Текст книги "Перемещенный (ЛП)"

Автор книги: Гарфилд Ривз-Стивенс

Соавторы: Джудит Ривз-Стивенс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– У него нет сущности, – возразил старый воин. – Он не поймет.

– Он мой сын, – в голосе матери зазвучали горделивые нотки. – И это его право.

Глаза старика на мгновение вспыхнули, но тут же потускнели. Голова воина склонилась в знак уважения, как это совсем недавно сделал тролль.

– Как пожелаете, госпожа.

А затем они вошли в комнату Сета.

Едва дверь начала открываться, как Гален ощутил вонь, и сердце его застучало сильнее – он решил, что его друг при смерти, если еще не скончался.

– Не волнуйся, он теперь просто совсем другой, – успокоила его мама. – Сет прошел свое первое Превращение, и уже не тот, каким ты его помнишь.

Во всяком случае, на детскую комната походила мало – Гален был в этом совершенно уверен. Мерцающие фасетки мягко скользили у самого потолка, наполняя помещение неровным зеленым светом, точь-в-точь солнечные лучи, проникающие сквозь густую листву. Пол был в несколько слоев застлан груботканными матами. Мебель казалась какой-то недоделанной и больше походила на полосу препятствий, чем на шкафы и комоды. А запах вызывал в памяти компостные ямы на заднем дворе имения Сордов, содержимое которых садовники использовали для подкормки цветов.

Гален услышал глухое ворчание, напоминавшее собачье. Наверное, чтобы отвлечь Сета от мрачных мыслей, связанных с болезнью, ему подарили щенка или даже Луч, решил Сорд.

– Сет? – позвал он. Его голос прозвучал неожиданно глухо, словно он находился не в замкнутом помещении, а на лесной поляне.

– Гален? – раздалось в ответ, и Сорд осознал, что рычание стихло, как только было произнесено его имя.

Сет лежал позади мебельной баррикады на подранной груде свернутых подушек и ошметьев паласа, покрывавшего в этом месте пол. Гален снова позвал его, в то время, как рука малыша выскользнула из маминой ладони, и Сет выпрямился, приветствуя приятеля.

Это был Сет, и в то же время это был не Сет.

Он изменился.

Новая внешность приятеля буквально ошеломила Сорда. Ни о чем подобном он до сих пор не слышал, и никто не предупредил его. Существо, сидевшее перед ним, все еще обладало глазами Сета – зелеными, широко расставленными. Но кожа приятеля полностью скрывалась под толстым слоем серебристого меха, а руки и ноги удлинились настолько, что казались деформированными, в результате чего тело утратило свою первоначальную форму. Лицо Сета тоже изменилось – теперь оно казалось вытянутым. Рот выступил вперед, превратившись в рыло, увенчанное блестящей шишечкой носа, под которым сверкали острые зубы. Но голос существа по-прежнему оставался голосом Сета. Голосом приятеля Галена.

– Привет, Гален, – Сет говорил медленно, словно пытаясь задержать дыхание. Затем он приподнялся, оторвав тело от своей лежанки. То, что раньше было его руками, теперь покрывал мех; пальцы заканчивались длинными черными когтями. Их покрывало что-то ржавое, такое же темное и мокрое, как и пятно вокруг носа и рта.

– Что с тобой стряслось? – спросил Гален. Он знал о перемещенных и видел их, беседовавших с его отцом и матерью. Но никогда прежде ему не доводилось сталкиваться с ними там близко.

– Я уже взрослый, – с гордостью произнес Сет. – Мне уже девяносто месяцев.

Он улыбнулся Галену, обнажив острые клыки, и снова улегся на место.

– Я превратился.

Гален шагнул вперед на негнущихся ногах. Пол был подран и местами вздувался.

– Ты собираешься вернуться в старую школу? – спросил мальчик.

– Позже, – отозвался Сет. Он склонил голову и лизнул одну руку. Его язык, ставший теперь намного длиннее, чем прежде, окрасился в алый цвет.

– Когда позже?

– Когда я закончу. – Язык скрылся за клыками.

– Покончишь с чем? – не понял Гален.

– Вот с этим, – Сет повернул голову в сторону и схватил что-то в зубы.

Это была детская рука.

