Текст книги "Жених для няни (СИ)"
Автор книги: Галлея Сандер-Лин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)
Глава 37
Я бы очень хотела разделить оптимизм Димы относительно борьбы с Рижской, но на сердце было неспокойно. Эта девица наверняка что-нибудь придумает, чтобы его захомутать, не одно, так другое. Сашенька не Димкины одноклассницы, которые отступали перед стеной его отстранённости, но как бороться с той, которая привыкла всё получать и имеет для этого все возможности?!
Одна надежда на стойкость и изворотливость Зарецкого. А тут ещё Глеб с Егором покоя не дают. Ну всё к одному!
– Ангелин! – позвал гость. – Ты не раскисай, справимся.
– Что здесь может раскиснуть – так это твой телефон, – мой взгляд как раз упал на девайс шефа, который лежал на столе вместе с ключами от машины. – Он уже всё, с концами?
После того душа, который устроил себе босс, выжить телефону было весьма проблематично.
– Жив-здоров телефон, водонепроницаемый, просто зарядить надо. Но хорошо, что документы у меня в машине остались. Прости, я. – начальник нервно взъерошил волосы.
– На эмоциях действовал. Это был детский поступок.
– Совершенно детский, – согласилась я и не смогла сдержать улыбку. – Ты был такой сердитый.
– Я и сейчас сердитый, – бывший воспитанник свёл брови. – Всё-таки тебя нельзя оставлять одну.
– Ой, Дим, чего только со мной не было во время твоего шестилетнего отсутствия. И на ноги обидчикам наступала, и сумочкой отбивалась, и в нос кулаком заряжала, и.
Я замолчала под потемневшим взглядом мужчины. Эх, слишком разоткровенничалась.
– Вот я и говорю, что больше тебя одну не оставлю! – он ударил кулаком по столу. Не слишком сильно, но явно показывая, кто тут хозяин.
Угу, вот так женщины и попадают в зависимость. Жила себе спокойно хозяйкой собственной жизни и дома, а потом в один миг пришёл ОН и навёл свои порядки, и ты уже ни вздохнуть без его позволения не можешь, ни голову лишний раз повернуть. А я за эти годы слишком привыкла к свободе. Мне нужна поддержка, чтобы было кому на плечо голову склонить, но не жесткая опека. Это очень опасная грань, и я не хочу, чтобы Дима её перешёл. Я понимаю, что он обо мне беспокоится, и мне безумно приятна его забота, но всё должно быть в меру. Я ведь не карманная собачка, которую нужно держать в сумке и ни на миг не спускать с рук.
Зарецкий снова отгоняет от меня других мужчин, и с данным аспектом я полностью согласна. А если вспомнить сегодняшний совершенно безумный день, признаюсь, невероятно рада принять Димку у себя и сидеть с ним вот так. Только переодеть его нужно как можно скорее, мама может прийти в любой момент. Надеюсь, вещи уже высохли.
– Пойдём посмотрим, что там с твоей одеждой… – я позвала его за собой в ванную, где с радостью обнаружила почти сухие, но достаточно помятые вещи. – Отлично, почти готово. Сейчас будем заниматься глажкой!
Отправившись в свою комнату, я разложила гладильную доску и взялась за утюг. Дмитрий притопал следом и неторопливо прошёлся по спальне, оглядывая помещение.
– Здесь мало что изменилось с прошлого раза. – сказал задумчиво.
– Ты запомнил? Всего однажды тут был, – я заработала утюгом ещё активнее.
Второй раз глажу мужскую одежду, и вновь для Димы. Первый раз был после выпускного, когда пострадала его рубашка, и вот снова. Как же мне это нравится!
– Конечно запомнил. Я помню всё, что касается тебя. и нас.
Ай, чуть не обожглась! Вот чертяка. Нельзя такое говорить под руку.
– Кстати, может, поставим на зарядку твой телефон? – указала глазами на зарядное устройство в розетке. – Семья, наверное, волноваться будет, если долго не сможет связаться. Или вдруг что по работе важное.
– Не получится: у меня разъём другой, – качнул головой он. – Так что я временно отрезан от мира. Знаешь, это такой кайф?!
– Устал?
– Очень. И не только физически.
Неудивительно, да и за окном уже сумерки.
