Текст книги "Жених для няни (СИ)"

Автор книги: Галлея Сандер-Лин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Глава 46

– М-да, папаша, какая же ты всё-таки сволочь. – сказала, когда немного взяла себя в руки. Продолжать изображать приветливость не было никаких сил. – Не надо мне от тебя ничего. Просто в глаза твои бесстыжие хотела посмотреть. В такие же глаза, как и у меня, если ты не заметил. Вот, подарок тебе ко дню рождения привезла, как раз им в тон. На добрую память, – я сунула в его руку коробочку с галстуком и зажимом.

У меня был огромнейший соблазн, как и грозилась, швырнуть ему подарок в лицо и устроить скандал, чтобы сбежались соседи. Пусть бы все узнали, какая сволочь Павел Старовойтов. Тогда бы он больше не смог тут жить и спешно искал место для переезда. Но не стала, Бог ему судья. А ещё с особой ясностью поняла, почему мама отказалась просить его о помощи. Да мне бы самой кусок в горло не лез, если бы был дан его рукой. Куда сильнее боли, злости, негодования и возмущения во мне кричало разочарование.

Мужчина молчал и продолжал напряжённо смотреть на меня, сжимая в руке несчастную коробочку. А я развернулась и вышла, громыхнув тяжёлой дверью. Меня душили слёзы, но я держалась. Внизу старушечий всевидящий десант, надо отойти подальше, а там уж дать волю своему горю. Вылетев из подъезда, неимоверным усилием воли заставила себя скривиться в улыбке и сказать бабулькам пару благодарственных слов, после чего сделала знак Диме, наблюдавшему за мной из авто, и стремительно направилась к ближайшему скверу. Беседка с широкими скамьями, вокруг с десяток деревьев, усыпанных зелёной листвой и готовых скрыть от чужих глаз. Это именно то, что мне сейчас нужно!

Краем уха услышала, как хлопнула дверца машины: Зарецкий направился за мной. Я ускорилась, рыдания рвались наружу. Нет, это не отец уходил сейчас из моей жизни, а мои чаяния и надежды, бережно хранимые с самых юных лет. Наверное, многие дети, не знающие кого-то из родителей, представляют их замечательными людьми и думают, что стоит с ними встретиться – и всё будет хорошо. Да, глупо было предполагать, что этот мужчина меня примет или хотя бы встретит по-человечески. Я для него чужая, результат ошибки молодости, а о таких ошибках мало кто любит вспоминать.

Но я ни секунды не жалела, что приехала сюда. Неизвестность куда хуже любой самой страшной правды. Теперь я смогу с чистой совестью вычеркнуть этого человека из нашей с мамой памяти и жить дальше. Только боль от этого не стала слабей. Плотину моего самообладания прорвало, горячие слёзы потоком хлынули по щекам. Я стояла и плакала, а Дима… Он подошёл, прижал меня груди, как когда-то давно я прижимала его, десятилетнего мальчишку со сбитыми коленками, и гладил по голове, пока я сотрясалась от рыданий, давая выплакаться у него на плече. Мы вновь поменялись местами, теперь не я поддерживала его, а он меня.

Что бывший воспитанник бормотал, почти не понимала, но от звука любимого голоса и тепла сильных рук становилось легче. Он усадил меня на скамью и слегка укачивал, а я всё плакала и плакала (словно выливая наружу то, что накопилось во мне за двадцать восемь лет жизни без отца), прижимаясь к нему и почти растворяясь в его надёжных объятиях. А потом почувствовала, как быстро бьётся Димкино сердце. Точно так же, как и моё.

Димасик. Подняла к шефу заплаканное лицо, провела пальчиками по его щеке. Нет, он не плакал, но смотрел так, что я понимала: Димке сейчас так же больно, как и мне, больно за меня.

– Всё настолько плохо? – в его голосе слышалось напряжение. – Может, мне твоему родителю фэйс подрихтовать? Он тебе ничего не сделал?

– Н-не сделал, – качнула головой. – П-просто убил словами. Всего п-парой фраз.

Я немного заикалась. Сама не ожидала, что настолько расстроюсь. Давно так сильно не рыдала. Кажется, последний раз был как раз из-за Димки, когда мы расстались двенадцать лет назад. Вообще по жизни я не плакса, могу проронить несколько слезинок, если всерьёз расстроена, но не больше. А чтобы вот так.

