Текст книги "Курс на жизнь (СИ)"
Автор книги: Галина Милоградская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
5. Золотая девочка с пустотой внутри
Элеонора Смит родилась с серебряной ложкой во рту – об этом не говорил только ленивый. Дочь Александра Смита, потомственного политика, она ни в чём не знала отказа, но при этом росла приятной, не избалованной девочкой. Конечно, немалую роль здесь сыграло воспитание: Гортензия Смит придерживалась одного простого, но строгого правила – сначала дело, потом отдых. И вместо того, чтобы, как ровесники, кататься на велосипеде или играть на заднем дворе с друзьями, маленькая Элеонора прилежно учила сонеты Шекспира. Или сражалась с пианино, пытаясь сыграть этюды Шопена. Но злости на родителей за то, что лишают игр, у Элеоноры никогда не было, ведь все её детские мечты сводились к одному – заслужить одобрение отца.
Александр Смит редко бывал дома. Перелёты, поездки, деловые встречи, редко – с женой, никогда – с дочерью. На семью у молодого политика времени оставалось ничтожно мало, и короткие выходные врезались в память яркими, радужными красками. Привыкшая к дисциплине и контролю, Элеонора не слишком возражала, что школа, которую ей выбрали родители, оказалась закрытой школой-пансионом для девочек «Ани Райт» в Тахоме. Более чем столетняя история, традиции и некая чопорность, но при этом один из самых высоких показателей качества обучения в стране: девяносто девять процентов выпускниц поступали в колледжи или университеты. И снова прилежание, стремление стать лучше, новые вершины, редкие встречи с родителями.
Здесь некого было удивлять своими родными: вокруг были либо дочери политиков, либо бизнесменов. Робость быстро прошла, и вскоре Элеонора обзавелась подругами, а к пятому классу записалась в театральный кружок. С музыкой пришлось завязать – преподаватель со вздохом признала, что особого таланта у девочки нет, так к чему мучить ребёнка, если можно открыть другую дверь? Посовещавшись с директором, посмотрев на табель успеваемости, Александр и Гортензия пришли к выводу: дочь должна стать врачом. Биология и химия на высоте, длинные пальцы так и созданы для хирургии. Спорить Элеонора не стала. Не умела, не могла и не хотела. Зачем? К тринадцати она не успела определиться с профессией, так не лучше, чтобы за неё решили самые близкие и любимые люди?
К выпускному за мисс Смит уже было закреплено место в Гарвардской медицинской школе, и переезд в Бостон открыл перед Элеонорой двери в новую жизнь. Полная свобода после строгих правил, отсутствие контроля и совершенно разномастная толпа студентов – здесь можно было встретить как детей миллионеров, прожигающих жизнь и учащихся ради заветного диплома из «Лиги плюща», так и бедных самородков, которые подрабатывали по вечерам, чтобы оплатить учёбу, и зубрили в остальное время, чтобы не потерять стипендию. Элеонора с лёгкостью превратилась просто в Лору, «Альфа-Пси-Эпсилон» с радостью приняли новенькую в члены сестринства, а студенческие вечеринки поначалу затмили тягу к знаниям. Но вбитое годами стремление стать первой не позволило опуститься на дно и с треском вылететь из Гарварда – через полгода Лора вновь нырнула в учёбу, искусно лавируя между лекциями и вечеринками.
А потом в её жизни случился Майк – подающий неплохие надежды студент экономического. Первая любовь захватила с головой, и Лора впервые поругалась с родными, отказавшись приезжать на Рождество домой и проведя эти дни в Аспене. Через год любовь остыла, оставив после себя сладкое послевкусие и дружескую привязанность, и Лора пошла дальше. Экзамены, лабораторные, первые вскрытия, а в перерывах – танцы до утра, алкоголь и редкий секс без обязательств. После Майка Лора твёрдо решила сначала сделать карьеру, а уж после думать о чём-то действительно серьёзном.
