туда поставил?

На этот раз он все же слегка улыбнулся.

– Ты безнадежна.

– Я размышляю вслух, юный детектив. У тебя есть полицейский значок из коробки с овсянкой?

– Забыл дома.

– Да, и это ты тоже забыл. – Она выудила его брошюру из своего рюкзака.

Нед кивнул, благодаря.

– Тебе нужно познакомиться с Мелани, – снова сказал он. Нед посмотрел на путеводитель. Фотография на обложке была сделана в такое же время года; цветы на дереве такие же. Показал Кейт.

– Красиво, – сказала она. – Это багряник. Кто такая Мелани?

Конечно, она знает это дерево.

– Ассистентка моего папы. У него в группе три человека, и еще приедет кто-то от издателя, и я.

– А что ты делаешь?

Он пожал плечами.

– Болтаюсь без дела. Ползаю по туннелям. – Он огляделся. – А здесь у нас что?

– Свежий воздух. Меня внутри начало тошнить.

– Меня тоже, там, внизу. Не нужно было туда лезть.

– Наверное.

Они несколько мгновений молчали. Потом Кейт произнесла нарочито жизнерадостным тоном гида:

– На колоннах в основном изображены библейские сказания. Вон там – Давид и Голиаф.

Она указала направо. Нед встал и подошел к колонне. Кажется, его ноги уже в порядке. Сердце еще билось слишком быстро, будто он только что закончил тренировку по бегу.

Он увидел соединенные вместе две круглые колонны, поддерживающие тяжелую прямоугольную колонну, на которую, в свою очередь, опиралась крыша над дорожкой. На верхнем прямоугольнике были вырезаны две сплетенные фигуры: человек без бороды над изогнутым телом другого человека, с более крупной головой. Давид и Голиаф?

Он снова посмотрел на Кейт, все еще сидящую на скамейке.

– Боже, как ты догадалась?

Она улыбнулась.

– Я не догадалась. Я мошенничаю. Немного дальше на стене висит еще одна табличка для туристов. Я ее прочла, когда вошла в собор. С другой стороны – царица Савская. – Она махнула рукой в другой конец сада, на противоположную дорожку.

Повинуясь ее жесту, Нед взглянул в ту сторону, чего иначе бы не сделал. И так как он стоял именно на этом месте, он увидел розу, прислоненную к двум круглым колоннам другого столба, стоящего дальше.

И именно тогда, в тот момент, он начал чувствовать себя очень странно.

Это был не страх (к тому моменту он уже какое-то время ощущал его в себе) и не возбуждение; это было чувство, будто исчезает какая-то преграда, или открывается замок, будто что-то меняется… почти все меняется.

Он медленно пошел в ту сторону по тенистой дорожке монастыря, мимо калитки на улицу, через которую раньше вошла Кейт. Мгновение назад он собирался уйти вместе с ней этим путем. Всего одно мгновение, и эта история могла для них закончиться.

Он прошел вперед и свернул на дальнюю дорожку, напротив того места, где они только что сидели. Кейт так и осталась на деревянной скамейке, зеленый рюкзак лежал на каменных плитах рядом с ней. Взгляд Неда уперся в столб перед ним, с одинокой розой, прислоненной между двумя колоннами. Он посмотрел на вырезанное на камне изображение.

Это не царица Савская.

Он был уверен в этом, как никогда еще ни в чем в своей жизни. Что бы ни утверждала напечатанная табличка на стене, это не она. Люди, которые пишут брошюры и путеводители, не всегда знают точно. Они могут притворяться, но они знают не всегда.

Он заметил, что Кейт встала и теперь идет к нему, но он не мог оторвать глаз от женщины на колонне. Только на одной этой из всех двойных колонн была изображена фигура в полный рост. Сердце Неда опять сильно забилось.

Изображение почти совсем стерлось, как увидел Нед, больше, чем все другие мелкие, мимо которых он прошел. Сначала он не понял почему. А затем благодаря тому, что открывалось внутри его, ему показалось, что он все же понял.

Ее такой сделали, едва выступающей из камня, черты ее были определены менее четко, они были задуманы и высечены так, чтобы она растворялась, уходила, словно что-то, потерянное с самого начала.

Она была изящной и стройной и, наверное, высокой. Можно было еще рассмотреть элегантные, тщательно проработанные детали ее туники и юбки, спускающейся до щиколоток. Он различал схваченные лентой волосы, падающие на плечи, но ее нос и рот почти исчезли. Стерлись, а глаз почти не было видно. Все равно у Неда возникло ощущение – или иллюзия? – что он видит приподнятые брови, нечто насмешливое в этой стройной грациозности.

