Текст книги "Перемещенный (ЛП)"

Автор книги: Гарфилд Ривз-Стивенс

Соавторы: Джудит Ривз-Стивенс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Я хочу задать тебе несколько вопросов…Мартин.

Не поднимая глаз, Мартин упрямо мотнул головой:

– Мелоди сказала Мартин может уйти в любое время. Свободно уйти. Ничего не делать.

Сорд на мгновение оскалился, закатив глаза к потолку.

– Ну хорошо, хорошо, только позволь мне все-таки кое о чем тебя спросить, – начал было он, но тут Ко, вынырнув из-за его спины, прервала Галена:

– Минутку, Сорд. Пока ты валялся на полу, я объяснила Мартину, что нам очень хочется стать его друзьями. Не об этом ли ты всегда говорил? Настоящий друг из Первого Мира для Буб и Жа-Нетт. А друзья могут приходить у уходить в любое время, по своему желанию. Когда бы им ни захотелось.

– И друзей нельзя заставлять делать то, чего им не хочется, – обращаясь к бумажной цепи, пробурчал Мартин.

Сорд повернулся к японке, чувствуя, как неповрежденная часть лица вспыхнула от ярости:

– Я ухлопал три года, охотясь на оборотня…

– Но это совсем не означает, что сейчас он у тебя в руках, – выдохнула Ко.

Повернувшись к существу, она скомандовала:

– Ну-ка, Мартин, скажи Сорду, оборотень ты или нет?

– Я уже сказал, что нет, – пленник по-прежнему не поднимал глаз.

– Мартин, – продолжила Ко, – как ты думаешь, Сорд сумел бы поймать оборотня?

На этот раз существо подняло голову и взглянуло на Галена. Затем, медленно покачав головой, произнесло:

– Не Аркадского оборотня. Аркадский оборотень проглотит твое сердце прежде, чем ты обнаружишь, что он за тобой охотится.

– Я видел умирающего оборотня, – с достоинством парировал Сорд.

– Не Аркадского оборотня, – по-прежнему качая головой, возразил Мартин.

– Я видел, как человек, женщина, в Греции убила оборотня одним выстрелом!

Голова Мартина застыла, глаза его расширились.

– Серебряная пуля, – с благоговейным ужасом прошептал он.

Сорд с триумфом улыбнулся Ко и снова обратил свой взор к Мартину:

– Так, значит, существуют еще кланы оборотней? Кланы перемещенных?

– Множество, – просто ответило существо.

Сорд моргнул:

– Сколько?

Мартин пожал плечами.

– Ну, а все-таки, хотя бы приблизительно? – продолжал настаивать Гален.

– Много.

Сорд схватился за голову и разразился проклятиями.

– Пятилетний, – неожиданно послышался сзади механический голос Форсайта.

Ко повернулась к ученому, неподвижно сидящему в кресле.

– Похоже на правду, – согласилась она.

– Что похоже на правду? – не понял Гален.

– Уровень развития Мартина, – пояснила Ко. – Сколько тебе лет, Мартин?

– Два с половиной, – гордо ответил тот.

– Года? – с неподдельным изумлением в голосе уточнил Сорд, лихорадочно пытаясь сообразить, каким образом за столь короткий срок могло вырасти и сформироваться физически и умственно сидевшее перед ним существо.

– Изменений, – ответил Мартин. – Два с половиной Превращения.

– Сколько же длится Превращение? – вмешалась Ко. – Сколько лет?

– Много, – сказал Мартин.

– О господи, – для Сорда это было уже слишком. Он застонал, не скрывая своего разочарования, и повернулся, чтобы уйти.

Мелоди ухватила его за рукав:

– Что-то не вижу в глазах восторга. Ты что, не понимаешь, какие сейчас перед тобой открываются возможности? Или теперь ты хочешь все это перекрутить как-то по другому, а, Сорд?

Сцепив зубы, Гален буквально прошипел в лицо женщине:

– Не смей с этим даже шутить, Мелоди. Тебе не понять, что они со мной сделали, что они у меня отняли. И я знаю, что делаю.

За спиной у Ко скорчился Мартин. Устремив пристальный взгляд на Сорда, он слегка приоткрыл рот и принялся негромко рычать.

– Так какого черта ты собираешься делать? – с вызовом в голосе осведомилась японка.

– Попытаюсь получить ответы на кое-какие вопросы.