– Тогда приляг, – я отставила утюг, сдёрнула с постели покрывало и поскорее набросила его на Димку, не то снова расхохочусь от нелепого вида гостя, а он обидится. – Вот, укройся. А я пока закончу, и сможешь, наконец, переодеться.
– Я переоденусь, Ангелин, – Зарецкий не спешил ложиться, закутался в мягкую ткань и стал выглядеть римским аристократом, завёрнутым в тогу. Его рука накрыла мою ладонь. – Но. не хочу уходить.
Моё сердце припустило с удвоенной силой. Я и сама не хотела, чтобы он уходил. С приходом Димы мой дом ожил, даже самая обычная комната стала особенной… потому что теперь тут был он.
– Может. фильм какой посмотрим? – предложил Зарецкий.
– Давай, – согласилась я, не двигаясь с места. Впрочем, как и он. Честно говоря, о фильме я в данный момент думала в последнюю очередь. Хотелось просто быть рядом с Димой, чувствовать его, слышать голос. Когда он рядом, можно заниматься чем угодно, скучно не будет, проверено множество раз.
– Красивое платье. – продолжил шеф, поглаживая мои пальцы. – И ты в нём очень красивая.
– Для тебя старалась. – слова слетели с моих губ быстрее, чем я успела их остановить.
– Правда?
– Угу.
– У тебя глаза голубые-голубые, – мы встретились взглядами и утонули друг в друге. – Совсем как та роза, что я подарил. Ты её сохранила. – он посмотрел на засушенный цветок, который неизменно стоял у меня на столе.
– Конечно. Она ведь от тебя.
Мою руку стиснули сильнее. Наши взгляды вновь встретились, воздух в комнате стал сгущаться. Мне было одновременно и жарко, и холодно, сердце продолжало отплясывать в диком ритме. Я погрузилась в такое-то странное состояние, когда окружающее пространство, казалось, перестало существовать, и только тёплая Димкина ладонь не давала потерять связь с реальностью. Зарецкий медленно потянулся ко мне. Сейчас в этом тесном мирке были только я, он, наши глаза и губы, прерывистое дыхание. и настойчивый звонок в дверь, разом разрушивший очарование момента и пустивший заряд адреналина в кровь. Нас двоих будто застали на горячем.
– На этот раз точно мама, – опомнившись, вздохнула я и отстранилась.
Зарецкий тоже вздохнул, но потом вдруг глянул с озорцой и чмокнул меня в кончик носа:
– Потом продолжим с этого же места.
– Ты давай одевайся, герой-любовник! – смутившись, я посмотрела в сторону гладильной доски. – Ой, я же тебе вещи не догладила. – и схватилась за утюг, а звонок в дверь уже трезвонил с новой силой.
– Ничего, сам доглажу, – босс перехватил утюг и принялся орудовать им с заправской ловкостью. – Иди скорее маме открывай, а я тут закончу и быстро приведу себя в порядок. Нельзя заставлять тёщу ждать!
Тёщу, да? Усмехнувшись, я поспешила встретить маму, которая была на редкость в хорошем настроении. Видимо, праздник удался.
– Ангелин, я ключи забыла, – она вошла и прикрыла за собой дверь. – Не разбудила? Ты долго не открывала, я уже звонить собиралась, – и положила на тумбочку телефон, который держала в руке.
– Не разбудила, мам, просто… у нас гости… – выпалила я, пока она не услышала Димкино копошение и не перепугалась.
– Так поздно? – удивилась родительница. – И кто же? К тебе подруга пришла?
– Не подруга, начальник.
– Дима?
Я кивнула. А у мамы сразу стало такое понимающее лицо, что мне снова стало неловко.
– Он намок немного (так получилось), поэтому мы ужинали и вещи сушили, – зачем-то объяснила я. – Теперь с утюгом балуемся.
Врать маме и что-то выдумывать не хотелось.
– В таком случае. надеюсь, Дима не откажется выпить с нами чаю? – спросила она громко.
– Тётя Валя тортик для тебя передала, – и вручила мне объёмный бумажный пакет, – но тут с головой хватит на двоих. У них был такой двухэтажный монстр на заказ.
– Не откажусь, Ольга Михайловна! – послышалось из моей комнаты. – Уже иду, мне один рукав остался.
