Текст книги "Жених для няни (СИ)"
Автор книги: Галлея Сандер-Лин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
Глава 57
Я кого только не рассматривала в качестве кандидата в фиктивные мужья, но Ибрагимова среди претендентов не было. Мне это попросту в голову не пришло.
– Рустам, ты это серьёзно?
– Даже более чем, – невозмутимо отозвался он. – У меня своя двушка (одна комната типа для нас с тобой как для супругов, а другая для Даринки), на зарплату не жалуюсь, я свободен и в данный момент ни с кем не встречаюсь. Вроде, не урод, хотя внешность у меня, конечно, достаточно экзотическая. Я, разумеется, понимаю, что ты кроме Димки рядом с собой никого не видишь, но.
– А тебе-то это зачем?
Я уже давно знала, что Ибрагимов мировой парень, однако подобными предложениями не разбрасываются.
– Дима тебе, наверное, не рассказывал, но в своё время он помог вытащить с того света мою сестру (вообще у меня несколько сестёр, но ладно, не о том сейчас речь). Она больна была, требовалась срочная операция, они с отцом нам подсобили, – Рустам, мельком глянув на экран, сбросил чей-то входящий вызов. – А Дарина твоя сестра, значит, как бы, и Димкина тоже, а он мне сейчас названый брат. Мы за своих всегда стоим горой, у нас это в крови. Так что я не могу остаться в стороне. Хотя Димон, наверное, будет против, если узнает, по своей воле он тебя никому не отдаст, даже для фиктивного брака.
– Тогда давай у него и спросим… – решилась я.
– Уверена?
– Да. Он обидится, если мы ничего ему не скажем и будем пытаться разрулить всё своими силами. Может не так всё понять. Не знаю, чем всё это закончится, но я расскажу. Надеюсь, для этого он достаточно окреп. По крайней мере примем решение вместе.
– Хорошо, тогда я с тобой поеду. Наверное, так даже лучше. Если к делу подключатся Зарецкие и их юристы.
– Вот только подключатся ли? – я не разделяла его оптимизма. – У них сын недавно был одной ногой в могиле, а тут ещё мои проблемы на голову обрушатся. Они мне помощь оказывать не обязаны. Вдруг скажут, что я пиявкой присосалась к их наследнику, вынуждаю его на мне жениться, ещё и сестру свою в дочери навязываю. Сам ведь понимаешь, как нехорошо смотрится эта ситуация со стороны.
– Со стороны, может, выглядит и не очень, но Зарецкие тебя знают не один год. Поэтому не спеши отчаиваться. А если вдруг что, моё предложение остаётся в силе, – его улыбка помогла мне вернуть позитивный настрой. – Я за любую из своих сестёр кого хочешь в порошок сотру, за Димкину и подавно. Так что мы в любом случае вытащим твою Дарину.
– Спасибо, Рустам, теперь у меня хоть свет в конце туннеля появился.
Как хорошо иметь такого друга, который поможет не только словом, но и делом! Ибрагимову снова позвонили. Он опять сбросил и заторопился:
– У меня тут появилось срочное дело. Давай встретимся в больнице, я постараюсь приехать поскорее.
Рустам махнул рукой Василию, мол, принимай вахту, и быстро уехал, а я смотрела ему вслед и думала, не связано ли его «дело» с теми отморозками, которые на нас напали. Я очень хотела знать, кто же нас заказал, но в то же время было страшно узнать, что вон тот или вот этот человек готов был искалечить Диме не только тело, но и дальнейшую жизнь.
Заскочив домой за необходимыми вещами, решила по-быстрому выпить чаю с пирожками, а то с обеда во рту ни крошки, а тут и мама с работы пришла. Она завернула несколько пирожков для Василия и даже вышла со мной, чтобы отдать. А я в очередной раз подумала, что если люди друг другу подходят, то им не нужно никаких танцев с бубнами и 100500 слов, чтобы найти общий язык.
По традиции по пути в клинику заехала за свежим йогуртом для Димы. Я получаю какое-то удивительное удовольствие, когда он разрешает мне кормить себя с ложечки. В такие моменты чувствую, что мне удалось близко-близко подобраться к раненому тигру, который не против, чтобы кто-то о нём позаботился.