Зарецкий достал подаренный мной платок и отёр им мои же слёзы.

– Не всем дано быть хорошими отцами, – вздохнул философски. – Вот я бы своего ребёнка очень любил.

– З-знаю, – кивнула я, потихоньку успокаиваясь, и снова устроила голову на его плече. – П-помню, как ты с Тимкой играл. как мы в-вместе с ним играли. Мне даже иногда чудилось, что он н-наш с тобой малыш, п-представляешь?

– Мне тоже. – выдал Димка после некоторого молчания и усилил объятия.

Я растерялась, не ожидала услышать от него подобное. Но на душе стало так тепло. Выходит, он уже тогда относился к нашим прогулкам настолько серьёзно. С каждым днём Дима всё больше показывает, что повзрослел не только внешне. И хотя временами ведёт себя как мальчишка, но в сложных ситуациях на него можно положиться. Интересно, до какого предела он способен дойти? И есть ли у него этот предел?

– Ангелина. Ангелина, девочка моя. – окликнул меня немолодой женский голос.

Я с неохотой подняла голову с Димкиного плеча (честно говоря, мне с шефом было очень хорошо и совсем не хотелось терять тепло его объятий) и посмотрела на подошедшую к нам пожилую женщину. В её когда-то тёмных волосах было изрядное количество седины. А ещё в своё время она наверняка числилась местной красавицей. Я видела её впервые, однако в лице было что-то знакомое, и глаза… глаза пронзительно-голубые, даже возраст над ними не властен, совсем не потускнели.

– Вы. меня знаете? – спросила дрогнувшим голосом.

– Ты меня никогда не встречала, девонька, а я о тебе узнала только сегодня. Столько лет.

– на глазах женщины показались слёзы. – Я Марина Юрьевна, мама Паши. и твоя бабушка.

Хорошо, что я в этот момент сидела, иначе коленки бы точно дрогнули. После словесных оплеух, навешанных отцом, видеть перед собой его маму. вернее, мою бабушку. Но нет, она совсем другая. В её глазах я видела то, что жаждала увидеть в очах отца. Неверие, радость, нежность и, кажется, даже любовь. Похоже, она действительно счастлива встретить внучку.

Я с Димкиной помощью поднялась и шагнула к ней. Женщина потянулась ко мне, но замерла в нерешительности. И тогда я взяла дело в свои руки.

– Бабушка, можно тебя обнять?

Она не ответила, разрыдалась и обхватила меня дрожащими руками. И я тоже снова расплакалась, прижимая к себе родного человека. Это был такой бальзам на мои душевные раны. Плевать на отца, пусть живёт как знает, но бабушка. Я всегда мечтала иметь бабушку, однако мамина мама умерла, когда я была ещё маленькой. И меня отчаянно злило, когда одноклассники раздражённо отзывались о своих бабушках и дедушках: «Вот, снова бабушка достаёт своими пирожками!», «Дедушка заколебал уже своей заботой!», «Бабушка опять какую-то хрень связала и заставляет меня это носить!»

Да я бы любую «хрень» носила, любые пирожки ела, если бы было кому их мне давать! Пусть столько лет спустя, но у меня теперь снова есть бабушка. Никому не позволю её отобрать!

– Ангелина. Какая ты уже большая, совсем взрослая. – пробормотала она. – И я не видела, как ты растёшь.

– Ничего, у меня фотографии есть, я покажу. – заверила её.

– Может, съездим в какое-нибудь хорошее место? – предложил Зарецкий. – Вы пообщаетесь.

Марина Юрьевна отстранилась от меня и вытерла слёзы, взглянула на Диму вопросительно.

– Бабушка, это. мой шеф. – представила я. – И молодой человек, – добавила чуть погодя. Что уж тут скрывать, вон, сидели в обнимку как настоящие голубки.

– Дмитрий Зарецкий, – слегка поклонился он. – Очень приятно.

– Ох, я о стольком хотела бы поговорить. – с энтузиазмом приняла приглашение нежданно обретённая родственница.

Дима привёз нас в очень милое место, как говорится, поближе к природе. Ресторан находился около соснового бора, и там были расставлены скамеечки, чтобы любители проводить время на свежем воздухе могли посидеть под сенью деревьев и побеседовать по душам. Сделав заказ, мы отправились на прогулку. Не знаю, наверное, это странно, но рядом с Мариной Юрьевной, женщиной, которую видела первый раз в жизни, мне было хорошо. От неё исходили позитивные флюиды, если можно так сказать. Почему же её сын совсем другой?