– Ты уже получил их, черт тебя дери! Взгляни на Мартина. – Ко наклонилась и положила ладонь на голову пленника. Рычание стихло, и он даже зажмурился от удовольствия. – Он из Первого Мира, Сорд. Он часть его – то, что ты хотел. И он знает ответы на твои вопросы.

– Ты слышала то же, что и я, – в голосе Галена послышались нотки отчаяния. – Беда в том, что он не знает, как именно отвечать на мои вопросы.

Сорд принялся нежно массировать висок.

Ко покачала головой:

– Беда в том, Сорд, что ты не знаешь, как задать правильный вопрос. – Она махнула рукой. – Ладно, иди лучше приготовь кофе или что там еще. Позволь мне все уладить самой. Хорошо? Ты его все время только расстраиваешь.

Сорд с силой сдавил голову в ладонях:

– Великолепно! Во всяком случае, я ухожу.

Уже поднявшись на первую ступеньку лестницы, он вдруг остановился:

– Прошу тебя, будь осторожнее. Не доверяй ему слишком.

В ответ раздалось довольно громкое рычание Мартина.

Солнце уже взошло, когда Мелоди вошла в обиталище Сорда, но ни один луч не проникал сквозь зашторенные тяжелыми портьерами окна. Сам хозяин сидел в темноте, упершись локтями в ручки покрытого пледом кресла и уперев подбородок в переплетенные пальцы рук. Не считая простого эбонитового шкафчика японской работы и незастеленной футоновой постели, кресло составляло всю мебель спальни.

– Войдите, – негромко произнес Сорд в ответ на осторожный стук Ко.

Японка вошла, сжимая в руке восьмимиллиметровую видеокассету.

– Здесь, на пленке, довольно много интересного. Думаю, тебе это понравится.

– Ну, и есть что-либо из того, о чем я предполагал? – голос Галена слегка подрагивал от волнения.

Ко отрицательно покачала головой.

– Итак, три года впустую, – мрачно изрек он. Поимка Мартина должна была стать наградой за все. Возвращением в Скрытый Мир – Первый Мир, как назвал его пленник. Возвращением к своей семье и своему предназначению, что бы это ни означало. И вместо всего этого Мартин стал величайшим провалом в его жизни.

Женщина помедлила с ответом, оглядывая комнату, едва освещенную проникавшим сквозь приоткрытую дверь светом из коридора. Голые стены наводили тоску. Прямо монашеская келья, подумала она.

– Не впустую, Сорд, – наконец произнесла японка, и он поразился отсутствию в ее голосе ставших уже привычными язвительных ноток. Сейчас она разговаривала с ним так, как обычно говорила с Форсайтом. – Несколько не в том направлении – возможно. Но это было необходимо.

– Необходимо для чего? – Гален напрягся в ожидании ее всегдашнего резкого ответа.

Вместо этого он услышал, как она вздохнула:

– Что же заставило тебя все это делать? Что позволило тебе зайти так далеко?

Сорд хранил молчание.

– Тогда послушай меня, дурачок, – продолжила она. – У тебя была пленка из автоответчика с последним сообщением твоего адвоката. Ну… какие-то неясные намеки на твое прошлое, когда ты был ребенком. Большинство из них казались бессмыслицей. Затем детектив Транк просветил тебя в вопросе загадочных преступлений, совершенных в этом городе. Ты повстречал двух журналистов, специализирующихся по этим преступлениям. А затем у тебя была Греция. Четыре горьких дня в Греции, когда ты был столь же близок к Первому Миру, как и сейчас, но и этот шанс у тебя отобрали.

– Не забудь еще того вампира, о котором мы слышали, – негромко вставил Сорд. – Или Жа-Нетт.

– Или то, что случилось с Адрианом, – как она ни пыталась, ей не удалось скрыть горечи, прозвучавшей в ее голосе. – Мы подобрались к ним уже совсем близко, Сорд, и не знаем только, что они собой представляют. Но ты единственный, кто наиболее близок к пониманию, как до них добраться. Именно благодаря тебе мы продвинулись так далеко в наших поисках.

Она снова взяла кассету в руки.

– Мартин действительно часть этого мира? Один из них?

Ко кивнула:

– Он слишком молод или слишком… глуп, чтобы лгать. Лично я склоняюсь к первому.

– Но ведь он не оборотень?

– Если верить ему, то все это гораздо больше, чем просто оборотни. По его словам получается, что весь Первый Мир намного сложнее, чем мы предполагали. И оборотни – всего лишь небольшая его часть.