Гален отшатнулся и едва не упал на маму. Сет рычал и тряс руку до тех пор, пока она не отлетела в сторону, оставив у него в зубах кусок окровавленной плоти. Голова Сета задралась вверх, заработали челюсти, затем он сглотнул.

Галена охватила дрожь.

– Это их жизнь, малыш Гален. Ты должен понять, – прошептала мама.

Сет потянулся носом к остаткам руки и обнюхал ее со всех сторон. Затем взглянул на Галена и снова принюхался. В его глазах появилось изумление. Казалось, еще немного – и они выскочат из орбит. Сет резко поднялся на всех четырех.

– Ты пахнешь… как-то не так, – нерешительно начал Сет.

– Нам пора, Гален, – сказала мама.

– Почему, мама?

Сет сделал шаг вперед, затем сел на задние лапы и потряс передними в воздухе. Сейчас в нем было не менее пяти футов – почти на два фута больше, чем при их последней встрече с Галеном.

– Ты пахнешь… – снова произнес Сет.

– Быстрее, Гален, быстрее, – мама уже почти волокла его.

– ЧЕЛОВЕК! – взревел Сет. Он мгновенно сжался для прыжка, разум исчез из его взгляда.

Гален взвизгнул. Мать резко дернула его к себе и, развернувшись, прикрыла сына своим телом.

Но удара так и не последовало.

Перед Галеном и его матерью, словно из-под земли, вырос старый воин. Его глаза горели огнем схватки, в правой руке, воздетой к небу, лучился кристалл величиной с кулак.

Гален осторожно выглянул из-под маминого плеча. Сет так и застыл, сжавшись для прыжка, и его зловещая фигура купалась в сиянии Рабочего Кристалла.

– Какое еще доказательство правоты Рофа вам требуется? – обращаясь к матери Сорда, осведомился старый воин. – Если даже такой ребенок, как Сет, сумел определить, что он не наш.

Остальное запомнилось плохо: бегство из комнаты, из дома, через сад к Двери, и слезы тролля, прощавшегося с матерью…

Единственное, что врезалось в память от встречи с Сетом после Превращения – это когда, уже оказавшись в спасительной тишине собственного сада, прижавшись к руке матери, мальчик спросил ее тонким, срывающимся от испуга голосом:

– А я тоже изменюсь, мама?

На мгновение ее лицо исказила гримаса – то ли боли, испытываемой ею, то ли замешательства, то ли жажды мщения. Но это продолжалось всего мгновение, а затем она упала рядом с ним на колени, крепко прижала руки сына к своей груди и, когда мама заговорила, в ее голосе чувствовалось едва сдерживаемое рыдание:

– Со временем, боюсь, тебе придется измениться…

Волна цветочного аромата схлынула, и Сорд снова вдохнул в себя застоявшийся воздух комнаты. Неожиданно он ощутил прикосновение пальцев к повязке на его глазах, и через мгновение снова мог видеть. Перед ним стояла женщина в зеленом, позади нее виднелся Роф. Сорд повернул голову, желая увидеть Сета, и обнаружил его у двери, ведущей в коридор. Затем он почувствовал движение с другой стороны и глянул туда как раз в тот момент, когда длинная тонкая фигура в голубом исчезла за приоткрывшейся панелью в стене. Дмитрий, решил Гален, хотя лица существа он разглядеть не успел. Панель с легким щелчком закрылась, и комната вновь приобрела свой первоначальный вид. Мало-помалу приходя в себя, Сорд задумался над тем, что с ним произошло и при чем тут цветочный аромат.

– Ты не помнишь Дверей? – спросила женщина.

Гален повернулся к ней и почувствовал, как онемели прикрученные к креслу руки.

– Они всегда были в саду, – ответил он, неожиданно вспоминая все. – Двери вели к другим…домам. Другим анклавам.

– Видал? – обращаясь к Рофу, приподняла бровь Моргана. – Детская память. Кому-то удалось вклиниться в работу герра Шлаузена, однако, кто бы это ни был, большего он сделать не сумел.

– За исключением половинника, – отозвался Томас.

Сет шевельнулся на своем посту у дверей. Его когти громко проскрежетали по паркету.

– Нужно было избавиться от Мартина давно, – прорычал он. – Говорил я Джону и Бренде…

– Ну вылитый отец, – улыбнулась женщина Сорду. – А меня ты помнишь, Гален?