– Если бы ты знала, Ангелина, как я тебе рада! – рука бабули сжала мою ладошку. – Паша всё один, столько лет без семьи…

– А моя мама. – не могла не спросить я. – Вы её знали?

– «Ты», Ангелина, можешь говорить мне «ты» и называть бабушкой, если хочешь. Я была бы очень рада, – улыбнулась Марина Юрьевна. – Какая же ты красавица, совсем как мама твоя.

Мы присели на скамейку. Вокруг было так тихо и спокойно, где-то высоко в кронах разными голосами переговаривались птицы.

– Вы. ты тоже очень красивая, – ответила я. – Хорошо, что у меня твои глаза.

Да, отныне я буду считать именно так. Ведь, насколько поняла, папаше такие шикарные гляделки достались именно от его мамы.

– Так и есть, я помню Оленьку, – кивнула бабуля, отвечая на мой вопрос, – хотя мы всего один раз встретились. Светлая девочка, самая светлая из всех, что у Паши были и до, и после.

– Тогда чего же ему не хватало?! – воскликнула я в сердцах. – Если ты была не против их отношений и малыша. Ах да, ты же о малыше даже не знала.

Ну, папашка! И в кого только пошёл?!

– Ангелина, это я виновата, что Паша такой, – горестно вздохнула женщина. – Без отца рос, не знает, что такое семья. Это его, конечно, не оправдывает, но.

– Ты рано овдовела?

– Совсем нет. Вот так же, как Оля, не тому поверила и сердце открыла, – на лице бабушки отразилась боль. – Мой Коленька, как потом оказалось, был женат, да ещё и двое деток погодок в придачу. Вот я и отступила, не стала семью разрушать.

Я не удержалась, обняла её крепко. Да что же за мужики пошли?! Почему вокруг одни козлы?

– Бабушка, ты ни в чём не виновата! Я уверена: в своё время ты сделала для отца всё, что могла. То, каким он стал, ни в коей мере не твоя вина. Разве мало детей, которые растут в неполных семьях, но становятся хорошими людьми?! – возразила ей как можно увереннее, чтобы она перестала себя корить. – На меня посмотри! Я провела детство без отца, но продолжаю верить, что у меня всё сложится. Глядя на мамин не самый удачный пример, я была очень осторожна в выборе, не теряла голову от первого встречного, не пускала в свою жизнь проходимцев и не позволяла им разбить моё сердце. А после твоего рассказа мне ещё больше хочется создать собственную семью такой, чтобы у деток были оба родителя, причём любящих и тех, с кем малыши будут чувствовать себя хорошо.

– И? Ты нашла того, с кем готова разделить жизнь? Или пока присматриваешься? – Марина Юрьевна метнула быстрый взгляд на Зарецкого, который бродил неподалёку.

– У нас с Димой очень необычная история. Рассказать?

В итоге мы вместе пообедали, а потом долго гуляли и беседовали. Бабушка поведала о тяготах жизни матери-одиночки и детстве моего отца, а я рассказала ей нашу с Димкой историю, то, что до этого говорила только маме. Ни на секунду не усомнилась, что поступила правильно. Время от времени оглядывалась на шефа, просто не могла удержаться. Дима ходил на некотором расстоянии от нас бессловесной тенью. Просто молчал и был рядом, и его присутствие давало мне силы слушать все те болезненные вещи, о которых рассказывала бабуля.

– Держись за него, Ангелина, послушай совета старушки, – сказала она мне на прощание, когда мы с боссом в сумерках привезли Марину Юрьевну обратно к дому и я вышла проводить её до подъезда. Бабушка бросила очередной быстрый взгляд в сторону дожидавшегося меня в машине Дмитрия. – Этот парень надёжный, мне сердце говорит. Не оставит тебя одну у разбитого корыта. Если за столько лет не отступился, то теперь и подавно не бросит.

– Да, не отступился, – на моих губах непроизвольно появилась улыбка.

– А глаза-то горят… – заметила бабушка. – Как два огонька. Кстати об огоньках… – она посмотрела на фонари, свет которых разгонял сгущавшийся мрак. – Так поздно уже, я почти не заметила, как время пролетело. Ты ведь ко мне ещё приедешь?