– ТОгда что же он такое?

В полутьме он заметил, как молодая женщина пожала плечами:

– Не могу сказать. Присутствие Буб и Жа-Нетт действует на него умиротворяюще, поэтому не думаю, что он боится своих…смотрителей. Мне кажется, Мартин не раскрывается перед нами, потому что он… ну, стесняется, что ли.

– А может быть, он просто не знает, – такое объяснение казалось Сорду более естественным, чем то, о котором говорила Ко.

– Может быть, и не знает. – В голосе японки звучало нетипичное для нее понимание, словно она читала мысли собеседника. – Возможно, он – именно то, поисками чего рекомендовал тебе заняться твой адвокат. Своего рода изгой. Нечто, захваченное на полпути между Первым Миром и нашим.

– Но он знает, к какому клану принадлежит. И где это клан находится. Верно?

– Он ушел к ним, обратно, – вместо ответа негромко произнесла Мелоди.

Сорд закрыл глаза: ее слова поразили его в самое сердце. То же, что и в Греции – шанс вновь ускользнул от него. Была ли права Ко? Делал ли он все это продуманно или по наитию?

– Но, – поспешно добавила она, – он сказал, что вернется.

– Для чего? – слова прозвучали сухо и горько. Все начиналось сызново, и Гален знал, что теперь ему будет в десять раз труднее.

– Для того, чтобы помочь Буб, – ответила Ко. – Он спросил, не хотим ли мы помочь Буб снять наложенное на нее заклятие, и, когда я ответила, что да, Мартин пообещал вернуться и помочь в этом.

– Когда?

– Сегодня вечером. Ему нужно было уйти до рассвета. Но, уходя, Мартин повторил, что вернется к нам вечером.

– Помочь Буб.

– Да.

Сорд нахмурился:

– Мы до сих пор так и не сумели определить, что вообще представляет из себя Буб.

– Это только начало, – вставила Ко, – всего лишь начало.

Несколько минут прошло в молчании, прежде чем Сорд заговорил снова:

– Я…э-э… хотел бы извиниться за то, что сказал… ну, когда ты спросила меня, не сделал ли я все это намеренно.

– Ты все время разговариваешь подобным тоном, – холодно отрезала Мелоди.

– Прости, – почти прошептал Гален.

– Ладно, не имеет значения.

– Но, – продолжил он, пропустив мимо ушей ее слова, – если я и делаю что-то не так, то не по злому умыслу. Меня заставили обо всем забыть, Мелоди. Меня вынудили забыть слишком много. А затем меня… заблокировали, запретив даже думать о многих вещах. Об оборотнях, о кристаллах, о чем-либо из их мира, и вообще… – Он снова вздохнул и закрыл глаза. – Мне… очень трудно сосредоточиться на всем этом, Мелоди. Очень трудно…

Она приблизилась к его креслу и остановилась перед ним:

– Я знаю, Сорд. Это трудно всем нам.

Он продолжал сидеть с закрытыми глазами:

– Все-то ты знаешь.

Последовала продолжительная пауза, затем молодая японка осторожно положила небольшую видеокассету на ручку кресла, не касаясь Галена.

– Если хочешь, я открою шторы, – произнесла она. – Принести тебе кофе?

В устах Ко это означало окончательное примирение.

– Оставь их задернутыми, – сквозь зубы проговорил Сорд.

– Снова голова?

Он едва кивнул, страдальчески зажмурившись.

– Тебе чего-нибудь хочется?

– Только остаться одному.

Подойдя к двери, Ко остановилась, и, взявшись за ручку, нерешительно повернулась к нему:

– И ты прости меня, Сорд. Если тебе что-нибудь понадобится – дай знать.

– Я хочу, чтобы наступил вечер, – донесся из темноты слабый голос Галена. – И я хочу, чтобы он вернулся.

– Я тоже этого хочу, – ответила женщина, тихо прикрывая за собой дверь.

– Я хочу, чтобы он вернулся и помог мне, – повторил Сорд в обступившую черноту, а затем головная боль навалилась не него со всей яростью.

Глава 7

Леонардо и Рафаэлю грозила верная гибель от руки Шреддера, когда со стороны окна послышался скребущий звук. Голова Жа-Нетт слегка повернулась вправо, и рукоятка громкости на панели телевизора последовала за головой, приглушая боевой клич Черепашек-ниндзя, вступивших в схватку. Затем взгляд девочки переместился в направлении окна.