Пристально глядя ему в глаза, она продолжила:

– Жаль. Забудь то, о чем я говорила тебе на приеме. Мое имя в Первом Мире действительно Моргана, но происхожу я из семейства ЛаВей. Пути моей семьи и твоего клана пересекались на протяжении многих лет. – Она засмеялась, увидев, как изменилось выражение лица Сорда. – Да-да, по крайней мере, ты помнишь человеческие легенды. Жаль только, что это всего лишь легенды. Людям хотелось бы верить, что я была Лучом, а ты был рожден, чтобы править с мечом в камне.

– Ты перемещенная, – ответил Сорд: прибор Форсайта не оставлял на этот счет никаких сомнений.

Сет склонился над ним, и смрадное дыхание оборотня окатило лицо Сорда.

– Моя мать – Виктор клана Аркадий! А я ее наследник. – Он зарычал. – Мне следовало разодрать тебе глотку еще тогда, много лет назад. Плоть ребенка так сладка…

Гален вызывающе глянул на оборотня:

– А я наследник Виктора клана Пендрагон!

– Надо же, – повернулась Моргана к Рофу. – Брин-таки успел.

– Это не шутки, – оборвал ее Томас. Сорд с удовлетворением отметил, что темнолицый человек обеспокоен. Если только он был человеком. Гален попытался вспомнить, как выглядел Роф тогда, в его детские годы, но ничего на ум не приходило, кроме того, что Томас всегда путешествовал с отцом Галена.

– Многое изменилось с тех пор, как ты нас покинул, – произнес Роф, задумчиво теребя верхнюю губу пальцем. – Наследник Виктора Пендрагона оказался без сущности. Что в результате трагического случая, таинственного исчезновения привело линию Виктора к…э…безвременному исчезновению.

– Кто сейчас управляет Пендрагоном? – спросил Сорд, пытаясь воспользоваться неожиданным откровением Рофа. Кто бы ни стоял во главе клана, он должен быть посвященным, к которому можно будет обратиться за помощью.

– Пока у клана нет Виктора, – отозвался Роф. – Однако, если ты собираешься подать петицию, то можешь обратиться прямо ко мне, поскольку я являюсь Регентом клана. Не хочешь? Кроме того, с другой стороны, по вердикту Совета – если это название тебе о чем-то говорит – Сет является новым наследником Виктора Пендрагона.

– Но ведь Сет перемещенный, а не Первопосвященный.

– Браво, малыш Гален – в проницательности тебе не откажешь. Но за годы положение кланов изменилось. Например, задолго до Великой Войны с низшими кланами Аркадий был всего-навсего гильдией гранильщиков кристаллов, а взгляни теперь на них сегодня.

– Может, довольно терять время? – вмешалась Моргана. – Мы выяснили все, что хотели. А рассвет, – она взглянула на изящные золотые часики, охватывавшие ее запястье, – уже через каких-нибудь шесть часов.

– Нет, здесь чувствуется не только рука Брина, – возразил Роф. – И не только половинника.

– Тогда чья – Асквиза? – спросила Моргана. – Вспомни встречу той ночью. У него оставалось время позвонить, прежде чем Дмитрий… – Она вновь повернулась к Сорду. – Ты разговаривал с Маркусом Асквизом в ту ночь, когда он умер, а, Гален?

Сорд отрицательно покачал головой. Моргана, нахмурившись, взглянула на Рофа.

– Марджорибенкс?

Темнолицый сморщился, как от боли:

– Она человек, Моргана, и ничего не знает.

Гален постарался, чтобы его лицо выглядело по-прежнему невозмутимым. Роф использовал НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ; это означало, что мисс Марджорибенкс, партнер Асквиза и юрист, учредившая наследный фонд Сорда, все еще жива.

– Ну, тогда остается еще раз воспользоваться услугами герра Шлаузена, – констатировала Моргана.

– Мы знаем, как его найти? – осведомился Роф.

– Дмитрий знает. Двери можно продлить во времени.

– А если Совет узнает, что мы снова впутали в это дело колдуна? Ведь с Кристаллом работает он один.

– А что нам еще остается? – всплеснула руками Моргана. – Выбить признание вот из этого?

Она указала на Сорда.

Сет, повернувшись к Рофу, воздел кверху когтистую лапу, прежде чем темнолицый заговорил.