– Не уверена, что зайду в гости (скорее, нет, не зайду), но с удовольствием заберу тебя, бабуля, чтобы вместе погулять. Телефонами мы обменялись, звони в любое время.

Обнявшись на прощание, я проследила, чтобы бабуля зашла в подъезд, и вернулась в машину.

Глава 47

– Ох, Дим, что-то у нас с тобой никак не получается погулять, что на тех выходных, что на этих. – вздохнула я, когда мы тронулись с места. – Прости.

– А мы и погуляли. все вместе, – кажется, босс был полон оптимизма. – Я с твоей бабушкой познакомился. Знакомство с роднёй половинки, между прочим, очень важный этап отношений. А если бы я ей не понравился? Или если бы мама твоя была против?

– Против тебя?! – я не удержалась от усмешки. – Не прибедняйся, да ты любого на свою сторону перетянешь.

– А мне «любой» не нужен, только ты, – подмигнул Зарецкий. – Завтра на работу, так что на что-то масштабное времени уже нет, но, может, съездим в парк? Ты ведь помнишь, как здорово ночью на колесе обозрения?

– Помню… – мыслями я тут же перенеслась к Димкиной выпускной ночи, к нашему несостоявшемуся поцелую в кабинке. Вернуться туда шесть лет спустя. Как это будет?

– Так что, едем?

– Едем! – решила я.

На самом деле мне даже не важно, куда именно мы отправимся. Если с Димой, это в любом случае будет здорово. Он одним своим присутствием создаёт вокруг неповторимую атмосферу.

Но не только мы решили скрасить время в парке. В этот тёплый воскресный вечер тут был полнейший аншлаг, так что поставить машину было просто негде. Сделав кружок и безуспешно пытаясь припарковаться, мы отъехали на приличное расстояние, пока нашли место, где можно пристроить машину.

– Ты ведь не против прогуляться? – спросил Зарецкий, хотя выбора-то у нас всё равно не было.

Я переложила сумочку в правую руку, левую вложила в протянутую ладошку Димы. и мы как самые настоящие влюблённые двинулись в сторону парка, встречая по пути такие же милые прогуливающиеся парочки. Теперь нам с Димой нечего бояться. Мы оба совершеннолетние, имеем право делать всё, что хотим. От этого на душе было так легко, будто у меня с рук и с ног сняли тяжёлые кандалы, многие годы сковывавшие движения.

Он, я, звёздная ночь. Будто и не было этих шести лет. Тот же мальчишка, с которым можно было просто молчать. Нет, сейчас даже лучше, чем раньше.

– Ангелин, – позвал Дима.

– Слушаю, господин Зарецкий.

– А давай познакомим твоих маму и бабушку с моими родителями, – вдруг предложил он.

– Думаю, пора уже. Посидим по-семейному. Можем у нас, можем где-нибудь на нейтральной территории.

О-о, а это уже реально серьёзный шаг. И то, что он первый предложил.

Рядом со мной прямо по тротуару пронёсся мотоциклист, вырывая сумочку. Ехал со спины, я даже сориентироваться не успела. Димка ни секунды не мешкая ринулся в погоню. Я растерянно смотрела им вслед, совершенно забыв об осторожности. Народ, который был вокруг, тоже глазел на импровизированную погоню. Не знаю, имела ли она шансы завершиться успешно, но Зарецкий бежал с нереальной скоростью, а мотоциклисту приходилось лавировать между людьми.

Так что среди всей этой суматохи мужская ладонь, зажавшая мне рот и утащившая в ближайший тёмный переулок, оказалась полной неожиданностью. И если бы только рот, но мою руку выкрутили назад, так что даже сопротивляться не могла. Я не успела до конца осознать, что происходит, как меня подтащили к чёрной машине.

Возле автомобиля стоял мужчина в тёмной одежде, мощный такой качок, внутри находилось ещё двое, которые высунулись из окон и с любопытством уставились на меня.

У всех на головах красовались балаклавы, так что увидеть их лица не было никакой возможности. Сгустившиеся сумерки не прибавляли оптимизма, свет далёкого фонаря был слишком слабой путеводной звездой. У меня душа ушла в пятки. Кто это? Что им надо? Я уже поняла, что похищение сумочки было лишь инсценировкой, чтобы отвлечь Диму и умыкнуть меня.

