Текст книги "Ребе едет в отпуск"

Автор книги: Гарри Кемельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 40

Разговор Иш-Кошера с Адуми состоялся утром, а уже днем его сержант ехал в Тель-Авив с Шмуэлем – одним из гражданских патрульных.

Шмуэль был уже не так уверен в себе, как на допросе у Иш-Кошера.

– Понимаете, было поздно и темно. С тех пор я видел много людей. Откуда мне знать, тот ли это человек, что говорил тогда со мной?

– Вы знаете, как это бывает, – ответил сержант. – Можно не уметь описывать внешность, но если однажды кого-то видел, обязательно узнаешь знакомые черты…

– А если нет?

Сержант терпеливо объяснил:

– Подойдете к нему и поздороваетесь. Он, скорее всего, ответит, тогда спросите: «Вы нашли дом по Виктори-стрит?» Если это он, то ответит: «О да, все в порядке», или что-то в этом роде. Потом может спросить, что вы делаете в Тель-Авиве, а вы скажете, что приехали по делу или встречаетесь с другом.

– А если он скажет: «Не понимаю, о чем вы?»

– Тогда вы просто прокатитесь в Тель-Авив и обратно, вот и все.

После полудня другой сержант Иш-Кошера допрашивал пожилого бородатого механика из гаража, где Мевамет держал стол.

Механик в отчаянии смотрел на часы и косился внутрь гаража: ему нужно отремонтировать машину, скоро придет владелец.

– Я уже десять раз рассказал все вашим людям, – бухтел он. – Я не имею ничего общего с его бизнесом и ничего не знаю.

– Знаю, знаю, – успокоил сержант. – Но если человек занимал здесь стол, он мог иногда говорить с вами о клиентах. Не так же он был занят, чтобы сидеть здесь целые дни, иногда ему нечего было делать, так?

– Так, но…

– И он говорил с вами, так?

– Да, он не молчал.

– А о чем может говорить бизнесмен? О сделке, которая сорвалась; о выгодном деле, которое провернул; о проблемах с клиентом. Ведь у него были проблемы с клиентами? Не все же были довольны.

Старик ухватился за эту идею.

– Ладно, я подумаю и вспомню. Приходите на той неделе, и я вам расскажу.

– Нет-нет, – возразил сержант. – Прямо сейчас. Слушайте, пока вы работаете, вам же видна часть комнаты со столом. Разве не так?

– Когда я работаю, я работаю, и смотрю только на то, что делаю…

– Да, но вы же поднимаете голову, хотя бы чтобы взять инструменты. И должны видеть, кто сидит за столом.

– Ладно, – сдался механик. – Я вижу, кто сидит за столом.

– А если они заспорят, вы слышите, не можете не слышать, это естественно. Не говорите, что вы никогда не слышали, как Мевамет спорит с клиентом.

– А кто говорит нет? Разумеется, я слышал.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы клиент в гневе выскочил, хлопнув дверью?

– Послушайте, молодой человек, в бизнесе клиенты всегда хлопают дверью, но потом обычно возвращаются. Занимайся вы бизнесом, понимали бы.

– Конечно, – покладисто кивнул сержант, – и держу пари, что после этого Мевамет приходил к вам и рассказывал, и вы оба смеялись, а потом вы его уверяли: «Не волнуйся, вернется».

– А почему нет? Два человека работают в одном месте и подбадривают друг друга, если только не конкурируют.

– Это правда, – заметил сержант. – Итак, мог ли кто-то так рассердиться, что пригрозил с ним разделаться? Может быть, юноша, иностранец, американец…

Вечером, пообедав вместе, Рой с Абдулом бродили по улицам. У дома, где жил Рой, из тени вышла фигура. Это был Махмуд.

Рой поздоровался, Махмуд улыбнулся в ответ и быстро заговорил с Абдулом по-арабски.

– Я тебя ждал, – сказал он. – Искал повсюду. Взяли Лейлу.

– Это серьезно, Махмуд. Думаешь, она проговорится?

Махмуд пожал плечами.