Ее спальня располагалась на четвертом этаже и не имела балкона. Жа-Нетт прекрасно знала, что наружная стена совершенно гладкая и что пожарная лестница на ней отсутствует. И, тем не менее, прижимаясь к наружной стороне оконного стекла, на маленькую негритянку смотрел Мартин. Его большой рот рассекал всю нижнюю часть лица, в бликах телевизионного экрана тускло отсвечивали длинные клыки – Мартин улыбался.

– Отлично! – восторженно воскликнула Жа-Нетт, соскакивая с постели и устремляясь к окну. Но прежде чем она успела даже коснуться оконной рамы, Мартин поднял могучую руку, и над оконным шпингалетом на мгновение вспыхнул почти незаметный шарик голубого света. Створка распахнулась, казалось, сама по себе, и из наступивших сумерек в комнату ворвался порыв прохладного воздуха.

Мартин мягко скользнул в образовавшийся проем и бесшумно приземлился на ноги.

– Ух ты, – поразилась Жа-Нетт. – Я и не знала, что ты тоже владеешь транслокацией. Об этом ты мне не говорил.

Мартин растерянно заморгал:

– Ты не знала, что я владею чем?

Жа-Нетт улыбнулась:

– Не так, Мартин. Если ты не понимаешь, что тебе говорят, нужно спросить «Чего-чего?» Договорились? Повтори.

Широкие брови Мартина сошлись на переносице:

– Чего-чего? – неуверенно повторил он.

– Ты все понял правильно, – радостно засмеялась Жа-Нетт. – А то, о чем я упоминала, происходило вчера вечером, точнее, сегодня утром, когда я заставила бумажную цепь плясать в воздухе, а ты не сказал мне, что тоже, как и я, умеешь заставлять предметы перемещаться самостоятельно.

Мартин покачал головой, пытаясь увязать все эти слова воедино.

– Как ты открыл окно, Мартин? – в конце концов спросила девочка.

– Голубой силой, – просто ответил он, и, оглядев спальню Жа-Нетт, рассмеялся, увидев огромный цветной плакат, висевший над столом.

– Какая еще голубая сила? И что тут смешного?

Мартин налег грудью на стол, пристально вглядываясь в плакат, на котором был изображен мужчина с гривой золотых волос и симметрично рассеченной губой, напоминавшей кошачью; жестом защиты он обнимал женщину в переливающейся мантии.

– Голубая сила делает разные вещи. Моя закрывает и открывает.

Он указал на мужчину на плакате:

– Глупо, глупо. Не Аркадский оборотень. Не Аркадский перемещенный.

Мартин снова засмеялся и постучал рукой по плакату.

– Это всего-навсего киношный оборотень, – подойдя к нему, возразила Жа-Нетт. – Так именно поэтому я увидела голубую вспышку или что-то подобное, когда окно открылось? Ты делаешь свет?

Мартин повернулся к девочке и присел. Его невероятных размеров брови оказались на одном уровне с ее бровями:

– Голубая сила создает свет сама. Голубая сила открывает для Мартина двери.

– Когда я транслоцирую предметы, голубого свечения не возникает, – пояснила Жа-Нетт.

У Жа-Нетт нет голубой силы, – односложно ответил Мартин. Его глаза еще раз прошлись по комнате и вдруг расширились. – Телевизор, – восторженно прошептал он, устремляясь к нему. На экране неуклюжего бородавочника забрасывали пиццами, летящими словно сюрикены.

– Так какая же разница между твоей голубой силой и тем, что делаю я? И то, и то заставляет предметы двигаться самостоятельно, без прикосновения к ним, верно?

– Зеленые твари обижают хорошего посвященного, – указывая на экран, прокомментировал Мартин. Он наугад нажал несколько кнопок, но ничего не произошло. Мартин повернулся к Жа-Нетт:

– Жа-Нетт заставляет предметы двигаться. Голубая сила Мартина открывает предметы. Большая6 очень большая разница.

Он вновь вернулся к созерцанию экрана:

– Что, время для сражений? Халк Хоган? Рауди Родди?

Девочка огляделась по сторонам в поисках телепрограммы:

– Не думаю. Но как происходит, что, когда я заставляю предметы двигаться, голубого света или чего-либо подобного не возникает?

Жа-Нетт опустилась на колени и принялась рыться в стопке книг, журналов и комиксов возле своей кровати.