– А ничо так тёлочка, – вынес вердикт качок.

– Варежку закрой! – сипло рыкнул тот, который меня держал. – А дверцу мне открой.

Я пока не видела, какой он, но голос звучал не так приглушённо, как у собрата, значит, балаклавы на нём нет или она как минимум скатана в виде шапочки. Если бы извернуться, хоть одним глазком увидеть, что он из себя представляет… Но мне, разумеется, никто не позволил. Хоть переулок и был безлюдным, но бандиты торопились. Втолкнув меня на заднее сидение в руки одного из подельников, похититель сел рядом, и когда я смогла скосить на него глаза, его лицо тоже было надёжно скрыто.

Меня теперь держал другой мужчина, только куда грубее, чем первый. Я рванулась, потому что было очень больно, и замычала в его пахнущую дешёвым табаком ладонь.

– Сиди и не рыпайся! – гаркнул на меня сиплый, который, кажется, был тут за главного. – А ты не поломай девку раньше времени, – добавил собрату.

Хватка немного ослабла. Не настолько, чтобы я могла что-то сделать, но хотя бы от боли не выла.

– Где там её сумка? – спросил главный у того, который пока оставался снаружи.

– Ща будет! – ответил тот.

И действительно. Вскоре раздался рёв мотора и к нам подкатил давешний мотоциклист. На нём был чёрный балахон с капюшоном и чёрная маска, похожая на медицинскую, какие популярны в Корее, так что и его лицо рассмотреть я не смогла.

– Оторвался от этого идиота? – спросил у него мой мучитель.

– Конечно! – усмехнулся «гонщик» и бросил тому бандиту, который стоял у машины, мою сумочку. – Поманил немного, чтобы от девки своей подальше убежал, а потом дал газу.

Значит, Димки на горизонте не наблюдается. И что же мне делать?!

– Молодец, а сейчас езжай вперёд, мы скоро подтянемся, – распорядился сиплый и обратился к качку: – Садись в машину и достань её телефон.

Когда бандит уселся на переднее пассажирское место, авто медленно покатило по дороге. Только сейчас заметила, что у качка на руках тонкие нитяные перчатки, после которых не останется никаких отпечатков. А ещё у них на пальцах специальное покрытие, чтобы можно было пользоваться сенсорными гаджетами.

– Вот овца, телефон даже не запаролен, – заржал бандит, копаясь в моём девайсе. – О-о, нашёл, наш пассажир. Хе-х, Дмитрий Андреевич, да? Не пойму, что за баба подписывает своего мужика по имени-отчеству?! Ты в койке, когда стонешь под ним, тоже кричишь «Дмитрий Андре-е-еич, ещё-о-о… сильне-е-ее… глу-у-убже?!»

– Я сказал тебе захлопнуть варежку! – рявкнул главный, перебивая словесные излияния «коллеги». – Номер набирай и к уху прислони. Да не к своему, идиот, к моему!

Да, мой телефон не запаролен. У меня самая простая модель смартфона, так что как-то даже не задумывалась, что её может кто-то свистнуть. Да и шифроваться мне особо не от кого. Хотя даже если бы и стоял пароль, эти лбы точно ни перед чем не остановились бы, чтобы у меня его выбить.

Я не слышала, что сказал Дима, когда взял трубку, но сиплый сообщил ему, что моё благополучие полностью зависит от его действий. Потом бандит велел мне сказать несколько слов, видимо, чтобы Зарецкий убедился, что меня действительно схватили. Я не знала, что делать. Если подам голос, Димка согласится на любые условия, и неизвестно, чем для него всё закончится. Если не подам.

Мне не дали времени на раздумья, просто выкрутили руку так, что я непроизвольно закричала на весь салон, а потом снова заткнули рот.

– Слышал её? – поинтересовался главарь. – А теперь слушай меня, биг босс.

Пока бандит общался с Димой и требовал встречи на каком-то пустыре, я отчаянно жалела, что мы сегодня не взяли с собой Василия. У него есть оружие, он бы обязательно втащил всем этим бандюганам по первое число! Но Зарецкий приставлял ко мне охранника только тогда, когда его самого не было рядом, считал, что способен меня защитить своими силами. Да и ведь у нас сегодня должно было быть как бы свидание, хотелось побыть вдвоём. Ну и, разумеется, теплилась надежда, что внушение отца помогло и Рижская поубавила прыть.