Вскоре наша троица устроилась на кухне и попивала чай. Мы с Димой закусывали тортом, мама, которая после обильного застолья была не голодна, смотрела на нас с улыбкой. Дима сидел за столом и уже не отсвечивал голым торсом, выглядел прилично и представительно. Вот он, первый мужчина в нашем доме за последние шесть лет, если не считать сантехника или электрика. и Егора. И как-то правильно всё это, Зарецкий тут на своём месте, словно нам с мамой всё это время не доставало на этой кухоньке именно его.
Слово по слову – и Димка заболтал родительницу, будто они сто лет знакомы. Так легко и непринуждённо у него это получилось, что я не вмешивалась, просто слушала их двоих. Вот бы почаще у нас случались такие вечера.
Ближе к одиннадцати Дима с сожалением засобирался. Я отпускала его, наверное, с ещё большим сожалением.
– Я приеду завтра вечером, обязательно приеду. – пообещал он. – Расскажу, как там и что.
А я не знала, как мне дожить до этого момента и не сойти с ума от беспокойства. От Рижских можно ждать чего угодно, в этом я была абсолютно уверена.
Всё воскресенье я провела как на иголках. Что на этот раз учудит Александра? Сумеет ли Дима выстоять? Мне было безумно приятно, что он практически ничего не умалчивает и не скрывает, рассказывает и о работе, и о таких вот внерабочих посиделках, где подчас решаются судьбы сильных мира сего. Далеко не все мужья делятся с жёнами подобным, что говорит о недостатке доверия. А потом возникают недопонимания, распри, раз-два – и развод…
Мы с ним ещё даже парой толком не стали, но говорим почти обо всём. Разве что о своих пацанских разборках и мужских разговорах Димка никогда не распространяется, всегда таким был. Эта тема для него табу. Если вспомнить прошлое, у меня каждый раз сердце кровью обливалось, когда видела на его теле следы драк. Сейчас Зарецкий стал куда более жёстким, чем раньше, и остаётся только догадываться, через что он прошёл на заграничных улочках, где нередко можно встретить отморозка с оружием и потерять жизнь.
Мелодия, которая стояла на Димкин номер, застала меня за мытьём посуды после позднего ужина. Телефон пиликал, а я со скоростью ветра вытирала руки, боясь не успеть взять трубку.
– Алло? – я одной рукой держала девайс, а другой снимала фартук.
– Ангелин, я в-внизу. В-выйди, п-пожалуйста.
Не поняла, что это с голосом шефа? Зарецкий что, пьян?
Я, сжав телефон и подхватив ключи, пулей вылетела на улицу. Слава богу, Глеба с дочуркой «на посту» уже не наблюдалось, время-то давно не детское, зато драгоценнейший начальник опустив голову сидел на лавочке. Его машины видно не было. Видимо, на такси прикатил. Подойдя ближе, я убедилась, что Дмитрий просто вдрабадан пьяный. Никогда его таким не видела, это что-то из ряда вон.
– Ты чего так набрался?
– Ангелин, т-ты т-только не волнуйся. Я. вообще п-первый раз так н-наклюкался, – его расфокусированный взгляд с грехом пополам сосредоточился на мне. – Не пью п-почти. Так, ш-шампусик на Н-новый год.
– Дим, что там у вас произошло? – не на шутку забеспокоилась я и огляделась. Хоть бы никто из соседей не шастал, не хочу, чтобы его видели таким. – Александра снова что-то учудила?
Он поморщился.
– К-какая же она н-навязчивая… Ик… С-сегодня стояла т-такая жара, и Рижская была п-почти без одежды. К-как там это у вас н-называется? – на его лице отразилось подобие мыслительного процесса. – Б-бикини? В-вот, оно самое. И л-липла ко мне п-постоянно. Так что я ушёл от м-молодёжи и п-пошёл со с-старпёрами пить и разговоры вести.
Я, конечно, знала, что Сашенька – девушка решительная, но женскую гордость как бы никто не отменял.
– М-да, вижу, ты с ними хорошо «поговорил»…
Зарецкий покачиваясь встал и возмущённо взмахнул рукой.
