Текст книги "Перемещенный (ЛП)"

Автор книги: Гарфилд Ривз-Стивенс

Соавторы: Джудит Ривз-Стивенс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Не вынимая рук из задних карманов своих черных джинсов, Сорд задумчиво кружил вокруг армированного металлической сеткой испытательного кресла, то и дело поглядывая на пленника. Волосы Галена по-прежнему мокро поблескивали, а острые черты лица четко вырисовывались в пляшущих отсветах панелей и дисплеев смонтированного вдоль стен оборудования.

– Именно об этом я ему и талдычу, – кивнув в сторону Сорда, отозвалась Ко. Стоя у металлического шкафчика, она методично извлекала из многочисленных кармашков и петелек своей куртки приспособления, оказавшиеся сегодня ночью совершенно бесполезными, и аккуратно укладывала их на свои места, одновременно, по необходимости, подключая к зарядникам или отвинчивая взрыватели. – Окажись это существо настоящим оборотнем, оно бы уже давно высосало из нас всю кровь.

Ко повесила пустую куртку на вешалку, и Форсайт перехватил ее раздраженный взгляд, устремленный на куртку Сорда, небрежно брошенную своим хозяином на вращающийся стул компьютерной станции. Ученый видел, как лицо его лучшей и единственной в данный момент ученицы исказила гримаса недовольства; закрываемая ею дверца шкафа громко лязгнула. Но Адриан прекрасно знал, что это ни к чему не приведет: молодая японка терпеть не могла беспорядка в лаборатории, и больше чем на час ее принципиальности обычно не хватало. Мелоди сколько угодно могла во всеуслышание заявлять, что не нанималась к Сорду в уборщицы, но в конце концов она все равно поднимала его куртку, разгружала ее и вешала в шкаф. Правда заключалась в том, что Ко действительно была у Галена домохозяйкой – кому-то ведь нужно было исполнять эту роль.

– Может быть, это существо слишком молодо, – наконец изрек Сорд, отбрасывая со лба слипшиеся волосы. – Независимо от того, сколько они живут, каждый из них однажды должен каким-то образом рождаться. – Он наклонился и пристально взглянул в безжизненное лицо пленника.

Форсайт увидел, как Гален зажал свой нос рукой и резко отшатнулся.

– Неприятный запах изо рта? – поинтересовался ученый.

– Даже хуже, чем у Буб, – ответил Сорд и отошел в сторону, пропуская Жа-Нетт, волокущую бухту провода и присоски электроэнцефалографа.

– Думаю, если он тебя цапнет, ты тоже превратишься в оборотня, – произнесла девочка, сосредоточившись на проводах. Форсайт с завистью отметил, как она принялась перебирать их руками, не прибегая к транслокации, что свидетельствовало о ее крайней усталости.

– Луна сегодня не полная, – отсутствующим тоном ответил Сорд. – Не всегда стоит доверяться старинным легендам. Вспомните того вампира, который ухитрился сбежать средь бела дня.

– Ну, во всяком случае, этот не сбежит, – заметила Жа-Нетт.

Окунувшись в привычную исследовательскую атмосферу, Ко присоединилась к маленькой негритянке и принялась помогать ей прилаживать присоски к голове существа, смазывая соответствующие места проводящим гелем. Когда последний диск был закреплен, Мелоди протянула штекер Жа-Нетт.

– Ну, и куда его втыкать? – поинтересовалась девочка.

Не оборачиваясь, Ко указала на переднюю панель компьютерной станции:

– В любое из трех гнезд под дисководом. Затем включишь компьютер, найдешь в меню директорию «МЕДИЦИНА», выберешь поддиректорию «НЕВРОЛОГИЯ», файл «МОНИТОР», затем введешь номер гнезда, к которому подсоединила датчики, и запустишь ЭЭГ в обычном режиме, отсекая М-эхо и посторонние шумы.

Жа-Нетт даже не шевельнулась:

– Чего-чего?

– Сделай то, что мы уже делали сегодня днем.

– Теперь поняла, – волоча провода за собой, девочка направилась к станции.

– Кофе? – спросил Сорд.

– Как нибудь в другой раз, – отозвалась Ко, внимательно наблюдая через плечо Жа-Нетт за проворно бегающей по меню мерцающей строкой.

Сорд пожал плечами и подошел к Форсайту.

– Это сработает? – поинтересовался он.

– Если не сработает, можешь меня уволить.