Рустам уже ждал меня в приёмной. Ух, а мне стало как-то волнительно. Только бы Димка всё правильно понял, лишь бы не натворил ничего сгоряча и другу не наговорил лишнего за его щедрое предложение. Я верила, что Зарецкий не поставит меня перед выбором, потому что я не хочу и не могу выбирать между ним и Дариной. Пусть сестру я знаю меньше двух недель, а его двенадцать лет, но они оба для меня бесконечно родные.
Я привыкла решать проблемы сама. По сути, мне очень долго не на кого было положиться. Вот уже многие годы разруливаю все возникающие трудности своими силами, если не считать нескольких раз, когда мне помог Дима. Но сейчас тот случай, когда мне действительно не обойтись без посторонней помощи. Так что вперёд, на баррикады!
К палате Димасика мы с Рустамом подошли вместе, зашли тоже.
– Это что за делегация? – удивился пациент. – Что у вас с лицами? Хотите что-то сказать?
– теперь в его голосе появилось беспокойство. – Я чего-то не знаю?
Я не стала оттягивать неизбежное и рассказала всё как есть: и о сестре, и о Глебе, который строит мне козни, и о необходимости скорейшего замужества. Димкино веко, которое из фиолетового стало желтовато-зелёным, трепетало, пока он нас слушал. А на фразе о фиктивном браке и щедром предложении Рустамчика Димкин глаз сощурился, кулак сжался, а дыхание участилось. Хотя я ведь знаю, что ему от этого больно: рёбра перебинтованы очень туго.
– Брат, спасибо, что готов ради нашей Дарины даже на брак, – выдавил Дима. – Но нам с Ангелиной нужно побеседовать наедине… Прямо сейчас!
Ибрагимов понимающе кивнул и сказал, что пойдёт прогуляться. Когда он вышел, гневный мраморный взгляд вперился в меня.
– Ангелина Павловна, и долго вы собирались скрывать от меня положение вещей?! – начала сердитая «мумия». – Считаете, что я теперь бесполезен и мне пора в утиль?
Злится. Чего и стоило ожидать.
– Дим, мне тебе напомнить, кого мы еле успели довезти до операционной? – парировала я.
– Никто тебя никуда не списывает, просто не хотели волновать, пока ты не поправишься. Тебе сейчас любые стрессы противопоказаны, и я уже почти жалею, что сказала.
– Не надо меня так беречь, я не стеклянный. Хотя, да, ты, наверное, права, – заявил с горечью. – Я пока даже нормально встать не могу. Да что там встать, сесть! О лице вообще молчу. Зачем тебе такой нужен?
– Ты мне любой нужен, понял? – я тоже начинала сердиться. – Я просто не хотела срывать тебе лечение. А когда зашла речь о браке, я перебирала в голове все возможные варианты: Егора, Глеба, тебя, даже Василия!
Зарецкий сощурился.
– Польщён, что я попал в этот список, – сказал он иронично. – То есть свадьба с любым из нас решит проблему? Не важно, кто это будет, плевать на чувства, лишь бы муж?
– Я не это имела…
– Ангелина Павловна, кажется, вам нравится нянчить чужих детей, – он перешёл на вы, ясно демонстрируя обиду. – Такими темпами завести собственных вам будет проблематично.
– Сестра для меня не чужая, – сказала резче, чем намеревалась.
– Простите, я не совсем то хотел сказать. Просто вы тратите себя на других, а время идёт. Думаю, для своих малышей вы были бы замечательной мамой, именно такой, какой и должна быть мать.
– Если это комплимент.
– Нет, не комплимент, а констатация факта. Я прекрасно понимаю, что вы не бросите сестру. Я бы тоже ни в коем случае не бросил. Поэтому. – он наградил меня пристальным взглядом, – я готов стать вашим мужем. Выходите за меня – и сможете забрать сестрёнку, мы вместе сможем. Постоянная работа у меня есть, своя квартира тоже. Согласитесь, я не самый худший кандидат на роль мужа и отца, хотя, наверное, вы всё ещё не видите во мне мужчину.
– Почему же не вижу. – пробормотала я. – То, что ты сейчас сказал. Если цитировать классику, то это были слова «не мальчика, но мужа». Дмитрий Андреевич, – я тоже решила поиграться с выканьем, – не могу не заметить, что вы намного более зрелый, чем большая часть ваших сверстников. Ваше предложение очень великодушное и щедрое, но.