В университете все мечтали о том, что станут блестящими хирургами. Непременно что-то престижное: кардио, нейро, на крайний случай, пластика, но не та, что доступна в каждом центре красоты и оздоровления, а что-то действительно серьёзное: пересадка кожи, реконструкция лица… К получению диплома Лора была уверена – весь мир лежит перед ней, и добиться признания не составит ни малейшего труда. Ординатура в престижных больницах, первые пациенты, первая практика, первая смерть и почти сто процентная загруженность – иногда от усталости хотелось плакать, но Лора твёрдо шла к своей цели, выбрав специализацию кардиохирурга.
– Куда собираешься после вручения диплома? – спросила мама, когда Лора позвонила узнать, ждать ли их на вручении.
– Не знаю. Предлагают работу в Вашингтонской больнице в Сиэттле, но есть предложения из Бостона и Техаса. – Лора вздохнула и покосилась на часы – в семь встреча с друзьями, а она ещё даже не начинала собираться! Отпраздновать окончание учёбы собирались тесной компанией в любимом баре.
– Сиэтл? – в голосе Гортензии послышалась надежда. – Детка, может, ты вернёшься домой?
– Я ещё не решила. Но обязательно определюсь к нашей встрече. Как папа?
– В Вашингтоне, – в голосе мамы послышалась плохо сдерживаемая тоска. – Я его почти не вижу, знаешь.
В груди шевельнулось чувство вины – слишком долго Лора не была дома. Звонки, встречи два раза в год: взрослая жизнь не оставляла времени на общение с близкими. По-прежнему безоговорочная любовь к родителям осталась, но желание заслужить одобрение отца давно утихло. Лора сбросила розовые очки, поняв, что для него карьера всегда была на первом месте. И здесь она точно пошла в Александра. А мама осталась совершенно одна. Могла ли она бросить её теперь? Так в свои двадцать шесть Лора вернулась в Сиэтл.
Подающий надежды ординатор-кардиохирург, Элеонора Смит быстро влилась в коллектив и сама не заметила, как погрязла в рутине. Работа-дом, дом-работа – мир схлопнулся до одной дороги туда и обратно. Отец готовился к очередной избирательной кампании, стал нервным, дёрганым, и на редкие и робкие попытки жены разговорить, узнать, как дела, огрызался. В этот раз борьба предстояла нешуточная, и в тур по штату Александр забрал жену с собой. Лора и сама не могла понять, отчего провожает их с тяжёлым сердцем, но тревога не отпускала. А потом прогремел гром.
– Лора, включи скорее новости! – в ординаторскую влетел запыхавшийся Клинт – широкоплечий брюнет из ортопедии. Картинка на экране послушно сменилась, вверху вспыхнула надпись: экстренная новость. Не отрывая глаз, Лора нажала на звук, и голос ведущего ворвался, как сквозь вату:
– … в сенатора от штата, Александра Смита. Преступник открыл стрельбу во время выступления на стадионе Редмонда. По данным полиции есть жертвы. Так же пострадал охранник, ему оказывают помощь в местной больнице. Мы будем следить за…
– Мама… – Лору оцепенела. Липкой волной растёкся по спине страх, разлился слабостью в ногах. Надо было что-то делать, куда-то бежать, но ужас парализовал, и всё, что она могла делать – снова и снова смотреть на жуткие кадры, на кровь на розетках цвета американского флага и на то, как маму грузят в карету скорой помощи. Клинт что-то говорил, но Лора не реагировала, продолжая крепко сжимать в руках пульт от телевизора.
Гораздо позже, уже к похоронам, пришло понимание – мамы больше нет. И всё упущенное время, что они могли провести вместе, уже не вернуть. А потом появилась злость. На отца за то, что думал только о себе, в то время, как мама оказалась заперта в четырёх стенах. И на себя – за то, что в стремлении покорить вершину забыла о самом близком и родном человеке.