– Ну, если наш приятель вдруг разорвет ремни, мне это вряд ли удастся сделать. Тебе когда-нибудь доводилось прежде видеть такую мускулатуру?

Хотя Адриану приходилось сталкиваться с подобным раньше, ученый решил не вдаваться в подробности до получения первых результатов. Он отстучал на синтезаторе всего два слово: «Большая обезьяна».

Сорд кивнул – вся его фигура выражала нетерпение:

– Что ж, подождем твоих выводов.

Из другого конца лаборатории Жа-Нетт сообщила:

– Готово.

Ко тихонько вздохнула, склонилась над плечом девочки и ввела с клавиатуры дополнительную команду. Большой дисплей центрального компьютера мягко засветился, и на нем появилось изображение семи графиков, пересеченных слева направо зигзагообразными золотистыми линиями.

– Ах, да, – спохватилась Жа-Нетт. – Теперь мы точно готовы.

– На большой экран, пожалуйста, – попросил Сорд.

Жа-Нетт щелкнула тумблером на клавиатуре, и графики переместились на восьмифутовый настенный экран. Сорд позаботился о том, чтобы подобными экранами были оснащены все рабочие помещения Голубятни, благодаря чему Форсайт мог прибегать к услугам компьютерной станции независимо от своего местонахождения.

Скрестив руки на груди, Сорд некоторое время внимательно наблюдал за медленно ползущими по координатной сетке ЭЭГ-кривыми.

– Ну, и что это все означает? – наконец осведомился он.

– Он просыпается, – последовал ответ синтезатора.

Жа-Нетт повернулась на вращающемся стуле и попыталась вскочить. Ко удержала ее и приблизилась к Сорду и Форсайту, обойдя испытательное кресло на расстоянии вытянутой руки – а руки у пленника были достаточно длинными.

– Ты уверен? – поинтересовалась японка. – Что-то уж очень быстро. Честно говоря, не ожидала, что с первого раза нам удастся угадать частоту волны. А может быть, это всего-навсего…

– Существо проснулось, – прервал ее резкий механический голос Форсайта.

– Удивительно быстрый метаболизм, – отметил Сорд.

– Жа-Нетт, – Ко повернулась к девочке и указала на дверцу стального шкафчика. – Газовый пистолет и стрелку с красным оперением.

Жа-Нетт поспешно подскочила к шкафчику. Скрипнула дверца, и Форсайт уловил всплеск на третьем графике.

– Обратите внимание на график три, – позвал он остальных.

– Он явно услышал скрип, – согласилась Ко, принимая от маленькой негритянки пистолет. – Ты сняла его с предохранителя, – Мелоди с неодобрением взглянула на девочку.

– Но ведь оборотень проснулся, – запротестовала Жа-Нетт.

– Ты забыла, как я тебя учила обращаться с оружием?

Жа-Нетт нахмурилась:

– Нет, я, конечно, все помню. Но ведь мы должны быть наготове. Если оборотень прыгнет, времени снимать пистолет с предохранителя у нас не будет.

Ко положила руку ей на плечо и твердо приказала:

– Давай наверх. Сейчас же.

Девочка с недоверием уставилась на нее широко открытыми от удивления глазами. Затем, повернувшись к Сорду, она жалобно протянула:

– Но ведь сейчас начнется самое интересное…

Сорд посмотрел на Ко, и Форсайт почувствовал, как между ними проскочила искра. Ученый искренне восхищался тем, как искусно маленькая девочка умела стравливать Мелоди и Галена между собой. Теперь японка не успокоится до тех пор, пока не настоит на своем, в то время как Сорду, судя по всему, было абсолютно безразлично, останется Жа-Нетт в одном помещении с пришедшим в себя оборотнем или нет.

– Иди в свою комнату. Все происходящее ты увидишь на мониторе, – заговорщицким тоном произнесла Ко, демонстративно игнорируя промелькнувшую на лице Сорда гримасу нетерпения. – Только будь начеку – если наш новый приятель что-нибудь выкинет, тебе придется выступить в роли резерва.

– Ну хорошо, – Жа-Нетт на мгновение прижалась к Мелоди и повернулась к Форсайту. – Спокойной ночи, Адриан, – она коснулась его руки и поцеловала в щеку. – Спокойной ночи, Сорд. – Не дожидаясь ответа, девочка вышла из лаборатории.