– Но вы не можете его принять? Или просто не воспринимаете всерьёз? А ведь я серьёзен, очень серьёзен, – говорил он. – Я ждал не один год и не два. Неужели вы всё ещё не верите, что это не детская блажь?! Ангелина, вы. ты не понимаешь, что делаешь со мной? Я уже взрослый, ты не можешь этого отрицать! И не можешь бегать от меня вечно. Что тебя останавливает?
– Многое. Состояние твоего здоровья, например. А ещё. Я не хочу тебя использовать.
– Ангелина, да это не ты, а я тебя использую! Если буду женат, то ко мне перестанут липнуть всякие Александры. Всё честно. В ответ я могу тебе помочь и планирую это сделать. Возможно, что к такому серьёзному шагу по отношению ко мне как замужество ты пока не готова. В конце концов, мы ещё даже нормально встречаться не начали и на свидания толком не ходили, каждый раз какая-нибудь ерунда мешала, – он ударил кулаком по постели. – Я, наверное, тоже пока не вполне готов и хотел бы ещё основательнее стать на ноги, занять более высокое и надёжное положение в компании, но буду очень стараться! Когда-то ты поддержала меня и помогла спастись от одиночества, теперь моя очередь, я поддержу тебя. Можешь считать, что просто отдаю тебе долг. Ну же, не бойся, соглашайся!
– И что будет дальше?
– После свадьбы мы с тобой сможем узнать друг друга лучше. Ты узнаешь нового меня, а я
– новую тебя. И, конечно, мы с тобой подарим твоей малышке любовь и ощущение семьи.
Каждый ребёнок заслуживает того, чтобы иметь любящих родителей и семейную поддержку.
– Слушаю я тебя, Дима, и думаю, что это я молоденькая девчонка, а ты – взрослый и умудрённый жизненным опытом мужчина. Откуда в тебе всё это?
Зарецкий улыбнулся:
– Просто я долгие годы готовился стать твоим мужем и должен быть опорой, а не ярмом на шее.
– А как отреагирует на это твоя семья?
– Я попрошу их принять мой выбор.
– Вот только примут ли они?! – во мне роилось множество сомнений.
– Я сделаю всё, чтобы приняли. Они, конечно, не ожидали, что моя женитьба произойдёт так скоро, но… – он подарил мне ласковый взгляд. – Если ты сделаешь шаг мне навстречу, то вместе мы всё сможем. Кстати, а выбора-то у тебя всё равно нет: это предложение будет моим третьим желанием!
– Да ты коварен! – то ли разозлилась, то ли восхитилась я.
– Очень коварен, просто не оставлю тебе шанса отказаться. А если серьёзно. давай сделаем это – заберём твою сестрёнку из того места.
– Ты так рвёшься стать для неё отцом, хотя даже ни разу не видел. Вот, смотри, – я показала ему фотографию в смартфоне. – Я ей тоже твою фотку покажу, пока ты не можешь приехать сам. Мне Рустам перекинул несколько снимков с твоего дня рождения, ты там очень красиво получился. – сказала с воодушевлением, слишком поздно опомнившись, что снова невольно напомнила Диме о внешности.
Реакция не заставила себя долго ждать. Нет, Димка не отодвинулся от меня, но внутренне как бы отгородился, будто вспомнил о том, о чём предпочёл бы забыть.
– Ангелина, пока я не поправлюсь, наш брак будет фиктивным, – заговорил отстранённо. – Мы не знаем, какое у меня будет лицо, когда снимут швы и повязки. Если стану страшным или тебе просто неприятно будет на меня смотреть… Ты не бойся, я не буду тебя удерживать насильно. Зачем мне птица в клетке?! Если захочешь развестись, я отпущу. Не хочу, чтобы ты была со мной через силу или из благодарности.
– Дима, перестань!
– Мне не жалость от тебя нужна, Ангелина, совсем не жалость… – покачал он головой. – Думаешь, не вижу, как ты сейчас на меня смотришь?!
– И как же?
Да как на щеночка под забором! И мимо пройти жалко, и домой брать как-то стрёмно.