– Захвати мы их женщину, которая что-то знает, я бы заставил ее говорить.

– Думаю, ты прав. Что собираешься делать?

– У меня есть одно место в Старом Городе. Тебе, полагаю, надо уходить на север.

– Да, пожалуй. Мне нужна машина.

– Могу достать через полчаса.

– Хорошо. Тогда мы уезжаем.

– Мы? Ты с американцем?

– Вот именно. Я постараюсь прихватить его с собой, как страховку.

Поднимаясь по лестнице, Рой спросил:

– О чем вы говорили?

Абдул подождал, пока Рой откроет дверь и включит свет.

– Мой дядя выдает замуж дочь, будет свадьба – большой праздник на несколько дней. Мы с Махмудом приглашены.

– Ты поедешь?

– Махмуд не может бросить работу. Но он даст мне свою машину. Ехать долго, мой дядя живет в Галилее. Так что придется сразу выехать.

– Ты бы мог поехать завтра утром…

Абдул покачал головой.

– Ты не понимаешь. Собирается вся семья, и если я не приеду сегодня к ночи, все хорошие комнаты и кровати будут заняты. Нет, если ехать, то сегодня.

– Слушай… Послушай, а Махмуд про меня ничего не сказал? По-моему, он произнес слово «американец».

– О, это о другом. Да, он говорил о тебе. Пока он нас ждал, к тебе приходили из полиции.

– Правда? Может, они принесли мой паспорт?

Абдул покачал головой.

– Их было двое. Чтобы принести паспорт, хватило бы и одного. Махмуд слышал, что они собирались опять прийти утром.

– Что же мне делать?

Абдул подумал.

– Думаю, тебе нужно скрыться на несколько дней, пока отец улаживает дела в Тель-Авиве… – Он шлепнул себя по лбу. – Идея: поехали со мной!

– На свадьбу?

– А почему нет? Там будут праздновать и веселиться, и девушки придут, – он широко улыбнулся, – много девушек.

– Но меня не приглашали.

Абдул рассмеялся.

– Но я тебя приглашаю. Я представлю тебя дяде как своего друга, и ты будешь самым почетным гостем. Увидишь арабское гостеприимство.

– Ты правда берешь меня с собой?

– Конечно. Ты мой друг. – Ему пришла в голову мысль: – Ты говоришь, твой отец в Тель-Авиве? Позвони в «Царь Давид» и оставь ему сообщение, что едешь к друзьям на пару дней, и пусть он не беспокоится, если вернувшись тебя не найдет.

Глава 41

В понедельник Гиттель приехала в Иерусалим.

– У нас тут конференция, – объяснила она. – Обычно я на них не хожу, пустая трата времени. Это просто сборище для людей, которые только и делают, что пишут. Но на этот раз я решила поехать, чтобы повидать вас, а также мою подругу Сару, которая завтра ложится в больницу на обследование.

– А что с ней, Гиттель? – спросила Мириам.

– Если бы они знали, разве направил бы ее доктор Бен Ами в больницу? Конечно, я знаю, в чем дело…

– Правда? – спросил ребе. Он не часто общался с Гиттель, та обычно болтала с Мириам о разных женских делах, а он молчал или уходил в другую комнату. Но сейчас его поразило несоответствие в ее словах.

– Ну да, – отрезала она, возмущенная его мужским, если не сказать – раввинским непониманием. – Это нервы. Бедняжка, она всегда так напряжена…

– А чего ей нервничать? – спросила Мириам.

– Если бы твой муж занимал такой пост, ты бы тоже нервничала.

– А кто он?

– Он большой человек в правительстве, – тетушка ткнула пальцем в потолок.

– Тут все в правительстве большие люди, – поддразнил ребе.

– Ты считаешь, она боится, что муж совершит ошибку в каком-то важном деле? – спросила Мириам.

– Я думаю, что, когда он уходит утром на работу, она не знает, когда он придет и придет ли вообще.

– Его работа так опасна? – поинтересовался ребе.

Она изобразила удивление.