– Мне тоже её не хватает. – Последние гости ушли, и огромный дом Смитов окутала тишина. Лора сидела в гостиной, выходящей широкими окнами на залив. Свет зажигать не хотелось, говорить – тоже. Безразличие затягивало, Лора машинально отпила вина из бокала, что держала в руках, кажется, весь вечер. Тяжело вздохнув, Александр опустился на диван рядом с дочерью и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
– Ты мог быть с ней рядом все эти годы, – глухо проговорила Лора, не поворачивая головы.
– Как и ты, – парировал Александр. Ругаться, спорить, выяснять, кто виноват больше в том, что ничего уже не изменить, не хотелось. Но дочь, кажется, считала иначе.
– Она была одинокой. Такой одинокой. – Голос дрогнул, на глазах заблестели долгожданные слёзы. Зло мотнув головой, Лора резко обернулась и выплюнула: – Это поднимет твои рейтинги, не так ли?
– Сделаю вид, что не слышал этого, – сухо ответил Александр. – Ты устала и расстроена. Но делать меня козлом отпущения не стоит.
– Работа всегда была для тебя важнее семьи, – горько прошептала Лора. – Мы давно стали для тебя чужими, но сегодня ты отлично справился с ролью безутешного вдовца.
– Чего ты добиваешься? – Он всё-таки вспылил. – Я работал ради вас, ради твоего обучения, ради твоего будущего! И что в итоге? Упрёки?
– Ты работал только ради себя, – устало произнесла Лора. Желание спорить испарилось так же быстро, как и вспыхнуло, остался только горький осадок чего-то неправильного, недосказанного.
– Говори это себе чаще, когда будешь думать о том, кем ты стала благодаря моим деньгам. – Александр поднялся и покачал головой. – Маму уже не вернуть. Но мы есть друг у друга. Не забывай это – я всегда рядом.
Лора не ответила. Только крепче сжала бокал, глядя прямо перед собой. Она и сама не могла понять, откуда взялась неприязнь к тому, кто большую часть жизни был кумиром. Может, дело было в том, что она научилась понимать, как и чем зарабатывают политики, особенно те, кто находится у власти много лет. А может, потому что осознала: отец для неё – абсолютно чужой человек. Она совершенно не знала его и узнавать уже не хотела. Как и он её.
Следующий год стал самым тяжёлым – экзамены на получение лицензии, внимание прессы, поначалу активное, но через несколько месяцев пошедшее на спад, молчаливое сочувствие коллег, от которого хотелось кричать… К Рождеству Лора была на грани нервного срыва. Бредя домой после очередной сорокавосьми часовой смены, она засыпала на ходу, и только громкий звук клаксона и раздражённый окрик привели в чувство. Лора огляделась: она стояла посреди проезжей части, и лишь чудо и реакция водителя не отправили её в полёт до ближайшего столба.
– Идиотка! – закричал водитель, выскочив из машины. – Решила покончить собой? Так двигай на мост, нечего под колёса бросаться! Сесть ещё из-за тебя не хватало!
Лора подняла на него перепуганные глаза, и он осёкся. Недовольно пожевал губу и нехотя кивнул сам себе:
– Пойдём, отвезу тебя до ближайшего кафе, а там ты мне расскажешь, что случилось.
Отчего она послушалась? Может, потому что отчаянно не хватало чужого тепла, а может, потому что глаза у незнакомца оказались такими небесно-голубыми, что в голове невольно всплыли ассоциации со сказочным принцем, что спас принцессу из лап дракона.
Высокий, русоволосый, с невероятно обаятельной и заразительной улыбкой, Доминик Ридс не слушал никаких возражений, идя напролом к заветной цели. А целью стала Лора, доверчиво открывшая перед ним душу в первый же вечер за кружкой дешёвого кофе. Только слепой не заметил бы, как она одинока, и только сухарь не смог бы влюбиться в яркую брюнетку с невероятным, кошачьим взглядом ярко-зелёных глаз. Он подвёз её до дома, а через день уже ждал у входа в больницу, держа в руках два стаканчика с кофе.
