Текст книги "Жених для няни (СИ)"

Автор книги: Галлея Сандер-Лин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Глава 31

Как уже говорила, за прошедшие шесть лет в моей жизни случалось всякое. То, что я эти годы ни с кем не была, не означало, что на личном фронте горизонт у меня был пуст. Нет, время от времени там появлялся то один молодой человек, то другой… Множество мимолётных и не очень встреч. По дороге на работу, у дома, в супермаркете, возле парковки, просто на улице, в офисе, среди клиентов. С кем только не пересеклась за прошедшие годы, и за мной нередко пытались приударить. Тот улыбнулся и предложил провести, другой зазывал в гости, третий намеревался подвезти, а по пути заскочить куда – нибудь посидеть, четвёртый. В итоге кто-то просто пытался ухаживать, кто-то лез целоваться.

Но я всех отбривала, потому что, как потом поняла, подсознательно ждала приезда Димки, дабы наконец разобраться, что между нами двумя происходит и как я буду себя чувствовать, когда увижу его взрослым. Перерастёт ли моя платоническая привязанность в нечто большее? Увижу ли я в недавнем мальчике мужчину?

И хоть я старалась держаться, пару раз мне пришлось держать оборону сразу против двоих! Помню, некоторое время ездила на работу на одном и том же автобусе и регулярно встречала там мужчину, который при первой встрече уступил мне место (я потому его и запомнила). Хотя потом оказалось, что он и уступил потому, что давно меня приметил. И параллельно за мной особо активно стал ухаживать парень из офиса: то шоколадка на столе, то чашечка кофе, заботливо приготовленная его рукой, то провожалки после работы всё до того же автобуса. Я, разумеется, держала дистанцию и давала понять, что им со мной ловить нечего, но ни с кем не ссорилась. Знаю я случаи, когда обиженные и грубо отвергнутые мужчины вели потом себя неадекватно.

Всё закончилось, когда я перешла на другую работу и стала ездить на метро. Но в метро тоже бывали интересные встречи и занятные экземпляры, не без того. Не говоря уже о мужчинах, которые имели собственный автотранспорт и вели себя куда более настойчиво. В общем, чего со мной только не приключалось, но чтобы так, как сейчас, когда меня оккупировало сразу трое.

Интересно, кто из них первым сойдёт с дистанции?! Егорушка, который умчится за границу на очередные съёмки? Глеб, который найдёт более сговорчивую кандидатку на роль няни. и новой мамы для дочери? Вопрос о том, что с дистанции сойдёт Дима, я даже не рассматривала. Возможно, я слишком самонадеянна и избалована его вниманием? Но. не может же у нас закончиться всё вот так, фактически даже не начавшись?! Пусть в дело и вмешивается ревность.

Кстати, о ревности. Не только Диме пришлось (и, чувствую, ещё придётся) беспокоиться из-за соперников, мне тоже решила потрепать нервы одна несносная особа «королевских кровей». В пятницу, на следующий день после съёмок, она вплыла в наш офис, распространяя за собой шлейф дорогих духов. Я как раз находилась в кабинете начальства, когда госпожа Рижская вальяжно проследовала к гостевому креслу и, бросив на меня высокомерный взгляд (мол, «А эта что тут делает?!»), присела, закинув ногу на ногу и обнажив при этом коленки.

– Дмитрий Андреевич, я приезжала вчера, но вы были на съёмках. – начала она. – А мы не можем поговорить без постороннего присутствия? – Александра особо выделила слово «постороннего» и бросила на меня ещё один уничижительный взгляд.

– Да, госпожа Рижская, вчера я был занят. Вы ведь не предупредили меня о визите заранее,

– невозмутимо откликнулся Зарецкий. – Занят я и сейчас, однако если у вас что-то срочное…

– Да-да, очень срочное. – кивнула девушка. – Мы с отцом хотим поручить вам новый проект и. Почему она всё ещё здесь?! – теперь взгляд, брошенный на меня, был гневным.

– Потому что я пока не отпускал госпожу Яснопольскую, до вашего прихода мы с ней как раз обсуждали рабочие вопросы.