– А разве нет, ребе? – «ребе» было иронией: обычно она называла его Дэвид. – Вы слышали о взрыве, когда погиб старый торговец автомобилями? Так это случилось с ними по соседству.

Ребе улыбнулся.

– В ту ночь, когда мы приехали, на соседней улице тоже был взрыв, и кто-то погиб. Вы полагаете…

– Но это был важный человек – профессор университета.

– И что?

– А то, что это – чудесная мишень для террористов, – пояснила Гиттель. – Но торговец машинами – он был никто. Я уверена, они охотились за Авнером. Его могли убить, но просто ошиблись.

– Немного надуманно, Гиттель, – возразил ребе. – Я понимаю, когда хотят взорвать новый жилой дом и при этом убивают безобидного старика. Но трудно поверить, что они заложили бомбу, чтобы убить конкретного человека, но ошиблись адресом и взорвали не то.

– Много вы знаете про арабов, особенно про террористов! – фыркнула Гиттель. – Не говорите мне, что им был нужен старик-торговец!

– Ладно, не буду, – добродушно согласился ребе.

Тетушка подозрительно взглянула на него и повернулась к Мириам.

– Когда произошел взрыв, Сара лежала в постели и спала. Разве это не выведет из равновесия женщину, которая последние десять лет нездорова?

– Так потому она ложится в больницу? – спросила Мириам. – Так говорит врач?

– Врач! Я ничего не имею против доктора Бен Ами, но он всего лишь мужчина. Он понимает и сочувствует, но он не знает женщин. Я сказала Авнеру прямо в лицо: «Если хочешь, чтобы жена поправилась, поищи другую работу». И ему нечего было ответить.

Зазвонил телефон, Мириам сняла трубку. Дэн Стедман приглашал их поужинать в «Царе Давиде».

– Мы бы рады, но приехала тетя Гиттель из Тель-Авива…

– Берите и ее.

– Минутку, – она прикрыла трубку рукой. – Дэн Стедман, наш друг, приглашает поужинать в «Царе Давиде».

– Идите, я посижу с Джонатаном.

– Нет, он просил привести и тебя.

– Я не знаю…

– Хороший человек, и неженатый, – сказал ребе.

Гиттель испепелила его взглядом.

– Ну что, Гиттель? Пойдем, пожалуйста.

– Ладно, что я теряю…

Мириам заговорила в трубку:

– Все в порядке, мы придем. А что за повод?

– Особого повода нет, но скоро я возвращаюсь в Штаты…

– Правда? Случилось что-то непредвиденное?

– Расскажу, когда придете.

Глава 42

Заместитель декана отделения иностранных студентов аккуратно сложил кончики пальцев обеих рук и медленно кивал, слушая Стедмана. Он ни на минуту не поверил словам собеседника, что сын его тоскует по дому и хочет вернуться в Америку. У него уже был опыт общения с родителями – американцами, которые забирали из университета детей. Обычной причиной был роман, а то и намерение жениться на совершенно неподходящей, по мнению родителей, особе. А в прошлый раз приходил негодующий ревностный сионист, чья дочь захотела остаться в стране и вступить в киббуц.

– Кто может сказать, где образование лучше, мистер Стедман? – примирительно спросил он. – Сюда приезжают студенты со всего мира, в основном из Америки. Неужели наши преподаватели лучше? Да нет, не лучше, чем в Америке или других развитых странах. Тогда что проку учиться здесь? Прок не в том, что они получают в аудитории, а в том, что их окружает, в здешней жизни.

Получив от Майка Донехью гарантию, что все улажено, Дэн вернулся в Иерусалим, чтобы подготовить Роя к отъезду в Штаты, но нашел только записку, что тот уехал на пару дней к друзьям и позвонит перед возвращением. Желая ускорить отъезд, Дэн пошел в университет узнать, что следует оформить.

– Я понимаю, – кивнул Дэн, – но прежде всего я хочу узнать, как обстоят дела с зачетами и прочим.

Замдекана улыбнулся и развел руками.