Он тряхнул головой. Это почти стертая временем скульптура в темном монастыре. Ей следовало быть ничем не примечательной, из тех, мимо которых проходишь и продолжаешь жить своей жизнью.

Внезапно Нед ощутил время, его груз. Он стоял в саду, в двадцать первом веке, и остро чувствовал, как далеко в прошлое, даже дальше средневековой скульптуры, простирается история этой земли. Мужчины и женщины жили и умирали здесь тысячи лет. Проживали свои жизни. И может быть, они не всегда потом уходили насовсем.

Раньше у Неда никогда не возникали подобные мысли.

– Она была красивая, – произнес он. Скорее, прошептал.

– Ну, так считал Соломон, – мягко отозвалась Кейт, подходя и останавливаясь рядом с ним.

Нед покачал головой. Она не поняла.

– Ты видела розу?

– Какую розу?

– Позади нее.

Кейт бросила рюкзак и перегнулась вперед, через перила, которыми был огорожен сад.

– Здесь нет… нет никаких розовых кусов, – помолчав, заметила она.

– Нет. Я думаю, это он ее принес. И положил здесь до того, как войти в собор.

– Он? Наш человек? Ты имеешь в виду…

Нед кивнул.

– И он все еще здесь.

– Что?

Нед только что сам это понял, мысль возникла, пока он формировал слова. Он размышлял, заглядывал внутрь себя, пытаясь сосредоточиться. И эта мысль пришла.

Теперь он сам себя пугал, но что-то он видел мысленным взором: присутствие света, или цвета, или ауры. Нед прочистил горло. Можно было убежать от подобного момента, закрыть глаза, сказать себе, что все это не настоящее.

Или можно было произнести вслух, так четко, как только сможешь, повышая голос:

– Вы нам сказали, что уходите. Почему вы еще здесь?

Он никого не видел, но это не имело значения. Теперь все изменилось. Позже он решил, что все это началось тогда, когда он прошел по территории монастыря и посмотрел в почти исчезнувшее лицо женщины, высеченной из камня сотни лет назад.

Кейт тихо вскрикнула, быстро отступила назад и встала рядом с ним на дорожке.

Стояла тишина, которую нарушил только гудок автомобиля, раздавшийся на соседней улице. Если бы Нед не был так уверен, он мог бы подумать, что пережитое под землей совершенно вывело его из равновесия и заставило говорить и делать нечто очень странное.

Потом им ответил чей-то голос, и это исключило такую возможность.

– Теперь признаюсь, что я удивлен.

Слова прозвучали с наклонной крыши справа от них, ближе к верхним окнам собора. Они не видели того, кто их произнес. Но это не имело значения. Тот же голос.

Кейт опять вскрикнула, но не убежала.

– Поверьте мне, – сказал Нед, стараясь говорить спокойно. – Я удивлен еще больше.

– Гарантирую, что удивлена больше вас обоих, – сказала Кейт. – Пожалуйста, не убивайте нас.

Неду было так странно прежде всего и больше всего стоять рядом с человеком, который произносит слова «Не убивайте нас» совершенно серьезно. Жизнь не подготовила его ни к чему подобному.

Голос с крыши звучал мрачно:

– Я же сказал, что не убью.

– Вы также сказали, что убивали раньше, – возразила Кейт.

– Убивал. – Потом, после небольшой паузы: – Вы могли сделать ошибку и принять меня за доброго человека.

Неду предстоит это запомнить. Ему предстоит запомнить почти все, собственно говоря. Он спросил:

– Вы знаете, что голова с вашим лицом стоит там, внизу, в коридоре?

– Ты спускался вниз? Это смело. – Пауза. – Да, конечно.

Конечно? Голос звучал тихо, ясно, четко. Нед осознал, – его мозг раньше не обработал эту информацию должным образом, – что он сам говорит по-английски и этот человек отвечает ему на том же языке.

– Догадываюсь, что рядом стоит не ваш череп. – Очень неудачная шутка.

– Наверное, кое-кому хотелось бы, чтобы он был моим.

Нед обдумал это или попытался. А потом ему пришла в голову мысль, таким же необъяснимым образом, как и раньше.

– Кто… кто послужил моделью для нее, тогда? – спросил он. Он смотрел на женщину на колонне. Ему было трудно отвести от нее взгляд.

Наверху молчали. Нед почувствовал гнев, нарастающий и подавленный. Теперь он мог точно определить местонахождение фигуры на черепичной крыше: внутренним взором он видел ее серебристой.