– Ничего подобного! – возмутилась я. – Мне просто больно… Больно за тебя, больно так же, как и тебе. Когда тебе плохо, как может мне быть хорошо?!
– Чёрт, голова закружилась. – поморщился он и прикрыл глаз.
– А потому что кое-кто сейчас нервничает, хотя врач прописал полный покой! – я включила режим строгой училки. – А ну быстро взяли себя в руки, товарищ пациент!
Зарецкий откинулся на подушку и некоторое время молчал, дыша настолько глубоко, насколько позволяли бинты. Кажется, ему немного полегчало.
– Всё равно я настаиваю, – заговорил он снова. – Заключим фиктивный брак, заберём твою сестру, дождёмся, когда на моё лицо снова можно будет смотреть без отвращения, и тогда уже будем решать, что делать с нашим союзом. Я очень надеюсь, что он всё же станет настоящим, а если нет…
– А если нет? – спросила чисто из любопытства.
– Ты не волнуйся, вас с девочкой я всё равно буду обеспечивать и поддерживать. Вы останетесь моей семьёй несмотря ни на что. Я слишком долго жил тобой, чтобы позволить исчезнуть из моей жизни, – он сжал мою ладонь, и один этот жест сказал мне о его чувствах больше, чем тысяча слов. – Как угодно, в качестве кого угодно, но я продолжу в ней присутствовать. Мне это необходимо, вот такой я эгоист.
– Дим, и после таких слов ты говоришь мне об эгоизме?!
Слёзы, а ну цыц, хватит наворачиваться на глаза! Господин Бог, выдайте этому парню персональный нимб ещё при жизни, он его заслужил.
– Да, Ангелин, на самом деле я очень большой эгоист, – большой палец Димы принялся поглаживать мою ладонь. – Если честно, мне нужна ты и твоё внимание целиком и полностью. Хочу, чтобы ты думала только обо мне, чтобы сама на меня накинулась, как там, на пустыре. Ты была такой неистовой. У меня хоть и зияла дыра в боку, но крышу чуть не снесло. И я готов ждать, потому что оно того стоит. Чтобы у тебя глаза горели, чтобы я чувствовал, что ты моя, целиком и полностью.
Господи, чем я заслужила такого замечательного человека?! Спасла целый город в прошлой жизни?
– Да твоя, глупый, конечно твоя, – я наклонилась к нему и осторожно обняла. – Я согласна по всем пунктам, Дим. Вверяю нас с сестрой твоим заботам. Кто ещё, если не ты?!
– Вы не пожалеете! – проговорил Димасик мне в волосы.
Мы некоторое время так лежали, растворившись друг в друге, а потом я отстранилась и полезла в сумочку.
– Что ты делаешь? – заинтересовался он.
– Дай руку, – я достала брелок с голубым камнем и надписью «Дмитрий», который купила ещё в день его рождения, и надела металлическое колечко на забинтованный Димкин палец.
– Этим я подтверждаю, что буду вашей женой, господин Зарецкий! Вот, можете и мне надеть, – и протянула ему розовый брелок с именем «Ангелина».
Дмитрий усмехнулся.
– Какой позор! Любой уважающий себя мужчина, у которого есть любимая женщина, должен заранее озаботиться кольцами, чтобы ей не пришлось изобретать что – то такое. Обещаю, исправлюсь, а пока… – он взял у меня брелок и надел колечко на пальчик. – Я, Дмитрий Зарецкий, подтверждаю, что стану для госпожи Яснопольской самым лучшим мужем, пускай и фиктивным. Но фиктивным, очень надеюсь, я буду только временно, так что пускай она готовится к планомерному завоеванию…
– Хорошо, завоеватель, буду ждать твоих действий, а пока. – я снова разволновалась. – Дим, у тебя есть план? Как всё это организуем, как успеем?
– У нас в компании отличный штат юристов, они всё сделают, не волнуйся, – успокоил любимый. – Чего сами не знаем, нам подскажут. Тебе нужно было раньше обратиться ко мне. Но взрослая и самодостаточная Ангелина Павловна хотела справиться своими силами, так?
– Хотела, – признала очевидное.
– Тогда привыкай, что отныне тебе есть на кого положиться.
– В тебе я никогда не сомневалась, но твои меня точно убьют. – сказала с беспокойством.