– Этот с-старый лис Рижский. Вызвал м-меня н-на спор, к-когда отец с двумя д-друзьями на к-катере уехал дела об-бсуждать, думал, я с-страчу. Т-точно хотел п-под меня дочку п-подложить. Но я его п-перепил, – шеф поднял указательный палец вверх, – я победил! Ик… Он мне т-теперь ещё и м-машину должен.
Ого, какие там ставки серьёзные.
– Дим, а почему ты сразу домой не отправился? Еле на ногах держишься.
– Ну я же об-бещал, что п-приеду! – шеф покачнулся и обхватил меня за талию, а я поспешила снова его посадить и села вместе с ним. – Ты ведь в-волнуешься. Т-так что отец домой, а я с-сюда, к т-тебе.
Я не сказала, что он мог просто позвонить. Мне было так хорошо, что Дима сейчас здесь, пусть даже в таком состоянии нестояния.
– Спасибо, что приехал.
Он устроил голову у меня на плече и стиснул талию ещё сильнее:
– М-м-м. Ангелина. Т-такая мягкая, т-такая родная.
Димка даже не думал разрывать обнимашки, будто в данный момент это было для него самой естественной вещью на свете. И хоть от него основательно разило перегаром, но запах почему-то не казался неприятным, не то что у соседских мужиков, когда они порой плетутся с перепоя. От Зарецкого пахло дорогим алкоголем и табаком. Поскольку он не курит, видимо, его обкурили собутыльники.
Я слушала его пьяное бормотание и глупо улыбалась. Он постепенно засыпал, прижавшись ко мне так доверчиво. как к самому дорогому человеку. Свежий ночной ветерок холодил мои обнажённые плечи, и я осторожно, чтобы не потревожить босса, набрала маму.
– Мам, – сказала в трубку громким шёпотом, – мы с Димой на лавочке у подъезда. Вынеси нам, пожалуйста, плед.
Она сначала удивилась, почему начальник не поднялся в квартиру, раз уж приехал, но когда вышла на улицу, всё поняла. Завернув нас в мягкую ткань, покачала головой:
– Ну, молодёжь.
Мама ушла домой, а мы с Димой так и сидели, закутавшись в плед и обнявшись, где-то до середины ночи, вызывая умиление у входивших и выходивших из подъезда собачников или просто любителей поздних прогулок. Вернее, это я сидела и перебирала множество мыслей, а Зарецкий спал у меня на плече. Потом проснулся с явно гудящей головой и вызвал такси: утром на работу.
– Я всегда выполняю обещания. – сказал на прощание и укатил прочь, оставив на мне отголоски аромата своей туалетной воды и воспоминания о тепле сильных рук.
Глава 38
Не зря говорят, что понедельник добрым не бывает, совсем не зря! Мне, вроде бы, повезло больше, чем шефу, не мучилась от похмелья, но с другой стороны. Да лучше бы я валялась с головной болью, чем, выйдя на обед (Дима задержался для важного телефонного разговора, так что мы с ребятами пошли первыми), встретила госпожу Рижскую собственной персоной. Вернее, как встретила?! Она просто перегородила мне дорогу и многозначительно глянула на ребят, мол, «подите прочь, у нас женский разговор».
Я и так была голодной, что само по себе не прибавляло хорошего настроения, так ещё и эта наглая физиономия перед глазами маячит. Мы с девицей сели за дальний столик, подальше от моих сослуживцев, которые уже вовсю делали заказ. Впрочем, совсем скоро мне стало не до еды.
– Это ведь из-за вас, госпожа Яснопольская, Дмитрий в субботу сорвался с места и уехал раньше срока? – начала она без лишних предисловий, хотя и пыталась изображать любезность. – Да и вчера поехал к вам, я права?
Мне стало тревожно. Эта девуля за мной следит? Или просто строит догадки?
– Простите, госпожа Рижская, но моя личная жизнь никоим образом вас не касается. Александра стёрла с лица лицемерную улыбку и заговорила куда серьёзнее:
– Мне надоело ходить вокруг да около. Я дам денег, много денег. Сколько ты хочешь? Исчезни из жизни Зарецкого, чтобы он даже не знал, где тебя искать. Найди себе кого-то по возрасту, не лезь к молодому парню, ты для него слишком старая. Скажи, сколько тебе нужно для комфортной жизни?
Приплыли. Вот этого я и опасалась.