Когда в глубине здания затихли шаги маленькой негритянки, поднимавшейся по металлической лестнице на четвертый уровень к себе в спальню, Ко сказала:

– Если мы решим держать нашего приятеля здесь, нужно подумать о том, чтобы перевести Жа-Нетт из Голубятни в другое место – ситуация может в любую минуту обостриться.

– Да ничего с ней не случится, – заметил Сорд. – Ей нравится находиться в центре событий.

Гален приблизился к существу в кресле и произнес:

– Оборотень-обезьяна? – в голосе его сквозила неуверенность.

Затем он протянул вперед руки, словно намереваясь похлопать пленника по ушам.

– Не надо, – отрывисто сказала Ко. – Этого ему сейчас не требуется.

– Оно уже проснулось, не так ли? Тогда необходимо каким-то образом заставить его открыть глаза. – Сорд не сводил взгляда с пленника. – Интересно, способно ли оно разговаривать – мне почему-то кажется, что да.

– Черт тебя подери, Сорд, это не оно, а он. И независимо от того, умеет ли он говорить или нет, давай отнесемся к нему с уважением.

Сорд опустил руки:

– Он оборотень, Мелоди. Целых три года я охотился за ему подобными, и теперь мне нужно знать, сумеет ли он…

– Тогда потерпи еще три минуты и дай ему прийти в себя, – резко прервала его женщина.

– Ну-ка вы, оба – спокойно! – вмешался Форсайт.

Сорд с шумом выпустил из себя воздух и отошел от кресла. Некоторое время он стоял, задумчиво покусывая ноготь большого пальца на руке.

– Ну, и что ты собираешься с ним делать? – наконец изрек Гален. – Предложить ему завтрак?

Ко упрямо вскинула голову:

– А почему бы и нет? У него должны быть просто неимоверные потребности в калориях. Но заметь – в зоомагазин он приходил поиграть с котятами и щенками, а не для того, чтобы их съесть.

– Прекрасно, – сказал Сорд. – Возможно, нам лучше было бы прихватить их с собой, а не тратить время на то, чтобы отыскать разбежавшихся малышей и вернуть их в клетку. Тогда вероятность вступить с нашим приятелем в контакт была бы выше.

– Неплохая мысль, – медленно произнесла Ко. Улыбнувшись Форсайту, Мелоди вытянула губы и издала серию чмокающих звуков.

– О нет, – воскликнул Сорд, – только не ее!

Японка положила пистолет на один из боковых кронштейнов кресла-каталки, рядом с закрепленными в гнездах винтовками, приводимыми в действие посредством встроенного компьютера – Сорд считал, что лучше лишний раз перестраховаться. Затем Ко присела и вытянула руку перед собой:

– Сюда, Буб. Вот какая хорошая девочка. Хорошая девочка.

Форсайт проследил за взглядом Ко. В густой тени, отбрасываемой письменным столом, сверкнули два золотистых глаза.

– Хорошая девочка, Буб, хорошая… – голос Мелоди звучал успокаивающе.

Глаза пришли в движение, и через мгновение стало ясно, что принадлежат они необычайно белой персидской кошке. Вернее, тому, что обладало внешностью кошки, поправил себя ученый.

– Ошейник на ней? – немного нервно спросил Сорд.

– Она перед тобой, не так ли? – вопросом на вопрос ответила Ко, не отрывая взгляда от животного; кошка приближалась к ней с явной опаской.

– Он сидит правильно? – не успокаивался Сорд.

Молодая женщина подхватила кошку на руки и принялась чесать ей подбородок. Даже находясь в добрых шести футах от них, Форсайт отчетливо слышал громкое мелодичное урчание.

– Ну конечно же, ошейник сидит надежно, – лаская белую шерсть, произнесла Ко. – Мы ведь помним, что произошло в прошлый раз – правда, Буб?

Кошка зажмурилась и на мгновение выпустила передние когти, вспарывая воздух.

– Ты все же проверь, – настоятельно посоветовал Сорд.

Мелоди сунула палец под полоску потертой зеленой кожи, охватывавшей шею Буб. Свисавшая с ошейника двухдюймовая хрустальная подвеска располагалась точно на месте.

– Удовлетворился? – спросила Ко.

Сорд саркастически усмехнулся:

– Может быть, наш приятель ее сожрет. Вот тогда я буду удовлетворен полностью.

– Не слушай его, – шепнула женщине на ухо Буб и, приблизившись к испытательному креслу, остановилась перед связанным оборотнем.