Я мысленно поаплодировала Диме. Не ведётся на её штучки, а как держится!

– Так, может, пора уже её отпустить?! – заявила гостья с акцентом на последнем слове. И снова мне почудилась двусмысленность во фразе, как вчера было с Егором.

Зарецкий сжал руки в замок, а его демонический прищур лучше всяких слов просигналил, как он относится к тому, что кто-то посторонний пытается командовать в его кабинете.

– Я отпущу госпожу Яснопольскую лишь тогда, когда для этого придёт время, не раньше и не позже, – ответил шеф и повернулся ко мне. – Ангелина Павловна, мы продолжим после обеда. Подготовьте пока распечатки сценариев для предстоящего ролика, сделаем итоговые правки.

Я с неохотой пошла к выходу, хотя меньше всего на свете мне хотелось оставлять этих двоих наедине. Наверное, примерно так же чувствовал себя Дима вчера, когда мы общались с Егором. Как я его понимаю!

Настроение было испорчено. То, как самоуверенно держалась наглая дамочка, навевало неприятные мысли, что она действительно может себе это позволить. Кто я для неё? Мелкая сошка, которую слишком легко отодвинуть с пути. Да, она меня очень недооценивает, но, как говорят в подобных ситуациях, «Нельзя удержать того, кто захочет уйти». Сейчас многое зависит именно от Димы. Насколько стойким окажется он?

Интересно, что нужно Рижским от нашей компании? Не знаю, что там у Александры с отцом за проект, который понадобилось обсуждать наедине с Зарецким, но мне всё это очень не нравится. Взгляды Сашеньки, которыми она пожирает моего шефа, далеки от деловых. Может, я всё себе напридумывала, но вдруг. вдруг речь пойдёт о слиянии капиталов и браке по договорённости? А что, почему нет?! Эти двое в равном положении, ровесники (!), привлекательные, их семьи в хороших отношениях.

Дима, не вздумай! Мы с тобой ещё не разобрались между собой, ты ведь не променяешь меня на неё? Не поступишь так со мной, правда?

Я подготовила всё, о чём просил меня начальник, то и дело поглядывая на часы. Близилось время обеда, а Дмитрий и Александра всё не выходили. Они общались достаточно долго, пока дверь кабинета (наконец-то!) не отворилась.

– Мы с госпожой Рижской отъедем на некоторое время. Обедайте без меня, я на телефоне,

– сообщил босс и бросил в мою сторону пронзительный взгляд.

Гостья выглядела победительницей и имела удовлетворённый вид. Она цокала каблучками, заставляя наших мужчин оборачиваться. И что всё это значит?

На обед я отправилась в унылом расположении духа. Дима… Я верила, что он не готов от меня отступиться (по крайней мере сейчас, когда мы оба молоды и смотримся ровесниками), но что, если ему просто не дадут, не позволят быть со мной? Я всё ещё не знала, что думают о наших отношениях его родители. Да, они разрешали нам дружить, однако что скажут о более серьёзных отношениях? Видят ли они меня рядом с ним, или на роль супруги наследника у них припасён другой, куда более подходящий вариант? Господи, как же меня убивает неизвестность! Да я и сама пока не до конца определилась, а тут ещё Егор и Глеб караулят, как две акулы за бортом тонущего корабля. Ну почему накатывает всё и сразу?

Вот тебе и пришлось столкнуться с реальностью, Ангелиночка. Кто Дима и кто ты. Ты не вписываешься в его картину жизни, так, лишний элемент. Вон какие у него кандидатки в невесты, молоденькие, обеспеченные, рождённые с серебряной ложкой во рту. А ты? Тебе скоро тридцатник, хорошую работу имеешь только благодаря милости семейства Зарецких, из собственности жалкая двушка в хрущёвке (да и та мамина). Да, иногда полезно одёрнуть себя, чтобы не одёрнули другие. Освежает и помогает снять розовые очки.