– Доминик? – Лора была приятно удивлена. Хорошенько выспавшись, она не могла думать ни о чём другом весь вчерашний день, только о случае, что свёл её с сексуальным красавчиком. Лора даже честно пыталась вспомнить, когда у неё был секс в последний раз, но память терялась где-то между: год назад и в прошлой жизни. Доминик широко улыбался, и всё вокруг казалось ярче, светлее рядом с ним. Лора потянулась к нему, не думая ни о чём, с головой падая в сумасшедший роман. Доминик, казалось, был рождён её половинкой – настолько легко предугадывал все её желания. Мог сорвать её после смены и увезти к заливу, чтобы просто сидеть и смотреть на звёзды. А мог отвезти домой и массировать ступни, слушая рассказы о том, как прошёл день.
Александр Смит, который в очередной раз выиграл выборы, был неприятно удивлён тем, что дочь выбрала в качестве спутника жизни простого кровельщика из пригорода. Конечно, хотелось для неё лучшей партии, но возражать и ругаться с Лорой отец не стал – хрупкое перемирие, что установилось у них недавно, стоило того, чтобы промолчать и, стиснув зубы, отвести дочь к алтарю.
– Я правда желаю тебе счастья, – прошептал он, оставляя её напротив Доминика. Лора лишь кивнула, не в силах отвести глаз от того, кто через несколько минут станет её мужем.
– Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня, – шептал Доминик, когда они танцевали свой первый танец. И Лора верила, вплоть до того момента, когда всё покатилось к чертям. Через год, когда муж потерял работу.
– Ничего страшного. – Поставив кружку с кофе на стол, Лора смотрела на Доминика, который словно съёжился, стал меньше, обхватив голову руками.
– Где я теперь найду работу? Куда мне идти? – простонал Доминик, поднимая на неё мутный взгляд голубых глаз. Растрёпанный, в несвежей футболке – казалось, он не выходил из дома ни разу за те двое суток, что Лора провела в больнице.
– Послушай, ну неужели во всём Сиэтле не найдётся места для профессионального кровельщика? – Лора сложила руки на груди, борясь одновременно с жалостью к нему и с раздражением.
– Таких, как я, в городе – тысячи, и все сидят без работы. – Доминик фыркнул. – Тебе-то переживать не надо, что тебя уволят!
– Странное сравнение, ты не находишь? – холодно заметила она. Подобрав пустые бутылки от пива, Лора подошла к мусорному ведру, когда Доминик поймал её за руку, притянул к себе, уткнувшись лбом в её живот.
– Прости, – глухо прошептал он. – Прости, я срываюсь на тебе, я – мудак.
– Ты просто устал, – улыбнулась Лора, разом успокаиваясь. Она положила ладонь на его макушку, нежно растрепала волосы и поморщилась, когда он поднял на неё глаза. – Иди помойся и ложись спать. Уверена, когда проснёшься, всё будет не таким безнадёжным.
Поначалу так и было: Доминик честно пытался найти работу, устраивался в такси, потом – в супермаркет стройматериалов, но всё было не то. Он начал пить, раздражаясь по поводу и без, стоило Лоре задержаться на работе. А ещё он начал её ревновать. Когда было плохое настроение, когда его в очередной раз выгоняли с работы – особые причины не были нужны.
– Шлюха! – Очередная пощечина заставила перелететь через кухню и удариться о стену. Лора прижала ладонь к щеке. Взгляд Доминика горел звериной яростью, и казалось, что он сейчас верит каждому обвинению, которые выкрикивал. – Где ты была? Трахалась на стоянке, на заднем сиденье? Или отсасывала своему главврачу?