Форсайт сдвинул свою каталку в сторону, чтобы лучше видеть происходящее. К его изумлению, кошка лишь на мгновение открыла глаза, принюхалась и вновь заурчала, словно полностью игнорируя присутствие диковинного существа.

Ученый быстро перевел взгляд на большой экран.

– Смотрите, – проскрипел синтезатор. – График три. Пять. Шесть.

– Тебе нравятся кошки, правда? – обращаясь к пленнику, спросила Ко.

– Обрати внимание на его глаза, – вновь произнес синтезатор: Форсайт увидел, как тяжелые веки существа дрогнули.

Ко склонилась к оборотню ниже.

– Ну, давай, – ласково сказал она. – Взгляни на кошку. Ее зовут Буб. Видишь? Она большая, мягкая и белая. Ты любишь кошек?

Существо открыло глаза.

Сорд затаил дыхание.

– Я люблю кошек, – тем временем продолжала Ко. – И мне кажется, ты их тоже любишь.

– Кошшшкиии, – отозвалось существо – голос его был грубый, но слова звучали довольно внятно.

– Эту кошку зовут Буб.

– Буб.

– А у тебя есть имя?

Существо кивнуло.

– Ты мне можешь его открыть?

Пленник отрицательно покачал головой.

Ко нахмурилась:

– Но почему? Меня, например, зовут Мелоди. И я бы хотела узнать твое имя. Ты мне его скажешь?

Она присела рядом с оборотнем, держа кошку таким образом, чтобы животное все время находилось в поле зрения существа.

– Они станут на меня охотиться, – неожиданно произнес пленник. – Они меня поймают. – Он нервно огляделся по сторонам, затем его огромные карие глаза вновь остановились на кошке. – Они меня съедят.

– Кто? – не поняла Ко.

– Смотрители.

Сорд сделал шаг вперед; глаза его расширились.

– У вас есть смотрители? – голос Галена дрожал от волнения. – Люди, присматривающие за вами? У вас есть какая-то организация? Вы…

Существо застонало, изо всех сил зажмурилось и склонило массивную голову к бочкообразной груди.

– Ты можешь заткнуться? – зашипела на Галена Ко. – Ты сейчас все испортишь.

– Все в порядке, – вновь повернувшись к пленнику, мягко произнесла она. – Хочешь, я посажу кошку тебе на колени?

Веки пленника дрогнули.

– Хочешь ее погладить? Она такая мягкая, и ей нравится, когда ее гладят. Слышишь, как она урчит?

– Дааа, – отозвалось существо. Открыв глаза, пленник с опаской взглянул на Сорда.

– Тогда держи, – с этими словами Ко посадила Буб на укрытое одеялом бедро оборотня. Кошка мягко изогнулась и уставилась прямо в склонившееся над ней темное лицо. Существо улыбнулось, и Форсайт даже несколько вспотел, безуспешно пытаясь определить по зубам, к какому из семейств больших обезьян относится этот оборотень.

Ко поднялась и обошла кресло сбоку.

– Ты хорошо подумала? – нарочито безразличным тоном спросил Сорд, угадав ее намерение.

Не удостоив его даже взглядом, Мелоди отвязала правую руку существа.

Глаза пленника быстро перебежали с Галена на Ко, на Буб, спокойно лежавшую на его коленях, затем обратно; после недолгих колебаний оборотень опустил руку и принялся почесывать кошку за ушами. Последняя буквально растеклась по одеялу белой толстой каплей – теперь ее урчание больше напоминало звук работающего двигателя.

– Тебе нравятся кошки, правда? – снова спросила Ко, опускаясь перед существом не колени.

– Да, да, – ухмыляясь, подтвердил пленник. – Мартин любит кошек. Мартин любит… – неожиданно он осекся и, быстро взглянув вверх, нахмурился.

Ко улыбнулась:

– Значит, твое имя Мартин?

Существо хранило молчание.

– Не бойся – твое имя мы сохраним в тайне, и ничего не скажем смотрителям.

Пленник кивнул. Его лицо выражало полную покорность судьбе, и Форсайт мимоходом подумал, как не вяжется подобное выражение с обликом существа.

Сорд приблизился к испытательному креслу и медленно сказал:

– Мартин, посмотри на меня. Тебе известно мое имя?