– Можно было бы сделать это под присягой! – прорычал оборотень.

Роф потер рукой блестящую лысину. Затем пересек комнату и сел в кресло, рядом с Галеном, который, напряженно прислушиваясь, пытался как-то упорядочить столь неожиданно нахлынувшие на него воспоминания.

– Знаю, что у тебя возникли тысячи вопросов, Гален. Однако главное заключается в том, что ты всего-навсего пешка, не принадлежащая Первому Миру. Ты никогда к нему не принадлежал. Некоторые посвященные предпочли бы, чтобы Гален Сорд умер, – Сет грубо рассмеялся, и Роф царапнул его гневным взглядом, – но, как советник твоего отца, я выбрал другой, менее… радикальный способ твоего устранения.

– Изгнание, – горько пробормотал Сорд.

– Постарайся рассмотреть это не с точки зрения потери своей семьи, а с точки зрения сохранения своей жизни. – Томас соединил указательные пальцы. – И лейтмотивом всего этого является то, что сегодня не твоя игра. Ты лишь пешка. Тебя подставили. Кто-то использует тебя против… нас.

– Зачем? В особенности если я не отношусь к вашему миру.

Роф пожал плечами и отдернул пиджак.

– Трудно сказать, Гален. Ты, наверное, не помнишь, насколько озабочены были родители в твои детские годы? Да нет, конечно, где уж тебе помнить… Ну, это не столь уж важно. Но некоторые из… участников нашей игры вовлекались в нее столетиями. И царившая при этом атмосфера враждебности намного превосходила ту, с которой тебе приходилось сталкиваться во Втором Мире.

– Мои родители мертвы, не так ли? – спросил Сорд, и тут же добавил про себя с неожиданной грустью – вернее, убиты, если руководствоваться тем, о чем только что поведал Роф.

Прежде чем ответить, Томас долго молчал, уставившись в пол. Когда он снова поднял голову, взгляд его казался искренним.

– Поверь, Гален – в Первом Мире есть кое-что похуже смерти.

– Ты понапрасну теряешь время, Томас, – предупредила Рофа Моргана.

– Дайте я им займусь, – тут же вмешался Сет. – Используем его для Церемонии.

Но Роф резким жестом приказал матери и сыну умолкнуть.

– Теперь ты понял, что имелось в виду? – обращаясь к Сорду, произнес он. – И это то, с чем мне постоянно приходится иметь дело.

– А почему тебе, собственно? – в голосе Гален прозвучал вызов. – Почему бы не позволить мне вернуться и самому заняться всем этим?

Роф рассмеялся – горько и искренне.

– Эх, если бы я только мог, Гален. Если бы только мог. Но эти времена давно уже канули в Лету. Возможно, однажды на тебе и остановили свой выбор, но судьбе было угодно распорядиться по-иному. Для тебя нет места в нашем мире.

– Но ты так и не сказал, почему!

– Старые причины более неважны, – ответил Роф, делая неопределенный жест рукой. – Что же до новых причин, то, как только Сет станет Виктором Пендрагона, клановые линии Аркадий и Пендрагона сольются. – Томас свел пальцы воедино. – В прошлом у обоих кланов были… некоторые разногласия…

– Противостояние в Совете, – спокойно уточнил Сорд.

Роф быстро взглянул на Моргану.

– Теперь тебе ясно, что я имел в виду? – затем снова перевел взгляд на Сорда. – Как ты только что заметил, на протяжении многих и многих поколений два клана противостояли один другому в Совете. Но Сет объединит их, и это обеспечит прочный мир в Первом Мире.

– Занятно, – отозвался Сорд, желая не столько показать свою осведомленность, сколько позлить темнолицего. – А я вот слышал, что Первый Мир стоит на пороге войны…

Томас быстро выпрямился:

– Ты и это назовешь простым совпадением, а, Моргана?

Женщина подошла к Томасу и легонько коснулась пальцами его щеки.

– Вот-вот начнется Церемония, Томас. В такое время слухи о войне витают в воздухе. Но затем, когда Мир удостоверится в том, что превращения из человека в перемещенного уравновешивают обратный процесс – превращение перемещенного в человека – все снова утихнет. Ты же знаешь, что представляет из себя Межветрие.