– Мы не можем ставить зачет по тем предметам, по которым ваш сын не сдал экзамены, но в отношении экзаменов можем проявить гибкость. Студент может их сдать в течение всего года. Приходится на это идти, ведь многих в середине года призывают в армию.

– Но ему ничего не зачтется для получения диплома в Ратхерсе?

Замдекана медленно покачал головой.

– Значит, он зря потерял год; и не получил даже новых впечатлений – не узнал ни здешних людей, ни здешнюю жизнь. У него почти не было друзей…

– Жаль это слышать, мистер Стедман. Вы, кажется, разочарованы, и это отражает чувства вашего сына. Студенту из Америки здесь нелегко, наш курс более жесткий, то есть он требует больше работы, но не в этом дело. Для американских студентов даже не язык главная причина разочарований. Все дело в общем настрое. Мы заинтересованы в иностранцах отчасти потому, что они приносят доллары, которые нам очень нужны. Но мы надеемся, что некоторым из них здесь понравится и они могут остаться, ведь люди нам нужны не меньше денег. Но университет существует не для того, чтобы ублажать иностранных студентов – есть ведь и наши. Они в среднем старше американцев года на три, это срок службы в армии. А в этом возрасте три года – большая разница. К тому же в армии они быстро взрослеют. Для них учеба – это не отдых перед тем, как устроиться на настоящую работу, а сама работа. Большинство из них уже работает и после занятий спешит на службу. У нас тут нет братств, мистер Стедман. – Он встал со стула и обошел стол спереди, как бы устраняя барьер между ними.

– И все же братство существует, это армейское братство. И постороннему войти туда так же сложно, как и в самый элитный клуб у вас на родине, потому что жизнь наших студентов зависит от этого. Они не хотят дружить ни с кем извне. То же самое и у студенток: все они достигли брачного возраста, и им разумнее общаться с израильтянами – ведь это может кончиться свадьбой, – чем с иностранцами, которые хотят дружить, пока они здесь, но в конце концов все равно уедут. Все это для американских студентов создает проблемы.

– Почти безнадежные, – заметил Дэн.

– Не совсем, мистер Стедман. Некоторые приезжают сюда с определенной целью, из религиозных или национальных соображений, и им достаточно просто быть здесь. Они осваиваются, учат язык, вливаются в жизнь страны. Многие даже остаются.

– Ну, у Роя нет ни религиозных, ни национальных соображений, – сказал Дэн. – Лично я симпатизирую Израилю, но не вхожу ни в какие сионистские организации.

Замдекана кивнул.

– Что возвращает нас к началу разговора. Как узнать, где лучше учиться? Возможно, ваш сын, прожив несколько месяцев среди серьезных и целеустремленных молодых людей, даже не участвуя в их жизни, изменится сильнее, чем если бы нашел здесь копию Америки. Сейчас он может быть разочарован, но вспоминать про это станет с восхищением. А когда он повзрослеет и для него не так важны будут развлечения, сможет мысленно вернуться к этой жизни, как к примеру.

Стедман кивнул и даже умудрился улыбнуться.

– Вы говорите очень убедительно, но как мне все это объяснить его матери?

Глава 43

Каждый раз, когда Абдул переключал скорость, мотор протестующе рычал, и Рой, дремавший на соседнем сиденье, просыпался, менял позу и засыпал снова. Когда они только выехали, он предположил, что что-то неладно с коробкой передач.

– Это уже два года, – отмахнулся Абдул. – Ничего страшного.

Амортизаторы также были не в порядке, и как только дорога становилась неровной, их немилосердно трясло. Но Абдул весело заметил:

– Все лучше, чем пешком идти.

– Хочешь, я поведу? – спросил Рой.

– Нет, разве что когда я устану. Почему бы тебе не вздремнуть? Когда приедем к дяде, заснуть долго не удастся.

– Нет, я в порядке. Ты слышишь, как стучат пальцы?