– Ты же знаешь… – Голос Лоры дрожал, и она ненавидела себя за это. За то, что боялась его и терпела, вместо того, чтобы собрать вещи и исчезнуть. – Я пришла домой сразу после смены, нигде не задерживалась, никуда…
– Врёшь! – Он подлетел и крепко схватил за плечи, хорошенько встряхнув. – Ты себя в зеркало видела? У тебя же на лице написано, что совсем недавно был секс!
– Да лучше бы и был! – выкрикнула Лора. – Лучше бы и был, тогда я хотя бы получила за дело!
Что-то в лице Доминика резко дрогнуло, словно маска стекла на пол, а в глазах зажглось раскаяние. Его ноги подкосились, он упал на колени, обхватывая её, обнимая, и проговорил сдавленно:
– Прости. Я правда не знаю, что со мной творится. Прости. Если бы я смог найти хорошую работу, если бы смог… Может, – он поднял на неё глаза, в которых дрожали слёзы, – твой отец мне поможет? Устроит куда-нибудь… И всё изменится…
Лора стояла, не двигаясь, вжимаясь спиной в стену, вцепляясь в неё пальцами так крепко, словно хотела проломить насквозь. Она никогда не говорила отцу об их скандалах. Не рассказывала на работе, хотя там делали вид, что не замечают бледных синяков на руках или шее. Сама мысль о том, чтобы вывалить свои проблемы на чужих людей, казалась дикой. Но с этим надо было что-то делать. И, спустя три дня, когда Доминик уехал на подработку в пригород, где строили большой торговый центр, она собрала вещи, взяла десять дней отпуска в счёт неиспользованных отгулов и уехала из города. Отец находился в Вашингтоне, а больше искать её было некому.
Вернувшись из отпуска, Лора первым делом позвонила Александру и попросила найти адвоката. Выяснять обстоятельства и причины по телефону отец не стал, а через полчаса Лора уже разговаривала с одним из лучших адвокатов по бракоразводным процессам в Сиэтле. Доминик несколько раз пытался подкараулить её на улице, три раза закатывал скандал у входа в больницу, и это изматывало ещё больше, чем последний год жизни с ним.
Последней каплей стала смерть пациентки, за жизнь которой Лора боролась семь месяцев. Изматывающие, многочасовые операции, ожидание пересадки, долгожданная трансплантация… Кейт шла на поправку, готовясь к свадьбе, которую уже и не надеялась сыграть, когда началось отторжение. Сердце отказало, они не успели её спасти.
Очередной вечер среды даже нельзя было назвать полноценным выходным – Лора просто взяла ключи у одной из коллег, снимавшей дом с подругой, собираясь напиться в одиночестве в баре, в который никогда больше не придёт. Быть может, снять кого-то, забыться. И это с лихвой удалось: кареглазый красавчик у стойки не подходил для роли жилетки, зато отлично подошёл на роль самца, выполнив своё предназначение от и до. Секс был потрясающий. А может, ей так показалось после долгого воздержания? В любом случае, когда поутру незнакомец свалил, Лора даже не огорчилась – на долгие отношения она не рассчитывала.
А через месяц отец вызвал к себе, едва вернувшись из Вашингтона.
– Тебе нужна охрана, – заявил он, стоило сесть за стол, накрытый на двоих.
– Даже так? – Лора приподняла бровь. – Если ты думаешь, что я не смогу отбиться от Доминика, то зря – я записалась на курсы самообороны.
– Отлично, – саркастично фыркнул Александр. – Дочь сенатора дерётся с бывшим мужем. Интересно, кто кого? – Он насмешливо посмотрел на неё, но в следующую секунду его взгляд похолодел: – Я не сомневаюсь в тебе, Элеонора. – Тяжело вздохнув, он опустил глаза и проговорил быстро: – Охрана нужна тебе из-за меня.
– Не поняла. – Лора склонила голову набок, стараясь не обращать внимания на ледяной холод, растёкшийся в животе. Когда-то они тоже считали, что времена разборок между идущими к власти и теми, кто не хочет её отдавать, давно прошли. А потом не стало мамы.