– Госпожа Рижская, если бы эти деньги вы заработали собственными руками, как делаю я, то я бы из уважения к вашему труду могла бы послушать дальше, прежде чем отказаться. А так даже слушать не намерена. Вы уже не маленькая девочка и должны понять, что не всё можно купить за папины денежки, и особенно это касается человеческих чувств, – я говорила прямо, ничуть её не жалея и не пытаясь быть вежливой.
– Значит, по-хорошему не хочешь… – она побарабанила по столу нарощенными коготками ярко-алого цвета. – Ладно, будем по-плохому. Тебя в одиночку воспитывала мама. Бедная, она так натерпелась. Не хотелось бы, чтобы её усилия прошли зря. К сожалению, никто не застрахован от трагических случайностей. Лишиться дочери в самом расцвете лет. – дробь коготков прекратилась, как бы подчёркивая трагичность момента. – Нет, этого и врагу не пожелаешь. Да и ей самой не мешало бы поберечься. На улицах нынче опасно, произойти может что угодно.
В эту секунду мне захотелось перемахнуть через стол, наброситься на рыжуху и просто размазать по полу, чтобы она исчезла с лица земли и из её наглого рта не донеслось больше ни звука. Угрожать мне решила?! Но в то же время меня накрыло осознанием, а былые сомнения вернулись, да ещё и в куда более серьёзной форме. Зарецкие, Рижские, Басовы, Протасовы и прочие семейки. Боже, куда я пытаюсь влезть?! Рядом с этими мастодонтами я так, мелкая сошка, переступят и не заметят. Что им стоит убрать человека и сделать так, чтобы о нём просто забыли.
По спине прошёл холодок. Нет, Сашенька сейчас не шутила, я по глазам видела. У неё действительно есть возможность испортить мне жизнь или даже вовсе её отнять. Но я ни в коем случае не покажу этой девуле, что напугана! Не дождётся!
– Знаете, Александра, куда приятнее, когда мужчина ухаживает за девушкой, а не наоборот,
– ответила ей жёстко. – Ни с чем не сравнимое чувство… Вы попробуйте как-нибудь, когда встретите СВОЕГО мужчину. А тот, кто уже занят, всё равно эти ощущения вам не подарит.
Я гордо встала и пошла прочь. Возможно, это было бегство с поля боя. Может быть, стратегическое отступление. Но факт остаётся фактом: прикрывшись уверенностью, я «делала ноги», потому что… Первой мыслью было позвонить маме и узнать, всё ли с ней хорошо. Господи, что же мне делать?
А ведь Сашенька права, мои биологические часики тикают, время идёт. Но чем лучше сама Рижская?! Вчерашняя студентка, она с задранным носом разгуливает по офису и поглядывает на всех будто на грязь под ногами, прячась за папиными денежками. Я шесть лет старалась, делала всё возможное, работала, забыв о личной жизни, боролась с теми, кто хотел меня подсидеть и мешал двигаться дальше, и вот теперь какая-то самоуверенная рыжуха, которая выросла на всём готовом, врывается в мою жизнь и пытается отобрать самое дорогое?!
И я с горечью понимаю, что у неё есть все шансы это сделать, потому что я одна (не только сейчас, я многие годы одна и не имею надёжного тыла), а за ней стоят серьёзные люди с тугими кошельками. Это вовсе не значит, что я сложила лапки и сдалась, просто мыслю объективно и здраво воспринимаю ситуацию. А ещё мне страшно, очень страшно, но не только за себя, но и за маму. Угроза ведь касалась и её. Как поступить? Единственное, что знала наверняка: самой мне из этой передряги не выбраться. Надо поговорить с Димой (тем более это напрямую касается и его), человеком, который всегда подавал мне руку в трудный момент, всё ему рассказать, не держать в неведении, что вытворяет Александра, а потом. Не знаю, что будет. Решим что-нибудь.
Спешно возвращаясь в офис, чтобы поговорить с Зарецким в тишине и спокойствии его кабинета, набрала маму, которая в этот момент была на обеде, и попросила быть осторожной по пути домой, а ещё обязательно позвонить мне, если что – то произойдёт. Дима как раз заканчивал телефонный разговор, когда я, постучав чисто для приличия, фурией ворвалась в его обитель. Он удивлённо вздёрнул брови и поспешил завершить беседу.