В общем, некоторое время позанимавшись самобичеванием, я взяла себя в руки и вернула былую уверенность. Ничего, если нужно, с Александрой мы ещё повоюем! Вот вернётся Зарецкий – тогда и обсудим, что там за предложения он выслушивает наедине с молоденькими барышнями. Впрочем, слишком долго мне ждать не пришлось. Часа через полтора после обеда шеф уверенной походкой вошёл в офис и вызвал меня к себе.

– Нам предложили организовать рекламную кампанию для торгового центра, который открывают Рижские, – начал он. – Я ездил на место, оценивал обстановку и объём работ.

– Ясно. Это крупный проект, – я старалась говорить деловым тоном.

– Да, очень, – кивнул босс, кажется, не собираясь объясняться и переходя к обсуждению рабочих вопросов.

Или для Дмитрия подобный тет-а-тет с Сашенькой ничего не значил, или же он не считает нужным давать какие-то объяснения. Мне почему-то стало обидно. Не думаю, что Зарецкому бы понравилось, если бы я вот так же битый час сидела наедине в кабинете, скажем, с Егором, а потом без объяснений с ним уехала. Так почему он думает, что подобное понравилось мне?

«Ангелина, успокойся, личное не должно мешать работе!» – одёрнула я себя и включилась в обсуждение столь масштабного заказа.

Вечером Дмитрий вызвался меня подвезти. Впереди чувствовался серьёзный разговор, но босс молчал, пока мы не выехали с парковки.

– Ты расстроилась из-за визита Александры. – это был не вопрос, а утверждение. – Я от него тоже не в восторге. В принципе, мы могли бы и отказаться от сотрудничества, но. Вспомни школу, ты ведь не выбирала классы или учеников, приходилось работать с теми, кого дало руководство.

– Приходилось.

Я понимала, что он прав, но в данном конкретном случае… Да я бы с кем угодно сотрудничала, но только не с ней! Она явно что-то задумала, как можно этого не видеть?!

– Я хотел пригласить тебя куда-нибудь на выходных, но. – Дима поморщился.

– «Но»? – у меня появилось нехорошее предчувствие.

– Рижский зазвал отца на. что-то вроде пикника, – вздохнул шеф. – Два дня на загородной базе. Там будут и другие бизнесмены, не только мы. Отдых, рыбалка. и разговоры о работе. В подобной обстановке вопросы решаются куда легче. Просто я до сегодняшнего дня не знал, что и мне придётся поехать.

– Александре тоже? – выдавила я.

– Да, и ей тоже.

Я стиснула юбку, зажала в кулаке так, что ткань едва не затрещала.

– Уверена, в эти выходные будет принято много судьбоносных решений. – проговорила отстранённо, пытаясь не показать, как не хочу, чтобы он ехал на эту встречу.

– Ангелина, ты. – Дмитрий притормозил на светофоре и посмотрел на меня. – Говоришь сейчас обо мне и Рижской? Неужели подумала, что я могу так легко переметнуться к другой, когда у меня есть ты? Тем более ради денег.

– О-о, деньги зачастую очень меняют людей. – сказала не для того, чтобы его обидеть, а чтобы показать, что слишком хорошо понимаю сложившуюся ситуацию.

Наверное, я говорила всё это лишь для того, чтобы услышать его горячие заверения в обратном, действовала методом «от противного». Однако реакция начальника оказалась иной, кажется, он был серьёзно обижен. Некоторое время молчал, машину вёл нервно.

– Если так обо мне думаешь, значит, ты меня очень плохо знаешь и совершенно не доверяешь, – Зарецкий стал мрачнее тучи. – Не ожидал.

Глава 32

Что ж, если уж речь зашла о доверии.

– Дим, я стараюсь доверять, правда. Но я помню тебя мальчишкой (именно таким ты жил в моей памяти все эти годы) и ещё плохо знаю нового Дмитрия, того, каким ты стал за прошедшие шесть лет. Однако сейчас дело даже не в тебе, а в ваших с Александрой семьях,

– сказала я как можно мягче. – Я не вписываюсь в ваш мир больших денег и очень хорошо это понимаю. Возможно, даже слишком хорошо.

– Я же уже говорил, что во многом остался прежним. И это мне решать, вписываешься ты в мою реальность или нет! – резко возразил он. – Сделаем, чтобы вписалась. Или поменяем мир.