– Жа-Нетт живет с родителями? – поинтересовался Мартин.

Маленькая негритянка на мгновение замерла:

– Не поняла?

– Черный охотник? – допытывался Мартин. – Маленькая женщина?

Жа-Нетт на секунду задумалась.

– Ты подразумеваешь Сорда и Мелоди?

– Да, мой друг Мелоди6 – улыбаясь, подтвердил Мартин. – И плохой человек, Гален Сорд.

Жа-Нетт уселась на пол, скрестив ноги:

– Сорд вообще-то неплохой, Мартин. Он просто… Не знаю. Он слишком занят своими делами и временами бывает груб. Понимаешь?

– Родители Жа-Нетт? – продолжал настаивать Мартин. – Мелоди Гален Сорд?

– Да нет же! – воскликнула Жа-Нетт, одновременно пытаясь сохранить серьезность и не рассмеяться, в то же время ощущая щемящую боль, как всегда, когда задумывалась о своих родителях. – Мелоди и Сорд, они только… присматривают за мной, вот и все.

Мартин кивнул и устремил взгляд на кипу журналов между ними.

– А ты знаешь, где твои родители? – по-прежнему не глядя на девочку, поинтересовался он. Точно так же сегодня утром он вел себя с Галеном, когда всем было ясно, что Мартин неуютно себя чувствует из-за предмета разговора.

Теперь и Жа-Нетт разделяла настроение Мартина:

– Нет. Не знаю.

– А-а… – не поднимая головы, протянул Мартин.

– А чего тебя это вдруг заинтересовало?

Мартин принялся задумчиво перебирать рассыпанные перед ним журналы.

– Жа-Нетт знает о своих родителях что-нибудь? Мелоди Гален Сорд рассказывали о родителях?

– Нет, – неуверенно произнесла маленькая негритянка, не желая тревожить тени прошлого. – Во всяком случае, немного. А что?

– Тогда они хорошие люди. Не рассказывали Жа-Нетт… о плохом.

Девочка резко наклонилась вперед, встревоженная его словами:

– Что ты имеешь в виду под «плохим»? В моей маме ничего плохого не было! О чем ты говоришь?

Лицо Мартина перекосилось, и он быстро отвернулся к телевизору.

– Ну, давай, Мартин. Что ты подразумевал под «плохим»?

Мартин безмолвствовал. Усилием воли Жа-Нетт заставила встать стоймя всю черную кустистую шевелюру на его голове.

– Я с тобой разговариваю! – выкрикнула она.

Схватившись обеими руками за голову, Мартин взвизгнул и скатился с кровати. Громко стукнувшись коленями о пол, он принялся яростно приглаживать вздыбившиеся волосы.

– Довольно весело, – придя в себя, хмыкнул он. – Жа-Нетт удивила Мартина.

– Ну ладно, ладно. Я удивлю тебя еще раз, если ты сейчас же не объяснишь мне, почему ты назвал мою маму плохой. – девочка старалась говорить гневно, но ее голос предательски дрожал от еле сдерживаемого смеха при взгляде на Мартина. – Ну, и неплохо было бы тебе надеть на себя что-нибудь.

Мартин поднялся – он был полностью обнажен, как тогда, в зоомагазине.

– Зачем? – удивился он.

– Затем, дорогуша, что ты совершенно голый, – отворачиваясь, Жа-Нетт не выдержала и прыснула. Мартин был достаточно мохнат, и некоторые анатомические подробности были скрыты до тех пор, пока он не скатился с кровати.

– Ладно, возьми это, – она стянула покрывало с кровати и, не глядя на Мартина, подала ему.

– Так лучше? – спросил он.

Жа-Нетт осмелилась поднять глаза. Голова Мартина потешно торчала из складок расцвеченного всеми цветами радуги покрывала, обернутого вокруг его тела.

– Намного лучше, – заверила его маленькая негритянка, всеми силами стараясь не расхохотаться. – А теперь или ты расскажешь мне о моих родителях, или… – тут ее лицо приняло сосредоточенное выражение.

– Нет. Нет, – поспешно сказал Мартин, прикрывая голову руками. – Мартин расскажет.

– Ты знаешь моих маму и папу? – спросила Жа-Нетт. Гален и Мелоди, во всяком случае, говорили, что им о них ничего не известно. Или просто скрывали он нее что-то – Жа-Нетт все время чувствовала, что они что-то недоговаривают, что-то очень важное, касающееся ее прошлого. Как будто было что-то еще, что ей хотелось бы знать о своем папе!