– За исключением тех случаев, когда равновесия не наступает, – возразил Роф, отталкивая руку Морганы. – И он знает. Он знает.

Томас повернулся к Сорду: щеки его пылали, глаза метали молнии.

– Тебя откопал клан Сейшен? Именно они снабдили тебя всей этой информацией?

Сейшен, Сейшен, повторил про себя Сорд, пытаясь вспомнить, почему это имя кажется ему знакомым. Ну конечно же! Этим словом Танту обозвала тогда Мартина, отчего половинник и взбеленился. Так, нужно каким-то образом использовать эту информацию. Во что бы то ни стало.

Сорд с презрением посмотрел на Рофа, одновременно вызывая в памяти то странное слово из Первого Мира, которым обычно пользовался Мартин.

– Даже за все золото мира я не стал бы иметь дело с этими мерзопроклятыми клыкастыми половинниками, – насмешливо процедил он.

– Я так и знал, – выдохнул темнолицый. – Я так и знал, что это не случайно.

Он подскочил к Сорду, сгреб его за ворот, приподнял вместе с креслом и с силой швырнул о стену.

Кресло приземлилось на ножки, но от сильного удара на мгновение у Галена перехватило дыхание. Пока пленник пытался судорожно вздохнуть, Роф смел со своего пути низенький столик и снова набросился на него.

Рука Томаса стиснула шею Сорда:

– Кто послал тебя, ты, околдованный ублюдок? Кто?

Гален беззвучно открывал и закрывал рот. Он увидел, как свободная рука темнолицего нырнула во внутренний карман фрака и извлекла оттуда тускло-красный кристалл размером с фалангу пальца. Продолжая сжимать шею жертвы, Роф сунул кристалл Галену прямо в лицо. Вокруг открытой ладони Томаса заплясали голубые искры, вот они впились в кристалл, отчего последний ярко запылал.

– Да ты понимаешь, что я сейчас с тобой сделаю? – яростно прошипел Томас в ухо Галену. – Ты понимаешь?

Ответить Сорд не мог. Кровь гулко отдавала в висках, шея немилосердно болела, легкие готовы были разорваться. Гален зажмурился, но это не помогло – свечение кристалла не исчезло, оно ослепляло, заполняя собою все вокруг…

– Ничего, – вдруг послышался отчетливый голос Морганы. – Ничего ты с ним не сделаешь.

Сорд открыл глаза. Рука Морганы скользнула к руке Томаса, легко подхватила кристалл и убрала его с ладони темнолицего. Хватка вокруг шеи Сорда ослабла. Гневное выражение на лице Рофа постепенно улетучивалось.

– Ты же все прекрасно понимаешь, – добавила женщина.

Темнолицый выпустил шею пленника, выпрямился и поправил фрак. ЛаВей протянула ему кристалл:

– А теперь отключи его.

Роф послушно взял кристалл, покатал его между пальцев, и сияние исчезло. Словно пистолет в кобуру, он снова сунул камень во внутренний карман своего фрака.

– Вот так-то лучше, – заметила Моргана и похлопала Томаса по груди. Затем повернулась к Сорду. – А теперь, малыш Гален, тобой займусь я… по своей методике.

Сет взвыл.

Глава 18

– Я вам могу чем-то помочь? – вежливо осведомился рослый полицейский, оглядывая примыкавшую к музею автостоянку.

– Нет, благодарю вас, – с улыбкой отозвалась Ко, приближаясь к нему, не сбавляя шага. – Вот просто пришла с детишками забрать нашего папу.

Благодарение богу, что уже стало достаточно темно, и полицейский не может достаточно подробно осмотреть ее «детей», подумала Мелоди. Если Жа-Нетт и могла бы сойти за приемную дочь японки, то Мартину пришлось бы предъявлять удостоверение, выданное ему в каком-нибудь зоопарке.

– Тогда позвольте взглянуть на ваш пропуск, мэм, – произнес страж порядка. На его широком лице играла добродушная полуулыбка, но Ко видела, что он внимательно присматривается к Мартину, безуспешно пытавшемуся спрятаться за маленькой негритянкой.

– Да-да, конечно, – Мелоди полезла во внутренний карман куртки. – Где-то тут он был, – добавила она, стараясь отвлечь внимание «копа» от половинника.