Форсайт перевел взгляд с Мартина на Сорда. Он помнил потрясение, испытанное Галеном в Греции, когда оборотень, на которого охотился Сорд, назвал его по имени. Знает ли Мартин имя Сорда?

Но существо лишь покачало головой:

– Ты всего-навсего черный охотник.

Мартин снова сосредоточил все свое внимание на кошке.

– Что за черный охотник, Мартин? Расскажи мне, пожалуйста, – в голосе Ко явственно звучали теплые нотки. Она протянула руку, чтобы почесать Буб за ушами. Форсайт видел, что молодая японка всеми силами старается завоевать доверие существа.

Видимо, ей это удалось.

– Черные охотники злые. Черные охотники убивают сородичей.

Сорд глубоко вздохнул:

– Чьих сородичей, Мартин?

– Моих, – существо с удивлением воззрелось на него. – Клан Аркадий.

– Ты принадлежишь к клану, Мартин? Ты не выдумываешь? – Сорд буквально навис над пленником.

Мартин втянул голову в плечи.

– Каждый принадлежит к своему клану, – пробурчал он.

– А мы тоже принадлежим к клану? – спросила Ко, сохраняя направленность беседы, и одновременно с Мартином поглаживая кошку. – Клан… Пендрагон. Ты когда-нибудь слышал о таком?

Глаза Мартина на мгновение блеснули, но он только нахмурился и отвернулся.

– Нет, – больше всего он сейчас напоминал нашкодившего ребенка. – У вас нет кланов. Вы люди. – Мартин издал звук, напоминавший смешок.

Сорд протянул руку к Буб. Кошка немедленно умолкла и, открыв глаза, уставилась на человека. Мартин напрягся. Гален убрал руку, и Буб снова зажмурилась.

– Хорошо, мы люди, Мартин, но кто же ты такой в этом случае?

Пленник задрал подбородок вверх и гордо произнес:

– Я посвященный!

– Посвященный во что? – не понял Сорд.

Мартин нахмурился:

– Я посвященный. Ты человек. Это кошка. Каждое является тем, что оно собой представляет.

– Это просто фантастично! – воскликнул Гален, бросая косой взгляд в сторону Ко; Форсайт еще никогда не видел Сорда таким возбужденным. – Значит, у них целая организация. Смотрители. Еще клан, помимо Пендрагона. – Он повернулся к ученому. – Помнишь, о чем я тебе говорил? Чтобы сохранить себя, они должны организоваться. Я это знал. – Гален снова взглянул на существо. – Итак, вы называете себя посвященными. Так?

– Называй меня Мартин.

Глаза Сорда округлились:

– Но ведь ты посвященный?

Мартин кивнул и устремил свой взгляд на Буб.

– А ты бы мог назвать себя оборотнем? – вмешалась Ко.

Некоторое время пленник размышлял, потом отрицательно покачал головой:

– Мартин не оборотень. Оборотни большие. Оборотни смотрители.

Гален буквально лучился восторгом. Он очень редко раскрывался перед людьми – какие бы мысли и чувства его не обуревали, Сорд обычно держал их при себе, вместе с прочими секретами своей жизни.

Форсайт тоже был доволен подобным поворотом событий.

– Ты видел оборотней? Ты их знаешь? – казалось, даже механический голос синтезатора слегка подрагивает от волнения.

– Мартин из клана Аркадий, – смутившись, пробормотало существо. – Все сородичи перемещенные. Волки, медведи, львы, другие…

Из груди Сорда вырвался победный вопль, и Мартин от неожиданности подпрыгнул в кресле. Буб инстинктивно попыталась сбежать, но Ко мягко придержала кошку.

– Перемещенные! Вот оно! – Гален энергично потрясал в воздухе кулаком.

Его голос далеко разносился по Голубятне. Связанный пленник чувствовал себя очень неуютно.

– Тихо, тихо, все нормально, – склонившись к Мартину, успокаивающе приговаривала Ко, метнув убийственный взгляд в сторону Сорда. – Он не сделает тебе ничего дурного. Просто подобным образом он выражает свою радость – таких, как ты, Гален искал очень, очень долго.

– Зачем? – подозрительно посматривая на Сорда, поинтересовался Мартин.

– Ему нужен оборотень.

Глаза пленника сузились.

– Люди не могут найти оборотней, – задумчиво произнес он. – Оборотни находят людей. Вот почему оборотни смотрители. Они следят за безопасностью всех кланов.