– Я с ними поговорю. И наверняка они захотят поговорить с тобой.
Да уж, вот в этом ничуть не сомневаюсь.
– Слушай, Дим, а что будем делать с ЗАГСом? Слабо себе представляю, как мы будем тащить тебя туда вместе с кроватью. – пошутила я.
– Нет необходимости никуда меня тащить, – ухмыльнулся Димка, – работник ЗАГСа сам может сюда приехать. У нас даже более выгодное положение, чем у обычных пар. Если один из брачующихся серьёзно болен или госпитализирован, то и положенные два месяца ждать не надо, и сотрудник выедет на место. Я узнавал. Ещё можно сразу пожениться, если есть справка о беременности невесты, но это пока не наш случай.
– И зачем ты всё это узнавал?
– А сама как думаешь?! Искал законные пути сократить срок ожидания церемонии (это было ещё до ранения), а теперь можно вообще не ждать. Сегодня договоримся, завтра нас приедут и распишут. Хотя нет, – он глянул в окошко, где играло лучами заходящее солнце.
– Сегодня уже поздно звонить. Завтра с утра позвоним, днём распишут. Ладно, иди ко мне,
– Зарецкий приподнялся.
– Ты что творишь?! Быстро лёг, а то рана откроется! – я уложила его обратно.
– Тогда обними меня, пожалуйста. Хочу почувствовать тебя, очень хочу! – попросил он.
– Обниму, только лежи спокойно! – сказала строго и снова аккуратно обняла. – Люблю тебя, мальчишка мой. Пусть с тобой всегда всё будет хорошо!
Глава 58
– Ну как, всё между собой решили? – после деликатного стука в дверь просунулась голова Рустама. – Тогда я поехал?
– Ага, езжай! – сказали мы хором, не разжимая объятий.
Наобнимавшись, я отдала Диму медсёстрам для вечерних процедур, а потом неспешно кормила его йогуртом. В процессе рассказала и о возникшей между мамой и Василием симпатии, и о том, что эта потенциальная пара была моим запасным планом. Я не собиралась подгонять их обоих, но после угрозы Глеба грешным делом рассмотрела вариант, чтобы они поженились и оформили малышку на себя. Хорошо, что не пришлось к этому прибегать, пусть у мамы всё идёт своим чередом, она это заслужила. Но в связи с этим у меня появилась к Диме просьба.
– Слушай, а можно поменять местами Василия и Антона?
– Хочешь, чтобы они с Ольгой Михайловной проводили больше времени вместе? – правильно понял ситуацию Зарецкий.
– Угу.
– Хорошо, поменяем. Но не раньше, чем мы с тобой поженимся! – добавил ревниво. – Незамужнюю я тебя возле Антона не оставлю.
– Спасибо, родной!
Потом Дима позвонил родителям и долго с ними разговаривал, а я взяла ноутбук и вышла из палаты, чтобы ему не мешать. Работу над проектами ведь никто не отменял, я и так по большей части мотаюсь вне офиса.
В эту ночь мы заснули поздно. Всё обсуждали, как мне лучше поговорить с его родителями и что именно им сказать. Дима советовал мне ни в коем случае не пасовать и быть искренней, говорить то, что думаю. Уверял, что они относятся ко мне хорошо. Хорошо – то хорошо, но что будет, когда речь зайдёт не о дружбе или работе, а о свадьбе? Моя – то мама и бабушка давно приняли Диму как родного, а вот у Зарецких на сына могут быть вполне определённые планы.
Так что наступления утра я немного побаивалась. Зарецкие приехали вдвоём и пригласили меня на прогулку по территории клиники.
– Ангелина, скажи, ты любишь нашего Диму? – с места в карьер начала Мария Ивановна.
– Я… Кажется… Да… – я попросту растерялась от заданного в лоб вопроса.
– Хм, «кажется»? – Зарецкий-старший задумался. – Зато честно. Впрочем, спрошу по-другому. Ты его любишь как младшего брата? Как ученика и бывшего воспитанника? Или же как мужчину? Ты нас не бойся, говори как есть. Мы же не ради праздного любопытства спрашиваем.