– Мартин не знает маму и папу Жа-Нетт, – печально покачал головой Мартин. – Но он может рассказать Жа-Нетт о них.

Неожиданно он резко прервался и, повернув голову к двери, ведущей из спальни в коридор, прислушался. Его большие ноздри расширились.

– Мелоди стоит за дверью. – Он снова принюхался. – У нее оружие, которое усыпляет.

Жа-Нетт нахмурилась.

– Мелоди! – громко позвала она. – Ты здесь?

Из-за закрытой двери донесся спокойный и уравновешенный голос Ко:

– С тобой все в порядке, Жа-Нетт?

– В порядке.

– Мартин с тобой?

– Да. – Ответила Жа-Нетт. – И твой пистолет тебе не понадобится.

– Мне можно войти?

Девочка заколебалась. Она ничего лично не имела против Мелоди. Но ей не терпелось узнать, о чем именно хотел поведать ей Мартин, и у нее были веские основания подозревать, что в присутствии Ко ее новый приятель будет молчать. Быстро взглянув на закутанного в покрывало Мартина, Жа-Нетт приняла решение.

– Можешь минутку обождать? – обращаясь к Ко, осведомилась маленькая негритянка. – Он сейчас выйдет.

Она снова взглянула на Мартина:

– Ты ведь выйдешь к ней, хорошо?

Мартин молча кивнул, соглашаясь.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – настойчиво повторила Мелоди, по-прежнему не входя в комнату. – Просто грохот был порядочный.

– Да все нормально, – в голосе Жа-Нетт слышалось нетерпение. – Еще минут пять, ладно?

– Я буду внизу, в гостиной, – вместо ответа сказал Ко.

Мартин изучающе поглядел на дверь и принюхался. Некоторое время спустя он негромко произнес:

– Мелоди ушла. Забрала пистолет с собой.

– Просто она встревожилась из-за меня, – пояснила Жа-Нетт. – Заслышав шум, который ты учинил, она, видимо, решила, что ко мне в спальню ворвался оборотень.

Мартин перевел взгляд на раскрытое окно. На город опустилась ночь, небо укрыла чернота.

– Мартин не оборотень, – мягко возразил он. – Родители Мартина походи на родителей Жа-Нетт.

Он взглянул на маленькую девочку, и его глаза наполнились нежностью и печалью:

– Мартин похож на Жа-Нетт.

– Как это понимать, Мартин?

Мартин опустился на колени и придвинулся ближе к Жа-Нетт. Оглядевшись по сторонам, он едва слышно прошептал:

– Отец Мартина – Аркадский перемещенный. Большой перемещенный. Сильный перемещенный. Прошел много Превращений. Человекоподобный перемещенный. Много раз перемещался туда и обратно. Хороший охотник. Хороший смотритель. – Мартин принялся раскачиваться вперед-назад, словно успокаивая самого себя этими словами.

– Как его звали? – спросила Жа-Нетт.

– Астар, – с гордостью ответил Мартин, по-прежнему не повышая голоса. – Могущественный Аркадский перемещенный.

– А твоя мама?

Вместо ответа Мартин высвободил руку из-под покрывала и прикрыл себе рот ладонью.

– Мама Жа-Нетт посвященная, – сменил он тему.

– Чего-чего?

– Мама Жа-Нетт – могущественная посвященная. Из Первопосвященных. Мартин думает, Высший клан.

– Как клан Аркадий? – Жа-Нетт лихорадочно пыталась собрать воедино все то, что раскрывал перед ней новый приятель.

– Нет-нет, – поспешно ответил Мартин, опуская глаза. – Клан Аркадий – клан перемещенных. Первопосвященные – другой клан. Клан Хироеси. Клан Пендрагон. Клан Марратин. Мартин думает, что мама Жа-Нетт принадлежит к одному из этих кланов.

– Почему? – выдохнула Жа-Нетт. Она почти прижалась к нему, ощущая тепло его тела, проникавшее даже сквозь толстую ткань покрывала, вдыхая запах его пота. – Почему ты так считаешь?

Мартин поджал нижнюю губу и задумчиво пожевал ее. Затем он заговорил, медленно, словно с трудом, подбирая каждое слово:

– Голубая сила… от отца. Сила от мамы – не голубая. Разная сила. Как у Жа-Нетт. Не голубая.