– Всех кланов? – повторил Сорд. – Ты хочешь сказать, что, помимо Аркадия и Пендрагона… – он схватил Мелоди за плечо, и, чтобы сохранить равновесие, молодая женщина вынуждена была опереться о колено Мартина. – Значит, кроме этих двух кланов есть и другие. Именно это ты и хотел сказать?

Мартин перевел взгляд на Ко.

– Смотрители говорили, чтобы я помалкивал. Вы люди. Вы не знаете о Первом мире. Я не должен был говорить, – он умолк и закусил губу: казалось, еще чуть-чуть – и он заплачет.

– Первый мир? – восторженно прошептал Сорд. – Целая организация – да что там, целый мир, основанный на кланах. И все это называется…

– Ты неправ, Мартин, – поспешно произнесла Ко, предотвращая очередную неосознанную попытку Галена снова привести пленника в замешательство. – Мы совсем не походим на большинство людей. И нам известно о существовании Первого мира.

Форсайт видел, что она блефует, но, похоже, Мартин этого не понял.

– Смотри, я сейчас покажу тебе кое-что, – Мелоди вновь усадила кошку пленнику на колени. – Гулять пойдем, Буб?

Кошка немедленно вскочила на все четыре лапы, выжидательно глядя на Ко.

– Мелоди, прекрати, – произнес Сорд. – Не в этой чертовой лаборатории!

– Крепко держи кошку, – обращаясь к Мартину, быстро проговорила японка, – не дай ей вырваться и убежать.

Мартин подхватил животное и осторожно, но крепко прижал к своей груди. Тем временем Мелоди возилась с застежкой ошейника Буб. Подвеска тихонько позванивала под ногтями женщины, словно была изготовлена из легкого металла.

– Мелоди! Я сказал нет!

– Смотри! – Ко одним движением сняла ошейник вместе с подвеской.

Мартин даже отшатнулся, когда кошка, которую он держал в руке, растворилась в воздухе.

– Светлый Клан! – потрясенно прошептал пленник. – С людьми!

– Что он сказал? – резко вскинул голову Сорд. – Какой клан?

– Только не выпусти ее, – предупредила Ко. – Давай-ка лучше наденем ошейник обратно.

Ее руки приблизились к пустому пространству между правой рукой и грудью Мартина, и Форсайт мимоходом подумал, что японке проще было бы делать все это с закрытыми глазами, наощупь. Негромко щелкнув, ошейник охватил пустоту. Послышался дикий вопль, от которого все вздрогнули, и Буб снова стала видимой.

Теперь Сорд стоял за спинкой испытательного кресла.

– Так как ты назвал эту кошку? – повторил он свой вопрос. – К какому клану она принадлежит?

– Светлый Клан, – произнес Мартин таким тоном, словно это само собой разумелось. – Не кошка.

– Тогда что это?

– Заколдована, – Мартин буквально выплюнул это слово, в его устах прозвучавшее как проклятие. – Бедный Луч.

– Невероятно, – покачал головой Гален.

Мартин продолжал поглаживать Буб.

– Бедный заколдованный Луч, – в его голосе звучала неподдельная печаль. – Кто же надел на тебя ошейник?

– Я надел, – прервал его Сорд. – Но это неважно. Ты мне лучше скажи…

– Ты поступил так с Лучом? – Мартин медленно повернул голову к Сорду, и Форсайту очень не понравилось выражение, промелькнувшее в глазах пленника.

– Да-да, я, – нетерпеливо отмахнулся Сорд, не замечая перемены в поведении существа. – Мне пришлось это сделать после того, как тот парень продал ее мне. По крайней мере…

– Надел ошейник на Луч? – голос Мартина вдруг перешел в рычание.

– Эй, Сорд, – медленно отодвигаясь от пленника, встревоженно произнесла Ко, – я бы на твоем месте…

– Я, я надел ошейник на этот чертов Луч, – взорвался Гален. – А теперь послушай…

– Тогда ты плохой! – взревел Мартин. Массивный кулак пленника с быстротой молнии обрушился на Сорда; последний отлетел назад и во весь рост растянулся на полу, обливаясь кровью.

Когда Ко бросилась к аптечек, Форсайт не мог себя уже сдерживать. Он улыбался. Сорд наконец заполучил оборотня, о чем давно мечтал, и оборотень поступил с ним по заслугам.

Глава 3

«Гален Сорд!»