Какие громкие слова, да только мне давно не шестнадцать, чтобы воспринимать их всерьёз. Я с высоты своего возраста знаю, что так не бывает, и почти перестала верить в сказки.

Дмитрий свернул на обочину возле парка и остановил машину. Правильно сделал, у него сейчас эмоции хлещут, в таком состоянии автомобиль лучше не вести. Он отстегнул ремень и повернулся ко мне.

– Ангелина, ты в душу мою вписалась, понимаешь? Что мне какой-то там мир?!

– Это слова упрямого ребёнка, – покачала головой я. – Ты ведь не пойдёшь против семьи, если они меня не примут? Не уйдёшь из компании? Не бросишь всё? Не перечеркнёшь ради меня то, чего успел достичь?

– Ребёнка?! – рыкнул он. – Ангелина, мне уже двадцать три, чёрт возьми! Неужели всё ещё считаешь меня пацаном?!

– А мне почти тридцать! – я тоже повысила голос. – Я думала, что к этому возрасту и твоему возвращению стану сильной, самостоятельной, независимой, построю замечательную карьеру и буду стоять на своих ногах, смогу своими силами (своими, слышишь?) приблизиться к тому миру, в котором живёшь ты. Меня убивает та пропасть, что есть между нами! Но что в итоге?! Я снова работаю на твоего отца и вынуждена наблюдать, как на тебя фактически объявили охоту! Я по-прежнему где-то там, далеко внизу, и никак не могу до тебя дотянуться. Думаешь, меня всё это радует?!

Ух, давно я так не выходила из себя, а при Диме и вовсе впервые. Он размотал меня на эмоции, заставил высказать внутренние страхи и выложить ему то, о чём беспокоюсь. Я долго держалась, думала, что кремень, но у меня тоже есть слабости, больше не могу прятать переживания за дежурной улыбкой и казаться сильной!

– ТЫ не можешь дотянуться?! Нет, это Я никак не могу к тебе приблизиться! – он долбанул кулаком по рулю. – Вокруг тебя будто колючая проволока. Я режусь об неё, но всё равно продолжаю пытаться стать к тебе ближе. Забудь о якобы имеющихся между нами преградах, нет их, не существует, они лишь у тебя в голове!

– Серьёзно?! – меня его высказывание очень задело. – Да это ты не хочешь увидеть, как всё обстоит на самом деле! Отрицание проблемы не делает её меньше, это просто ребячество и самообман! Я посмотрю, что ты скажешь, когда тебя вынудят жениться на Александре (или на ком-нибудь ещё) во имя семейного дела, а меня попросят убраться с глаз долой, чтобы не мешала вашему счастью, – от одной только мысли о подобном отчаянно сжалось сердце.

– Может, денег предложат, а может, и угрозы используют. Дим, я больше не живу иллюзиями, что когда-то потом «всё будет хорошо». Не могу, как двадцатилетние девочки, броситься в омут с головой и поддаться эмоциям, наслаждаясь моментом и не думая о будущем. Каждый мой сегодняшний шаг отразится на моём же «завтра». Мне нужна уверенность, нужна стабильность. Возможно, за прошедшие годы я стала слишком осторожной, зато не наделала глупостей и не оказалась у разбитого корыта. Я лучше не раскрою своё сердце вовсе, чем раскрою и позволю его разбить!

– Да не собираюсь я его разбивать! – возмутился Зарецкий. – Неужели не видишь?! Я бы не ввязывался в отношения, если бы не был серьёзен. Я всегда таким был, годы этого не изменили. А если считаешь, что ещё плохо меня знаешь, так узнай! Вот он я, весь твой! Только руку протяни…

О-о-о, я бы протянула, и не только руку. Я бы обняла тебя так, как никто и никогда не обнимал. Но что потом? Да, я опасаюсь отношений и не собираюсь вступать в связь, у которой нет будущего. Не хочу ввязываться в то, что заранее обречено на провал. Появление на горизонте Александры основательно меня отрезвило. Я привыкла, что Дима всегда был «мой» и ни на кого другого не смотрел, но то было раньше, когда ему не нужно было выполнять обязательства перед семьёй, от него требовалось просто учиться и не прожигать юность по злачным местам. Теперь же он наследник и преемник компании отца и скован своим положением, даже если думает, что свободен. А я… я не выдержу, если подпущу его к себе слишком близко, а потом его у меня заберут.