Девочка кивнула, наконец уловив то, что уже имело хоть какой-то смысл.

– Поняла. Твоя сила передалась тебе от твоего отца, и это голубая сила. Моя же сила передалась мне от мамы, и это… что? Невидимая сила?

Мартин покачал головой вперед-назад:

– Не невидимая. Не голубая сила. Трудно сказать. Мартину трудно вспомнить и подобрать правильное слово.

А как насчет твоей мамы? – поинтересовалась девочка. – Что ты перенял от нее?

Мартин вздрогнул и втянул голову в плечи.

– То же, что Жа-Нетт переняла от своего папы. – Он сделал движение, словно собирался взглянуть на маленькую негритянку, но глаза его продолжали упорно смотреть в сторону. – Ничего.

Жа-Нетт снова смутилась:

– Мне не совсем понятно. Почему ничего?

– Папа Жа-Нетт, мама Мартина… – своей рукой он сжал руку девочки, и ее маленькие пальчики утонули в его ладони. – Оба ничего не имели, оба были… были людьми.

В первый момент до Жа-Нетт не дошло все сказанное Мартином. Она непонимающе уставилась на него, ожидая продолжения, но он молчал. А затем ее вдруг словно что-то ударило изнутри.

– Подожди, – воскликнула она, выдергивая руку из его ладони. – Ты хочешь сказать, что я только наполовину человек?

Мартин, наконец, взглянул ей прямо в глаза и кивнул.

– А чтоб тебя… – в сердцах бросила Жа-Нетт.

– Плохое слово, – извиняющимся тоном произнес Мартин. – Мартин знает, что это очень плохое слово.

– Что именно?

– Слово для Жа-Нетт, – пояснил Мартин. – Слово для… Мартина.

Он снова потянулся к ее руке и снизил голос до шепота.

– Мы… половинники. – Мартин в смущении покачал головой. – Плохое, плохое слово.

– Половинники?

От звука ее голоса Мартин вздрогнул.

– Не люди. Не посвященные. Половина и половина, – пояснил он.

– Половинники? Полулюди, полупосвященные? Так это мы?

Мартин снова кивнул.

– Мартин сожалеет, что ему приходится это говорить. Мелоди и Сорд молодцы, что не говорили Жа-Нетт об этом раньше. Плохое, плохое слово.

Жа-Нетт откинулась на спинку кровати, подтянув колени к подбородку и обхватив руками ноги. Где-то глубоко в ее душе происходила увязка фактов. Все, о чем говорил Мартин, имело для нее больше смысла, чем то, что она последнее время слышала от Ко и Форсайта. Что касается Сорда, то Гален редко беседовал с ней о подобных вещах – похоже, эта тема ввергала его в печаль.

– Знаешь, Мартин, – начала девочка, прерывая затянувшееся молчание. – Я бы хотела, чтобы мне об этом рассказали раньше. Ведь во всем сказанном тобой заложен глубокий смысл, понимаешь? Я всегда чувствовала себя отличной от других. Ненамного, но все же отличной. И не только потому, что обладаю способностью перемещать предметы на расстоянии, отнюдь нет – я научилась хорошо все это скрывать и контролировать себя. После того, как мой папа… ну… покинул меня. Но у меня сохранились неясные воспоминания о моей маме. Такие зыбкие – ведь с тех пор прошло очень много времени. Когда я была еще младенцем. Моя мама тоже отличалась от окружающих, наверное, но для меня она оставалась просто мамой. – Жа-Нетт с силой стиснула колени, словно пытаясь вспомнить руки матери.

– Чем отличалась? – тихо спросил Мартин.

– У нее были черные глаза, – смежив веки, чтобы воспоминания стали отчетливее, ответила Жа-Нетт. – Совсем черные, без белков, без радужин… безо всего вообще. Это довольно жутко, но меня эти глаза никогда не пугали. Я воспринимала все это будто так и должно быть.

– Черные глаза, – повторил Мартин. – Клан Марратин. Мама Жа-Нетт из клана Марратин.

Девочка быстро открыла глаза и возбужденно повернулась к Мартину:

– Да? Правда? Ты знаешь, откуда моя мама родом?

– Не откуда, – поправил ее Мартин. – Мартин не знает, где находится анклав клана Марратин. Но черные глаза принадлежат клану Марратин. Могущественные Первопосвященные. Высший клан.

– Фьюить, – присвистнула негритянка. – Выходит, я часть могущественного клана. Здорово.