Вот и настал момент истины…
– Люблю именно так, как вы сказали. Сначала любила как младшего братишку и воспитанника. Потом полюбила как ученика. А сейчас. Кажется, я пересекла ту черту, когда ученик и воспитанник стал любимым мужчиной. Знаю только, что Димка для меня стал дороже всех! – призналась как на духу.
– А разница в возрасте тебя не смущает? – продолжила допрос потенциальная свекровь.
– Честно? Очень даже смущает. Я прекрасно понимаю, что вы хотите для наследника самую лучшую избранницу, что мечтаете о внуках, а тут я, уже не юная, да ещё и с сестрой-дочерью, – я стиснула ткань юбки. – Возможно, думаете, что не имею права быть рядом с ним, что перешла все границы дозволенного, позарившись на молоденького мальчика, будучи сначала его няней, а потом и учительницей. Наверное, вы в чём-то правы, в какой-то мере я лишила его выбора, – в голосе прорезалась горечь. – Простите меня за это. Но знаете. Я очень хочу, чтобы Дима был счастлив, очень! Он это заслужил. Со мной рядом или с кем-то другим, лишь бы у него всё было хорошо. Димка удивительный, таких больше нет!
Слеза-предательница таки скатилась по щеке.
– А Тимофей? – спросила Зарецкая. – Как ты относишься к нему?
Тут я помимо воли улыбнулась:
– Тима – это милейшее создание, маленький неугомонный моторчик. За проведённое вместе время он стал мне почти младшим братишкой. А вот с Димой всё совсем по-другому. Быть может, мне действительно стоило бы поискать себе сверстника или даже кого-то постарше, однако. только рядом с ним, с этим взрослым мужчиной в теле юноши, моё сердце бьётся чаще. Ничего не могу с этим поделать. Можете считать меня неправильной или даже порочной, но ваша семья всё равно всегда будет для меня особенной.
Хух-х, высказалась. Даже легче стало.
Зарецкие переглянулись. Ну что, сейчас всё и закончится, да? Скажут, что мне не место рядом с Димкой? Что им не нужна двенадцатилетняя «внучка», которая будет претендовать на часть наследства? Или нет?
Наверное, ещё никогда в жизни я так не волновалась. Разве что когда везла Диму в операционную.
– И это она только что говорила «кажется», – сказал Андрей Петрович жене.
– Женщины. – развела руками Мария Ивановна. – Порою нам сложно понять даже самих себя.
– А насколько сложнее понять вас нам, мужчинам. – закатил глаза возможный свёкор и посмотрел на меня. – Ангелина, я одного взять в толк не могу: кого ты сейчас пытаешься обмануть, нас или себя? У тебя глаза светятся, когда о Димке говоришь. Кого другого ты собралась искать? Кому другому его отдавать? Да и сына я вижу счастливым только рядом с тобой.
– А моя Дарина?
– Ну что тут скажешь?! Была у нас с женой одна дочь, а станет три, да, Маш? – подмигнул он благоверной. – Хотя нет, твоя Дарина будет считаться уже внучкой? Ох, а я ведь ещё молод для дедушки, но что уж поделать…
Я смотрела на будущих свёкров и понимала, в кого пошёл Димка. Гены мощная штука. Поэтому я не могла не сказать того, что собиралась сообщить им с самого начала.
– Андрей Петрович, Мария Ивановна, я узнала, что могу оформить удочерение только на себя, главное, чтобы супруг был не против. Тогда Дарина не будет претендовать на ваше состояние, и я тоже не буду. Мы с вашим сыном можем заключить брачный контракт, где я откажусь от всего. Потому что мне от Димы нужны не деньги, совсем не деньги.
– Не надо ничего подписывать. – покачала головой Зарецкая. – То, что ты не охотница за деньгами, мы поняли уже давно. И то, что отчаянно в них нуждаешься, особенно сейчас, когда для девочки нужно сделать так много, нам тоже известно. От тебя требуется лишь одно.
– Ангелина, наш Дима болен, болен с самого детства. И речь сейчас не о его физическом состоянии! – поспешил успокоить Зарецкий, взглянув на моё вытянувшееся лицо. Потому что я грешным делом испугалась, что чего-то не знаю и от меня скрыли страшный диагноз.
– Наш Дима болен тобой. Нужно быть слепыми, чтобы этого не видеть. Ну а если причина «болезни» ты, то тебе и быть лекарством. Поэтому прошу тебя как отец: не загуби мне сына, сделай его счастливым! Это всё, чего я хочу.