Хотя кто сказал, что это устроила она? Может, за всем стоит кто – то другой. Мало ли у богатых людей недоброжелателей?! Или похитителям просто нужны деньги.

Я отвлеклась от беспокойных мыслей и старалась внимательно слушать, что говорит бандит. Хм-м, о выкупе речи не шло, по крайней мере пока. Тогда что же им от нас надо?

– Девка славная, даже жаль что-то с ней делать, – тем временем говорил главарь. – Но если через десять минут не придёшь туда, куда я сказал, через одиннадцать найдёшь там её тело, готовое к похоронам. Усёк? – поставил он Димке ультиматум. – И пешочком давай, пешочком, за машиной не возвращайся. Время пошло! Беги, Форест, беги… Ты же спортсмен, успеешь. И, надеюсь, мне не нужно говорить, что вызывать полицию не в твоих интересах?!

Качок сунул мой телефон обратно в сумку и собирался выбросить её в окно, но сиплый его остановил.

– Погоди, он нам ещё может понадобиться для связи! Поехали отсюда скорее, – велел водителю.

Машина рванулась вперёд, увозя меня в неизвестность. Я пыталась запомнить дорогу, но мы петляли по каким-то тёмным и, казалось, безлюдным улочкам, так что вскоре я сбилась с подсчётом поворотов. Заехав за гаражи, авто затряслось на ухабах, мы проехали мимо заброшенной стройки, огороженной колючей проволокой, которую оплели растения, и выехали к пустому пространству, явно расчищенному под будущее строительство. Даже не думала, в центральной части города есть такие неухоженные места.

Тусклого света одинокого фонаря было явно недостаточно, чтоб осветить окрестности, но он позволял хотя бы ориентироваться в пространстве. Мотоциклист уже нас ждал, мигнул фарой. Водитель тоже ему мигнул, сделал полукруг по площадке, разворачивая авто к дорожке, по которой приехал, и погасил фары. Мы пока не вылезали из машины, просто ждали. Потом качок снова достал мой телефон, включил экран и показал главарю:

– Две минуты осталось.

– Сейчас прибежит, никуда не денется, – ответил тот. – Я бы за такой бабой тоже прибежал.

И он оказался прав. Совсем скоро на дорожке показался Зарецкий, который стал замедляться, пока не остановился, тяжело дыша и оглядывая окрестности. Он был взмыленный, уставший, но явно готовый к бою.

– О, как раз вовремя, – хмыкнул главарь, а водитель включил фары, ослепляя Димку. Тот закрылся рукой, отвернулся и отошёл в сторону, уходя с «линии огня».

Бандиты вышли из машины, меня тоже выволокли. Всё моё существо тянулось к Димочке, но чужие лапы держали крепко, а заломленная назад рука болела так, что слёзы в глазах стояли. Стоило Зарецкому меня увидеть, он ощетинился и инстинктивно подался вперёд, явно намеревался ринуться к нам, однако замер, отчётливо понимая, что находится в невыгодном положении.

Глаза Димы горели дьявольским огнём, да и сам он был похож на разъярённого демона, который только усилием воли сдерживается, чтобы не дать волю гневу. Тыльной частью ладони шеф отёр со лба пот.

– Доброго вечерочка, – поприветствовал его сиплый. – Запыхался?

– Чего ты хочешь? – прорычал бывший воспитанник. – Кто её хоть пальцем тронет – живьём закопаю!

– Ты не быкуй, пацан, не быкуй. Думал, после пробежки у тебя прыти поубавится… Другими словами, Димку специально измотали перед встречей.

– Так что вам надо? – допытывался он. – Денег решили срубить? Говорите, сколько вам не хватает для счастья?!

– Сбавь обороты, красавчик! – бросил ему качок. – У нас есть кому отсыпать деньжат.

– Я дам больше! – сказал Дима твёрдо.

– Ты гляди, щедрый какой, – хохотнул тот бандит, что был за рулём.

– Не, пацан, не прокатит, – качнул головой главарь. – Баблишком ты от нас не откупишься.

Напряжённый взгляд Зарецкого прошёлся по мне, будто ощупывая и сканируя, цела ли, а потом переместился на сиплого:

Тогда назови свою цену!