– О нет, – прервал ее приятель. – Жа-Нетт не часть клана. Жа-Нетт проклята. Жа-Нетт никудышняя.

Он снова опустил глаза.

– Жа-Нетт половинник.

От негодования у девочки на мгновение перехватило дыхание. Вскочив на ноги, она буквально выпалила в лицо собеседнику:

– Ты соображаешь, что говоришь? Я Жа-Нетт Конрой. Я не проклята. И я не никудышняя.

– Но Жа-Нетт половинник, – печально повторил Мартин. – Совсем как Мартин.

– А ты не проклят и не никудышний?

Мартин тяжело вздохнул:

– Жа-Нетт половинник. Мартин половинник. Мы прокляты и никудышние.

Жа-Нетт протянула к нему руку.

– Мартин, – твердо произнесла она. – Нам с тобой нужно очень серьезно обсудить наше положение.

Ко статуей застыла на краю металлической лестницы, ведущей с жилого этажа Голубятни вниз, в рабочее помещение. Ее руки сжимали транквилизирующую винтовку, а глаза молодой женщины были устремлены на дверь в комнату Жа-Нетт. Хотя Мелоди все это не нравилось, она сумела пересилить себя и дать Жа-Нетт возможность наладить более близкий контакт с новым приятелем. Девочку и Мартина связывала какая-то безмолвная тяга друг к другу, возникшая в тот момент, когда сегодня под утро, сидя в углу лаборатории, они играли бумажной цепью, и Ко не без основания подозревала, что между ними установилось что-то вроде дружбы. Если бы она услышала какой-нибудь шум, типа того, который так встревожил ее несколько минут назад, она бы без колебания вышибла дверь и ворвалась в комнату. Но время шло, из спальни не доносилось ни звука, и Мелоди постепенно успокоилась, надеясь, что Жа-Нетт сумела взять ситуацию в руки именно таким образом, как ее учили.

Наконец, по прошествии примерно десяти минут после беседы Ко с маленькой негритянкой, дверь в спальню отворилась, и на пороге, держась за руки, появились Жа-Нетт и Мартин. Свободной рукой Мартин придерживал странное одеяние, в котором японка узнала покрывало своей питомицы.

– Привет, Мартин, – сказала Ко, стараясь. чтобы ее голос звучал как обычно: ей не хотелось показывать, какое громадное облегчение она испытала при виде их. Существо улыбнулось ей, но тут же взгляд его упал на винтовку, и улыбка погасла.

Не колеблясь ни секунды, Ко переломила винтовку, извлекла транквилизирующую обойму, проверила, пуст ли ствол, и отложила оружие в сторону.

– Все в порядке, Мартин, – сказала Мелоди. – Теперь оно неопасно. Можешь его взять.

Глаза Мартина встретились с ее глазами, Ко поняла свою правоту, когда утверждала, что не стоит его недооценивать. Нельзя связывать ограниченность словарного запаса с отсутствием разума и эмоционального начала, подумала она. Мартин сразу понял, что означало ее предложение принять оружие – вернуть себе доверие в его глазах.

– Спасибо, Мелоди, – осторожно сказал он и отрицательно покачал головой. Нет нужды видеть ее безоружной. Предложение Ко и мягкий отказ Мартина принять оружие укрепили зарождавшуюся связь доверия между ними. Молодая японка подняла винтовку и улыбнулась; на этот раз ответная улыбка была широкой и искренней.

– Мартин сказал, что мы половинники, – выпалила Жа-Нетт.

Ко с изумлением отметила, что при этих словах Мартин вздрогнул.

Девочка повернулась к приятелю.

– Что я тебе говорила? И совсем это не плохое слово. Очень даже хорошее слово – оно означает, что мы с тобой особенные. – Жа-Нетт взглянула на японку. – Ведь правда, Мелоди?

– Ты у нас особенная, – голос Ко дрогнул. Подойдя к девочке, она обняла ее, и тут почувствовала взгляд Мартина.

– Мартин особенный тоже? – робко спросил он.

А почему бы и нет, подумала Ко, другой рукой крепко прижимая к себе Мартина, ощущая под пальцами гладкую сталь его могучих мускулов.

– Но вы должны мне кое-что рассказать, – отступив на шаг, продолжила Ко. – Что такое «половинник»?

Мартин вздохнул, и Жа-Нетт, нахмурившись, посмотрела на него.