– Да, Ангелина, помоги нашему Димочке, пожалуйста! Просто оставайся с ним, ему это очень нужно! – Мария Ивановна сжала мои ладони. – А сейчас, дорогая, поехали выбирать тебе платье и всё остальное: днём у вас роспись. Пусть свадьба и скоропалительная, но необходимый минимум приготовлений нужно провести. Ты ведь хочешь запомнить этот день на всю жизнь, правда? А наш папа уладит все формальности. Да, папа?
– Уладит, уладит, – отпустил нас Зарецкий-старший за покупками.
Пока мы ехали в машине, я позвонила маме и сообщила радостную новость, попросила на пару часов отпроситься с работы. Бабушку тоже пригласила. Со стороны жениха у нас будут его родители и Рустам.
Давно не помню такого быстрого похода по магазинам. Я примеряла наряды и туфли со скоростью урагана, пока не остановила выбор на коротком платье, скромность покроя которого компенсировалась кружевами, украшавшими лиф. Сейчас, когда Дима на больничной койке, не хотелось вычурности, только самый минимум, чтобы и себя чувствовать красивой, и ему усладить взор. Туфельки на невысоком каблуке и короткая фата отлично дополнили образ невесты.
Приобретя всё необходимое для свадьбы, в том числе кольца и подходящий букет, мы вернулись в клинику. Я даже не заезжала в парикмахерскую, время и так поджимало. Так что, облачившись в платье, дала волю маме и Марии Ивановне, которые сделали мне аккуратную причёску с парой локонов по вискам и легкий макияж. Бабушка прикрепила к волосам фату.
– Какая ты у нас сегодня. – растрогавшись, она утёрла слезу.
Я чувствовала себя слегка не в своей тарелке (всё же больница не место для подобных торжеств), но держалась и поспешила в палату к жениху, который, к слову, тоже приоделся, но лучше бы этого не делал. Вы видели когда-нибудь мумию в парадном пиджаке на три размера больше? Ещё и с белым цветочком в петлице. Пиджак специально взяли «на вырост», чтобы не тревожить Димкины раны. Но он был в нём такой трогательный, что я умилилась. Нет, ну шикарнейший же жених! Будем потом показывать нашим детям фотографии в стиле «Красавица и чудовище».
Прибыла работница ЗАГСа, дама с формами, которые её бордовое платье только подчёркивало, и одарила нас профессиональной улыбкой ярко накрашенных губ. Хорошо, что Димасика теперь перевели в обычную палату, потому что в реанимации таких мероприятий никто проводить не разрешил бы.
Я устроилась возле Димы, регистратор соблюла все формальности, сказала необходимые слова, мы дали положенные ответы и наконец-то обменялись не брелоками, а настоящими кольцами. Потом поставили подписи в бланках и услышали сакраментальное:
– Жених может поцеловать невесту…
Ну, теперь мне и карты в руки! Пригвоздив к постели новоиспечённого мужа, который, забыв об осторожности, уже намылился подняться, я наклонилась и запечатлела на его бедных, пострадавших, слегка обветрившихся, но таких любимых губах поцелуй.
– О-о, какая у нас активная невеста! – похвалила служительница ЗАГСа и выдала нам свидетельства о браке, приправив всё соответствующими пожеланиями.
На церемонии присутствовали даже медсестрички и наш доктор. Рустам сделал несколько фото, и общих, и только нас, молодожёнов. Свадебный букет я не бросала, а целенаправленно отдала маме. Надеюсь, примета сработает и я вскоре погуляю на их с Василием свадьбе.
Мария Ивановна и Андрей Петрович зацеловали меня по самое не могу, потом отправились поздравлять Диму, сдав меня в объятия мамы и бабушки.
– Вот ты и невеста. – у мамы в глазах стояли слёзы.
– Надеюсь, ты тоже скоро будешь, – понизив голос намекнула я, бросив быстрый взгляд на Василия.
Мама смутилась, и я оказалась в руках бабушки. Кажется, она радовалась сегодняшнему дню больше всех.