Он услышал, как кто-то назвал его имя.

«Боже правый, это Гален Сорд!»

Свет резал глаза: белый, красный, белый, красный. В Голубятне нет красного света, подумал он.

«Господи, что это было? «Ламборджини»?

Ах, да, несчастный случай, вспомнил он. Значит, это еще до Голубятни. До Форсайта. До Греции. До Асквиза. До всего.

«Может быть, «Феррари»? Немного же от нее осталось».

Белый, красный, белый, красный. Медленно вращаясь, сплетаются в спираль, образуя длинный-предлинный туннель, ведущий прямиком в…в… это было еще до оборотня? За три года до этого. За три года до всего. Это несчастный случай, снова подумал он. Самое начало.

«Сколько же такая штуковина стоит?»

«Ну, слишком дорого для того, чтобы насадиться на столб, подобный этому».

Смех. Их смех в конце туннеля. Он не может смеяться вместе с ними. Похоже, время его смеха закончилось. Ну и ладно, подумал он. Нечего смеяться. Онемение прошло, и боль в боку полыхала багровым заревом. Нужно откупорить шампанское. Что же он говорил девочкам? Больше ты не купишь доброго старого «Шато-Лафитт» 64-го года. Сможешь только одолжить его. Интересно, что же с ними стряслось на самом деле?

«Господи, там еще остался кто-нибудь?»

«Еще двое.»

«Еще двое? Боже, это та… из журнала?»

«Да, похоже, она.»

«Вокруг нее всегда куча парней.»

«Да, парней, у которых денег куры не клюют.»

Точно, подумал он. Некоторые мечтают о деньгах, а у него их вдоволь. Выбор огромен, но нет возможности побыть наедине. Это хорошо. Нет возможности побыть наедине. Нужно о многом подумать. Нужно многое вспомнить. Вспоминать плохо. Теперь свет начинал его раздражать. Похоже, наступило время нырнуть в туннель, заполненный тьмой. Тьма манит обещанием уюта и покоя. Это со мной сделал оборотень? Нет, это просто несчастный случай. Снова несчастный случай.

«А кто вторая?»

«Ну-ка, дай мне взглянуть…боже всемогущий, Джозеф, это же Мари…»

«Кто?»

«Не могу сказать точно… Не знаю…»

«Лицо все стесано».

В этом бесконечном темном туннеле нужно обезличивание, подумал он.

«Похоже, чертов ублюдок помрет».

«Да, ты только погляди на него – вот-вот копыта отбросит».

Он вдруг почувствовал, что какая-то сила поднимает его в воздух, и он зависает с нескольких милях над землей. Тело его невесомо скользит в носилки, затем в скорую и, сквозь городскую толчею, дальше, вверх по холму, к дому бабушки… Стоп. Не было у меня бабушки, подумал он. Не было ни деда, ни отца, ни матери, ни сестер, никого вообще. Все, что у меня есть – их деньги. Много, слишком много денег.

Снова свет. На этот раз белый, ровный. То и дело подпрыгивая и ударяясь, его тело катится куда-то вниз, но не в туннель. Вниз…по коридору…в операционную.

«Кто это?»

«Бумажник есть?»

«Ого, как набит зелененькими. Нет, ты только посмотри, сколько у него денег! Да кто он такой, этот парень? Жаль, водительских прав нет.»

«Естественно – в прошлом году их у него отобрали».

«Ты-то по чем знаешь?»

«Что, не узнал этого доходягу? Это же Гален Сорд.»

«Черт, точно, он. Из этой, как ее – «Пост». У него еще берлога в Трамп Тауэр – хорошо устроился, ублюдок».

«Никогда его там не бывает. Вечно где-то шляется…»

«Думаешь, у него есть кто-то, кому нужно было бы сообщить?»

«Здесь в карточке значатся Асквиз и Марджорибенкс. Адвокаты?»

«Да, адвокаты. Ты что, совсем ничего не помнишь? У этого парня семьи и в помине нет».

«У него вообще ничего нет».

Даже надежды, подумал он. Даже надежды.

«Ну и ночка, джентльмены. Что ж, попробуем сделать все, что в наших силах».

«Приступайте, док». Он ощутил холодный пластик, кольцом охвативший губы. Сквозь сгустившуюся кровь хлынула холодная сухость, раздирая горло, и он непроизвольно глубоко втянул в себя кислород. Обломанные концы ребер обручем сдавили внутренности.