– А он тоже с вами? – спросил полицейский, указывая дубинкой на половинника.

– Ну конечно! – откликнулась Ко, прицелившись из тазера полицейскому в шею, что в темноте было довольно-таки непросто. Но японка не хотела рисковать – под униформой мог находиться бронежилет, и тогда выстрел пропал бы впустую.

Сжатая пружина с силой выбросила стрелу, полицейский поперхнулся и навзничь рухнул на землю. Мелоди знала, что он попытается дотянуться рукой до вонзившегося в него жала, за которым тянулось два провод прямиком в гнездо ее куртку, где размещались батареи, однако разряд в 100 000 вольт тут же предотвратил для лежавшего любую попытку шевельнуться. Столь высокое напряжение вместе с тем сочеталось с малой силой тока, поэтому каких-либо последствий у жертвы не наблюдалось. По мнению Ко, тазер представлял собой совершенное оружие – но лишь когда дело касалось людей.

Ко поманила Мартина пальцем и указала на промежуток между двумя припаркованными рядом автомобилями, в то же время внимательно следя за служебным входом. Мартин подхватил бесчувственное тело подмышки и легко перенес его в указанное место. Японка коснулась клавиши сброса на пульте батарей, перезарядила тазер и, подсоединив очередную стрелку к батареям, почти бегом нагнала Жа-Нетт и Мартина. Похоже, что пока они находились в безопасности.

– Свяжи-ка его и заткни ему рот, – распорядилась Ко, опускаясь на корточки рядом с Жа-Нетт за старинным «Гранд Ам». – Только поосторожнее с петлями – не затягивай их туго, Мартин.

– Мартин знает, – пробурчал половинник, извлекая из кармана надетой поверх свитера куртки два мотка белого нейлонового тросика.

Неожиданно рука лежавшего взметнулась вверх и нанесла мощный удар Мартину в подбородок. Затем полицейский сел прямо и зарычал. Слетевшая с его головы фуражка открыла длинную гриву волос; в сгустившихся сумерках тускло блеснули клыки.

Жа-Нетт вскочила и скрестила руки перед собой.

Ко мгновенно перекатилась назад через голову, избегая удара ноги перемещенного, одновременно пытаясь достать пульвелизатор с серебряной эмульсией. Оборотень поднялся на ноги, вырвал стрелу из шеи и с размаху швырнул ее об землю. Рыкнув на Мелоди, он впечатал стрелу пяткой в асфальт. Но, прежде чем полицейский успел сделать еще движение, с земли взлетела его фуражка и, крутанувшись в воздухе, наделась прямо оборотню на морду, лишая его обзора.

Перемещенный замешкался и натолкнулся спиной на лимузин. Он взвыл от боли, когда нога Мартина со всей силы въехала ему по колену; не удержав равновесия, полицейский рухнул на землю. Когда ему, наконец, удалось справиться с транслоцированной фуражкой, на него налетела Ко, исступленно поливая противника серебряной аэрозолью.

Существо каталось по земле, безуспешно пытаясь прикрыть руками глаза от смертоносной струи. Там, куда попадала аэрозоль, кожа сморщивалась и облезала. А затем рука Мартина железной хваткой сдавила поверженному горло, прерывая визг боли. Когда же тело перемещенного, наконец, застыло, фуражка снова взвилась в воздух и точно накрыло лицо поверженного.

Японка перевела дух и взглянула на Жа-Нетт как раз в тот момент, когда девочка разводила скрещенные руки в стороны.

– Не теряй зря силы.

– Я весь день ничего не ела, – с гордостью отозвалась Жа-Нетт. – Ты видишь? Я уже научилась.

– Умница, – сказала Ко, затем, увидев изменившееся выражение лица маленькой негритянки, круто повернулась лицом ко входу и осторожно выглянула из-за машины. Из освещенного прямоугольника служебного входа выскочили три темных, приземистых фигуры и растворились в темноте.

– Похоже, мы наконец привлекли чье-то внимание, – заметила Жа-Нетт.

В прозрачных голубых глазах Дмитрия, прижавшего Галена Сорда к стене, то и дело мелькали искры. Тонкие белые, лишенные плоти, губы скелета растянулись в кошмарной ухмылке, обнажая длинные кривые зубы. Другую руку чудовище держало в нескольких дюймах от лица жертвы, время от времени громко щелкая двухдюймовыми ногтями.