– Стучат? А, ты имеешь в виду эти щелчки? Все в порядке, Махмуд знает толк в машинах и всегда держит их в боевой готовности, как часы. Ну, может, как хороший будильник. Может, эта машина и не так тихо себя ведет, как те, к которым ты привык, да и едет не слишком гладко, но она всегда заводится и всегда на ходу.

– Ну да… И очень экономно расходует бензин. Мы едем уже полчаса, а стрелка даже не сдвинулась с места.

Абдул хихикнул.

– Указатель просто не работает, а стрелка не двигается вообще.

– А как же ты узнаешь, что надо заправиться?

– Махмуд все знает. Он время от времени заправляет машину, и ни разу не попал впросак. Он меня заверил, что бензина нам хватит.

– А где живет твой дядя, Абдул?

– На севере, в Галилее. Недалеко от границы, – невзначай заметил он.

– Я хотел спросить, это в городе или…

– В том районе всего несколько деревушек. Уверен, ты о них не слышал.

– Он живет в деревне?

– У него там дом, даже несколько домов, но он живет на ферме за деревней. Туда мы и едем.

– Ты хорошо знаешь дорогу?

– О! – Абдул выразительно пожал плечами.

– И ты уверен, что меня там примут? Ведь он не знает, что я приеду.

– Ты не знаешь гостеприимства арабов. Я его племянник, а это для нас значит больше, чем для вас: я член его семьи, почти сын. А ты – мой друг. Его дом – мой дом, и если я пригласил тебя, это как будто он тебя пригласил, понимаешь?

– Думаю, да. – Рой откинулся на сиденье и уставился в ночное небо, мерцающее тысячами звезд. – А он не сообщит, что я там?

– Я понимаю, чего ты боишься. Кому он сообщит – полиции? Даже если бы он думал, что им это интересно и что ты скрываешься, ты все равно бы был в безопасности. Ты – гость, а гость священен.

– Да, здорово. Может, к тому времени, как мы вернемся, отец уладит все в посольстве…

– Уверен, он уладит. – Абдул взглянул на приятеля и увидел, что тот сидит с закрытыми глазами. – Рой? – тихо позвал он. В ответ послышалось сонное бурчание. Абдул улыбнулся и сосредоточился на дороге. Пару раз он косился на Роя, но тот спал.

Он проснулся внезапно, когда машина резко затормозила. Рой стукнулся о щиток и снова отлетел на сиденье.

– В чем дело? Уже приехали?

– Влетели в канаву, – буркнул Абдул. – И кончился бензин.

– Но…

– Неважно, Рой, мы почти на месте. В общем, мы на границе дядиных владений, но на самой дальней границе. Придется идти пешком. Это хорошо, ведь отсюда дорога – да какая дорога, две колеи в грязи – сворачивает и делает петлю. Мы срежем путь…

– Но что делать с машиной? – недоумевал Рой, выбираясь наружу.

– Скажу дяде, пусть пригонит мулов ее вытащить. А пока она постоит тут. За мной! – он устремился в заросли бамбука.

– Ты знаешь направление?

– Ну конечно, но говори тише – здесь могут быть дядины слуги, подумают, что мы нарушаем границу владений.

– Может, лучше их позвать? – спросил Рой, следуя за приятелем. Он еще до конца не проснулся и спотыкался о камни.

Вдруг издали донесся крик:

– Стой!

Рой замер, но Абдул бросился бежать.

– Сюда, Рой, беги, беги.

Прогремел выстрел, и Рой увидел, как его друг споткнулся и упал.

Глава 44

– Я бы узнал вас в любом случае, – сказал Дэн, когда его представили Гиттель. – Вы очень похожи на племянницу.

– Ша! Что за вздор – сравнивать молодую красивую девушку со старухой вроде меня.

– Наоборот, я уверен, Дэвид будет рад, если его жена в старости будет так выглядеть.

Он пригласил их в «Гриль» и торжественно усадил пожилую даму на самое удобное место.

– Садитесь здесь, Гиттель, тут слегка дует от кондиционера.

Пока ждали официанта, он обращался в основном к ней, указывая на знакомых.