– Всё ты поняла, – поморщился, как от зубной боли, Александр. Потом нервно пригладил идеально уложенные волосы и жёстко посмотрел на дочь. – Они могут давить на меня через тебя. На этот раз, детка, всё очень серьёзно.
– Куда ты влез? – прошептала Лора, впиваясь в него взглядом. – Куда ты полез, тебе было мало мамы?
– Успокойся! – рявкнул он, хлопнув по столу. – Успокойся, – добавил тише. – В этот раз всё обойдётся. Но какое-то время тебе придётся походить с охранником.
– Как ты себе это представляешь в больнице? Он постоянно будет ходить за мной хвостом?
– Решите сами. – Александр, видя, что дочь сдалась, устало потёр глаза. – Мне главное – твоя безопасность. Если понадобится, он поживёт в твоём доме.
– Отлично. – Лора скривилась. – Может, так сразу и скажешь: решил выделить мне не личного охранника, а того, кто заменит мужа? Ты хоть родословную его узнал?
– Какой же ты, порой, всё ещё ребёнок, – покачал головой отец. – В любом случае, обсуждению это уже не подлежит. Завтра жду тебя в ресторане Колумбийского центра. Постарайся не опаздывать.
С одной стороны мысль о том, что кто-то сможет хотя бы на время защитить от Доминика, вызывала некоторое облегчение. Но только пока Лора не осознала, что в данной ситуации бывший муж действительно «мелочи». И то, от чего хочет защитить её отец, гораздо серьёзнее и значительнее. А ещё то, что Лора навряд ли когда-либо узнает подробности. Тяжело вздохнув, она поправила очки и, вскинув голову, вышла из лифта. Мужчины поднялись ей навстречу, и Лора вздрогнула и прищурилась. Но, встретив презрительный взгляд, холодно улыбнулась.
– Очень приятно, мистер Лаберт.
Его ладонь была обжигающе горячей, на контрасте с ледяным выражением тёмных глаз. Крис указал на диван и, дождавшись, пока она сядет, опустился напротив.
– Думаю, условия вы обсудите без меня. – Александр бросил быстрый взгляд на часы и кивнул Маркусу. – Маркус свяжется с вами, чтобы подписать контракт. К работе приступаете с понедельника.
– Замечательно, – протянул Крис, откинувшись на спинку, едва за сенатором и его телохранителем закрылась дверь.
– Удивлены? – холодно уточнила Лора, поднимая руку и кивая официанту. – Перье с лимоном.
– На этот раз никакого виски? – Он и сам не знал, что заставляло говорить всё это. Лора – богатая сучка, сбегающая в бедные районы, чтобы снимать там мужиков, теперь разводится с мужем. Из-за того, что тот снял её с очередного члена? Не нуждайся Крис так в деньгах, наверное, подумал бы – стоит соглашаться или нет.
– Я не пью, – процедила Лора. – Ты, я смотрю, сегодня тоже не по текиле?
– Я тоже не пью, – усмехнулся Крис. – Так что, Элеонора Смит. Какие будут пожелания? Быть может, – он подался вперёд, – вы хотите повторить наше знакомство в другой обстановке?
– Не строй из себя оскорблённую невинность, – огрызнулась она. – Два взрослых человека встретились и приятно провели время. В чём проблема? Не похоже, будто ты выпустился из семинарии.
– Проблема? – Крис пожал плечами. Действительно – в чём проблема? Кто он такой, чтобы осуждать её? Его личное мнение о ней и подобных женщинах на время работы можно засунуть в задницу. Заработать денег и послать и сенатора, и его дочку куда подальше. – Проблем нет, – улыбнулся он белозубо и так обаятельно, что в груди Лоры невольно шевельнулось что-то, замерло и ухнуло вниз живота. – Какие будут пожелания? Обсудим условия работы?