– Что он из себя представляет? – прохрипел Сорд, пытаясь ослабить захват чудовища.

Моргана, стоя посреди комнаты рядом с Рофом, недовольно надула губы:

– Даже нам это неизвестно. Кроме того, как ты успел заметить, Дмитрий не из разговорчивых.

Сет засмеялся.

– Однако он обладает уникальной голубой силой, – добавил Роф, неторопливо появляясь в поле зрения Сорда. – Думаю, тебе приходилось сталкиваться с результатами его работы – Маркус Асквиз, например.

– Как? – Гален закашлялся. Оторвав свой взгляд от совершенно неуместного в такой обстановке серебряного распятия на шее Дмитрия, он поднял глаза на обтянутый мертвенно-бледной кожей череп. Скелет медленно опустил пергаментные веки, а когда поднял он, его глаза приобрели непроницаемо-черный оттенок. Однако буквально спустя мгновение в них снова замерцали искры, а цвет опять изменился на бездонно-голубой.

– Да и так уж важно знать, как он это делает? – осведомился Роф. – Вполне достаточно того, что он в состоянии делать это. В конце концов, его способности – всего лишь природный дар. Хотя нет, возможно, природа этой силы совсем иная – ближе к тому, что появилось теперь в твоих воспоминаниях, Гален.

– Он также обладает способностью использовать цветы, – добавила Моргана. – Хотя, как мне кажется, здесь колдовством и не пахнет.

– И тем не менее, похоже, цветы на тебя не действуют, Гален, – задумчиво произнес Томас.

– Ты так и не сообщил нам то, о чем бы мы хотели, чтобы ты вспомнил, – подхватила Моргана. – О тех, кто помогал тебе сегодня вечером.

– Или кому помогал ты. – Роф приблизился к Сорду.

Сорд вспомнил резкий цветочный аромат, когда у него на глазах была повязка. Этот запах заставил его вспомнить их детскую встречу с Сетом. Похоже, это относилось к тем методам допроса, которые на нем испробовал Дмитрий. Гален порадовался, что оказался не столь восприимчивым к подобным воздействиям, как того бы хотелось перемещенным.

– Так что, как видишь, Гален, цветы нам не помогли, – словно прочитав его мысли, заметила Моргана.

Роф улыбнулся:

– Да, пожалуй, тут мы оказались не в выигрыше.

Рука морганы обвила плечи темнолицего:

– Тогда пришло время воспользоваться чем-то более… человеческим, что ли.

– Да, – согласно кивнул Томас. – Пытками.

Ко жестом отослала Мартина к передней части машины, за которой они прятались, затем рукой указала Жа-Нетт, где той надлежит стоять. Негритянка, вытянув скрещенные урки перед собой, принялась раскачиваться и негромко напевать, накапливая заряд.

Затем Мелоди вскочила и что есть духу помчалась к центральной части автостоянки. Сейчас здесь было припарковано машин пятьдесят, и единственным незанятым местом оказалась центральная секция. Нужно отвлечь внимание противника, иначе и Жа-Нетт, и Мартин, и она сама рисковали попасть в засаду.

Слева послышались торопливые шаги. Резко повернувшись в этом неправлении, японка упала на одно колено. То, что стремительно приближалось к ней, обладало четырьмя ногами, из пасти потоком стекала слюна, в момент прыжка на передних лапах появились когти.

– Три! – выкрикнула Ко.

В последнюю секунду Мелоди нырнула вниз и перекатилась вправо. Существо буквально повисло в воздухе. Неожиданно левая часть его морды исказилось, словно схваченная невидимыми руками. Существо взвизгнуло и завалилось на бок. Прежде, чем оно успело подняться, рядом с ним оказалась Ко, и, яростно поливая морду чудовища из пульвелизатора, всадило ему в брюхо пластиковый кастет, утыканный серебряными иглами.