Народ старался не шуметь, никакого особого застолья не планировалось, просто скромный сабантуй. И когда водитель Зарецкого-старшего принёс красивый торт, медсестрички поспешили за блюдцами. Жаль, что у Димки сейчас строгая диета, но ничего, мы с ним потом обязательно устроим праздник, пусть только поправится. Пока все чаёвничали, я, тоже слегка поклевав торт, присела на кровать к юному супругу.
– Ну что, любимый ученик, заполучил-таки свою учительницу в полное владение? – поддразнила его.
– Ангелина, спасибо, что согласилась выйти за меня, – он поцеловал мне ладонь. – Ты не пожалеешь!
– Это тебе спасибо, Дим! За то… что ты есть, – я взяла его пострадавшую руку, которая защищала меня, билась за меня, и в ответном жесте прижалась к ней губами.
Но праздновать пока рано, нужно решить ряд срочных дел.
– Уже уходишь? – в голосе Димы было столько разочарования, что я отчаянно жалела о невозможности остаться.
– Жди меня, родной, – наклонившись, прошептала ему, – вечер я проведу с тобой.
Переодевшись в повседневную одежду и оставив платье в шкафчике, покинула клинику вместе с Зарецкими, которые для помощи по всем вопросам прикомандировали ко мне Сергея Ивановича, одного из юристов «Ривер Промоушен». Мама с бабушкой и Василием уехали ещё раньше, оставив меня под крылом Антона. А Рустам пока задержался в больнице для какого-то серьёзного разговора с Димой.
Прежде чем ехать в органы опеки, мы с Сергеем Ивановичем заехали в банк, где мне оформили именную карту, привязав её к личному Диминому счёту. А потом отправилась подавать документы на удочерение. Поскольку Дима пока на больничном и некоторых важных документов мы на него ещё не собрали, то официальным удочерителем буду в данный момент только я, а супруг написал заявление о своём согласии, приложил бумаги на квартиру и справку о доходах, которые должны устроить даже самую строгую комиссию.
Юрист взял на себя общение с работницей службы опеки, и у нас таки приняли документы. Правда, женщина заикнулась было, что мой муж в данный момент находится в клинике (мы не имели права скрывать данный факт), и уточнила, насколько он дееспособен, но Сергей Иванович предоставил необходимые справки и уверил, что Дима живее всех живых и стремительно идёт на поправку. Потом попросил меня выйти и поговорил с тётенькой наедине.
В общем, все формальности были улажены и через два дня нам назначили визит комиссии по проверке жилплощади на профпригодность. Итого у меня есть двое суток, чтобы привести всё в порядок, организовать доставку детской мебели и всего необходимого для жизни сестрёнки. Завтра утром съезжу на квартиру и сделаю необходимые замеры, после чего устрою экстренный шопинг. А сегодня. сегодня я должна обрадовать сестру, сказать ей, что скоро мы будем вместе. Поэтому из службы опеки мы с юристом направились в приют.
К нам присоединился и Рустам, которого Дима лично попросил проверить обстановку вокруг Дарины на наличие всяких мутных типов, не гнушающихся зажимать девочек. Рина уже видела фотографии Зарецкого (те самые, со дня рождения), но сегодня я решила утроить им «очную» встречу, поэтому позвонила Диме по видеосвязи. Бинты на лице не придавали ему шарма, но в сложившейся ситуации это такая мелочь.
Сестрёнка уставилась на него во все глаза.
– Эй, привет, маленькая, – сказал он мягко. – Я буду твоим папой, хочешь?
– Дядя, вы правда можете стать моим отцом? – с надеждой спросила Дарина. – Мне не важно, даже если вы очень страшный, я вас всё равно любить буду! Только заберите меня!
– Тебя тут обижают? – мне было не видно из-за повязок, но, судя по голосу, Зарецкий нахмурился.
– Ещё сильнее, чем раньше. Тут… тут Ванька пристаёт, ему уже четырнадцать, одну застать пытается, руки распускает, – выпалила она. – Я пока держусь, жаловалась даже, но мне не верят, говорят, что выдумываю. Увезите меня отсюда, если можете! Я очень хочу домой, в семью.
От такого признания мы с Рустамом переглянулись. Я надеялась, что тогда был единичный случай, но нет. И Дарина ведь не только нам, но и бабушке ничего такого не говорила, видимо, чтобы не волновать понапрасну.