– Я думаю, теперь вам следует уйти, – в конце концов произнес мужчина. – Вы случайно наткнулись на краешек очень старой истории. Детям в ней не место. Поверьте мне, – снова повторил он.

– Я верю, – с чувством ответила Кейт.

– Поверьте мне!

Нед Марринер почувствовал, как его самого захлестнула волна гнева. Его удивляло, как много в нем гнева в последнее время.

– Правильно, – сказал он. – Бегите отсюда, малыши. Ну, а что мне делать с тем… чувством, которое возникло во мне сейчас? Я знаю, что это не проклятая царица Савская, знаю точно, где вы находитесь там, наверху. Все совершенно запуталось. Что мне делать с этим?

Снова недолгое молчание, потом голос сверху сказал уже мягче:

– Ты вряд ли первый человек, который способен ощущать такие вещи. Ты, конечно, это понимаешь? А что касается того, что тебе делать… – Снова в голосе намек на насмешку. – Мне давать тебе советы? Это очень странно. Что вообще делать в жизни? Заканчивай взрослеть; многим это так и не удается. Ищи в жизни радость, где можно. Старайся избегать людей с кинжалами. Мы не… эта история не имеет для тебя значения.

Гнев Неда угас так же быстро, как и вспыхнул. Это тоже было странно. Звуки слов еще не смолкли, а он уже услышал свой голос:

– А мы можем иметь значение для нее? Поскольку, кажется, у меня…

– Нет, – ответил голос сверху категорично. – Как ты только что выразился, бегите отсюда. Так будет лучше всего, как бы ни страдало твое самолюбие. Я уже не такой терпеливый, каким был когда-то.

– О, неужели? Тогда, когда сделали ее скульптуру?

– Что? – опять вскрикнула Кейт.

В то же мгновение в голове у Неда возник взрыв цвета, потом движение, сверху и справа: размытый, тугой вихрь стремительно ринулся вниз. Человек сделал сальто в прыжке с наклонной черепичной крыши и приземлился в саду перед ними. Его лицо было смертельно-бледным от ярости. Теперь он выглядит точно так же, как голова из камня под землей, подумал Нед.

– Откуда ты об этом узнал? – оскалился мужчина. – Что он тебе рассказал?

Он был среднего роста, как Нед уже догадался. И не так стар, как можно предположить, судя по его лысой голове: его можно даже назвать красивым, но он слишком худой, словно его вытягивали, тянули вверх, и отсутствие волос это подчеркивало, в сочетании с жесткими скулами и расселиной рта. Серо-голубые глаза тоже были жесткими. Длинные пальцы, видел Нед, сжимаются и разжимаются, будто ему хочется схватить кого-то за горло. Кого-то. Нед знал кого.

Но как ни странно, теперь он совсем не боялся.

Меньше часа назад он вошел в пустую церковь, чтобы убить время, слушая музыку, он скучал и нервничал, боялся за мать, но не признавался в этом сам себе. Только последнее все еще оставалось правдой. Час назад мир был совершенно другим.

– Рассказал мне? Никто мне ничего не рассказывал! – ответил он. – Я не знаю, откуда мне все это известно. Я вас об этом спросил, помните? Вы просто ответили, что не я первый.

– Нед, – вмешалась Кейт. Голос ее скрипнул, словно нуждался в смазке. – Эта статуя сделана восемьсот лет назад.

– Я знаю, – ответил он.

Стоящий перед ними человек произнес:

– Немного больше, чем восемьсот.

Они увидели, как он закрыл глаза, потом открыл и холодно уставился на Неда. Кожаная куртка была цвета серого грифеля, рубашка под ней черная.

– Ты снова меня удивил. Это случается нечасто.

– Я вам верю, – сказал Нед.

– Все равно, это не для тебя. Ты понятия не имеешь… у тебя нет роли. Я сделал ошибку, еще тогда. Если вы не уйдете, мне придется уйти самому. Во мне слишком много гнева.

Нед кое-что знал о таком гневе.

– Вы нам не позволите… чем-нибудь помочь?

Широкий рот дрогнул.

– Предложение щедрое, но если бы ты хоть что-то знал, ты бы понимал, насколько оно бессмысленно. – Он отвернулся, стройный, до странности грациозный.

– Последний вопрос. – Нед поднял руку, что было глупо, словно он в классе.

Человек остановился, но не обернулся к ним. Он стоял так, как они видели его в первый раз, спиной, но освещенный апрельским солнцем.

– Почему сейчас? – спросил Нед. – Почему здесь?

Они снова услышали за стеной шум машины. Экс – деловой, современный город, и они находились в самом его центре.