Возможно, меня останавливает семейное прошлое и дело не столько в Диме, сколько во мне самой. У меня перед глазами печальный пример моей собственной матери. Не хочу остаться беременной и брошенной, чтобы потом одной воспитывать ребёнка, а на его вопросы об отце отмалчиваться или уходить от темы, как делает мама. И дело не в том, что «можно же предохраняться», а в том, что у меня будет сердце на куски, как и у неё сейчас. Она до сих пор одна! Не знаю: то ли всё ещё любит моего отца, то ли разочаровалась в мужчинах и никому больше не верит. Наверное, я подсознательно боюсь повторить её судьбу.

Я хочу верить, что Дима никогда так со мной не поступит, но… Если ты никогда не знал счастья, то не будешь грустить о его потере, просто не узнаешь, что это такое. Но стоит подержать счастье в руках, ощутить его «вкус», впитать всеми фибрами души и упустить – и ты будешь сломлен. Не хочу, чтобы это случилось со мной. с нами.

Что же мне делать? Остановиться ли, пока не погрязла во всём этом слишком глубоко? Поддаться ли чувствам, которые захлёстывают меня всё сильнее? Одно я знала наверняка: никаких резких движений, всё должно быть постепенно.

– Дима, давай продолжим этот разговор после твоего возвращения с предстоящего пикника,

– предложила миролюбиво. – Мне очень интересно, не изменится ли твоё мнение после него.

– Не изменится! – заявил шеф категорично. – Ты обижаешь меня одним этим предположением.

Я сбавила обороты.

– Прости. Просто я не хочу, чтобы из-за меня ты шёл против семьи. Родители тебя очень любят и.

– И я их люблю, но и тебя люблю тоже, даже более чем! И мама с папой вовсе не против!

Слова прозвенели в повисшей тишине. Много всего говорил мне Дима за прошедшее время, но такое откровенное признание прозвучало впервые.

– Дим.

– Всё, не говори сейчас ничего! – остановил он меня. – Наверное, твоя правда. Я понимаю, как тебя беспокоит моя поездка, и, признаюсь честно, сам бы ни за что не отпустил тебя с каким-нибудь Егором или ещё с кем. Как ты и предложила, давай продолжим этот разговор после того, как я вернусь.

Шеф резко стартанул с места и остаток пути напряжённо смотрел на дорогу. А я смотрела на него. Сердитый Дима мне нравился ничуть не меньше, чем доброжелательный. У него такая милая складочка меж бровей образуется, и губы крепко сжаты… губы… Когда он уже сбреет эту ненужную щетину?!

– Дим.

– М-м? – буркнул не глядя.

– Уверен, что тебе нужна щетина? – начала я с места в карьер.

– Не нравится? – он остановился на светофоре и провёл тыльной стороной ладони по щеке.

– Не-а. Ты и так хорош, без этих дополнительных «лет», которые придаёт небритость. Она колется. и всё такое. – я замолчала под внимательным взглядом босса.

– Боишься, что с ней целоваться неудобно? Хочешь проверить? – наклонился он.

– Н-не сейчас, уже зелёный горит, – я показала пальцем на светофор.

– Провокаторша, – пробормотал Зарецкий, на этот раз беззлобно. Х-хух, кажется, мне удалось его отвлечь, буря улеглась. Эмоциональный у нас выдался разговор, даже очень. – Вот согласишься выйти за меня замуж, тогда и сбрею! – огорошил он, трогаясь с места, на этот раз мягко и плавно.

Эм-м-м, хороший тамада, и конкурсы интересные.

– Ты это серьёзно?!

Предложений от него я пока не помню, но на языке у сердитого мужика чаще всего то же, что и на уме.

– О щетине или о женитьбе? – губы Димы дрогнули в улыбке.