– Ангелина, что случилось? – спросил обеспокоенно, изучая моё лицо и напряжённую позу.
– Случилась твоя Александра! Пришла тут со мной побеседовать.
Шеф помрачнел.
– Прости, – вздохнул он. – Гадостей наговорила?
– Да что мне с её гадостей! Если бы просто болтала, я бы и глазом не моргнула. Знаешь, Дима, пока на горизонте не появилась Рижская, я пыталась увидеть наше совместное будущее, даже после её появления пыталась, но сейчас оно находится под большим вопросом, потому что нас с тобой в любой момент могут разлучить, – я старалась говорить более-менее сдержанно и не кричать, но держать себя в руках было так трудно. – Все эти зажравшиеся семейки, утопающие в роскоши, с которыми ты регулярно имеешь дело, те же Рижские. Да они нас с мамой просто раздавят, а ты об этом можешь даже не узнать! Грузовик какой-нибудь вывернет из-за угла – и всё, нет меня и нет проблемы. Или вывезут
куда-нибудь и в цемент закатают, как в девяностые делали… А потом все будут спрашивать: «Ой, а где Ангелина Яснопольская?» А нет её, без вести пропала!
Лицо Димы окаменело:
– Рижская. тебе угрожала?
– Прямым текстом! И мне, и моей маме. А ещё денег предлагала, чтобы я от тебя отступилась. И как вам, господин Зарецкий, быть товаром, который так легко пытаются купить?! – я не хотела обижать Диму этими словами, наоборот, мне за него было безумно обидно.
– Плохо, Ангелина, очень плохо, – ответил резко. – Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, обещаю!
– И что же ты сделаешь? – я помимо воли всё больше заводилась. – Привяжешь меня к себе? Посадишь в карман? А заодно и мою маму тоже?
Да, Зарецкий ни в чём не виноват, он, можно сказать, такая же жертва, но именно мои с ним отношения могут грозить катастрофой маленькой семейной ячейке, состоящей из меня и мамы, которая столько лет продержалась вовсе не для того, чтобы загнуться под каблуком у какой-нибудь избалованной папиной дочки со слишком тугим кошельком и необъятными возможностями.
– Извини, не хотел подставлять тебя под удар…
– Знаю, что не хотел, но подставил! – я видела, что Дима расстроен, наверное, ещё больше, чем я, однако старается этого не показывать. Но во мне сейчас было столько возмущения, страха и ярости, что я не могла молчать и высказывала всё, что теснилось на душе. – Не понимаю, почему она в тебя так вцепилась (вернее, понимаю, конечно, однако речь сейчас не о том), но Рижская, кажется, практически считает себя твоей женой и готова снести всех, кто стоит на пути.
– Очень зря считает! – рыкнул босс, в открытую начиная злиться. – Мы вчера с её отцом всё выяснили. Я же не просто так с ним пил!
– И что же было на кону? Он поставил машину, это мне уже известно, а ты что? – ещё со вчерашнего вечера жаждала узнать ответ на данный вопрос.
– Нашу с его дочерью свадьбу. Если проиграю, то женимся в самое ближайшее время, выиграю – Рижский перестанет говорить об этом браке. Он меня недооценил, я выиграл! – сообщил Дмитрий излишне бесстрастным тоном, который говорил как раз о том, что начальник вовсе не спокоен.
– А если бы проиграл? Сам же сказал, что первый раз так напился, – я не знала, радоваться мне или расстраиваться. Зарецкий обычно держит слово, так что он безумно рисковал, делая свою ставку. А если бы всё-таки стратил? Неужели бы сейчас готовился к свадьбе?! Мне захотелось треснуть его посильнее. Но с другой стороны. Он пошёл на крайние меры, чтобы окончательно отвязаться от Сашеньки. Да, Димка парень рисковый, однако если бы не был уверен в победе, не ввязывался бы в эту затею, сумел бы выкрутиться, уж я-то знаю его нрав.
– Если дело касается тебя (или даже если просто как-то отразится на тебе), я не имею права проигрывать! До сих пор этого не поняла? – спросил начальник куда резче, чем я ожидала.