«Давление сто пятьдесят».

Сквозь волну нарастающей боли он почувствовал, как игла глубоко вошла в его тело. Глубже, думал он, еще глубже, а теперь уходи, чтобы не осталось и воспоминаний.

Откуда-то вынырнула мысль: «Странно». Обычно, когда представляешь свои последние минуты, возникает уверенность, что в этот момент перед твоими глазами должна пронестись вся твоя жизнь. Почему же меня обуревает лишь одно желание – забыть обо все? Забыть обо всем…

«Мы должны заставить его заговорить».

«Здесь? С такими-то повреждениями? Ты только взгляни на его ребра – все наружу повылазили».

«Давай, подключай О.Р. Провентилируй легкие, постарайся вернуть его в сознание и молись, чтобы он продержался еще минут пять на этом свете и успел…»

«Черт, кто-то ломится в дверь… Это полиция! Фараоны с минуты на минуту будут здесь. Плохо. Очень плохо».

«Но тогда…»

«Ладно. Давай, док, вперед, у этого парня еще есть шанс. А плакать по нему все равно никто не станет. Поработаешь здесь с мое – поймешь».

Они даже не попрощались. Он услышал лишь легкий шелест простыней, отгородивших его от остального мира. Послышалось тихое бульканье кислорода. У него оставался шанс. Никто по нему не заплачет. И он ни по кому не скучает. Только по тем, кого у него никогда не было. Мать. Отец…

Гален Сорд одинок. Туннель ждет…

«Открой глаза».

И он открыл глаза.

Ибо впервые после того, как в лицо ему ударил свет от фонарного столба в нижней части Манхеттена, на который со скоростью восьмидесяти миль в час натолкнулась его «Теста Росса», Гален Сорд открыл глаза и понял, что до сих пор сохранил способность видеть. Очертания операционной проступали словно в дымке. Голоса полицейских едва доносились сквозь густую пелену забытья. Он гневно глянул перед собой, больше всего на свете желая вновь погрузиться в мягкие объятия темноты. Он глянул перед собой и увидел… себя?

Нет, нет, поспешно подумал он. Мои волосы черные, а этот блондин. Нос у меня ровнее, тоньше, а у него несколько вздернут. Но глаза… Я уже видел прежде эти глаза… глаза его матери?

«Как ты мог?»

Сколько печали в этих глазах, в этом голосе, в этих… да, но ведь он даже не разжимает губ. Сорд попытался ответить вопрошавшему, что тот не прав, что говорить так нехорошо, но был не в силах произнести ни слова.

«У тебя есть предназначение».

Мое тело разрывается от боли, подумал Сорд. Внутри меня полнейшая опустошенность. Я во всем раскаиваюсь и обо всем сожалею, и хочу сдаться – впрочем, так же, как привык сдаваться всю свою жизнь. И никакого предназначения у меня нет.

«Ты должен бороться».

«Я не могу бороться».

«Никто не станет бороться за тебя».

«Я…я не должен бороться».

«Я знаю. Но все это скоро изменится».

«Нет…»

Человек вытянул руки перед собой, ладонями прикрыл Сорду глаза, и почти мгновенно Гален провалился в кромешную тьму туннеля. А затем Сорд осознал, что продолжает видеть это – мягкое голубое свечение, которое, казалось, исходило прямо из ладоней человека.

Нет, застонал про себя Сорд. Он узнал этот свет. Он знал, что не должен был этого делать.

«Должен».

«Я не должен…»

«Вспомни».

«Я не должен».

«Вспомни».

«Я…»

«Вспомни…»

Смех матери. Разве был на свете еще звук, который мог бы с ним сравниться? Который мог бы доставить ему столько радости?

Смех матери в тот день, когда они с ней играли в саду родного анклава.

В небе ярко светило солнце. Его лучи танцевали в маминых волосах, и отражаясь, словно в воде, рассыпали вокруг золотистые искры. Мама засмеялась, и он подхватил этот смех, а затем, поскользнувшись в траве, шлепнулся на землю и залился еще больше. Здесь он не боялся падать, ибо частенько наблюдал за работой садовников, со всеми этими их кристаллами и заклинаниями, поэтому был уверен, что здесь, в саду, нет ничего такого, что могло бы ему навредить. Этого просто никогда не случалось, и он не допускал даже мысли, что подобное могло когда-нибудь произойти. Ведь его отец… его отец…