Ну вот, доволен, чертяка. И я повелась!

– И о том, и о другом.

– С вами, Ангелина Павловна, я серьёзен всегда, – это прозвучало шутливо, но без издёвки.

– Однако ты права, сначала нужно разобраться с Рижскими и завтрашней поездкой. А ещё предстоят съёмки ролика для вина. с твоим приятелем в главной роли, между прочим!

– Не с «приятелем», а с однокурсником, – возразила я.

– Один чёрт! Глазеет он на тебя совсем не так, как однокурсник.

Ну, тут не поспоришь. Искушённому жизнью модели и обилием подружек Егору захотелось «свежей крови», особенно той, которая ему когда-то не досталась. Но я буду не я, если он её получит! У меня и свой шикарный экземпляр имеется. Я скосила глаза на Диму. Давай, родной, не ведись на ухищрения Александры и её отца, не рви мне душу!

В машине установился более-менее приемлемый нейтралитет, который, впрочем, царил недолго, потому что по мере приближения к подъезду у меня стремительно холодело в груди.

– Что такое? – начальник уловил смену моего настроения.

А я не смотрела сейчас на него, потому что мой взгляд был прикован к лавочке около МОЕГО подъезда, где восседал Глеб Коновальский собственной персоной! Тут и дурак бы понял, кого он поджидает. У меня совершенно вылетели из головы и Александра, и её семейка, и мои опасения относительно поездки Зарецкого, потому что сейчас что – то будет, наверняка.

– Дима, ты только не нервничай… – я старалась сообразить, как закончить дело миром.

– А есть причина беспокоиться? – спросил он таким тоном, что стало понятно: босс прекрасно понял, что причина имеется.

Я на ватных ногах вылезла из машины, не дожидаясь, пока мне откроют дверь. Захотелось поскорее на воздух.

– Ангелина, мне кажется, или этот мужик на тебя пялится? – заметил шеф очевидное. – И пялится так, что мне это не нравится.

Я бросила на босса предупреждающий взгляд. Только драки у подъезда мне и не хватало.

– Добрый вечер, Ангелина, – громко поприветствовал меня Глеб. – А мы с Анфисой, как и обычно, вас ждём. Да, дочь? – окликнул он малышку, которая и так неслась к нам со всех ног с ближайших качелей.

– Да, папочка! – дитё по обыкновению впечаталось в мою юбку и обхватило за ногу.

– Вечер добрый, – пробормотала я, начиная сомневаться, что всё закончится на позитиве. Коновальский явно нарывается.

– «Как и обычно»?! – Дима весь ощетинился. – Это кто? – кивнул на юриста.

Кажется, злится.

– Это… сосед. Я с его дочерью иногда играю на площадке. Девочка без мамы растёт, вот я и…

– А-а-а, очередная жертва ваших чар, госпожа Яснопольская?

Нет, он очень-очень злится.

– Скорее, моей доброты, – поправила я.

– Дяденька, а ты чего такой сердитый? – отлепилась от моей юбки Анфиса и глянула на Зарецкого исподлобья.

– Потому что он (а этот красивый дядя мой начальник) подумал, что меня обижают, – сообщила малышке. – Знаешь, этот замечательный дяденька мой самый верный защитник, и когда он рядом, ни у кого нет шансов меня обидеть, – добавила проникновенно и подошла поближе к шефу.

Глеб должен был понять намёк, просто обязан! Да, я сейчас прикрываюсь Димой, но иного выхода из ситуации просто не вижу.

Зарецкий тоже шагнул ко мне и послал Коновальскому ещё один зверский взгляд, но смягчился, когда посмотрел на меня:

– Разумеется! Совершенно нет шансов.

Для полноты картины не хватало, чтобы он притиснул меня к себе. Но на такие меры Дмитрий не пошёл и правильно сделал.

– Папа, а разве мы Ангелину обижаем? – вопросило дитятко.

– Совсем нет. Мы просто хотим помочь ей сделать правильный выбор, – не отступил Глеб и ответил Диме убийственным взглядом.

Мамочки, сошлись два хищника!