Им показалось, что молчание длилось долго. У Неда возникло ощущение, что человек уже готов ответить, но тот лишь покачал головой. Он пересек монастырский двор, прошел между двумя колоннами и перескочил через низкую ограду на дорожку у калитки, которая вела на улицу.

– Подождите!

На этот раз крикнула Кейт.

Человек снова остановился, по-прежнему к ним спиной.

Неду показалось, что его остановил голос девушки. Он бы не остановился второй раз ради Неда, так показалось Неду.

– У вас есть имя? – крикнула Кейт с какой-то тоской в голосе.

Все-таки при этих словах он обернулся.

Он посмотрел на Кейт через разделяющее их ярко освещенное пространство. Он стоял слишком далеко от них, и они не могли разглядеть выражение его лица.

– Пока нет, – ответил он.

Потом снова повернулся и вышел, открыв тяжелую калитку и закрыв ее за собой.

Они постояли на том же месте, затем быстро переглянулись в этом замкнутом пространстве, во многих смыслах отделенном от остального мира.

Нед, охваченный чувствами, которых совсем не понимал, сделал несколько шагов. Ему казалось, что ему нужно бежать, далеко вверх и вниз по холмам, пока не упадет от усталости.

С этого места он снова видел розу между двумя столбами, позади скульптуры. Люди утверждают, что это царица Савская. Так написано на стене. Откуда он узнал, что они ошибаются?

Угловая колонна перед ним была больших размеров, чем стоящие рядом с ней, все четыре угла были больше. На ней, как без всякого удивления увидел Нед, сверху был вырезан еще один бык. Он был сделан в стиле, отличающемся от стиля Давида и Голиафа, и совсем не похожем на скульптуру женщины.

Уже два быка, один в баптистерии, ему тысяча пятьсот лет, и этот, вырезанный – если он правильно понял, – через сотни лет после того. Нед уставился на него почти сердито.

– Какое отношение имеют эти проклятые быки к чему бы то ни было? – спросил он.

Кейт кашлянула.

– Новый Завет. Символ святого Луки.

Нед уставился на изображение на верху столба перед ним.

– Сомневаюсь, – в конце концов произнес он. – Ни этот, ни тот, древний, внутри.

– О чем ты говоришь?

Он поднял взгляд, увидел ее напряженное лицо и понял, что выглядит почти так же. Может быть, они и есть малыши. Человек пригрозил им кинжалом. И это еще не самое худшее.

Он взглянул на скульптуру женщины, возле которой стояла Кейт, и опять почувствовал, как что-то сильно сжало его сердце. Бледный камень в утреннем свете, почти полностью стертый. На нем едва можно что-то разглядеть, словно она – воплощение самой памяти. Или того, что делает время с людьми, как бы сильно их ни любили.

А откуда взялась эта мысль? Он подумал о матери. И тряхнул головой.

– Я не знаю, что говорю. Пошли отсюда.

– Нужно выпить, детектив?

Ему удалось улыбнуться.

– Кока-кола подойдет.

* * *

Кейт знала, куда идет. Она провела Неда под башней с часами, мимо ратуши, к кафе в нескольких минутах ходьбы от собора.

Нед сидел со своей колой, смотрел, как она пьет эспрессо без сахара (он вынужден был признать, что это произвело на него впечатление), и слушал о том, что она здесь с начала марта, по обмену между ее школой в Нью-Йорке и здешней, в Эксе. В ее семье в прошлом семестре жила девочка из Франции, а Кейт поживет в семье этой девочки до конца учебного года.

Ее фамилия Уэнджер. Она собирается изучать языки в университете или историю, или и то, и другое. Хочет стать учительницей или юристом. Или и то, и другое. Она берет уроки джазовых танцев (он о чем-то подобном подозревал). Пробегает по три мили раз в два или в три дня на Манхэттене. Это не то же самое, что тренировки Неда, но все же довольно прилично. Ей очень нравится Экс, но не Мари-Шанталь, та девочка, у которой она живет. Кажется, Мари-Шанталь тайком покуривает в их общей спальне, бегает на вечеринки и использует Кейт, чтобы та прикрывала ее, когда она допоздна гуляет со своим парнем или прогуливает уроки, чтобы с ним встретиться.

– Мне противно врать ради нее, – говорила Кейт. – Я хочу сказать, что мы с ней даже не подруги.

– Похоже, она горячая девчонка. У тебя есть ее номер телефона?

Кейт поморщилась.

– Ты это не всерьез.

– Почему?

– Потому что ты влюбился в статую в монастыре, вот почему.

Это почти рывком вернуло Неда к тому, о чем они избегали говорить.