– Вон тот тип, что вошел, – владелец фабрики покрышек, хочет открыть здесь филиал. Я с ним говорил в фойе.

Он махнул рукой, фабрикант махнул ему в ответ и кивнул.

– А вон та женщина два-три года назад была председателем хадасской организации.

Он поймал ее взгляд и улыбнулся.

– А знаете, кто только что вошел? Министр финансов. В прошлом году я брал у него интервью. Интересно, помнит ли он меня.

Министр явно помнил, так как остановился и пошел к их столику.

– Гиттель! Сто лет тебя не видел. Что ты делаешь в Иерусалиме?

– Здравствуй, Боаз. Как Леа? Как девочки? Я здесь на конференции. – Она представила его остальным.

– А что, Ури еще в армии?

– Все еще там.

– Откуда ты его знаешь, Гиттель? – спросила Мириам, когда министр ушел.

– Кого, Боаза? – Она пожала плечами, показывая, что он не такая уж важная персона. – Мы были в одном блоке в «Хагана». – И все же ей явно было приятно, что министр финансов вспомнил ее и был так рад с ней встретиться.

– Я собирался вас представить, – хихикнул Дэн, – а он меня даже не вспомнил.

– Боаз? У него сейчас голова занята другим.

– Это понятно. Он спрашивал о вашем сыне? Он что, в армии? Профессионал, хочет сделать там карьеру?

– Кто знает, чего хочет молодежь? У них решения меняются каждую неделю. Последний раз, когда я его видела, он хотел уволиться. Влюбился в какую-то девицу, и думаю, что у нее насчет него серьезные планы.

– Когда мы с ним увидимся? – спросила Мириам. – Он мой двоюродный брат, а мы здесь уже несколько месяцев…

– Ну, у него не каждую неделю увольнительные. И к тому же он их использует для встреч со своей девушкой. Она живет здесь, в Иерусалиме, и сын мне написал, что хотя получит на следующей неделе отпуск, но поедет не в Тель-Авив, а сюда. Что ты об этом думаешь? Отказываться от родной матери ради какой-то девицы…

– Но если он приедет сюда, – сказала Мириам, – почему ему не зайти к нам, хотя бы на часок-другой? И пусть приведет свою девушку. А ты можешь приехать из Тель-Авива на Субботу. Пусть приведет ее к обеду, и ты, Дэн, приходи.

– Вряд ли получится, Мириам. У нас с Роем большие планы, мы едем путешествовать.

– Ах да, и вы нам собирались об этом рассказать.

– Рассказывать особо не о чем: приятель из посольства устроил дело Роя, и я подумал, что представился случай нам с ним попутешествовать. Все материалы я собрал, а подготовку к печати сделаю, вернувшись в Штаты.

Преждевременно полысевший официант принес меню и изо всех сил старался помочь им с выбором.

– Мадам, я уверяю, вы никогда не пробовали такой паштет, – они послушались и не пожалели. – Поверьте мне, стейк изумителен. – А когда Дэн вместо этого заказал рыбу, официант пожал плечами, словно удивляясь, что есть люди, которые ни во что не верят.

В те минуты, когда он ничего не подавал, официант крутился рядом, наполняя бокалы, поднося Дэну зажигалку, когда тот хотел закурить, поднимая салфетку Гиттель, когда та упала на пол. Беседа текла неспешно. Гиттель говорила о добрых старых временах, а Дэн вставлял свои воспоминания о визитах в Израиль.

Когда официант подал кофе, у стола возник метрдотель.

– Мистер Стедман? Вас просят к телефону. Сюда, прошу вас.

– Это, должно быть, Рой. Простите…

– Очень славный человек, – заметила Гиттель, глядя ему вслед.

Отсутствовал Дэн недолго, а когда вернулся, все увидели, что он расстроен.

– Рой? – спросила Мириам.

– Нет. Извините, мне срочно нужно в Тель-Авив, но пожалуйста, не уходите, поужинайте как следует.

Заметив изумление на лицах, он бросил:

– Роя поймали при переходе границы, – и выбежал вон.