– То, что раньше никогда не напивался в хлам, вовсе не значит, что я не умею пить, просто не фанат этого дела. У меня хорошая переносимость алкоголя, но да, всё равно я пошёл на риск! Однако оно того стоило. Это был самый быстрый и действенный способ отвязаться от Рижского, всё произошло при свидетелях, он обещал отступить. Такие споры сродни карточному долгу, а он, как ты знаешь, священен.
– Значит, Александре просто-напросто плевать на ваш с Рижским уговор, она хочет то, что хочет, то есть тебя! – сделала я единственно возможный в данной ситуации вывод.
– Но я её не хочу! – мужчина раздражённо смахнул со стола толстую папку, которая смачно грохнулась, как бы подтверждая серьёзность слов шефа. – Тебя тоже хотят как минимум двое кроме меня…
– Так, вот только не надо переводить стрелки. – тут же ощетинилась я. – Тем более твоей жизни (и жизни твоих родных) никто не угрожал!
Дима сделал резкий выпад и сердито стиснул мои плечи:
– Если угрожали тебе, значит, тем самым и мне. Если тебе будет больно, то и мне тоже! Неужели не понимаешь?
Димино лицо было так близко. Губы напряжённо кривились, демонические глазюки метали громы и молнии, желваки на скулах стали каменными. От него веяло первобытной силищей, которая способна снести любые преграды на своём пути. У меня внутри всё переворачивается, когда он такой.
Я действительно понимала, о чём говорил шеф, даже более чем. Вспомнила все те Димкины драки, свидетельницей которых была. Как мне хотелось разорвать его противников, как сама влезала в потасовки, пытаясь хоть как-то помочь. Если бы ему снова кто-то угрожал, я бы. Не знаю, что сделала, зубами бы рвала, в клочья бы расцарапывала. Но в то же время отдаю себе отчёт, что весь мой запал может остановить одна единственная пуля.
Мама – Дима, Дима – мама. Надеюсь, мне никогда не придётся выбирать между ними двумя, не хочу выбирать, нет, я просто не смогу. Они оба уже стали частью меня. Совсем по-разному, тут и сравнивать нечего, но стали.
Воздух прорезала трель телефонного звонка, та самая мелодия, которую я и желала, и опасалась услышать.
– Это мама. – сказала дрогнувшим голосом.
Димка нехотя меня отпустил, взъерошил волосы и прошёлся по комнате, а я, слушая сбивчивый мамин голос, чуть не приземлилась мимо гостевого кресла, едва не выронив смартфон. Если бы не угрозы Александры, я бы, возможно, и списала всё на случайность, но теперь. Мамочка, самый родной мне человечек. По пути с обеда её едва не сбила машина: проехала совсем рядом и с рёвом умчалась прочь. Это было послание для меня, чтобы поняла: Рижская не шутит. А мы даже в полицию пойти не можем: доказательств, считай, никаких.
– Что такое? – Зарецкий наклонился ко мне и встряхнул. – На тебе лица нет, что произошло?
В итоге он просто вырвал у меня девайс и продолжил разговор с мамой. Успокаивал, напутствовал, чтобы сама домой не ехала и дождалась нас, и обещал, что с завтрашнего дня её обеспечат охраной.
– Ты сказал «охрана»? – спросила я, когда спазм в горле отпустил и позволил говорить.
– Да, сегодня же я найму вам телохранителей… – Дима стиснул мою руку, показывая, что рядом, что я могу на него рассчитывать. – Пойду сейчас к отцу, обсудим этот вопрос (пусть посоветует хороших ребят из агентства, услугами которого мы пользуемся), а ты посиди здесь. И да, о том, чтобы Рижский приструнил дочурку, тоже поговорим.
Пока Димка был у Андрея Петровича, я сама позвонила маме и ещё раз её успокоила. Потом Зарецкий почти силком повёл меня обедать. Не знаю, как он мог что – то есть, мне кусок в горло не лез. Посмотрев, как ковыряюсь в тарелке, только размазывая салат по стенкам, босс буквально заставил выпить ягодный смузи, на большее я была не способна. Остаток дня провела как зомби. Вроде бы, тело здесь, а разум совсем в другом месте. Работала чисто на автомате, с нетерпением ожидая, когда Димка закончит с делами и мы сможем поехать забрать маму, а потом встретиться с ребятами из охранного агентства.