Он ничего не ответил. Отпил из своей бутылочки и огляделся по сторонам. Два маленьких столика этого кафе стояли на улице, но они оказались заняты, поэтому пришлось расположиться внутри, недалеко от двери. Движение утром было довольно интенсивным – автомобили, мопеды, много людей шагало по средневековым камням мостовой.

– Извини, – через несколько секунд сказала Кейт Уэнджер. – Это была странная мысль.

Он пожал плечами.

– Я понятия не имею, как воспринимать эту скульптуру. И что произошло.

Она опять прикусила нижнюю губу.

– Почему он… наш человек… почему он смотрел вниз, там? На то, что там находится? Это мог быть источник, что-то связанное с водой?

Нед покачал головой.

– Не думаю. Череп и голова стояли в другой стороне, дальше по коридору. – Вдруг его осенило. – Кейт, если бы кто-то был там похоронен, это место огородили бы, правильно? А не оставили бы гроб лежать просто так.

Она кивнула.

– Наверняка.

– Поэтому, может быть, он думал, что стену только что вскрыли. По какой-то причине.

Кейт откинулась на спинку стула.

– Боже, Нед Марринер, это нечто вроде истории о вампирах?

– Я не знаю, что это за история. Не думаю, что она о вампирах.

– Но ты сказал, что он сделал ту скульптуру в монастыре. Ты действительно знаешь, сколько лет той штуке?

– Послушай, забудь, что я там сказал. Я был немного не в себе.

– Нет. – Она покачала головой. – Не был. Когда он спрыгнул с крыши, я подумала, что он собирается убить тебя. А потом он сказал, когда ее сделали.

Нед вздохнул.

– Ты собираешься спросить, откуда я знаю.

– Эта мысль приходит мне в голову, – Кейт произнесла это без улыбки.

– Держу пари, Мари-Шанталь не стала бы меня доставать этим вопросом.

– Она бы ничего не поняла, проверяла бы свою подводку для глаз и свой сотовый, нет ли для нее сообщений. Я тебя достаю?

– Нет. Она и правда получает сообщения на подводку для глаз?

Кейт по-прежнему не улыбалась.

– С тобой действительно что-то там произошло.

– Да. Теперь все в порядке. После того как мы ушли, я чувствую себя нормально. – Он попытался рассмеяться. – Хочешь проверить?

Она не обратила на его слова внимания, но они того стоили.

– Ты думаешь, все закончилось? Просто все это имеет отношение к… не знаю.

Он кивнул головой.

– Это точно. Все это имеет отношение к «не знаю».

Нед слишком много шутил, потому что правда заключалась в том, что хотя он действительно сейчас чувствовал себя хорошо, сидя здесь с девушкой из Нью-Йорка, из «сейчас», попивая кока-колу, вкус которой был именно таким, каким должен быть, – но он не был уверен, что все, что бы это ни было, закончилось.

Собственно говоря, если быть честным перед самим собой, он был совершенно уверен, что не закончилось. Только он не собирался этого говорить.

Нед взглянул на часы на руке.

– Наверное, мне следует вернуться до ленча. – Он поколебался. Это было рискованно, но он сейчас далеко от дома и от парней, которые его стали бы подкалывать. – У тебя есть телефон? Мы можем связаться?

Кейт улыбнулась.

– Если пообещаешь больше не делать замечаний в адрес моей соседки но комнате.

– Мари-Шанталь? Мое основное средство шантажа? Мы не договоримся.

Она скорчила гримасу, но вырвала листок из блокнота на пружинке, который достала из рюкзака, и написала на нем номер телефона дома, где жила, и номер сотового. Нед достал из бумажника карточку, на которой Мелани аккуратными печатными буквами (зелеными чернилами) вывела адрес виллы, код ворот, домашний телефон, ее мобильный, мобильный его отца, номер телефона канадского консульства и номера телефонов двух компаний такси. И нарисовала внизу маленький смайлик.

Когда она вручала Неду карточку вчера вечером, он заметил, что она не указала их широту и долготу.

Он продиктовал Кейт номер телефона виллы. Она его записала.

– Завтра у тебя есть уроки?

Она кивнула:

– Сегодня прогуляла, завтра не могу. Я в школе до пяти. Встретимся здесь потом? Сможешь найти?

Он кивнул:

– Легко. Просто чуть дальше по улице от черепа в подземном коридоре.

На этот раз она рассмеялась, через секунду.

Они заплатили за напитки и попрощались у входа. Нед смотрел, как она уходит прочь по утренней улице, потом повернулся и пошел обратно другим путем, по дороге, проложенной две тысячи лет назад.