Оборотень дернулся назад и забился в конвульсиях. Ударившись о землю, он исступленно принялся кататься по ней, пытаясь избавиться от кастета. Мелоди одним прыжком оказалась вне пределов досягаемости когтей противника, и неожиданно руку японки пронзила острая боль, когда второй оборотень, вынырнув из темноты, нанес ей мощный удар. Удар оглушил японку, взор ее помутился. Она почувствовала, как ее лицо уперлось в шершавый асфальт автостоянки. Сознания женщина не потеряла, двигаться, хотя и с трудом, она вроде бы могла. В глазах снова потемнело. Удар в голову, мелькнула мысль, нужно собраться. Затем она вдруг почувствовала, что ее резко подняло в воздух; стальная хватка сдавила заднюю часть шеи. Сотни жгучий лезвий пронзили спину, и она взвизгнула, скорее от удивления, чем от боли.

А потом ночной воздух прорезал вой Мартина, и то, что держало Мелоди, неожиданно ослабило хватку. Японка рухнула на тротуар. Над ней слышалось исступленное рычание и увесистые удары. Повернув голову, молодая женщина различила две фигуры, сцепившиеся в схватке. Одной из них был Мартин.

Всего несколько секунд понадобилось Ко, чтобы приподняться на локтях и коленях и сунуть руку в карман за другим игольчатым кастетом. Спина протестующе взорвалась болью, руки дрожали, но остановиться она уже не могла.

– Мартин! – заорала Мелоди, вскакивая на ноги и, держа кастет над головой, бросилась к сражающимся.

Фигуры вдруг замерли.

– Мартин!? – «Невозможно», безмолвно закричала Ко. Она не могла опоздать.

Одно из тел оторвалось от другого, поднялось на ноги и шагнуло в полосу света. Мартин. Грудь его тяжело вздымалась, подбородок потемнел от крови – чужой крови.

Жа-Нетт подбежала к приятелю и обняла его. Взглянув в лицо половинника, он а увидела кровь на его клыках, но промолчала.

Мартин оглянулся на тело, неподвижно распростершееся у тротуара.

По мнению Ко, существо больше всего напоминало пуму с грудной клеткой странной формы. Глотка чудовища была разодрана, из нее ритмично выплескивалась кровь.

Половинник повернулся к Мелоди и устремил взгляд ей в глаза. Японка с удивлением отметила, что из глаз Мартина ушло выражение невежества, оставив лишь тысячелетнюю мудрость, мудрость, постичь которую ей было бы просто не по силам.

– Не хотел, – хрипло пояснил Мартин. – Был вынужден. Это разница.

– Я понимаю, – отозвалась Мелоди. Существо, в которое она всадила кастет, перемещалось в свое человеческое обличье – обнаженную молодую женщину.

– Было еще одно… – начала Ко, и поймала себя на том, во что бы никогда в жизни не поверила – она на какое-то время отвлеклась и ослабила бдительность.

– Запиши на мой счет, – странно повзрослевшим голосом ответил Жа-Нетт.

Мартин крепко прижал девочку к себе.

– Жа-Нетт хорошо поохотилась. Маленькая сестренка.

Девочка оглянулась на служебный вход.

– Похоже, кто-то закрыл дверь изнутри и, скорее всего, запер ее.

– И даже наложил заклятие, – добавил Мартин. – Голубая сила не сработает.

Ко извлекла из кармана куртки небольшой пластиковый заряд.

– Ничего, – мрачно изрекла она. – У меня есть ключ.

Моргана положила руку на плечо Дмитрия, и Сорд подумал, насколько резко обладательница этой руки контрастирует со скелетом.

– Дмитрия, – начала она. – Томас и я собираемся задать Галену несколько вопросов. Если он не станет отвечать или будет давать неверные ответы, будешь вырезать небольшие участки его… сейчас подумаем чего… ага, лица.

– Глаза оставим напоследок, – согласно кивнул Роф.

– Вопрос первый, Гален, – начала Моргана. – Кто обеспечил тебе поддержку и снабдил тебя твоим… оборудованием?

Глаза Сорда замерли на сверкающих когтях Дмитрия.

– Фонд Сорда – он содержит всех моих людей.

Гален быстро взглянул на Рофа; темнолицый кивнул Моргане.

– Слишком плохо, Дмитрий, – продолжила она. – Вопрос номер два: кто посоветовал тебе появиться здесь сегодня вечером?

– Никто мне не советовал. Наоборот – меня не хотели отпускать. – Он поперхнулся и попытался восстановить дыхание.

– Ну, наконец-то мы чего-то достигли, – довольно произнесла Моргана. – Кто же не хотел тебя пускать?